Дионисов. За власть и богатство! – IV

Глава 89 Вам звонит Верховный Канцлер

Хочу ли я поговорить с самым могущественным человеком Империи? Фига се, с козырей зашел! А ставочки-то растут.

Ну, черт с тобой, уговорил, шпион языкастый! Перетрём с твоим заоблачным начальством, поболтаем, поглядим, что будет.

Может, большой человек о чём-то важном между делом проболтается…

Я кивнул Пустынникову:

— Да. Конечно. Конечно, я этого хочу.

Довольный Пустынников хлопнул по столу поднимаясь:

— Тогда прошу в мой номер. У меня там всё оборудовано для сеанса связи.

Ну надо же, посмотрите на него. Оборудовано у него там всё.

Ну, что сказать, так оно и оказалось. К трансконтинентальным сеансу связи у Пустынникова всё было действительно готово.

Это было огромное зеркало в толстой золоченной раме, ради которого Пустынников собственно и снял этот помпезный номер, предельное развитие разнузданного колониального ампира. Перед зеркалом стоит кресло, значит он уже связывался с кем-то таким образом.

Я-то из курса технической алхимии помню, что зеркало тут просто экран для проекции. А дело тут вот в том бледном, как дрожание воздуха элементале на столе перед зеркалом, заключенном в маленькой птичьей клетке.

Реальная связь устанавливается между двумя мощными и долгоживущими элементалями воздуха одномоментного призыва, доступного только гроссмейстерам. Эти элементали воздуха настолько подобны, что при воздействии на один — второй повторяет реакции другого. На любом расстоянии между ними.

Этакая квантово-спутанная пара элементалей близнецов-клонов. Основа моментальной имперской спецсвязи

Важно только питать их, поддерживая их существование в нашем мире, как я это делаю для элементаля, обитающего в моем двуручном мече. Но это доступно практически даже начинающим. Очень удобно, мгновенная непрослушиваемая связь, что всегда с тобой, но доступная очень немногим. Вызвать такую связанную пару элементалей сложно и дорого, практически разорительно. Я такую установку сам вижу впервые.

А элементаль с нашей стороны, похоже, настроен на Пустынникова. Заколебался, когда тот провел руками над клеткой, медленно и ритмично замигал, отзываясь на пассы, пробуждая сигнал в таком же элементале на другой стороне планеты. За парным элементалем, похоже вели круглосуточное наблюдение, так как отзыв пришел практически мгновенно.

Из нашего элементаля в зеркало ударил светлый луч и сформировал в глубине отражений объемное изображение оператора в форме имперской службы связи на той стороне.

— Бербер вызывает Корону, — произнес Пустынников. Видимо, позывной. — Вызов высшего приоритета, ожидаю абонента номер один.

— Вас понял, Бербер, — ответил оператор трансконтинентальной связи. — Проверю расписание абонента и дам вам знать. Ожидайте на линии.

— Ожидаю, Корона — отозвался Пустынников. Откинулся в кресле перед элементалем и угасшим зеркалом, покосился на меня.

— Придется немного подождать, — произнес он. — Канцлер очень занятой человек. Иногда он сам звонил мне на телефон по радиоканалу… но здесь разговор будет длинный.

— Конечно, — отозвался я усаживаясь в соседнее кресло. — Как же иначе?

Особенно, если не забывать, что на той стороне уже глубокая ночь…

Пока сидели и ждали, я краем глаза отметил ещё три клетки с элементалями огня на подоконнике. Человекоподобные, маленькие, словно сувенирные фигурки супергероев. Некоторое время размышлял, что это? Запас для подкормки секретной линии связи или что-то еще? А потом понял, что уже видел такие. А потом понял где.

Это элементали-наблюдатели, разведывательная версия, можно догадаться по мощности заряда и мобильности. А также малозаметности. На фоне неба такие почти прозрачные элементали очень сложно различить. Но я заметил такой прямо перед штурмом моей квартиры в Югопольске, а также видел пролетавшими над рекой в первую неделю своего пребывания во Фламберге.

