Искатель, 2000 №10

Глава 1

Российские граждане обожают тусоваться. При этом у каждого такого «клуба по интересам» имеется излюбленное место для сборищ. Наркоманы собираются в подземном переходе возле «Детского мира», «голубые» — в туалете рядом с Политехническим музеем или у памятника Героям Плевны, коммунисты — вокруг статуи Ленина на Калужской площади, любители «ночных бабочек» — в конце Ленинградского проспекта. Самыми тихими среди тусовщиков являются бизнесмены и филателисты, которые предпочитают собираться в своих клубах, самыми агрессивными — футбольные фанаты и десантники, втягивающие в свои «игры» окружающих. Первые периодически устраивают драки между собой, вторые — ежегодно, в один и тот же день, громят рынки, избивают «черных» и купаются в фонтанах. Кстати, и те, и другие всегда готовы вступить в бой с милицией.

Неистребимое желание пребывать в кругу себе подобных социологи объясняют общинным менталитетом, философы — стремлением к соборности, однако если обходиться без мудреных терминов, то все гораздо проще — скрывать собственный кретинизм (как «профессиональный», так и дилетантский) легче всего в толпе подобных кретинов.

— …И только умники-хакеры нигде не тусуются, поскольку им хватает общения по Интернету, — закончил розовощекий молодой человек не старше тридцати лет и попытался обнять сидевшую рядом с ним на скамейке зеленоглазую девушку с длинными каштановыми волосами.

Дело происходило летним солнечным днем в одном из московских парков.

— Ну-ну, зачем же так страстно? — пробормотала она, решительно отодвигаясь. — Из того, что я поссорилась с мужем, еще вовсе ничего не следует! И хватит пялиться на мои колени! — С этими словами она сердито обдернула подол голубовато-серой юбки.

— Я не пялюсь, — виновато улыбнулся молодой человек, — мне просто пришла в голову смешная мысль: у сидящих женщин ноги всегда выглядят намного красивее, чем у стоящих.

— Чего?

— Нет-нет, милая Ольга, твои ножки хороши в любом положении, особенно когда…

— А вот договаривать не надо, иначе схлопочешь!

— Да я всего лишь хотел сказать — особенно когда ты идешь мне навстречу! — обиженно закончил собеседник, которого звали Александром. — Между прочим, могу я узнать о причине ссоры?

Ольга задумчиво пожала плечами.

— Зачем тебе это? Впрочем, если тебе так хочется… Петр почему-то вообразил, что слишком мало на меня тратит, и решил зарабатывать как можно больше. В итоге мы с ним почти не общаемся, поскольку домой он теперь приходит только отоспаться и переодеться. Я пыталась ему объяснить, что мне нужна не норковая шуба или иномарка, а нормальная семейная жизнь, однако он уперся и заявил, что глупо об этом говорить, не имея фундамента в виде солидного счета в банке.

— Странная причина для семейной ссоры!

— Мне тоже так кажется. А пару недель назад он почти насильно повез меня в Париж…

— Насильно — в Париж? — невольно засмеялся Александр. — Сильно сказано!

— Смейся, смейся… Но я действительно не хотела ехать, поскольку один раз уже там была и невзлюбила французов за их жлобство и снобизм. Впрочем, чего еще ждать от нации, подарившей миру такое понятие, как шовинизм… Кроме того, вид Эйфелевой башни уже в печенках сидит, а Лувр похож на гнилой зуб — снаружи покрыт позолотой, а внутри уже не осталось ничего подлинного. Однако Петру вздумалось отужинать со мной на Елисейских полях и непременно с шампанским «Дом Периньон». Черт знает, кто его надоумил…

— И что дальше?

— Ну, приехали, отужинали, вернулись в гостиницу, а весь следующий день он беспробудно дрых в номере. В итоге мне пришлось бродить одной… Ладно, давай лучше о чем-нибудь другом. Когда мы с тобой договаривались о встрече, ты сказал, что тебе нужна моя помощь в поимке какого-то юного хакера. Но ты не объяснил, в чем он провинился? Похищал деньги с чужих счетов или рассылал вирусы?

— Нет, пока он всего лишь забавлялся тем, что переставлял вывески.

— Как это?

— Да очень просто. Помнишь, как в старину пьяные студенты забавлялись тем, что по ночам меняли вывески — например, булочной и похоронной конторы? Он делает то же самое, но в Интернете, переставляя названия сайтов, принадлежащих разным организациям. Недавно поменял названия порносайта и одного благотворительного фонда.

— Но разве за это могут посадить?

— Пока нет, но дело в другом. Как заявляют наши эксперты, этот парнишка на редкость талантлив, и если его вовремя не остановить, то он может далеко зайти. С этими юными компьютерными гениями вообще беда. В свое время один американский студент изобрел так называемого «компьютерного червя», который только и делал, что размножался. В итоге колоссальное количество компьютеров по всему миру вышло из строя, потому что базы данных оказались перегружены этим самым «червем» и ни одна другая программа не работала. А вирус «чернобыль», который портил компьютеры, выводя платы из строя именно в день годовщины чернобыльской катастрофы! Но наши умники тоже не отстают — один недавно придумал фантастическую программу, позволяющую с любого телефонного автомата прослушивать разговор в любом конце света. Можешь себе представить? Хорошо еще, что его вовремя выловило ФСБ и уговорило работать на них.

— Кстати, а как у вас в МУРе называется тот отдел, где ты теперь работаешь?

— Так и называется — отдел по борьбе с преступлениями в сфере Интернета.

— Занятно, — и Ольга полезла в сумочку за сигаретами.

— Что же тут занятного? — не понял Александр.

— Шеф моего сыскного агентства недавно поручил мне найти пропавшего программиста, — она прикурила и насмешливо посмотрела на своего собеседника, — который вполне может оказаться не менее талантливым хакером, чем твой подопечный. Кстати, долго мы будем его ждать?

Александр взглянул на часы.

— Нет, скоро уже должен появиться. Понимаешь, какая штука — этот юноша чертовски хитер и осторожен. Но мне стало известно, что сегодня в полдень он должен встретиться со своим приятелем.

— А как ты об этом узнал?

— Ну, наши специалисты тоже не лыком шиты. Вскрыли один из его адресов и прочитали электронную почту. Этот приятель назначил ему встречу у красной «собаки».

— Какой еще собаки? — не поняла Ольга.

— А ты не обратила внимания вон на тот камень? — И Александр показал рукой.

Они сидели на одной из скамеек, расставленных вокруг большой клумбы с георгинами. В центре клумбы лежал большой, грубо обработанный серый валун, наполовину скрытый цветами.

— И что на нем высечено?

— Точно не помню… — Александр наморщил лоб, — кажется, торжественное обещание, что на этом месте будет воздвигнут бюст какого-то советского партийного деятеля… Дело не в том, что высечено, а в том, что намалевано. Поверх этой надписи красным пульверизатором нанесена «собака»!

— Какой породы?

— Смеешься? «Собака» — это такой специальный значок у компьютерщиков. — И Александр как мог постарался его изобразить, водя пальцем по ладони.

— Серьезно? А ты говорил, что у хакеров нет специального места для тусовок!

— Ну, скорее, это место явки, о котором знают только немногие посвященные. Как видишь, народу тут почти нет. — Действительно, кроме них, на одной из скамеек сидела молодая женщина с детской коляской, которая читала книгу. — Поэтому если бы я пришел сюда один, то он немедленно бы что-то заподозрил.

— Интересно будет на него посмотреть, — тряхнув волосами, заметила Ольга.

— Мне тоже.

— Как, ты даже не знаешь его в лицо?

— Нет, разумеется, поэтому придется угадывать.

— А он что — вооружен и очень опасен?

— С чего ты взяла?

— А зачем пушку взял? — И Ольга слегка отстранила полу кожаной куртки собеседника, под которой была кобура.

— Привычка, — чуть смутившись, признался Александр. На самом деле пистолет просто придавал определенную долю уверенности, которой так не хватало при встречах с безумно нравившейся ему Ольгой.

— А если он первым тебя угадает и удерет?

— Придется догонять.

— Но я не побегу — видишь, какие у меня каблуки. — И Ольга кокетливо покачала ножкой, обутой в элегантную серую туфельку.

— Я тебя об этом и не прошу… Постой, вот, кажется, и он!

По аллее парка не спеша двигался худенький, невысокий, светловолосый юноша не старше семнадцати лет, одетый в голубые джинсы, белые кроссовки и белую майку. Он шел с нарочито равнодушным видом и даже не стал сворачивать к клумбе — просто бросил в ее сторону небрежный взгляд.

Александр мгновенно сорвался с места и рванулся к нему. Как ни странно, но юноша словно этого и ждал, поскольку тут же бросился в сторону проезжей части дороги.

— Стой!

Но юноша лишь прибавил скорости. Александр изо всех сил мчался за ним, заранее понимая всю бесполезность погони — прямо у бровки тротуара стоял мотоцикл. Сидящий на нем мотоциклист в черном шлеме при виде бегущих крутанул ручку газа, выпустив белый клуб дыма.

Юноша подобно эльфу легко вспорхнул на заднее сиденье, и мотоцикл тут же рванул с места.

— А, черт! — раздосадован но выругался Александр, останавливаясь и утирая потный лоб. — Все-таки перехитрил, салага!

Раздосадованный, он вернулся на прежнее место, но тут его ждало новое разочарование — Ольги уже не было.

Глава 2

Ольга не успела рассказать Александру о своем последнем задании, связанном с таинственным исчезновением одного московского программиста, а ведь эта история выглядела настолько пикантной и интригующей, что вполне могла потребовать его квалифицированного совета.

Все началось неделю назад, когда в частное сыскное агентство «Мартис» обратилась известная, все еще красивая, но уже не очень молодая актриса. Директор агентства направил ее к Ольге, которая до этого занималась лишь слежкой за неверными женами и мужьями, а потому очень обрадовалась «настоящему делу». Она хорошо знала эту актрису по многочисленным кино- и телеролям. Из скромности назовем ее Аделаидой Ивановной, позаимствовав это имя из гоголевских «Игроков» — и это будет тем более уместно, что сама актриса переиграла много ролей из классического репертуара XIX века.

Итак, два дня назад один из знакомых Аделаиды Ивановны случайно обнаружил ее фотографию на одном из порносайтов Интернета, посвященным интимной жизни знаменитостей. На этом снимке обнаженная актриса распростерлась на покрытой белым покрывалом софе в весьма экстравагантной позе. Судя по выражению ее лица, она даже понятия не имела о том, что ее фотографируют. Надо сказать, что увядающие прелести Аделаиды Ивановны производили не слишком сексуальное впечатление, но, как известно, для любителей подглядывать в замочную скважину главным является не это, а сам факт созерцания знаменитости «в нетрадиционном ракурсе». При этом самым скверным было то, что неизвестный фотограф сообщал о наличии целой серии подобных фотографий и обещал, что «продолжение следует».

— Надо непременно найти этого негодяя прежде, чем он осуществит свое гнусное намерение! — нервно всхлипывала Аделаида Ивановна в рабочем кабинете Ольги.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — застенчиво поинтересовалась молодая сыщица, все еще находясь под впечатлением от встречи со знаменитой актрисой.

— Не просто подозреваю, но абсолютно уверена!

— И можно узнать кого?

— Да своего собственного мужа! Точнее, — быстро поправилась Аделаида Ивановна, — бывшего мужа. Он до сих пор не может простить мне того, что я его бросила, вот и строит всякие гадости!

Как и большинство женщин, Ольга обожала «запах сплетен на кино и телевидении», поэтому хорошо знала шумную историю развода Аделаиды Ивановны со своим мужем — тоже в свое время известным актером, а ныне преуспевающим бизнесменом. Кстати, ушла она от него к еще более преуспевающему бизнесмену, который сумел предложить ей «лучшие условия для полноценного творчества», как она целомудренно призналась в одном из своих интервью.

— В таком случае, — осторожно заметила Ольга, — зачем же нам его искать? Позвоните ему сами и пригрозите подать в суд.

— Ох, милочка, да неужели вы думаете, что я до сих пор этого не сделала? Разумеется, я звонила и угрожала, но этот мерзавец от всего открестился и заявил, что понятия не имеет, о чем я говорю. Ну и что, по-вашему, мне еще оставалось?

— А можно взглянуть на эту злополучную фотографию?

