Дальнобойщик

Глава 14 Закревский. Перспектива-5

Самолёты, поезда, дирижабли…

Следующие недели слились для Закревского в ленту синематографа на ускоренном воспроизведении. За эти же недели Морозов допёк своей невозмутимостью менеджеров американской «атомки».

Двоих нашли в состоянии полного изумления в гостиничном баре, третий запустил пепельницей в горничную. Горничная, на счастье, оказалась юркой и опытной, успела прикрыть дверь.

Потом рассказывала, что «топ» рыдал, смеялся, что-то бормотал о невозможных «упёртых варварах», с которыми невозможно договориться и требовал водки.

Состав делегации сменили.

Бразильские доны наблюдали за происходящим с глубоким удовлетворением, но последовательно гнули свою линию, чем вызывали у русских состояние уважительного бешенства.

Морозов за это время дважды летал в Россию на небольшом частном самолёте. Тихие вылеты с неприметных аэродромов организовал Закревский.

После чего с донами встретились уже отдельно и предложили чуть скорректированные условия.

Доны удалились думать, но, суда по тому, с какими лицами уходили, условия те показались им интересными.

Сам Закревский еще раз устроил показательный отрыв от слежки, на этот раз жёстче, грубее. Провёл хвост через самые трущобные районы Чикаго, предварительно попросив Дэлигана поговорить со своими знакомыми в негритянских гетто. Филеров избили сильно, но не до смерти, аккуратно сломав большие пальцы на руках и раздробив мизинцы на ногах. Так, чтоб карьера топтунов точно закончилась.

Правда, Дэлиган после выставил дополнительный счёт — один из топтунов оказался парнем жёстким умелым, успел одного из исполнителей покалечить, второго ещё и порезал.

Услышав, Закревский хмыкнул и спросил, обязательно ли было обставлять всё так… Эмоционально.

Ирландец пожал плечами — ну ты же просил передать послание, мол, не надо за мной ходить. Я думаю, получилось доходчиво.

Закревский был вынужден признать, да, доходчиво.

Сам он тоже два раза возвращался в Россию, уже в открытую, каждый раз засекая хвост, который вёл его до аэропорта.

Накануне первого вылета, он связался частным образом с Троицким, тот пообещал подумать, что можно сделать.

Когда Закревский сошёл в аэропорту Нижнего Новгорода, обратил внимание на парня в модных мешковатых брюках и безрукавной рубахе с эмблемой прошлогоднего чемпионата мира по лапте. Наушники от «Малинового звона» сдвинуты на одно ухо, очки «профессор Соловьёв», словом, точно подобранный образ богемного вьюноша, ожидающего такую же богемную девицу. Вот только взгляд через эти очки был цепкий и оценивающий.

Отлично.

Значит, к вечеру он будет знать, решились ли за ним посылать хвост через океан.

Послали.

Правда, узнать филерам если и удалось, то немного, поскольку Закревский прямым ходом двинул в «Морозову иглу» на набережной и затерялся в её коридорах да переходах, куда постороннему хода не было. Система безопасности по всему зданию была устроена на совесть. К её организации и сам Закревский приложил руку, чем немало гордился.

Данные о филерах для него собрали подробные, Троицкий явно привлёк серьёзные ресурсы. Видимо, провёл как часть какой-то официальной операции, поскольку на бумагах стояли печати с двуглавыми орлами.

Из бумаг следовало, что филеры работали на частные конторы, которые были давно и прочно связаны с другими, уже на Острове, а те, в свою очередь, со структурами Ост-Индской компании.

Закревский позвонил Троицкому ещё раз, второй звонок сделал коллегам из службы безопасности Морозова. В итоге, филерам показали пару постановок, в результате которых они смогли доложить нанимателю о встречах Закревского с купцами второй гильдии — торговцев мехами и мукой.

Закревский хмыкнул и отложил отчёты.

Интересно, но ожидаемо.

Оба раза Закревский зарывался в аналитические записки, отчёты, доклады и подборки-распечатки североамериканских, китайских, европейских и восточноазиатских информационных агентств, расшифровки бразильских политических шоу, до которых доны были великие охотники, и прочих материалов.

Старался составить общую картинку происходящего в мире и понять, какого типа гадость будет проворачивать Ост-Индская компания, чтобы сорвать переговоры.

В том, что какая-то эффективная и неожиданная гадость будет, не сомневался.

Компания работала вдолгую и отстаивала интересы Британской империи умело и последовательно. Что и неудивительно, поскольку давно уже и была Британской Империей.

Для внешнего мира и подданных роль правителей не первый век играли представители талантливой актёрской династии Виндзоров. Реальные же решения принимались в других кабинетах.

Взвешенные, эффективные, нацеленные исключительно на извлечение прибыли для ограниченного круга успешных людей.

В принципе, Закревский в этой стратегии ничего плохого не видел.

Если бы не одна деталь — его работодатели в число этих людей не входили.

Вторая деталь — ост-инды жёстко подавляли любые попытки серьёзной конкуренции.

А, вот, это уже было неправильно. Закревскй искренне считал, что разумная конакуренция — это хорошо.

Закревский просчитывал вероятности, искал готовые вспыхнуть горячие точки, династические конфликты, даже, скандалы звёзд шоу-бизнеса и публичной политики.

Что, в принципе, было одним и тем же.

Но в мире, в целом, было на удивление спокойно. Насколько, конечно, могло быть спокойно, в принципе на планете, где друг вокруг друга последние десятилетия танцевали четыре империи, каждая из которых руководствовалась своими принципами и преследовала собственные цели.

Поднебесная активно прибирала к своим рукам Азию, при этом после пары столкновений с Россией ещё в прошлом веке решила, что лучше с северными соседями делиться, оно вроде надёжней, да и подходы к управлению подданными последние десятилетия схожи. Обе империи активно опутывали мир транспортными артериями, унифицировали стандарты перевозок и инфраструктуру

Так что купцы обоих государств доставляли грузы с максимальным удобством везде, где реяли русские «имперки» и китайские «драконы».

Обоим империям был нужен атом, мирный и не очень, обе грезили космосом. Читая стенограммы переговоров, сопоставляя с тем, что творилось в информационном пространстве Китая, Закревский снова и снова обнаруживал некогда удивившую его схожесть мироощущений внешне столь разных народов. Вроде бы меланхоличные даосы, чьё учение причудливо сплелось с отстранённостью буддистов, приземлил и направил в государственное русло Конфуций. В результате Поднебесная умела смотреть вдаль за пределами жизни поколений и вместе с тем работать и радоваться каждому дню.

Россия же, пройдя Большую войну, а до этого череду кризисов, сумев подавить второй церковный раскол, каким-то чудом примирив староверов, никониан, набравших силу последователей магометанской веры и хитрых молчаливых буддистов Бурятии и окрестных земель, переплавила всё это в устремление к Небесному Кремлю. Со вполне себе государственно-промышленным практичным фундаментом и стремлением хорошо и богато жить здесь и сейчас.

По возможности, в мире с соседями.

По возможности…

Бразильянцы, с присущим им южным жизнелюбием, чуть приглушённым португальской католической мрачностью, покусывали соседей, отщипывая понемногу территории, развивали промышленность и полицейские силы. Правда, в последнее время силы эти все больше сливались по своим функциям с армией, поскольку с подозрительной синхронностью режимы окрестных стран стали напоминать менеджеров наркокартелей. Официально бразильцы неодобрительно кивали на САСШ с их ультралиберальным законодательством, которое разрешало всё то, что не было запрещено в явном виде.

Полуофициально, на международных полицейских конференциях, особенно, в кулуарах, после пары стаканов крепкого, костерили всё ту же Ост-Индскую компанию. Открыто говорили, что её чуткие ушки и шаловливые ручки явно видны в действиях Колумбии и Венесуэлы, где «наркос» уже начали формировать регулярные дивизии и нехорошо посматривать на владения донов. Марионеточных президентов этих стран, конечно, никто не спрашивал.

Президенты же САСШ публично громогласно заявляли о свободе великого американского народа распоряжаться своими жизнями в соответствии с Господней волей, но раз за разом не замечали всё новых инициатив Ост-Индской компании, которая рассматривала обе Америки, как перспективный рынок после того, как Поднебесная вместе с Россией вышибла их со своей территории после Зимней опиумной войны.

Уже привычно тлел Белуджистан, в который бриты осторожно и дозированно подкидывали дровишки. В последнее время они снова начали активничать в Афганистане и индийских княжествах, многие из которых всё ещё предпочитали считать себя частью империи, над которой не заходит солнца.

В Белуджистан, как шепнули Закревскому по секрету, не так давно отправились и российские делегации дипломатов, а с ними, вроде как, в частный визит, «атомное купечество».

Разложив эту конфигурацию, Закревский сделал однозначный вывод — ставку бритты будут делать на одно громкое дело, в котором русский след будет не просто явным, а подтверждённым на сто процентов. Так чтоб можно было пальцем ткнуть — вот он, подданный империи, вот что русские творят.

Окончательно он так решил после разговора с Морозовым, который состоялся у него перед тем, как купец во второй раз возвращался на переговоры в опостылевший Чикаго.

— Я водки хочу. Нормальной. Холодной. На Волгу хочу. Рыбу ловить. Осень уже. Клёв пойдёт. А я в этом… Чикаге!

Закревский терпеливо ждал. Морозову надо было выговориться. Закревский готов блыл слушать, поскольку понимал, он один з немногих людей, с которыми купец мог разговаривать откровенно.

Иногда, быть обычным человеком.

— Водки и рыбки, это хорошо. А в чём затык то, уже которую неделю бодаетесь? — поинтересовался Закревский.

И тут выяснились интересные вещи.

Которые всплыли не сразу.

А после того, как янки согласовали основные технические условия доступа русских на «атомки» и этапы строительства русских станций. Они начали дотошно выспрашивать мелочи по каждому пункту, который касался инфраструктуры и «социальных, духовно полезных объектов, предназначенных как для пользования персоналом станции, так и населения окружающих городов с целью установления спокойных умиротворённых общественных отношений и связей, способствующих безопасной деятельности станции».

Закревский дочитал до конца и восхитился уровнем канцелярита.

— Понимаете, они как до детсадов, школ и храмов, что мы за свой счёт строить и держать обязуемся, дошли, так и начали — мол, советоваться нам надо, погодите, господа хорошие, давайте пока иное обсудим, а вот к этим пунктам потом вернёмся. У донов, кстати, всё это вопросов не вызывало, но их и понять можно, их дело сырьё, да другое производство. К тому ж, такие проекты мы с ними уже делаем, никаких проблем нет.

Морозов пожал плечами,

— Может, та самая общность культур сказывается, даром, что наши церковники друг друга, бывает, чуть не за космы таскают. А, вот, гляди ж ты! Но с бриттами, да янки так не выходит, Ни в какую!

Да, проекты такие были, и Закревский знал, что бразильское правительство мудро оценило результаты первого десятилетия работы «русских миссий» при совместных производствах — Там, где они существовали, рост фавел замедлялся, а то и вовсе прекращался, успеваемость в школах росла. Правда, поначалу, были недовольны провайдеры местных каналов, развлекательный трафик «сэтт», сети, значит, снижался, хоть и не критически. Наши киноделы почесали репы, покумекали с бразильцами, да и перестроили сетки вещания.

Чтоб ублажить партнёров, купили несколько бразильских «душещипательных теледрам» — и, как шутил Морозов, открыли врата преисподней.

