Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

Глава 60 РАЗГОВОР

Я тихо вошла через главный вход в прихожую нашего городского дома, закрыла за собой дверь и сразу почувствовала тишину, слишком чужую для этих стен. Ни слуг, ни звука их шагов, ни привычного перешептывания стражников или смеха рыцарей, которые обычно здесь проживали.

Уверенность, что Феликс не уедет без меня ни в герцогство, ни в королевский замок, не покидала меня. Я знала, что отпустить ситуацию выше его сил, и ожидала увидеть его здесь. Но дом встречал меня пустотой, которая только усиливала тревогу и вызывала неприятное, почти пугающее чувство страха.

Я сразу пожалела, что отпустила сэра Алдрета к служебному входу. Дом был настолько безмолвен, что я не была уверена, услышит ли он мой крик и придет ли на помощь, если что-то случится.

За окном гудел ветер, ветки царапали по каменным стенам, а лунный свет дрожал на полу. Вдалеке коротко вскрикнула ночная птица, и сердце забилось так сильно, что на миг я всерьез подумала выбежать обратно на улицу.

На камине в холле стояла одинокая свеча. Я взяла её и дрожащими пальцами выбила искру кремнем, наблюдая, как маленький язычок пламени вспыхнул, как только коснулся фитиля. Этот слабый тёплый свет придал мне немного уверенности. Я пошла дальше, стараясь наступать только на ковры, чтобы не выдать себя звоном каблуков. Но шаги все равно глухо отражались от стен пустого коридора, а капли воды с моего плаща падали на каменный пол слишком громко, и этот звук разносился по всему дому.

Скрипнула дверь кабинета, и в проёме появился Феликс. В руках он тоже держал свечу. Я всмотрелась в его лицо и заметила усталость.

— Я уже испугалась, что дом пуст.

— Я всех отпустил.

— Мы одни?

— Ну… нет. На кухне рыцари сейчас пируют. Нам не слышно, но у них несколько бочонков вина. С ними сэр Артур, — он смотрел на меня, не отводя глаз, и это заставило меня смутиться. Я просто не могла подобрать нужные слова.

Феликс сделал шаг навстречу мне. Он нависал надо мной, стоял так близко, что я чувствовала тёплый аромат трав для ванной, лёгкий запах вина и чистой ткани рубашки. Его ладонь коснулась моей руки, и длинные пальцы затушили хрупкий огонь свечи. Я опустила маленький огрызок своей свечи, и только тогда я поняла, что держала его перед собой, как клинок.

Он потушил и свою свечу таким же быстрым, уверенным движением, и комната сразу утонула в густой темноте. Я даже не успела сказать ни слова.

Мои глаза ещё не привыкли к этой черноте, когда его руки нашли меня. Сильным движением он притянул меня к себе. От его прикосновения по коже побежали мурашки, а дышать стало в разы тяжелее.

Пока мои глаза привыкали к тусклому лунному свету, едва пробивающемуся сквозь мутное окно, слух стал острее. Я слышала стук его сердца, его ровное дыхание, тихий шорох ткани, которая мягко сминалась под его движениями. Я чувствовала, как он носом коснулся изгиба моей шеи, а его пальцы медленно выводили узоры на моей спине.

— Ты вернулась, — прошептал он.

— Хочешь сказать, что у меня был выбор? — так же тихо ответила я, прижимаясь лбом к его груди и слушая размеренное биение сердца.

— Официально нет. Но я боялся, что тебе придёт в голову какая-нибудь глупость.

— Сэр Алдрет был со мной.

— Знаю. Только это и позволило мне послушать тебя… и не послать людей следом.

Я и правда не ожидала такой свободы. И прекрасно понимала, что Феликсу не о чем волноваться: уйти от мужа в нашем обществе почти невозможно. Тем более — против воли влиятельного человека. История знала лишь обратное: когда влиятельные мужья избавлялись от жён, а не наоборот.

— Феликс… я не собираюсь делать глупости. Ты совсем не знаешь свою жену.

