Жить

Глава 41

Чахни, сохни, волчий хвост.

Прощально-победный пир не затянулся, усталость всё же брала своё, разгоняя по домам похлеще ливня. Да и дел ждало — попробуй управься, когда рук уполовинелось. Вот и не подкармливали костёр дровами, и как догорел, зевая, разошлись.

А вот волховицам не спалось. Мала сидела на коньке крыши и смотрела на уснувшее поместье. Только её мысли были далеко от тёмных двориков. Она вспоминала как завершались её путешествия. Пустота, после первого возвращения, Перерождающийся мир ей не дал ни крохи своей забрать. Но сейчас дикая сила, захватившая все сферы в умирающем Краю, осталась в ней будто запечатанная и причиняла боль своим буйством. С силой, взятой у зверей и из щелей такого не было, они сами уходили, вымытые спокойным потоком. Девушка припоминала похожие рассказы в записях хранителей о людях, оказавшихся в только возникшем Краю, и медленно, годами потом умиравшими дома. А вот ей столько, похоже, не отмеряно, ведь ей досталось сильно больше, чем волхвам из рассказов.

Мала попыталась собрать немного дикой, нет, первозданной силы, и влить в светлячка. Не вышло, сила почти не подчинялась, да и в тех комках, что раньше она отбирала на охоте, ярость всё же была связана волей зверя. Волховица попробовала ещё раз, смешав первородную силу с забранной из вне, и сжав её тисками собственных мыслей. Огонёк мигнул и разлетелся, а волховица побледнела ещё сильней.

Она искала путь к спасению, надеясь справиться пока Яснушка не успела поднять тревогу. Хотя сестра уже волнуется, но пока не знает как спросить. Уже спускаясь, Мала почувствовала, как Ясна использовала Источник, вспомнила этот слабый поток тумана, будто спрядающийся в нить и словно на веретено, струящийся к младшей… Оступилась, пролетев три ступеньки лесенки, пока не ухватилась за опоры, больно ударившись коленями и щекой. Засмеялась, тихо, но со слезами.

С середины первого путешествия в Перерождающийся мир она искала ответ, думала, пыталась почувствовать. Ей понадобилось получить эту редкую болезнь, хотя правильней счесть случившееся увечьем, чтобы понять что Источники такие же трещины, только сквозь них летит спокойный поток, а не первозданная дикая сила. Она же только что сокрушалась, что ей нужен такой поток для приручения терзавшей сферы бури.

Утром она всё такая же болезненно бледная, без кровинки на лице, наведалась к пленным княжам и всё же распорядилась устроить их с чуть большим удобством, обеспечить водой, едой и баней. Потом нашла Ясну и предупредила что ей придётся какое-то время побыть у Источника, а заодно и похвалила за достигнутые успехи.

Пещера осталась прежней, в ней даже сейчас в середине лета было прохладно. Мала зябко поёжилась, вспоминая холод в умершем Краю, и устроилась прямо в темноте перед щелью в стене. Сила мягко окружила волховицу и, послушная её воле, потекла в первую сферу. Тонкий ручеёк увлёк за собой частичку злой и колючей силы, и вместе с ней собрался в трепещущий шарик над ладонью.

Девушка замерла, боясь даже дышать, глядя как одна сила растворяется в другой, превращаясь в послушную, но более живую ровную сферу. Она была почти такой же, как те, что Мала отбирала на охоте у только что возродившихся монстров, ещё не научившихся думать. Волховица всмотрелась в темноту перед собой, вспоминая, где находится щель, и с размаху бросила в неё сгустком силы.

Шарик сжался, но влетел внутрь, вдавив обратно редкий туман, а потом смешался с силой по ту сторону и исчез. Взамен в пещеру выплеснулся чуть более широкий поток, уже не тоненькая струйка, а ручеёк.

Волховица повторила всё ещё раз, а потом снова и снова, пока не разрушила исток до такой степени, что он расширился до полноводной реки. А Первородной силы внутри оставалось ещё слишком много. Но теперь с ней справиться стало проще.

Девушка почти не выходила наружу. Три недели потребовалось, чтобы Первородная сила смягчилась и перестала причинять боль. Но волховица не стала полностью выпускать её наружу, а, связав, направила на ещё не открытые части второй сферы, разрушая преграды.

Осенью Мала вернулась в поместье, оставив Источник для Ясны. Она шла по дорожкам и кивком приветствовала всех знакомых, пугая их своей болезненной худобой и счастливой улыбкой. Сама же она просто радовалась, что её дар в её власти и больше не причиняет боли.