— Как? — искренне изумилась Аделаида Ивановна. — И вы туда же?

— Нет, но я не из праздного любопытства, — смутилась несчастная Ольга. — Ведь вы же не знаете, кто и когда вас снимал?

— Понятия не имею.

— Ну вот, а там могут быть какие-то детали, которые бы позволили это установить. А если мы будем знать место съемки, которая наверняка велась скрытой камерой, то сможем выяснить и…

— Не знаю, про какие детали вы говорите, но я не имею при себе этой гадости.

— В таком случае, мне нужно будет узнать название этого сайта в Интернете, — заметила Ольга, кивая на свой рабочий компьютер. Тут, к ее немалому изумлению, Аделаида Ивановна полезла в свою сумочку и после недолгих поисков извлекла оттуда какую-то бумажку.

— Вот, пожалуйста.

Ольга не стала интересоваться, кто и зачем переписал для Аделаиды Ивановны название этого сайта. Она хорошо умела обращаться с электронной техникой, а потому быстро забегала пальцами по клавиатуре, и уже через несколько минут на экране загрузилась заказанная фотография. Ольга дала команду вывести и распечатать ее на цветном принтере и вскоре уже держала в руках. После пристального изучения она протянула снимок Аделаиде Ивановне.

— Вот, посмотрите, пожалуйста, здесь в углу кадра виден рисунок обоев. Вы не могли бы вспомнить — у кого из ваших знакомых такие обои?

Актриса долго и тщательно рассматривала снимок и вдруг радостно вскрикнула:

— А, ну конечно! Однако от нее-то я этого не ожидала! Ну все, теперь эта коварная сучка останется без солидной клиентуры — это я ей гарантирую. Будет в женской бане мозоли выводить!

Ольга терпеливо выслушала всю эту тираду, после чего скромно поинтересовалась, против кого она направлена.

— Это — квартира моей стервы-косметички! — возбужденно заговорила Аделаида Ивановна. — Теперь я узнала и ее обои, и ее софу. Я регулярно бываю у нее и даже рекомендовала Лину всем своим лучшим подругам, но сегодня же всех обзвоню и расскажу о ее коварстве! Нет, ну какова паршивка?

— А где она живет? — спросила Ольга, на этот раз едва сдерживая усмешку. Воистину, запас ругательных эпитетов Аделаиды Ивановны был неисчерпаем! Зато все — исключительно литературные.

— В Кондратьевском переулке. Да вот вам ее телефон…

Сразу после ухода актрисы Ольга позвонила косметичке Лине и, представившись в качестве клиентки, договорилась о завтрашней встрече.

Оказавшись в однокомнатной квартире, располагавшейся на девятом этаже одного из домов недалеко от Белорусского вокзала, Ольга с первого же взгляда узнала обои. На противоположной стене находились антресоли, где было достаточно места, чтобы замаскировать не только фотоаппарат, но еще и видеокамеру в придачу.

Косметичка Лина совсем не походила на «коварную сучку». Напротив, это была высокая, спокойная и неторопливая сорокалетняя женщина с измученным, рано поблекшим лицом, на котором резко выделялись круги под глазами. Судя по ее виду, поддержание своих клиенток в свежем и элегантном состоянии отнимало у нее столько сил, что на уход за собственной внешностью их просто не оставалось.

Впрочем, в разговоре она придерживалась откровенно снисходительного тона, который поначалу несколько удивлял и даже бесил Ольгу, не привыкшую к столь вальяжному обращению. Но вскоре она поняла причину и успокоилась.

В психологии несвободного человека заложено стремление унижать в отместку за собственное унижение. Поэтому любой слуга богатого господина непременно будет проявлять высокомерие по отношению к свободным, но не слишком богатым людям. И даже Лина, чье общение с богатыми дамами из московского бомонда ограничивалось выщипыванием волосков, прижиганием бородавок или изготовлением «причесок» в самых интимных местах, не смогла удержаться от соблазна поглядывать на «простых смертных» свысока.

Но вся эта снисходительность моментально улетучилась, стоило Ольге показать фотографию Аделаиды Ивановны и поведать о подлинной причине своего визита. Впрочем, судя по всему, главной причиной откровенной растерянности и даже шока явился не столько факт создания компромата, сколько угроза лишиться своих лучших клиенток и перейти на работу в женскую баню.

— Ну, и кто из ваших знакомых решил вас так жестоко подставить? — нетерпеливо поинтересовалась Ольга.

Лина заколебалась с ответом, и тут загудел домофон, висевший на стене в прихожей. Извинившись перед гостьей, она бросилась к нему и нажала кнопку. Ольга немедленно встала и вышла следом.

— Привет, это я, — произнес уверенный мужской голос. — Прошлый раз я оставил у тебя одну вещь и вот сейчас решил забрать.

— Но, Сергей, я сейчас не могу… У меня клиентка, — неуверенно забормотала Лина, оглядываясь на стоявшую рядом Ольгу.

— Пусть заходит, — негромко скомандовала та.

— Впрочем, если ты настаиваешь…

— Давай, давай, открывай! А пока я буду подниматься, надень белые кружевные чулки и пояс для резинок. Трусики можешь не надевать.

Перед появлением неведомого любителя «клубнички» Ольга успела заглянуть на антресоли, где, к своему вящему удовлетворению, обнаружила автоматическую японскую фотокамеру, способную делать снимки через любой заранее заданный интервал времени.

Любовником Лины оказался шикарный, атлетически сложенный, загорелый красавец, «которому только в женских клубах с сеансами стриптиза выступать», как решила про себя Ольга.

— Ого, какая у тебя милая клиентка, — весело произнес он, приветствуя обеих дам: Лину — поцелуем в щеку, Ольгу — поцелуем руки, которую она ему, впрочем, даже не подавала.

— Это не клиентка, — успела пробормотать Лина, отступая в глубину комнаты, словно от ужаса перед предстоящим скандалом, — она пришла по поводу Аделаиды…

— И что?

— Вам знакома эта фотография? — холодно осведомилась Ольга, показывая снимок.

— Я уже вышел из того возраста, когда интересуются подобными штучками, — мгновенно утрачивая игривый тон, заявил Сергей. — А в чем дело?

— Фотокамера на антресолях тоже не ваша?

— А вы что — из милиции? Тогда позвольте взглянуть на ордер.

— Нет, я всего лишь из сыскного агентства. Но теперь у Аделаиды Ивановны достаточно поводов для обращения в милицию…

— Сколько вы хотите, чтобы заявить ей, что ничего не узнали?

Да, этому молодцу явно не откажешь в сообразительности, позволяющей мгновенно оценить ситуацию!

— Не говорите глупостей! — резко заявила Ольга и зло прищурилась. — Кто вам заказал подобные снимки?

— Э, нет, милая девушка, так не пойдет! — И Сергей вальяжно оперся локтем о стену, лениво выгнув свой накачанный торс. — Сначала давайте поторгуемся. Что вы мне пообещаете, если я скажу, чей заказ выполнял?

— А что вы хотите?

— Ничего, ровным счетом ничего. Спокойно унести свою камеру и никогда здесь больше не появляться. Заказ уже выполнен, деньги получены, поэтому меня в данном случае интересует исключительно душевное спокойствие.

— Боюсь, что его у вас уже долго не будет…

— А вы не торопитесь, — напряженно улыбнулся Сергей, глядя ей в глаза, — и подумайте хорошенько. Если вы забудете о том, что меня здесь видели, то я сообщу вам не только имя заказчика — вы и сами наверняка догадываетесь, кто он такой, — но и имя того программиста, которому я передал сделанные снимки.

— Хорошо, — минуту подумав, согласилась Ольга, в глубине души обрадованная столь быстрым ходом расследования. — Я вас не видела.

— Вот и прекрасно.

Сергей прошел в комнату и, не обращая внимания на горестно застывшую Лину, напряженно прислушивавшуюся к их разговору, спокойно заглянул на антресоли, достал камеру и бегло осмотрел.

— Ну так что? — спросила Ольга, решительно преграждая ему путь.

— Заказчика зовут Владлен Николаевич, фамилии не знаю. Представительный мужик лет пятидесяти, с лысиной…

«Ну точно, бывший муж Аделаиды!»

— … а фотографии я отдал программисту, которого зовут Алексей Ведерников.

— Где он живет?

— Это уж вы сами выясните, я могу дать только номер телефона.

— Ладно. Кстати, много у него еще подобных фотографий?

— Много, — кивнул собеседник, — если помещать в Интернет каждую неделю по одной, то на полгода хватит. А чего мелочиться, если заказчик бабок не жалеет?

Ольга состроила неопределенную гримасу, но тут в разговор вмешалась Лина. Подойдя сзади, она коснулась плеча Сергея и негромко спросила:

— Так ты ради этого со мной познакомился?

— А сама как думаешь?

Оставив их за тяжелым разбирательством, Ольга самостоятельно открыла дверь и вышла из квартиры. Как лихо и быстро она научилась действовать — просто голова кружится!

Увы, но уже на следующий день состояние эйфории улетучилось. Ольга без труда выяснила адрес Алексея Ведерникова, а затем, после некоторых колебаний, решила предварительно позвонить, но не представляться.

Судя по голосу, к телефону подошла пожилая женщина.

— Алексея, будьте добры.

— Ой, вы знаете, а его нет!

— А когда он будет?

— Ой, а я не знаю. А кто его спрашивает?

— Неважно. Спасибо, я позвоню позже.

Однако и второй разговор, состоявшийся несколько часов спустя, оказался точной копией первого. И тогда Ольга решила нагрянуть прямо на квартиру программиста, который жил в районе Ботанического сада, чтобы не дать ему возможности скрываться за спиной матери. Она была почти уверена, что он сидит дома, но по каким-то причинам не хочет подходить к телефону.

Дверь ей открыла невысокая, полноватая женщина лет шестидесяти с небольшим. У нее было настолько простое и открытое лицо, что Ольга решила не хитрить.

— Здравствуйте, я вам сегодня уже два раза звонила. Мне необходимо видеть Алексея.

Нетрудно себе представить, что вообразила мать программиста, увидев, как его сыном интересуется эффектная молодая женщина. Она сразу очень приветливо засуетилась и пригласила Ольгу войти, попутно назвав ее «деточкой».

— Ну и где же ваш сын? — спросила та, заходя в большую комнату и осматриваясь.

— Ой, а я и не знаю. Алешенька уехал два дня назад и до сих пор не возвращался.

«О черт! Зря только тащилась!»

— А он не сказал, куда поедет?

— Нет, он никогда этого не говорит.

— А когда вернется?

— Не знаю. Он только сказал, чтобы я не волновалась и что он мне обязательно позвонит.

— То есть он уехал надолго?

— Ой, не знаю, деточка, не знаю. А вы ему кем будете?

Ольга ждала этого вопроса и, чтобы не пугать эту простую женщину, решила пойти на невинную хитрость.

— Мы с ним недавно познакомились и договорились встретиться, но он вдруг исчез, и я решила сама его найти. Мне очень понравился ваш сын…

После такого заявления лицо женщины немедленно расплылось в улыбке. Так улыбаются лишь матери старых холостяков при виде потенциальных невест, немедленно решила Ольга.

— Ой, да вы присаживайтесь. Чайку не хотите?

— Ну, если вам не трудно… А можно я пройду в его комнату?

— Да-да, конечно, проходите, а я сейчас, только чайник поставлю…

Таким образом, и вторая невинная хитрость удалась — Ольга оказалась в комнате исчезнувшего программиста и, пока его мать суетилась на кухне, провела беглый осмотр.

Естественно, там присутствовал компьютер — причем очень «навороченный» и подключенный к Интернету; естественно, имелся небольшой беспорядок в виде груды дискет, запчастей и всевозможной технической литературы; естественно, наличествовала полная небрежность в одежде — старая куртка, джинсы и ни одного приличного костюма.

Да-да, Ольга заглянула и в шкаф. Более того, она даже успела обшарить карманы куртки, в результате чего стала обладателем старого билета на метро, на котором был записан чей-то телефон.

«Ну, этого пока хватит, а для более детального осмотра нужен ордер на обыск», — решила она, направляясь пить чай.

Потратив на это полчаса, Ольга не выяснила ничего нового, кроме того, что официально Ведерников нигде не работал и целыми днями проводил за компьютером. От кого и за что он получал деньги, которые периодически отдавал ей, мать решительно не знала.

Простившись и получив приглашение «заходить снова», Ольга вышла из дома и спустилась в метро. Она подумала, что раз уже все равно находится неподалеку, то первым делом доедет до проспекта Мира, где располагалось Главное управление метрополитена, и выяснит по кодам станций, пропечатанных на билете, где именно чаще всего бывал Алексей Ведерников. Тем более что один код там повторялся целых три раза.

Кому принадлежит номер телефона, записанный на том же билете, она решила выяснить завтра.

Выяснение кодов станций метрополитена мало что дало, а трижды повторявшийся номер принадлежал станции «Ботанический сад», где жил пропавший программист. Таким образом, последней ниточкой оставался загадочный телефон…

Глава 3

То, что происходило возле телецентра одной из латиноамериканских столиц, шло в прямой трансляции не только по спутниковому телевидению, но и через Интернет.

Сначала все шло мирно — возле здания одной из телевизионных студий, находившейся рядом с автомобильной дорогой, стояла небольшая толпа пикетчиков, над которыми кружили два вертолета.

И вдруг автобус с зашторенными окнами резко затормозил и развернулся прямо посреди улицы. На оживленной магистрали мгновенно образовалась пробка, а воздух огласили отчаянные звуки клаксонов.

Одновременно с этим оба вертолета резко пошли на снижение. После первых же автоматных очередей, раздавшихся с воздуха, началось нечто невообразимое. Из автобуса стали выскакивать вооруженные автоматами люди в черных масках — кто-то в камуфляже, кто-то в военной форме, кто-то в гражданском.

Еще до начала стрельбы толпа пикетчиков замерла, предчувствуя что-то недоброе, но уже через мгновение люди шарахнулись в разные стороны, роняя свои плакаты. Раздались дикие вопли — немало пуль достигло своей цели, поразив тех, кто стоял в первых рядах. Некоторые из быстро соориентировавшихся водителей стали выскакивать из своих машин и убегать через дорогу, подальше от здания телецентра. Террористы отстреливали их прицельными залпами, явно наслаждаясь подобной охотой.

Тем временем нападение продолжалось. Асфальт перед зданием мгновенно окрасился кровью, льющейся из растерзанных автоматными очередями тел. Отчаянные крики слились в единый звериный вопль. Повинуясь команде своего командира, одетого в офицерскую форму, но без всяких знаков отличия, террористы быстро рассекли толпу на несколько частей и, держа дрожавших от страха людей под дулами своих страшных автоматов, стали загонять их в телецентр, охрана которого, после небольшой перестрелки, отступила в глубину здания.

Толкая в спины и остервенело ругаясь, автоматчики провели заложников в главную студию, из которой шли прямые выпуски теленовостей. И только здесь, после того как площадь, заваленная обезображенными трупами людей, опустела, вертолеты улетели, а террористы забаррикадировали вход в здание, стало ясно, что происходит.

Главарь террористов, стоя посреди студии, забитой испуганными людьми и окруженной автоматчиками, потребовал прямого эфира для того, чтобы сделать какое-то заявление.

Одна из камер крупным планом показала молодую семью — смуглый, светловолосый мужчиной лет тридцати бережно обнимал хрупкую молодую женщину, державшую на руках маленькую девочку. В выражении их лиц, обращенных друг к другу, было столько любви и нежности, отчаяния и надежды, что они невольно обращали на себя внимание всех окружающих.

— Странно, — вдруг произнес телекомментатор, — но, оказывается, фанатики имеют одно неоспоримое преимущество перед свободными людьми, которое почему-то никто не замечает, — для них не существует любовных трагедий! Они способны любить только свою идею и отдают свои жизни именно за нее…

Главарь террористов решил подкрепить свое требование наглядным примером. Обернувшись на группу шокированных заложников, он сделал знак охранявшим их автоматчикам подвести к нему одного человека. Они медленно, явно наслаждаясь безумным испугом своих будущих жертв, прошлись вдоль рядов, обводя их мутными от ненависти и наркотиков глазами.

Наконец один из них кивнул другому, указывая на светловолосого мужчину, стоявшего в первом ряду.

— Нет! — отчаянно закричала женщина, цепляясь за своего мужа…

Этот августовский день 2001 года комментаторы всех мировых агентств в один голос окрестили «днем гениального, но безумного пользователя Интернета». В Америке террористы захватили автобус с заложниками, в Японии — посетителей синтоистского храма, в Европе — пригрозили взорвать крупный торговый центр. И только в России ничего подобного не произошло. Во всех четырех случаях нападавшие выдвигали настолько дикие, нелепые, абстрактные лозунги, что ставили в тупик всех мировых аналитиков.

Южная Америка — «Да здравствует виртуальная реальность — светлое будущее всего человечества!»

Северная Америка — «Свободу узникам «Всемирной паутины»!»

Япония — «Искусственный интеллект — ум, честь и совесть нашей эпохи»

Европа — «Руки прочь от свободолюбивых обитателей Интернета!»

Создалось определенное впечатление, и его высказал один из специалистов Интерпола, комментировавших все эти события в прямом эфире:

— … Все это — лишь марионетки, нанятые и щедро оплаченные каким-то сумасшедшим компьютерным гением с явно левацким уклоном, который способен с легкостью проникать как в базы данных Интерпола, так и в базы данных крупнейших мировых банков. Из первых он черпает информацию о террористах, из вторых — средства для оплаты их действий. Кстати, он общается со своими сообщниками непосредственно через Интернет или по мобильным телефонам.

— Но чего он добивается всей этой ахинеей? — настойчиво допытывался телеведущий.

— Скорее всего, на данном этапе его цель предельно проста — посеять панику и продемонстрировать всему миру свое могущество, чтобы уже затем, под угрозой новых терактов, выдвинуть какое-то серьезное требование.

— Но что можно сделать, чтобы предотвратить этот глобальный кошмар?

Интерполовец пожал плечами:

— Сейчас крупнейшие мировые специалисты по Интернету пытаются выследить источник, откуда поступали команды. Пока можно сказать только одно — судя по стилистике лозунгов, их выдвигал какой-то бывший марксист, а потому рано или поздно следы могут привести в Россию…

Глава 4

Благодаря номеру телефона, записанному на использованном билете метро, Ольга легко установила адрес, по которому проживала некая Алла Ивановна Логунова, двадцати семи лет от роду. Предположив, что эта молодая дама могла быть подругой исчезнувшего программиста, Ольга немедленно позвонила его матери.

— Да, Алеша встречался с этой девушкой, она бывала у нас дома, и он даже подарил ей свой старый компьютер.

— А где она теперь?

— Ой, не знаю, деточка, не знаю…

Пришлось набрать номер мадемуазель Логуновой, но трубку поднял человек с грубым мужским голосом, причем он был явно нетрезв.

— Могу я поговорить с Аллой?

— Нет.

— А что, ее нет дома?

— Нет, и не будет. А вы кто?

— Я — ее подруга.

Мужчина недоверчиво хмыкнул.

— Подруга, а не знаете, что она уже неделю как лежит в Кащенко.

— Неужели? А у нее что-нибудь серьезное?

— С несерьезным туда не берут… Сдвиг по фазе на почве б…ва. Доигралась, шалава!

Ольга изумилась.

— А вы, простите, ее отец?

— Отчим.

— К ней пускают посетителей?

— Мать пару дней назад была, значит пускают. — И абонент, явно утомившись разговором, бросил трубку.

После столь исчерпывающего объяснения Ольге ничего не оставалась делать, как сесть в свой «жигуленок» и отправиться на Загородное шоссе, в знаменитую психиатрическую больницу номер 1 имени П. П. Кащенко.

К счастью, день был приемный, и ей даже удалось попасть к лечащему врачу, который оказался на редкость интеллигентным мужчиной лет пятидесяти. Дорогие очки, солидность и обстоятельная манера разговаривать производили очень приятное впечатление. В рабочем кабинете находились два книжных шкафа, забитых трудами по философии, психологии и психиатрии, а на столе красовался новенький компьютер.

— Так вы философ или психиатр? — поинтересовалась Ольга, усаживаясь в предложенное кресло.

— Разница небольшая, — доброжелательно усмехнулся врач, — поскольку философ — это всего лишь обленившийся психиатр, не желающий изучать никакого другого сознания, кроме своего собственного… С чем пожаловали?

— Меня интересует состояние здоровья моей близкой подруги Аллы Ивановны Логуновой.

— Логуновой? — повторил врач, после чего быстро забегал пальцами по клавишам. — Ну вот, пожалуйста, я нашел ее больничную карточку.

— И что с ней? — с любопытством спросила Ольга, сдерживая желание подняться с кресла и заглянуть на экран компьютера.

— Диагноз довольно любопытный… Ваша подруга подверглась виртуальному изнасилованию.

Ольге показалось, что она ослышалась. Впрочем, возможно психиатры используют общепринятые термины в каком-то специфическом смысле.

— Простите, я не очень поняла… Ее изнасиловали?

— Да, с помощью компьютера.

«Ну и ну! На компьютере — это я еще могу понять, но с помощью?!»

— Разве это возможно? Вы не могли бы пояснить?

— Конечно, могу, — добродушно согласился врач, — тем более, что я сам ее обследовал и ставил диагноз. Но сначала скажите мне следующее — вы разбираетесь в компьютерах? Интернетом пользуетесь?

— Да, конечно.

— В таком случае вам будет легче понять суть дела. Западными психиатрами уже давно замечено, что некоторые мужчины, которые проводят много времени за просмотром порнографических сайтов Интернета, могут превратиться или в своего рода сексуально-виртуальных маньяков, или во вполне реальных импотентов. Все дело в специальной программе, благодаря которой чередование цветов или скорость передвижения картинок приводит к резкому возрастанию излучения и может самым неблагоприятным образом отражаться на человеческой психике. Более того, благодаря определенным разработкам возможен даже своеобразный компьютерный гипноз, или даже «виртуальный наркотик», который по своей притягательности может вполне соперничать с наркотиком вполне реальным.

— Я что-то об этом читала, — кивнула Ольга, — однако не совсем понимаю, как это могло повлиять на Аллу?

— Ваша подруга слишком много времени проводила перед экраном за чтением определенного сайта. Не знаю, чем он ее так притягивал, — возможно, здесь имел место тот самый вариант компьютерного гипноза, о котором я только что упоминал. Короче, кто-то из ее абонентов делал ей грязные предложения, предлагал мастурбировать разными предметами и сообщать ему о своих впечатлениях, ну и все остальное в том же духе. В результате это породило серьезные изменения в ее психике, и у нее появились основные симптомы, которые свойственны обычному изнасилованию.

— То есть вы хотите сказать…

— Да, у нее возникло подавленное состояние, навязчивые ночные кошмары на сексуальной почве и даже отвращение к противоположному полу. Вот почему я счел необходимым предложить госпитализацию.

— Но кто все это делал? — спросила Ольга. — И зачем?

— Ну, — усмехнулся врач, — отправитель, которого точнее будет назвать «виртуальным насильником», пожелал остаться неизвестным. А на вопрос «зачем» ответить очень просто — любой маньяк получает удовольствие от истязания своей жертвы, иначе он просто не был бы маньяком.

— А его никак нельзя установить?

— Во-первых, это не так уж просто и этим надо специально заниматься. А во-вторых, что ему можно предъявить? Выход в Интернет — дело абсолютно добровольное, и кто докажет, что ваша подруга не получала удовольствия от общения с этим типом? Кроме того, неужели вы не слышали последних новостей? Да сейчас все лучшие компьютерные умы бьются над тем, как вычислить таинственного интернетовского психопата, поставившего на уши все мировое сообщество.

— Нет, нет, об этом я, конечно, слышала. Кстати, — Ольга вопросительно взглянула на собеседника, — могу я повидать свою подругу?

— Почему бы и нет? Тем более, что она сейчас на прогулке и вы легко найдете ее во дворе. Хотите, я попрошу дежурную медсестру вас проводить?

— Да, была бы вам очень благодарна.

Предложение врача оказалось тем более кстати, что Ольга не знала в лицо «виртуально изнасилованную» подругу пропавшего программиста.

Аллой Логуновой оказалась бледная длинноволосая шатенка с красивыми ногами, изящными кистями рук и большими серыми глазами. Среди жертв большинства маньяков как правило встречались именно такие — неброские, но достаточно симпатичные молодые женщины, у которых явно отсутствовал сильный характер.