Он отпрянул от меня, лишив опоры и тепла, и чуть наклонился. Его ладони легли на моё лицо, а пальцы бережно скользнули по щекам. Сквозь темноту я видела его глаза, внимательные и изучающие. Он всматривался, отслеживал каждую мою реакцию. Его пальцы осторожно коснулись скулы, почти невесомо, словно он боялся спугнуть этот момент.

— Можно? — шепнул он так тихо, что я почувствовала его слова, его дыхание своей кожей, сильнее и ярче, чем могла бы просто услышать.

Я не успела ответить. Наверное, и не смогла бы вовсе, мой голос пропал, дыхание сбилось. Я просто подняла взгляд, и этого оказалось достаточно.

Он медленно наклонился ко мне, не торопясь, давая мне возможность отстраниться, и коснулся губами моей щеки. Я же сама потянулась ему навстречу. Его губы едва коснулись моих, мягко, нежно, осторожно.

Я не чувствовала сумасшедшей страсти или бешеной волны желания. Это было скорее медленное, нежное признание, которое мягко заставляло откликаться каждую часть моего тела. Его поцелуй дарил не только тёплую, тянущую тяжесть внизу живота, но и спокойствие, мягкое тепло на сердце.

Феликс поцеловал меня снова, чуть глубже, но всё так же бережно. Его рука легла мне на затылок, вторая — на талию, притягивая ближе. Я забыла обо всём.

Когда он отстранился, совсем немного, наши лбы всё ещё касались друг друга. Дыхание по-прежнему было одним на двоих. Но первой пришла в себя я.

— Обговорим условия, — прошептала я.

Феликс осторожно коснулся моей руки, переплёл пальцы с моими, и уверенно, повел меня за собой.

— Пойдём, — тихо сказал он, не желая нарушать тишину ночи.

Муж повёл меня вперёд, помогая ориентироваться в темноте. Его шаги были уверенными, а я просто шла следом, чувствуя, как его ладонь мягко направляет меня, ограждая от каждой неровности, каждого порога и предмета мебели.

Мы вошли в малую столовую. Здесь было светлее, чем в коридорах: в камине горел огонь, отбрасывая на стены мягкое золотистое сияние. На столе уже было накрыто — лёгкая еда, закуски, напитки, сервирован ужин на двоих.

Феликс подвёл меня к стулу.

— Присядь, — сказал он тихо, по привычке отдавая приказ.

Феликс помог мне снять плащ, аккуратно отодвинул стул, следил за подолом платья, окружая меня вниманием и удобством. Потом подошёл к столу, взял графин и наполнил мой бокал вином — не спеша, словно этот жест говорил больше любых слов. Затем взял тарелку и положил мне еду, выбирая то, что, как он предполагал, могло мне понравиться.

Вернувшись, он поставил тарелку передо мной и чуть наклонился:

— Поешь. Ты устала.

В его голосе уже не было приказа, только забота, от которой у меня на мгновение перехватило дыхание.

Когда он заметил, что я почти не ем и то и дело поднимаю на него взгляд, он взял себе тарелку и тоже начал есть: специально, чтобы избавить меня от этого ужасного чувства неловкости.

— Так каковы твои условия? — спокойно спросил он, словно обсуждал погоду за обычным семейным ужином.

— Полная откровенность, — я пожала плечами и неуверенно прикусила губу. Я понимала: раз прошу его об этом, значит и сама должна буду открыть свои секреты. Мне было страшно… но иначе нам не выбраться из этой ситуации.

— Хорошо. Вопрос за вопрос, — сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Первые вопросы были простыми: я спрашивала о расследовании, он — о моих отношениях с лордом Дербишем, о похищении. Мы обменялись тем, что лежало на поверхности. В какой-то момент я осмелела. Посмотрела на него, и на моём лице появилась дерзкая улыбка, которую я не могла и не хотела скрыть. Я первой решила проверить, выполнит ли он наш договор.

— Алтари крови? — бросила я.

Я не могла не заметить, как сильно он растерялся. Феликс, застигнутый врасплох, на мгновение замер, затем сделал тяжёлый, обдуманный глоток — явно собираясь с мыслями.

