Эпоха крови и пурпурных слез

Глава 3 Отличный день, чтобы умереть

Солнце мягкими лучами пробивалось сквозь изогнутые ветви вишневого дерева. Как раз недавно наступил сезон цветения, и сады украсили деревья с белыми, розовыми и пурпурными цветами. Дул настойчивый ветер, он покачивал ветви и срывал с них тонкие и слабые лепестки. Опустив взгляд под ноги, можно было увидеть, что полы широкой юбки почти сливаются с такой же нежно-розовой дорогой. Всю землю усеивал ковер из опавших цветов. Но все эти красоты оставались почти незамеченными.

Бег отнял все внимание, а ком в горле не давал ровно дышать. Потоки теплого ветра приносили с собой горький запах гари. Ханок пожрало пламя вместе со всем, что было внутри, исчезли холсты и рулоны шелка. Все пропало.

На душе было тяжело, подкатывали рыдания. Руки ощущали мягкий шелк юбки, которую приходилось придерживать, чтобы не наступить на нее при беге. Хриплое дыхание заглушал треск тонких веточек, ненароком попадающих под ноги.

Взобравшись выше на пригорок, беглянка вдруг увидела перед собой тень. Страх сдавил легкие. Неужели это кто-то из тех, кто поджег ханок? Подняв глаза, она увидела человека в светлых одеждах. Страх почему-то отступил. Неизвестный человек в светлом ханбоке протянул руку ладонью вверх.

Помощь, спасение. Обернувшись через плечо, беглянка в последний раз взглянула на полыхающий ханок и взялась за руку незнакомца. Теперь она в безопасности.

Под ногами возникла всепоглощающая пустота. Не зная, куда бежать, Мирэ была бы рада провалиться под землю, чтобы хоть как-то спастись. Медленно шагнув назад, она неотрывно глядела на монстра перед собой. Казалось, существо только и выжидало момента, чтобы напасть. Одно неверное движение могло обернуться смертельным провалом. Вон привыкла решать трудные задачи, но с подобным риском она еще не сталкивалась.

Чужая кровь на руках начала подсыхать и превращаться в мерзкую корку. Из-за вечерней прохлады и привычной сырости испачканные брюки и полы пиджака обещали еще долго оставаться влажными. Нервно сглотнув горький ком, Мирэ сделала еще один шаг назад.

Наблюдая за ней, существо ощерилось и ссутулилось, вытянув шею. Драные полы черного ханбока сами по себе развевались на ветру, которого Мирэ не ощущала кожей. Время, казалось, остановилось.

Вон проверяла тварь на выдержку, как и существо испытывало ее стойкость. Это была самая ужасная партия в жизни Мирэ, потому что она была на грани поражения… Вдруг где-то раздался хлопок двери и какой-то отдаленный шум. Среагировав на звуки, существо по-звериному вскинуло голову и разинуло рот, с шумом втягивая воздух. Этого было достаточно. Воспользовавшись моментом, Мирэ со всех ног бросилась бежать, скрываясь за рядом машин. Нужно было затеряться, уйти из зоны видимости.

Стуча как секундомер бомбы, сердце Мирэ болезненно подскакивало к горлу и падало куда-то в пятки. В последний раз с таким усердием она бегала в школе на кроссе, но она уже давно была не самой быстрой ученицей, а специалистом по оценке и торговле антиквариатом. Сохранять подтянутую и стройную фигуру ей помогали стресс и недосып. Мышцы Мирэ не были готовы к такой нагрузке, и скоро она начала замедляться.

Круто свернув в сторону, Мирэ споткнулась, но удержалась на ногах и побежала дальше. Выскочив из очередной парковочной секции в проход между рядами машин, она напоролась прямо на жуткую тварь, которая поджидала свою жертву. Встретив ее, существо протяжно завыло и махнуло когтями. Мирэ испуганно закричала и инстинктивно отпрянула, путаясь в ногах. Она упала на спину, но не растерялась и начала перебирать руками и ногами, отползая от существа в узкий проход между двумя машинами.

Пригнувшись, монстр снова вытянул шею, а затем из-за порванных краев ханбока показалась еще одна пара крючковатых рук. Существо припало к земле, как паук, а после истошно взвизгнуло и побежало. Сил кричать уже не осталось, и горло давно начало болеть. Мирэ стиснула челюсти и бросилась от твари прочь. Но она опоздала. Существо мертвой хваткой вцепилось ей в щиколотку и дернуло на себя.

Мирэ упала на асфальт, болезненно застонав. Скулой она приложилась о землю, и ушиб засаднил. Потрясение от удара дезориентировало, заставляя мозг туго соображать. В чувство Вон вернулась, когда все тело завопило от боли: тварь потащила ее на себя.

Закричав, Мирэ ударила свободной ногой по воздуху, метя чудовищу в голову. Каблук приложился в мягкую натянутую кожу, где должен был находиться нос. Если бы тварь была человеком, удар бы легко вогнал переносицу вверх и мог привести к летальному исходу, но потустороннее чудовище человеком не было. Заработав ушиб, существо застрекотало и усилило хватку на ноге Мирэ, заставляя кончики пальцев неметь.

Не зная, как еще поступить, Вон со всей силы начала бить ладонью по двери ближайшей машины. От ее действий тут же сработала сигнализация, наполняя парковку пронзительным воем и морганием фар. Кто-то должен был это заметить, владельцу авто наверняка пришел сигнал об активации системы безопасности. Вот только время играло против Мирэ.

Грубым рывком монстр подтащил Вон ближе. Стрекот и зловоние стали невыносимыми. С обеих сторон от лица Мирэ оказались трупного вида лапы, тварь нависла над ней и истошно завопила, брызгая кровавой слюной. Такого ужаса Вон не испытывала даже на воде…

Не помня себя, она вскинула руки, пытаясь закрыться от угрожающего вида пасти. Ее попытки отбиваться ногами не принесли никакого результата. Мирэ почувствовала себя мухой, попавшей в сеть паука. Продолжая упираться лапами в асфальт рядом с ее лицом, существо наклонилось еще ниже. Когтями монстр нажал в район солнечного сплетения Мирэ. Задохнувшись от страха, она вцепилась в лапы твари, пытаясь их оттолкнуть, но те были неподъемными. Забившись как кролик в силках, Мирэ приложила все усилия, чтобы сдвинуть существо хоть на чуть-чуть в сторону, но то, казалось, весило не меньше нескольких тонн.

Впервые за долгое время мечта занять пост директора аукционного дома показалась смешной. Мирэ просто хотела выжить.

Вдруг существо опасно вздрогнуло. Отвернувшись от Мирэ, тварь посмотрела куда-то в сторону и разинула рот, чтобы завизжать, но что-то грузно ударило монстра в бок и отбросило, обрушив на ближайшую машину. От столкновения туши с авто металл со скрипом прогнулся, боковые окна разбились, и на Мирэ градом посыпалось стекло. Вскинув руки, она закрылась, слыша только истошный вопль чудовища. Стихла даже сигнализация.

Когда секундное замешательство прошло, Мирэ оттолкнулась ногами и отползла назад, с ужасом глядя на то, как крупное существо выбирается из покореженного металла. Пасть твари была изогнута уголками вниз – существо было крайне недовольно случившимся…

Истошно завопив, монстр бросился через машину на атакующего, но тот вовремя закрылся. Увернувшись от когтистых лап, Джин легкими движениями рук вспорол воздух и со всей силы ударил тварь, оттолкнув ее на пару шагов прочь, прямо на битое и скользкое стекло. Существо завалилось на бок и предупреждающе зарокотало, подбирая под себя конечности, чтобы подняться.

– Цела? – Пока существо вставало на ноги, Джин приблизился к Мирэ и закрыл ее собой.

– Ч-что это за тварь!? – Собственный голос казался чужим, ноги – ватными. Встав, Мирэ так и не смогла сделать шаг прочь, хотя понимала, что надо бежать.

– Чосын Саджа[17]… – На лице Джина заходили желваки. Тварь к этому моменту поднялась и расправила полы черного ханбока, который, как теперь заметила Мирэ, был похож на одежду Сонга, разве что отличались цвета.

Чосын Саджа… В голове вдруг звучно щелкнуло, в памяти прояснилось. Мирэ напряженно стиснула челюсти и шумно вздохнула, понимая: либо Джин сошел с ума, либо она сама, либо весь мир перевернулся вверх дном. Если напавший монстр действительно тот, о ком говорил Джин, то чудовище – не кто иной, как жнец, работающий под началом Ёмра[18], посланник воли Короля Ада. Согласно мифологии и бабушкиным историям, Саджа является проводником душ в загробный мир, и где ему еще появиться, кроме как не в больнице, откуда многие ищут путь на ту сторону?

Но почему жнец убил репортера? Неужели скандального журналиста судил сам Ёмра? Мирэ почувствовала, как по спине побежали мурашки. Тогда по какой причине существо атаковало ее? Потому что она стала нежеланным свидетелем или была осуждена Королем Ада?

Джин сделал предупреждающий шаг назад, заставляя Мирэ попятиться. Оставаясь у него за спиной, она неосознанно ухватилась за одежду Сонга. Мирэ отчаянно не понимала происходящего и надеялась, что это временный шок. Он пройдет, и вернется холодный разум.

– Когда Саджа атакует, уходи отсюда, – спокойно сказал ей Джин.

В груди затянулся тугой узел. Взвинченная до предела, Мирэ крепче стиснула руки, сжимая хлопковую ткань ханбока Джина. Не узнавая свою медлительность, она спросила:

– Что ты собираешься делать?..

– Хочу избавиться от жнеца.

Услышав это, существо зарокотало и припало к земле, как дикий пес перед броском.

– Но как?.. – Мирэ знала, что жнецов невозможно убить, об этом ей говорили как бабуля, так и книги, и интернет… Эти существа были за пределами людского понимания. Как Джин собирался уничтожить того, кого невозможно убить?

Саджа напрягся. Складки его ханбока замерли в невесомости. Напряженное выжидание затянулось, и Мирэ нервно тряхнула Джина за одежду.

– Использую силу хранителя, – обыденным тоном пояснил Сонг.

Потрясенная его словами, Мирэ простояла так какие-то несколько мучительных секунд, после чего покачала головой.

– Джин, ты точно ненормальный! Никакой ты не ангел, – вкрадчиво проговорила Мирэ, хорошенько дернув Сонга, хотя какая-то частичка ее сознания уже сомневалась. Если существуют такие чудовища, как Саджа, то почему не может быть хранителей? Мирэ очень хотелось, чтобы все происходящее оказалось сном.

– Когда я скажу – беги, – голос Джина оставался таким же спокойным и глубоким, лишь вибрирующим от напряжения.

С шумом вздохнув, Мирэ разжала руки и медленно отступила назад, напрягая мышцы ног. Она внимательно посмотрела в спину Джина, затем на Саджа. Монстр был выше Сонга на полторы, если не на две головы, да и физические показатели были явно не в пользу человека. Да, ранее Джину удалось оттеснить жнеца благодаря эффекту неожиданности, но теперь тот был готов и разгневан. На что надеялся Сонг? Убедить чудовище в том, что он ангел? Не будь все так запущено, Мирэ бы рассмеялась.

– Беги! – размеренный голос Джина кольнул слух Мирэ как раз в тот момент, когда Саджа истошно завопил и бросился на Сонга.

Сбросив туфли, Мирэ понеслась, игнорируя боль в ступнях. Она выбежала из одной парковочной секции в другую, не разбирая указатели. Нужно было найти Сон-Хо и машину в секторе «А», затем на седане протаранить безумное чудовище и помочь Джину.

По бокам оставались капоты и пустые места, все смазалось в единую расплывчатую картинку… Мирэ свернула в нужном направлении, как вдруг у нее за спиной раздался грохот, и под потолок взмыл покореженный металл, а в следующий миг в проход ворвался Саджа, рокоча как вулкан. Проклятье… Неужели жнец убил Джина? На выяснение не оставалось времени.

Мирэ добралась до сектора «А», далеко впереди она увидела знакомую машину с горящими фарами. Ускорившись, Вон пробежала около семи парковочных мест, когда сбоку кто-то выскочил. Вскрикнув, Мирэ замахнулась и ударила не глядя. Благо несчастный спасся от удара падением.

– Что… – начал было возмущаться Сон-Хо с земли.

– Черт возьми! Сон-Хо… Вставай! – Мирэ вздернула ничего не понимающего парня на ноги. – Быстро к машине, сейчас же! За мной гон…

Саджа запрыгнул на капот соседней машины и зарычал, заставляя кровь заледенеть. Мирэ и Сон-Хо завопили в два голоса, перебивая чудовище. Среагировав быстрее ассистента, Вон схватила его за руку и потянула назад в тот самый момент, когда Саджа атаковал.

– Мать вашу, что это?! – выпалил Сон-Хо, пятясь.

– Лучше не знать… – шепотом ответила Мирэ.

Они выбежали из узкого прохода и со всех ног помчались к машине. Разбивая выступающие части автомобилей, Саджа несся по проходу, отталкиваясь ногами и второй парой рук. Мирэ и Сон-Хо почти добрались до спокойно стоящего седана, когда существо прыгнуло.

Жнец вспорхнул в воздух, время стало тягучим, как тесто. Обернувшись, Мирэ видела колышущийся ворох черно-бурых цветов и широко разинутую пасть, которая могла в один счет откусить человеческую голову. Как в кошмарном сне, монстр начал падать на них, выставив все конечности. В последний момент, когда тварь уже почти повалила Мирэ и Сон-Хо, животный рев разрезала чья-то торопливая поступь, а после перед ними появился Джин. Он перехватил жнеца за передние лапы. Мирэ заметила, что повязка на левой руке Сонга покрылась кровью. Свежие швы разошлись.

Саджа заревел, еще шире разинув пасть. Нижний ряд лап быстро вспорол воздух, наполняя его звуком рвущейся ткани. Джин сдавленно крикнул от боли, но оттеснил тварь, а затем резко ушел вбок. По инерции Саджа полетел мордой вперед и пробурил рогами асфальт. Тут же раздался глухой треск, от которого к горлу подступила тошнота. Мирэ прижала руки к губам, а Сон-Хо повис у нее на плече, глядя на происходящее широко раскрытыми глазами.

Один из больших рогов твари откололся и остался торчать из асфальта. Неистовый рев монстра превратился в недоумевающий рокот. Саджа выпрямился и начал было вставать, но Джин вихрем проскочил мимо его нижнего ряда лап и выдернул сломавшийся рог из земли. Теперь время играло против жнеца. Перекинув рог из руки в руку, Сонг быстрым ударом вогнал его острым концом прямо в безглазое лицо твари.

Натянутая кожа лопнула, пропуская острый рог глубже. Вниз по лицу Саджа потекли вязкие черные струи, заливая пол под ногами монстра жижей цвета дегтя. Жнец вскинул руки, разинув пасть, но так и не успел закричать: рваные полы его ханбока, кончики пальцев и края уцелевших рогов начали стремительно чернеть и краснеть, как поленья в адском костре. Не прошло и мгновения, как тварь обуглилась и посыпалась тлеющими хлопьями пепла по воздуху. Корчась, Чосын Саджа рассыпался на глазах. На землю перед Джином упал окровавленный осколок рога.

Наступила гнетущая тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием Сон-Хо.

– Ты его убил?.. – Мирэ не узнавала свой голос, слепо глядя на беспросветно-черное пятно перед Джином.

– Нет. – Он наклонился поднять рог, но его ноги подогнулись. Джин упал на колени и оскалился от боли. – Жнецы бессмертны… – прохрипел Сонг, морщась. – Этот серьезно ранен и еще долго не вернется, но могут прийти другие.

Держась поближе друг к другу, Мирэ и Сон-Хо подошли к Джину. Схлестнувшись в опасной схватке, страх, волнение и шок не давали Вон в полной степени осмыслить случившееся. Присев напротив Джина, она увидела, что тот держится за торс. Его руку покрыли кровавые брызги.

– Сон-Хо… позови врачей.

Ассистент тяжело дышал и ничего не слышал, слепо глядя перед собой. Когда смысл слов наконец дошел до него, он развернулся в сторону указателей ко входу в приемный покой, но Джин окликнул его, заставляя остановиться.

– Я туда не вернусь. – сухо проговорил Сонг, поморщившись.

– Ты ранен! – Мирэ с ужасом смотрела на его окровавленные руки, не понимая масштаба увечий.

– Не смертельно. – Джин с трудом поднялся на ноги, но не смог выпрямиться. Его мотало как флюгер. Поборов секундное замешательство, Мирэ подошла ближе к нему и помогла опереться на свое плечо.

– Нужна помощь специалистов.

– Все в порядке. – Джин крепче стиснул рог Саджа. – Не хочу, чтобы задавали лишние вопросы. Учитывая, с кем мы столкнулись, такие точно возникнут.

– Нас в любом случае допросят. Камеры… – Сон-Хо поднял глаза к потолку, но нахмурился.

Проследив за взглядом ассистента, Мирэ задрала голову, но только приоткрыла рот. Весь потолок был затянут черным туманом, который клубился и вился, как варево в котле. Обернувшись, Вон осмотрела все доступные секции на парковке и увидела ту же картину. Туман. Наконец дымка начала рассеиваться и рассыпаться. Выступили трубы под потолком, показались камеры видеонаблюдения. Красные огоньки один за другим начали загораться на камерах, но уже было слишком поздно что-то фиксировать. Выходит, произошедшее не засняли из-за тумана.

– Репортер… – опомнилась Мирэ. На парковке были только они и труп. Не слишком ли это подозрительно, учитывая, что последний пост погибшего можно было расценить как повод для мести? Этого Вон было совсем не нужно.

– Чосын Саджа забирает своих жертв, – ответил Джин. – Вы не найдете тело, оно исчезло вместе с уходом жнеца.