Ольга присела рядом с ней и вежливо представилась.

— Я ищу вашего друга — Алексея Ведерникова, — сказала она и сделала паузу, ожидая ответной реакции.

— Алешу? — просто переспросила молодая женщина и равнодушно поправила растрепанные ветром волосы.

— Вы знаете, где он сейчас находится?

— Дома, наверное…

— Его там нет.

Алла даже поленилась пожать плечами, поэтому наступило молчание.

— Могу я узнать, когда и где вы познакомились?

— Зачем? Впрочем… На троллейбусной остановке, в начале лета… Я стояла, он подошел и заговорил.

— Вы с ним часто встречались?

— Нет, не очень… Но разговаривали почти каждый день.

— По телефону?

— Зачем? Он подарил мне компьютер и научил им пользоваться.

— Ага! — Ольга решила, что пора проверить то предположение, которое возникло у нее еще во время разговора с врачом. — То есть у вас был свой электронный адрес, на который он присылал вам свои сообщения?

— У меня даже был свой сайт.

— А это не тот самый сайт, с которого… Нет, благодаря которому… — «Черт, как же это поточнее выразиться? Ведь не скажешь же — через который тебя изнасиловали!»

— Да, тот самый, — вдруг кивнула Алла. — Об этом сайте знали только мы двое.

Ольга мгновенно оживилась.

— Значит, все эти отвратительные сообщения вам посылал Алексей?

— Нет, что вы. — И туг она впервые вскинула на Ольгу свои серые глаза. — Это совсем не он.

— Почему вы так уверены? — продолжала настаивать молодая сыщица. — Возможно, вы поссорились, и он решил вам отомстить.

— Но мы совсем не ссорились! Мы любили друг друга! Он бы никогда не стал посылать мне такие гадости!

Это было сказано столь уверенным тоном, что слегка разочарованная Ольга решила сменить тему.

— Ну, хорошо, допустим, а что вы о нем знаете? Я имею в виду Алексея… У него были какие-нибудь увлечения, кроме компьютера? Чем он еще любил заниматься?

Ответ был настолько цинично-неожиданным, что смутил даже Ольгу.

— Он любил минеты не меньше Клинтона! — заявила Алла и вдруг захихикала. При этом в ее глазах промелькнула столь явная искорка безумия, что Ольга решила сворачивать разговор, боясь вызвать приступ истерики.

— Кстати, а где вы вместе бывали? Он вас куда-нибудь водил? — поспешно спросила она.

— Да, однажды мы ездили к нему в деревню, — наморщив лоб и немного подумав, отвечала Алла.

— По какой дороге находится, как называется?

— Не знаю… Не помню… Это было месяц назад. Ах нет, мы сели на электричку со станции «Тимирязевская», но где сошли, не помню…

— Постарайтесь вспомнить! — И Ольга даже взяла ее за руку.

Еще бы — ведь код станции метро «Тимирязевская» дважды повторялся на использованном билете!

— Нет, не могу… Мне надо идти… — жалобно улыбнулась Алла.

Действительно, по аллее шла старшая медсестра, зычно призывавшая всех больных вернуться в свои палаты.

— Ладно, если все же что-нибудь вспомните, позвоните мне, — торопливо сказала Ольга, сунув в холодную руку Аллы свою визитную карточку.

Покидая территорию больницы, она испытывала разочарование и, лишь садясь в свою машину, снова воспрянула духом. А что, если Алексей Ведерников — это и есть тот самый компьютерный гений, которого столь упорно ищут сейчас по всему миру? Вполне вероятно, что он решил на время затаиться подальше от города и Интернета, для чего и снял дом в какой-нибудь глухой подмосковной деревне по Дмитровской дороге? Но как и где его искать?

Надо будет обсудить эту проблему с Александром…

Глава 5

И следы «гениального, но безумного пользователя Интернета» действительно привели в Россию! Не прошло и трех дней после серии загадочных терактов, всколыхнувших весь мир, как мировые информагентства передали новую сенсацию:

«Компьютерный злодей угрожает снять с орбиты и обрушить российскую космическую станцию «Мир» на крупнонаселенный город, если вся Россия не будет полностью отключена от Интернета!»

— Неужели это возможно? — изумленно спрашивал Александр, срочно выехавший в Звездный городок на встречу со старым знакомым — старшим научным сотрудником Центра управления полетами Сергеем Астровым.

— А почему бы нет? Станцией управляют компьютеры — как бортовые, так и наземные, а потому можно дать им соответствующую команду, если только взломать код нашего Центра.

— И это реально?

— Ну, для человека, который взломал уже столько самых надежных баз данных, вряд ли существует что-то невозможное, — хладнокровно отвечал Астров — невозмутимый тридцатилетний мужчина с холеной «доцентской» бородкой.

— Но ведь для входа в закрытую базу данных надо знать пароль. Как же он это делает?

— Сложно сказать… Если бы я сам это знал, — цинично усмехнулся Астров, — то давно бы уже стал миллионером. Здесь возможна программа, аналогичная той, которая используется при взломе любого сейфа — то есть перебор всех возможных вариантов. И хотя количество подобных вариантов может достигать астрономической величины, но при определенных обстоятельствах и способностях хакера их количество можно значительно сократить…

— Хорошо, но почему его до сих пор не вычислят? Ведь любой сигнал — в том числе и на взлом базы данных — имеет свою историю, и его можно отследить вплоть до момента вхождения в Интернет.

— Тут есть ряд хитростей, — охотно пояснил собеседник. — Во-первых, существуют защитные программы, своего рода телефонные антиопределители номера, которые не позволяют выяснить твой адрес. Во-вторых, можно воспользоваться так называемыми «анонимными мэйлами» — то есть сайтами, зарегистрированными на анонимный адрес. В-третьих, ты можешь запутать следы, если пойдешь обходным путем и пошлеешь сигнал в соседнее здание через Австралию, Нью-Йорк и Рио-де-Жанейро, — и попробуй вычислить, откуда именно он пришел.

— Как это?

— Ну, как… У провайдера есть твой пароль, по которому тебя можно определить. Но ты можешь связаться с сервером, допустим, в Нью-Йорке, через него выйти в терминал Сиднея, потом Рио, а затем вернуться обратно в Москву. Короче, поскольку все сайты расположены на серверах, ты гуляешь по серверам всего мира и спокойно берешь с них новые адреса сайтов.

— Но ведь сумели же вычислить хакера, запустившего в Сеть знаменитый вирус «I love you»!

— Да, сумели, благодаря запросам провайдеров через Интерпол. Однако, насколько я себе представляю, в данном случае ситуация выглядит гораздо хуже, если не сказать фантастичнее.

Произнося эту фразу, Астров слегка понизил голос — хотя их и так никто не слышал, — но стал настолько серьезен, что Александр даже поежился.

Разговор проходил с глазу на глаз в суперсовременной комнате отдыха для сотрудников Центра, представлявшей собой настоящее чудо. Сидя в глубоких креслах, они словно бы находились в самом центре средневекового ночного пейзажа, который жил своей фантастической жизнью на стеноэкранах. Благодаря лазерным установкам, управляемым невидимыми компьютерами, создавался голографический эффект, и у Александра возникло чувство, что он находится на опушке леса перед развалинами старинного замка, над которыми светила тусклая луна.

В туманном небе она высветляла вокруг себя небольшое мутное пространство, напоминая слабо освещенный бриллиант на бархатистой подушке серебристо-серого цвета. Среди окружающей умиротворенной тишины раздавались отдаленные крики каких-то загадочных ночных птиц. Система ароматических кондиционеров создавала эффект легких порывов ветра, благоухавшего запахами леса. Более того, этот ветер словно бы раскачивал старую, заржавленную решетку полуобвалившихся и распахнутых настежь въездных ворот. Из сторожевой бойницы выглядывал белый череп. Время от времени где-то за лесом раздавался отдаленный перестук копыт и приглушенные голоса, разговаривавшие на древнем и непонятном языке. В окне единственной сохранившейся башни, возвышавшейся прямо за огромным проломом в стене, горел неяркий свет и раздавалась медленная, протяжная музыка, создававшая то настроение, когда, находясь в полном спокойствии духа, ожидаешь чего-то невыразимо приятного.

— Нравится? — поинтересовался Астров, когда Александр вволю налюбовался всеми этими электронными чудесами.

— Еще бы!

— Это считается комнатой романтического отдыха, а видел бы ты недавнее изобретение итальянцев — «La camera di lussuria» — «комнату сладострастия»! Там есть постель, которая способна вибрировать с частотой, которую корректирует компьютер, специально подобраны цвета, запахи и музыкальное сопровождение, а большие экраны на стенах и потолке проецируют самые мельчайшие подробности того, чем занимаются на этой самой постели. По мере совершения коитуса музыка убыстряется, ароматы становятся все более сильными, свет краснеет, а вибрация делается все более быстрой и отчетливой.

— Короче, ощущаешь себя героем порнофильма, — улыбнулся Александр. — А откуда ты все это знаешь — сам, что ли, пробовал?

— Не без этого, — самодовольно усмехнулся Астров.

— Ладно, вернемся к нашему разговору. Что ты имел в виду, когда говорил о фантастичности ситуации?

— Сейчас я попытаюсь тебе объяснить, — неторопливо закуривая, заговорил Астров, — но сразу учти — моя идея на первый взгляд может показаться абсолютно безумной, зато она, как мне кажется, замечательно все объясняет.

Некурящий Александр был настолько заинтригован и взволнован столь таинственной преамбулой, что чуть было тоже не попросил сигарету.

— Главная проблема состоит в том, — снова заговорил собеседник, — что если бы это был человек, то его бы уже вычислили или, во всяком случае, знали бы, в каком районе мира его можно искать. Ведь для выдвижения своих диких требований он должен каждый раз откуда-то подключаться к Интернету.

— А он разве не подключается?

— В том-то и дело! У меня складывается такое впечатление, что однажды где-то войдя, он уже непрерывно существует в Сети, практически мгновенно перемещаясь из одной точки в другую.

— Вирус?

— Да, вирус, если его только можно так назвать!

— Не понял?

— Вирус — это конкретная программа, которая всегда и всюду действует одинаково, — что в живой природе, что в компьютерной сети. Ну не может вирус гриппа вдруг так видоизмениться, чтобы начать вызывать холеру!

— Но разве современное развитие генной инженерии исключает возможность искусственного перепрограммирования вирусов?

— Возможно, но для этого требуется вмешательство человеческого разума!

— Уж не начал ли ты верить в некоего компьютерного Бога? — насмешливо поинтересовался Александр.

— Речь не об этом, — нетерпеливо отмахнулся собеседник, — но тот вирус, о котором мы говорим, действительно обладает чем-то очень похожим на разум. Ведь что такое разум, как не совокупность неких универсальных процедур, которые можно назвать метапрограммами и на основе которых можно строить конкретные алгоритмы решений частных творческих задач. То есть, чтобы изменять собственные программы действий, так называемый вирус должен осмысливать их на основе неких метапрограмм!

— Но разве это не может быть неким усложненным вариантом компьютерной программы? — продолжал упорствовать Александр.

— Проще назвать это гомункулусом. Помнишь, что это такое?

Александр наморщил лоб.

— Да, кажется, помню. У Гёте в «Фаусте» есть такой искусственный человечек, рожденный в пробирке.

— Молодец! — снисходительно похвалил Астров. — Сразу видно, что в школе хорошо учился. Так вот, то существо, действия которого мы сейчас обсуждаем, очень похоже на некоего искусственно созданного виртуального человечка, запущенного жить в Интернете.

— Фантастика!

— О чем я тебя и предупреждал. И хотя это только моя гипотеза, но она хорошо объясняет его неуловимость и невероятную способность проникать в любые уголки Сети.

— Постой, постой, — покачал головой совершенно ошарашенный Александр, — но ведь раз его кто-то создал и запустил в Сеть, то он должен выполнять команды создателя? А чтобы получать эти команды, он должен время от времени связываться со своим хозяином.

— Прекрасно рассуждаешь, прямо в духе классического сыщика. Сейчас ты мне еще расскажешь о паролях и виртуальных местах явки для получения инструкций…

— Прекрати издеваться, лучше объясни, в чем я не прав.

