Браконьер 2

Глава 7 Смертность

С самого утра небо затянули свинцовые тучи, отчего мороз постепенно отступал. Ему на смену пришёл ветер, который периодически завывал в закоулках между домов. Иногда казалось, будто там притаился огромный зверь. В гробовой звенящей тишине, что окутала мегаполис, это ощущалось особенно остро. Время от времени раздавались громкие хлопки. Эхо от них металось между стен, заставляя нас вздрагивать и оборачиваться.

С каждой секундой меня накрывало всё сильнее. Неприятное чувство приближающейся опасности проникало в душу, сжимая её ледяными пальцами страха. И мрачная погода лишь усугубляла ощущения. С неба сорвались первые снежинки, когда мы вошли в подъезд.

Многоквартирный дом выглядел выглядел раненым чудовищем, которому выпустили внутренности, оставив подыхать медленной и мучительной смертью. Лестницы завалены всяким хламом, по большей частью — одеждой. В одной из квартир проход перегородил диван. Видимо, его собирались вынести, да так и не смогли протиснуться с ним в узкий дверной проём.

Позади, на промежуточной площадке грохнула форточка, отчего я снова вздрогнул и обернулся. Костыль криво ухмыльнулся, глядя на моё перепуганное лицо. Я поморщился и продолжил подниматься, заглядывая в каждую квартиру, что должна была остаться за спиной. На самой верхней площадке остановился, дожидаясь напарника. Соваться в одно лицо на чердак не хотелось.

Впрочем, мне и не пришлось.

Костыль бесцеремонно пихнул меня плечом, протискиваясь к вертикальной металлической лестнице. Ступеньки гулко отозвались на его шаги, и если бы там кто-то засел, то наверняка услышал бы наше приближение.

Странные они. Действуют слишком нагло, уверенно, будто ни разу не влипали в неприятности. Что, впрочем, не удивительно, если всё это время они охотились на одиночек или малые гнёзда.

— Чисто, — донеслось сверху. — Давай вниз, подвал осмотрим.

Я дождался, когда напарник спустится, и пропустил его вперёд. И снова он не таясь слетел вниз по ступеням и замер у входа в подвал, дверь которого была распахнута. Щёлкнув клавишей налобного фонаря, он начал спускаться в тёмное нутро. Я последовал за ним, пытаясь побороть нарастающее чувство тревоги.

Мне всё это очень не нравилось, несмотря на то, что видимых причин для этого не находилось. Казалось, будто за ними кто-то пристально наблюдает, выжидая подходящего момента для атаки. И сейчас он как раз был идеальным. Узкое тёмное помещение с кучей закутков и закоулков. Выскочи сейчас кто-нибудь из-за угла, и отреагировать мы точно не успеем.

Но нет, здесь тоже оказалось пусто. Не было даже намёка на то, что здесь когда-то располагалось гнездо.

Мы прошли дом насквозь и выбрались в крайнем подъезде. За дверным проёмом висела белая пелена густо сыпавшего снега. Видимость упала до нескольких метров, и было непонятно: к нам кто-то идёт или это оптический обман и где-то там, вдалеке, просто колышет ветром кустарник? Но когда тёмные силуэты приобрели человеческие очертания, вопрос отпал сам собой.

— Ну чё там у вас⁈ — выкрикнул Костыль и шагнул наружу.

И в этот момент меня поглотила чёрная тоска. На душе вдруг сделалось так погано, что впору подставить к виску ствол и надавить спуск. Сердце прыгнуло к горлу и на мгновение застыло, чтобы в следующую секунду пуститься в бешеный скач. Я хотел крикнуть напарнику, чтобы он не выходил, но слова попросту застряли в глотке, когда он начал медленно заваливаться.

Я не понял, что произошло, пока не проследил взглядом его падение. И только увидев тёмные пятна на белоснежном покрывале, что устилало всё вокруг, наконец уловил суть происходящего. Мы угодили в засаду. Хорошо подготовленную и тщательно спланированную.

Ноги сами понесли меня прочь. Пули защёлкали по стенам подъезда, когда я уже скрылся в квартире на первом этаже. Но самих выстрелов не было слышно, лишь едва уловимый металлический лязг, из чего я сделал выводы, что работало оружие с глушителем.

