Железный Лорд. Воитель

Глава 22 Штурм

Рядом полыхали дюзы других капсул, в которых на поверхность планеты опускались мехи.

Я развернул «Загонщика» и пошагал по склону вниз, ломая и роняя своим мехом деревья.

Лобовое стекло кабины меж тем вовсю заливал дождь. Даже если я переключался на камеру с корпуса меха — струи дождя летели так часто, что уже метрах в двухстах от меня ничего было не разглядеть.

Впрочем, это не смертельно — сенсоры ведь работали.

Я разглядел несколько мехов из своей бригады — часть шла, как и я, со склона вниз, часть только выходила из леса.

Сейчас мы выстроимся в боевой порядок и направимся к цели.

А вот то, что до сих пор нет вводных данных, меня очень сильно напрягало. Но так как никто на канале не возмущался и не задавал вопросов — видимо, для «Падших» это было в порядке вещей…

Кракар встретил нас не очень дружелюбно — дождь явно не только что начался — земля здорово размокла, и уже пройдя каких-то триста метров, я ощутил, насколько потяжелели ноги робота.

Бросив быстрый взгляд на союзные машины, идущие впереди меня, я увидел, как сильно ноги роботов облепила грязь.

Что ж, теперь понятно, откуда ощущение тяжести…

Меж тем уже начинало вечереть, что еще больше снижало видимость. Не лучшее все же время для атаки, ну да что поделать.

Так понимаю, флот сделал все что мог, и других возможностей высадиться на планету у нас могло и не быть.

— Значит так, — послышался голос лейтенанта, командовавшего нашей мех-бригадой «Мертвецы», — слушайте внимательно. Задача у нас такая: «Мертвецы», «Грязь», «Искупление» и «Самоубийцы» должны добраться до местной авиабазы. Там же находится и радиолокационный центр, который и является нашей целью. Его нужно уничтожить любой ценой….

Ого! Я был очень удивлен. Целых четыре бригады, включая нашу, брошены на этот центр? А не много ли? Четыре бригады это сколько? Это же 60 мехов! Зачем столько?

Тут до меня дошло — лейтенант сказал же: «Добраться до авиабазы». А авиабаза однозначно хорошо охраняется. И хорошо если только мехами, а то еще с аэротехникой придется сражаться…

— Аэробаза по нашим сведениям охраняется двумя мех-бригадами, — меж тем продолжил лейтенант, — но не исключено, что у противника окажется больше сил. А еще не стоит забывать о аэрокатах, истребителях и бомбардировщиках. Так что если увидите что-то в небе — сразу стреляйте. Это точно не наши. Не давайте им подойти близко. Всем ясно? Теперь вперед. И глядите в оба!

Ну что же, теперь хотя бы стало понятно, что к чему. Но мне жутко не понравилось упоминание воздушных целей — вообще-то в мех-бригаде должна быть пара мехов, вооруженных и оснащенных как раз для борьбы с подобным противником. Но, судя по словам лейтенанта, не только в нашей, но и в остальных трех бригадах таких мехов не было.

Благо погода была на нашей стороне — летунам явно нелегко будет еще на взлете, а уж в воздухе…

Мы продолжали спускаться, и я увидел скалу, которую впередиидущие мехи начали обходить.

Скала выглядела необычно. Вообще я слышал о «специфике» Кракара, но увидеть это воочию — казалось бы, самая обычная скала, а подойдя к ней ближе можно рассмотреть множество странных наростов, бугры, наползающие друг на друга. Будто какие-то паразиты. Но нет, это такая порода — я забыл, как называется, но именно так она и выглядит.

На Тирре, к слову, имеются скалы, выглядящие будто ступеньки — словно бы кто-то полоумный аккуратно их вытесал. Необычный и странный каприз природы, как и здесь.

Обойдя скалу, я увидел далеко внизу несколько ярких точек. Там есть какие-то здания, а значит, нужно быть осторожными — вполне вероятно, что в них противник.

Спустившись еще ниже, я понял, что находимся мы в маленькой долине, раскинувшейся на входе в каньон.

Опять каньон…как же я их не люблю!

Еще больше мне не понравилось, что вокруг долины и дальше, вглубь каньона, тянутся высокие скалы.

Организовать здесь засаду ничего не стоит…

Однако нет — сканеры и радары засекли цели прямо по курсу. Судя по метрике — боевые роботы в количестве двадцати штук.

