Генеральный попаданец

Глава 15 27 февраля. Завидово. Загадки советской экономики

Витя неохотно отпустила меня в Завидово на два дня, подозревая в намечающихся посиделках с соратниками со всеми вытекающими. Ну отчасти она была права. Посиделки будут, но в рабочем порядке. Мне же хотелось вдобавок передохнуть и хорошенько собраться с мыслями. Все эти внутрипартийные склоки и борьба за власть здорово мешали сосредоточиться на основе основ — экономике. Да, без хлеба и мяса в холодильнике, модных штиблетов на ногах и удобном бюстгальтере на пролетарских титьках социализма не построить. Лозунгами сыт не будешь, да и потребности космического поколения выросли. Старперы наверху об этом почему-то забывают. Для них тяготы прошлого скорее норма, а наступающая мещанская сытость выглядит, как буржуазная аморалка.

С таким неадекватным подходом Политбюро и докатилось до полного маразма. Никакого когнитивного диссонанса между своим положением «небожителей» и законным желанием советских граждан жить не хуже не наблюдало. Что прямо говорит о разрыве мироощущения поколений и слоев общества. В будущем станет еще хуже. Ну, вы помните знаменитые изречения чиновников. Вроде этого: Вам должны ваши родители, которые вас родили. Государство их не просило вас рожать. Правильно сказал один из Едящих Россию: самый тупой депутат умнее среднестатистического гражданина.

Что больше всего вызывает самый лютый батхерт в сраче об эпохе социализма советского разлива? Правильно: дефицит и отсутствие элементарных товаров на полках магазинов! Поклонникам коммунистического пути обычно и отвечать на такие наезды нечем. Было и было. В различных областях великой страны по-разному, но даже столица не избежала проблем. Мы были первыми в космосе и балете, но не могли предоставить советскому гражданину широкий выбор насущных продуктов и элементарные бытовые мелочи. Во второй половине двадцатого века у нас не было свободного доступа к туалетной бумаге! Это в державе с огромным запасом леса и выработкой электроэнергии. Рекордная выплавка чугуна и алюминия не так волновала обычного обывателя, как наличие копеечных бельевых прищепок и лопат в ближайшем сельхозмаге.

Категория товаров «Б», вообще, притча во языцах промышленности СССР. Именно на товарах широкого потребления огромная махина народного хозяйства второй сверхдержавы мира забуксовала и начала перегреваться. Как утверждали выращенные в академических институтах Союза экономисты, сие обстоятельство есть «родимое пятно» социалистической плановой экономики и избавиться от него можно лишь введением свободного рынка. Так ли это на самом деле, вызывает у меня смутные сомнения. Как говаривал одни персонаж: Надо же думать, что понимать! Каким же надо быть наивным идиотом, чтобы верить в давно устаревшие понятия из девятнадцатого века? Но образованные лошки из страны советов замечали лишь забитые прилавки западных магазинов, а что там творилось за кулисами, видеть не желали. Какой ценой добывалось потребительское изобилие. Наши либералы даже признанному всей планетой палачом Пиночету рукоплескали. Он же ввел «Рынок»!

Математика такая наука, докажет что угодно. Как с хронологией псевдоисторика Фоменко. А мне предстоит разобраться, куда и зачем двигать нашу историю. Но точно не тем путем, на какой мы уже встали. Тот прямиком ведет державу в рыночный тупик. Китайцы во главе с Дэн Сяопином побежали по рельсам построения государственного капитализма, где компартия лишь регулятор между слоями общества. Их красные лозунги только ширма и ничто больше. Так у них испокон веков повелось. Такой путь для нас неприемлем. Но как-то менять положение все равно необходимо. Будет крепкая экономика, станут меньше социальные противоречия, появятся ресурсы для активной внешней политики настоящей сверхдержавы. От этого положения нам уже никуда не деться. Но по мне мерзопакостно помогать абы кому, когда собственный народ живет кое-как. Я честно не понимаю, что двигало советскими вождями, когда эшелоны продовольствия шли в поверженную Германию, а с финнов и румын не взяли репараций ради высокой политики. В это же время лучшая половина страны лежала в руинах, и еще не развеялась копоть от сожжённых заживо людей. Нет и не может быть такой причины, что отбирать у своих в пользу чужаков.

