Цифровое правосудие. Информация - это оружие

Глава 25

Я загрузился в систему через тот же обходной маршрут. Мы же подключались к серверам «ИнвестТеха» совсем недавно, а они находились как раз в «Губернии». Когда-то она целиком им принадлежала, потом дела пошли хуже, и пришлось потесниться. Но доступ был, его так и не отрубили. Те, кто скачал свои данные, не стали сливать нас, оставили лазейку.

Прощупывая путь на предмет ловушек, я прошел дальше. В целом все прошло гладко. А потом я запустил протокол виртуализации «нью-веба». Обычно я работал без него, потому что не любил визуальные эффекты, но дуэли было принято проводить именно так.

Мир взорвался светом. Меня выбросило в центральный контур крепости данных — старый добрый визуализированный интерфейс крепости данных. Никаких дешёвых стилизаций, всё по-взрослому: архитектура из чистого кода, с острыми, как бритвы, ребрами безопасности. Где-то здесь прячутся корпоративные секреты, где-то тут их охраняют вездесущие «сторожевые псы». Бой в чужой крепости данных — это высший пилотаж. Но Брейн считает, что готов, раз согласился.

Передо мной выросли башни данных — сотни метров вверх, прозрачные, вибрирующие, словно наполненные электроникой и криками. Между ними пульсировали мосты-соединения, исписанные потоками логов и ключей, как древними заклинаниями. Прямо под ногами находилась решетка индексов, сквозь которую проглядывали бурлящие реки информации.

На самом деле это выглядело красиво. Информация — это оружия, а данные — это сила, но сейчас она подчинена человеческой воли. Эта система дышала информацией, питалась ею и строго хранила свои секреты. На мгновение я даже почувствовал укол страха, как будто подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Я не боялся высоты, но чувствовал, что оказался внутри чего-то большего, чем способен понять.

Но я был готов. Теперь оставалось виртуализировать только самого себя.

Я вызвал свою боевую оболочку, самописный интерфейс, без всякого выкобенивания, но полностью функциональная. Только HUD, защищённые фильтры восприятия и модуль, который разворачивал потоки данных. И я почувствовал силу. Если захочу, то я смогу обрушить эту крепость, подложив какую-нибудь бомбу под ее основание. И мне даже не придется взрывать ее, как когда-то это сделал Молодой. Я могу действовать исключительно с помощью информации.

Проверил сигнатуры — чисто. Никого. Время еще не пришло. Нужно подготовиться, расставить ловушки, пока есть время. Я начал выгружать в систему своих собственных сторожевых псов и червей, выпустил почти все козыри, которые были у меня в рукавах. Не завидую я случайным хакерам, которые наткнутся на них. Закладки сделаны на полную неизвлекаемость, и в лучшем случае каждая из них может сжечь чужую кибердеку. А скорее всего — сам мозг.

К моменту, когда я закончил, над горизонтом замерцал тонкий срез — пульсирующее искажение в слое периметра. Кто-то вскрывал внешнюю границу. Впрочем, на то, что Брейн не найдет пусть внутрь крепости, можно не надеяться. Он хорош, даже очень.

Да, это был он.

Искажение стало плотнее. Пространство, из которого он пробирался внутрь, сначала выглядело как ошибка отрисовки: дрожащий пиксельный клочок, в котором колебался воздух. Потом — как трещина, из которой выдавливали чёрную, как нефть жидкость. И только после этого он проявился.

Он был позером, но наши аватары были похожи. Мой — фигура в балахоне, с капюшоном, скрывающим лицо. Его — точно такой же балахон, только на лице пластиковая маска с улыбкой.

«Я думал, ты откажешься».

Здесь не было голосов, ничего не было слышно за потоками данных. Его слова рисовались на моем интерфейсе.

Отвечать я не стал, ответ — это потеря инициативы. Вместо этого я я запустил зонд, который должен был прощупать его порты, воспользовавшись при этом потоками данных самой крепости. Микросигнатура, построенная на основе поддельной авторизации одного из архивных админов.