Странно…почему двадцать? Усиленная бригада или две бригады? Но где еще десять машин? Спрятались?

— Противник по курсу! — послышался голос лейтенанта. — Нам приказано вступить в бой. Вместе с нами идут «Грязь».

Похоже, тот, кто командовал нами, решил пустить в лоб две наших бригады, а остальные в обход.

Что ж, логично…

Я направил своего «Загонщика» в сторону приближающегося противника.

Пара минут, и бортовой компьютер смог определить типы вражеских мехов.

В целом ничего серьезного — по большей части или средние мехи, или легкие. Тяжелых было всего несколько единиц, да и те старые…

Кто-то из союзников, то ли уверовав в свою точность, то ли не выдержав, дал залп из плазменных орудий.

Его поддержали остальные: яркие вспышки озарили долину, смертоносные лучи ударили в противника, попутно поджигая деревья, оказавшиеся на пути.

Противник в долгу не остался — по нам ударило сразу несколько машин, выпустив сотни две ракет.

К моему счастью, ни одна из них не была нацелена в меня. Впрочем, союзникам хоть и попало, но по мелочи — ПЗ мехов отработали как положено — сбивали вражеские ракеты с цели, уничтожали их на подлете.

Парочка рухнула и взорвалась неподалеку от меня, но я и не думал сбавлять ход, продолжая сближаться с противником.

Моей первой целью стал «Страж» — относительно легкая и маневренная машина.

Однако пилот этого меха оказался совершенным профаном — зачем-то замер на месте и открыл огонь.

Я тут же воспользовался этой его оплошностью и разрядил все свои орудия. Попадание пришлось точно в правую руку «Стража», к черту ее оторвав.

Пилот сообразил, какую глупость он совершил, и тут же попытался увести свою поврежденную машину под укрытие, но не успел.

Прежде чем я смог выстрелить по нему еще раз, точно в его торс прилетело два плазменных выстрела.

Миг, и машина исчезла в огненной вспышке.

Я нашел себе новую цель, но прежде чем успел выстрелить, чей-то ракетный залп накрыл вражеского меха, повалив его на землю.

Я не расстроился — целей пока хватает. Зеленые, синие лучи, яркие вспышки от выстрелов то и дело мелькают вокруг, но меня пока ничего не зацепило. Видимо, противник не считает «Загонщика» серьезным или опасным противником…

Очень даже зря. Выцелив вражеского «Пса», бегущего нам наперерез, я методично всаживал залп за залпом в его левую ногу, пока, наконец, она не подломилась, и машина на всей скорости рухнула на камни.

Далее я переключился на вражеского «Диктатора» — тяжело бронированного меха, которого расстреливали сразу трое наших. «Диктатор» то и дело огрызался, и даже смог подбить одного из наших — я видел, как полыхнул мех и как из него тут же вылетело кресло с пилотом — он успел катапультироваться прежде, чем мех взорвался.

А меж тем по «Диктатору» били лазерами, в него врезались снаряды и ракеты. От меха отлетали куски брони, они же, расплавленные, стекали вниз, на землю.

Однако эта машина была способна выдержать даже такой обстрел. Пилот «Диктатора» и не думал сдаваться — продолжал огрызаться и стойко держал позиции.

Но тут ему ударили в спину — несколько мехов зашли с тыла. А спина у «Диктатора» была куда менее бронированной, и со спины добраться до корпуса, пробить его и повредить внутреннюю структуру было намного легче.

Несколько секунд, и с «Диктатором» было покончено — когда идет бой такого количества мехов, даже сверхтолстая и прочная броня не сможет спасти. А как, если по тебе долбят сразу несколько врагов и из всех стволов?

Кажется, мы начали побеждать. Ну, это и не удивительно, ведь на нашей стороне численный перевес.

Я бросил быстрый взгляд на экран — а где еще две наши бригады?

Оп-па! А вот это меня очень удивило — я-то думал, что они зайдут в тыл противника или хотя бы ударят с фланга. Но нет, они просто обошли место боя и направились вглубь каньона.

Что за идиотизм? Зачем так делать? Неужели не проще помочь нам и затем уже всеми четырьмя бригадами направиться к цели?

На это мне никто не ответит — я ведь просто рядовой «Падших», единственная задача которого — делать, что велят.

