Измена. (не) Желанная истинная

Глава 44

Марика

В один миг вся моя жизнь полетела под откос. Я шла по пустынным улицам города, над которыми совсем недавно пронесся черный смерч по имени Рейнхарт Аранский. Благо никто из жителей не пострадал. Он летел во дворец с одной лишь целью – мстить.

Но перед этим сказал мне слова, которые до последнего вздоха я буду прокручивать в своей голове.

- Ты сдохнешь, Марика. Как собака. Но не это будет твоим наказанием за предательство. А то, что ты сначала увидишь смерть своего дракона. И лишь потом уйдешь за ним.

Последнее, что я запомнила, было искаженное злостью лицо Рейнхарта. Пощечина была настолько сильной, что я упала и ударилась о стол. Хруст ломающейся кости и адская боль в руке, и я уплыла на волнах забвения в темноту.

Когда очнулась, в комнате никого не было. У меня не было понимания, сколько прошло времени с нашего последнего разговора. В груди поселилась тревога, и невидимая нить тянула меня куда-то, требуя шевелить ногами, торопиться.

Прислуга в панике металась по коридорам и комнатам. Перевернутая мебель, разбитые вазы, порванные портреты. Все это наводило на мысль, что Рейнхарт был не просто в бешенстве. Он явно сошел с ума. Вот челядь и засуетилась, поторапливаясь убраться подальше от проклятого хозяина.

Если раньше о моем существовании знали лишь избранные, те кому доверял генерал, то сейчас я шла по замку не таясь. Уже наплевать на все и всех. Да и не замечал меня никто, вес были поглощены своими заботами и переживаниями.

Рука повисла безжизненной плетью вдоль туловища. Стоило ее лишь немного потревожить, как боль от плеча разливалась пожаром по всему телу. То ли перелом, то ли вывих. Но я в этом не разбиралась. И поблизости никого, кто мог бы помочь, не было. Потому приходилось идти, стиснув зубы.

Я потеряла счет времени. Казалось, прошла целая вечность, когда впереди показался королевский дворец. Я чувствовала, что мне нужно попасть внутрь. Но кто же меня туда пустит?

Зря я беспокоилась об этом. Тут царил такой же беспорядок, как и в замке Аранских. Кажется, Рейнхарт не плохо тут «порезвился». Но о произошедшем напоминали лишь сломанные деревья перед дворцом и лужи уже засохшей крови.

С опаской, крадучись, я ступила за распахнутые двери на дорогой мраморный пол. Одна из створок из редкого красного дерева болталась на одной петле.

Коричневые прожилки на бежевом камне пола дополнились кровавыми алыми полосами, заставляю содрогнуться от страха и отвращения, стоило только представить, что тут произошло.

Зайти далеко незамеченной, у меня не вышло.

- Что вы тут делаете? – раздалось сзади, вынудив меня замереть на месте.

Голос спокойный, но уставший. Медленно повернулась и столкнулась нос к носу с Эдмундом Эригосским. С запозданием я все же сообразила сделать присесть в неглубоком реверансе. Боль в плече снова вспыхнула ярким огнем, и я поморщилась.

- Вы ранены? – подошел король ближе.

- Что-то с плечом, Ваше Величество. Простите, что вторгалась в ваш замок. Но меня тянет сюда. Возможно, вы сможете попросить кого-то позвать Давида? Я чувствую, что он здесь.

Смотрела на него с мольбой в глазах. Но стоило только Эдмунду услышать, названное мной, имя, как лицо его потемнело, брови насупились.

- Кем вы ему приходитесь?

- Я…

А что «я»? да, истинная. Но почему никто обо мне не знал до сих пор? Но искать правильные ответы и изворачиваться я устала. А потому решила наконец-то сказать правду.

- Меня зовут Марика. Долгое время я была вынужденной любовницей, почти пленницей, Рейнхарта. Но Давид – моя пара. И я хотела бы его видеть.

Ну вот, сказала, и даже самой стало немного легче.

- Мне стоило догадаться, - прикрыл глаза король. Явно ему было наплевать на вторую часть моей речи. Он услышал лишь то, кем я приходилась его дорогому брату. – Но сейчас это уже не важно. Идите за мной.

И я пошла, мысленно подгоняя, еле переставляющего ноги, Эдмунда. Тревога, чуть отступившая, когда король согласился мне помочь, разыгралась снова, стоило мне ступить на лестницу ведущую вниз, в подвал замка.

Я знала, что там расположены камеры для особо опасных заключенных. Но, что же Давид делает там? Неужели кого-то допрашивает.

Тут не было роскошных убранств. Лишь сырость, затхлый запах и серо-коричневые стены, камень на которых местами осыпался, и эта крошка противно скрипела под ногами. Света было катастрофически недостаточно хотя бы для того, чтобы смотреть, куда наступаешь.