Брейн, конечно, заметил. Его оболочка чуть дрогнула. Я увидел, как по его аватару пробежали голубые прожилки — так выглядел его файрволл, построенный по старому принципу фрактального шифрования. Он не бил в лоб, а поглощал удар, расплетая команду на битовые цепочки и отправляя в никуда.

Атака прошла впустую.

«Ты стал быстрее», — снова появилась надпись.

Я всё ещё молчал. Вместо ответа вызвал атакующий алгоритм, который подсмотрел у хакерского отдела ЧВК «Клинки». Они активно использовали его в Африке, и можно было надеяться, что Брейн о такой вещи не в курсе. Естественно алгоритм был модифицирован мной: он цеплялся за отклик, делал вид, что завис, а потом ударял прямо в стек событий.

Выстрел — и цифровая пиявка метнулась вперёд.

На этот раз Брейн не стал защищаться, а ударил в ответ. За секунды разобрал мой алгоритм и вписал в него собственный код, который направил его по обратному адресу. Но я просто уклонился, пустив его в сторону. Стек пошёл волной, как от удара в жидкое стекло.

«Ты всегда шел в лоб. И теперь тоже».

— Зато я не прячусь, — ответил он.

Система приняла это как команду и мои черви отправились в атаку. Он ответил, и я знал, что это будет чем-то особенным. И скорее всего неотразимым.

С неба упали нити. Прямо на башни данных, прямо на узлы соединений. Они стали шевелиться, искать, перебрасываться от порта к порту, выстраивая карту сети. Они искали мои ловушки. Он хотел найти мое слабое место.

А я вызвал в ответ свой кастомный модуль дезинформации. Каждая точка входа теперь стала отображать фальшивый отклик, будто я был в двадцати местах одновременно. Много Нано. Слишком много. И ни один не настоящий.

«Умно», — появилась надпись.

Но я видел, что он не теряет ритм. Его «черви» начали исчезать — он понял, что я ввёл в заблуждение. Но один остался. Один всё-таки нашёл лазейку и начал разбирать один из портов. Это был админский доступ, через который я вошел. Я забыл закрыть за собой дверь.Так банально?

— Сука, — выдохнул я.

И потянулся в сторону открытого порта. Прямо через архитектуру, мимо колодцев журналов и каруселей паролей. Его червь был уже там — встроился в узел, как будто новый чип, который впаяли в плату. Он почти вскрыл меня.

И я активировал еще один протокол, который просто поднял тревогу у админов сети.

Промежуточный сегмент взорвался. Теперь они закроют доступ и станут искать нас. Так что у нас остается гораздо меньше времени на дуэль. Задержимся, и охоту откроют на нас обоих.

Смешно будет, если нам придется объединиться.

Подсеть ослепла на несколько секунд — слишком много ресурсов ушло на локальный апокалипсис. И он, и я, оба на секунду потеряли друг друга из поля зрения.

Но как только появились, он ударил гораздо жестче. Вся крепость «Губернии» чуть дрогнула, как будто кто-то выдернул опору из-под здания. На миг виртуализированное пространство пошло волнами, словно вода, в которую бросили память. Это не была визуализация — это была реальная деформация хранилища. Похоже, что он хотел спровоцировать админов действовать быстрее.

«Поиграем в ретро», — отобразилось у меня в интерфейсе.

Я понял, что он делает, когда увидел первые образы Вся башня наполнилась фантомами. Мой старый рендеринг-компилятор, с которым я работал в пятнадцать лет, это он меня ему научил. И я обосрался, чуть не спалившись, ломая сеть отделения полиции. Ошибка входа. Потеря ключа. Паника. Стыд. Тело в капсуле, сжимающееся в комок. И бегство.

На меня бросились фантомы, один за другим. Грубо, как будто с ноги по яйцам. Мне оставалось только отбиваться. Я отразил один удар, второй, но его черви жгли мои порты. Поверх интерфейса появилось уведомление о том, что оперативная память капсулы заполняется, а процессор работает на предельных частотах.

