Дикая любовь

Глава 10

Во сне вокруг меня лето: зеленая трава, некоторые деревья уже цветут, а на других висят пока еще зеленые плоды, вдоль тропинки растут кусты с ягодами.

Я иду, любуясь красотой природы. На сердце какое-то дивное умиротворение. Выхожу к реке. Вода в ней чистая, видно все камешки на дне. Сажусь на берегу, подставив лицо теплому солнцу, но долго так сидеть не могу, меня манит к себе вода. Захожу в реку, чувствую ногами прохладные ее воды. Они омывают меня, очищают и дают силы, не только физические, но и душевные. Пока я стою в реке, все словно утрачивает краски. Ничто не имеет значения, кроме покоя и равновесия. Только будучи спокойной можно положить на чаши весов одинаковое количество чего-либо и не расшатать их. Я вижу перед собой давние весы, какие есть у богини правосудия. Две чаши на веревках. На одной из них единственное сердце. Оно бьется, но очень слабо. А на другой – гора сердец. Они стучат, вибрируют, кажется, сейчас упадут с чаши, но нет… крепко держатся. Весы в равновесии. Много сердец не перевешивают одно-единственное.

Просыпаюсь озадаченной. До чего же странный сон. И понимаю, что мне ночью, видимо, было холодно, поэтому я не только щеку положила на грудь Арэнка, но и руку, а ноги сплела с его ногами. Причем, одну вообще весьма откровенно закинула на его бедро и сейчас коленом ощущаю, что муж совсем не против вспомнить о супружеском долге. Я бы даже сказала в полной боевой готовности для выполнения поставленной задачи. Замерев на несколько секунд, обдумываю, что делать? Потом пытаюсь аккуратненько спустить ногу вниз, чтобы не разбудить Арэнка. Медле-е-е-енно, по сантиметру, дело, вроде продвигается, по крайней мере, мне так кажется ровно до того момента, пока горячая мужская ладонь не ложится на мое бедро и не возвращает ногу на исходную позицию. Упс!

Приподнимаю голову и встречаюсь взглядом с черными глазами мужа.

- Доброе утро, жена, - говорит он и одним движением приподнимает меня выше, целуя в губы.

Просто касание ртов. Ничего более. Всего на мгновение. Но мне этого достаточно, чтобы ощутить почти мгновенную и острую до дрожи реакцию. Разве так бывает!? Все тело ощущается одной сплошной бегущей мурашкой, а между бедер становится… Чувствую, что краснею и опять пытаюсь опустить ногу, в этот раз никто не возражает, и я облегченно выдыхаю.

- Доброе утро, муж, - отвечаю, чуть запнувшись на слове «муж».

- Сегодня предстоит нелегкий день. У тебя будет час на сборы и мытье посуды, потом мои воины соберут вигвам, и мы поедем в мое племя. Там проведем ритуал для твоего отца и повторный для нас.

- А зачем повторный? – спрашиваю.

- Чтобы мои люди все видели своими глазами. И признали тебя.

- Мы позавтракаем? Я сейчас разогрею… - делаю попытку встать, но Арэнк меня удерживает.

- Сама поешь, а мне некогда. Собери в дорогу еду и будь готова к назначенному времени.

Муж встает с постели, потягивается, стоя ко мне спиной и давая возможность вдоволь налюбоваться на огромную спину и на то, как под гладкой кожей перекатываются стальные мускулы. Только теперь я понимаю, что наша лента порвалась во время сна. Странно, учитывая, как тесно мы сплелись, пока спали.

- А как же… - я пытаюсь опять завести разговор о брачной ночи.

Блин, такое ощущение, что мне это одной надо, а ему вообще все равно!

- Поговорим вечером, - отсекает он мои попытки объясниться.

- А разве сейчас племя не будет ждать…

- Да, будет, - сказано с легким раздражением.

В следующую секунду Арэнк берет свой нож. Одно быстрое движение, которое я даже не успеваю увидеть, и с его ладони капает кровь. Муж наклоняется и пачкает в нескольких местах одеяло, заставив меня покраснеть от стыда.

- Зачем…

- Отныне твое имя и тело неприкосновенны для всех, кроме меня. Только я могу решать твою судьбу, никто больше. Ничто не должно бросать тень на тебя, потому что это бросает тень и на меня. Теперь мы – одно целое. Помни об этом.

С этими словами Арэнк выходит, его встречают шумные приветственные крики мои одноплеменников, а я остаюсь стоять, думая о его словах. И не двигаюсь, даже когда ко мне заходят замужние женщины племени, забирают одеяло и под улюлюканье выносят его на улицу. В этих людях странным образом сочетается удивительная мудрость и дикое невежество, каждый раз заставляющие меня удивляться.

Как послушная жена делаю то, что приказал Арэнк – собираю вещи. Но сначала быстро завтракаю. Есть холодным вчерашнее очень мясное и очень жирное рагу – совершенно не вкусно, но с разведением огня у меня все еще проблемы, поэтому приходится обойтись без разогрева. Ровно через час, когда приходят воины, как и говорил муж, у меня уже все собрано. Я выхожу из вигвама, чтобы не мешать им собирать жилище.

Мое племя деловито бегает вокруг, что-то собирает, складывает, обустраивается. Вдалеке слышен детский визг и смех, проходящие мимо женщины улыбаются. Но не мне, а своим мыслям и этому месту. Видно, что многие расслабились и успокоились. Им теперь нет нужды думать о том, чем же кормить собственных детей, ведь рядом есть река, в которой водится рыба, а чуть дальше высится густой лес, явно полный дичи. Наконец-то племя Канги добралось до своей земли обетованной. Им тут будет хорошо. А мне…

Очнувшись от мыслей, вспоминаю, что хотела попрощаться с Нита. Бросив свой мешок, бегу к ее вигваму. Зову ее, заглядываю внутрь, но женщины нет. Чувствую растерянность, словно ребенок, который вдруг обнаружил, что его мама ушла, а он остался дома совершенно один. Но я ведь не ребенок? Я взрослый человек. Тяжело вздохнув и все-таки чувствуя досаду, тем не менее, возвращаюсь к тому месту, где от нашего с Арэнком вигвама уже ничего не осталось.

Муж, как и вчера, передает мою поклажу одному из своих воинов, а меня усаживает на коня перед собой.

- Со всеми попрощалась? – спрашивает.

- Нита куда-то ушла, я не смогла ее найти. Отец едет с нами, а остальные…

- С сестрами не будешь прощаться? – вопрос звучит совершенно ровно, без всяких эмоций.

- Мы не очень ладили. Думаю, они вздохнут с облегчением, что я уехала, - говорю тихо.

- Тем лучше, - удивляет меня вождь шести племен. – Чем меньше привязанностей ты здесь оставляешь, тем легче тебе будет пустить корни в моем племени и сделать его своим.

- Да, наверное…

- Больше уверенности, жена. Боги благоволят смелым.

На этом наш разговор надолго прерывается. Отец выезжает к нам на коне. Видно, что держится он не очень уверенно, но выбора нет: никто из воинов не посадит его перед собой на лошадь – это позор для него и для отца. Так что, или беги за всадниками, или приучайся ездить верхом. Выбор Канги вполне очевиден.

Пока мы проезжаем через поселение, я ищу взглядом Ниту, но не нахожу. Зато в меня стреляют ненавистью прищуренные глаза Чуа, а следом за ним и Вэра. Но меня больше их чувства не трогают. Я уеду, они забудут обо мне и заживут привычной жизнью. Машу рукой Нова, девочка отвечает, но заметив строгий взгляд старшей сестры, тут же опускает руку. Что-то такое я и ожидала, поэтому реагирую спокойно: просто отворачиваю голову в другую сторону, делая вид, что не заметила происходящего.

Уже на выезде из поселения, меня обжигает огнем от чьего-то взгляда. Я смотрю в ту сторону и натыкаюсь на Одэкота. Я бы поняла, если бы он смотрел на меня с ненавистью, или злостью. Но мужчина просто отворачивается, словно я перестала для него существовать. Мне становится жаль. Очень сильно. Нехотя я обидела его, хорошего, верного, но нелюбимого. Глядя вперед, на дорогу, в этот момент от всей души пожелала Одэкота встретить свою настоящую любовь, чтобы она залечила те раны, которые я невольно нанесла ему.

Мы все едем молча. Несколько часов кряду. Когда солнце выходит на середину неба, Арэнк спрашивает у меня:

- Проголодалась?

- Нет. Я же поела перед поездкой, но вот пить очень хочется.

Муж тут же делает какое-то движение рукой, и один из его воинов передает ему большой кожаный мешок. Арэнк откупоривает его и передает мне.

- Пей.

С удовольствием делаю несколько глотков, радуясь возможности промочить горло. Много не пью, чтобы потом не бегать лишний раз в туалет. Как-то не хочется видеть лица воинов, когда сообщу, что нам нужно остановиться, потому что я хочу пи-пи. Усмехнувшись, возвращаю кожаный мешок. Муж отдает его своему воину и говорит мне:

- А вот я бы не отказался сейчас поесть.

- Так я же сложила тебе в дорогу. Там, в моем мешке…

Арэнк опять подзывает воина, объясняет, что ему нужно и, получив желаемое, передает мне. Смотрю на него удивленно.

- Я забочусь о тебе, придерживаю, чтобы ты не упала с коня. А ты позаботься обо мне, накорми.

Он еще только договаривает, а я уже представляю, как буду кормить его лепешкой, и мне внезапно становится очень жарко. Щеки опаляет румянцем, но я, закусив край губы, отрываю кусок лепешки, набираю ею рагу и подношу ко рту мужа. Наши глаза встречаются и время замирает. Тьма в его зрачках бушует и рвется наружу, пугая меня, заставляя замереть с протянутой едой. Арэнк немного наклоняется и ест с моих рук, лишь на секунду коснувшись горячими губами кончиков моих пальцев. Но этого достаточно, чтобы меня всю окатило новой волной жара. От ступней до макушки. И в голове почему-то вертятся глупые мысли о зоопарке. Вы когда-нибудь кормили с руки дикого зверя в зоопарке? Я бы никогда на такое не решилась. Но вот почему сейчас у меня стойкое ощущение, что я кормлю хищника и стоит мне утратить бдительность, он оттяпает мне руку, а может, и сердце...

Остановку мы делаем только один раз. Очень короткую, исключительно для физиологических потребностей, и снова продолжаем путь. Арэнк предлагает и мне поесть, но я слишком устала, а потому не голодна. Выпив еще немного воды, прислоняюсь боком к горячей груди мужа и слегка задремываю, укачавшись на лошади. Сны не снятся, я просто будто провалилась в черную яму, но проснувшись, чувствую себя бодрой и вполне выспавшейся. Есть только одно огромное «НО»: мое тело задеревенело до такой степени, что я не могу даже шелохнуться. Каждая, буквально КАЖДАЯ мышца в теле болит. Даже челюсти! Они-то чего?

Арэнк, видимо, замечает, что я как-то неловко пытаюсь пошевелиться, поэтому своими руками усаживает меня, чуть сползшую во время сна, поближе к себе.

- Мышцы болят? – он даже не особо спрашивает, скорее утверждает.

- Да, - отвечаю с выдохом.

- Какие?

- Все.

Муж тут же делает жест рукой и все останавливаются.

- Нет, не надо, все в порядке, я выдержу, - пытаюсь возразить, когда он снимает меня с коня и на руках куда-то несет. Невдалеке журчит река. Топить, что ли собрался?

Но нет, до реки он меня не доносит, усаживает на молодую травку, растущую на берегу, присаживается на корточки рядом со мной и, положив ладони своих больших рук мне на бедра, начинает растирать. Сразу это не очень приятно: одеревеневшие и перетруженные мышцы отзываются легкой болью, но постепенно, кожа нагревается, и приятное тепло разливается по передней части моих ног.

Все так же без слов, Арэнк просто опрокидывает меня в траву и переворачивает на живот, как куклу.

- Эээ… - пытаюсь возразить, но кто меня слушает.

А потом уже молчу и не возражаю, потому что муж начинает растирать мне спину, а это очень приятно. Но вот когда его ладони спускаются к моим ягодицам, становится не только приятно, но и… немного неловко. Наверное, я попыталась бы улизнуть, если бы почувствовала, что характер движений мужских ладоней изменился на более интимный, но ничего подобного не происходит. Арэнк растирает все так же методично, сильно и… по-братски. Без каких-либо поползновений с сексуальной подоплекой, деловито спускаясь круговыми движениями по ногам. Тело теплеет, мышцы разогреваются, уходит скованность и задеревенелость. Муж внезапно прекращает растирания.

- Лучше? – спрашивает чуть более низким голосом, чем обычно.

- Да, спасибо, - отвечаю, спешно прекращая томно валяться на траве и принимая сидячее положение.

- Это ненадолго, но хватит, чтобы ты могла доехать. Вечером, после обряда, нанесем мазь, завтра ничего болеть не будет. Пойдем.

Арэнк поднимается и просто ждет, когда встану я. Так же, просто рядом, не взявшись за руки, мы идем назад к лошади. Быстро усевшись, продолжаем свой путь. По тому, как животное понукают идти быстрее, понимаю, что из-за незапланированной остановки мы немного задержались и теперь должны нагнать упущенное время.

Первые, кого мы встречаем из моего нового племени – это часовые. Они сидят на деревьях, на холмах, четверо воинов приветствуют нас при въезде в узкое ущелье, минуя которое мы выезжаем на поле, окруженное лесом, и я понимаю, что мы прибыли.

Едва наши лошади подъезжают к поселению, как из каждого вигвама выходят люди. Все они приветствуют своего вождя, радуются его приезду и с интересом смотрят на меня, сидящую на одном коне с Арэнком. Мне понятен их интерес и в то же время, неуютен. Чувствую себя не в своей тарелке. Вождь шести племен в одно движение спешивается и снимает меня с лошади.

- Покажись достойной меня, - говорит Арэнк едва слышно, а затем громко, для всех. – Соплеменники! Приветствуйте мою жену так, как она того заслуживает!

Со всех сторон раздаются приветственные крики, свист. А к нам навстречу выходят две женщины. Красивые, молодые, богато одетые. Их волосы завязаны в косы и увиты драгоценными камнями, а одежда добротная, удобная и окрашена яркими красками, что среди индейцев большая редкость и роскошь. Они по очереди обнимают моего мужа, а затем поворачиваются ко мне. Их темные глаза смотрят крайне нелюбезно и обещают нелегкую жизнь такой наглой выскочке, как я, посмевшей стать женой великого вождя.