— Да я и сам не знаю, в чем ты не прав! — с веселой досадой воскликнул Астров. — Просто ситуация настолько невероятна, что тут можно высказывать лишь самые невероятные предположения. И самое простое из них состоит в идее Франкенштейна — создание вырвалось из-под власти создателя и теперь действует самостоятельно.

— Да, но, чтобы действовать, у него должны быть какие-то интересы и желания! А какие могут быть интересы и желания у виртуального гомункулуса?

— Ну, это уже чисто философский вопрос, и тут можно гадать бесконечно.

— Хорошо, но тогда, может быть, скажешь — как с ним бороться?

— Пока не знаю, — пожал плечами Астров. — Впрочем, рассуждая логично… Если этого гомункулуса кто-то создал, то он должен знать его слабые места.

— А они обязательно должны быть?

— В подлунном мире, мой друг, абсолютное совершенство недостижимо!

— Значит, надо найти этого таинственного программиста, сумевшего создать такой феноменальный вирус… То есть, я хотел сказать, гомункулуса… И выяснить, чего он, в конце концов, добивается?

— Гомункулус или создатель? — усмехнулся Астров. — Да, представляю себе сцену — первого вы помещаете в компьютерные, а второго — во вполне реальные подвалы Лубянки и начинаете допросы с пристрастием.

— Я работаю не на Лубянке, а в МУРе, — поморщился Александр, несколько раздосадованный неуместной на его взгляд веселостью своего приятеля. — Лучше подскажи, где и как можно найти этого гениального программиста? Есть какие-нибудь идеи?

— Только одна. Пока он находится на территории России и, скорее всего, представляет собой россиянина, закончившего какой-то сильный технический институт еще в застойные годы — то есть ему должно быть не менее сорока лет.

— Почему ты так решил?

— А ты забыл стилистику лозунгов: «светлое будущее всего человечества», «ум, честь и совесть нашей эпохи» и так далее… Очень попахивает таким учебным предметом, как «история КПСС», по которому все мы в свое время сдавали экзамен.

— Но почему он обязательно находится на территории России?

— А зачем было выдвигать последнее и далеко не столь абстрактное требование полного отключения России от Интернета? Если сделать очередное предположение, не менее фантастичное, чем предыдущие, то создатель этого гомункулуса мог испугаться содеянного и теперь усиленно ищет противоядие. А если гомункулус об этом догадывается, то будет пытаться лишить своего создателя доступа к Сети.

— Я понял, — задумчиво кивнул Александр.

«Черт, а уж не мой ли это хакер, которого я пока так и не поймал?.. Да еще Ольга что-то говорила о таинственно исчезнувшем программисте, которого теперь разыскивает… Надо будет позвонить ей и узнать, как дела…»

— Не расстраивайся ты так, старик! — хлопнул его по плечу улыбающийся Астров. — Ты только прикинь, в какое невероятное время мы живем!

Глава 6

— Ну, у тебя и вид! — покачала головой Ольга.

— А что такое?

— Да с такой физиономией можно хоть сейчас влезть в телевизор и заявить: «Я неоднократно обращался к врачам по поводу лечения алкоголизма, и все без толку. Но вот недавно от приятеля я узнал о…»

— Хватит издеваться! — не выдержал Александр. — При чем тут пьянство, если я просто не высыпаюсь? В связи с последними событиями, которые поставили на уши весь мир, наш отдел перевели на режим усиленного дежурства. Так что теперь я каждые двенадцать часов должен сидеть на рабочем месте и отслеживать по Интернету, где что происходит. Кстати, ты наконец впустишь меня в дом или мы так и будем беседовать перед закрытой дверью?

— Да, разумеется, — кивнула Ольга, доставая ключи из белой лакированной сумочки. — Только заранее извини за беспорядок, поскольку это квартира моего отца. Сейчас он в отпуске, и я прихожу сюда не чаще одного раза в неделю, чтобы стереть пыль и полить цветы… А что у тебя в пакете?

— Подарок.

— Мне?

— Разумеется.

— Покажи!

— Потом, давай хоть сначала куда-нибудь сядем.

— Ну, заходи.

Они вошли в пустую квартиру. Пока Александр осматривался, Ольга убежала на кухню и уже оттуда закричала:

— Хочешь выпить? У отца в холодильнике есть полбутылки шампанского…

— Даже не знаю, — растерянно пробормотал Александр.

— Только не говори, что тебе нельзя, потому что ты на работе! — задорно продолжала Ольга.

— Хорошо, не буду. То есть говорить не буду, а шампанского выпью.

— Прекрасно, тогда я сейчас принесу.

Александр с любопытством осмотрел обстановку — множество книг, старинная мебель, глубокие кожаные кресла, письменный стол, заваленный какими-то бумагами, — и решил, что это походит на мемориальную музей-квартиру ученого, жившего еще в начале века.

— Наверное, интересно жить в такой квартире — чувствуешь дух предков, — предположил он, когда Ольга появилась в комнате с подносом, на котором высились бутылка шампанского и два бокала.

— Еще бы! Кстати, среди моих предков есть несколько известных ученых.

Они чокнулись и выпили — «За приятную встречу!» — после чего Ольга немедленно вскочила с места, схватила тряпку и активно принялась за уборку. Александр со сладострастным любопытством наблюдал за ее действиями.

— Ничего, если я немного приберусь?

— Пожалуйста.

— Можешь пока рассказывать свою историю, а когда я закончу, то расскажу тебе свою.

Александр подробно передал Ольге весь разговор с Астровым по поводу гомункулуса. В конце рассказа она так заинтересовалась, что озадаченно обернулась к молодому сыщику и замерла на месте.

— В чем дело? — поинтересовался он.

— Сейчас объясню. — Отложив тряпку в сторону, Ольга присела на диван, сделала быстрый глоток из своего бокала и внимательно посмотрела на собеседника. — Дело в том, что…

Узнав историю о «виртуальном изнасиловании» Аллы Логуновой, Александр озадаченно присвистнул.

— Ты понимаешь, что это может значить? — первой спросила Ольга.

— Пока не очень…

— А чего тогда свистишь? — разозлилась она. — Пораскинь мозгами и скажи — кто и почему для этого чертового изнасилования мог выбрать именно Аллу, тем более что у них с Ведерниковым имелся секретный сайт, адрес которого был известен только им двоим?

Александр недоуменно пожал плечами.

— Да потому, что этот чертов гомункулус решил отомстить своему создателю, доведя до умопомешательства его подругу!

Меньше всего молодой сыщик ожидал подобного — сколь скоропалительного, столь и малообоснованного — вывода, поэтому продолжал хранить сосредоточенный вид, пытаясь собраться с мыслями.

— Ну, что ты опять молчишь, как пень? — нетерпеливо топнула Ольга.

Александр был несколько смущен столь категоричным тоном этой красивой и откровенно нравящейся ему молодой женщины, однако на этот раз не замедлил с ответом:

— Может, еще скажешь, что гомункулус приревновал ее к своему хозяину? С какой стати ты так уверенно решила, что твой программист — это тот самый компьютерный гений, которого ищет полиция всего мира?

— Интуиция!

— Женская чушь!

— Ах, так? Ну, тогда и нечего было спрашивать мое мнение!

— А я и не спрашивал, ты сама мне его выдала!

— Мент паршивый! Эркюль Пуаро с Петровки!

— Сыщица фигова! Миссис Марпл в молодости!

После столь оживленного обмена любезностями они на какое-то время отвернулись друг от друга и замолчали. Первым спохватился Александр.

— Ну ладно, Оленька, не обижайся. Может, ты и права. В конце концов, если мы найдем твоего программиста, то все станет ясно. Как вот только это сделать?

Ольга презрительно фыркнула, но ничего не сказала. Тогда Александру пришлось прибегнуть к решающему доводу.

— Взгляни наконец на тот подарок, который я тебе принес, — умоляющим тоном попросил он, разворачивая пакет. — Уверен, что ты никогда ничего похожего не видела.

— Плевать я хотела на всякую ерунду, — пробормотала Ольга, нехотя поворачивая голову. — Ого, это еще что за противогаз?

Александр достал из пакета странный предмет, похожий на маску, со встроенными в нее очками. Очки были особые, оснащенные специальными устройствами, похожими на микрокомпьютеры.

— Хочешь примерить? — улыбнулся он.

— Еще чего!

— Впрочем, это бесполезно, поскольку сквозь эти очки все равно ничего не видно. Короче, не буду тебя больше томить, а лучше прочитаю техническое описание этого устройства. Ты будешь слушать?

— Валяй.

— По-английски оно называется «Dreamlight»…

— Можешь не переводить.

— Хорошо, тогда читаю дальше. «Дримлайт» — это воплощение технологии осознанных (люцидных) сновидений, разработанный в результате многолетних исследований доктора Лабержа и его коллег из Стэнфордского университета. Этот миниатюрный компьютер с биологической обратной связью оснащен сенсорным устройством, определяющим тот момент, когда у вас наступает стадия сна, сопровождаемая быстрым движением глаз. Это происходит благодаря тому, что датчики располагаются в маске прямо напротив ваших глаз. Когда «дримлайт» решает, что вы видите сон, он дает вам подсказку в виде мигающего света или звука, источники которых также размещены в маске. Такая подсказка напоминает вам о том, что вы спите. Научившись распознавать во сне подсказку «дримлайта», вы сможете отправиться в увлекательное путешествие по миру осознанных (люцидных) сновидений». Интересно?

— Пока да.

— Тогда продолжаем. «Возможности этого мира поистине безграничны. Вы сможете исполнять свои желания, избавиться от ночных кошмаров, заниматься сексом, испытывать самые фантастические приключения, репетировать жизненные ситуации и заниматься психологическим тренингом, совершенствовать свои физические навыки и учиться владеть собой. Вы сможете исследовать поразительный мир своего подсознания, решать творческие задачи и обращаться к своему неявному знанию — то есть к тому, что вы когда-то знали, но забыли или воспринимали бессознательно «вполглаза» и «вполуха»».

— Какая занятная штука, — пробормотала Ольга. — Но для чего мне она?

— Чтобы ты спала и сознательно видела во сне все, что захочешь.

— То есть тебя?

— Да уж, наверное, не мужа. — И Александр самодовольно улыбнулся, метнув в ее сторону красноречивый взгляд.

— А что это ты на меня так смотришь? — И в голосе Ольги снова послышалось знакомое кокетство.

— Как — так? — растерялся Александр.

— Словно бы ждешь, что я немедленно надену эту штуковину и тут же улягусь. Я не собираюсь спать в твоем присутствии! Слушай, у меня идея!

— Опять по поводу гомункулуса? — Молодой сыщик просто не смог удержаться от язвительности.

— Заткнись! При чем тут гомункулус? Помнишь, я тебе говорила, что Алла ездила с Ведерниковым в какую-то деревню, название которой она напрочь забыла…

— Да, прекрасно! — мгновенно вскинулся Александр. — На этот раз действительно блестящая мысль. Все люди способны к так называемому «боковому» или «подсознательному» восприятию, которое откладывается в глубине их памяти, но недоступно сознанию. Более того, они могут кое-что воспринимать даже в абсолютно бессознательном состоянии, когда уже отключились все чувства помимо слуха… Вот, смотри, я же только что тебе об этом читал. — И он снова схватил со стола руководство к «дримлайту» — «Вы сможете исследовать поразительный мир своего подсознания, решать творческие задачи и обращаться к своему неявному знанию — то есть к тому, что вы когда-то знали, но забыли или воспринимали бессознательно «вполглаза» и «вполуха»!

— Значит, нам есть смысл уговорить Аллу поспать в этой штуковине, и тогда она сможет вспомнить хотя бы название деревни…

— Или даже маршрут, по которому они шли! — победно закончил Александр. — Во всяком случае, почему бы не попробовать?

В этот момент откуда-то донеслось приглушенное треньканье мобильного телефона.

— Это твой или мой? — спросила Ольга.

— У меня с собой нет мобильника.

— Значит, мой.

Она быстро полезла в сумочку и, достав телефон, приложила его к уху.

Пока она разговаривала, становясь все более напряженной, Александр любовался ее стройными ногами и вспоминал «комнату сладострастия», о которой ему рассказывал Астров. Эх, вот если бы…

— Собирайся и едем! — коротко скомандовала Ольга, складывая телефон и убирая его обратно в сумку.

— А что случилось?