— Такие есть в каждом родовом замке у крупных сюзеренов. И в нашем замке в герцогстве, и в замке Короля. Каждый из нас вынужден подпитывать свой алтарь кровью.

Я смотрела на него, одним взглядом умоляя продолжать.

— Это наша защита, — наконец сказал он. — Говорят, алтарь забирает силу моего рода, но взамен лишает сильных магов их способностей. Чем сильнее маг, тем сильнее влияние на него. Слабый маг почти ничего не заметит, а сильный может потерять силу на время.

— Только у темных магов, как я, вы забираете силу? — тихо уточнила я, понимая, что по нашим правилам теперь его очередь задавать вопрос.

— Духовных, — кивнул он. — Быть тёмным магом — это выбор, который они сделали, их взгляды на жизнь, ритуалы, всё это привлекло к ним тьму.

Я почувствовала облегчение. Мне важно было услышать, что во мне нет тьмы. Родиться и стать — разные вещи, и я ясно ощутила, как камень падает с моей души.

— Я прибегаю к крови только тогда, когда ожидаю угрозы или нападения. Я не поддерживаю идею лишать магов сил. Этот ритуал придумал Орден Порядка, и, по-моему, они думали вовсе не о благе духовных магов и хранителей секретов крови. — продолжал Феликс.

Было приятно знать, что Феликс понимает, насколько глупой была идея лишать всех магов силы, особенно если учесть, что за пределами действия алтарей темные маги продолжают расти и развивать свои способности. Хотя в прошлом даже такой подход не уберёг нас от несчастья.

Феликс взял яблоко, задумчиво покатал его в ладони и внимательно посмотрел мне в глаза. Потом медленно перекатил фрукт по столу — прямо мне в руки. Теперь моя очередь — удивляться.

— Ты помнишь прошлую жизнь? — спросил он неожиданно резко, не отрывая от меня взгляда ни на секунду. Его глаза замечали дрожь в моих пальцах, нервный жест и каждый вздох, а я так и не смогла удержать яблоко. — У тебя бывает чувство дежавю?

— Да, — сказала я и нервно сделала глоток. — Я помню прошлую жизнь.

— У нас были здоровые дети? — сразу же спросил он.

Этот вопрос заставил меня улыбнуться.

— Феликс, мы не были женаты, — тихо возразила я. — У меня был другой муж, а у тебя — жена.

— Оливия, — произнёс он с лукавой ухмылкой, — я спросил не об этом.

— У тебя не было детей, насколько мне известно, — подмигнула я. — И у меня тоже. Мы с тобой не состояли в таких отношениях. Но… у меня к тебе были чувства. — набравшись смелости, решила добавить я.

— А у меня…

— И у тебя, — перебила я, сдвигая вилкой овощи на край тарелки и чувствуя, как лицо заливает горячий румянец.

— Что ты знаешь о времени? О таких перемещениях? — сменила тему я.

— Говорят, у очень сильных магов — таких единицы, выходцев из древних родов, потомков, первенцев от крови самого бога — есть способность отматывать время назад. — ответил он.

— И проверить или выявить эту способность невозможно. Только в момент смерти такой маг может решить, отмотать ли жизнь обратно. Сильные духовные маги помнят прошлую жизнь. Маги послабее ощущают лишь дежавю. А те, в чьём роду когда-то промелькнул потомок бога, получают в дар сильную интуицию.

— Потомки богов… — прошептала я, вспоминая строки из книги.

— Первенцы. Самые сильные, прямые наследники, и то они способны на это лишь раз — подтвердил Феликс.

— Ты доложишь о моём даре королю? О том, что я помню другую жизнь.

— Нет. Я думаю, нам лучше уйти с политической сцены, — сказал он.

Я подняла на него удивлённый взгляд. В прошлой жизни он говорил, что ради любимой женщины можно покинуть дворец… но тогда он так и не сделал этого. А я, в глубине души, считала, что его любовь к службе и родине слишком велика.

