Его Сиятельство Граф Андреев. Книга III

Глава 1

Что такое сельская местность в Сиаме? Вы представили пасторальные виды Русской Равнины? Двадцать домов и до горизонта поля или леса? Не, это чуть-чуть не так. Совсем не так. Во-первых, вся равнинная часть Сиама — это огромная сеть соединяющихся каналов. Вдоль этих каналов проложено большинство дорог. На дороге стоит домик. За ним поле, как правило прямоугольник пятьдесят на пятьсот метров. Почти двести лет тому назад один из королей решил выдать право земельного владения простым людям. Крестьянам. Но при этом запретил владеть землей иностранцам, только сдавать в аренду. На несколько десятилетий сиамским крестьянам нарезали вот такие земельные владения. И это решение мгновенно решило значительную часть проблем королевства, хоть и добавило другие, но менее страшные. Среди проблем — выбило опору у аристократии. Крестьяне стали свободные. Ну, точнее они стали людьми короля, но король отец своим крестьянам, а не хозяин с поводком, это другое, понимать надо. А что такое кусок земли для семьи? Если не будет в этом году более одного наводнения, еды хватит на пару лет вперед, вот что это значит. Потому-что четыре урожая в год. Во-вторых, почти нет мест, где не живут люди. Ладно, в поле не живут. Но днем там иногда бывают люди. Не только же рис там выращивают. Да и всё равно, может прямо сейчас жатва или сев? Или пахота? Или лишнюю воду отводят? Или наоборот, сейчас сухой сезон, воду из канала привозят. Работы в поле всегда найти можно. Короче, регион густонаселен, найти место без людей, как в родной России, это представляется сложным вопросом.

— Мне вот интересно, а что здесь с налогами? — спросила вдруг Олеся по общей линии в гарнитуру. Мы держали связь, едя в колонне, и постоянно общались друг с другом. — Ну, я не про наши сделки. Я вот про этих простых людей. Вот они вырастили рис. Или еще что. Продали. Но есть ведь налоги. Столько они занесли государству за крышу?

— В зависимости от общего дохода, от нихрена до трети. — ответила Катя.

— А еще налог на имущество. Но там от вида объекта и его стоимости, от почти копеек, до одного процента. Понятно дело, что особняк в черте столицы будет вставать в круглую сумму. — добавила Лэйла.

— По имущественному, наверное, дёшево. А что, такое, Олеся? — спросил я.

— Почему они выглядят… бедно? — удивилась она, спрашивая.

— Юг. Другие приоритеты. У них это может в чем-то другом выражаться. Например, в двух высших образованиях у каждого из детей, которые тоже работают в поле. — усмехнулся я.

— Зачем же тогда заканчивать университет? — удивилась Олеся.

— Для показухи. А еще для показухи они соберутся со ста дворов и из дерева вырежут помпезный храм. Ступу там, пагоду, или еще чего. И будут понтоваться перед всеми соседями, что у них самый понтовый храм в округе, а они все беспонтовые сиамцы, не могут себе такой позволить. — высказал я наиболее вероятное для меня, бывшего бога, предположение.

— С хера ли тратить такие деньги на то, чем будешь пользоваться не только ты? — удивилась Катя.

— Мы индивидуалисты, сестра. Наверное, более, чем большинство в этом мире. А это коллективисты. Они живут общинами. По-другому им не выжить. — заявил я.

— С хера ли мы индивидуалисты? — удивилась сестра.

— Парадокс. Климат и география привели к тому, что люди с одной стороны привыкли исключительно думать о себе, вокруг слишком мало людей, с другой стороны, подчинятся общему центру силу, ибо без деспотизма и диктаторского указанию каждому, как ему быть, мы тут бы пропали все. Вот так, на заре своей, с населением как в средней европейской стране, и территорией, как с остальную Европу, Царь мог собрать по свисту сорок или пятьдесят тысяч копий, в то время, как могущественный император франков мог через уговоры и предварительные ласки уломать своих герцогов на десять тысяч, ну и своих несколько тысяч. А наш царь приказать. Потому что он такой же индивидуалист, как и все. Никакого коллектива, все должны служить ему. Все холопы царские. А вот император в Европе, а тем более какой-то король — первый среди равных.