Погода нас радовала небольшим морозцем, неярким солнышком и тишью. Суслов остался в усадьбе около печки, а мы покатили на лыжню. Егеря недовольно поглядывали на физкультурников, они больше привыкли к залихватской охоте, стрельбе и душевным пьянкам. А Первый в последнее время совершенно изменился в пристрастиях. Но я честно попытался пострелять из внушительной коллекции Ильича. Оружие знаю и им владею. Друг у меня был фанат стендовой стрельбы. Некоторые образцы из оружия вызвали искреннее восхищение. Знаток был Ильич! Но не мое, хотя глаз меткий и рука твёрдая. Видимо передалось от реципиента. Пообещал егерям, что весной поохотимся на птицу. Или вовсе оставить для забавы тарелочки. Но хладнокровно убивать предназначенного к забою зверя душа не лежит.

Приехавшие со мной Демичев и Соломенцев на деле оказались более высококлассными лыжниками чем я. Они сразу ушли далеко вперед, даже охранники за теми не поспевали. После забега партийцы несколько снисходительно поглядывали в мою сторону. Я же по легенде украинец и не так хорошо катаюсь на лыжах. В настоящей жизни и вовсе такой ерундой не занимался. Михаил Сергеевич Соломенцев сейчас 1-й секретарь Ростовского обкома КПСС. Уже член ЦК, так что есть желание пораньше его дернуть к себе в Москву. Он работал с Л. И. Брежневым с 1966 года и до его кончины. Своих людей мало не бывает. По моим прикидкам до смены партийного истеблишмента технократами потребуется хотя бы лет восемь. Поэтому будем использовать старых крокодилов.

Пётр Нилович Демичев в настоящий момент секретарь ЦК КПСС и возглавляет крайне важный для моих будущих свершений Отдел пропаганды ЦК. Он помог Брежневу свергнуть Хрущева. И мне импонирует тот момент, что в той реальности он открыто выступил против украинского национализма Шелеста. Заявил, что, в аппарате ЦК КП Украины почти не осталось русских, в Киеве Московская и Советская улицы переименованы, им даны имена украинских писателей. Такой пропагандист нужен самому, на культуру его отдавать не собираюсь. Миша Суслов уже определен на более важное место.

После лыжни уселись вчетвером в столовой, предвкушая вкусный обед. Егеря расстарались и выкатили целый котел поистине царской двойной ухи. Сначала для нее варится всякая мелочь, ерши, окуньки. Затем рыба покрупнее, судак или налим. Егеря по-казацки добавили в ушицу травы и помидоров. Под это дело не грех и остограмиться. Правда, я пил вино, а Суслов и вовсе компот. Поднял бокал, привечая коллег. «Врачи рекомендуют для сердца». Великолепная отмазка для любых случаев.

Между делом начал осторожный разговор о спецслужбах страны. Ведь на предстоящий секретариат вызван начальник Второго Главного управления КГБ. В среде партийцев еще сильна память о всемогущем НКВД и репрессиях тридцатых и пятидесятых, так что в их среде чекистов особо не жалуют. И мое представление с найденной в ЦК прослушкой произвело на всех должное впечатление. Михаил, во всяком случае, в присутствии соратников откровенно негодовал:

— Это дело просто так спустить нельзя! Они же покусились на святое!

Я внимательно оценивал его слова и реакцию остальных. Она была правильной. Демичев поддерживал меня. А Соломенцев страстно хотел выбраться в Москву. Потому мои предложения не вызвали у них оторопь:

— Есть мнение, что одним выговором гражданин Банников не отделается. У меня имеются документы, что кроме нашего случая у него немало провалов в контрразведывательной работе. Человек не на своем месте сидит.

Собеседники внимательно меня выслушали. По старшинству голос подал Суслов:

— Твои предложения, Леонид Ильич?

— Партбилет на стол по причине недоверия.

На минуту в комнате воцарилось молчание. Соломенцев наполнил стопки, а мне долил вина в бокал.

— Сурово.