– Но что нам теперь делать? – спросил Сон-Хо, который обычно всегда знал ответ на этот вопрос. При взгляде на на него Мирэ показалось, что перед ней стоит напуганный мальчик, а не специалист по разрешению спорных моментов.

– Используем эту… – Джин кивнул подбородком на черный седан. – Машину, – проговорил он, пробуя слово на вкус.

– Ладно, – сдалась Мирэ.

Вместе с Джином Вон заняла место на заднем сиденье, но вдруг спохватилась. Отстегнув ремень безопасности, она вышла из авто и притормозила Сон-Хо, пока тот не сел за руль.

– Куда мы поедем? – растерянно спросила Мирэ.

– Повезу тебя домой, – загнанно ответил Сон-Хо, все еще восстанавливая дыхание.

– А что делать с Джином? Нельзя везти его в гостиницу в таком виде.

– Да, это уж точно… И без банального паспорта его там никто не поселит, – сообразил Сон-Хо, запустив руку в волосы. Он откинул со лба челку и шумно вздохнул. – Поедем к тебе, – резюмировал он.

– Что?! Ты хоть понимаешь, что предлагаешь мне, господин Пак?

– Вполне! – парировал он. – Что, если снова появятся твари, подобные этой?

Слова Сон-Хо заставили передернуться. Мирэ часто заморгала и уперла руки в бока. Черт возьми! Теперь она ни в чем не была уверена. Еще недавно Мирэ считала своим злейшим врагом госпожу Чин, а сейчас не знала, кто мог подкарауливать ее за углом!

– Ты предлагаешь мне ночевать с человеком, который уверяет, что он хранитель из периода Чосон?

– Да! А еще он только что спас нас от какого-то монстра! Кстати, у него остался рог… Вдруг это оружие против нечисти?

– Ты видел, в каком состоянии Джин? Кому он сможет помочь? – не унималась Мирэ, пытаясь убедить скорее себя, нежели ассистента.

– Да он раненый будет сильнее меня и Брюса Ли вместе взятых! Если нападет еще какая-то образина, я тебя спасать не буду! К тому же вас с Джином временно связывают обязательства, ты сама подписала бумаги.

Отступив от ассистента на пару шагов, Мирэ схватилась за голову и прикрыла глаза. Сделав глубокий вдох носом, она медленно выдохнула ртом и повторила действие еще пару раз, пока обычное сердцебиение не восстановилось.

– Ладно… – протянула она. – Но теперь ты будешь работать без выходных, – сурово отрезала Мирэ, ткнув пальцем в грудь Сон-Хо.

– Но…

– Я не останусь наедине с Сонг Джином, – стальным тоном отсекла Вон. – Будешь жить со мной до тех пор, пока наш «хранитель» рядом. Я повышу жалование.

Сон-Хо часто заморгал. Возможно, его задели слова про жалование, или он до сих пор пребывал в растерянности из-за сверхурочной работы, но парень решительно кивнул. Мирэ стало значительно легче. В своей жизни она всегда рассчитывала только на себя. Бабушка была стара и сама нуждалась в помощи, а когда ее не стало, Вон осталась совсем одна. Она так привыкла со всем разбираться самостоятельно, что появление Сон-Хо стало для нее своеобразным подарком. Больше, чем себе, она доверяла только ему.

Они сели в машину, и Пак плавно вывел ее из секции 13А. Напряжение постепенно начало отпускать Мирэ, тело пробила дрожь.

– Почему появился жнец? – глядя в пол, пробормотала она. – Почему он напал на меня? – В поисках ответов Мирэ повернулась к Джину.

– Если бы я только знал, – признался он, поморщившись.

Сонг по-прежнему прижимал руку к торсу, что лишний раз напомнило Мирэ – случившееся не игра воображения. Какие бы сомнения и опасения она ни испытывала, Сон-Хо был прав – этот странный парень в ханбоке спас их обоих. Если бы не Джин, кто знает, чем бы закончилось происшествие на парковке?

Толкнув Сон-Хо в плечо, Мирэ попросила его достать из бардачка аптечку. Не отвлекаясь от дороги, Пак одной рукой вытащил сундучок и передал его назад.

– Что это за шкатулка? – заподозрив неладное, спросил Джин. Мирэ заметила у него на лбу выступившие капельки пота.

– Аптечка, – сказала она, открыв бокс. Мирэ повернула его навстречу Джину, чтобы он убедился, что там не спрятано ничего жуткого, хотя для многих вид шприца – уже настоящая жуть. – Снимай пояс.

Джин удивленно нахмурился, глядя поочередно то на Мирэ, то на аптечку. Непонятно, что смутило его больше – вид медикаментов или перспектива раздеться перед незнакомой женщиной.

– Мы в двадцать первом веке, забыл? – с наигранной незаинтересованностью буркнула Мирэ, выкладывая бинт и антисептик, хотя с каждым разом становилось все сложнее скрывать свою заинтересованность. – Распоясывайся давай!

Запрокинув голову, Джин закрыл глаза и беззвучно усмехнулся. Интересно, о чем он думал? Мирэ все еще не хотела верить в реальность произошедшего. Ей было проще опереться на версию, что случившееся было чем-то вроде коллективного помутнения: на них напала огромная бешеная собака, которую воспаленный страхом мозг преобразовал в жуткое чудище… Случай на парковке – это чистая игра воображения. Вот и все. Ведь так?

Однако при встрече со жнецом Джин выглядел уверенно и расслабленно, будто знал, с чем имеет дело, так, словно сталкивался с этим не раз. Если взять в расчет его рассказ о Чосоне и допустить мыль, что он действительно из прошлого, каким для него предстало будущее, современная Корея? Наверняка она казалась ему не краше существа, которое увидела Мирэ.

Какой же бред… Покачав головой, Вон заправила волосы за уши и несколько раз протерла руки спиртовыми салфетками, после чего еще пару раз сбрызнула их антисептиком, а после надела медицинские перчатки, которые лежали в стерильной упаковке на дне контейнера. К этому моменту Джин сдался и развязал пояс. Он стянул с плеч чогори[19], тихо зашипев из-за болезненных движений, и оголил торс. Намочив салфетки несильным антибактериальным веществом, чтобы не обжечь кожу и открытые участки раны, Мирэ повернулась к Джину и помедлила, разглядывая его.

Как Вон и полагала, у него правда была стройная и подтянутая фигура, состоящая из рельефа и выступающих фактурных мышц. Будь Джин и правда экспонатом, как его назвал погибший репортер, Мирэ бы сказала, что скрывать такую фигуру под широкой одеждой – преступление, ведь благодаря ей можно увеличить цену. Тряхнув головой, она избавилась от посторонних мыслей и придвинулась ближе к Джину. Наклонившись, Мирэ осмотрела четыре продолговатые полосы, оставленные когтями Саджа на торсе Сонга. Раны и правда были не смертельными, но лучше бы ему было не упрямиться и доверить лечение специалистам…

– Может щипать, поэтому не шевелись. И ничего не трогай! – строго предупредила Мирэ и повернулась к Сон-Хо, приказав закрыть двери. Мало ли, вдруг кому-то придет гениальная мысль выскочить из машины на ходу при виде чего-то из аптечки?

– Я могу самостоятельно… – начал было Джин, потянувшись за обработанным марлевым тампоном в руках Мирэ, но она шустро отвела тот в сторону и строго взглянула на Сонга.

– Займись лучше своей рукой, – посоветовала она, кивнув на промокшую повязку на его левой ладони.

Приложив одну руку к торсу Джина, Мирэ чуть оттянула теплую кожу и принялась счищать кровь вокруг раны. Одного тампона не хватило, поэтому ей пришлось смачивать антисептиком еще порядка пяти марлевых скруток. Приступив к самой глубокой с виду ране, Мирэ подняла глаза на напряженное лицо Джина:

– Тебе удалось справиться с монстром с помощью силы хранителя? – спросила она и снова опустила глаза на рану. Верить в очередные бредни не было смысла, но хотелось отвлечься и чем-то занять Сонга, чтобы не чувствовать на себе его взгляд.

Пока Мирэ помогала Джину с торсом, он взял из аптечки все необходимое и, глядя на Вон, принялся обрабатывать шов на руке.

– Ты ведь в это не веришь, – напомнил Сонг и притих, как искуситель, очевидно, рассчитывая, что Мирэ начнет спорить и утверждать обратное. Не на ту напал.

– Я тебя спросила не о том, во что верю, а о том, как ты справился с Саджа, – парировала она.

– Везение, – наконец ответил Джин. – Я не могу использовать силу хранителя. Будто крыльев лишился…

– Вот как… – скрывая скептицизм, Мирэ поджала губы. Как бы там ни было, озвучив свои подозрения, Джин и правда стал темным как туча.

– Ну точно – Лео Уайатт! – глядя в зеркало заднего вида, выдал Сон-Хо. – Прямо как во втором сезоне, когда Пайпер…

– Сон-Хо! – взвыла Мирэ. – Веди машину молча!

– Ой, да ладно… – проворчал он, но все-таки последовал совету, и на какое-то время его хватило. Свернув на соседнюю улицу, Сон-Хо притормозил возле круглосуточного магазина. – Мне нужно купить пижаму для сна и соджу[20], чтобы запить весь тот кошмар, которого я насмотрелся за день.

Заглушив двигатель, Пак вышел из машины и юркнул в магазин, сразу же притормозив у стеллажа с чипсами. Оставшись наедине с Джином, Мирэ вдруг вспомнила, что его общество было первой причиной, по которой она нагрузила ассистента сверхурочной работой. Нервно сглотнув, Мирэ убрала в сторону очередной испачканный кровью марлевый тампон и взяла из аптечки бинт. По логике вещей, если бы Джин хотел ей навредить, он бы попросту не ввязался в драку с Саджа.

Мирэ прижала конец повязки чуть выше ран Джина и круговыми движениями обогнула весь его торс, аккуратно запечатав порезы под стерильной броней. Закончив, она осмотрела проделанную работу и свела ладони, довольная результатом.

– Жить будешь, – резюмировала Мирэ.

Джин прижал руку к повязке, с любопытством ощупав плотный бинт.

– Спасибо за помощь.

– Это я должна благодарить… – стягивая перчатки, призналась Мирэ. – За помощь на парковке.

– У нас ведь был уговор: ты помогаешь мне, я – тебе.

– То есть там, на парковке, ты защищал не меня, а свои интересы?

– Разве есть разница?

– Спасая человека – ты альтруист, преследуя свои интересы – эгоист.

– Тогда как ты расценишь то, что моим интересом было спасти тебя? – перешел в атаку Джин.

Азарт обуздал остатки страха от пережитого, заставляя активировать холодный разум.

– Вот как? А если бы на моем месте был Сон-Хо? – парировала Мирэ.

– Я бы помог ему.

– Но ведь между вами нет уговора. Значит ли это, что твой интерес помочь ему не поменялся бы?

– Но ведь и на парковке с Саджа столкнулся не он, а ты. Разве есть смысл выяснять это?

– Все-таки эгоист, – резюмировала Мирэ.

– Прозвучало осуждающе, – заметил Джин.

– Врать не буду – осуждение было заложено в мои слова. – Мирэ собрала испачканную марлю в пакет для отходов, после чего закинула в него и перчатки.

Поерзав на месте, Вон отряхнула брюки и выудила из сумки – спасибо Сон-Хо за то, что подобрал ее на парковке, – влажные салфетки. Вряд ли им было под силу отчистить с ткани кровь репортера, но Мирэ принялась усердно натирать свой пиджак, стараясь не думать о том, что прямота слов Джина ее задела. Придерживаясь правила во всем руководствоваться личными интересами, Мирэ не взяла в расчет, что и с ней могут поступить точно так же.

– Я помог не из корысти, – будто прочитав ее мысли, признался Джин.

Было в его голосе нечто такое, что заставило Мирэ повернуться к нему. Сонг смотрел в окно, изучая пеструю улицу и толпы людей вокруг. Свет от неоновых вывесок отражался на его лице, подчеркивая напряженное выражение.

– Это всего лишь моя работа, – теперь Сонг повернулся к Мирэ. – Защищать.

Мирэ открыла рот, но так и не придумала, что сказать. Наверняка Джин сводил суть к тому, что хранители должны беречь души невинных и тому подобное. Перенасытившись всем этим за вечер, Вон уже не придавала значения уровню абсурда, который окружил ее как смерч.

– Саджа мог забрать тебя, – продолжил Сонг, посмотрев на отколотый рог, лежащий рядом с ним как трофей. – Нельзя было этого допустить.

– Почему? – ляпнула Мирэ, только спустя время понимая, как глупо прозвучал вопрос.

В этот раз Джин не ответил, заставляя занервничать. Интерес настолько распирал Мирэ, что она уже собиралась растолкать интригана, но в этот момент дверь рядом с ней открылась и ей на ноги плюхнулся большой пакет, откуда выглядывали упаковки с лапшой, чипсами, острыми крылышками и прочим съестным…

– Вкусняшки! – довольно протянул Сон-Хо, глядя сверху вниз на недоумевающую Мирэ. – Острое и сладкое помогает справиться со стрессом, босс. – Спрятав за щекой чупа-чупс, Пак наклонился к пакету у Мирэ на коленях и вытащил оттуда упаковку с мандаринами в стекле. – Съешь, полегчает.

После увиденного на парковке Мирэ не могла думать о еде, перед глазами так и стояли разорванная грудная клетка и лужи крови… Образ Саджа въелся ей в память, и вряд ли удастся избавиться от него так скоро. Затолкав упаковку с десертом обратно в пакет, она столкнула его со своих колен на свободное место между собой и Джином, после чего отвернулась к окну и постаралась отвлечься от жутких воспоминаний на уличный пейзаж.

Седан плавно рассекал ночные улицы под ритмичную музыку, выбранную Сон-Хо. Глядя в окно, Мирэ не могла отделаться от ощущения, будто весь мир вокруг нее замер. Слишком многое успело произойти за день, одни только мысли о том, через что предстоит пройти завтра, вгоняли в ступор… Нужно было выяснить, что за вирус или вмешательство повредили базу данных аукционного дома, проверить съемку с камер видеонаблюдения рядом с Инджи, найти похитителя документов и постараться встретиться с Ханьюлом. Шумно вздохнув, Мирэ прижала руку к лицу, надеясь спрятаться за ладонью от всего мира. Сил больше не осталось, а из-за всего случившегося сна ей точно не видать.

Скоро Сон-Хо свернул с дороги на подземную стоянку под жилым комплексом, где находилась квартира Мирэ. Мимолетная радость от прибытия быстро исчезла, стоило ей снова увидеть ряды припаркованных автомобилей. Нервно сглотнув, Мирэ отстегнула ремень безопасности и побыстрее выбралась из машины, прихватив свою сумку.

– Куда мы приехали? – Джин осмотрелся.

– Ко мне домой, – на ходу бросила Мирэ.

– Что? – Казалось, эта новость шокировала Джина больше, чем вид разъяренного жнеца.

– Пока ты не вернешь мне бумаги по делу Ханьюла, а я не перестану быть твоим попечителем, держимся вместе.

До слуха Мирэ донесся тихий, почти беззвучный смех Джина. Обернувшись к нему, она непонимающе развела руками.

– Что смешного?

– Уже не боишься меня? – спросил Джин.

– Я не… – Мирэ чуть не задохнулась от возмущения.

Она ни разу не сказала вслух, что боится Сонг Джина, лишь опасается… Это разные вещи. И то Мирэ об этом лишь думала, не говорила, разве что Сон-Хо. Неужели он разболтал?

– Вообще-то я помогла тебе с раной! – возмутилась Мирэ, когда не нашла колкости, чтобы достойно ответить.

– А я спас тебя от жнеца, – в той же манере парировал Сонг.

– Как же ты бесишь! – взорвалась Мирэ.

– Спокойно! – громко крикнул Пак, подняв обе руки. – Никто никого не боится, никто никого не бесит, все дружно слушают Сон-Хо, получат по рамену[21], и будет всем счастье!

Быстрым шагом Мирэ направилась ко входу в жилой комплекс, насупившись от злости. Без каблуков и правда удавалось передвигаться гораздо быстрее. Оставив стоянку и парней позади, она ворвалась в вестибюль и чуть было не снесла с ног пожилую соседку.

– Аджумма[22], простите! – Быстро спохватившись, Мирэ поклонилась пожилой соседке с первого этажа. От испуга пенсионерка натянула поводок своей собачонки до того, что толстому бульдогу пришлось встать на задние лапы.

– Ох… – ахнула госпожа Мин, но спустя пару секунд напряженного изучения узнала Мирэ и тепло улыбнулась. – Все торопишься! – пожурила она, а после заговорщически шагнула вперед. Поводок в ее руках расслабился и снова повис в воздухе. Толстый бульдог плюхнулся на пузо, довольно хрюкнув.

– Простите, – уже спокойнее повторила Мирэ.

Госпожа Мин с особым интересом осмотрела босые ноги Вон, а после подняла глаза к лицу. Губы соседки натянулись в улыбке. Несмотря на свой высокий достаток и безбедное существование в одном из элитных жилых комплексов, аджумма всегда казалась странной соседям, и Мирэ не была исключением. За день Вон столкнулась с немалым количеством необъяснимых вещей, и сейчас выслушивать чудачества госпожи Мин хотелось меньше всего.

За спиной тихо щелкнули двери, возвещая о том, что Сон-Хо и Джину удалось догнать Мирэ. Используя их появление, она кивнула аджумме на прощанье и обошла старушку боком, но та легонько взяла ее за руку и понизила голос:

– Сегодня приходила Юна, – улыбнулась госпожа Мин. – Я была так рада видеть ее! Она шлет тебе привет!

