Князь Кошмаров

Глава 22

24–25 мая 2515 по ЕГК.

…Эмпатки попросились домой в шесть с минутами вечера. Я в это время изучал проект договора о намерениях, подготовленный главе рода Авдеевых его аналитиками и честно позаимствованный Дайной, так что отвлекся без промедлений, открыл прокол в Скалу, вгляделся в лица девчонок, в мгновение ока продавивших плоскость сопряжения, и задал напрашивавшийся вопрос:

— Домучили?

— Да!!! — хором выдохнули они и рассмешили — Настя от избытка чувств забыла о присутствии подопечной и привычно сунулась под правую руку за любимым поощрением, а Валя сочла порыв души наставницы нормальным и отзеркалила! Впрочем, Дайну развеселила не их, а моя реакция на это «непотребство»: я, невесть с чего переключившийся в режим «Носорога», как ни в чем не бывало растрепал и темные, и рыжие волосы, назвал девчат фантастическими красотками и потребовал подробностей.

Тут прорвало старшую:

— Если честно, то мы пока не уверены, что кто-нибудь, кроме нас, сможет повторить безумную цепочку трансформаций, превращающую защиту разума в ментальный щит. Но он вешается и на себя, и на кого-нибудь еще, даже на девятом ранге существенно режет силу любых ментальных воздействий и не спадает даже в том случае, если защищаемая персона отходит от защитника на шесть-семь метров.

Не успела она закончить эти объяснения, как затараторила Рыжая:

— Игнат Данилович, структура этого плетения несколько переусложнена, но мы обязательно доведем ее до ума и разработаем алгоритм трансформации, доступный Одаренным с другими сродствами. А пока Анастасия Викторовна и я будем рядом с теми, кому потребуется такая защита, хоть круглые сутки!

— