Браконьер 2

Глава 8 Разборки

Начались стандартные схемы допросов. Нет, я не рецидивист, но как всё устроено у ментов, знаю не понаслышке. Все мы живём в обществе, где происходит всякое. И даже если сами не нарушаем закон, это не гарантирует, что его не переступит кто-то из друзей или знакомых. Ну а я вовсе не ботан и не паинька: моя молодость прошла бурно, с дискотеками, сломанными носами и выбитыми зубами. Да как и у всех пацанов в то время. Избежать в те дни драки можно было только одним способом: запереть себя дома. В общем, я пошагово знал, как всё будет выглядеть.

Вначале меня привели в казармы и закрыли в отдельном кабинете, где я проторчал не меньше часа. Никто со мной не говорил, устроив эдакое томление. По идее, в этот момент я должен начать нервничать и прикидывать варианты. За что меня заперли и какие вопросы сейчас посыплются на мою многострадальную голову. И как бы смешно это ни звучало, данный метод работает. Правда, для этого нужно быть виновным, а я себя таковым не чувствовал.

Спустя час дверь распахнулась, и внутрь вошли два мордоворота, которые стянули мне руки за спиной при помощи широких пластиковых хомутов. Наверняка они ожидали, что с моей стороны начнутся вопросы, но я ничего не говорил. Молчание уже давно стало для меня привычным.

Меня перевели в другое здание. Судя по его внутренней архитектуре, раньше здесь располагалась городская администрация. Казённую планировку ни с чем другим не спутаешь. Сейчас это место превратили в общагу, но и старые функции тоже остались. Как ни крути, а крепостью тоже нужно управлять, и не только в плане обороны. Ведь здесь налажена подача воды, в том числе и горячей, есть канализация и организовано централизованное питание. В общем, система работает и требует людей, которые управляют процессами. Наверняка они и бумажную волокиту оставили, чтобы жизнь мёдом не казалась.

И я не ошибся. Меня завели в кабинет, на котором красовалась табличка с надписью «Следователь». Уверен, данная профессия здесь тоже необходима, особенно учитывая все те события, что творятся вокруг. Люди теряют тормоза, а местами совсем звереют. Соответственно, время от времени дерьмо в крепости случается, и с этим тоже должен кто-то разбираться. Вопрос в другом: какого хрена они прицепились ко мне? Неужели и в самом деле считают, что я убил парней из своего отряда, а затем пришёл сдаваться?

П-хах, а ведь и в самом деле схема рабочая. Всего час прошёл, а я уже прикидываю варианты развития событий. Сейчас окончательно сам себе мозг вынесу, а там уже начнутся настоящие вопросы, которые никаким боком не коснутся всего того, о чём я думал всё это время. Да и плевать! Мне скрывать нечего.

А вот жрать не дали — обидно. Внутри снова появилось успевшее позабыться чувство голода. А уж как пробуждает аппетит чёрное сердце, вообще молчу. Даже воды принести не соизволили. А после всех моих приключений во рту образовалась натуральная пустыня с привкусом кошачьего дерьма.

Следователя я увидел спустя долгие два часа. Он вошёл в кабинет, уселся за стол и принялся с флегматичным видом листать бумаги. Где он успел их набрать и что там написано, я, естественно, не знал. Но, судя по всему, там уже имелись свидетельские показания добытчиков, а может, и не только.

— Как самочувствие? — начал он издалека.

— Вашими молитвами, — огрызнулся я.

— Шутим? — хмыкнул он. — Это хорошо. Ну — рассказывайте.

— Что именно?

— Да всё, — развёл руками он. — Как друзей убивали, куда их вещи спрятали… В общем, всё.

— Серьёзно? — усмехнулся я. — Вы сами-то как себе это представляете?

— А речь не обо мне, — сухо, одними губами улыбнулся он. — Я хочу услышать вашу версию событий.