Свернув налево в одно из ответвлений, я заметила островок яркого желтого света, который создали несколько горящих факелов. У двери в камеру дежурил гвардеец из личной охраны короля, если верить нашивкам на его форме и ее цвету.

Завидев нас, мужчина вытянулся по стойке смирно.

- Как он? – спросил король.

- Осталось не долго. Думаю, не более получаса, Ваше Величество.

Нехорошее предчувствие закралось в душу. И я боялась задать вопрос, который крутился на кончике языка, вызывая горечь. Но король не стал его дожидаться.

- Марика, наказание за измену и пособничество тьме – смерть. Мне жаль, что вы уйдете вслед за своим драконом.

- Я… я не понимаю, Ваше Величество.

- Рейнхарт сильно его потрепал, - терпеливо пояснил король. – А перед этим раскрыл всех заговорщиков во дворце. И Давид – один из них. Я не спрашиваю вас, участвовали ли вы в заговоре, потому что это сейчас не имеет значения. Ваша участь предрешена. Такое случается, когда твой истинный – предатель.

Я стояла, как громом пораженная. Это не может быть правдой!

- Это какая-то ошибка, Ваше Величество!

- Ошибки нет. Давид во всем сознался. Это он опоил Рейнхарта зельем, чтобы усыпить дракона. Так генерал не смог подавить тьму, когда ее частица попала в его организм, - он все говорил, а я поняла, что и я – предатель, изменник родины. Пусть и по незнанию, но это не снимает с меня вины. А король уже обращался к стражнику. – Пусть возьмет с собой один факел. Когда все будет кончено, сообщи.

Гвардеец вложил в мою единственную рабочую, но вмиг ослабевшую руку, единственный источник света. Первый шаг в камеру мне дался с большим трудом. Я до последнего не верила, что увижу именно Давида, что это ошибка, что не о моем любимом говорил король. Но сколько бы я не пыталась убедить себя в этом, невидимая нить, натянутая, как струна, неумолимо вела меня вперед. Там на тонкой подстилке, раскинутой прямо на холодном земляном полу, лежал мой дракон.

Ткнув факел в кольцо около двери, я не смогла сдержать слез.

- Давид, - кинулась я к нему, падая на колени рядом.

Веки закрытых глаз слегка дрогнули, но не открылись. Поверхностное дыхание было прерывистым, он дышал короткими урывками, словно это вызывало боль.

Здоровой рукой начала осматривать его тело. Кровь была повсюду, а потому понять, где именно находится рана, было сложно. Первым делом разорвала рубашку и осмотрела грудь. Конечно, я не целитель и, скорее всего, не смогу помочь, но и сидеть сложа руки я не могла.

- Ох, - вырвалось, когда я увидела на круги небольшую рану.

Но она точно была глубокой. Точно шпагой пронзили грудь Давида насквозь. Из нее продолжала сочиться тонкой струйкой кровь. Скорее всего именно из-за этого он не мог дышать свободно. Дальнейший осмотр выявил открытый перелом ноги. Кость отвратительно торчала наружу под неестественным углом. Ссадины, ушибы и царапины – их я даже не считала, не задерживала взгляд надолго.

Бессилие, безнадега – вот мои единственный чувства в тот момент. Хотя, было еще и чувство щемящей тоски и безграничной любви.

- Давид, - ласково пробежала пальцами по щеке, которая покрылась небольшой щетиной. – Любимый.

Я продолжала звать его снова и снова, моля Богов, чтобы он открыл глаза. Просто для того, чтобы я еще раз в них заглянула перед смертью.

И Боги услышали. Слезы лились из глаз, не переставая, размывая все вокруг. И я чуть не пропустила тот момент, о котором молила. Рука Давида, которую я сжимала в своей ладони, дрогнула.

- Давид? Хвала Богам.

Он попытался что-то сказать, открыл рот и тут же его закрыл, прерывисто вздохнув. А потом разразился кашлем, который выкручивал его раненное тело. А когда все стихло, изо рта полилась струйка крови.

Я быстро, насколько это было возможно сделать оной рукой, оторвала лоскут от юбки и вытерла кровь.

- Марика, - просипел он. – Прости.

- Не говори! Ничего не говори. Я все понимаю.

На самом деле я почти ничего не понимала, и вопросов у меня было много. Но ответы я на них теперь получу разве что на том свете.

- Я люблю тебя, Давид, - призналась я.

Нежно и трепетно коснулась его губ сначала пальцами, а после наклонилась и прильнула к нему губами. В миг, когда это произошло, Давид последний раз выдохнул и затих. Тело его обмякло.

За секунду до того, как я перестала существовать, мое сердце разорвалось и захлебнулось в скорби и утрате. Это была непереносимая душевная и физическая боль. Даже лучше, что я не буду жить без него.