Будущий Председатель Совета Министров РСФСР обвел всех внимательным взглядом. Суслов сделал глоток и выпалил:

— Да и правильно! Всем вперед будет наука!

Я удовлетворённо кивнул и понял бокал и неожиданно для себя самого ввернул фразу:

— Бог создал мир из ничего. Учитесь у Бога!

Ай да Ильич, что у него было в башке?

Затем я осторожно выкатил гостям идею с разделением силового ведомства. Привел в пример США. При всей ангажированности и косности партноменклатура всегда относилась к коллективному Западу с некоторым пиететом. Еще одна непреодолимая загадка для меня — «А что скажут на Западе»? Я избавился от подобной зависимости еще в юности до появления знаменитой песни «Гуд бай Америка…» Да и Екатерина Великая молвила: «Россия сама есть вселенная и никто ей не нужен!» А сейчас передо мной сидят кондовые коммунисты, ждущие буржуйского мнения. Да черт возьми, что происходит⁈ Царица была умнее и тверже во взглядах советских номенклатурщиков. Кстати, не снять ли о тех славных временах большой сериал для телевидения? Потемкин, Суворов, Ушаков. Столько славных имен! И термин «Новороссия» как раз пригодится для моих грядущих планов.

Но вернёмся к нашим баранам, то бишь органам. Будете плакать, но годы верховенство партии вполне обосновано законодательно. В «Положении о КГБ при СМ СССР», утвержденном Постановлением Президиума ЦК 09.01.1959. «Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР и его органы на местах являются политическими органами, осуществляющими мероприятия Центрального Комитета и Правительства по защите Социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов», также указано: «Комитет государственной безопасности работает под непосредственным руководством и контролем Центрального Комитета КПСС».

Вот мой основной рычаг воздействия на КГБ! Как и роль и юридический статус Главного Политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, являвшегося в 1919–1990 гг. органом двойного подчинения — Министерству Обороны СССР и ЦК КПСС. Довлеющая власть Центрального Комитета, закрепленная в законе, и есть прямая основа правления Брежнева. А вовсе не Конституция! Спасибо Черненко, что откопал для меня на днях сии документы.

Я есмь царь!

Расстались с соратниками на приятной волне. Разве что Михаил кривился от морозного ветерка. «Разгоряченные» забегом и выпивкой Соломенцев и Демичев открыто намекали на поддержку любых моих начинаний. Видимо, им энергичный и радушный Ильич импонировал больше, чем мутные и резкие «Шелепинские». Насмотрелась партноменклатура в прошлые года на таковых и потому относится к ним с большим подозрением. И думаю, что ко вторнику они соберут мне достаточно поддержки. Подгорный уже в курсе, что место Председателя Президиума Верховного Совета фактически его. Но ничто так непостоянно, как верные союзники. Вспомним судьбу Цезаря. «Et tu, Brute!»

После краткого отдыха углубился в изучение основ Сталинской экономики, а также материала на ученых, с кем встречаюсь в воскресенье. Пока мне ясно одно: нам обязательно следует вернуться к идеям, сделавшим возможным быструю индустриализацию страны, снова поставив во главе План. Именно такая экономика передового развития помогла нам выиграть самую страшную войну, запустить ракету в космос и освоить ядерную энергию. Волюнтаризм Никиты и его окружения вместо пользы принес много вреда. Ладно бы у того имелся некий внятный план. Так нет, постоянно какие-то метания и шараханья из стороны в сторону. Да, я согласен, что МПЭ, Метод Повышения Эффективности Экономики нуждался в корректировке, но не слома же его до основания!

Прочная основа, заложенная Сталиным в период с 1929 по 1953 годы, при которой экономика страны работала как единая система, была варварски перекроена и вывернута наизнанку пришедшим ему на смену троцкистом Хрущевым. Именно он поменял курс страны от социализма в сторону капитализма. Это было ничем не обоснованное неистовое противостояние всему тому, что делал и чего достиг Сталин, попытка самоутвердиться за счет принижения предшественника. Советская экономика, поставившая при Сталине мировой рекорд по темпам среднегодового роста в 13,8%, за десять лет правления Хрущева из опережающей превратилась в затухающую. Идущая вслед Косыгинская реформа есть не что иное, как первый шаг к капиталистическому производству, но без рынка и без конкуренции, вынуждающей удерживать качество.