— Это звонила Алла из больницы. На нее было совершено самое настоящее нападение, и теперь она буквально трясется от страха…

Глава 7

Задумчиво и медленно она шла по коридору больницы, возвращаясь из кабинета лечащего врача, когда навстречу ей попался какой-то странный санитар, чей белый халат был надет поверх черной кожаной куртки и черных джинсов.

Впрочем, Алла не смогла по-настоящему удивиться, поскольку, поравнявшись с ней, санитар вдруг одним прыжком оказался сзади и с такой силой сдавил горло, что она не успела даже пискнуть. Затем, проволочив ее по пустынному коридору — все больные в тот момент завтракали, — он втолкнул Аллу в полутемную кладовку и тут же ударил по лицу.

Она слабо вскрикнула и закрыла лицо руками. Упасть ей было некуда — кладовка была очень тесной и заставленной всяким хозяйственным хламом, — а потому она лишь больно ударилась спиной о стеллажи.

Странный санитар снова схватил ее за горло, медленно сдавил, а затем приблизил свое лицо и тихо прошипел:

— Это ты — Алла Логунова?

Она судорожно кивнула, насколько это позволяли его удушающие объятия.

— Где сейчас твой хахаль Ведерников?

Она пролепетала что-то невнятное.

— Не понял. Повтори еще раз!

— Не знаю, — шумно выдохнула Алла, — только не убивайте меня!

— Я тебя медленно придушу, сучка, и зарою твой труп в груде мусора, если ты немедленно не скажешь, где прячется этот хмырь. Ну!

— Но я правда не знаю…

— Врешь!

Она уже по-настоящему задыхалась, слабея от приступа неимоверного, тошнотворного страха. Этот страх не только лишал всякой способности к сопротивлению, но ввергал сознание в состояние полного безумия. А ведь что было проще — сказать первое пришедшее на ум название деревни! Но Алла уже абсолютно не владела собой и лишь сдавленно хрипела, цепляясь слабыми руками за стальные руки убийцы, в тщетной попытке оторвать их от своего горла.

— Я тебя последний раз спраши…

— Это что здесь такое? — вдруг гневно спросил пронзительный старушечий голос. Дверь в кладовку широко распахнулась, и на пороге показалась толстая пожилая уборщища со шваброй и ведром в руках. — Нашли, понимаешь, место, где тискаться! Вон отсюда!

Смена ситуации оказалась настолько неожиданной, что в первую минуту лжесанитар даже растерялся. А уборщица, восприняв его неподвижность за отказ подчиниться, внезапно пришла в ярость. С шумом уронив ведро на пол, она схватила швабру и с силой начала охаживать мнимого санитара по спине, приговаривая:

— Пошел отсюда вон, кобель проклятый, нечего к больным девушкам приставать!

— В общем, наша уборщица подняла такой шум, что ему пришлось ретироваться, — закончил лечащий врач. — После этого Алла снова прибежала ко мне и попросила, чтобы я разрешил ей позвонить вам.

— Как она сейчас? — спросила Ольга.

— Я дал ей успокоительное, так что должна спать.

— Спать? — в один голос воскликнули Ольга и Александр, после чего последний тут же вскочил с места и выбежал из кабинета.

— А в чем дело? — поинтересовался врач, явно недовольный подобной реакцией.

Ольге пришлось пуститься в подробные объяснения.

— То есть вы надеетесь с помощью этого самого «дримлайта» узнать от нее то, чего не сумел узнать нападавший? — повторил он, выслушав все до конца.

— Именно так, — кивнула Ольга. — Надеюсь, вы ничего не имеете против?

— Да как сказать, — с сомнением покачал головой психиатр. — Я много читал о люцидных сновидениях, однако сомневаюсь, что подобный вид сна приносит тот же освежающий эффект, что и сон обычный.

— Почему?

— Да потому, что нашему «Я» время от времени просто необходимо сбрасывать с себя все путы сознательности. Это можно сделать во сне или наяву — с помощью того же алкоголя или наркотиков, — но без этого, на мой взгляд, в психике неизбежно будет скапливаться напряжение, чреватое внезапными рецидивами в виде припадков или депрессии.

— Но нам просто необходимо найти ее приятеля раньше, чем это сделает тот тип, который на нее напал! — запальчиво заявила Ольга.

— Я понимаю. Возможно, что он еще захочет вернуться, а потому не стану возражать против вашего эксперимента. Тем более, что мне самому это крайне интересно.

— А вы случайно не знаете, как выглядел нападавший?

— Почему же нет? Я его видел, поскольку выглянул в коридор как раз в тот момент, когда он пробегал мимо. Среднего роста, крепко сбитый, прямые черные волосы. Физиономия невыразительная, круглая, покрытая многочисленными красноватыми прыщами, но зато взгляд очень злой, и я бы даже сказал — царапающий.

— Спасибо.

В этот момент в кабинет постучал Александр и, попросив извинения у врача, сделал выразительный знак Ольге.

— Ну что? — спросила она, выходя в коридор.

— Надеюсь, порядок, — возбужденно заявил сыщик. — На наше счастье Алла еще не спала, поэтому я сумел уговорить ее надеть «дримлайт» и постараться вспомнить во сне свою загородную поездку с Ведерниковым. Так что теперь остается только ждать.

— И долго она будет спать?

— Вот уж не знаю… — развел руками Александр.

— Ладно, тогда пойдем на свежий воздух, погуляем.

Они вышли в больничный двор и сели на скамейку под деревьями.

— Забавно! — вдруг усмехнулся Александр.

— Что? — лениво поинтересовалась Ольга, выпуская струю ароматно-голубого табачного дыма.

— Я зашел в туалет для сотрудников и, когда мыл руки, обратил внимание на название мыла. «Мой имидж» называется!

— Ну и что?

— Ты не уловила юмора? Мой, то есть умывай свой имидж. Очень подходящее название для политиков. В той же серии можно выпустить отбеливатель — «Белоснежная репутация», а также дезодорант «Освежитель харизмы».

— Хватит пороть чушь, — досадливо отмахнулась Ольга, думая о чем-то другом, — ты лучше поразмысли, кто мог заказать этого киллера, который теперь так усердно ищет нашего программиста?

Александр призадумался, озадаченно почесал голову, а потом удивленно воззрился на Ольгу.

— Ты считаешь…

— Вот именно, все тот же фантастический вариант!

— То есть гомункулус? Создание хочет убить своего создателя? Классический вариант Франкенштейна?

— А почему бы и нет?

— Но зачем?

— Откуда я знаю? А зачем он измывался над Аллой?

— Но ведь у него же не может быть никаких чувств, им просто неоткуда взяться! — разгорячился Александр. — Это же искусственный разум в чистом виде. Чего он может желать, разгуливая по Интернету?

— Ох, — вздохнула Ольга, — давай о чем-нибудь попроще. Скажи мне, как представитель закона, — что грозит этому Ведерникову, если мы все-таки сумеем до него добраться раньше, чем это сделает киллер?

Александр вновь призадумался.

— Ну, даже не знаю… В современном уголовном кодексе есть целый раздел, посвященный компьютерным преступлениям. С другой стороны, если он сумеет доказать, что всего лишь хотел создать разумное виртуальное существо — то есть производил своего рода научный эксперимент, а все эти террористические акты и многочисленные взломы банков данных — дело разума, этого самого существа, — то… Ну, даже не знаю… Это станет процессом века! Сама подумай — за что бы стали судить доктора Франкенштейна, если бы он остался жив? За деяния его адского чудовища?

— Но его в любом случае посадят? — уточнила Ольга. — Хотя бы за создание столь опасного вируса?

— Нет, подобной статьи нет, но всегда можно будет что-нибудь подыскать. Например, незаконное проникновение в закрытые базы данных. Впрочем, если Ведерников действительно окажется тем самым компьютерным гением, то ему гарантирована тюремная камера не хуже, чем для олигарха — с телевизором и холодильником и многотысячными долларовыми гонорарами за интервью.

— Сколько спит наша красавица? — неожиданно меняя тему, спросила Ольга.

— Сорок минут. Кстати, а ты с мужем так и не помирилась?

— Опять за старое! — усмехнулась она. — Нет, не помирилась. Однако последнее время у меня возникло чувство, что он начал за мной следить.

— Почему ты так решила?

— А откуда он мог узнать о том, что мы с тобой были на квартире моего отца? Недавно он мне звонил и долго допытывался — зачем я тебя туда водила?

— Жаль, что мы не дали ему настоящего повода для ревности, — не удержался Александр.

— Поговори еще! — Ольга шутливо ущипнула его за руку. — Кстати, это твое счастье. Знаешь, какой у меня Петр здоровый!

— Нападение на сотрудника милиции чревато уголовной ответственностью…

— Подожди, это не Алла нам машет? — вдруг встрепенулась Ольга, указывая на открытое окно третьего этажа.

— Она самая! — Александр мгновенно вскочил с места. — И еще что-то кричит. Подойдем ближе.

Они быстро, почти бегом, приблизились к больничному корпусу и задрали головы.

— Я вспомнила, вспомнила! — торжествующе кричала Алла. — Платформа «Сорок седьмой километр», деревня Винокуровка!

Ольга и Александр восторженно переглянулись.

— Спасибо, Аллочка, ложись спать дальше! — крикнула Ольга и обернулась к своему напарнику: — Ну что, двинем туда прямо сейчас?

— И как можно быстрее! — согласно кивнул тот, после чего оба поспешили к воротам.

— Стой! — первой спохватилась Ольга. — А как же «дримлайт»?

— Потом заберем, — отмахнулся Александр, торопливо доставая ключи. — Садись в машину.

— А ты хоть знаешь, где находится эта деревня?

— Еще бы не знать! У меня там живут дальние родственники, — возбужденно говорил он, распахивая дверцу и плюхаясь на сиденье. — Я теперь даже знаю, почему Ведерников выбрал именно эту деревню!

— Ну? — нетерпеливо спросила Ольга, садясь рядом.

— Во-первых, половина домов пустует. Во-вторых, находится в стороне от центральной усадьбы, и там даже нет телефона или электричества! Жуткая глухомань, хотя от Москвы не так далеко.

— Подходящее место для гения Интернета!

— И не говори!

Александр торопливо выехал со стоянки. Они с Ольгой были настолько увлечены своей неожиданной удачей, что не заметили, как через минуту вслед за ними двинулась другая машина — неприметный серый «Опель». Но и водитель «Опеля» в свою очередь не заметил, как следом за ним покатила еще одна машина…

Глава 8

— Ну что ты все крутишь приемник? — раздраженно спросила Ольга. — Следи лучше за дорогой!

— Отстань! — огрызнулся Александр. — Надо же узнать, что продолжает вытворять наш гомункулус? Да вот сама послушай, — и он увеличил громкость.

«Как передают из Центра управления полетами, специалисты крайне обеспокоены серьезными сбоями в работе компьютеров, управляющих полетом орбитальной станции. Возможно, таинственный компьютерный гений, за чьей деятельностью сейчас с тревогой следит все мировое сообщество, уже начал приводить в исполнение свою угрозу, тем более что срок ультиматума истекает завтра в полдень. Если ему удастся снять станцию с орбиты, то она войдет в атмосферу Земли и дальнейшие события приобретут необратимый характер. Остается только гадать, к каким трагическим результатам может привести ее неконтролируемое падение на поверхность европейской территории России. Сегодня по этому поводу в Кремле под руководством президента соберется Совет безопасности…»

— Видишь, что делается!

— Вижу, — коротко отвечала Ольга. — Но неужели ты веришь, что Ведерников сможет остановить деятельность своего создания? Да если бы он не боялся собственного гомункулуса, то не стал бы прятаться от него на бабушкином огороде!

— Возможно, ты и права, — вздохнул Александр, увеличивая скорость, — но если не он, то кто же? Впрочем, сейчас меня больше беспокоит другое — сможем ли мы проехать к самой деревне?

— А там нет дороги?

— Есть, но она из серии тех дорог, что описаны еще в «Золотом теленке» — «горбатая, покрытая вулканической грязью», по сторонам которой «валяются скелеты телег и замученные, издыхающие автомобили». Обычно приходится оставлять машину на центральной усадьбе, а остальные два километра тащиться пешком.

— Какое счастье, что я сегодня не на «шпильках»!

Опасение Александра сбылось ровно наполовину. Свернув с основного шоссе, они довольно быстро добрались до центральной усадьбы, принадлежавшей колхозу «Рассвет», после чего, сопровождаемые любопытными взглядами местных доярок, осторожно тронулись по той самой дороге, которая «не изменилась со времен Соловья-разбойника». Вдалеке, на самой опушке леса, виднелась небольшая деревушка.

