Гарем на шагоходе. Том 10

Глава 21 Кровь бессмертных

Я окинул взглядом эту готическую вечеринку, и мне стало скучно.

Дюжина бледнолицых аристократов в байкерских косухах, с таким выражением на лицах, будто им всем одновременно подали штопаные носки вместо фуа-гра.

Они смотрели на меня с плохо скрываемым презрением, и это даже забавляло.

Особенно учитывая, что они стояли посреди городка, который выглядел так, будто его сначала разбомбили, а потом стёрли с карты и забыли.

— Я жду ответа, — бархатный голос Валериуса нарушил тишину, пропитанную запахом пыли и разложения. — Зачем ты здесь? Решил выследить последних из нашего племени, чтобы довершить начатое в Виттории?

Я криво усмехнулся. Этот парень явно звезда местного драмкружка. Пафоса в его речи больше, чем брони на «Антеро».

— Вообще-то, я просто шёл мимо, — лениво ответил я, засовывая руки в карманы. — Искал приличную кофейню. Но, судя по всему, в вашем захолустье с этим проблемы. Как и с живыми работниками. И что за работу эти несчастные зомбаки для вас выполняли? Выращивали брюкву на продажу? Чтобы вы себе купили пару литров донорской крови у лиходарских барыг? Вам самим-то не противно от того, во что вы превратились?

Несколько альпов за спиной Валериуса оскорблённо зашипели.

Их белые волосы зашевелились от негодования.

Кармилла фыркнула, и я почувствовал, как её веселье волной прокатилось по нашей ментальной связи. Напряжение от встречи с сородичами прошло, теперь она просто готовилась убивать. Точнее, смотреть, как убивать буду я.

— Ты смеешь насмехаться над нами, смертный? — голос Валериуса стал холоднее, в нём зазвенел металл. — Ты стоишь перед последними представителями высшей расы, чья цивилизация простиралась до края мира, когда твои предки ещё сидели на деревьях и кидались друг в друга помётом.

— Во-первых, не смертный, — я покачал пальцем. — Регенерация у меня такая, что твоя бледная задница от зависти позеленеет. Во-вторых, если ваша цивилизация была такой великой, чего ж вы теперь ошиваетесь в этой дыре и одеваетесь, как группа поддержки на концерте забытого рок-идола? Несостыковочка.

— Ты убил Зубоскала, — сказал он вместо ответа. — Мы давно собирались поквитаться с тобой за это. И вот удача. Ты сам явился к нам.

Никакой радости при этом от предстоящего возмездия в его словах не прозвучало.

— А, так вот оно что, — я театрально хлопнул себя по лбу. — Месть. Какая прелесть. Не особо вы с ней торопились, ну да ладно. Говорят, это блюдо лучше подавать холодным. И раз уж мы всё выяснили… Зубоскала действительно прикончил я. Мужик был не из приятных. И, честно говоря, я бы с удовольствием повторил.

Это стало последней каплей.

Лицо Валериуса исказилось от ярости.

Этот кровосос больше не играл в аристократа.

Он стал просто взбешённым хищником.

— Во имя Бога Крови, ты заплатишь за это своей жизнью! — взревел он.

— Опять угрозы, — вздохнул я. — Скука. Может, перейдём уже к делу? А то я страшно хочу кофе, а его здесь фиг дождёшься.

Он не стал больше говорить. Сделал резкий, молниеносный выпад.

Его рука метнулась вперёд, пальцы превратились в острые когти, нацеленные мне в горло.

Волосы взметнулись сонмищем острейших пик.

Его свита тоже дёрнулась, готовая к атаке.

Эти твари двигались быстро.

Очень быстро по меркам обычных людей.

Но я давно уже не обычный человек.

Мир для меня замедлился. Я видел, как его когти и волосы приближаются, как искажается от ярости его идеальное лицо, как ветер треплет края его одежды. Видел ухмылку на губах Кармиллы и злорадный оскал на лице её сестрицы.

А потом я шагнул вперёд.

Не просто движение. Срыв.

Словно кто-то нажал на кнопку перемотки, и я просто исчез с того места, где стоял.

Воздух хлопнул, поднимая пыль.

Альпы замерли. Их идеальные, тренированные веками рефлексы просто не успели подстроиться, а мозги не смогли обработать произошедшее. Они моргнули, и я уже стоял не перед Валериусом, а за ним. Вплотную.

Он даже не успел развернуться. Он просто почувствовал холодное прикосновение стали у своего сердца.

Мой «секач» с тихим, почти интимным «шш-клик» вышел из протеза и вошёл в его спину, пробив куртку, кожу, мышцы, рёбра и сердце. Легко, как нож входит в масло.

На улице воцарилась гробовая тишина.

Все альпы, включая заносчивую Кристалл, застыли, как соляные столпы.

Их лица выражали одну-единственную эмоцию.

Полное, абсолютное, всепоглощающее охренение.

Они не могли поверить в то, что увидели.

Их лидер, их защитник, их самый сильный воин, пронзён, как бабочка иглой, прежде чем успел хотя бы закончить выпад.

Валериус хрипло выдохнул, из его рта брызнула кровь. Он посмотрел на меня через плечо, не веря в произошедшее.

Я наклонился к его уху. Мои глаза вспыхнули ровным, немигающим, рубиновым светом. Тем самым светом, который сейчас горел в глазах каждого из них.

— Бу, — шепнул я, и этот простой слог прокатился по всем вампирам вокруг, будто разряд тока.

Тело Валериуса содрогнулось. Не от боли. От ужаса. Он почувствовал это. Почувствовал силу, текущую во мне. Силу его мёртвого бога.

Я держал его на клинке, не давая упасть. Он не умирал. Чтобы убить альпа, нужно отрубить ему голову. Но кровь, тёмная, почти чёрная, уже пропитывала его футболку, капая на пыльную землю. И с кровью он терял силу, слабел с каждой секундой.

Я медленно повернул голову и окинул взглядом его ошарашенную свиту. Вампиры понимают только один язык, придётся говорить именно на нём.

— А теперь, дети мои, — мой изменившийся голос проникал им прямо в мозг, заставляя инстинктивно съёживаться. — Урок номер один. Никогда, слышите, никогда не связывайтесь с тем, кто стоит на несколько ступеней выше вас в пищевой цепи. Это непродуктивно. И очень, очень больно.

Я слегка провернул клинок в груди вампира. Валериус захрипел, его идеальное лицо исказилось от боли. Он даже не мог попытаться придушить меня волосами. Вообще не мог пошевелить ни единым волоском. Потому что я запретил.

— Урок номер два, — продолжил я. — Почуяв приближение высшего хищника, лучше сразу валить и не строить из себя всякую пафосную хрень. А ведь вы знали, что я иду. Вы почуяли меня, как я почуял вас. Просто не поверили своей чуйке. Очень зря.

— Кто ты? — сдавленно прохрипел Валериус.

— Вы же отлично знаете, кто я, — усмешка. — Я капитан Волк. Убийца высшего. Неужели вы думали, что за такой подвиг не полагается награда? И я вовсе не про орден из рук императора. Вы, со своей тысячелетней историей, так ничего и не поняли. Силу нельзя уничтожить. Её можно только… перераспределить.

Я приподнял Валериуса на клинке, заставляя его посмотреть на меня.

— Про закон сохранения энергии слышали? — уточнил я. — Энергия не может быть создана или уничтожена, она может только переходить из одной формы в другую или передаваться от одного объекта к другому.

Кармилла тихо хохотнула и неспешно захлопала в ладоши.

А я продолжал запугивать бедных кровососов:

— Я не просто убил вашего бога, идиоты. Я съел его. Я выпил его силу до последней капли. Я поглотил его сущность. Всё, чем он был, теперь — часть меня. Его ярость. Его мощь. Его право повелевать.

Я расширил поле психического воздействия, накрывая им всех присутствующих. Они вздрогнули, как от удара хлыстом. Их глаза расширились от ужаса. Они чувствовали это. Ауру высшего альпа. Ауру своего мёртвого лидера, исходящую от меня.