И я рассказал. Начиная с того момента, как мы выбирали место для охоты. Следователь кропотливо всё записал, а затем принялся задавать наводящие вопросы. При этом формулировал их таким образом, что я невольно начал психовать.

— Значит, говорите, на нас напали? А кто, простите?

— Выродки. Я же вам рассказываю.

— Вот так, прямо посреди белого дня? — Он приподнял брови.

— Да, прямо так! — разозлился я. — Они были одеты в какие-то костюмы. На лицах — балаклавы и лыжные маски с зеркальными стёклами.

— Допустим, — не стал оспаривать он. — Тогда почему командир отряда или кто-то из членов группы не передал сигнал бедствия? У них у всех были рации.

— Не успели.

— Это как так? Вы же сами сказали, что завязался бой…

— Да, когда они все были уже мертвы.

— И вы утверждаете, что не слышали выстрелов, когда изменённые убивали вторую группу? Что-то не вяжется…

— А тот факт, что у них было оружие с глушителями, вас не смутил?

— И чем же, по-вашему, они были вооружены?

— «Валами».

— Серьёзно, — покивал следак. — Да это прямо «Коммандос» какие-то.

— Вряд ли, — поморщился я. — Скорее всего, они просто всё очень хорошо спланировали.

— Или это были вы, — снова выдал сухую улыбку он.

— И зачем мне это?

— Вы мне скажите.

— Я вам говорю, как всё было на самом деле.

— По-вашему выходит, что хорошо вооружённый отряд с чётким планом действий за секунду убрал подготовленный отряд охотников. А затем вы в одиночку разобрались с ними и сидите сейчас здесь, живой и здоровый. Не потрудитесь объяснить, как так вышло?

— Я же вам только что всё рассказал, — закатив глаза, повторил я. — Меня нашли добытчики и дали кусок чёрного сердца. Я был ранен. Да вы на рукав мой посмотрите!

— И кто вас ранил?

— Я! — заорав во весь голос, психанул я, и следователь моментально это записал.

— Ну вот, — с довольной рожей произнёс он, — кое-что уже начинает сходиться.

— Ты нормальный, нет? — Я уставился на следователя. — Зачем мне это делать?

— Не знаю, — пожал плечами он. — Может быть, для того, чтобы отвести от себя подозрение?

— Пф-ф-ф, — с шумом выдохнул я. — А у вас есть здесь кто-нибудь адекватный?

— Вы продолжайте, — небрежно махнул рукой он. — Значит, вы ранили себя…

— Я в себя не стрелял! Я же не идиот!

— Но вы только что сказали…

— Это был сарказм.

— У меня другое мнение.

— Так поделись, — пожал плечами я. — Мне вот просто интересно, что ты там за историю себе придумал, под которую хочешь всё подогнать.

— Я ничего не придумывал. Я хочу разобраться в том, что случилось. Крепость лишилась троих важных членов общества. От их работы зависели жизни других людей. Хотя вам это мало что говорит.

— Я всё ещё не вижу мотива, — сказал я, усилием воли заставляя себя успокоиться, — Какой смысл мне их убивать⁈ Зачем⁈

— Вы мне скажите.

— Я уже всё сказал.

— Поставьте себя на моё место, — сменил тактику он. — Вы бы сами поверили в собственную историю? Изменённые днём… как вы там говорили? Ах да, вот: в лыжных масках, вооружённые «валами», убивают троих опытных охотников, а вас оставляют живым. И вся эта акция была чётко спланирована. При этом вы утверждаете, что решение отправиться на улицу Белинского, вы приняли буквально перед самым выездом.

— Всё так.

— И как же, простите, изменённые узнали о том, где вас искать?

— Ну наконец-то, — ухмыльнулся я. — Вот он, тот самый главный вопрос.

— Хотите сказать, ваше место кто-то сдал?

— Других объяснений у меня нет.

— Кхм… — Следователь вежливо кашлянул в кулак. — Интересно, кто бы это мог быть?

