Браконьер 3

Глава 14 Потери

Мы ворвались в дом. Но решение это было временным и спасло разве что от дрона. Его настойчивое жужжание всё ещё отчётливо доносилось снаружи, но внутрь он так и не влетел. А вскоре всё окончательно стихло. Лишь лёгкий весенний ветерок трепал голые ветви деревьев. Да, здесь листья ещё даже не показались, хотя почки были уже знатно набухшими, готовыми прорваться в самый ближайший день.

И в этой ночной тишине я услышал сочный лязг затвора. Выродки явно зарядили что-то тяжёлое, от чего нам должно стать по-настоящему плохо.

— На пол! — взревел я и первым рухнул вниз.

Ни Полина, ни тем более Стэп не стали задавать лишних вопросов и в точности повторили мой манёвр. Мы разошлись с очередью буквально на мгновение. Грохот крупного калибра разорвал ночную тишину, а дом наполнился треском, хрустом и визгом пролетающих мимо пуль. Шили чем-то очень серьёзным, не меньше двенадцать и семь. Для такого калибра старый бревенчатый дом — защита никакая. Да, пули теряли львиную часть энергии, проходя через брёвна, но нам за глаза хватило бы и её остатка.

Несколько пуль выбили щепу из пола буквально у самого моего носа. Полине со Стэпом повезло, так как они успели нырнуть за печь. Впрочем, даже она не могла похвалиться тем, что способна сдержать пули. Те, что врывались внутрь через вынесенное окно, оставляли в кирпичной кладке огромные дыры, а с её противоположной стороны вылетало крошево приличных размеров.

Я не сразу понял, что за вой сопровождает огонь, вокруг было слишком шумно. Лишь когда заполз в укрытие к товарищам, до меня дошло, что это орёт Полина. Глаза девушки были заполнены ужасом, и я даже не стал пытаться её успокаивать. Всё равно бесполезно. Похоже, она впервые находится так близко к смерти. Нет, все мы в этом мире ходим по грани, однако мало кто из людей попадал под шквальный пулемётный огонь.

В такие моменты кажется, будто ты действительно смотришь в глаза самой смерти. Её дыхание так близко, что можно ощутить запах тлена. Я не трус, но даже меня сковало страхом. Да и что ещё я мог сделать, кроме как вздрагивать от каждой кирпичной крошки, что сыпались на моё тело.

Стэп резко вздрогнул и со стоном завалился на пол. На его боку тут же начало расплываться кровавое пятно. Лицо побледнело, однако продлилось это недолго. Вскоре он раскраснелся, будто только что выбежал из парной, и выгнулся дугой. А уже через секунду забросил в рот очередной кусочек сушёного чёрного сердца.

И в этот момент всё стихло. В ушах всё ещё стоял грохот и треск, но даже это не помешало услышать два глухих тяжёлых удара по деревянному полу. Ужас и не думал прекращаться.

— Валим! — снова взревел я и с низкого старта рванул в соседнюю комнату.

И снова мы успели буквально за мгновение до взрыва. Обе гранаты грохнули друг за другом с разницей в доли секунды. Осколки с визгом разлетелись во все стороны, уничтожая остатки мебели, которые и без того превратились в труху. Теперь уже вскрикнул я, словив спиной два чугунных фрагмента. Ощущение было таким, словно меня со всего размаха приложили кувалдой. Дыхание спёрло, на глазах навернулись слёзы, но я тоже был к этому готов. Размоченное слюной чёрное сердце давно ожидало своего часа. Но от боли и шока мне никак не удавалось загнать его на коренные зубы. Язык попросту не желал ворочаться. Наконец мне это удалось, и рот наполнился жгучим соком, а затем огненная лава сосредоточилась в месте ранений, и боль начал отступать.

Только придя в себя я заметил, что Полина лежит без сознания. Ей тоже досталось, но Стэп уже взял инициативу на себя и трясущимися руками пытался всунуть кусочек сердца в одну из её ран. Тот, что она всё это время держала во рту, сейчас валялся на полу. Я отчётливо его видел, даже несмотря на то, что мы находили практически в полной темноте. Эдакий остаточный эффект от употребления лекарства. Тьма будто расступалась, окрашиваясь в бордовые оттенки. Словно попал в комнату, где проявляется фотоплёнка. Жаль, что он длится недолго, всего несколько ударов сердца.

Дом снова наполнился шумом. С грохотом ударила в стену входная дверь, а в соседней комнате, окна которой выходили во двор, хрустнули осколки стекла. Веселье и не думало заканчиваться — выродки пошли на штурм. И это был наш шанс вырваться.