— Так что, когда вы решили напасть на меня, вы напали на своего нового бога. И, должен сказать, я очень, очень разочарован своей паствой. Вы оказались глупыми, самонадеянными и на удивление плохо одетыми. Но ничего. У нас будет много времени, чтобы это исправить. Если, конечно, вы переживёте сегодняшний день.

Тишина, повисшая на улице, казалась гуще, чем мазут в президентском баке Хур-Хура.

Дюжина чистокровных альпов, ещё минуту назад источавших столько высокомерия, что им можно было запитать небольшой город, теперь стояли, как вкопанные.

Их идеальные, аристократические лица застыли в одной и той же гримасе.

В гримасе тотального ужаса.

Они посмотрели на меня. На Валериуса, безвольно обмякшего на моём клинке. И снова на меня. Их коллективный разум, очевидно, пытался обработать полученные данные, но процессор явно не справлялся. В их глазах, красных, как стоп-сигналы, читался один-единственный, глобальный системный сбой.

Я чувствовал их. Каждого.

Их страх — холодный и липкий, как пот на спине приговорённого к смерти.

Их шок — острый, как осколок стекла.

Их ненависть… о, их ненависть, ещё недавно бывшая гордым, полыхающим костром, теперь превратилась в жалкий, дымящийся уголёк, который отчаянно боялся, что на него сейчас наступят тяжёлым армейским ботинком.

И знаете что? Мне это нравилось. Чертовски нравилось.

— Ну что притихли, комарики? — мой новый, дьявольски глубокий голос заставлял воздух вибрировать. — Вопросы есть? Предложения? Может, кто-то хочет оспорить моё право на престол? Выборы, демократия, все дела. Я готов выслушать оппозицию.

Оппозиция молчала, лишь судорожно глотала воздух.

Я перевёл взгляд на пронзённого Валериуса. Он мучился, но помирать не собирался, цеплялся за жизнь с упрямством таракана. Его глаза, полные боли и унижения, смотрели на меня.

Он захрипел, изо рта пошла кровавая пена.

— П-пошёл ты… к чёрту… выродок…

— Неправильный ответ, — вздохнул я. — Но за попытку — пятёрка. За упрямство. Я это ценю. Но, боюсь, пересдачи не будет. Будет только… усиленный курс обучения.

Ни капли жалости к этим тварям я не испытывал.

Гора трупов на этой улице — ведь именно они, эти чёртовы альпы, убили каждого жителя в этом городке и превратили его в марионетку. И это далеко не первые их жертвы. Они убивали веками, потому что могли. Потому что никто не пресёк их развлечений.

Я закрыл глаза и сосредоточился.

Сила, дремавшая во мне, сила высшего альпа, которую я до этого лишь пробовал на вкус, теперь хлынула наружу, как вода из прорванной плотины. Я не просто давил на их разумы. О нет. Это было бы слишком просто. Слишком гуманно.

Я представил себе самый отвратительный, самый назойливый звук, какой только мог вообразить. Звук пенопласта, которым скребут по стеклу. Звук бормашины, вгрызающейся в зубной нерв. И всё это — наложенное на самую примитивную, самую тупую поп-песенку с тремя прихлопами и двумя притопами. И я транслировал этот ментальный коктейль прямо им в головы. С громкостью, способной вызвать кровотечение из ушей.

Первой не выдержала Кристалл. Её лицо исказилось от боли. Она взвизгнула, как будто ей на ногу наступил слон, и схватилась за голову.

— А-а-а-а! Прекрати! Что это за мерзость⁈

Остальные тоже начали корчиться. Кто-то упал на колени, кто-то пытался заткнуть уши, хотя звук был не снаружи, а внутри. Их идеальные причёски растрепались, волосы встопорщились и начали неконтролируемо хлестать по воздуху.

На аристократических лицах застыла гримаса муки.

Они выглядели как группа избалованных подростков на концерте очень, очень плохой группы, с которого нельзя уйти.

— Что, не нравится мой плейлист? — поинтересовался я, усиливая давление. — А мне кажется, очень зажигательно. Под это можно даже танцевать. Если, конечно, у вас не начнутся судороги.

— П-пожалуйста… хватит… — простонал один из альпов, катаясь по земле.

Я посмотрел на Валериуса. Его глаза вылезли из орбит, он хрипел, из носа пошла кровь.

