Двойник короля 12

Глава 3

Пришёл в себя, тут же оценил своё состояние. Сука… Что-то новенькое: не чувствую части тела. Судя по боли, мне попали в шею, причём точно в позвоночник.

Пытаюсь шевельнуть руками — бесполезно, ногами — такой же результат. Полное дерьмо. Но паники нет, только злость, прямо до белых пятен перед глазами. Прикончу тварь, которая это сделала. Ещё и подгадали… Словно кто-то знал, что спина у меня защищена кожей степного ползуна. Вообще чудо, что я выжил.

Осматриваюсь, насколько это возможно. Я в домике, который нам выделили. Потолок — старые деревянные балки с засохшими паутинками по углам. Воняет сыростью, потом и какими-то травами. Наверное, местные целители пытались подлатать.

Только открыл глаза, как ко мне тут же подлетел Мустафа. Выглядит помятым: борода всклокочена, глаза красные, на лбу испарина. Жилка на виске дёргается, выдавая нервное напряжение.

— Ты жив? — склонился мужик, не скрывая облегчения в голосе.

— Вроде, — ответил я, чувствуя сухость во рту. — Но танцевать пока не смогу.

Попытался усмехнуться, вот только получилось хреново. Лицо плохо слушалось, лишь нижняя челюсть двигалась нормально.

— Это русские! — тут же заявил турок, сжимая кулаки. — Они посчитали, что сюда приехали солдаты, а это нарушает мирный договор, поэтому выстрелили. Мрази!

Последнее слово он сказал по-русски, коверкая произношение. Злость в его глазах была неподдельной. Надо же, переживает. Или просто боится ответственности за смерть бея на своей территории?

— Как узнал? — уточнил я, пытаясь сглотнуть. Горло драло, словно наждачкой.

Мустафа понял, что мне нужно, подошёл к столу, налил воды из глиняного кувшина. Поднёс к моим губам, придерживая голову. Я сделал пару глотков, и это помогло.

— Мы к границе поехали, — поморщился турок, ставя чашку обратно. — А мне там кто-то из ваших заявил. Ну, я ему и говорю, что новый бей прибыл на осмотр территорий, никаких военных нет. Мне не поверили.

— Понял, — моргнул я.

Знакомая история. «Военного» они разглядели. Ага, конечно! Кто-то это специально сделал. Неужели те же ублюдки, что были в связке с офицерами, которых я положил? Их дружки? Вычислю, и кто-то станет живым кормом для моей армии монстров. Существа съедят каждый кусочек.

— У меня спросили, где ты, — продолжил Мустафа, оглядываясь на дверь. — Мол, мир подписан, а тебя нет. Им документы нужны.

— Ты сказал? — напрягся я, хотя двигаться всё равно не мог.

— Нет, — помотал он головой. — Ответил, что ты скоро сам прибудешь.

Дверь скрипнула, и бей вздрогнул, резко обернувшись. Но это была лишь одна из служанок, принёсшая свежую воду. Она поклонилась, что-то пролепетала по-турецки и выскользнула наружу.

— Отлично, будет сюрприз, — улыбнулся я краем губ, представляя их физиономии.

Прикрыл глаза. Вот мне и сделали выходной, странный немного. Ни ног, ни рук… Только голова работает.

— Жители переживают, что ты умер, — поднялся турок, поправляя одежду. — Вчера никто не спал, все молились. Странно, недавно ты был для них врагом, а сейчас — господином, за которого беспокоятся.

— Можешь передать, что всё в порядке, — говорю, хотя какое тут, к чёрту, «в порядке»?

Бей кивнул и вышел, оставив меня наедине с мыслями. Ну, и ещё кое с кем. Паучков я вынул до того, как открыл глаза, и в комнате была одна особа. Прижалась спиной к противоположной стене, наблюдая за мной.

— Выжил… — как-то задумчиво произнесла Зейнаб, отлепляясь от стены. — Что же ты за человек такой, мой муж? Даже свои пытаются тебя убить.

Она медленно приблизилась к постели. Белое платье в полутьме выглядело почти призрачным. Волосы распущены — шёлковые пряди спадают на плечи. В глазах — странная смесь страха и… любопытства.

Ничего не ответил, сосредоточился на ране. Понятно… Попали в границу между кожей степного ползуна и моей обычной — человеческой. Судя по тому, что я чувствую, пуля отрикошетила чуть выше, и основной удар сместился. Не задело жизненно важные сосуды, иначе давно бы сдох от кровопотери.

— Мой беспомощный муж… — улыбнулась турчанка, приближаясь. В её голосе появились хриплые нотки. — Не думала, что это может так возбуждать.

Я не обращал внимания на неё. Исцеление возможно, нужны лишь мои зелья и немного времени. Скорее всего, есть повреждение нервных окончаний. Ничего, справлялся и с худшим.

Зейнаб приблизилась окончательно. Её одежда — тонкий шёлк с вышивкой — едва прикрывала тело. Наверняка специально переоделась, когда поняла, что я в таком состоянии. Волосы распущены, глаза подведены, губы накрашены.

Она склонилась и села на кровать. В движениях — неприкрытая чувственность, во взгляде — ощущение собственного превосходства. Словно уже королева, а я — лишь игрушка в её руках. Ещё и специально так развернулась, чтобы я видел вырез на платье. Нелепо.

Мягкие пальцы погладили меня по щеке. Медленно, почти нежно. Если бы не ситуация, можно было бы даже поверить, что она действительно заботится. Потом девушка склонилась ещё больше и поцеловала меня. По-настоящему, с языком и придыханием.

Зейнаб отстранилась и облизнула губы. На лице — торжествующая улыбка.

— Ну и где твоя сила теперь, русский? — произнесла она, поглаживая меня по груди. — Ты в моей власти. Из-за клятвы я не могу тебе ничего сделать, но…

Её рука начала двигаться от моей шеи к паху. В глазах — огоньки вожделения, смешанного с мстительным удовольствием. Нужно немного приструнить турчанку. В голове я прокручивал варианты. Вызвать кого-то из монстров? Нет, слишком рискованно. Паучки — неплохой выход, но что если она с перепугу выронит кристалл? Не хотелось рисковать. И всё же пора показать Зейнаб её место. Улыбнулся.

— Что, ничего не чувствуешь? — спросила она, проводя рукой уже совсем по интимным местам. — Как жаль, а мне вот очень хочется.

Я дёрнул уголком губ. Удивительно, но в этой ситуации её действия вызывали только раздражение, никакого возбуждения. Может, дело в повреждённых нервных окончаниях, а может, просто не было настроения играть в эти игры.

Пока турчанка тут наслаждалась эфемерной властью, я в пространственном кольце взял иголочку с иглокрота, напитал её ядом. И мой паучок уже держал снаряд.

— Ну, раз ты так хочешь… — подмигнул ей.

В этот момент монстр воткнул свою иглу в тело девушки. Прямо в бедро, через тонкую ткань платья.

— Ай! — её глаза расширились.

Через мгновение в них было уже совсем другое: удивление, страх и осознание собственной беспомощности. Цвет лица резко изменился — от смуглого к бледно-серому.

— Яд, — хмыкнул, наблюдая, как Зейнаб отшатывается от кровати. — Если я его не выведу, ты умрёшь.

— Что? — вскочила она, хватаясь за место укола. Её пальцы уже тряслись.

Осознание быстро охватило турчанку. Она маг, вот только не знаю, чего именно и какого ранга. Около пятого, судя по ауре.

— Твоя кожа слезет с тела, будет немного неприятно, — спокойно сказал я, словно рассказывал прогноз погоды. — Потом внутренние органы превратятся в кашу, а всё остальное — в жижу.

Конечно, я врал. Пришлось убрать большую часть яда. Не хотелось, чтобы она реально сдохла — клятва или нет, но это создало бы проблемы. Главное — достичь покорности.

Рядом с моей кроватью на маленьком столике возникли зелья. Я аккуратно выставил их через пространственное кольцо.

— А теперь, дорогая… — улыбнулся, глядя на испуганную турчанку. — Начинай их давать мне. Одно за другим.

Зейнаб застыла посреди комнаты. Её взгляд метался от меня к зельям, словно она пыталась просчитать шансы, проверить, не блефую ли я. Минута сомнений, анализа… И вот моя жена уже склоняется надо мной.

Её руки, только что самоуверенно ласкавшие моё тело, теперь дрожат. Она аккуратно поддерживает голову, осторожно, словно боится навредить. Вливает в рот лечилку эталонного качества четвёртого ранга, стараясь не пролить ни капли, промакивая уголки моего рта краем своего одеяния.

Зелье тут же начало работу. Боль охватила всё тело, словно тысячи иголок впились в плоть. Я сдержался и посмотрел на девушку, не показывая ни единой эмоции. Хрен ей, не доставлю такого удовольствия.

Нервные окончания словно просыпались в теле. Электрические импульсы пробегали по восстанавливающимся нейронам. Каждая клетка, казалось, кричала от боли и одновременно радовалась возвращению к жизни. Однако внешне я оставался невозмутимым.

— Следующее, — процедил сквозь зубы.

Зейнаб быстро схватила бутылёк с восстановлением магии. Её пальцы всё ещё заметно дрожали, а во взгляде читалась смесь страха и ненависти. Она послушно поднесла склянку к моим губам, осторожно вливая содержимое. Энергия заструилась по телу, наполняя пустой источник.

— Теперь выносливость, — указал на третью бутылочку. — И переверни меня.

Зейнаб колебалась всего секунду, но послушно выполнила приказ. Вдвоём со служанкой, которая зашла на её зов, они осторожно перевернули меня на живот. Боль пронзила позвоночник, заставив невольно скрипнуть зубами. Вот сука! Нигде не чувствую, а тут…

Я ощутил, как Зейнаб разрезает повязку, обнажая рану. Она ахнула, увидев место попадания пули.

— Что у тебя с кожей? — прошептала, проводя пальцем по границе между обычной человеческой и наростами от степного ползуна.

— Не твоё дело, — огрызнулся. — Лей зелье.

На повязку, которую мне прицепили местные лекари, турчанка осторожно вылила содержимое бутылька. Жидкость обжигала, проникая вглубь повреждённых тканей, но это была правильная боль — боль исцеления. Я чувствовал, как клетки активно регенерируют, как срастаются перебитые нервы.

Потребуется время, чтобы полностью восстановиться. Несколько часов, может, меньше — зависит от того, насколько серьёзно повреждение. Но уже сейчас я ощущал слабое покалывание в пальцах — верный признак возвращающейся чувствительности.

Когда моя личная медсестра закончила с процедурами, приказал ей взять лист бумаги и записывать. В двери заглянул бей, и я попросил его успокоить местных жителей, а потом вернуться ко мне.

Пока есть время, решил заняться планами возрождения моих новых земель. Зейнаб устроилась у кровати, приготовившись записывать. Её лицо было напряжённым, но покорным. Похоже, страх творит чудеса. И ведь сама напросилась.

Для начала вытащил из пространственного кольца большую часть своих зелий. Нужно было видеть, как удивилась турчанка, когда прямо из воздуха появились ящики с разноцветными флаконами. Её глаза расширились, рука с пером замерла над бумагой.

— У тебя есть… — проглотила она окончание фразы не в силах отвести взгляд от сокровища.

— Их нужно продать туркам, — перебил её. — Через Бахчисарай. Уверен, с твоим статусом это не составит проблем. И важно: по очень хорошей цене.

Зейнаб не могла отвести взгляд с ящиков. Я продолжил демонстрацию. Рядом появились сундуки с золотом и серебром, монеты тускло сверкали в полутьме комнаты. Девушка судорожно сглотнула.

— Это… Это же целое состояние, — прошептала она.

— На них наймите людей, — продолжил, игнорируя её реакцию. — Колодцы сделайте глубже, поля приведите в порядок, скотину купите. Наймите сюда лекаря и ветеринара, мужиков привлеките. Бабы тут есть, может, и закрепятся. Но чтобы так: замуж, все дела, по-честному.

— Это у вас в стране мужчина может спать просто так! — обиженно заявила она, вздёрнув подбородок. — А у нас…

— Денег хватит на несколько лет, а может, и больше, — никак не отреагировал на её выпад. — Сделайте это место привлекательным. Требуется какую-то ирригацию здесь наладить.

— Ирри… что? — подняла бровь «жена», хмурясь.

— Увлажнение земель, орошение, — пояснил я, стараясь не раздражаться. — Нужно провести каналы от ближайшей реки, построить резервуары для дождевой воды, углубить колодцы. Это первоочередная задача.

Зейнаб записывала, то и дело поглядывая на сундуки с золотом и зелья. В её глазах читалась жадность, смешанная с недоумением. Она явно не понимала, почему я вкладываю столько в эти захудалые деревни.

— Построить мне дом, — продолжил список. — Все строения селян отремонтировать и сделать ещё для новых людей, которые скоро тут поселятся. Наймите охрану, чтобы не было набегов ваших бандитов. Ставьте своих же турок, но проверенных.

— Люди в отчаянии от вашей войны! — тут же не сдержалась девушка. — Они не бандиты, а просто голодные и…

— Как скажешь, — хмыкнул я, прерывая поток оправданий. — Ещё нужны несколько ангаров для хранения. И да, домики на два-четыре человека, всего примерно на двести людей. Примитивные, но крепкие.

— Зачем так много? — подняла бровь Зейнаб, отрываясь от записей.

— Так надо, — отрезал я. — Что по монстрам? Часто нападают?

— После войны они тут редко появляются, — пожала она плечами. — Только иногда водяные крысы забредают и мелкая дрянь. Крупные твари живут дальше.

— Хорошо, — кивнул, делая мысленную пометку. Значит, можно будет свободно выпускать моих подопечных. — Товары… Здесь должно быть производство, всё будет отправляться в Бахчисарай. И продукция просто обязана иметь отличное качество, ведь это с земли бея. Пусть думают, что мы производим редкие ковры, тканые изделия, керамику… Всё, что можно продать втридорога.

— Зачем тебе это? — вдруг спросила Зейнаб, откладывая перо. — Почему ты так заботишься о каких-то жалких деревнях? Это же край мира.

— Это моя земля, — улыбнулся я, ощущая, как постепенно возвращается чувствительность в руках. — А я привык относиться ко всему, что моё, бережно и аккуратно. Мне плевать, что я русский, а это османская территория. В первую очередь она моя. И тут будет так, как я захочу. Мои люди будут жить в процветании.

— Но это же деревни… — фыркнула турчанка, словно не веря своим ушам. — Здесь золота и серебра столько, что можно купить себе отличный дворец в Бахчисарае, нанять слуг и жить в комфорте. Зачем тратить всё на эту глушь?

— Мои деревни, — поправил её, делая акцент на первом слове. — Ты увидишь, что здесь будет через время. И да, ещё готовьте товары для продажи русским.

— Что? — то ли возмутилась, то ли удивилась Зейнаб, вскидывая голову. — Как мы будем торговать с врагами?