— Так в чем парадокс то? Толпой индивидуалистов может управлять только деспот с безграничной властью. Индивидуалисты никогда не смогут договориться. Поэтому — диктатура наш метод. Не надо договариваться, как начальство скажет, так и будет. А если начальство не право, это его проблемы. Наше дело хрень исполнить, не нам же потом отвечать, начальство есть. — подытожила Лэйла.

— Тут ты оголила нашу самую главную уязвимую точку. Правителем у нас может быть только гений. Потому что начальству лучше не доказывать, что оно не право, оно это не любит. Но в масштабах страны — это больно. — с горечью сказал я.

В этот момент я дал по тормозам и раскинул перед собой щит из шестигранных барьеров. Ну, или барьер из щитов, сейчас не важно спорить. Ибо предчувствие забило тревогу прямо по среди одной из деревень. Ну, это когда не дом с полем, а еще магазины, школа, больница и храм, склады и какое-нибудь производство мелкое. Олеся, которая ехала следом, не успела затормозить и въехала мне в зад. Но видя мою защиту, тут же сплела над собой сеть из лиан в тот самый момент, как в мой барьер влетел дрон-самоубийца. Барьер замерцал.

— Все блядь ко мне, девки, не тупите, барьер не растяну на всех! — закричал я. И в этот момент с другой стороны влетел дрон в машину замыкающей Лэйлы. — Лэйла, доложись! — заволновался я.

— Иди в жопу, Андреев! Я еле успела превратить крышу в бронелист! В голове гудит, как колоколом долбанули. — выползла оно из помятого С13. — Больше последней не поеду. Хорошо хоть не кумулькой били, иначе бы прожгли.

В этот момент я почувствовал приближение по фронту несколько десятков аур с негативными к нам намерениями. Действуют с ног, неподготовленная засада. Понятное дело, мы и сами не знали, как поедем.

— Андрей, надо тикать. Дроны — это не у всех бывают. — высказалась Катя. Хоть дроны и переделки гражданских, просто взрывчатка на корпусе, но, Катя права, заморачиваться с дронами будут только профи, простые бандиты не станут их трогать.

Тут я услышал жужжание. Коптерные дроны. Такие обычно сбрасывают подарки или наводят на цель. У нас, судя по звукам, секунд пятнадцать. Вещей, слава всем духам, мы сегодня не брали. Поэтому мы просто рванули в канал. И не зря. Стандартная тактика, подбиваешь сперва первого в колонне, потом последнего. Два десятка дронов уронили несколько ударных гранат. Ну, это те, что взрываются спустя полсекунды спустя удара об твердую поверхность. В общем, бедные Тобаты, не поедут никуда. А мы выбрались на другой стороне канала. Мокрые, злые, но невредимые.

— В тот переулок. У них преимущество в воздухе. — приказал я валить к крытому рынку.

По счастью он был уже закрыт, хвала южной лени. Так что под тентами были пустые прилавки. Мы присели у входа и стали осматривать округу. Я тем временам открыл навигатор на телефоне и всмотрелся в карту. Сука, рядом мост. И часть из них кажется близко.

В этот момент я услышал движение на рынке внутри. И разговор на незнакомом языке. И это не сиамский. Двое. Ближе всех к повороту была сестра. Едва кто-то появился, она в один прыжок оказалась там, ударом в горло сломала кадык одному из индийцев, а это были они, выхватила индийский автомат и сделала один единственный выстрел в голову второму.

— О, я прибарахрилась. В самом прямом смысле. Девочки, это барахло индийского производства. Цельностянуто с ханьского автомата, который в свою очередь является нелицензионной копией старенького Демидова почтенного восьмидесятилетнего возраста. Но на безрыбье и брак — автоматическая винтовка. — бросила она один из автоматов мне.

Пока она снимала с трупов разгрузку, я держал сектор и слушал эфир трофейной рации. Переговоры шли на ломаном британском вперемешку с индийскими словами. Эдакий суржик. Наследие британского владычества. Ну не было у них единого языка. Вот и выдумали они себе язык на основе британского, чтобы в разных частях страны маратхи могли понять тамилов, а те в свою очередь пенджабов или каннада. Все враги — индийцы. Но из разных регионов. Значит, не местные бандиты из гастарбайтеров. Те бы объединялись по признаку землячества. Вряд ли бы бихарец и авадх вместе с андхрами или гуджрати создавали бы этническую банду. Это были бы несколько разных банд, и говорили бы они в рацию не на британоиндийском суржике, а на своем языке. А значит мы столкнулись не с бандитами, а с наемниками, набранными в Индии. Кто, блинский блин, так заморочился из-за нас, а? Точно не дядюшка.