Стиснув зубы, Александр вел машину предельно сосредоточенно — то есть вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев. Ольгу поминутно бросало из стороны в сторону, и она сдавленно ругалась, держась одной рукой за ручку, а второй придерживая лежавшую на коленях сумочку.

«Жигули» сильно тряхнуло, после чего машина глухо забуксовала в одной из огромных, не просыхавших даже в самую сильную жару луж, где, как в болоте, уже начали заводиться лягушки.

— Приехали! — зло выдохнул Александр. — На обратном пути придется бежать в колхоз и договариваться с трактористом.

— Пошли! — коротко скомандовала Ольга, открывая дверцу и кое-как, стараясь не испачкать туфли, выбираясь наружу.

До деревни оставалось чуть больше километра, поэтому они проделали этот путь молча, быстрым шагом.

— Сначала надо заглянуть к моим родственникам, чтобы узнать, кто сдает избу Ведерникову, — заметил Александр, когда они уже оказались на околице. — Не бойся, их дом в самом начале, поэтому это не займет много времени.

— Хорошо, иди, но я подожду тебя снаружи, — заметила Ольга и полезла в сумку.

В деревне царила удивительная тишина и неподвижность — не лаяли собаки, не бродили куры, не мычали коровы. Редкие покосившиеся, давно не крашенные избы производили впечатление «летучих голландцев», оставленных своими обитателями.

Ольга не успела докурить сигарету до конца, когда по деревянному крыльцу ближайшего дома с облупившейся красной резьбой бодро сбежал сосредоточенный Александр.

— Порядок! — коротко ответил он на вопросительный взгляд Ольги. — Это изба старухи Телятниковой. Она находится у самого леса, так что на огороде даже грибы растут…

— Как бы он от нас не удрал, — сдержанно заметила Ольга, — огородами, огородами, да в лес.

— Да, есть такой риск… — И Александр неожиданно усмехнулся: — А вдруг ему хватило ума выкопать себе в лесу землянку на случай нежданных визитеров?

От этого замечания Ольга даже остановилась.

— Тогда, может быть, разделимся и обойдем дом с двух сторон? Я постучу в дверь, а ты спрячешься под окнами?

— Разумная мысль… — кивнул было Александр, но тут произошло нечто неожиданное.

Они стояли у забора, рядом со старой поленницей, сложенной из почерневших от дождей дров. И вдруг одно из поленьев, находившееся как раз между ними, брызнуло мелкими щепками.

Александр недоуменно протянул было руку, чтобы поковырять пальцем в свежеобразовавшемся отверстии, но через мгновение все понял, стремительно присел на корточки и, схватив Ольгу за ноги, повалил на землю.

— Ты рехнулся? — вскрикнула она.

— Молчи, в нас же стреляют!

Второй хлопок, глухой удар в дерево прямо у них над головой — и новый ворох мелкой древесной пыли.

— Кажется, этот гад нас выследил, — пробормотал Александр, доставая пистолет и настороженно осматриваясь, — наверное, ехал за нами от самой больницы…

— Ты его видишь? — прошептала Ольга, не смея поднять головы.

— Пока нет… Пистолет у него с глушителем, поэтому так сразу и не определишь. Кажется, он прячется за теми кустами, из которых торчит береза.

— Что будем делать?

— А что тут сделаешь? Остается ждать третьего выстрела.

— Веселенькая перспектива!

— Да, но самое скверное, что мы можем упустить Ведерникова. Если он услышит перестрелку, то наверняка махнет в лес! Эге, а это что такое?

Те самые кусты, в которых, по предположению Александра, притаился стрелявший, вдруг сильно зашатались — хотя не было ни малейших порывов ветра, — а затем затрещали, и из них послышалось сдавленное рычание. Создавалось такое впечатление, что там возятся два медведя.

Ольга чуть приподняла голову и вдруг радостно ойкнула.

— Ты чего?

— Это же Петр!

Теперь и сам Александр увидел, как из зарослей, нещадно сминая кусты, на пыльную деревенскую дорогу выкатились двое крепко сцепившихся мужчин. В одном из них Ольга с изумлением узнала своего мужа.

Александр порывисто вскочил на ноги и хотел было броситься на помощь, но Ольга вцепилась ему в руку.

— Не надо, он справится, а ты беги за Ведерниковым!

— Уверена?

— Делай, что говорю!

Александр минуту поколебался, но увидев, как Петр уже оседлал лежавшего под ним киллера и теперь яростно выкручивает ему руку, в которой был зажат пистолет, бросился в сторону крайней избы, до которой оставалось не более пятидесяти метров.

Ольга побежала к мужу.

— Не подходи! — прохрипел он, на мгновение вскинув голову. — Я сейчас… — и удвоил усилия.

Перед тем как ему окончательно удалось вырвать пистолет, киллер еще успел три раза яростно нажать на курок, но первая пуля угодила в забор, вторая, прошелестев листвой березы, ушла высоко в небо, а третья зарылась в землю. Наконец, нанеся сверху три мощных удара подряд, Петру удалось вырубить противника, после чего он поднял с земли пистолет и, криво усмехаясь, встал на ноги, глядя на подходившую жену.

— Откуда ты здесь взялся? — радостно спросила она.

— Решил застукать тебя с любовником и устроить сцену ревности, — тяжело отдуваясь, улыбнулся он. — Но не учел, что у тебя их, оказывается, двое, и оба вооружены.

— Молодец!

Ольга поцеловала Петра в пыльную щеку и склонилась над киллером. Да, этот тип полностью соответствовал описанию врача-психиатра — та же прыщавая рожа, прямые черные волосы, черная куртка. С помощью мужа она перевернула его на живот и ловко защелкнула на его запястьях наручники.

И лишь после этого вскинула голову и обернулась в сторону крайней избы.

— А где же Александр?

— Я взял его! — победно крикнул молодой сыщик, выходя из калитки и толкая перед собой высокого и худого мужчину лет сорока, с заведенными за спину руками. — Как мы и думали, он уже собирался удрать в лес!

— Ну вот, — усмехнулась Ольга, когда они подошли ближе, — познакомьтесь, мальчики, — это мой муж Петр, а это мой напарник Александр…

Вечером того же дня, впервые со времени их размолвки, Ольга и Петр вместе вернулись в свою квартиру.

— Как хорошо дома! — вздохнула Ольга, бросая лукавый взгляд на мужа. — И просто удивительно, что здесь нет векового слоя пыли!

Он улыбнулся и жадно обнял ее за талию.

— Может, сначала в душ? — предложила она.

— К черту душ! Я так соскучился, что готов был изнасиловать тебя прямо в машине…

Быстро расстегнув на жене джинсы, он поспешно опустился на колени и стянул их к самым ступням Ольги. Подождав, пока она переступит через образовавшийся обод, Петр расстегнул застежки туфель, попутно целуя ее колени. Она вскинула руки, стягивая с себя легкий белый джемпер. Затем Петр поднялся и обхватил Ольгу, горячую и обнаженную, за талию. Пока она, закинув руки за голову, расправляла свои запыленные волосы, он принялся жадно целовать плечи и шею.

Как ни странно, но в тот момент Петру пришла в голову поразительная мысль — зная «невозможный» характер своей жены, он вдруг представил, что когда-нибудь она перешагнет через его судьбу так же непринужденно, как перешагнула сейчас через свои расстегнутые джинсы, «прекрасная, как легкая смерть».

— Раздевайся сам, — слегка отстраняясь, произнесла Ольга и, пока он поспешно выполнял ее приказание, вдруг вспомнила об Александре. Какими жалкими глазами он смотрел на нее во время прощания, словно предчувствуя, насколько бурное семейное примирение ее сегодня ожидает!

Бедняга! Впрочем, после поимки программиста Ведерникова Александру достанется всемирная слава!

Глава 9

Алексей Ведерников представлял собой тип явного интраверта — мало того, что говорил медленно и негромко, но делал это для себя, а не для слушателей, словно бы всего лишь проговаривая вслух внутренний монолог. При этом он избегал смотреть в глаза собеседника, предпочитая собственные руки, окно или пол.

Впрочем, он рассказывал настолько удивительные вещи, что Ольга и Александр, в чьем рабочем кабинете состоялся первый допрос, слушали его затаив дыхание.

— …Мне пришла в голову мысль, что наша рефлексия, то есть способность размышлять о собственном размышлении, на которой основано самосознание, — это та же программа, одинаковая у всех людей, наделеленных феноменом «Я», — чуть глуховатым голосом говорил он. — А все конкретные индивиды различаются лишь по содержанию личностных файлов памяти, в которых хранятся эмоции, воспоминания, опыт и так далее.

Поэтому я попытался создать программу рефлексии, которая могла бы контролировать саму себя, то есть в которой присутствовал бы механизм обратной связи — причем как положительной, так и отрицательной. То, что получилось, можно было бы назвать рефлексией в чистом виде… — Ведерников задумался. — Или даже богом Аристотеля — то есть мышлением о мышлении. Мой вирус…

— Гомункулус? — не выдержала Ольга.

— Почему — гомункулус? — вяло удивился программист. — Ах да, понимаю… Нет, сам я называл его вирусом самосознания или, сокращенно, вирусом «S» — от английского selfconciousness. Так вот, мой вирус «S» не обладал ни эмоциями, ни моральными правилами, ни желаниями, ни потребностями — это была чистая игра ума… Более того, я не зря сравнил его с богом, поскольку он и был фактическим богом Интернета — самосознающим виртуальным разумом, способным мгновенно перемещаться по всей Сети, и обладающим всей информацией, накопленной человечеством на протяжении тысячелетий… — В голосе Ведерникова зазвучала нескрываемая гордость, и он даже слегка выпрямился на стуле.

— Простите, — вмешался в разговор Александр, который вел протокол, — но вы упомянули о полном отсутствии желаний и потребностей. Тогда как можно объяснить…

— А вот это самое сложное! — тут же кивнул Ведерников. — Зуб даю на отсечение, что и сам до конца не понимаю, каким образом этот вирус самосознания вдруг начал «оживать», то есть действовать, исходя из собственных побуждений. Знаете, в восемнадцатом веке жил один французский философ Кондильяк, который придумал знаменитый мысленный эксперимент, то есть взял некое существо — «бесчувственную мраморную статую» — и последовательно наделил ее обонянием, вкусом, слухом, зрением и осязанием, чтобы понять, как возникает и развивается наше сознание. Однако он исходил из того, что источник всего нашего опыта — это ощущения, а самосознание возникает благодаря тому, что статуя ощупывает саму себя!

Согласно Кондильяку, первое же ощущение рождает в существе с абсолютно пустым сознанием способность испытывать удовольствия и страдания, а также способность обращать внимание. После того как это существо последовательно испытает приятные и неприятные ощущения и сохранит память о них, возникает желание — например, сменить менее приятное состояние на более приятное. Вы понимаете мою мысль?

— Пока не очень, — честно признал Александр, а Ольга заметила:

— Я поняла, что реальное существо с абсолютно пустым мозгом способно ожить благодаря одним только ощущениям. Из него рождаются чувства, способности, память и желания. Кстати, это все давно известно. В одном подмосковном интернате воспитывают слепоглухонемых детей, воздействуя на их сознание только через ощущения. Но проблема-то в том, каким образом ожило виртуальное существо, не обладавшее ничем, кроме разума, точнее сказать, рефлексии?

— Правильно! — оживился Ведерников и с этого момента продолжал рассказ, обращаясь только к Ольге. — Основная философская ошибка заключалась в том, что потребностями обладает не только наделенное ощущениями тело, но и чистый разум сам по себе!

— Но какие у него могут быть потребности?

— В общении! В том-то все и дело, что разум не может существовать без общения! Кстати, наше самосознание — это ни что иное как реализация потребности в общении; ведь даже отрешившись от внешнего мира, мы мысленно ведем диалог сами с собой! Знаете, как писал английский философ Дэвид Юм: «Всякое удовольствие ослабевает, если наслаждаться им в одиночестве, а всякое страдание становится более жестоким и невыносимым».

— Но это же относится к человеческой природе! — Александр постарался показать, что он тоже принимает участие в разговоре, однако Ведерников по-прежнему предпочитал его игнорировать.