Я снова ударил, но на этот раз не по нему, а по системе, через которую он атаковал. И одна из башен крепости данных обрушилась, погребая под собой все. Представляю, что сейчас творится в башне. Сеть гаснет, кластеры оборудования отваливаются, данные с молекулярных дисков пропадают.

Фантомы исчезли. Но мне удалось отбиться.

Хватит защищаться, пора атаковать самому. И на этот раз не напрямую, а исподволь. Я пошёл глубже — не в память, не в логи, а прямо в ядро системы. Там, где хранилась живая карта всей внутренней сети «Губернии». Я знал ее.

Я знал, что у Брейна есть зеркало моей активности, он уже успел перехватить его. Но обычно такие зеркала имели слабость — каждый отклик от него можно перехватить и перенаправить. Я подкинул туда ложный «запрос идентификации» — как будто система самой башни хочет понять, кто к ней подключился. Будто это делаю не я, а безопасники «ИнвестТеха».

Он клюнул.

Брейн на долю секунды отозвался на системный опрос. И в этот момент я увидел его. Точнее не его, а маскировку, которой от прикрывался. И запустил сразу три экслойта одновременно: по авторизации, по стеку и токену сессии.

И пробил. Не совсем, но увидел часть его кода. Часть ядра. И даже улыбающаяся маска на аватаре дрогнула, уголки ее губ опустились вниз.

«Это было больно», — написал он.

— А ты думал, легко будет?

И тут он сорвался. Пошел в лоб. И, похоже, взял пример с меня, потому что атаковал не меня, а крепость данных.

Ее архитектура вокруг нас начала рушиться, как будто крепость попала под ковровую бомбардировку. Он вызывал своих демонов — старые вирусы, забытые алгоритмы, всё, что было запрещено. В ход пошли даже ложные ИИ: имитаторы личности, трояны.

Еще один кусок крепости обрушился. Массив данных стал плавиться от нагрузки, и я успел отступить.

Это был хаос. И в хаосе — я знал — рождаются бреши. Так что все нормально.

Я активировал внутреннее ядро деки. Пора переходить к финальной стадии. Он пока не знал, у меня был один сюрприз, который я готовил с самого начала. Протокол, который я писал сам, и делал это исключительно для теории. Я никогда не думал, что мне придется использовать его.

Крепость данных уже полыхала. Это был огонь на глубинных уровнях — цифровое пламя, которое выжигало архитектуру узлов, прожигало алгоритмы защиты, глушило сенсоры. И все сигналы сходились к одной точке — к нам. К дуэли. Скоро сюда придут.

Брейн рвал всё на своем пути, грубо, с мясом. Он перестал играть красиво. Я видел, как он поднимает заражённые пакеты и зашивает их в контейнеры данных, как сливает вирусы в систему, превращая их в формы — гидры, волки, летящие баги с оскаленными интерфейсами. Всё в лучших традициях визуализированного ужаса даркнета.

"Сейчас ты сдохнешь, малыш" — бросил он мне.

Я улыбнулся. Он увлекся разрушением системы и забыл обо мне. Вот теперь — можно.

То, что я написал, это был не эксплойт. Не скрипт. Это был живой кусок кода, ИИ-примитив, выращенный мной лично, обученный. Их нельзя было использовать. Я представить не мог, что будет, если он вырвется на свободу. Я держал его так глубоко, как только возможно, чтобы его нельзя было украсть.Чтобы запустить его нужен был код, который я нигде не записывал, а держал исключительно в памяти, выучил наизусть. Я держал его мёртвым — как гранату со вставленным предохранительным кольцом. И сейчас — выдергивал чеку.

Пошёл запуск.

На секунду вся башня замерла. Маска слетела с цифрового аватара Брейна, и я увидел его настоящее лицо. И на нем был страх. Потому что эта штука не просто врезалась в архитектуру — она переписывала ее. Точечно, без спама. Она брала участки, с которыми сейчас работал хакер, и клонировала их. Создавала зеркала. А внутри зеркал — ловушки. И мне для этого не нужно было ни строчки кода, она все делала сам.