— Выбирай, — потребовал я. — Или я включу следующий трек. Он называется «Соло на бензопиле в исполнении пьяного гвока». Поверь, тебе не понравится.

— Хорошо… — выдавил он сквозь зубы. — Мы сдаёмся… на твою милость…

Вампир закашлялся, забрызгивая песок тёмной кровью.

Я ослабил давление. Адская музыка в их головах стихла.

Альпы лежали на земле, тяжело дыша, их лица стали мокрыми от пота и слёз. Они смотрели на меня с ужасом и… благоговением? Кажется, я только что провёл очень эффективную миссионерскую работу и обратил их в свою веру.

— Отлично! — сказал я. — Вот и начало диалога. И раз уж мы нашли общий язык. Расскажи, дорогой друг, кто поставляет вам кровь? Только не юли, иначе концерт продолжится.

— Аноним… — выдохнул он. — Мы не знаем… его имени…

— Подробнее, — потребовал я, не вынимая клинка.

— Мы… мы давно с ним работаем… — Валериус задыхался, каждое слово давалось ему с неимоверным трудом. — Он выходит на связь… через защищённый канал… Он поставляет нам кровь… донорскую… А мы… мы продаём ему артефакты… то, что осталось от нашей… цивилизации…

— Какой щедрый аноним, — хмыкнул я. — Кровь в обмен на старые побрякушки. Вы, ребята, пали ниже, чем курс акций ведущих корпораций после моего визита на Акватику.

И тут раздался смех.

Звонкий, язвительный, полный чистого, незамутнённого злорадства.

Кармилла.

Она стояла, скрестив руки под грудью, и смотрела на свою сестрицу, которая всё ещё сидела на земле, растрёпанная и униженная.

— Ну, посмотри на себя, Крыса, — протянула вампирша. — Какая живописная картина! Принцесса в пыли! Где твоё высокомерие? Где твоя чистокровная спесь? Испарилась вместе с остатками твоего разума под аккомпанемент этой чудесной музыки?

Кристалл подняла на неё глаза, полные ненависти.

— Заткнись, полукровка…

— Тш-ш-ш, — Кармилла приложила палец к губам. — Не стоит так нервничать. Тебе вредно. А то ещё морщинки появятся. Хотя, о чём это я? Твоя жизнь теперь — одна сплошная морщинка. Ты же теперь живёшь, как настоящая крыса. Прячешься на задворках городов, побираешься, продаёшь наследие великой расы за пакет с красненькой жидкостью. Какое унижение!

Она подошла к сестре и склонилась над ней, её белые волосы почти коснулись лица Кристалл.

— Расскажи, каково это? — прошептала она. — Каково это — быть никем? Пылью под ногами. Расходным материалом. Помнишь, как ты называла меня? Собакой. Подстилкой. Мусором. А теперь посмотри, кто здесь собака. Ты сидишь у моих ног, жалкая, испуганная, готовая на всё, лишь бы тебя перестали пинать.

Кристалл вскочила, её волосы метнулись к Кармилле. Но та не зевала. Её собственные пряди, перехватили атаку. Они обвились вокруг волос сестры, как удав вокруг кролика.

— Не стоит, — усмехнулась Кармилла, дёргая на себя. Кристалл с писком упала на колени. — Ты забыла, сестричка. Я выросла на улице. А ты — в теплице. Я дралась за каждый гриндольф, за каждый глоток крови. А тебе всё приносили на блюдечке. У нас разные весовые категории.

— Ты всего лишь полукровка! — возопила Кристалл. — Ты не можешь быть сильнее меня!

— Милая, я пью кровь бога, — мулатка подмигнула мне. — Это настоящая амброзия. Хотя рассказывать — только душу травить. Ты никогда такого не попробуешь.

Вот как? А ведь я об этом даже не задумывался. Выходит, Кармилла стала сильнее на моей крови. И, разумеется, промолчала об этом.

Она отпустила сестру, и Кристалл отползла, как побитая собачонка.

Я смотрел на эту сцену с отстранённым любопытством. Семейные дрязги вампиров.

Увлекательнее любой мыльной оперы. Особенно, когда у тебя лучшие места в партере.