— Сестренка, есть мысли по помехам? — спросил я.

— Ты смеёшься? Я могу придумать импульс, но тогда сожгу всю технику у гражданских в паре километров. Чего ты хочешь от девочки без диплома? — пожаловалась сестра.

— Понятно. На крайней случай, сколько нужно времени?

— Пять-десять секунд. — пожала она плечами.

— Это хорошо, сойдет. Будем иметь это ввиду.

— Андрей, херня, они вошли в то поле. Десять человек. — предупредила Олеся.

— Их тут несколько десятков… Они на той стороне в основном и в том поле. Кстати, кукуруза. Высокая, зеленая, сочная. Дальше трех метров хрен кого увидишь.

Лэйла ближайший стеллаж из металла превращала в панцирь. Прямо поверх Олеси. Олеся в свою очередь заводилась, смотря на поле. Её стихия.

— А я о чем говорю! — возмутилась она.

Я зачаровал её импровизированную кирасу на создание барьера в случае прямой опасности:

— Не потрать там всю энергию. — кивнул я, и она сиганула к тому полю.

Лэйла же начала создавать множество игл из металла вокруг.

— Оружие у меня есть. Но я быстро потрачусь на магическую энергию.

— К тому времени мы или свалим, или всех завалим — оскалился я и мы начали изучать карту.

Административный центр ближайшей общины имел три направления. По-хорошему нам нужно то, которое идет в сторону столицы и трассы к ней. Но именно там их больше всего. Двинуть назад тоже нельзя, я уверен, оттуда к ним идут основные силы. Пока мы соображали про тактическую обстановку, по переговорам я понял, что они обнаружили пропажу двоих и стали приказывать группе в поле проверить рынок, но пока поступали приказы, те забили тревогу, что на них напала кукуруза и уже троих изрубила на отбивную. А еще они ели двигаются и трудно дышать. Почти минуту мы слушали доклады с поля, пока это не прекратилось. За это время мы поняли, что они все переходят канал в нашу сторону. Мы приняли двигаться по полю на восток. И Олесю мы быстро догнали.

— Молоток, Олеся. — одобрительно сказала Катя.

— А то, за лес и траву — в салат Цезарь покрошу. — засмеялась Олеся. — 10−2 в мою пользу.

— Да ну, нашли, чем мериться. — засмеялся я, а спустя пару секунд мы услышали нехилый такой взрыв на входе в рынок. Это я огненную ловушку поставил. — Как минимум один взвод за мной. — пожал я плечами. — возможно, с микрогрузовиком или пикапом.

— Ну! Надеюсь у меня будет чем удивить противника… — пожаловалась Лэйла.

Так мы и добежали до следующего канала. А там трасса на восток страны, в регион Сарабури. Там много плантаций гивеи и прочего древесного. На дело не в нем, а в местном промышленном районе на другой стороне трассы. Там капитальная застройка, а не вот эти картонные здания. Кстати, вооружены теперь все. Спустя десять минут мы ворвались на территорию какого-то завода пищевой химии. Кажется, это с этой фабрики мы поливаем нашу еду острыми соусами типа шрирача.

— Либо вы все валите в укрытие сейчас же, либо помогаете отстреливать индийских боевиков! — кричал я на британском вышедшему начальника СБ. Девочки давно в пол положили охрану на проходной. Я же пытался донести до их начальства, что с дубинками против магов и автоматчиков им делать нехрен, и плевать, что им велено и не велено.

Долго политес мы не смогли разводить, Катя увидела в камеру, что сюда едет десять пикапов, и на одном из них стоит пулемет. Хорошо, что легкий, а не полтинничек, а то бы сейчас он нам дал прикурить. Сестренка начала из трофейной гранаты на проходной крутить растяжку. Причем так закрутила, что граната отстреливает от поворота вертушки, через которой они пойдут. И да, она их уже накрутила так, что они взорвуться почти мгновенно. Я же готовил вторую линию обороны. Нас определенно продавят, а значит потребуется еще комплемент от нас. Я нарисовал руну, которая активируется по приказу.

