Бутлегер. Книга вторая

Глава десятая Ситуация усложняется

— Твою мать… — Повторил я второй раз, хотя, в принципе, уже и с первого раза было понятно, реально «твою мать».

Пожалуй, я мог бы предположить, что Патрика привязали к тачке, а потом тащили по дороге. Или, что его пинками спустили с горки, и он кувырком несся вниз, сбивая на ходу препятствия. Но я совершенно не мог представить, как это так вышло, что отправившись на свидание, ирландец вернулся оттуда в подобном виде. Вряд ли их страсть с Роззи была настолько велика, что они просто рвали друг друга на части.

Я приблизился к Патрику, потому как сам он проходить дальше порога не торопился. Стоял, прислонившись плечом к стене и смотрел на меня взглядом, назначение которого я пока не мог определить. Расстройство? Обида? Злость? Чувство вины?

— Что случилось, в конце концов⁈

Мой голос звучал взволнованно. Потому что, именно таким было мое состояние!

Да, я испытывал сильное волнение, но в первую очередь из-за поведения Патрика. Очевидно, он с кем-то подрался. Причём это была какая-то эпохальная битва. Но конкретно сейчас я видел на физиономии друга не торжество победителя и не страдания проигравшего. Я видел долбанное чувство вины, а это напрягало очень сильно.

Неужели в ирландце снова проснулся Берсерк и он… не знаю… отгрыз нападавшему не только ухо, но и еще парочку частей тела в придачу. А теперь жёстко раскаивается в своем поступке.

Патрик провел рукой по лицу, пытаясь стереть то ли следы крови, то ли кривую улыбку, которая выглядела похожей на оскал. По-моему, Берсерк еще с нами, он не до конца покинул ирландца.

— Четверо… — ответил Патрик, с трудом выговаривая слова. — На перекрестке, в двух шагах от борделя Матильды… Поджидали…Когда шёл обратно, прицепились сразу же. С ходу. Им даже не нужна была причина или повод. Они искали драки.

Ирландец сделал несколько шагов вперед, мимо меня, и рухнул на табурет возле стола, его правая рука все так же безвольно мотылялась соплёй.

— Могу предположить, ты удовлетворил их поиски в полной мере. — Усмехнулся я, хотя, честно говоря, вообще было не смешно. — Чем все закончилось? Надеюсь, ты не принес в кармане парочку ушей? И можно поточнее. Они ничего не сказали? Просто напали?

Я подошел к другу и принялся щупать его повреждённую конечность, мысленно повторяя:«Только не перелом, только не перелом…»

Если руку Патрику все же сломали, то это очень хреново. Хотя бы потому, что медицина в 1925 году пугает меня своей самобытностью.

Ну и потому, что работать тогда Патрику будет проблематично. Это минус месяц, а то и два, не меньше.

А самое главное — грабить склад мафиозного босса с человеком, у которого сломана рука — крайне глупая затея. Мало того, от Патрика там просто не будет толку, так еще и опознать его сможет каждая сволочь, имеющая хотя бы один глаз и способная этим глазом видеть.

Пока проверял ирландца на предмет сломанных костей, попутно соображал, кто и зачем подловил моего друга. Фрэнки Йель? Люди Лучано? Ирландцы, мстящие за «Дельмонико»?

Да ну! Бред! Всем этим людям Патрик сто лет не впёрся. Он слишком мелкая сошка. Даже если бы кому-то пришло в голову убить ирландца (не дай бог, конечно), его смерть не повлияла бы ровным счетом вообще ни на что.

— Один что-то кричал про «рыжего сукина сына»… — Патрик сглотнул и тут же поморщился от боли. — Единственное, что могу сказать наверняка, они были макарон… то есть… итальянцами.

Я как раз закончил обследовать его конечность и приступил к башке. Рука была, к счастью, цела, но, похоже, сильно ушиблена. Теперь хотелось проверить, вдруг ему пробили черепушку.

— А так… Больше ничего не говорили. — Продолжил свой рассказ ирландец, — Работали молча, но…как бы это сказать… целенаправленно. Я… я отбивался как мог. Кажется, одного здорово зарядил. Схватил доску с гвоздем, что валялась рядом… Вмазал ему по роже. Три или четыре раза. Он выл, будто раненный койот. Боюсь, как бы я ему гвоздём не разворотил половину физиономии. Потом вроде бы я смог вырваться и убежать. Плохо помню. В башке все смешалось. По-моему, вырубился и потерял сознание за пару кварталов отсюда. Не знаю, сколько так провалялся. Очнулся в какой-то подворотне. Сразу пошел домой.

Патрик замолчал, уставившись в пол, а затем вдруг поднял взгляд и виновато заглянул мне в глаза. Он еще не начал говорить, а я уже понял, сейчас, наконец, прозвучит самое важное признание, и оно мне сильно, очень сильно не понравится.

— Джонни… — голос Патрика стал совсем тихим. — Пропала железяка…

Я замер, у меня в голове что-то щелкнуло. По-моему, тумблер, отвечающий за моральные нормы и общечеловеческие принципы. Потому что, если я его сейчас спрошу и услышу ответ, о котором думаю, то, наверное, прольётся кровь. Я этого придурка просто придушу.

— Какая железяка? — поинтересовался я тихим, ласковым голосом.

— Ну… «Кольт». Тот самый, что прихватили тогда у Томазино…

Я закрыл глаза и принялся считать до… не знаю, до скольки, потому что не понятия не имею, на каком моменте меня отпустит злость, которую сейчас испытываю.

Когда открыл глаза снова, то увидел, как Фредо, разбуженный шумом, сидит на своей кровати, свесив ноги, и с каменным лицом пялится на ирландца.

Старик молчал, не произносил ни слова, но на его физиономии, наверное, как и на моей, можно было прочесть, что он думает о признании Патрика.

— Ты взял с собой на свидание «Кольт», украденный у Томазино? — Мой голос по-прежнему звучал тихо, и стоило мне это гигантских усилий. Потому что на самом деле я испытывал огромное желание заорать на Патрика, схватить его за шкирку и несколько раз тряхнуть. — Зачем⁈ Для него же нет патронов! Ты что, хотел им гвозди забивать? Или просто похвастаться перед девчонкой, какой ты крутой мафиозо с стволом за поясом?

Патрик потупился, подтверждая мою догадку. Не про гвозди, естественно. Про желание понтануться перед Роззи.

— Я… я просто хотел… Она же не знала, что мы теперь работаем на «семью»… Я хотел произвести на нее впечатление. Хотел, чтоб она гордилась мной. Сказал, что у меня есть оружие… Она попросила показать…

— Боже правый… — Фредо развёл руки в стороны и покачал головой. — Идиот. Совершеннейший идиот.

— Ты потерял оружие, на котором трупов может быть больше, чем блох на собаке! — я уже не сдерживался. — Ты понимаешь, что это за улика? Пистолет, с которого, возможно, убили чертову уйму людей. «Кольт» принадлежал Томазино, а Томазино, как нам всем известно, наглухо отбитый тип с раздутым сомнением и кучей детских травм, которые он закрывает, причиняя боль другим людям!

Когда эти слова вылетели из моего рта, я понял, какую глупость совершил. Джованни Скализе, паренек, всю жизнь проживший в деревне, вообще никак не может знать подобные термины: детские травмы, самоутверждение за чужой счет. Даже не так. В 1925 году вообще никто не может знать подобные термины. Если только Фрейд.

К счастью, ни Патрик, ни Фредо не поняли о чем идёт речь и просто смотрели на меня, бестолково хлопая глазами. Для них последние предложения, в которых фигурировали психологические проблемы Томазино, прозвучали как белый шум.

— Ты понимаешь, каких масштабов проблема у нас возникла по твоей милости? — Я решил сделать вид, будто ничего не произошло. Мало ли какой бред может нести человек на эмоциях. — Ты этот чертов «Кольт» из своих рук за последнюю неделю вообще не выпускал. Ты его лапал постоянно, только что не облизывал. И я лапал. Представляешь? Там теперь вряд ли что-то осталось от прежнего владельца, а вот наших с тобой «пальчиков» — хоть жопой жри!

— Я не знал! — взвыл Патрик. — Я дрался! Он просто выпал из-за пояса, когда я бежал! Наверное… Не помню как это произошло.

— Молчи. — Я сделал резкий взмах рукой, прерывая стенания друга. — Иди умойся. Перевяжи, что нужно и… Ложись спать. Утром будем разбираться. Сейчас я слишком зол, чтоб обсуждать твой идиотский поступок.

Патрик тяжело вздохнул, поднялся с табурета и понуро поплелся к умывальнику. Ему было очень стыдно. Другой вопрос, что этим стыдом теперь ситуацию вообще никак не исправить. Не понятно, где искать утерянный пистолет. Не понятно, точно ли он утерян, или пока Патрик валялся без сознания, у него тупо спёрли оружие. Что тоже, кстати, вполне вероятно.

Фредо несколько минут молча наблюдал, как ирландец кряхтит и пытается умыть физиономию, затем перевел тяжелый взгляд на меня.

— Это не случайность, Джонни. Нападение. Слишком вовремя. — Выдал вдруг старик. — Да, утерянное оружие — проблема. Но сама ситуация гораздо серьёзнее. Нашего дурачка явно ждали. Важно два момента — кто устроил это все и с какой целью.

— Знаю, — кивнул я. — Полностью с тобой согласен. На случайность вообще не похоже. Кто-то очень хочет навалить нам кучу дерьма побольше. И, кажется, у него или них это отлично получается.

Фредо что-то буркнул себе под нос, затем сполз с кровати, встал на ноги и начал собираться. Ему пора было отправляться в залив за новой порцией «товара».

Я дождался, пока Патрик, наконец, умоется, помог ему обработать приличную ссадину на скуле, на всякий случай крепко перевязал тканью ребра и мы, наконец, улеглись.

Как ни странно, вырубился я в один момент. Видимо, так меня плющило и таращило от злости на ирландца, что организм решил — нужно взять тайм-аут.

Утро началось не с обычного пинка Фредо, которым он нас будил, возвращаясь после «рыбалки», не с характерного звука «ходиков», а с громкого, наглого стука в дверь.

Я резко поднял голову и уставился на створку, сотрясающуюся от ударов. Кто-то ломился с такой хамской уверенностью, что я в какой-то момент подумал, не раздастся ли сейчас из-за двери:«Сова, открывай, медведь пришёл!» Слишком уж много было в этом стуке наглости и даже безбашенности.

Я вскочил с матраса, в два шага оказался возле стола. Схватил нож, которым Фредо недавно разделывал рыбу, зажал его в руке и замер, бестолково пялясь на дверь. Мне отчего-то показалось, что в этом громком стуке кроется опасность. Тем более, после ночных приключений Патрика ничего хорошего ждать не приходилось.

Затем мой взгляд метнулся к гвоздику возле двери, на который мы обычно вешали ключ. Ключа на месте не было. Значит, старик ещё не вернулся и, скорее всего, он запер нас с той стороны. Фредо всегда так делает, когда уходит ловить рыбу. Видимо, привычка. Некая иллюзия безопасности.

Невидимый хам снова несколько раз долбанул в створку двери. Судя по звуку, бил ногами.

— Головой постучи. — Раздался снаружи недовольный голос Фредо. Очевидно, эти слова предназначались раннему гостю. Старик как раз вернулся домой и застал у входа пока еще неизвестного посетителя.

— Доброго утра, хотелось бы мне сказать. Но, пожалуй, не скажу. Дверь откроете? А то ваши жильцы не хотят встречать гостей. — Насмешливо ответил тот, с кем Фредо вел диалог.

Я узнал этот голос. Ледяной, с издевкой, с откровенными нотками сарказма. Слоун. Это был долбаный агент Слоун. Остатки сна, как рукой сняло.

В тот же момент щелкнул замок, дверь распахнулась и на пороге появился Фредо.

Старик заметил меня, удивился. Потому что я, как дурак, стоял посреди комнаты в одних подштанниках и пялился на дверь. Потом он заметил в моей руке нож и удивился еще больше. Я еле заметно пожал плечами. Мол, сам не знаю, как так вышло. Да, нож. И что?

За Фредо, щурясь от утреннего солнца, которое уже пробиралось сквозь маленькие оскошки нашей каморки, стоял агент Слоун.

Этот тип был гладко выбрит, одет в аккуратный костюм и плащ. От него за километр несло одеколоном. В руках Слоун держал портфель. Пожалуй, именно портфель поразил меня сильнее всего. Он выглядел, как совершенно чужеродная деталь, которая никак не соответствовала ситуации.

Слоун с нескрываемым любопытством принялся рассматривать нашу убогую лачугу, его взгляд скользнул по спящему Патрику, по мне.

Агент Бюро усмехнулся и вслед за стариком шагнул внутрь.

— Какая идиллическая картина, — произнес он, не скрывая сарказма. — Спите на полу, кушаете хлебушек, запивая его водичкой. Просто братство по несчастью. Я войду? Никто не возвражает?

Не дожидаясь ответа, Слоун прошел в центр комнаты и замер едва ли не рядом со мной.

Патрик при этом продолжал самым бессовестным образом дрыхнуть. Я, конечно, давно понял, что крепости его сна можно только позавидовать. Но сейчас даже для ирландца это было слишком.

— Мистер Фредерико Гатти, не успел поздороваться должным образом. — Слоун кивнул Фредо. — Или вам больше нравится Бонасэра? Сложно выбрать, когда у вас столько имен. Как поживает бывший советник дона Вито? Рыбка сегодня хорошо ловится?

Фредо не ответил. Он подошёл к столу, плюхнул на него ведро с рыбой, затем демонстративно развернулся и отправился мыть руки. Остальной улов, старик, видимо, уже отнес в лавку. Делал он все молча, без каких либо эмоций, но я заметил, как напряглись его плечи и как ходили желваки на скулах.

— Чего тебе нужно, Слоун? — спросил я — Опять полицейского застрелили, и ты ищешь, на кого бы повесить? Или думаешь, у нас тут квартируется Фрэнки Йель. Говорят, на данный момент он — твоя самая главная цель.

Слоун усмехнулся, прошелся по комнате, заглянул в пустую кастрюлю на плите.

— О, нет-нет. Сегодня я с визитом вежливости. Просто решил проведать столь… уважаемых людей. — Он остановился перед Фредо. — Скажите, синьор Бонасэра, а ведь ваш бывший босс, дон Вито, уже старенький. Как вы думаете, сколько ему осталось? Год? Два? Говорят, у него проблемы со здоровьем. Небось, вся Сицилия с замиранием сердца ждет новостей.

— Заткнись, — тихо, но очень четко сказал Фредо. Его голос прозвучал как щелчок взведенного курка. — И убирайся отсюда.

Однако Слоун и не думал уходить. Он повернулся ко мне.

— Я, конечно, понимаю, у вас тут свои разборки. Но должен предупредить, Джованни. Начинается большая игра. Очень большая. И мне нужна чистая доска, для того, чтоб верно расставить фигуры. А вы… вы меня отвлекаете. Мешаетесь постоянно под ногами.

— Иди к черту, Слоун, — я подошел к нему вплотную. — Мы тебе ничего не должны.

— Ошибаетесь. — Его улыбка стала шире. Он посмотрел на меня так, будто я был мухой, запутавшейся в паутине. — Видишь ли, Джованни Скализе, я очень добрый человек. Я даже могу позволить таким мелким шавкам, как вы, немного почувствовать себя важными людьми. Мне даже нужны ваши маленькие победы. Это создает видимость хаоса. А потом являюсь я, как герой, и этот хаос героическим же образом устраняю. Это хорошо смотрится в отчетах. Но если вы перейдете грань… — он сделал паузу, наслаждаясь моментом, — тогда твой друг-ирландец отправится в тюрьму. Надолго. За убийство, например.

— Какое еще убийство? — я фыркнул. — Опять эти сказки про фараона?

— О, нет. — Слоун покачал головой, делая удивленное лицо. — Что ты. Речь о свежем деле. И там несколько пунктов. Первый — этой ночью твой друг жестоко избил некоего Альдо «Барашка» Риццоли. Сынок очень уважаемого человека. Мистер Риццоли-старший владеет несколькими мясными лавками. И он в ярости. Его мальчик сейчас в больнице, у него сотрясение мозга, сломанная челюсть, выбитые зубы. И знаешь, что самое интересное? — Слоун наклонился ко мне. — Рядом с местом драки мы нашли вот это.

Он подошел к столу, шлепнул свой дурацкий портфель рядом с ведром, вытащил из портфеля сверток и развернул его. Моё сердце сделало резкий кульбит. Это был долбаный пистолет долбанного Томазино. Пожалуй, я мог бы надеется, что Слоун демонстрирует мне совсем другой «Кольт», но… Тогда он выглядел бы полным идиотом. А это совсем не так.

— Пистолет, — продолжил Слоун, с наслаждением растягивая слова, — был при твоем друге. И теперь мне очень интересно, где же этот ствол фигурировал раньше. Проверим все нераскрытые дела за последний год. Вдруг окажется, что именно из него застрелили парочку человек? Или кого-то еще. Ствол-то без патронов, но… — Слоун многозначительно посмотрел на спящего Патрика, — Когда-то они там были. Верно? И если меня не подводит память, а я тебя уверяю, она меня не подводит, именно это оружие я видел в руке твоего друга, когда у нас вышла та неприятная стычка с участием Фрэнки Йеля.

Я понял. Это была ловушка. Идеальная, красивая ловушка. Нападение на Патрика подстроил Слоун. Ирландца спровоцировали, заставили защищаться, чтоб потом повесить на него избиение кого-то из нападавших. Но Патрик пошел дальше, он сделал Слоуну настоящий подарок — потерял «Кольт». Теперь, получается, Слоун крепко держал ирландца за яйца. Впрочем, вместе с ним, похоже, и меня.

— Так вот, кто это подстроил, — тихо сказал Фредо.

— Я? — Слоун приложил руку к груди с видом невинной овечки. — Я всего лишь скромный служитель закона. Я собираю улики. И сейчас у меня есть вещественное доказательство и мотив. Ваш друг хвастался оружием перед проституткой. Да, да, да… Это мне тоже известно. Потом ни с того, ни с сего, напал на парней, проходивших мимо. Завязалась драка. Он в порыве ярости чуть не забил человека до смерти. Очень логичная цепочка. А дальше… Дальше я начну копать. И поверьте, найду, к чему пристегнуть этот ствол.

Слоун положил «Кольт» обратно в портфель, щелкнул замками.

— Так что, Джованни, пока вы тут решаете свои сицилийские споры, помните — я за вами наблюдаю. Играйте по моим правилам. Не перегибайте палку. И тогда, возможно, твой друг избежит о-о-о-очень больших проблем.

С этими словами он развернулся и вышел, оставив за собой тяжелое, гнетущее молчание.

Я посмотрел на Фредо. Тот стоял, глядя в пустоту, его лицо было мрачным и озадаченным.

— Он решил сделать тебя своей пешкой, — наконец произнес старик. — Пешкой в большой игре против мафии. Знает, что ты не бросишь ирландца наедине с его проблемой. Теперь ты в тисках. С одной стороны — «семья», которая хочет тебя убить. С другой — продажный агент Бюро, который собирается тебя использовать. Поздравляю, Джонни. Это максимально поганый расклад из всех возможных.