Я выдернул клинок из груди Валериуса. Тот рухнул на землю, зажимая рану.

— А теперь вернёмся к нашим делам, — сказал я, игнорируя семейную драму. — Раз уж с анонимом всё так туманно, может, взглянешь вот на это?

Я сунул руку в карман и достал небольшой стерильный контейнер — прозрачную капсулу, в которой на мягкой подложке покоился крохотный чип, извлечённый из головы Лии. Тот самый, размером с рисовое зёрнышко. Я носил его с собой как напоминание. Как обещание. Обещание однажды заставить Кощея проглотить эту дрянь.

Я небрежно бросил капсулу Валериусу. Он с трудом поймал её ослабевшей рукой.

— Узнаёшь побрякушку?

Вампир с недоверием посмотрел на меня, потом на контейнер. Дрожащими пальцами он открыл его и вытряхнул чип себе на ладонь. Поднёс его к самым глазам, и я увидел, как его зрачки сузились, фокусируясь на микроскопическом объекте. Вампирское зрение куда острее человеческого.

Он долго молчал, пристально разглядывая чип.

— Знакомое клеймо, — наконец прохрипел он. — Дракон, обвивающий иглу. Знак старых мастеров, тех, кто служил ещё Зубоскалу. И… пара засечек сбоку. Почти невидимые. Это личная метка Кассиана. Он так помечает всё, что проходит через его руки.

Он поднял на меня взгляд, и в его красных глазах плескалось уже не только унижение, но и растерянное понимание.

— Да, — подтвердил он глухим голосом. — Это один из артефактов. Один из тех, что мы продали анониму.

Я удовлетворённо кивнул.

Не то, чтобы я ожидал, что всё так совпадёт. Но у Кощея есть артефакты альпов. И есть ставка в Лиходаре, а возле Лиходара завелось гнездо вампиров. В общем, всё сходится.

— Слушайте сюда, — сказал я, обращаясь ко всем этим поверженным аристократам. — Ваш анонимный благодетель, ваш поставщик крови… он мой враг. Но не только мой. Он — враг всех нечеловеческих рас. И ваш в том числе.

Я обвёл их взглядом. Они медленно поднимались с земли, отряхивая свои кожаные курточки и пытаясь вернуть на лица подобие былого высокомерия. Получалось плохо.

Они напоминали группу школьников, которых только что отчитал директор, и теперь они пытаются сохранить лицо перед одноклассниками.

— Ложь! — прохрипел Валериус, поднимая на меня глаза, полные ненависти. — Ты пытаешься манипулировать нами! Внести раскол!

— Раскол? — я рассмеялся. — Куда уж больше? Вы и так расколоты, как дешёвая ваза. Прячетесь по дырам, торгуете наследием предков за пакеты с кровью, слушаетесь какого-то анонимного хрена из интернета. Вы — не раса. Вы — жалкое подобие, тень былого величия. А ваш благодетель, которого вы так цените, — это Магнус фон Штербен. Я называю его Кощей.

— Кощей? — переспросил один из альпов, здоровенный бугай с лицом, которое могло остановить кулак. — Тот самый, из детских страшилок? И он… торговец оружием?

— Он не просто торговец оружием, дубина, — отрезал я. — Он — идеолог. Фанатик. Он верит в чистоту человеческой расы. Совсем как вы ратуете за чистоту своей. И его конечная цель — тотальная зачистка. Полное и безоговорочное уничтожение всех, в чьих жилах течёт хоть капля нечеловеческой крови. Ксеносы, зверолюди, вампиры… все вы для него — просто мусор, который нужно убрать.

— Ты лжёшь! — снова взвизгнула Кристалл, вскакивая на ноги. Её лицо исказилось от ярости. — Он помогает нам! Он даёт нам кровь! Он даёт нам надежду! А ты… ты пришёл, чтобы всё разрушить!

— Он даёт вам кровь, чтобы вы давали ему то, что он хочет, — парировал я. — Он использует вас, идиоты. Неужели за тысячи лет своей жалкой жизни вы так и не научились думать?

— Довольно! — Валериус попытался подняться, но силы оставили его. — Мы не будем слушать этот бред!