Я пронёсся сквозь квартиру и бросился к окну, которое выходило на противоположную сторону дома. Вот только едва я к нему приблизился, как в нём образовались крохотные дырочки с расходящимися по кругу трещинами. Что-то ударило в плечо, и это заставило меня рухнуть на пол.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем тело пронзила адская боль, от которой сковало дыхание, а перед глазами заплясали тёмные круги. Помог адреналин, который ворвался в кровь огромной порцией. Казалось, внутри меня взорвалась атомная бомба, наполняя мышцы энергией и напрочь отключая мозги.

Я рванул к двери прямо на четвереньках и выскочил в прихожую, где засел за углом в обнимку с дробовиком. Скрип промёрзших петель оповестил о появлении незваных гостей. Упав на пол, я вжал приклад в плечо и, не целясь, надавил на спуск. Грохнуло так, что заложило уши. Боль пронзила руку, когда я передёрнул затвор, выбрасывая пустую гильзу. Ещё один заряд картечи вылетел в сторону двери, а я поспешил скрыться за угол.

Дыхание с хрипом врывалось в лёгкие, будто я только что отмотал не меньше километра бегом. Рукав напитался кровью и неприятно лип к руке. Ломящая боль в ране при каждом движении отстреливала по всему телу, вызывая тошноту. А я сидел, вжимаясь спиной в ледяную стену, и судорожно прикидывал шансы. Возвращаться в плен к уродам хотелось меньше всего. Уж лучше сдохнуть, чем снова очутиться в этом грёбаном бункере.

Что-то тяжёлое застучало по полу, привлекая моё внимание. И когда я увидел чёрный кругляш, который, подпрыгивая, катился в мою сторону, сердце вновь сжалось от страха. Бежать было поздно, и я, рухнув на пол, со всей силы лягнул гранату, что замерла у моих ног.

Чугунный шар под тупым углом отлетел в стену и скрылся в коридоре, а я сжался в калачик, едва успев прикрыть уши ладонями. На этот раз грохнуло так, что у меня едва мозги из глазниц не вылетели. Осколки с визгом заметались по прихожей, и несколько из них просвистели в опасной близости.

Я попытался подняться, но меня повело, словно алкаша, который перебрал палёного спирта. Ударившись о стену раненым плечом, я взвыл от боли и снова повалился на пол, оказавшись на прямой дистанции перед выходом из квартиры. Дробовик всё ещё находился у меня в руках, вот только поднять его я катастрофически не успевал. В проёме двери уже появился тёмный силуэт, который едва просматривался сквозь бетонную пыль.

Я выстрелил прямо от бедра. Расстояние было плёвым, всего каких-то три-четыре метра. С такого не промахнётся даже ребёнок. Снова затвор и ещё один выстрел, чтобы добить наверняка. Грохот тела я не услышал, а почувствовал по тому, как вздрогнул пол.

Закричав во всю глотку, я собрал волю в кулак и снова попытался подняться. Голова закружилась, но несколько шагов я сделать успел и со всего размаха полетел на пол в общую залу. Плечо снова взорвалось болью, и она на мгновение прояснила сознание. Снова подкатила тошнота, и я вывернул желудок на пол.

Полегчало. Круговорот стен и пляска мебели прекратились, и я наконец смог подняться.

Пошатываясь, я добрался до балконной двери и вывалился наружу. Под ногами захрустело битое стекло. Кто-то уже вынес окно в алюминиевой раздвижки, облегчая мне задачу. Я вывалился на улицу, будто мешок с дерьмом, и не смог удержать стон, вызванный болью падения. Перед глазами вновь проявились тёмные круги, а мир вокруг завращался.

От подъезда отделилась тень, и я вновь надавил на спуск, отправляя в полёт серебряную картечь. На сей раз я промазал, хотя до цели было всего ничего. Однако свою задачу выстрел исполнил, и силуэт нырнул обратно, под прикрытие кирпичных стен. А я поднялся, по крайней мере на сколько позволило здоровье, и рванул к углу дома.

Пробежав буквально несколько метров, снова встретился рожей с сугробом. Щёку обожгло, но снег быстро охладил боль в ободранном месте, а заодно развеял туман перед глазами.

Возле меня запрыгали фонтанчики от падения пуль, и я кувыркнулся на спину, чтобы отправить последний заряд картечи врагу и выиграть для себя ещё пару секунд. Грохот эхом заметался по пустынной улице, заставляя стрелка вновь скрыться в подъезде. А я прямо с низкого старта рванул к спасительному прогалу между домами.

Скрывшись за стеной, я прижался к ней, согнувшись в очередном приступе рвоты. А когда головокружение вновь на секунду отступило, осмотрелся в поисках хоть какого-нибудь пути отступления.