– Что? – Мирэ нахмурилась, но в этот момент подошли Джин и Сон-Хо. Последний дружелюбно поклонился аджумме и присел на корточки рядом с бульдогом. Пак часто встречал и провожал Мирэ на службу, поэтому его хорошо знали персонал жилого комплекса и некоторые соседи. При виде парня толстый бульдог захрюкал еще радостнее и плюхнулся на спину, подставляя живот.

– Только никому не говори, что она приходила! – Хватка на руке Мирэ усилилась, когда госпожа Мин говорила это. Старушка с опаской покосилась на Джина, но после снова улыбнулась и потянула поводок. – Мочи, а ну-ка вставай, ленивое создание!

– Госпожа-а-а, – протянул Сон-Хо. – Какое же это ленивое создание… Мочи – самый чудесный пес, какого я знаю!

– Он только кажется таким же сладким, как пирожное. На деле это настоящая язва! – тепло рассмеялась госпожа Мин и все-таки заставила толстого бульдога подняться на ноги. Беззвучно шлепая дорогими тапочками по блестящему полу, старушка вышла на улицу, несмотря на то, что на дворе стояла ночь.

– Не поздно ли для прогулок? – заметил Джин, провожая аджумму внимательным взглядом.

– Ничего необычного, она часто так делает, – призналась Мирэ, поочередно смерив взглядом госпожу Мин, затем Сонга. Почему соседка так странно на него посмотрела?

«Уже не боишься меня?» – слова Джина кольнули в мозгу, заставляя поежиться. Если не из-за недомолвок и странностей, то Мирэ точно убьет его от злости…

В этот момент Сон-Хо поднялся на ноги с энергией разжавшейся пружины и отряхнул руки, провожая старушку встревоженным взглядом.

– О чем она говорила? – спросил он, вновь зашуршав пакетом, куда вместил чуть ли не полмагазина.

– Сказала, что приходила Юна. – Мирэ направилась к лифту, игнорируя вопросительный взгляд консьержа, который изучал ее так, словно странной была не госпожа Мин, а сама Вон.

– Подожди-ка, – напрягся Пак. – Юна ведь умерла лет пять назад?

– Шесть, – поправила Мирэ, вызывая лифт. Пока кабина опускалась, в памяти непрошено появился образ Юны на сцене с блестящим микрофоном. Тогда еще Мирэ не работала в фонде Инджи и не жила в элитном доме, она даже не была знакома с восходящей звездой. Однако последние несколько лет круто изменили ее жизнь, а пожилая госпожа Мин была убеждена, что Мирэ тесно дружила с Юной, которая покончила жизнь самоубийством из-за громкого скандала на фоне слухов.

– Женщина видела свою умершую дочь? – Джин посмотрел на входную группу дверей, за которыми скрылась старушка.

– Она часто чудит, – ответила Мирэ, глядя на дисплей с показателем этажа, мимо которого проходил лифт.

– Где похоронена Юна? – внезапно спросил Сонг, когда двери лифта тихо открылись.

Перевалившись через край стула, консьерж пристально уставился на них, явно не оценив вопрос Джина.

– Доброй ночи! – улыбнулся Сон-Хо мужчине и торопливо запихнул Сонга и Вон в лифт. Пак судорожно застучал по кнопке верхнего этажа. – Нам сегодня для полного финиша осталось только в полиции побывать! – привалившись к стене, выдохнул он.

– Зачем тебе знать, где похоронена Юна? – сложив руки на груди, Мирэ покосилась на Джина.

– Я думаю, старую госпожу посетил квищин[23], – леденяще спокойно выложил Джин, задумчиво глядя перед собой. – Хочу поговорить с призраком.

– Ты готов пойти на кладбище ночью, чтобы разговорить призрак певицы, умершей шесть лет назад?

– Верно.

– Тогда советую выходить прямо сейчас и держать путь на лондонское кладбище Голдерс-Грин. Тебе будет полезнее поговорить с призраком по фамилии Фрейд, – выпалила Мирэ и отвернулась, стараясь скрыть то, что от слов Джина по спине побежали мурашки. Кому в здравом уме захочется пойти ночью на кладбище, особенно после того, что случилось на парковке?

– Уже не считаешь подобное странным? – очевидно, посчитав ее сарказм за совет, спросил Сонг.

– Ты ненормальный… – Мирэ покачала головой.

– Не более ненормальный, чем женщина, готовая впустить в свой дом едва знакомого мужчину.

– Слушай! – вспылила Мирэ. – Я это делаю только ради защиты своих интересов! Скажи спасибо, что не бросила тебя ночевать на скамейке рядом с аукционным домом.

– Может быть, мне лучше вернуться туда? – В этот момент лифт остановился на нужном этаже, открылись двери и сбоку показался аварийный выход. Сонг шагнул в его сторону, но Мирэ грубо перехватила Джина за руку, искренне испугавшись, что он действительно может уйти.

Все-таки Сон-Хо был прав. Сейчас Мирэ и Джина связывали договоренность, бумаги, подписанные ею в больнице, и банальный страх, что может произойти новая встреча с потусторонней тварью.

– Стой! – собственный голос предал ее. Мирэ опустила глаза и только сейчас заметила, что по-прежнему держится за Джина. Быстро отпустив его, она выпрямилась и заправила волосы за уши. – Тебе нельзя уходить.

– Разве? – Джин по-лисьи сощурил глаза. Мирэ показалось, что уголок его губ приподнялся в лукавой улыбке. – Это потому, что ты переживаешь, или такой расчет?

– Защита интересов, – взяв на вооружение слова Сонга, сказанные в машине, Мирэ использовала их против него.

– Разумно, – согласился Джин.

– Вот именно.

– Значит, разумные мы с тобой в равной степени, как и ненормальные, – наклонившись к ней, подчеркнул Сонг.

Отвернувшись от него, Мирэ запрокинула голову и едва удержалась, чтобы не зарычать.

– Бесишь… – вполголоса пробубнила она, понимая, что оказалась в безвыходном положении: ее коробила мысль впустить Джина в свой дом, но при этом вгоняло в панику понимание, что он в любой момент может развернуться и уйти.

– Вот же проклятье… Ну хватит вам уже! – взмолился Сон-Хо, подталкивая их по пути в коридоре. – Неужели нельзя нормально общаться?

Шурша пакетом, Пак, как надзиратель, шел позади, контролируя ситуацию на случай, если кто-то решит пойти на попятную. Не желая признаваться себе, Мирэ хотела убежать куда-нибудь далеко и спрятаться. Отсидеться в глухой тишине со знанием, что она в абсолютной безопасности, где поблизости нет ни монстров, ни обязательств, ни госпожи Чин и ею подкупленных лиц.

Тем временем Мирэ, Сон-Хо и Джин подошли к ее квартире. Пак набрал пароль безопасности и открыл дверь. Подтолкнув Мирэ внутрь, он пропустил Джина и запер замок.

Как под гипнозом, Мирэ прошла в коридор и зашлепала босыми ногами в ванную комнату, не утруждая себя включить свет. Легко щелкнул выключатель позади, и заворчал Сон-Хо. Прежде чем скрыться в ванной, Мирэ выглянула в коридор и обнаружила, что лампа моргает. Это была меньшая странность, которая успела произойти за бесконечный день.

Скрывшись в ванной комнате, Вон встала в душевую кабину и на ощупь включила воду. Ледяной дождь полился на нее сверху, и когда одежда вымокла до последней нитки, Мирэ поняла, что все еще была в рабочем костюме. Она опустила глаза в пол, видя, как темная из-за грязи и чужой крови вода закручивается и уходит в сливное отверстие. К горлу подступили рыдания. Напряжение начало сходить, адреналин отпустил, и ноги предсказуемо подогнулись. Мирэ села на дно душевой кабины и закрыла руками лицо, пряча от запотевшего отражения свои слезы.

Так плохо ей не было уже давно. Задыхаясь от клокочущего страха, Мирэ прижала ладонь к губам, до боли жмуря глаза. Плечи задрожали. В последний раз она плакала на похоронах бабушки. В тот же день родилась фобия перед глубиной.

Когда тело пробил озноб, в голове Мирэ все встало на свои места, слезы смыло душем. Сколько так просидела, она не знала, но побыстрее отправила в мусорный контейнер некогда любимый костюм и настроила комфортную температуру воды.

Мирэ долго терла кожу мочалкой, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения, что она все еще испачкана в чужой крови. Воздух стал тяжелым из-за пара, все зеркальные поверхности запотели. Когда кожу начало щипать, а вода показалась горячей, Мирэ закрутила краны и вышла из душевой кабинки.

Вон давно уяснила, что самобичеванием никакую ситуацию не спасти, поэтому, позволив себе минутную слабость, взяла себя в руки. У нее были планы, и она не собиралась от них отступать. Чтобы добиться повышения, нужно обойти госпожу Чин, подставных лиц, вернуть бумаги по делу Ханьюла и вытерпеть общество Джина. Все это пустяки, а Чосын Саджа… хотелось верить, что жнец – галлюцинация. Но ссадина на щеке говорила об обратном. Сжав губы, Мирэ отвернулась от своего отражения. Если Саджа – очередное препятствие на ее пути, нужно сделать то же самое, что и с прочими трудностями – перешагнуть через него. Возможно, это получится сделать, но не сегодня. Сегодня Мирэ хотелось спрятаться с головой под одеяло и проплакать до рассвета.

Выйдя из ванной комнаты, Вон тут же почувствовала пряный запах рамена. Сон-Хо выскочил из-за угла и поднес пышущую паром тарелку с лапшой к ее лицу, улыбаясь, как счастливый ребенок. Мирэ никогда не говорила с ним о его бурных эмоциях и радостях по мелочам, но подозревала, что он так ярко и искренне ликовал от еды, мелких подарков или походов на мероприятия, потому что был лишен этого в детстве. Его радость была такой заряжающей и всепоглощающей, что Вон никогда не могла ей противиться. Но только не в этот раз. От вида еды желудок стянулся в тугой узел, в памяти появился образ раскуроченной грудины репортера и крови. Мирэ с трудом поборола приступ тошноты.

– Твое настроение сразу станет лучше, босс! – Сон-Хо потянул палочками лапшу и привстал на носочки.

Вежливо отказавшись, Мирэ взяла ассистента за воротник и увела его в сторону, медленно шагая, чтобы он ненароком не расплескал содержимое своей тарелки.

– Мое настроение поднимется, если ты объяснишь нашему «хранителю», как пользоваться техникой и электроникой. Не хочу, чтобы мой дом спалили, пока я сплю.

– Ты утрируешь! Что тут объяснять… – запихнув в рот лапшу, возмутился Сон-Хо.

– Объяснять все – от того, как работать с нейросетью, вплоть до того, как крутятся вентили в ванной комнате… – перегнула Мирэ, надеясь, что Сон-Хо понял ее настрой. Он закатил глаза, но решительно кивнул, набивая рот новой порцией лапши.

Оставив парня наедине с раменом, Мирэ направилась в свою комнату, минуя гостиную, где располагался выход на террасу, откуда открывалась панорама города. Мельком бросив взгляд в сторону, Вон увидела там Джина, стоящего у самых перил. Опустив руки на поручни, Сонг разглядывал город внизу, подставляя лицо и полы одежды холодному ветру. На Мирэ накатили жуткие воспоминания сегодняшнего дня, отчего по телу пошли мурашки. Обхватив себя за плечи, она еще пару секунд смотрела на Джина, понимая, что он и правда не вписывается в современный пейзаж – в шумный мегаполис, море огней, комнату, обставленную по последнему слову дизайна и техники. Он был здесь словно чужой. Хотя таким он и был.

Должно быть, Джин почувствовал на себе чужой взгляд. Он обернулся, но Мирэ шагнула за квадратную колонну и скрылась в коридоре. Быстрым шагом добравшись до своей комнаты, она заперла дверь на замок, а после, задумчиво потоптавшись на месте, подперла ее стулом.