Он заметил моё выражение лица, мою задумчивость и продолжил:

— Конечно, нет. И ты никогда не скажешь ему сама. — Феликс подошёл ближе и аккуратно взял моё лицо в ладони. — Ты прекрасно знаешь, насколько хрупок трон моего кузена. Он может смириться с тем, что моя жена — талантливая, но простая девушка из бедной семьи, без поддержки и влияния. Но если он или другие лорды узнают, что ты — носительница крови старых богов… жизнь наших будущих детей окажется под угрозой. Как и наша.

Он медленно опустился передо мной на колено, словно хотел, чтобы наши взгляды были на одном уровне. Его руки всё ещё мягко удерживали моё лицо, а лунный свет ложился на его плечи, делая момент почти нереальным.

Я смотрела ему в глаза — тёплые, внимательные, полные какого-то осторожного отчаяния — и понимала, что сейчас могу задать любой вопрос. Любой.

Но вместо этого я сама потянулась к нему. Коснулась пальцами его губ, он отдавал мне право решать, как будет выглядеть наш следующий шаг.

Я смотрела в его глаза, и сердце стучало так сильно, что казалось, он должен его слышать. Я могла задавать вопросы. Могла копаться в страхах, в тайнах, в будущем.

Но вместо этого я наклонилась и поцеловала его.

Его пальцы на мгновение замерли, а потом скользнули к моей талии, притягивая ближе. Поцелуй стал глубже, теплее. Феликс поднялся, и не разрывая поцелуя, потянул меня за собой. Его руки уверенно обхватили мою талию.

— Оливия… — прошептал он мне в волосы, и в этом тихом дыхании было столько нежности, что у меня дрогнули колени.

Феликс провёл ладонью по моей щеке, по линии шеи, медленно, запоминая каждое движение. В его взгляде было желание, но не требовательное, а тёплое, внимательное, почти трепетное.

Я знала, что могу остановить его одним словом, но я этого не хотела.

Когда он взял меня за руку и повёл к расстеленной у камина шкуре, огонь мягко трепетал, отражаясь в его глазах и выдавая дерзость его мыслей. В золотистом свете костра он остановился, задержал пальцы в моих волосах, посмотрел в мои глаза. Он ждал.

Я провела ладонями по его груди, чувствуя, как быстро и неровно он дышит. Мои пальцы сами нашли путь к вороту его рубашки, легонько зацепившись за ткань. Феликс замер на секунду, словно спрашивал разрешение без слов.

Я чуть приподняла взгляд, кивнула, и он накрыл мою руку своей — большим пальцем едва заметно коснувшись моей руки. С тихой, тёплой решимостью помог мне справиться с завязками на одежде. Его движения были неторопливыми, внимательными, словно нам принадлежит всё время.

Мы уже не говорили. Я слышала только дыхание, только тихие вздохи, только огонь в камине.

Ткань между нами становилась помехой. Всё, что происходило дальше, было чередой мягких касаний: его пальцы, скользящие по моим плечам; мои руки, находящие путь к его спине; нежный звук ткани, когда он убирал её прочь.

Феликс обнял меня, и в этом объятии было всё — тепло, страх потерять и та самая страсть, которую он так упорно сдерживал весь вечер. Мы опустились на шкуру, медленно раздевая друг друга и лаской изучая наши тела, словно знакомились друг с другом заново.

Дальше всё происходило естественно, в мягком свете огня — без поспешности, с той бережной жадностью, с уважением и доверием.

Он касался меня так, словно боялся причинить боль. Я и не знала, что в нем столько нежности. А я тянулась к нему — не потому что так нужно, а потому что так хотела.

Потому что с ним не было страха.

Потому что я знала: он принадлежит мне ровно так же, как я ему.

Огонь потрескивал рядом, укрывая нас теплом и мягким светом. Мы тихо лежали в объятиях друг друга. Его руки ласкали мой бок, а я кончиками пальцев изучала его лицо, уверенная, что узнаю в полной темноте среди тысячи чужих.

— Феликс, — я резко поднялась.

— Оливия, до утра никто не придёт в это крыло, — сказал он и сильными руками потянул меня обратно.

— Да нет же. Скажи… кто сказал тебе, что ткани нужно проверить? Кто велел тебе искать в них яд?