Он пытался выйти, но куда бы ни дергался, каждый раз попадал в отражение. Его команды отскакивали. Его пакеты исчезали. Его сигналы терялись.

«Что ты сделал?» — буквально закричал он. — «Ты хоть представляешь, что ты выпустил наружу?»

Я промолчал. Мой вирус не сможет перехватить никто. Оставалось надеяться только на процесс самообучения, и на то, что он рано или поздно насытится убийствами. Но людей, погруженных в «нью-веб» в ближайшее время станет гораздо меньше. Потом сработает скрипт самоуничтожения. Так что я ближайшую неделю в сеть ни ногой.

Брейн попытался перегрузиться, но это только ускорило процесс. Код внутри зеркал уже поменялся. И самое смешное: он ведь сам обучил эту штуку. Она использовала его же атаки, но против него.

Сигналы с его капсулы начали плыть. А потом его дека сгорела, и последнее, что я услышал — это его дикий крик. Конец. Брейн — тот, кто раньше смеялся, плевался и флексил на весь даркнет — вдруг замолчал. Навсегда.

Я выдохнул. Радости от свершившейся мести не было. Он был учителем, а стал моей целью. А теперь он — мусор. Просто труп со спекшимися мозгами внутри капсулы. А мне нужно срочно валить, пока мое же оружие не обернулось против меня.

Я закрыл интерфейс и выдернул себя из сети.

Открыл глаза и понял, что капсула не гудит. Нет звуков работы систем охлаждения — только пощелкивание вздувшихся конденсаторов. Капсула не выдержала. Этот ублюдок почти добрался до меня.

Я дышал, но каждый вдох давался с трудом, будто мне приходилось дышать огнем. Сердце билось неправильно — то часто, то наоборот замирало на несколько секунд. Кожа горела, но на самом деле это были нервы. В позвоночнике чувствовалось какое-то странное ощущение. Радовало только одно: о руке я забыл напрочь. Ну сломал и сломал, это ерунда по сравнению с такой нейральной перегрузкой. Как сам-то выжил?

Попытался пошевелить пальцами, но тело не слушалось. Только глаза двигались, и то неохотно.

— Я жив, — прошептал я, чувствуя, как пересохло во рту. — А Брейн сдох. Ну и туда дорога этому ублюдку.

Противная мысль. Пустая. Никакой гордости я не испытывал, хотя знал, что-то, что сделал — правильно. Но это не значит, что мне было легко. Ладно, нужно выбраться, нужно в холодную ванную. Льда, правда, нет, наморозить я не успел, но и просто вода подойдет.

С трудом заставив правую руку подняться, я потянулся к запору капсулы. Но промахнулся. Один раз, второй, в третий пальцы легли на ручку, но сил потянуть ее уже не хватило. Тогда я рыкнул и рванул ее изо всех сил.

Крышка капсулы с клацаньем поднялась вверх, и я выпал наружу. Но схватившсиь за ту же самую капсулу, смог встать. Почувствовал, как изо рта стекает капелька слюны, поднял руку, посмотрел. Кровь. Наверное слишком сильно стиснул челюсти, когда отбивался от очередной атаки Брейна. Вот и прикусил щеку.

Пол был холодным, и от этого меня затрясло. Кое-как я дошел до тумбочки, открыл, вытащил из него планшет. Забрался в консоль, открыл файловую систему, потом облако. Здесь — резервные данные моей доски. Не последняя версия, но хоть что-то.

Чуть подумав, я открыл браузер и вошел на свою доску. Там по-прежнему находился знак Брейна — средний палец. «Брейн был тут». Ну, может быть, да, но теперь его нет.

Я не стану взламывать его доски. Пусть он просто исчезнет, пусть никто не знает, что его убил именно я. Так будет лучше.

Ладно. Снова файловая система, инициализировал загрузку, и на экране появилось сообщение:

«Восстановить? [Y/N]»

Я долго смотрел. Потом нажал «Y».

Бросил планшет на кровать и двинулся в ванную комнату. Все. С этой историей покончено.

Но то ли еще будет впереди?

Набережные Челны, 2025 г.