Косыгинские, если быть точнее, реформы группы профессора Харьковского инженерно-экономического института Евсея Либермана стартовали по итогам Всесоюзной экономической дискуссии 1962–1965 годов. Стартовым выстрелом стала опубликованная 9 сентября 1962 года в «Правде» статья Либермана «План, прибыль, премия». Реформа предполагала децентрализацию управления народным хозяйством страны и самостоятельность предприятий. Вместо валовой продукции, как основного показателя эффективности социалистического предприятия, на первый план вышли прибыль, рентабельность и показатель реализации продукции.

Предприятиям предоставлялось право самостоятельно планировать своё развитие, разрабатывать решения по капиталовложениям, ассортименту и эффективной реализации продукции. Они сами определяли численность персонала и размеры материального поощрения. За счёт прибыли формировались фонды, средства которых расходовались по собственному усмотрению руководства, в том числе и для материального поощрения работников. То есть начинала превалировать ушлая местечковость вместо былых сверхзадач!

Интересы сотен тысяч отдельных предприятий получали приоритет над интересами страны. О неминуемом крахе советской экономики, подчинённой системе хозрасчёта предприятий, в 60-е годы предупреждал выдающийся советский авиаконструктор О. К. Антонов: «Не ясно ли, что потери народного хозяйства ещё более возрастут, что предприятия окончательно обособятся, исчезнет вовсе „забота о дальних“, предприятия станут работать кто в лес, кто по дрова. И если в результате такого форсированного стимулирования длинным рублём, возможно, вначале даже возрастёт сумма прибылей в промышленности, то в ближайшие же годы наступит полный крах».

Вот уж точно: «Если у вас чешется, то чешите в другом месте!».

Что же в итоге Косыгинско-Либерманских реформ у нас в СССР получилось? Фактически за несколько лет произошла деформация главных целей, которые преследовали предприятия. Главным в итоге стало — извлечение прибыли любой ценой. Прибыль продолжала образовываться как процент от себестоимости. То есть, чем выше себестоимость, тем выше прибыль. Снижать её стало для коллективов невыгодно. Так включился набивший позже оскомину механизм затратной экономики. Но самое поганое, что в результате этих реформ предприятиям стал невыгоден научно-технический прогресс. Зачем уменьшать затраты на производство, если можно банально увеличивать себестоимость конечной продукции и получать за это положенные ништяки? Поэтому под различными предлогами коллективы старались замедлить внедрение новых технологий.

Сложилась парадоксальная ситуация: старые технологии способствовали процветанию, ведь тогда росла себестоимость и в итоге прибыль. При этом исчезли мотивы увеличения производительности труда, сокращения издержек. По новым правилам не надо внедрять свежие технологии, увеличивать качество выпускаемой продукции. В результате вместо снижения затрат запускается прямо противоположный механизм — наращивание затрат. Главной движущей силой предприятий становится не эффективность и развитие, а «надувание» прибыли и затрат, торг за распределение ресурсов — «выбивание фондов».

Еще одним следствием реформы Либермана стало снижение количества произведенной продукции в натуральной форме. Зато неконтролируемо увеличивался раздутый Фонд Оплаты Труда, регулярно выплачивались премии, в торговлю выбрасывались необеспеченные денежные средства, вымывая оттуда и так невеликое количество товаров народного потребления. Экономика СССР стала работать не как единый организм, а как совокупность предприятий, каждый из которых преследовал собственные местечковые интересы. Преобладающим стал хозрасчет отдельного коллектива.

Сокращение реального производства при одновременном «выполнении» плана в стоимостных показателях привел к скрытой инфляции в виде товарного дефицита — доходы населения, благодаря премиям и росту зарплат стали существенно выше реальной производительности труда. В торговле за короткое время возникла нехватка товаров народного потребления, особенно дешевых изделий, которые были нужны населению, но их мизерная стоимость мало интересовала большие предприятия. Это справедливо вызвало растущее недовольство населения. К тому же резко упала дисциплина поставок. Недопоставка «копеечного» изделия, являющегося комплектующим для другого завода, зачастую останавливала целые конвейеры.

При Брежневе еще довольное сильное государство в лице Совмина и Госплана не давало стремительно увеличивать прибыль предприятий, а также допускать стремительный рост себестоимости изделий. Если какой-то завод слишком быстро увеличивал свои затраты, то это включали в план и премирования не полагалось. Хозяйственные руководители это моментально усвоили, и процессы дезорганизации экономики пошли медленней, но все рвно шли. Наверное, именно тогда в голову хозяйственных руководителей начал проникать вопрос, а не «реформировать» ли им политическую систему, чтобы обогащаться можно было быстрее? Откуда шел процесс: сверху или постепенно появился социальный заказ снизу, пока мне было неясно. Но что такая реформа Советскому Союзу противопоказана понятно изначально. Кто же ее так упорно продвигал?

Давайте разберемся. Именно в эти годы проявился и начал процветать тренд на конвергенцию. Только вот на практике оказалось, что рыночные механизмы в социализм никак не впихиваются. Они попросту несовместимы. Отсюда корни будущего Горбачевского капиталистического перелома. Экономисты восьмидесятых, не скрываясь, агитировали за слом социалистического хозяйства и проведение рыночных реформ. Хороших мы воспитали ученых мужей! Сами, внутри себя.

Я задумался. А кто должен был следить за перерождением советской науки? Отдел науки и учебных заведений ЦК КПСС. Возглавляет его некий Трапезников, и руководить будет аж до восемьдесят третьего года. Надо будет с ним после Секретариата переговорить один на один. Кто контролирует у нас в партии экономическую науку? Пока мне известно, что вскоре будет придумана Система оптимального функционирования экономики, которая напрочь отрицала централизованное планирование и Госплан, увязанный с социальной политикой.

Плод академических экономистов из Института мировой экономики и международных отношений, Институт США и Канады АН СССР, а также довольно мутных НИИ. К сведению, в 1972 году в Вене будет создан Международный институт прикладного системного анализа. От СССР соучредителем института стал Джермен Гвишиани, а с 1976 года он директор новосозданного Всесоюзного НИИ системных исследований АН СССР (ВНИИСИ), который задуман, как советский филиал МИПСА. Именно этот институт и стал «кузницей кадров» и фабрикой по подготовке будущих «молодых реформаторов», которые должны были начать в СССР реформы с целью перехода к рыночной экономике.

Через ВНИИСИ-МИПСА в 70−80-е годы прошли и другие «отцы русской демократии». Например, Гаврила Попов, который стажировался в МИПСИ в 1977 году. Через МИПСИ также прошли Нечаев, Ясин, Шохин,

Кагаловский, Глазьев. Кто в реальности стоял за академиками, сказать трудно. Вполне вероятно, что КГБ, а также верхушка из Министерства внешнеэкономических связей. Но ясно одно, что идея демонтажа СССР родилась внутри нашей страны задолго до трагического финала, а теоретическую базу под разрушение разработали именно советские академики, а не ЦРУ.

А вы еще удивляетесь, что и откуда взялось! Да нет, товарищи коммунисты, вы сами вырастили ЭТО, на наши народные денюжки. Пестовали и холили будущих похоронщиков великой державы. И мне крайне любопытная роль во всем этом Джермен Михайлович Гвишиани. Что еще более любопытно: С января 1948 года он был женат на дочери А. Н. Косыгина — Людмиле Алексеевне. Не тут ли собака порылась? Вот тебе и рычаг на нашего Премьера. Мне бы еще понять, искренен Косыгин в намечаемой реформе или то же стал поклонником конвергенции.

Хотя, как управленец он, признаюсь честно, птица высокого полета. Потому возьмем пример с товарища Сталина, не будем людьми разбрасываться, выжмем из него все, используя компромат. Пусть подготовить правильную концепцию реформ и уйдут… да хотя бы в Министерство внешнеэкономических связей. Но черт побери, где мне брать людей для управления экономикой? Основные институты скурвились. Так или иначе приходим к выводу, что требуются репрессии. Нет, упаси Господь, никаких расстрелов! Я даже планирую со временем заменить смертную казнь на каторжные работы. Урановые рудники или участие в биологических опытах с нетерпением ждут вас. Так и для видных экономистов наверняка найдется место где-нибудь на кафедре института какого-нибудь нового сибирского города. Уилком!

Информация к сведению:

Председатель Правительства Перестройки 1985–1990 Н. Рыжков так характеризовал ситуацию:

«Возникла парадоксальная ситуация: страна, располагающая гигантским научным потенциалом, не могла его реализовать. Было совершенно ясно, что причина невостребованности разработок наших ученых — экономический механизм. Он просто не воспринимал всякие новшества, отталкивал их»

«Интерес к увеличению стоимости привел к варварскому расходованию материальных ресурсов, ибо стоимость прирастала затратами прошлого труда. Например, металлургические предприятия были заинтересованы выпускать прокат, содержащий как можно больше металла, т.е. по максимально допустимой толщине. Затем из этого проката, диаметром 100 или даже 200 мм точился вал для какого-нибудь дымососа или компрессора диаметром 50 или 25 мм».

Еще в семидесятых происходила странную вещь: дефицитом становятся вещи, производство которых не стоит каких-то особых затрат и усилий. Чашки, ложки, скрепки, носки, прищепки — то, что вполне нормально может производить любая, не самая развитая экономика. Меж тем, кстати, именно такой дефицит больше всего раздражает потребителя — что нет вещей повседневного спроса, которые нужны. При Сталине многие товары потребительского спроса производили частники и кооперативы, при Хрущеве это все сломали и передали «в нагрузку» предприятиям. На советских предприятиях чаще всего производится огромное количество наименований продукции, самой разной. Но выработка считается единой цифрой и от нее устанавливается норматив ФОТ — деньги которые можно потратить на зарплату. Меж тем — трудозатратность каждого наименования разная, но ее знают только заводские экономисты. Чаще всего, именно на таких вот недорогих изделиях — трудозатратность, то есть доля стоимости труда в цене каждого изделия — максимальная. Но во в таком случае директору становится выгодно производить продукцию с минимальными трудозатратами, гнать тот самый пресловутый «вал», а сэкономленные деньги от ФОТ выдать как премию. Потому то завод хронически перевыполняет план по «крупным» изделиям с минимальными трудозатратами — и не выполняет по тем где трудозатраты максимальные. Первое ложится на склад, второе становится дефицитом

В. Ф. Быков приводил пример:

«…Что это был за „рост“ первых двух пятилеток после реформы покажем на примере одной из подмосковных текстильных фабрик, на которой посчастливилось побывать автору в 1971 году. Руководство фабрики бойко рассказывало о том, как они за 5 лет увеличили объем производства, естественно в стоимостной форме, в 2 с лишним раза и производительность труда в 2 раза. На вопрос: как им удалось поднять в 2 раза производительность труда, не меняя оборудование, не внедряя никаких новых технологий и не сокращая промышленно-производственный персонал, выяснилось следующее. В предыдущую пятилетку фабрика выпускала легкие ткани — ситец и сатин. В результате реформы перешли на дорогие и тяжелые ткани — шерсть и сукно. Естественно, станки стали вращаться медленнее: вместо 1 млн. погонных метров в смену лёгких тканей стали производить 700–800 тыс. метров тяжелых тканей. Как видим реальная производительность труда упала на 30−20%. Но стоимость одного метра тканей увеличилась в 2–3 с лишним раза и вместе с ней (стоимостью) повысилась в 2 раза производительность труда. Вот вам и рост производительности труда в 2 раза в стоимостном выражении».

Официально, на сегодня, данная структура называется — Институт системного анализа Российской академии наук (ИСА РАН. Но данное название Институт получил только в 1992 году. Название, под которым 4 июня 1976 года он был основан — Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике и Академии наук СССР. Руководителем Института со дня открытия и вплоть до 1992 года был назначен академик АН СССР — Джермен Михайлович Гвишиани.