Да уж, хмыкнул Закревский, аналитические отчёты о «бразильском телефеномене» он читал ещё на службе.

Цифры впечатляли.

Североамериканцы же прервали на целую неделю переговоры, отбыли на совещание, после чего попытались продавить жёсткий контроль над каждым объектом, согласование персонала и, даже, в какой-то момент, запрет для местных жителей пользоваться школами, спортплощадками, стадионами и храмами.

Тут уж Морозов посмотрел на них поверх очков и тихо сказал, что в таком случае, они сворачивают переговоры прямо сейчас. Поскольку, последнее требование — это прямая дорога к постоянным стычкам местных со «станционными», растущему напряжению и — тут Морозов посмотрел на них с явным недоумением — постоянно растущим расходам на безопасность. Как это не понимают уважаемые бизнесмены?

Бизнесмены несколько стушевались, после чего ещё раз сменился состав делегации.

Закревский аж крякнул от расстройства:

— Что ж вы мне раньше-то об этом не рассказали, это ж едва ль не главное!

Потом махнул рукой, что сделано, то сделано, но зарубку себе в памяти сделал. И у Морозова уточнил, не сверху ли эти пункты о «социалке» в договор включить велено?

Морозов кивнул. Теперь ещё понятнее.

Закревский немного подумал.

То, что Морозов ему не рассказал о «социальных» пунктах, конечно, нехорошо. Либо говорит о том, что купец сам не придавал им серьезного значения, что вряд ли.

Либо — эта часть переговоров была особо засекречена.

И о ней Закревскому почему-то решили не сообщать.

Интересно, почему?

Ладно, оставим себе зарубку на будущее.

Что ж, времени на подготовку, конечно, в обрез, но, если он правильно понимает, провокацию будут устраивать в непосредственной близости от места переговоров, чтоб гарантированно сунуть микрофоны в носы ничего не подозревающих русских купцов и бразильских донов. Что до местных — тут, как говорится, есть варианты.

— Тимофей Саввович, предлагаю сделать вот что. Объявите, что русская сторона совместно с бразильской делегацией пришла к консенсусу по основным вопросам. Что и североамериканский бизнес тоже согласен по основным пунктам. И вы предлагаете, скажем, неделю спустя подписывать меморандум о намерениях, чтобы зафиксировать прогресс и основные позиции сторон. Тут не мне вас учить. Предполагаю, что американцы попросят время на размышление и проведут консультации с кем-то за пределами отеля. Если это так, где-то на следующий день они дадут добро на торжественное подписание. Сигнальте мне и готовьтесь к церемонии.

На том и расстались.

А Закревский отправился на встречу в город.

В Нижнем осень наступила в этом году даже чуть раньше чем обычно. Тревожно и сладко пахло холодной волжской водой, кофе и малиновым вареньем с веранд кафе и ресторанов на набережной, шелестела листва, в воздухе кружились первые редкие листья, обещая золотую метель пару недель спустя.

«А меня в это время тут не будет», — с сожалением подумал Закревский, который успел полюбить Нижний Новгород всей душой.

Встреча с Троицким была быстрой, для воспоминаний и сантиментов времени не нашлось. Зато на вопрос, ну как там предположения о чужих ушах, майор с довольным видом кивнул, пообещав рассказать всё что можно будет, когда придёт время…

Значит, дело сдвинулось с мёртвой точки.

Даже, интересно, кто же был кротом и на чём его удалось взять.

Конечно, слова майора не значат, что можно расслабиться, когда начнётся активная фаза противостояния с подрядчиками ост-индов.

Естественно, филеры были лишь незначительной деталью общей машины, которая обслуживала операцию.

Теперь пора снова в Чикаго.

Закревский поморщился, Чикаго он и в целом не людил, а уж по осени — тем более.

Поморщился, и выкинул из головы.

Надо было решать задачу.