За широким проспектом расположился торговый центр. К нему я и рванул, на ходу нащупывая широкие донышки гильз в патронташе на поясе. Выхватив патрон, я попытался вставить его в узкий приёмник, но вместо этого выронил в снег. Пальцы раненой руки не желали слушаться, и я не стал повторять эксперимент.

Нырнув в разбитое окно, я взял влево и ворвался в торговый зал магазина одежды. Спрятаться здесь было негде, но я и не собирался отсиживаться. Мне нужно было всего пару минут, чтобы перевести дыхание и набить патронами дробовик. Чем я и занялся, облокотившись о прилавок.

От дверей донёсся хруст битого стекла, но я уже был готов к встрече. Справа расположился ряд примерочных кабин, в одну из которых я и забился. Прямо напротив входа, на торце витрины, было закреплено зеркало во весь рост, и оно прекрасно просматривалось из моего убежища.

Я терпеливо ждал, когда две тёмные фигуры окажутся прямо напротив дверей, и когда это случилось, вывалился на пол, отправляя в противника серебряную картечь.

Первый даже отреагировать не успел. Схватился за живот и рухнул в проходе. Второй попытался отступить, но этот манёвр ему не помог. Нас окружало стекло и гипсокартон, которые при всём желании не способны погасить энергию выстрела.

Уложив обоих, я так и не смог подняться. На всякий случай, пока было время, добил дробовик до полного, но больше по мою душу никто не явился. Адреналин отпускал, и на его смену пришла лютая усталость. И я бы точно отключился, если бы не пульсирующая боль в ране, от которой снова захотелось блевать. Я чувствовал себя так, будто у меня дикое похмелье, и головная боль лишь усиливала этот эффект.

Ориентироваться в пространстве удавалось с трудом, но я всё же нашёл в себе силы подняться. Вначале на четвереньки, затем на колени и уже со скрипом и стонами — на ноги. Тело сразу повело, но стеллаж спас от падения, хоть и предательски покачнулся, когда я за него ухватился. Выждав пару секунд, я сфокусировал взгляд на выходе и, задержав дыхание, сделал рывок.

Мне казалось, что я иду ровно, но когда на пути внезапно возник металлический ящик, заполненный тапками, стало понятно, что это не так. И на, да ногах я не удержался и снова полетел на пол.

Так странно наблюдать, когда ты уже спокойно лежишь, а картинка от падения догоняет спустя секунды. Будто попался битый видеофайл, где изображение сильно отстаёт от звука. Боль тоже возникает не сразу, плюс ко всему она сделалась какой-то глухой.

Подняться в очередной раз оказалось несложно. Корзинка с тапками помогла. На этот раз я не спешил с первыми шагами, подождал, пока картинка выровняется и перестанет плавать. Взгляд сам собой задержался на трупах, а выглядели они необычно. Тёмная одежда, похожая на ту, в которую облачается спецназ, разве что без бронежилетов. Лица скрывают балаклавы, а на глазах — лыжные маски с зеркальным стеклом. И это полностью объясняло их появление на улице в дневное время суток. Да, мрачная погода и плотный снег наверняка поглотили бо́льшую часть ультрафиолета, но всё же без защиты они не могут.

Рука машинально потянулась к топору. Я рухнул на колени перед телом и выждал несколько секунд, пока не успокоился желудок. Первым делом вспорол одежду и уставился на рану, которая осталась от попадания картечи. Она выглядела чёрной, будто обугленной. Хотя края были влажными, словно сюда угодила кислота. Сквозь кожу просматривалась сеточка почерневших сосудов, а при нажатии из раны сочилась тёмная жижа, отдалённо напоминающая кровь.

Где у них находится сердце, я уже знал, а потому долго не думал. Примерился и вогнал в грудину топор. Лезвие с чавкающим звуком вошло в плоть, разрубая плотные рёбра. Между ударами я делал паузы, чтобы сфокусировать зрение и успокоить головокружение, отчего дело двигалось медленно.

Вскоре я прорубил для себя лаз необходимого размера, но когда отбросил кусок плоти, неприятно поморщился. Уже по виду почерневших лёгких было понятно, что ничего хорошего меня там не ждёт. Когда я попытался отодвинуть лёгкое в сторону, оно развалилось под моими пальцами, будто желе. Сердце выглядело не лучше. Я даже доставать его не стал, просто сжал его в ладони, превращая в чёрное месиво. Второе тело наверняка выглядело так же.

Но ведь тогда, в квартире, когда я двинул серебряным кастетом в рожу ублюдку, его сердце не испортилось. Хотя мы не проверяли, как оно выглядит у того, другого, которого забил до смерти Колян.

Ладно, плохой результат, тоже полезен. Теперь я знаю наверняка, как делать не стоит. Видимо, серебру нельзя попадать в кровь, иначе оно отравляет всё тело.

Некоторое время я смотрел на вскрытый труп, пытаясь найти в себе силы подняться. Левая рука уже утратила чувствительность, но стоило на неё опереться, как боль тут же отстрелила в мозг, проясняя сознание.

Этим я и воспользовался, чтобы встать.

Снова пауза, чтобы собраться с силами, и наконец первый шаг. За ним — следующий, и так, пока не показался выход. Снег всё так же валил крупными хлопьями.

По стеночке я добрался до высокого парапета и, зачерпнув пригоршню снега, сунул её в лицо. Полегчало, хоть и ненадолго. Но взгляд прояснился, даже тошнота отступила.

Я осмотрелся, прикидывая, где находится кремль, а определив направление, медленно побрёл в его сторону.

Десять-пятнадцать шагов — и небольшая передышка. Снова пригоршня снега в лицо — и ещё несколько шагов. На перекрёстке было сложнее всего, так как не за что было держаться. Но его я преодолел на четвереньках. На мгновение мне даже показалось, что передвигаться таким образом легче, однако добравшись до противоположной стороны, я обессиленно рухнул на тротуар.

— Ну давай! — взревел я прямо в сугроб. — Соберись, тряпка!

Злость придала сил, и я опять смог подняться. О том, чтобы в таком состоянии сесть за руль, я даже не думал. Да и не хотел возвращаться в тот двор. Непонятно, откуда там взялись уроды, где они прятались и сколько их там вообще.

Вся операция выглядела до противного странной. Словно кто-то специально привёл нас туда, зная наверняка, чем всё должно закончиться. И предложил это Глаз. Неужели он предатель? Что могло заставить его так поступить? А его приказы — это вообще отдельная песня.

Он ведь отправил Костыля искать входы в подвал, но не дал ему сделать и шага, тут же отослав нас в дом по соседству. Смысл менять разумное решение? Зачем делить и без того малый отряд? А может, я себя просто накручиваю? Вдруг всё это простое отсутствие опыта? Ведь мочить обратившихся менеджеров — это одно, а нарваться на вооружённый отряд — совсем другое.

И твари оказались подготовлены. Они точно знали об изменении погоды и вышли ровно в тот момент, когда их невозможно было узнать за снегопадом. Работали с глушителем, чтобы мы не услышали, как погибла первая двойка. Если они, конечно…

— Чёрт, — выдохнул я и остановился.

Обернувшись, я крепко задумался о том, как всё это будет выглядеть со стороны. А что, если в крепости всё свалят на меня? Ведь я новенький, никто не знает, откуда я взялся и что у меня на уме. А вдруг я в сговоре с уродами? Сломать человека в тех условиях, в которых я находился целых полгода — проще простого.

Но куда ещё мне идти? Если не добуду чёрное сердце, сдохну ещё до заката. Я и с местностью совсем не знаком.

Глубоко вздохнув, я снова побрёл вперёд, всматриваясь в очертания зданий, чтобы не упустить знакомые ориентиры. Да, возможно, к кремлю имеется путь покороче, но мне он неизвестен. По этому придётся возвращаться по собственному следу.

Выбравшись на кольцевую, я некоторое время стоял, пытаясь вспомнить, по какой дороге мы сюда ехали. В итоге пошёл прямо, пока не увидел реку, забранную льдом, и не понял, что я на верном пути. Теперь оставалось двигаться вдоль неё, чтобы добраться до высоких стен древней крепости.

Меня снова стошнило. Головная боль усилилась, словно кто-то медленно затягивал тиски, в которые предварительно поместил мой мозг. Снег уже не помогал. Без разницы, пихал я его в рот или протирал им лицо. Состояние становилось всё хуже, и я брёл, удерживаясь на ногах благодаря одной силе воли. А когда наконец увидел стены кремля, вместо того чтобы открыть в себе второе дыхание, окончательно лишился сил и рухнул в снег.

Не знаю, сколько я так пролежал. Мне показалось, что прошло лишь мгновение, но судя по тому, насколько сильно сместилось солнце, времени минуло сильно больше. Кажется, организм отключил сознание. И как я только насмерть не замёрз?

Попытка подняться не увенчалась успехом, и я пополз. Не для того я прошёл через ад, чтобы сдохнуть сразу по возвращении!

Подумав об этом, я стиснул зубы и поднялся на четвереньки. С головы слетела приличных размеров шапка снега. Я только сейчас обратил внимание, что он больше не сыплется с неба.

Я снова попытался подняться, как вдруг позади прозвучал сигнал клаксона. Мне он показался едва слышным, словно доносился сквозь вату. Очень хотелось обернуться и посмотреть на спасителей, но я не смог. Простояв на четырёх опорах пару секунд, я вновь уткнулся лицом в сугроб и завыл. Хотелось кричать, но сил хватило только на это.

Я почувствовал, как меня подхватили чьи-то руки, а затем прижали к лицу что-то холодное. Глаза открывать не хотелось, по этому я просто предположил, что это серебро. Меня куда-то поволокли, а затем подняли и затолкали в тепло. Всё это время я бормотал одну и ту же фразу: «Спасибо, мужики». И они мне даже отвечали. Жаль, я не мог разобрать ни слова, только какое-то несвязное бульканье. А затем мне в рот затолкали чёрное сердце.

Я не сразу понял, что это. Показалось что это сухарь или кость. Я даже попытался её сплюнуть, но мне быстро заткнули рот, вынуждая разжевать иссушенное до состояния деревяшки мясо. Только когда я размочил его слюной и во рту появилось знакомое жжение, я наконец понял, чем именно меня угостили. Жар быстро распространился по телу, рана на плече начала зудеть. Тошнота отступила, как и головная боль, а следом за ними плавно появился звук. Энергия жидким огнём заструилась по венам, и я подскочил, перепугав своих спасителей яростным криком.

— Тихо, тихо! — выставив руки, попросил один из них. — Ты со своими.

— Вы кто?

— Добытчики мы, — буркнул второй. — Со смены возвращаемся. Это хорошо у нас водила глазастый, так бы проскочили и не заметили.

— Ха-ха-ха, это точно, — поддержал его третий. — Я ещё думаю: какого хрена Палыч тормозит? А потом глядь — сугроб шевелится. Ты сам-то откуда?

— С кремля, — буркнул я.

— Чёйт я тебя там не видел, — поморщился первый.

— Вчера ночью пришёл, — ответил я. — Точнее, привезли.

— Слыхал я, ага, — поддержал ещё один член бригады. — Говорят, его сразу к охотникам приткнули.

— Блатной, стало быть, — хмыкнул второй.

— Да вроде не особо, вон как потрепало, — внимательно посмотрел на меня третий. — Тебя где так вляпаться-то угораздило?

— Там, — неопределённо махнул рукой я. — В засаду угодили.

— Днём? — откровенно удивился первый. — Вот дела пошли. Эдак нам скоро совсем кислород перекроют.

— Ублюдки, — в сердцах сплюнул четвёртый. — Чтоб их порвало всех.

— Подъезжаем! — донеслось из кабины.

Буханка замерла у ворот, и народ потянулся на выход. Все столпились у калитки, дожидаясь своей очереди на вход. Как я понял, на человечность их проверяли даже днём. И всем было плевать, что эта бригада ещё утром отправлялась на поиски добра из этой самой крепости. Смысла в это я не видел, но руководству виднее. Возможно, были прецеденты прорыва, не знаю. Ничем другим я эти меры объяснить не мог.

— Давай, раненый, — подтолкнул меня в спину один из мужиков. — Тебе, по ходу, нужнее.

Я с благодарностью кивнул и вошёл в небольшую калитку. А дальше всё по старому сценарию: облучение ультрафиолетом, серебряная плюшка на ладони перед камерой и нырок под кованую решётку, которая тут же закрылась за моей спиной.

— Ты почему один? — тут же последовал вопрос от привратника. — Остальные где?

Я молча покачал головой, на что охранник тут же схватился за рацию и на одном дыхании доложил кому-то о случившемся.

Уйти мне не дали. Моментально взяли под стволы и прижали к стене, будто я собственноручно убил членов своего отряда.

События закрутились в бешеном темпе. Со стены спустился старший смены, но не успел даже задать ни единого вопроса, как ко мне подлетел разъярённый Напалм.

— Где мужики⁈ — проревел он мне прямо в лицо. — Где они, я тебя спрашиваю⁈ Где они, падла!

— Уберите его! — выкрикнул старший смены, и Напалма тут же оттащили, заломив ему руки за спину. — Надеюсь у тебя есть ответы, — угрожающе прошипел начальник и, схватив меня за шиворот, швырнул в сторону лестницы, ведущей на стену. — А ну пшёл…