— Не переживай, я всё устрою, — отмахнулся. — Так, что там у меня ещё было?

Рядом появилось моё оружие, которое я брал из своего рода. Остатки арсенала — всё, что не успел раздать людям: револьверы, ножи, мечи, несколько ружей и патроны. Ничего особенного, но для здешних мест — солидная защита.

— Пусть будет у твоих слуг и приближённых, — кивнул на оружие. — Для защиты и на всякий случай. Герб моего рода тут должен висеть везде, на каждом доме и постройке. Пусть все знают, кому принадлежит эта земля. Пока хватит на первое время.

Зейнаб записывала всё это, иногда хмурясь, иногда вскидывая брови, но не спорила больше. Она явно была под впечатлением от моего богатства и размаха планов.

Щелчок. Ещё. Ещё. Позвонки встали на место, суставы выровнялись. Зелья работали быстрее, чем я ожидал. То, что было повреждено, восстанавливалось на глазах. Но, когда вернулась чувствительность, чуть не закричал от резкой боли.

Выдохнул, стиснув зубы. Шевелить конечностями ещё не получалось, но зелья продолжали работать, продвигаясь по нервной системе, восстанавливая каждое повреждённое волокно.

— Ещё зелье выносливости, — приказал Зейнаб, и она тут же поднесла очередной флакон к моим губам.

Меня что-то в сон поклонило. Закрыл глаза, чувствуя, как тело словно наливается свинцом. Это нормально: организм мобилизует все ресурсы на восстановление, и мозг требует отдыха.

Но прежде чем полностью отключиться, я мысленно позвал:

«Фирата!»

Негритянка тут же повернулась, когда услышала своё имя, произнесённое вслух. Ментальная связь работала безупречно.

«Да, господин», — её голос звучал в голове отчётливо, с той же особой бархатистостью, что и раньше.

«Расскажи мне про свой вид и степных ползунов. Как они влияют на землю?» — спросил я, погружаясь в подобие транса, где мой разум оставался ясным, в то время как тело отдыхало.

«О, это интересная тема, господин! — в её мысленном голосе мелькнул некий энтузиазм. — Мы, песчаные змеи, когда лазим под землёй, значительно её обогащаем. Дело в том, что наша кожа выделяет особую слизь, содержащую манапыль».

«Манапыль?» — переспросил я, хотя примерно представлял, что она имеет в виду.

«Да, господин. Манапыль, которая остаётся от наших тел и тех существ, что мы поглощаем. Она творит чудеса не только для магов, но и для другой жизни. Когда мы проходим сквозь почву, эта пыль смешивается с землёй, делая более плодородной».

Ментальные образы, сопровождавшие её слова, были удивительно отчётливыми. Я словно видел, как огромная песчаная змея продвигается под поверхностью, оставляя за собой след из мелких светящихся частиц.

«А степные ползуны?» — уточнил.

«Они ещё лучше! — в её мыслях мелькнуло что-то похожее на зависть. — Слизь с кожи степных ползунов не только делает почву более плодородной, но и увлажняет её. Они как… как живые оросительные системы. После них растения растут в два-три раза быстрее».

Это было именно то, что я хотел услышать. План начал формироваться в голове.

«В естественных условиях монстры быстрее развиваются?» — задал ещё один вопрос.

«Конечно, господин! Когда мы находимся в той среде, которая нам подходит, то растём и размножаемся гораздо быстрее. Песчаные змеи предпочитают сухие песчаные почвы, а степные ползуны — влажные луга. Но мы можем адаптироваться почти к любым условиям».

Многое из этого я и сам предполагал, но было приятно получить подтверждение. Пока мы болтали, заметил не так много новых особей в пространственном кольце. Может, несколько сотен всего — ничтожное количество по сравнению с тем, на что я рассчитывал.

«Почему размножаетесь так медленно?» — поинтересовался у Фираты.

«Мы сдерживаемся, господин, — в её мысленном голосе проскользнуло смущение. — Тесно. И… мало пищи. Едим только то, что вы позволяете, а это не так много».

Разумно. Они сдерживают собственную популяцию, чтобы не голодать.

«Что насчёт манапыли? Её много?»

«О да! — Фирата буквально просияла. — Горы! Мы собираем её со всех погибших монстров. Она лежит в загонах, но… не знаем, что с ней делать. Просто ждём ваших указаний, господин».

Приятная новость. Манапыль — ценнейший ресурс, который можно использовать и для изготовления зелий, и для усиления магии, и даже для сельского хозяйства, как выяснилось.

«Собирайте её, Фирата, — приказал я. — Ты и Тарим должны переместить всю манапыль в отдельное хранилище».

«Да, господин!» — в её мысленном голосе звучало воодушевление. Видимо, девушке было приятно получить конкретную задачу вместо бесконечного ожидания.

«Что насчёт размножения? — продолжил я. — Если бы у вас было больше пространства и пищи, насколько быстро могла бы расти популяция?»

Фирата на мгновение задумалась, и я почувствовал, как она мысленно просчитывает возможности.