Они начали говорить в громкоговоритель свою тарабарщину на превдобританском языке. Сдавайтесь и никто не пострадает, и тому подобное. Ой, знаем-знаем. Читал я про одну британскую ЧВК. Она тоже состоит преимущественно из индийцев. Она загнала один ханьский отряд, охраняющий миссию одной из ханьских компаний, пытающихся навести мосты в Африке. Те окопались в деревне. Так местные впустили индийцев, лишь бы стрелять не начали. Индийцы вырезали не только ханьцев, но и негров, а после играли в футбол головами. Потому что весело, сука. Люди — это такое существо, которое может убить только потому что ему прикольно. А еще некоторых ханьцев нашли со следами «гуджаратского факела». Это такая извращённая индийская казнь, человеку в рот заливают бензин и поджигают. Нет, ханьцы тогда отомстили, все члены индийско-британской ЧВК, участвующей в той расправе, начали получать извещения о смертях близких родственников. Их находили обезглавленных в их халупах. Но осадочек у ханьцев остался после такого. Как на индийцев, так и на британцев.

Спустя минуту они в сорок стволов обстреляли фасад завода. Ну-ну. Тут полметра железобетона. Завод строили в те времена, когда о существовании сэндвич-панелей и прочей современной ерунды не знали. Они так потратят все патроны. Да и мы не из пугливых. Кроме СБшников, которые на своем сиамском что-то причитали и быстро сваливали в другие корпуса. Страна непуганых идиотов. У нас род может пойти на род в любой момент, арсенал на каждом заводе есть. А эти привыкли жить при почти нулевой преступности и отсутствии войн родов.

После еще одного сеанса переговоров я под щитом вышел и сходу говорливому дравиду всадил между глаз и ушел за проходную, перепрыгнув вертушку. Спустя полминуты они вломились через главный вход. Сперва произошла перегрузка магнитной рамки, поджарив мозг первому храброму. Снеся её, хотя она и сама сгорела, следующий индиец крутанул вертушку, сорвало чеку и отстрелило скобу у трех наступательных гранат. Не менее трех наемников отправило на мясокомбинат.

Далее мы выглянули из-за стен коридора офиса завода, и стали стрелять очередями в проход вместе с Катей.

— Докладываю, противник вломился через черный. — открыла огонь Лэйла в другом конце здания, атаковав иглами по пятерке врагов, добавив работы на мясокомбинате. — Противник ликвидирован, минус пять.

Тем временем, мы оказались пустыми, Олеся нас прикрыла, но нам пришлось отойти для перезарядки. Автоматы гавно, эргономика гавно. Пять секунд уходит на перезарядку, на задержку не ставится. Ствол подбрасывает и лягается влево. Подделка подделки, не иначе. Мы убили стрельбой лишь двоих.

— Сука! — отошла следом Олеся. — Задели. Пуля застряла в ребре.

Лэйла подбежала и выдернула её магией металла, а я поставил ей заплатку.

— Блять, вот как ты раньше в аномалиях без личного барьера то жила! — ругался я.

— Вот так! Монстры из автомата не шмаляют куда попало. Еще и бетон везде! Я тут бесполезна!

— Я тебе дам, бесполезна! Создавай ядовитый туман, а я магией воздуха его начну гнать… — тут прогремел хлопок. — попались в ловушку, отходим к следующему блоку или на второй?

— Блок! — сказала Олеся, создав субстанцию из яда сине-зеленой змеи. — Сейчас тут будет очень едко, валим!

Я подхватил Олесю на плечо и побежал. Катя и Лэйла уже утекли к выходу на территорию завода. Что-то мне это напоминает.

— Я тебя постоянно буду таскать?

— Да иди ты! Яд все мои силы сожрал. Какого хрена животные яды такие прожорливые?

— Это ты слабачка просто. Будем гонять и мучить тебя.

— Иди в жопу, Андреев.

Мы быстро заняли место в каком-то технологическом сооружении с какими-то чанами… Но не через минуту, не через две… И даже через пять… Вру, через пять минут оттуда вывалился один индиец… буквально. Лицом в асфальт.

— Перестаралась? — выглядывала из-за укрытия Олеся.

— У него кажется кожа вся оплавилась. — приблизил я свой взор. — Охренеть ты выдала. Что за яд такой?

— Я хер знает, но мне самой хреново! Поделись магией, а?

— Сама вытягивай из мира. Нельзя так баловаться. — прошипела Катя.

— Полностью согласен. — отказал я Олесе.

Тут мы услышали лопасти вертолета. Даже трех. Неужели и они есть? А нет, слышу полицейскую сирену.