Пара минут, и бой закончился. Последних противников добили и пусть был свободен.

— Вперед! — приказал лейтенант. — Закрыть бреши! 3−2, на позицию 6! 1–3, на позицию 12! Держим строй! Вперед!

Я бросил взгляд на вспомогательный экран, но там отображался статус моего меха. Я попытался переключить режим, но тут дошло, что я больше не лидер мех-кулака и не вижу информацию по группе. Что ж, зато есть сканер, и на нем я видел, как спешно перестраивались названные мехи, создавая единую линию наступления.

Быстро пересчитав количество точек, я пришел к выводу, что трое наших выбыло. Не много, но и не мало — если две другие бригады нам помогли, ударили в тыл противника, можно было вообще обойтись без потерь. Но…командовал не я.

— Противник! — услышал я чей-то крик. — Они на скалах! На скалах, черт бы их подрал!

Чуть подняв корпус своего меха, я разглядел, что действительно, высоко над нами, на скалах, есть несколько вражеских мехов.

Идентифицировав один из них, я недовольно хмыкнул.

Наш командир так спешил к цели, так гнал бойцов, что крепко влип — на скалах стояли «Флоки» — это даже и не мехи, а скорее самоходные ракетные платформы, один залп которых может если и не уничтожить, то свалить на землю меха.

И этих самых «Флоки» на скалах было не меньше шести. Сейчас они активно засыпали ракетами вырвавшихся вперед «Самоубийц» и «Искупление».

Тут-то я и порадовался, что мы от них отстали. Тем нашим двум мех-бригадам сейчас здорово доставалось.

Буквально у меня на глазах один из союзных мехов взорвался, а второй, получив полдюжины ракет, упал на скалу и больше не поднимался — пилот или отключился, или убит во время падения своего меха.

Мы и «Грязь» наконец добрались до подножия скал, открыли бешенный огонь по «Флоки», но их пилоты просто отвели их чуть назад, спрятавшись от наших выстрелов и давая своим машинам время остыть, чтобы затем вновь ударить по нам.

— Противник сзади! — услышал я голос Злыдня.

— Займись ими, — бросил лейтенант, — остальные — держите скалы. Как только появятся эти гребаные «Флоки» — огонь из всех стволов!

— Кулак! Разворот! — услышал я приказ Злыдня и послушно начал разворачивать свою машину, пока весь строй продолжал шагать вперед.

Позади нас со скал приземлились шесть вражеских машин, решивших ударить нам в тыл, но…они чуть опоздали — пока спускались, наши бригады успели отойти, и теперь чтобы их догнать противнику предстояло разобраться с нашим мех-кулаком.

Я с удовлетворением отметил, что кулак не потерял не одной машины, что уже хорошо.

— Разбираем цели, — сказал Злыдень, — я бью «А», второй и третий «Б». На четвертом и пятом «В». Огонь!

Мне предстояло работать вместе со стариком, а нашим противником был «Крепыш» — старая, но прочная и надежная машина. Из оружия на ней были по две лазерные пушки на плечах и по лазерному же излучателю на руках.

— Бью правое плечо, — заявил я.

— Принято, — отозвался старик.

С моим вооружением пытаться пробить центральную часть «Крепыша» нечего было. Зато если повредить полуторс — можно одним махом лишить его и наплечных орудий, и обездвижить руку с излучателями на ней.

Я принялся реализовывать свой план — поочередно бил из своих пушек в полуторс.

К моему удивлению, старик занялся тем же — принялся мне помогать.

Прежде чем вражеский пилот понял, что происходит, мы уже справились и переключились на левый полуторс.

Тут надо отдать должное противнику — он попытался закрыться, отвернуть от нас левую часть своей машины, но не успел — теперь «Крепыш» лишился всего своего оружия и мы просто переключились на следующую цель, которую как раз грызли наши, расправившиеся с предыдущим противником.

Очередной наш общий залп, и вражеская машина рухнула, разбрасывая в разные стороны ошметки брони и фрагментов корпуса.

Злыдень как раз разобрался со своим противником, и мы все пятеро набросились на последнего — «Крушителя».

Уничтожить его оказалось проще некуда. Ну еще бы, когда пятеро против одного, у последнего просто нет никаких шансов.

Забавно, что все это время единственный оставшийся на ногах вражеский робот — «Крепыш», ничего не мог сделать, кроме как глядеть, как мы перебиваем его товарищей.

Когда был уничтожен «Крушитель», пилот «Крепыша» не выдержал и попытался пойти на таран, но Злыдень всадил в него полный залп и «Крепыш», не удержав равновесия, завалился на бок.

Подняться шансов у него не было, но Злыдень и не собирался ему это позволять — подойдя ближе, он просто его расстрелял, не дав пилоту шанса катапультироваться.

— Возвращаемся! — приказал Злыдень, когда последний из противников был уничтожен.

Своих мы догнали, когда те уже подходили к базе. Судя по тому, сколько останков мехов по пути мы заметили — нашим пришлось прорываться с боем.

— Что-то это не похоже на авиабазу, — заметил Злыдень, когда мы начали спускаться из каньона вниз, в долину, широко раскинувшуюся вдоль русла реки.

И Злыдень был прав. Как-то то, что мы отсюда видели, не походило на полноценную авиабазу.

Лишь подойдя ближе, до меня дошло, что случилось — это была обманка. Наспех собранные здания, муляжи самолетов и аэрокатов стояли на «взлетных полосах».

Оставался всего один вывод — нас просто отвлекли, чтобы мы не атаковали настоящую цель, или же нас сюда специально заманили.

Когда упала первая бомба, я понял, что второе, — нас заманили.

Взрывом уничтожило сразу три машины, еще пять сильно повредило.

В канале тут же послышались испуганные крики, возмущенный ропот и громогласный голос командира, приказывающего отойти к каньону.

— Открыть огонь по воздушным целям! — орал Злыдень. — Держать линию!

Мы старались изо всех сил, но что, например, мог сделать я на своем «Загонщике»? Мои орудия просто не могли поспеть за бомбардировщиками, которые, словно рассерженные пчелы, кружили над нами.

В течение менее чем 10 минут две бригады «Падших» перестали существовать.

Полковник, командовавший операцией, был убит, а остатки сильно поврежденных мехов отступили к каньону и остались целы только потому, что бомбардировщики исчерпали припасы и улетели прочь, к настоящему аэродрому.

— Кажется, все, — тяжело вздохнул Злыдень, — отвоевались…

Я был с ним полностью солидарен. От шестидесяти боевых машин осталось в лучшем случае двадцать, командир погиб, боекомплект наполовину израсходован…

Но, как оказалось, наш лейтенант с этим был в корне не согласен.

— Кто засек вектор отхода бомбардировщиков? — рыкнул он.

— Я засек! — отозвался я.

— Сбрось мне. Быстро!

Я выполнил приказ.

Минуты три лейтенант что-то проверял, уточнял, связывался с командованием — для этого он даже отошел от каньона, так как переговорам мешали помехи — видимо, в камнях вокруг было полно чего-то, что и мешало работе систем связи.

Наконец он вернулся к нам и заявил:

— Работа еще не закончена, парни. Есть данные, где может находиться настоящая аэробаза. Мы должны проверить.

— Уве, нас осталось всего ничего… — попытался опротестовать решение один из выживших лидеров.

— Но осталось ведь? Или вы думаете, что нас похвалят за провал?

— Нас нет, но зато медальку тому уроду-полковнику, что наших положил тут, дадут, — буркнул Злыдень.

— Все, хватит трепаться! Есть приказ, — закончил дискуссию лейтенант, и мы вновь пошагали через дождь вперед, туда, где по идее должна была быть вражеская авиабаза…

Мы долго топали по грязи, вышли даже на какую-то разбитую грунтовую дорогу, вдоль которой шли еще дольше.

А затем, обойдя холм, заросший густым лесом, далеко впереди заметили возвышенность, на вершине ее стоял целый комплекс, антенны-мачты которого тянулись высоко вверх, а с дальней от нас стороны я заметил гигантскую полусферу — антенну космической связи.

Мы нашли то, что искали…

— А вот и наша цель, — обрадованно заявил лейтенант, — осталось всего ничего — дойти и разнести там все к чертям! Вперед! Мы это сделаем!

— Ты гляди, как лейтенант разошелся! — хмыкнул один из наших в канале кулака. — Думает, что сможет выйти из «Падших».

— Хрен ему, — послышался второй голос, — максимум станет капитаном. Но никуда его не переведут.

— А ну заткнулись оба! — рыкнул Злыдень и первым повел свою машину вперед.

Мы все последовали за ним.