Не говоря ни слова, я подорвался с пола и, выставив ствол автомата в дверной проём, дал короткую очередь в сторону выхода. И тут же метнулся в сторону и рухнул на пол.

В ответ прилетел град пуль, но ни одна из них меня не задела. А я уже брал на прицел тёмный силуэт, который спешил спрятаться за откосом.

Пуля оказалась быстрее. Я метился в грудь, но когда вдавил спуск, потянул автомат вверх, пытаясь перечеркнуть изменённого очередью. Экспансивная пуля вряд ли пробьёт бронежилет, но есть шанс попасть в голову. Увы, даже с такого расстояния я этого сделать не смог.

Противник успел выйти из-под огня, но позицию занять не сумел, так как в спешке тоже завалился на пол. Плюс я по нему всё-таки попал. И пусть их сила и регенерация превышают человеческую, удар пули в броню он всё равно ощутил в полной мере, и дыхание она ему сбила. А у меня снова появился крохотный шанс завершить начатое. Вот только вместо этого я снова оттолкнулся от пола и нырнул дальше, в проход, скрываясь от ответного огня. Изменённый был в комнате не один, и я это понимал. Просто хотел воспользоваться ситуацией, но не повезло.

Из спальни, в которой мы скрылись от гранат, гавкнул дробовик, а значит, Стэп уже в деле. Он не даёт высунуться тем, кто явился к нам через главный вход.

Я прижался спиной к дощатой двери, которая расположилась в конце коридора. Похоже, за ней скрывалась какая-то кладовка. Спрятаться там не получится, остаётся только терпеливо ждать, пока из комнаты, в которую вошла штурмовая двойка, кто-нибудь не покажет нос. Эти парни свой хлеб едят не даром и работают очень чётко. Хотя до тех, что прижали меня в Ростове, им, конечно, далеко. Однако опыт ведения боя у них точно имеется.

Такие выводы я сделал, исходя из того, как высунулся в проём один из выродков. Он практически лёг на пол, минимизируя свой силуэт. Да и не каждый человек станет держать на прицеле нижнюю точку, ведь по обыкновению люди предпочитают оставаться на ногах в момент боя, чтобы не потерять манёвренность. Ход был не просто хитрый, а хладнокровно рассчитанный, и я на него почти попался. Но меня тоже выручил опыт, и прицел я держал примерно посередине, подсознательно ожидая чего-то подобного. И только поэтому успел сместить целик прежде, чем противник надавил спуск. Короткая очередь прилетела прямо в голову выродка.

Автомат сухо щёлкнул, и я за секунду сменил магазин, скинул пустой прямо на пол. В моём положении пытаться сунуть его в специальный подсумок — только терять время.

Второй, что остался в комнате, решил действовать иначе, и надо признать, в разы грамотнее. Вместо того, чтобы ловить меня на прицел и соревноваться в скорострельности, он просто катнул в мою сторону гранату.

Круглый шар катился в мою сторону, будто в замедленной съёмке. Я даже видел, как он подпрыгивал на неровностях. Внутри меня всё сжалось, сердце будто остановилось в ожидании приближающейся смерти. От такого меня ни одно чёрное сердце не спасёт. Не факт, что от меня останется хоть что-то, куда это сердце можно будет запихать. Близкий взрыв — это гарантированный конец.

И единственное, что мне пришло в голову, так это схватить гранату и вернуть её владельцу. Какая разница, взорвётся она у меня в руке или рядом, на полу? Эффект будет тот же. Но так у меня есть шанс. Небольшой, призрачный, но он есть.

Видимо, где-то наверху всё-таки есть высшие силы. И я им для чего-то нужен. Иначе я никак не могу объяснить то, что мне удалось совершить. Граната в очередной раз перекатилась по полу и подскочила, ударившись о него запалом. Я резко выбросил руку вперёд, и она точно легла мне прямо в ладонь. А затем я прямо наотмашь швырнул её в открытый дверной проём. Всё это происходило на столько медленно и отчётливо, что я запомнил каждое мгновение.

Взрыв раздался ровно в тот момент, когда металлический шар пересёк линию комнаты. Меня окатило жаром и больно ударило по ушам. В голове будто разорвалась ещё одна граната, и сознание начало угасать.

И снова, меня спасло чёрное сердце. Перед тем как совершить отчаянный поступок, я стиснул кусочек зубами в надежде на то, что это придаст мне сил и скорости.

Возможно, так оно и было, но сейчас, после взрыва, жгучий сок помог мне придти в себя. Звон в ушах стих, сознание прояснилось, и темнота перед глазами отступила. Мышцы налились энергией, а тьма вновь окрасилась багряными тонами, делая тёмное помещение очень контрастным.

Я подорвался с пола и ворвался в комнату, где скрывался последний стрелок. Направил автомат ему в голову и короткой очередью расплескал мозги раненного выродка по полу. Затем прижался к откосу и выставил ствол в сторону проходной комнаты, что выполняла в этом доме роль столовой. Только через неё можно было попасть в другую половину дома от главного входа.

— На выход! — заорал я, адресуя команду Стэпу.

Надеюсь, он понял, что я имел в виду.

Напарник тут же выставил ствол в проём и дважды жахнул в сторону столовой, а следом вытолкнул в коридор Полину. Девушка пригнулась и прямой наводкой помчалась ко мне. Этого я и требовал, за исключением одного момента: сделала она это так, что наглухо перекрыла мне линию огня. Стэп пальнул ещё раз, не позволяя высунуться противнику, и, не дожидаясь, когда девушка проскочит в соседнюю комнату, покинул укрытие.

— Вниз! — крикнул я и хищно оскалился, ловя в прицел голову ублюдка.

Полина всё поняла сразу. Ещё бы, вряд ли можно трактовать мои слова как-то иначе, когда тебе в лицо смотрит автоматное дуло. Девушка нырнула на пол, а я вдавил спуск. Очередь угодила прямо в башку выродка. Я стрелял практически в упор, и шлем не смог сдержать пули. Однако с другой стороны они не вышли, так как раскрылись при ударе, превращая мозги ублюдка в кашу.

Но он тоже успел вдавить спуск, и автоматная очередь угодила Стэпу прямо в бок. Приятель сбился с темпа и врезался в стену, по которой медленно сполз на пол. Я видел, как он пытается разжевать чёрное сердце, но его челюсть едва ворочалась.

— Твари! — взревел я и рванул вперёд.

Второй боец даже не успел среагировать, настолько мой манёвр оказался для него неожиданным. Но гнев уже затмил мой разум, и я не отдавал отчёта своим действиям. Так как виновник ранения приятеля был уже мёртв, моей целью стал его напарник, который и словил короткую очередь в рожу.

Я метнулся к другу, который уже начал отключаться. На ходу вытянул из подсумка ещё один кусочек сердца и, присев перед другом на корточки, сунул его товарищу в рану. Но вопреки моим ожиданиям, волшебное средство зашипело, будто я сунул его в кислоту, и буквально на глазах превратилось в некое подобие желе.

Я взвыл от бессилия, уже понимая, что ничем не смогу помочь человеку, который прикрывал мою спину на протяжении долгих двух с половиной лет. За это время мы прошли столько, что многим не удавалось увидеть и за всю жизнь. Сложно даже передать словами, что я чувствовал в этот момент.

Подскочив к мёртвому выродку, я схватил его автомат и скинул магазин. А когда, подняв его, заглянул внутрь, не смог сдержать стона. Боеприпас был серебряным. Это значит, что без срочного хирургического вмешательства мой друг умрёт. От чёрного сердца сейчас толку меньше, чем от привычного, человеческого лекарства.

Меня накрыло паникой. Я растерялся, не понимая, что нужно делать. Потеря друга оказалась слишком серьёзным ударом. Да, мы всё это время балансировали с ним над пропастью, творили такое, от чего у других становились волосы дыбом. Но каждый раз выкручивались, выходили из ситуации живыми и здоровыми. А потом снова бросались в омут с головой и ураганили так, что теперь выродки готовы платить за наши головы аж целых сто килограмм серебром.

В голове осталась единственная мысль: отомстить за друга и хотя бы так отплатить ему за всё, что он для меня сделал. И в этот момент мне было совершенно наплевать на свою жизнь.

Я молча поднялся, затянул в коридор тело мёртвого изменённого и стянул с его головы шлем. Вытащил из разгрузки два полных магазина и взял в руки «вал». Первым делом сменился, сбросив полупустой прямо на пол. Проходя мимо второго, снял боезапас с него и рассовал его по своей разгрузке, которая знатно потяжелела.

Подобравшись к окну, а точнее тому, что от него осталось после пулемётного огня, я раздавил зубами кусочек чёрного сердца. Не для того, чтобы получить заряд энергии, её мне придавала ярость. Я собирался стать своим для тех, кто остался снаружи.

— Готовы! — выкрикнул я в развороченный проём и принялся ждать.

Враг отреагировал ровно так, как я ожидал. Несмотря на способность видеть в темноте, они вряд ли смогли рассмотреть моё лицо. Да и я специально встал так, чтобы его не светить, чуть скрываясь за откосом. Было тяжело сдерживать оскал и ещё сложнее — палец на спусковом крючке. Пока действовало чёрное сердце, я всматривался в темноту, пытаясь отыскать позицию пулемётчика. Его нужно было валить в первую очередь.

Судя по углу, по которому к нам летели пули, он должен быть где-то в соседнем доме, но где? В разбитом окне или на чердаке, тёмный провал которого так и притягивал взгляд. Если я ошибусь, второго шанса не будет. Я даже спрятаться не успею. Крупный калибр достанет меня через стену, что уже было продемонстрировано.

— Они мертвы? — раздался вопрос.

— Да, двоих гранатой достали, последнего я снял в коридоре.

— Красавчик, что с парнями?

— Двухсотые, — ответил я и вскинул оружие. — Как и вы, падлы.

Прицел у «вала» оказался не простым, а с режимом ночного видения. Похоже, я сильно переоценил их способность видеть в темноте. Да, очертания предметов были чёткими, но всё равно недостаточными, чтобы вести по ним огонь. А такая цаца позволяла им видеть всё как на ладони. Ведь я всё ещё обладал их зрением, продолжая сдавливать зубами чёрное сердце, и в полной мере ощутил, насколько ярче виделся мир через ПНВ.

Я навёл точку на окно чердака и уже не смог сдержать ухмылки. Пулемётная точка была как на ладони, несмотря на то, что боец установил оружие в глубине чердака. Я заметил, как блеснули его глаза в темноте, и выпустил пулю прямо между этими огоньками. До цели было чуть больше тридцати метров, так что я не сомневался, что попаду. Хотя «вал», хорошей кучностью не отличается.

Как я и ожидал, после выстрела выродки словили шок. Для них я был своим, к тому же успел сообщить, что главный враг побеждён, заставив их расслабиться. Но это состояние не продлится долго, в моём распоряжении всего пара секунд, если не меньше. А потому я не стал поправлять прицел, чтобы убедиться в смерти пулемётчика, и сразу же переключил огонь на ближайшие цели.

Тот, с кем я вёл разговор, только и успел что схватиться за оружие, после чего рухнул сломанной куклой с дыркой в голове. Второй вскинул автомат, но это было последнее, что он сделал. Его я снял длинной очередью, не жалея патронов. Потому как катастрофически не успевал прицелиться. Осталось четверо.

Вместо того чтобы спрятаться за стеной, я прыгнул наружу и ушёл в перекат после приземления. По окну ударили автоматные очереди, выбивая щепу из многострадальных брёвен. А я укрылся за кустарником, вскинул оружие и из положения сидя снял ещё одного воина, который оказался открытым, как на ладони. Даже не знаю, на что он рассчитывал, оставаясь стоять прямо посреди дороги. Возможно, сказывалась привычка неуязвимости, хотя мы давно приучили выродков, что огонь из нашего оружия для них смертелен.

Всё, оставаться на месте было больше нельзя. Первичный шок от неожиданной атаки прошёл, и оставшаяся тройка распределилась по периметру. Каждый из оставшихся грамотно укрылся за надёжным препятствием, и мне оставалось только одно: двигаться, вытягивая их на себя, чтобы убрать по одному. Что я и сделал, припустив вокруг дома.

Пули стеганули по кустам, прореживая ветви в хаотичном порядке. Но меня там уже не было. Завернув за угол, я продолжил бег, на ходу сменив магазин на полный. Закинул в рот очередной высушенный до состояния кости кусочек сердца и принялся обходить дом. Затем на секунду остановился, всматриваясь в темноту сада, и сменил курс.

Из старого дощатого сарая прикрытие так себе, даже дозвуковая девятка прошьёт его и не заметит, но в качестве стартового прикрытия пойдёт.

Шмыгнув на угол, где скорее всего будет столб, я присел и принялся водить прицелом от одного угла дома к другому. Я понятия не имел, откуда появится первый противник, а потому старался держать на прицеле оба направления. Нападения с тыла я не боялся, так как выродков осталось немного, и вряд ли они решатся на подобный манёвр. Скорее всего, пойдут двойкой и одного оставят прикрывать прорыв. Надеюсь, чёрное сердце позволит мне оставаться невидимым для их взора. В том смысле, что не сработает система «свой-чужой», которая у них точно имеется. Иначе никак не объяснить их слепоту, когда я под действием лекарства.

Одного я не учёл: что кто-то из них решит пройти через дом. А именно это и случилось, судя по вспышке и громкому хлопку. Сработал дробовик. Его выстрел ни с чем не спутать. Но размышлять было некогда, потому как из-за угла высунулся один из ублюдков. Я поймал его голову в прицел и несколько раз утопил спуск. Попал с первой очереди. Боец клюнул рожей в отмостку, да так и остался неподвижно лежать. А вот оставшийся воин поступил непредсказуемым образом. Он завопил как ошпаренный и бросился бежать.

Ох, как же я ненавижу кого-то догонять!

Но выбора у меня не было. Я рванул за трусом что было сил. Выскочил из-за дома и как раз увидел его спину. Не сказать, что цель была лёгкой, но не гоняться же за ним по всей деревне. А отпускать его я хотел ещё меньше.

Вскинув оружие, я поймал беглеца в прицел и вдавил спуск. Очередь ушла в молоко, а оружие встало на задержку. Чёрт, не догадался перезарядить, привык к ёмкости АКСУ. А ведь у «вала» магазин всего на двадцать патронов. И это в очередной раз подтверждает тот факт, что не хрен хватать чужое оружие. Но увы, мой серебряный боезапас был практически исчерпан. А на бой с семерыми противниками с одним магазином не ходят.

Я перезарядился на раз-два, скинул пустой магазин на землю и снова поймал спину беглеца в прицел. Расстояние увеличилось метров до ста, что для «вала» уже критично. Да я и из своего бы вряд ли попал, тем более через заводскую прицельную планку. Здесь хоть какая-то оптика, вот только пользоваться я ей не умею. Точка практически полностью закрыла собой цель, но я всё равно надавил на спуск, а затем ещё раз, и ещё.

Мимо. Силуэт убегающего мелькнул в последний раз и скрылся за поворотом. Я выругался так, как не позволяет себе даже сапожник, сплюнул в сердцах и отправился в дом, где застал совершенно непредсказуемую картину.

На полу лежал Степ в разорванной куртке, а над ним склонилась Полина с ножом руке. На полу рядом с приятелем валялись какие-то шприцы, а девушка усердно ковырялась пальцами в открытой ране приятеля.

— Ты чё делаешь, дура! — закричал я.

— Отвали! — взвизгнула она. — Не подходи ко мне, не мешай.

— Он жив?

— Пока! — выдохнула она. — Я почти достала.

— Дай я.

— Уйди! Отвали от меня! — снова сорвалась на визг она, и я поспешил отстраниться. — Да твою мать! — взвыла Полина и вдруг вонзила в рану Степа нож.

Я с трудом сдержал себя, чтобы не отбросить её от приятеля пинком. Меня начало трясти. Адреналин от схватки уже отпустил, и тут прилетела вторая доза, из-за переживаний за друга. Вот только выхода ей я найти не мог. Я вообще ничего не мог, кроме как смотреть на то, как Полина кромсает раненый бок товарища.

При помощи ножа она расширила рану и запустила в неё два пальца. Скорчив рожу от работы в нелепом положении, она пыталась нащупать засевшую внутри пулю. И ей удалось её подцепить. Я понял это по звуку, когда девушка отбросила её в сторону.

Достав серебро из тела Степа, она запустила руку в его подсумок, где приятель хранил чёрное сердце, и сунула кусочек прямо в открытую рану.

— Чёрт, — простонала она. — Не помогает.

— Смотри осколки, пуля могла фрагментироваться! — подсказал я, и Полина вновь запустила в рану пальцы. Некоторое время она копошилась там, а затем отпрянула и разревелась.

— Да чтоб тебя! — не выдержал я и подскочил к приятелю.

Первым делом пальцы на шею — пульс есть и это хорошо. Грудь едва заметно вздымается, значит, жив, чертяка!

— Держись, братан, — прошептал я и сунул свои вымазанные в грязи и чужой крови пальцы в рану на боку. Внутри было скользко и горячо, и как я ни возился там, ничего постороннего почувствовать так и не смог. А потому запустил руку в свой подсумок и запихал очередной кусок чёрного сердца в рану приятеля. Уж не знаю, что именно сработало, скорее всего, нужно было просто немного подождать после того, как была извлечена пуля.

На этот раз кусочек среагировал как надо: начал впитывать в себя кровь Стэпа, словно губка. Затем рана заполнилась чёрной массой, на месте которой прямо на глазах начала образовываться чистая кожа. Дыхание Стэпа выровнялось, стало глубже, а затем он застонал.

— Ну ты и придурок, — выдохнул я и отвалился от приятеля, прижавшись спиной к стене.

— П-хах, — хохотнула Полина и вдруг взорвалась оглушительным смехом: — Ха-ха-ха!