И тут в разговор вмешалась Кармилла. Она медленно, с грацией пантеры, подошла и встала рядом со мной.

— Он не врёт, — сказала она твёрдо. Она смотрела не на меня, а на своих бывших сородичей. На свою сестру. — Разве вы забыли, на что способны люди, когда решают, что они — высшая раса? Они сжигают, убивают, уничтожают всё, что не похоже на них. И этот Магнус — очередной фюрер с манией величия.

Она повернулась к Валериусу.

— А ты, лидер недоделанный. Ты привёл свой народ к краю пропасти. Ты променял гордость на подачки.

— Заткнись, полукровка! — прошипела Кристалл. — Ты не имеешь права говорить от имени нашего народа!

— Зато он имеет! — Кармилла ткнула пальцем в меня. — Нравится вам это или нет, но в нём теперь течёт сила высшего альпа. Сила нашего бога. Кому, как не ему, теперь вести вас? Этому слабаку, который валяется в пыли, истекая кровью? Или ему, кто одним движением поставил вашего лидера на колени?

Началась словесная перепалка. Альпы разделились. Некоторые, самые молодые и горячие, поддерживали Кристалл, кричали о предательстве и о том, что нельзя доверять чужаку. Другие, постарше и поумнее, молчали, но я видел в их глазах сомнение. Они смотрели на меня, на Валериуса, на Кармиллу, и пытались понять, на чьей стороне правда.

Хотя на чьей стороне сила и так ясно.

И в этот момент у Кристалл сдали нервы.

Она не могла больше выносить этого. Унижения. Поражения. А главное — триумфа своей ненавистной сестры-полукровки. Её лицо исказилось от ярости, и с пронзительным визгом она бросилась в атаку.

Не на Кармиллу. На меня.

Её длинные белые волосы, словно сотни разъярённых змей, метнулись в мою сторону. Они летели, извиваясь, сплетаясь в острый, как игла, жгут, нацеленный мне прямо в сердце.

— УМРИ, ВЫРОДОК!

Я даже не пошевелился. Я просто стоял и смотрел, как эта смертоносная причёска несётся на меня. Беркут у меня в ухе смачно выругался.

А я… просто поднял руку.

С глухим щелчком из моего протеза выдвинулся «секач».

Я не стал делать лишних движений. Не стал вкладывать в удар всю свою силу. Я просто сделал короткое, почти ленивое движение кистью. Как будто отмахивался от назойливой мухи. ЧИК.

Звук был тихим, почти невесомым. Но в наступившей тишине он прозвучал, как удар грома.

Кончики волос Кристалл, сплетённые в смертоносное остриё, отделились от основной массы и, потеряв свою силу, безвольно упали на землю, как пучок пересушенной соломы.

Кристалл замерла на полпути. Её глаза, круглые от ужаса, уставились на жалкий пучок её некогда великолепных волос. А потом — на меня.

На улице воцарилась абсолютная, мёртвая тишина.

Все альпы смотрели на меня. На мой протез. На униженную, обезоруженную Кристалл. И в их глазах я увидел не просто страх. Я увидел слом. Последняя их надежда, их лучшее оружие, было побеждено. Не в бою. А так, между делом. Одним движением.

Первым не выдержал тот самый бугай. Он медленно, с каким-то фатальным облегчением, опустился на одно колено. За ним — второй. Третий.

Через десять секунд все они, вся эта гордая, аристократическая дюжина, стояли на коленях в пыли, склонив свои белые головы. Все, кроме Валериуса, который и так уже сидел на коленях, и Кристалл, которая просто застыла в шоке, глядя на свои испорченные волосы.

— Ну вот, — с удовлетворением протянула Кармилла, подходя к ним. Она выглядела как настоящая королева, принимающая капитуляцию вражеской армии. — Совсем другое дело. А теперь, — её голос стал жёстким, как сталь, — раз уж вы все здесь такие сговорчивые, принесите клятву верности. Вашему новому лидеру. Вашему новому богу.

Она посмотрела на меня, и в её алых глазах плясали дьявольские огоньки.

— И сделайте это так, чтобы я поверила. А то ведь он у нас добрый. А я — нет.