— Любой, кто слышал наш разговор.

— Вы намекаете на ещё одного члена отряда охотников?

— Я ни на что не намекаю, просто прикидываю варианты.

— И зачем бы ему это делать?

— Откуда мне знать? Может, стоит задать этот вопрос ему?

— Да вы не волнуйтесь так. Я обязательно с ним поговорю. Так где вы спрятали вещи ваших коллег?

— Я не трогал их вещи. Вы что, думаете, я их ради оружия поубивал?

— А ради чего? — приподнял брови следак и снова что-то записал.

— Да твою мать! — взревел я. — Что ты там всё время царапаешь⁈

— Ничего такого, всё точно в соответствии с вашими показаниями. — Он в очередной раз растянул губы в улыбке. — Вы так и не ответили на мой вопрос.

— Я их не убивал, — уже, наверное, в сотый раз повторил я. — У меня не было для этого причин и мотива. И в себя я тоже не стрелял. Ну чё ты вылупился, записывай!

— Формулировка «отказывается признать вину» у меня уже есть, — ответил он. — А вот что думаю я: вы заманили команду в удобное вам место и убили их в спину. Кто-то из них успел отреагировать и ранить вас, что стало причиной вашего возвращения. Вещи вы надёжно спрятали, чтобы впоследствии продать. Да там одних патронов хватит, чтобы обеспечить себе жизнь на пару месяцев где-нибудь в тихом месте. Как по мне, данная версия выглядит куда правдоподобнее той, что вы сейчас рассказали. Выходит, если бы не ранение, мы бы вас больше не увидели.

— Бред, — выдохнул я.

— Всего лишь версия, — развёл руками следак и захлопнул папку.

— Как часто у вас люди пропадают? — решил я сменить тему беседы.

— А какое это имеет отношение к делу?

— А вы подумайте.

— Я понимаю, куда вы клоните. Но среди нас предателей нет. Все люди прошли тщательную проверку.

— Уверены? Или вы это специально для меня говорите? Вы тоже не ответили на мой вопрос.

— А здесь вопросы задаю я.

— Так задайте его себе. Что-то мне подсказывает, у вас периодически исчезают целые группы.

— Жизнь сильно изменилась. Работа за стенами связана с риском, и они все понимают, ради чего это делают. От них зависят жизни других, друзей и близких. И мне очень жаль, что вы не пожелали стать частью всего этого.

— Это вы красиво завернули, — усмехнулся я. — Но на вопрос так и не ответили. Возможно потому, что впервые серьёзно об этом задумались. Нашу группу кто-то сдал, и этот человек сейчас находится в крепости. А если он ночью ворота откроет? Такая перспектива вас не пугает?

— Я вас услышал, — совершенно серьёзно кивнул следак. — И данную версию мы обязательно рассмотрим. Уведите!

В кабинет тут же вошли уже знакомые мне мордовороты. Я поднялся со стула и вышел в коридор. На мгновение замер и обернулся.

— Простите, а заключённых у вас кормят? — спросил у следователя я.

— Шагай давай, — подтолкнул меня в спину конвоир с квадратной челюстью. — Ща я тебя накормлю. Зубами, ха-ха-ха.

Второй тоже заржал, оценив шутку приятеля. Ну а я покорно двинулся по коридору. Спорить с ними себе дороже, к тому же у меня ещё и руки связаны за спиной. Да и вряд ли в новых реалиях кто-то станет заботиться о правах арестованного по подозрению в убийстве своих же. Если следователь не изменит свою версию, то меня, скорее всего, поставят к стенке. Так в чём смысл переживать о моём благополучии? Я вообще удивлён, что они ещё пытаются в чём-то разобраться. Не исключено, что свою роль в этом сыграли те, кто меня сюда привёз.

Этот Старый. Мне бы с ним пообщаться. Уж он-то точно бы меня выслушал и уже бы начал внутреннюю проверку. И сейчас на моём месте в том кабинете сидел бы Напалм. Вот уж к кому у меня скопилось много вопросов. Чует моя пятая точка: он имеет ко всему этому дерьму самое прямое отношение. Одно то, как он сморщился, когда Глаз сменил место охоты, уже выглядело подозрительно. Особенно в свете последующих событий. Он ведь знал, что командир оставит его в кремле, если он продолжит со мной конфликтовать. И этот урод сделал всё возможное, чтобы так и случилось.

А если бы я не вернулся? Если бы сдох там вместе с остальными? Да наверняка он бы выкрутился. Но я здесь, и почву для размышлений следователю уже подкинул. Надеюсь, он не станет откладывать допрос в долгий ящик.

Чёрт, а ведь его ко мне антипатия, в смысле Напалма, вполне может быть вызвана тем, что меня в их группу подсадил Старый. Как знать? Вдруг он и в самом деле подозревал, что в кремле творится что-то нечистое. Как я понял из молчания следователя, люди у них пропадают регулярно, и руководство не могло об этом не задуматься. И если провести ниточку через все эти события, получится весьма любопытное украшение. Хех…

— Мужики, мне нужно обратно к следователю. — Я остановился у выхода на улицу.

— Не положено, — дежурной фразой ответил один из них.

— Я хочу признаться, — пошёл ва-банк я.

— Ты тупой? — Он угрожающе навис надо мной.

— Погодь, — придержал его второй. — Присмотри за ним.

— Рожей в стену! — Грубо схватив за рукав, мордоворот швырнул меня к стене.

Я покорно выполнил команду, дожидаясь, пока второй конвоир договорится о моём повторном визите к следователю.

Всё сработало ровно так, как я и ожидал. Вскоре меня вернули к знакомой двери и усадили на скамью напротив. Через пару минут прозвучало сухое: «Заводите», и меня бесцеремонно затолкали внутрь.

Следователь тщательно перебирал бумаги, делая вид, что меня здесь нет. Я терпеливо молчал, хоть и не понимал, для чего он повторяет весь этот цирк. Ведь я уже сказал, что собираюсь признаться, и не видел повода тянуть время. Напротив, он должен был ковать железо, пока оно не остыло.

— Ну? — так и не взглянув в мою сторону, произнёс он.

— Старый, — выдохнул я.

— Что — Старый? — всё-таки поднял на меня взгляд он.

— Это ведь он внедрил меня в отряд охотников. Не скажи он за меня своё слово, кем бы я у вас был?

— Понятия не имею, — пожал плечами следователь. — Вы, кажется, хотели сказать что-то другое?

— Как думаете, почему он сразу поставил меня в элитное подразделение?

— Во-первых, это не моего ума дело, — сухо ответил следак. — А во-вторых, вы, кажется, собирались в чём-то признаться. И, наконец, в-третьих, у меня нет времени догадываться о том, что происходит в ваших мозгах.

— Я считаю, что Старый догадывался о причине пропажи ваших людей и специально внедрил меня в отряд таким образом, чтобы все об этом знали. Я для него никто и звать меня никак. Он мог просто высадить меня у ворот, и только за одно это я был бы ему обязан по гроб жизни. Но нет, он приобщил меня к делу, которое пользуется наибольшим уважением среди всей вашей общины. Зачем?

— Чтобы спугнуть крота? — подхватил мою мысль следак.

— Вот теперь мы с вами на одной волне, — оскалился я. — А теперь думайте дальше, и правильная версия обязательно сойдётся. Даже мой рассказ перестанет казаться выдумкой.

— Я всё ещё не вижу мотива для подобных действий со стороны Напалма.

— Кем он был в прошлой жизни? У него ведь была семья, дети?

— Допустим…

— Допустим, кто-то ему пообещал встречу с ними, — продолжил раскручивать версию я. — Может, даже обратить его, чтобы он смог с ними воссоединиться. А что, если с просьбой к нему обратилась сама жена?

— Мы никогда этого не докажем.

— А это смотря как задавать вопросы, — ухмыльнулся я.

— Вы намекаете на пытки?

— Я предлагаю вам оставить меня с ним наедине буквально на пару часов.

— Это исключено.

— Я не собираюсь его бить или пытать, как вы выразились. Я даже не против остаться в наручниках, если вам так будет спокойнее. Просто пустите слух, что я во всём признался, и оставьте меня с ним наедине.

— И как вы себе это видите?

— Поверьте, он обязательно явится, как только узнает, что меня приговорили. Оставьте включенным диктофон или жучок мне куда-нибудь прикрепите…

— Мне кажется, вы пересмотрели детективных сериалов, — усмехнулся следак. — Боюсь, в реальной жизни это так не работает.

— Да хрен с ним, сделайте так, как работает. Вы ведь уже поняли, что я говорю правду. Мне незачем было убивать их. Вам сказали, откуда я к вам пришёл?

— Какое это имеет значение?

— Поверьте, — криво ухмыльнулся я, — то место, в котором я провёл полгода… Да для меня собачья будка сейчас была бы за счастье. Но мне дали в тысячу раз больше. У меня была тёплая постель и регулярное питание. Думаете, я бы стал этим рисковать ради какой-то там гипотетической наживы?

— Люди и не на такое способны.

— Вы понятия не имеете, о чём говорите, — покачал головой я. — Я же не идиот, в конце-то концов!

Следователь замолчал и уставился на меня пронзительным взглядом. Было видно, что он уже начинает понимать суть происходящего. И мои аргументы постепенно пробивают лёд недоверия. И я решил забить последний гвоздь в крышку гроба Напалма.

— Серьёзно? Считаете, Старый не проверил бы меня на пригодность?

— Ладно! — Он хлопнул ладонью по столу. — Выкладывайте ваш план.

— Да всё просто: сделайте вид, что я во всём признался, но в чём именно, лучше не объявлять. Закройте меня где-нибудь одного, в камере, например, подкиньте диктофон или жучок, не знаю. Наверняка в мире осталась куча всяких штук, способных записать наш с ним разговор. Но самое главное — установите за ним наблюдение, желательно так, чтобы он его заметил. Может, даже пару вопросов наводящих стоит задать. И я вам гарантирую: он сам ко мне прибежит.

— А вы не боитесь, что он попытается вас убить?

— Я на это рассчитываю, — ощерился я. — Только в этом случае он хоть что-то расскажет. Да даже если нет, сама попытка уже станет доказательством.

— А если она будет удачной?

— Ну не знаю, — пожал плечами я. — Дайте мне кусочек чёрного сердца.

— От серебряной пули оно не спасёт, — вздохнул следователь. — Хорошо, я подумаю, как всё можно устроить с минимальным риском. Уведите!

Дверь распахнулась в ту же секунду, словно конвойные уже держались за ручку. Меня вывели на улицу и отвели в одну из башен, где было организовано помещение, похожее на камеру. Спустя какое-то время принесли пожрать, и то, что было в тарелке, вернуло мне надежду на светлое будущее. Приличных размеров кучка риса и две жареные рыбины.

Не говоря ни слова, я набросился на еду. В прошлой жизни я бы в сторону рыбы даже не покосился. Разве что там лежал бы копчёный судак килограмма на два. Но сейчас я поглощал жирных окуней вместе с костями, при этом даже не морщился.

Жевать, конечно, приходилось тщательно, но зато таким образом я точно гарантировал себе сытость. Как знать, принесут ли мне завтрак? Странно, но тот факт, что я мог вообще не дожить до следующего дня, волновал меньше, чем возможность остаться голодным.

Единственные кости, которые я не смог проглотить, — это голова, хвост и плавники. Но последние запчасти я приберёг себе в качестве лакомства, как бы странно это ни звучало. И когда на тарелке осталась только разобранная на составляющие голова, я сгрёб хвосты с плавниками и, завалившись на топчан, сунул в рот первый. Вначале просто рассасывал его, а затем начал откусывать по чуть-чуть и перетирать зубами в труху. Расскажи мне кто-нибудь об этом раньше, я бы ни в жизнь не поверил, что такое вообще возможно.

Но, несмотря на незавидное положение, я был счастлив. Относительно тепло, сухо, а главное — сытно. Вот теперь можно и подыхать со спокойной душой. Надеюсь, Напалм поведётся на всё это дерьмо и захочет выяснить, в чём же это таком я признался следователю, что за ним вдруг начали присматривать. Лично я бы на его месте занервничал и явился к свидетелю, с парой вопросов. Не исключаю, что он попытается меня тихонько убрать и свалить в закат, но, скорее всего, любопытство победит здравый смысл.

А вдруг всё не так уж плохо, как рисует фантазия? Что, если можно задержаться в тёплом и сытом кремле? Нет, я бы точно вначале выяснил хоть что-то, прежде чем переходить к отчаянным мерам.

Вскоре на меня навалилась сытость, и я незаметно провалился в сон. Снова снилось море, но на этот раз я сидел на каменном пляже. Волны с шумом бились об острые края и убегали, с шелестом утягивая за собой мелкую гальку. И было здесь так спокойно, что я даже во сне решил, что обязательно посещу побережье. Чего бы мне это ни стоило. Я просто обязан увидеть всю эту красоту воочию, вдохнуть полной грудью солёный воздух. И вот так просто сидеть на берегу и смотреть вдаль, туда, где небо встречается с бесконечной водной гладью и порой невозможно понять, где конкретно проходит эта граница.

Что-то грохнуло, вырывая меня из этого волшебного места. С трудом продрав глаза, я уставился на одного из мордоворотов, что сопровождали меня в тюрьму. Он стоял у решётки и молотил по ней палкой.

— Тарелку давай, — не терпящим возражений тоном произнёс он.

М-да, по ходу, я только задремать успел. Слов нет, как хочется вгрызться в его поганую, наглую, ухмыляющуюся рожу.

Но вместо этого я поднялся с топчана и просунул пустую тарелку под решёткой.

— А кости где? — удивлённо уставился на остатки от рыбы он.

— Сожрал, — честно ответил я.

— Я не шучу, где кости? Если ты что-то задумал…

— С чем? С рыбьими костями? — усмехнулся я.

— Смотри у меня, — пригрозил палкой он. — На вот, тебе велено передать.

Он протолкнул под решётку небольшой мешочек и развернулся к выходу.

— Слушай, а ты табачком не богат?

— А у тебя рожа не треснет?

— Тебе жалко, что ли?

Конвоир как-то тяжело вздохнул и вернулся к решётке, через которую протянул аж три самокрутки.

— А огоньку?

Мордоворот терпеливо чиркнул зажигалкой и дождался, когда я прикурю, а затем сунул её обратно в карман.

— А с этими мне потом что делать?

— Да мне насрать, — огрызнулся он. — Не положено.

— Ладно, всё равно спасибо, — поблагодарил я.

Хлопнула дверь, и в помещение ворвался небольшой клочок морозного воздуха. Кажется, снаружи снова похолодало. Но в камере было тепло, видимо, где-то здесь имелась печь. Возможно внизу, чтобы обогревать сразу всё помещение.

На столе у решётки стояла керосиновая лампа, которая с трудом рассеивала темноту. Но чтобы понять, что находится в мешочке, света хватало. А там я обнаружил приличный кусок чёрного сердца, высушенный до состояния кости, и небольшой цифровой диктофон.

И это вызвало у меня кривую ухмылку. Данные предметы означали лишь одно: операция началась, и гостя следует ожидать в любую минуту.