«Одна самка песчаной змеи может отложить до сотни яиц за раз, — наконец ответила девушка. — При благоприятных условиях и достаточном питании большинство выживает. Степные ползуны плодятся ещё быстрее, и каждый может произвести на свет до двадцати детёнышей за раз».

«А как быстро они растут?»

«От рождения до взрослой особи — около месяца при обычных условиях, — объяснила Фирата. — Но если есть достаточно манапыли и пространства, этот срок можно сократить вдвое».

Превосходно! Именно то, что нужно. Только представить: армия из тысяч степных ползунов и песчаных змей, которые не только служат мне, но и восстанавливают почву, делая её плодородной. Эти иссушенные земли расцветут за считаные месяцы.

«Прекрасно, — подвёл я итог. — Готовь их. Скоро у вас будет настоящий дом».

В полудрёме продолжил наблюдать через ментальную связь, как Фирата и Тарим скользят по загонам, собирая горы серебристой пыли.

Постепенно ощущения начали меняться. Сквозь пелену полусна я почувствовал прикосновение к лицу — что-то влажное и тёплое. Запах говорил, что это Зейнаб. Она сняла тряпку с моего лба и теперь сидела рядом.

Турчанка внимательно изучала моё лицо, разглядывала каждую черту, будто пыталась запомнить или найти что-то особенное. Потом зачем-то начала перебирать волосы, пропуская через пальцы светлые пряди.

Странное поведение для женщины, которая ещё недавно хотела использовать моё беспомощное состояние для собственных амбиций. Может, действие яда? Или она действительно начала проникаться ко мне какими-то чувствами? Маловероятно. Скорее, просто боится новой порции.

А потом произошло совсем неожиданное. Зейнаб легла рядом со мной и уснула. Служанки, которые были неподалёку, осторожно сняли с неё верхнюю одежду. Турчанка осталась в каких-то полупрозрачных накидках, похожих на ночную сорочку. Её тело оказалось прижатым к моему.

Ну что? Формально мы разделили ложе, только при весьма неожиданных обстоятельствах. Хотя едва ли это можно назвать брачной ночью в полном смысле слова.

Тепло её тела странным образом ускоряло восстановление. Или мне так просто казалось? Чувствительность постепенно возвращалась, начиная с груди и плеч, спускаясь по рукам к кончикам пальцев. Даже в ногах появилось слабое покалывание — верный знак того, что нервные окончания восстанавливаются.

Через мою ментальную связь с монстрами я продолжал наблюдать за работой Фираты и Тарима. Они организовали десятки мясных хомячков, чтобы те помогали переносить крупицы манапыли в специально отведённое хранилище. Маленькие твари носились туда-сюда, словно муравьи, каждый со своей крохотной ношей. Удивительная эффективность.

Планы для новой территории становились всё чётче. Я видел, как запустить развитие мёртвого края, как превратить его в процветающий оазис. И мои монстры сыграют в этом ключевую роль. Степные ползуны будут восстанавливать почву, песчаные змеи — расчищать подземные воды, прокладывая новые русла.

В полудрёме мысли текли плавно, порождая всё новые идеи. Воображение рисовало картины будущего процветания — зелёные поля там, где сейчас только пыль и камни; полноводные каналы вместо пересохших рек; здоровый скот вместо костлявых, изнурённых животных; счастливые люди вместо запуганных, измождённых крестьян. И над всем этим — мой герб, символ рода Магинских. Этот маленький кусочек земли станет мостом между двумя империями, оазисом в пустыне политических интриг и военных конфликтов.

Ночь накрыла деревню тёмной вуалью. Сквозь щели в старых ставнях проникал слабый лунный свет, рисуя причудливые узоры на стенах. В соседней комнате негромко переговаривались служанки. За окном всё ещё бродили местные жители, несмотря на поздний час.

Зейнаб во сне прижималась ко мне всё сильнее, словно искала защиты или тепла. Её дыхание щекотало шею, волосы разметались по подушке, смешиваясь с моими. Странная ирония судьбы: она спит в объятиях человека, которого ещё недавно ненавидела всеми фибрами души.

Постепенно чувствительность возвращалась, волнами накатывая от центра к периферии. Странное ощущение, когда твоё собственное тело становится снова твоим, по частям, сантиметр за сантиметром.

Сквозь дрёму я ощущал, как Зейнаб беспокойно ворочается, что-то бормоча на своём языке. Кажется, ей снился кошмар — дыхание участилось, по телу пробежала дрожь. В какой-то момент она даже вскрикнула, но не проснулась. Я почувствовал, как по её щеке скатилась слеза, упав мне на плечо.

Забавно, но в этот момент впервые ощутил к ней сочувствие. Не жалость — нет, это чувство было мне чуждо. Скорее, понимание, что под маской надменной аристократки скрывается обычная испуганная девчонка, брошенная в пучину политических интриг.

Ночь тянулась медленно. Я то проваливался в беспокойный сон, то просыпался от ноющей боли в спине. Зелья продолжали своё действие, но процесс восстановления был мучительным. В какой-то момент почувствовал, как Зейнаб просыпается, осторожно поднимается и приносит влажную ткань. Она аккуратно протёрла моё лицо, смахнула выступивший пот со лба.

— Боишься? — спросил я, приоткрыв глаза.

— Нет, — ответила девушка после паузы, не глядя на меня. — Может быть, уважаю. Или ненавижу. Ещё не решила.

— А спасти пытаешься почему?

— Потому что ты мой муж, — просто ответила Зейнаб, словно это объясняло всё. — И если ты умрёшь, меня отправят в гарем к какому-нибудь старику. Таковы правила. А ты… Ты хотя бы не трогаешь меня без моего желания.

— Весомый аргумент, — усмехнулся я, чувствуя, как немеют губы от усталости.

— Спи, — прошептала турчанка, проводя прохладной тканью по моему лбу. — Тебе нужны силы.

Снова провалился в сон, но на этот раз более глубокий, почти целительный. Тело отдыхало, восстанавливаясь с невероятной скоростью благодаря зельям.

Когда взошло солнце, я открыл глаза, чувствуя себя значительно лучше. Зейнаб всё ещё спала рядом, обнимая меня во сне. Её рука лежала на моей груди, словно проверяя, бьётся ли сердце. Она что-то бормотала сквозь сон, слова на турецком смешивались с тихими вздохами.

С удивлением обнаружил, что могу двигать руками. Осторожно поднял одну, проверяя подвижность пальцев. Почти нормально, только лёгкое онемение в кончиках, словно отлежал.

Вторая рука тоже слушалась. С ногами было сложнее: они всё ещё оставались неподвижными, но чувствительность вернулась полностью. Я ощущал каждый мускул, каждое нервное окончание. Пора вставать.

Осторожно высвободился из объятий турчанки. Она тут же вскочила, словно и не спала вовсе.

— Ты… — уставилась на меня сонными глазами, не веря тому, что видит.

— Яд я вывел, — ответил ей, садясь на кровати. Позвоночник отозвался глухой болью, но уже вполне терпимой. — Всё, что сказал, должно быть исполнено.

— А… — хлопала девушка ресницами, не находя слов.

— По делам, — произнёс, осторожно вставая. Ноги выдерживали вес. — Вернусь, когда смогу. Думаю, ты понимаешь, что тебе лучше пока побыть тут. Вопросов ко мне будет меньше, да и ты в безопасности.

— Какой безопасности? — возмутилась турчанка, окончательно просыпаясь. На её щеках выступил румянец, глаза сверкнули гневом. — В тебя стреляли свои же!

— Ага, — кивнул, проверяя, насколько хорошо держу равновесие. — У меня нет времени постоянно следить за тем, чтобы тебя не убили. Дел очень много. Как только решу все вопросы, заберу с собой. Да и землю мою нужно восстановить. Я тебе дал всё для этого.

Она хотела что-то возразить, но передумала. Только поджала губы и кивнула, признавая мою правоту. Умная девочка. Возможно, из неё выйдет толк.

— Расписала всё? — кивнул я на бумаги, которые Зейнаб вчера заполняла.

— Да, — показала она на стопку листов на столе. — Здесь планы по восстановлению, закупки, найм людей…

— Отлично, — я взял листы и бегло просмотрел. На русском? Умница какая. Почерк у неё был красивый, ровный, каждая буква выведена с особой тщательностью. — Кроме этого, ты лично проследишь за строительством моего дома и усадьбы. И помни: никаких восточных излишеств. Всё должно быть функционально и прочно.

— Как прикажешь, — в её голосе проскользнули нотки иронии.

— И ещё, — я повернулся к девушке, уже застёгивая пиджак. — Если вдруг объявятся всякие… любопытные, просто скажи, что выполняешь волю мужа. А мужа нет, он по делам уехал. Всё понятно?

— Да, — турчанка опустила глаза, признавая мой авторитет. — Я сделаю всё, как ты велел.

— Вот и славно, — кивнул, собираясь выходить.

Перед тем, как дойти до двери, остановился и обернулся. Зейнаб всё ещё стояла посреди комнаты, закутавшись в простыню. Маленькая, хрупкая фигурка на фоне грубых деревенских стен. Впервые за всё время я увидел в ней не надменную дочь высокопоставленного чиновника, не коварную соблазнительницу, а просто молодую женщину, напуганную и растерянную.

— Ты справишься, — произнёс с неожиданной для самого себя мягкостью. — Ты сильнее, чем кажешься.

В её глазах промелькнуло удивление, потом что-то похожее на благодарность. Она не ответила, только кивнула.

Вышел из домика, щурясь от яркого солнца. Свет резал глаза после полутьмы комнаты. Деревенская площадь была заполнена людьми. Они словно ждали моего появления. Завидев меня, живого и почти здорового, местные жители начали перешёптываться. Женщины кланялись, прикрывая лица краем одежды. Редкие мужчины почтительно склоняли головы. Старики смотрели с надеждой, а дети — с любопытством вперемешку со страхом. Первый шок прошёл, и теперь они видели во мне своего нового господина. Не чужака, не русского, а бея, который держит их жизни в своих руках.

Мустафа протолкнулся сквозь толпу, широко улыбаясь. На его лице отразилось искреннее облегчение.

— Магинский! — воскликнул он, подойдя ближе. — Ты снова на ногах! Это… Это…

— Чудо, — подсказал я, усмехаясь.

— Именно! — кивнул бей. — Местные сказали, что ты никогда не сможешь ходить. А ты… Ты словно заново родился!

— В детстве много фруктов кушал, — пожал плечами, не вдаваясь в подробности. — Нужно поговорить.

Мы отошли в сторону, где нас не могли подслушать. Бей внимательно слушал, пока я в общих чертах обрисовывал свой план по данной земле. Рассказал про восстановление деревень, углубление колодцев, закупку скота, строительство новых домов.

— Ты серьёзно вложишь столько в эти заброшенные деревни? — удивился Мустафа, когда я закончил. — Это же… целое состояние!

— Земля всегда окупается, — ответил я, — если в неё вложиться. Через год тут будет совсем другая картина.

— Но зачем тебе это? — бей склонил голову набок, пытаясь понять мою логику. — Ты мог бы просто приезжать сюда раз в год, собирать налоги и уезжать. Так большинство беев делают.

— Это не мой стиль, — покачал головой. — Зейнаб знает, что делать. Я попросил бы тебя помочь ей… по-дружески.

Мустафа на мгновение задумался, потом кивнул.

— Я помогу, — пообещал он. — Хотя бы потому, что мне любопытно, что ты тут задумал и что из этого выйдет.

— Спасибо, — искренне поблагодарил его.

За время нашего путешествия я проникся к бею определённым уважением. Он оказался не таким надменным и ограниченным, каким был в начале нашего знакомства. Всего-то нужно спасти человека пару раз и покатать его на машине.

— Ещё кое-что, — добавил я. — Нужно посмотреть земли подальше от деревни. Пойду один.

Бей нахмурился:

— После того, что случилось? Это небезопасно.

— Мне нужно побыть одному, — твёрдо сказал я. — Без сопровождения.

Мустафа недовольно покачал головой, но спорить не стал:

— Как скажешь. Только далеко не уходи.

Я кивнул и двинулся прочь от деревни. Солнце палило немилосердно. Воздух дрожал над раскалённой землёй, создавая миражи на горизонте. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась выжженная равнина с редкими пятнами жухлой травы. Ветер гонял пыльные вихри, швыряя мне в лицо песок и мелкие камешки.

Я шёл, пока деревня не скрылась за холмом. Убедившись, что остался один, остановился и огляделся. Место выглядело идеальным — неглубокая ложбина, скрытая от посторонних глаз, но достаточно просторная для моих целей.

«Фирата!» — мысленно позвал я.

«Да, господин», — тут же отозвалась.

«Пришло время, — сообщил девушке. — Они готовы?»

«Давно готовы, господин!» — в её мысленном голосе звучало нетерпение.

Я опустился на колено, коснувшись ладонью сухой, потрескавшейся земли. Она была горячей, почти обжигающей. Безжизненной.

— Пора менять земли Магинского, — хмыкнул вслух.

Сосредоточился на пространственном кольце, активируя его силу. Представил, как открывается проход для моих подопечных — только для избранных, только для тех, кто мне нужен прямо сейчас.

— Плодитесь и размножайтесь, — произнёс негромко, но твёрдо. — Людей не трогайте, землю улучшайте.

Впервые я почувствовал, как серебристая энергия подчинения монстров течёт от меня не к одной особи, а к десяткам, сотням существ одновременно.

Монстры не ответили — по крайней мере, не словами, но я ощутил их реакцию через ментальную связь. Покорность, нетерпение, готовность.

Первыми появились песчаные змеи — длинные серебристо-бежевые тела выскользнули из невидимого прохода, тут же зарываясь в землю. Их чешуя переливалась на солнце, а головы с множеством тонких отростков дёргались, словно принюхиваясь к новому миру.

За ними последовали степные ползуны. Они издали странные булькающие звуки, переговариваясь между собой на своём непонятном языке.

Я не стал рисковать. Выпустил для начала всего пятьдесят особей каждого вида. Наблюдал, как они быстро осваиваются на новой территории. Через десять минут все уже были под землёй.

Поднялся с колена, отряхивая руки от пыли. Любопытно, как быстро эти твари преобразят безжизненный участок. По моим оценкам, первые признаки изменений должны появиться уже через неделю. Спустя месяц здесь будет совсем другой ландшафт. А через год… Усмехнулся своим мыслям. Через год выжженная пустыня превратится в плодородные поля, и местные жители будут считать это чудом. Чудом нового бея, принёсшего процветание на бесплодные земли.

Вернулся к машинам, всё ещё стоявшим неподалёку. Тело немного пошатывало, но я старался держать спину прямо. Турки, охранявшие автомобили, вскочили по стойке смирно, увидев меня.

— Бей Магинский! — козырнул старший из них на ломаном русском. — Машина готова!

— Отлично, — кивнул, забираясь внутрь.