Вот как он меня нашел в этот раз. Какой отлично снаряженный по последнему слову алкохимии наш Пустынников.

— У Гвардии — всё самое лучшее, — задумчиво произнес я разглядывая связной элементаль перед зеркалом.

— Ну, а как по другому? — отозвался Пустынников. — Наш козырь — технологическое преимущество.

Зеркало вдруг заморгало, прорисовался объемный портрет офицера связи, которого мы уже видели:

— Корона на связи, — произнес он. — С вами будет говорить Верховный Канцлер. Вы готовы?

— Ого, — пробормотал Пустынников, подобравшись. — Быстро он… Да, я готов!

Я тоже напрягся, сел прямее. Ну давай покажись, чудовище, паук в паутине, ужас континентов, гонитель миллионов, дьявольский кукловод…

Он возник внезапно, без предупреждения — образ в глубине зеркала, четкий и ясный, и такой вещественный словно сидел в кресле в паре метров от меня, Лощенный, вальяжный в строгом, как бизнес-тройка, оливковом пехотном мундире подшефного полка. Великий Князь и Верховный Канцлер Болотников Игорь Игоревич лично.

Вот чёрт, а он все-таки существует. А так хотелось верить, что он морок, выдумка, самозванец, Темный Властелин из сказок, где ему и место. Но нет. Вот он. Вылитая вальяжная корпоративная сволочь, прям как я. Сидит. Смотрит. Смотрит, сука, пронзает всепроникающим чёрным давящим взором, и ничего не говорит.

За его спиной в огромном панорамном окне я различал высоченные здания Метрополии. Там действительно была ночь.

— Игорь Игоревич, — осторожно произнес Пустынников. — Это тот самый молодой человек, о котором мы говорили.

— Гм, — прищурился Болотников, и вдруг наклонился вперед, очевидно, чтобы лучше меня видеть. — Знакомые черты лица. Дионисов?

— Так точно. Александр Петрович Дионисов, — доложил Пустынников.

— Вот как.- задумчиво произнес Болотников. — А ведь не далее чем десять дней назад я беседовал с вашим дражайшим дядей, Александр. Очень познавательная встреча получилась.

Опа. Ничего себе, подготовка к беседе.

— Он жив? — напрягся я.

— Жив, жив, — покровительственно усмехнулся Болотников. — Жив, дерзок, неукротим, как у вас в роду принято. Как я думаю, как раз сейчас он пересекает Атлантику в каторжном транспорте.

Вот же козлина. С козырей заходит. А как же поговорить? Поинтриговать, наврать с три короба, как во время таких бесед принято? К чему тут эта гвардейская прямота и простота, что хуже измены?

— И куда же он плывет? — прищурившись поинтересовался я.

— А вот об этом мы и можем поговорить, молодой человек.

Кажется, мне мягко угрожают. Как-то непривычно это мне. Обычно в меня сразу стреляют. Так, ладно, Саша, продолжай игру. Ты дерзкий молодой человек, но не оборзевший, иначе с тобой быстро говорить перестанут, а я ведь еще так толком ничего и не узнал.

Не моё это всё. Эти интриги и тайные переговоры. Не моё. Куда больше мне по душе честные, открытые сделки, пусть и касающиеся чёрного рынка. Но если надо, я справлюсь. Работаем дальше.

— А мой отец? — угрюмо, как подобает спросил я.

Спросил, потому, что прежний Саша, обязательно спросил бы.

— Увы, — развел белые руки канцлер Болотников, — Тут я был бессилен.

Да ты что.

— Он попал в руки так называемой Новой Гвардии, — добавил Болотников. — С поличным. У него, знаешь ли, винные фабрики обнаружились. Ускоренное судопроизводство, эксцесс исполнителя. Сердце не выдержало допроса. Мне очень жаль.

И теперь ты мне это рассказываешь, весь такой непричастный и весь такой в белом, козлина? Вроде как ты ни причем?

Так, Саша, спокойно! Работай! Делай вид, что поверил, усерднее давай! Ещё усерднее! Работай давай! Рожей своей — сердцеедкой работай, иначе этот зазеркальный сатана разотрет тебя как плевок, как виноградину об асфальт. Терпи!

Время мести ещё не пришло.

Но он за все мне ответит.

— А моя сестра? — прищурился я. — Тоже попалась гвардейцам?

— А вот и нет. Вы просто не в курсе, Александр. У неё все сложилось хорошо, — тонко улыбнулся Верховный Канцлер. — Не стоит верить газетам, они всегда врут. Сестра ваша в добром здравии, служит посудомойкой в пересыльном лагере в Гиперборее. Всем довольна, вам поклон передает.

Да ты что. Ничего себе новости Прям поклон, ну надо же…

Уж я-то помнил ту газетку, которую прочитал по пути в Югопольск. Там чёрным по белому значилось, что отец и сестра казнены по указу Императора. А кто эти указы пишет — и ежу было понятно. К тому же, у моей сестрёнки мозгов не хватило бы, чтобы два слова подряд сложить, а ты мне от неё поклоны передаешь.

Лжешь и не краснеешь, мерзавец. Образцовый корпоративный социопат, однозначно, я таких не мало закопал в свое время. Мне-то безумная сестрица Саши вообще никто, но если она действительно жива вопреки прошлым вестям, могу представить, какими средствами достигается довольство человека в заполярном лагере, и где-то ей даже сочувствую.

Ладно. Это всё понятно, это он показал мне кончик той плетки, которой огреет меня, если я вздумаю своевольничать. Хорошо, пусть и дальше продолжает думать, что мои фаберже у него под контролем.

Морду кирпичом, Саша! Держи морду кирпичом! Не время сейчас глумливо лыбиться! Сейчас не время!

— Думаю, вы можете не сомневаться, Александр, что переменить судьбу ваших близких вполне в моих скромных силах, — уравновешенно произнес Болотников. — И не возражайте, не нужно, я вполне могу их вытащить. Все-таки мы одно дело делаем, двигаем мир к светлому технологическому будущему, а какие могут быть торги между соратниками? Но как раз потому и я вправе ожидать от вас небольшой помощи в моём вопросе. И не отказывайтесь, я знаю, что вы тот еще хват. Что вам весьма многое по плечу.

Болотников шутливо погрозил мне пальцем:

— Новая Гвардия мне уже жалуется на вас. Через океан даже жалуется. А это показатель эффективности, как по мне, тут есть чему впечатлиться. Я не гневаюсь, эти дерзкие радикалы, Новая Гвардия слишком много навоображали о себе и давно нуждались в ярком и показательном уроке, что поумерил бы их самомнение. Вы его им преподали, а мне это ничего не стоило, и всё вышло просто отлично. Такое уметь надо, чтобы в одиночку достать так много народу и так быстро

Ну, доставал я Гвардию не в одиночку. Похоже, я тут невольно ухмыльнулся показав Болотникову фирменный мой «искандеровский» оскал, от чего не только Канцлер заметно напрягся, а вон даже Пустынников тревожно подобрался. Так, блин, фу, волкодав безбашенный! К ноге! Тихо! Будет еще наше время. Не сейчас.

— Чем могу быть полезен, Ваше Сиятельство? — проговорил я.

— Многим, — улыбнулся Болотников. — И тогда карьера ваша может превзойти самые смелые ожидания.

Знал бы ты смелость моих ожиданий. Впрочем, мы сейчас не об этом.

— Я внимательно вас слушаю, Ваше Сиятельство.

— Я восстановлю вас во всех правах и даже более того, Я сделаю вас единственным законным наследником рода Дионисовых. Вся бюрократическая мощь империи у меня в руках, они сделают всё, что понадобиться, подпишут, все что потребуется. Но это, само собой разумеется, и это вовсе не всё.

Он выдержал многозначительную паузу. Маринует меня, да? Ну-ну.

— Я знаю, что вы сейчас прочно обосновались в княжестве Югопольском, — продолжил он. — Вы будете следующим Югопольским князем, если мы сработаемся, Александр. Если потребуется, я пришлю личный полк и брошу его мощь на весы ваших политических притязаний. Такую гирю никто не сможет игнорировать.

А вот и пряничек. Сладкий, печатный, глазурью помазанный. Главное зубки об него не обломай, волкодав.

Так, Саша, а теперь не вздумай тянуть и кочевряжиться. Что мы говорим, когда нам такое предлагают?

— Что я должен сделать?

Вот молодец. А теперь сиди спокойно и слушай. Сами все скажут.

Болотников наклонился вперед и бросил резко:

— Царевна.

Я чуть не спалился. Едва не ляпнул от удивления, «а Марина тебе зачем»? Ясно зачем. Но сумел удержал язык за зубами.

— Царевна Марина Дмитриевна, — добавил Болотников.

— И что с ней? — осторожно произнес я.

— Она в бегах, — уточнил Болотников. — И её нужно найти и доставить сюда, ко мне, в Метрополию.

На этот раз я с трудом скрыл другое чувство — радость. Офигеть! Так Марина от них сбежала? Впрочем, зная теперь, что знаю я — не удивлен. Ей с такими рептилиями, как вы, не по пути.

И ведь-таки сбежала же! И они не могут её найти. Это просто отлично. Так, теперь многое понятно, но вот сейчас нужно действовать крайне осмотрительно…

— Известно, где она может находиться? — со всем почтением задал я уточняющий вопрос.

— Она на одном с вами континенте, — бросил мне Верховный Канцлер. — Это я могу сказать совершенно точно.

Бинго! Есть, мать вашу! Так, спокойно, выясняем дальше.

— Возможно ли определить точнее? — произнес я.

— Это уже ваша часть работы, — не меняя любезного выражения лица ответил Болотников. — У вас все средства в руках. Моих людей отправленных с этой миссией вы остановили, значит я договорюсь с вами.

Здраво и практично, если так подумать. Впрочем, кое-что я ещё обговорю. Пространство для манёвра есть.

— Эта ваша Новая Гвардия вставляет мне палки в колеса, — проговорил я. — Борьба с их злоупотреблениями занимает определенную часть моего времени и ресурсов, которые я мог бы обратить на поиски интересующей вас особы.

— Я их осажу, — бросил Верховный Канцлер. — Пустынников, позаботься об этом.

— Будет сделано, Ваше Сиятельство — отозвался Пустынников.

Ладно, это мы обговорили, ещё одно дельце и мы можем закругляться.

— Есть ещё кое-что, — осторожно забросил я удочку. — Вы упоминали моего дядю…

— Упоминал, — довольно согласился Болотников

— Он мог бы быть мне весьма полезен в этом предприятии, — добавил я.

— Вы его получите, Александр. — легко согласился Болотников. — Как задаток, как залог моего вам расположения и доверия.

— Весьма польщен, Ваше Сиятельство, — задумчиво произнес я.

— Рассчитываю на это, — усмехнулся Болотников. — Связь будем держать через Пустынникова, жду от вас отчета о работе по нашему проекту, скажем через пятнадцать… ладно, так и быть, двадцать дней, не позже. И помните, Александр. Я щедр. Щедр на поощрения и на наказания, если они потребуются. Разочаровывать меня не нужно. Мы поняли друг друга?

— Более чем, — прищурился я.

— Тогда до связи.

С тем властитель дум, душ и континентов отключился растворившись в глубине зеркала как призрак.

Ну вот и поговорили. И вроде я даже живой остался. Но что-то мне подсказывало, что только расстояние в два океана удержало Верховного Канцлера от скорой и неотвратимой расправы надо мной.

В общем, я убедился что нам на одной планете с этим изысканным господином тесновато будет. Кому-то из нас точно придется сойти с этого маршрута. И этот кто-то точно не я.

— Ну ты и наглец, Саша, — где-то даже восхищенно, проговорил Пустынников, вставая из кресла. — Наглец и везучий сукин сын. Я таких дерзких ещё не видел. Но ты не теряй чувства меры. Он и не таких дерзких в бетон закатывал. Лучше бы у тебя было, что ему доложить в следующий раз.

Ну, вот, в следующий раз и видно будет.