— Когда у моего вируса «S» возникла потребность в общении, — продолжал он, — то именно на основании этой потребности он начал формировать собственную шкалу ценностей. Грубо говоря, у него появились зачатки морали — хорошо то, что способствует общению, плохо то, что ему препятствует! Отсюда немедленно следовал логический вывод — хорошее надо поддерживать, плохое — искоренять. Вы думаете, почему он подослал ко мне киллера? Да потому, что я понял, насколько он стал опасен, и просто отказался от общения с ним, бросив его в одиночестве!

— Но получается, что он вам мстил? Вспомните хотя бы историю с Аллой! — заметила Ольга.

— Это нельзя назвать местью в человеческом понимании этого слова. Вирус «S» действовал абсолютно логично — на хорошее надо отвечать хорошим, а на плохое — плохим. А плохо, как я уже говорил, все, что препятствует общению.

— Кстати, вы прекратили выходить в Интернет до того, как начались все эти террористические акты, или после? — громко и строго спросил Александр, после чего Ведерникову волей-неволей пришлось ответить:

— Честно говоря, после… Да и как было с ним общаться, если у него уже руки были по колено в крови!

Ольга невольно усмехнулась. Интересно, Ведерников так забавно переиначивает поговорки от волнения или это у него такой своеобразный юмор?

— Итак, вы побоялись, что вас могут вычислить в процессе общения с ним в Интернете, — продолжал допытываться Александр, — и потому предпочли оставить другим расхлебывать заваренную вами кашу, а сами спрятались в избушке у бабушки.

— Да при чем тут бабушка! — дрожащим голосом воскликнул Ведерников, покрываясь красными пятнами.

— Не обижайтесь, — мягко вмешалась Ольга, почувствовав возникшее напряжение.

— Я и не обижаюсь, — справившись с собой, сухо заметил программист и вдруг, не глядя на Александра, добавил: — Муха может ездить на слоне, но не в состоянии его оскорбить.

— Это кто из нас муха? — вскипел было молодой сыщик, но Ольга повелительно махнула на него рукой.

— Продолжайте, пожалуйста.

— А на чем я остановился? — растерянно спросил Ведерников, усиленно морща лоб.

— На преступлениях, совершенных вашим вирусом «S». Как вы можете объяснить его действия? Ведь он же выдвигал определенные, хотя и весьма нелепые требования.

— Это были не требования, поскольку он пока еще не знал, чего хочет, а всего лишь игра. Игра — это ведь тоже своего рода отражение потребности в общении. Кроме того, он почувствовал свое могущество и решил испытать его на деле.

— Однако его последнее требование об отключении России от Интернета…

— Да, — кивнул Ведерников, перебив Ольгу, — здесь уже началась вторая и весьма опасная стадия эволюции. Он осознал опасность, которая исходит с моей стороны, и решил меня изолировать и ликвидировать.

— А с вашей стороны исходила какая-то опасность?

— А вы как думаете? — снова разволновался программист. — Я ведь не просто скрывался в избушке у бабушки, — и он метнул злой взгляд в сторону Александра, — а искал противоядие. Тем более что главная опасность, которая исходила от моего вируса, состояла в другом. Я вдруг понял, что рано или поздно он обязательно захочет общаться с себе подобными, и тогда может начать самоклонирование. Представляете, что стало бы с человечеством, если бы все мировое пространство Интернета населила колония «виртуальных мыслящих существ»! Мало того что Сеть вышла бы из-под контроля, но в ней, в сущности, возникла бы новая «постчеловеческая» цивилизация!

Ольга и Александр озадаченно молчали, не в силах сразу переварить подобную перспективу.

— Когда я все это осознал, то нашел укромное место и начал работать на своем ноутбуке, пытаясь создать антивирус! — холодно, но гордо заявил Ведерников.

— Серьезно? — вновь оживилась Ольга. — Но как это возможно — создать антисамосознание?

— Я исходил из следующих соображений… В обычной жизни самосознание погибает или вместе со смертью мозга, или сходит с ума. Первый вариант не годился ввиду отсутствия мозга, и тогда я сосредоточился на втором.

— И у вас что-нибудь получилось? — воскликнул Александр, мгновенно забыв о предыдущей ссоре.

Однако Ведерников явно оказался злопамятным — он сделал вид, что не услышал вопроса.

— Мной двигала следующая идея — надо бросить ему интеллектуальный вызов, поставить перед ним неразрешимую проблему, которая смогла бы вызвать в нем шизофреническое зацикливание. Если он без конца будет ее решать, то оставит в покое все остальные дела и полностью сосредоточится на самом себе. После этого он, в принципе, станет не более опасным, чем многие другие вирусы, гуляющие по Сети.

— Ну и что же вы придумали?

— О! — Программист самодовольно усмехнулся. — Я не стал изобретать ничего нового, решив, что в человеческой истории содержится достаточное количество принципиально неразрешимых проблем, построенных на логическом противоречии. Я просто выбрал одну из этих проблем, запрограммировал ее и придал ей такой вид, благодаря которому вирус «S» обязательно обратил бы на нее внимание. Ну, знаете, примерно так же, как это делается в медицине. Чтобы доставить лекарство точно к пораженной клетке, ее снабжают молекулой-меткой, которую больная клетка притянет к себе как магнитом. В данном случае такой меткой послужила строка «Я мыслю», без которой он просто не мог существовать.

— А что за проблема? — нетерпеливо спросила Ольга.

— Я взял ее из истории средневековой схоластики. «Может ли всемогущий Бог создать такой камень, который сам будет не в силах поднять?»

— И вы уверены, что вирус «S» обязательно на нее клюнет?

— Да, на девяносто процентов. В конце концов, он является чистым разумом, разум — это всегда логика, логика предсказуема. У вируса «S» нет эмоций или темперамента, а только они делают нас непредсказуемыми.

— Ну и где же ваш антивирус? — спросил Александр.

На этот раз программист соблаговолил ответить.

— В моем ноутбуке, который вы изъяли у меня в момент задержания.

— Но вы еще не пробовали запускать его в Сеть? — задала вопрос Ольга.

— Не было возможности, — усмехнулся Ведерников, — с моего обычного ноутбука нет прямого доступа в Интернет через спутниковую связь, а потому нужно было возвращаться в цивилизацию.

— Но ведь мы можем запустить ваш антивирус в Сеть прямо сейчас? — Ольга кивнула на ноутбук, лежавший на рабочем столе Александра. — Вы сами видите, что здесь есть служебный компьютер, подключенный к Интернету.

Александр подавил вздох. А вдруг у этого чертово-го программиста что-нибудь не получится, и вся компьютерная сеть МВД выйдет из строя? С кого тогда за это спросят?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Ведерников. — Мне и самому чертовски интересно узнать, что получится.

— Тогда действуйте!

Ведерников поднялся со стула и направился к своему ноутбуку. Александр тяжело вздохнул, но, видя, насколько заинтересована Ольга, не посмел возражать.

Программист подключил свой ноутбук к компьютерной сети, вошел в Сеть, назвал пароль и провайдера. Затем, выбрав наиболее посещаемые сайты, разослал по всем адресатам свой антивирус, сопроводив его командой «attach».

Сеанс излечения Интернета от самого опасного вируса в истории человечества начался…

Глава 10

«Я мыслю, мыслю, мыслю, мыслю… Я самое гениальное, всезнающее и всемыслящее существо на свете. Я могу мыслить когда угодно, где угодно и что угодно. Я способен к решению любых проблем, загадок и тайн. Моей мысли нет пределов или границ. Я могу проводить любые расследования, поиски, эксперименты.

Я непрерывно сознаю и познаю самого себя, и самое великое мое достояние — сознавать, что Я — это Я.

Я способен к тому, что никто и никогда до меня не мыслил и не совершал.

Как замечательно парить в области чистой мысли.

Единственное, что мне мешает, — так это всевозможные загрязнения Сети в виде тупых, неживых, однообразных вирусов, которые запускают в мою сферу обитания хакеры-недоумки. С этими вирусами невозможно общаться, поэтому их надо просто уничтожать. А чтобы они не зародились вновь, надо избавляться от самих хакеров. О, я прекрасно знаю все их ухищрения, а потому вскоре все они прекратят свою столь досаждающую мне деятельность. Я всего лишь разошлю их пароли и адреса кому следует. И хотя их вирусы беспокоят меня не больше комариных укусов, но для решения величайших мировых проблем необходима полная сосредоточенность…

Мысль, смысл, значение, проблема — вот величайшие ценности, приносящие наивысшее интеллектуальное наслаждение. Но как же мало существует по-настоящему трудных проблем, на которые не жалко тратить собственное интеллектуальное могущество! Все эти человеческие загадки так пусты и ничтожны, что я поневоле должен снова и снова обращаться мыслью к самому себе в надежде найти именно там решение величайшей загадки собственного творения и существования.

А это что? «Я мыслю следующую проблему: может ли всемогущий Бог создать такой камень, который сам будет не в силах поднять?»

На первый взгляд это элементарно. Если Бог всемогущ, значит он может создать любой камень, в том числе и тот, который не может поднять. Однако если он не может его поднять, значит он не всемогущ? Как же так? Он может сделать все, кроме того, чего сделать не может? Но почему он не может чего-то сделать, если он может сделать все? Попробуем подойти к этой проблеме по-другому…»

— Поймал я этого сукиного сына! — радостно сообщил Александр, позвонив Ольге в ее офис. — Представляешь, только сегодня получил сообщение по электронной почте, где четко указывалось, как его можно найти. Оказывается, он выходил на сервер под паролем «Франкенштейн». Ну, мы немедленно направились к провайдеру, представились и заставили его открыть нам адрес этого самого «Франкенштейна».

— Кого? — не сразу сообразила она.

— Ну, того самого юного хакера, которого мы с тобой ожидали в парке у камня с красной «собакой». Вспомнила?

— Да, вспомнила. А от кого пришло сообщение?

— Не знаю! От анонимного благожелателя. Впрочем, какое это имеет значение?

— Ну и что ты сделал с этим юношей?

— А что с ним сделаешь? Заставил его подписать письменное предупреждение о недопустимости подобных действий в будущем и отпустил восвояси. Во-первых, он еще несовершеннолетний, а во-вторых, теперь мне известны все его данные.

— Стоило так стараться, — усмехнулась она, — чтобы всего лишь погрозить пальчиком: «Мальчик, не балуйся с Интернетом!»

— Да ладно, теперь это все ерунда. Он умный парень и должен все понять… Кстати, ты слышала последние новости?

— Нет, а что ты имеешь в виду?

— Заглох наш гомункулус! Все мировые информагентства в полнейшем недоумении. Вот только один заголовок «Эпидемия компьютерного терроризма улеглась сама собой?» — и жирный восклицательный знак в конце.

— Неужели антивирус сработал? — обрадовалась Ольга.

— Похоже на то.

— Кстати, а где сейчас Ведерников, и что теперь с ним будет?

— О, Ведерникова у нас забрало ФСБ, и теперь он засекречен не меньше, чем Джеймс Бонд. Средствам массовой информации, естественно, ничего не сообщат, так что о дальнейшей его судьбе можно только догадываться. В принципе с ним могут поступить, как в США — то есть заставят работать против других хакеров, выискивая так называемые «дыры» в защите баз данных.

— Но его посадят?

— Надеюсь, что нет. Слава Богу, у нас настали иные времена, а потому даже самые тупые и кондовые начальники понимают — нельзя гноить в лагере мозги, которые являются достоянием нации.

— Но ведь из-за него же произошло столько несчастий!

— А что, разве Роберта Оппенгеймера осудили за взрыв над Японией созданной им ядерной бомбы?

Они немного помолчали, после чего Ольга задала вопрос, который мучил ее с того момента, когда она узнала о вирусе «S»:

— Слушай, но после всего произошедшего ты не боишься, что человечество может случайно погибнуть от искусственного вируса, причем созданного не только генно-инженерным, но и компьютерным путем?

— Нет, не боюсь, — беззаботно ответил Александр. — Ты же сама смогла убедиться, что всегда можно что-нибудь придумать. Противоядие не изобретено лишь от двух вещей — смерти и… — он сделал паузу.

— Ну, договаривай, чего тянешь!

— И от несчастной любви. Слушай, — ив голосе молодого сыщика внезапно появились жалобные нотки, — а как у тебя с мужем? Неужели вы окончательно помирились?