Водитель сидел, вцепившись в руль, бледный и напряжённый. Видимо, вчерашние события сильно его потрясли.

— К русской границе, — приказал я.

— Н-но, господин… — начал мужик, заикаясь. — Там же… Они же… в вас стреляли!

— Ага, — согласился я.

Машина тронулась, медленно выезжая из деревни. Местные жители стояли вдоль дороги, провожая нас взглядами.

По мере удаления от деревни пейзаж становился всё более унылым. Выжженная солнцем степь, редкие чахлые деревца, едва цепляющиеся корнями за каменистую почву. То там, то здесь встречались остовы сгоревших построек — немые свидетели недавней войны.

Машина подпрыгивала на ухабах, поднимая клубы пыли. Дорога, если её можно было так назвать, петляла. После моей диверсии тут немало снарядов упало.

Наконец, вдали показалась русская граница. Сначала я увидел столбы с колючей проволокой, затем — наблюдательные вышки, после — линию обороны. Бинокли на вышках поблёскивали в лучах солнца.

— Господин… — водитель выглядел всё бледнее по мере приближения к границе. — Может быть, не стоит? Они могут снова…

— Всё нормально, — перебил его. — Это моя страна. Остановись здесь.

Машина замерла метрах в ста от пограничной полосы. Я вышел, хлопнув дверцей. Ветер трепал волосы, нёс пыль и запах полыни. Вдалеке, на русской стороне, виднелись палатки, окопы, артиллерийские позиции. Солдаты в характерной форме деловито сновали туда-сюда.

Я начал медленно приближаться к границе. Один, без оружия, с гордо поднятой головой. На пиджаке блестели медали — свидетельства моего статуса и заслуг перед Российской империей.

На вышке заметили меня, прозвучал сигнал тревоги. К границе устремились солдаты, направив в мою сторону ружья и автоматы.

— Стой! Руки вверх! — донёсся крик на родном языке.

Я остановился, но руки поднимать не стал. Вместо этого расправил плечи и произнёс громко и чётко:

— Капитан Магинский Павел Александрович, дипломат, посланный для подписания мира с Османской империей.

На той стороне повисла тишина, затем последовали команды. Проволочное заграждение раздвинулось, образуя проход. Из него выступили трое военных, направляясь ко мне.

— Документы! — крикнул один из них, останавливаясь в нескольких метрах.

— Вот, — я достал из внутреннего кармана пиджака то, с чем меня отправили. — И ещё вот, — продемонстрировал кольцо генерала.

Офицер осторожно взял бумаги, просмотрел, хмыкнул.

— За мной, — коротко бросил он, разворачиваясь.

Я махнул рукой турецкому водителю, который всё ещё сидел в машине, сжавшись от страха. Тот вздрогнул, потом нерешительно помахал в ответ.

Перешагнул границу, вступая на русскую территорию. Странное чувство — словно пересёк невидимую линию между двумя мирами. Не сказать, чтобы меня тут очень тепло встретили. Скорее, настороженно. Офицеры смотрели с подозрением, солдаты — с любопытством. Ни приветствий, ни поздравлений с успешным выполнением миссии. Да и хрен с ними! Я иду за своим титулом.

Мы двинулись через минные поля, что тянулись на километры вперёд к нашим позициям. Тропинка, по которой шли, была узкой, едва заметной. Чем дальше шагали, тем больше я замечал, как меняется ландшафт. Наша сторона была более обжитой, более упорядоченной. Траншеи вырыты будто по линейке, колючая проволока натянута ровно, даже палатки стоят в идеальных шеренгах.

Со всех сторон ощущались взгляды. Солдаты оборачивались, офицеры присматривались. Количество моего эскорта постепенно увеличивалось. Теперь меня сопровождали уже человек десять. Среди них были и маги, я чувствовал их ауры. Не самые сильные, но достаточно опасные.

Почему такое внимание и отношение? Неужели моё новое положение бея уже стало известно? Или это стандартная процедура?

Наконец, мы приблизились к офицерской части лагеря. Здесь находились более солидные постройки — не палатки, а деревянные домики, даже с окнами. Чувствовались сильные маги, которые окружили наше победоносное шествие. Некоторые — седьмого, а возможно, и восьмого ранга.

Остановились перед самым большим строением, похожим на штаб.

— Эй! — внезапно толкнул меня кто-то в спину.

Я повернулся. Позади стоял майор, которого раньше не видел. Лицо красное, словно от постоянного употребления спиртного, глаза маленькие, злые.

— Что ж вы, суки, такие неугомонные? — бросил он, сверля меня взглядом.

— Чего? — поднял бровь. Не на такое приветствие я рассчитывал, когда вернусь с выполненной миссией.

К нашей группе направлялась ещё одна. Солдаты вели кого-то, держа под руки, а во главе процессии шагал капитан с таким же презрительным выражением лица, как у майора.

— О, ещё один! — засмеялся он, подойдя ближе. — Сегодня целых два.

Они вообще о чём? Вторая группа расступилась. Солдаты окружали кого-то с мешком на голове. Когда его сдёрнули, я охренел.

Там стояла моя точная копия. Ещё один Магинский…