Ее свирепые звери. Начало

Глава 7

Дикарь

В тот момент, когда эта женщина, спотыкаясь, вошла в мою тюрьму, словно какой-то ангел, вплывающий через врата рая, я подумал, что у меня галлюцинации. Или я подыхаю.

Вокруг зажужжали молнии, встряхивая меня, и внезапно я почувствовал, как ураган желания затопил мои вены. Мне хотелось запустить пальцы в эти длинные шелковистые волосы цвета воронова крыла, прикоснуться к ее щеке и почувствовать, какая она мягкая. Мне хотелось затащить ее в свою клетку и уткнуться носом ей между ног.

А еще мне хотелось перегрызть Полупернатому глотку за то, что он стоял так близко к ней. А сегодня она пришла с Клювом и Тёркой, вся такая кокетливая и улыбчивая, и я поклялся вырвать у них перья и носить их как пальто.

Но сейчас я забываю обо всем, когда она снова смотрит на меня из-под своих длинных темных ресниц, трепещущих над невероятно голубыми глазами, и я чувствую, как что-то шевелится глубоко внутри моего члена.

Что неудивительно, поскольку я не общался с женщиной чертовски долгое время.

— Лия, — говорит она тихо, как будто сама не понимает, зачем вообще мне это говорит.

Ах, я и мои чары, конечно же, развязали ей язык. Это был только вопрос времени.

— Лия, — я пробую ее имя на вкус, проговаривая буквы и задаваясь вопросом, как они будут звучать в стоне, когда я кончу в нее. — От какого имени сокращение?

Она колеблется, но раскрывает его мне, потому что не может сопротивляться.

— Аурелия.

Идеальное. Милое. Ангельское. Имя, которое я мог бы вытатуировать так, чтобы все могли его видеть.

А ещё это уникальное имя. У меня не будет проблем с ее поиском, как только я выберусь отсюда. Она снова отворачивается от меня, и я облизываю губы, любуясь ее потрясающим профилем сбоку, желая, чтобы она снова показала мне свои голубые, как океан, глаза. Я не вижу его, но Коса тихо рычит на меня из камеры по другую сторону от Лии — предупреждение.

Мой брат, конечно, знает меня. Знает, что для меня опасно преследовать такую женщину. Вероятно, он пытается защитить ее — он всегда пытается спасти мир от меня и моих грязных лап. Поэтому я успокаиваюсь и наблюдаю, как Лия использует свою исцеляющую магию на бугимене в одиночке. Он уже был здесь, когда мы приехали, и я сразу понял, что, кем бы он ни был, он был частью нашей брачной группы. Даже щиты Полупернатого не могут скрыть древнюю связь между нами — золотую нить, которая соединяет наших анимусов в пространстве и вечности. Но мы еще не нашли нашу Регину, наш центр, и это было именно то, что привело нас в эту блядскую ситуацию.

Я сажусь на каменный пол, подражая Аурелии — Лии, как ей больше нравится. Но, думаю, я остановлюсь на «принцессе». Это соответствует ее тонким чертам лица, надменному, вздернутому носику и характеру «я-не-боюсь-большого-злого-волка». И она немного похожа на принцессу, поэтому я не могу оторвать от нее глаз каждый раз, когда она подходит ко мне.

Каждый раз? Дорогая Мать-Волчица, я брежу. Я видел, как она подходит всего два раза. Впрочем, кого это волнует? Я понял, что хочу откусить кусочек от этих бедер, как только увидел ее. Это был бы не настоящий укус, скорее щипок ртом, типа «дай я оближу тебя всю и посмотрю, так ли ты хороша на вкус, как выглядишь».

Магический глушитель на моей камере не дает мне как следует прощупать ее, когда она закрывает глаза и открывает стальную дверь бугимена своей магией. Это такая печаль, потому что я чертовски отчаянно хочу почувствовать ее запах, и я просто знаю, что он будет потрясающим, когда я это сделаю.

Я оглядываюсь на Ксандера в клетке напротив меня. Обычно он закрывает глаза, слушая какую-нибудь европейскую рок-музыку или монгольское горловое пение, которое есть у него на устройстве. Когда нас только посадили сюда, он бесился целую неделю подряд в своей камере, едва не разрушив все вокруг себя. Дракон практически свел нас с ума, пока охранники не сдались и не позволили ему слушать музыку. Этот ебучий старый клювешник не хочет доводить нас до бешенства, значит, мы нужны ему в здравом уме для каких-то целей.

Ксандер хмуро смотрит на Аурелию сквозь старые шрамы. Он не может использовать зрение без своей силы, и это делает его раздражительным, а ещё жутким, потому что там только черные впадины на месте глаз, откуда их выковыряли голыми когтями, когда он был ребенком. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Лию. Довольно впечатляюще, что она может сидеть здесь целый час и латать зверя по соседству. Не думаю, что когда-либо видел, чтобы кто-то сохранял силу или концентрацию так долго.

Мы сидим и смотрим на нее — ну, Ксандр слушает, — в то время как Коса все еще остается в своей клетке, и это лучшее, чего от него можно ожидать. Я прислоняюсь лбом к прутьям своей камеры, в животе урчит. Они кормят нас, когда им заблагорассудится, что случается нечасто. Справедливое наказание, я полагаю, за то, что мы сделали. Но мне все равно, я бы сделал это снова, будь у меня такая возможность, и я знаю, что другие сказали бы то же самое. Ксандер наслаждается хорошей резней даже больше, чем я и Коса вместе взятые, и это о чем-то говорит.