Что это было за заведение до 1992 года? — Если синтезировать все направления исследований Института за данный период, максимально кратко цель работы можно было бы определить так — Теория прикладного глобального управления. Что это за прикладное глобальное управление в 1976 году в сердце Союза Советских Социалистических Республик? — Это была одна из первых итераций по воплощению в жизнь такого страшного зверька, как Теория конвергенции.

Если совсем упростить и отбросить всю марксистскую, или наоборот — либеральную догматическую лабуду, то суть теории конвергенции сводится к слиянию антагонистических систем (Капитализма и Социализма) через ликвидацию неразрешимых противоречий посредством слияния элит (Глобального капитала и Высших органов партийного руководства). На выходе имеем: в 76 году в эпицентре марксистской идеологии в Москве начинает действовать заведение, занимающееся разработкой теории прикладного глобального управления в рамках теории конвергенции, полностью противоречащей марксизму как явлению.

А откуда Институт системных исследований вообще появился? А появился он, не смотря на приписки в официальном названии к официальным органам Советской Администрации, как филиал следующего международного заведения: International Institute for Applied Systems Analysis (IIASA) или Международный институт прикладного системного анализа (МИПСА). Местоположение — Лаксенбург, неподалёку от Вены. (Австрия на тот момент имела внеблоковый статус)

Советский Союз был одним из учредителей данного международного заведения. Одним из организаторов Венского института прикладного системного анализа также был Гвишиани Д. М. Но и венский институт материализовался не из воздуха: по факту это филиал международной организации — The Club of Rome, русскоязычным более привычно название — Римский клуб. Ну а кто создавал Римский клуб в 1968 году, т.е. финансировал и собирал вместе всю научную, политическую и экономическую элиту нашей бренной планетки, в своих, понятно, интересах — является секретом Полишинеля

Список известных сотрудников 'Института системных исследований академика Гвишиани":

Авен, Петр Олегович — работал в одной лаборатории с Е. Т. Гайдаром с 1981 по 1988 год. Затем был направлен в МИПСА в Австрию. Был министром внешнеэкономических связей в 1992 году. Один из акционеров группы Альфа.

Березовский, Борис Абрамович

Гайдар, Егор Тимурович — работал в институте с 1980 года под руководством С. С. Шаталина. Был и.о. премьера министра и министром финансов РФ.

Гвишиани, Джермен Михайлович — директор института, был зам.председателя Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике (ГКНТ СССР)

Данилов-Данильян, Виктор Иванович — работал в институте со дня основания, зав.лабораторией. Был министром охраны природы и природных ресурсов РФ.

Дубов, Юлий Анатольевич — российский предприниматель, писатель, д. эк.н.

Жуков, Александр Дмитриевич — работал в институте с 1978 по 1980 год. Был вице-премьером в правительстве Фрадкова.

Зурабов, Михаил Юрьевич — был аспирантом в институте с 1978 по 1981 год. Был председателем пенсионного фонда и министром здравоохранения РФ.

Канторович, Леонид Витальевич — академик, Нобелевский лауреат по экономике.

Лопухин, Владимир Михайлович — работал в институте с 1977 года. Был министром топлива и энергетики РФ.

Мильнер, Борис Захарович — зам. директора по научной работе

Сванидзе, Николай Карлович — российский тележурналист

Шаталин, Станислав Сергеевич — зам.директора, советник президента СССР Горбачева, один из авторов программы «500 дней»

Шейнин, Роман Львович

Занавес!

Смысловая вкладка:

На днях жена Анатолия Чубайса Авдотья Смирнова в интервью RTVi призналась, что недавно показала мужу сериал «Бригада», который произвёл на него «большое впечатление». По её словам, Чубайс даже не догадывался о том, «какое безумное унижение переживали люди от торжества бандитов».

Анатолий Чубайс заявил, что граждане России должны быть благодарны бизнесу за то, что предприниматели сделали для страны. «Общество, в моем понимании, глубоко инфантильно, оно вообще за 25 лет не удосужилось даже сказать „спасибо“ бизнесу один раз за все, что бизнес сделал в стране»

Чубайс:

Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма — это разные задачи с разной ценой. А мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого, дёшево, бесплатно, с приплатой — 20-ый вопрос. А первый вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России — это необратимость.

Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачу, что мало кто понимал тогда, тем более на западе. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили!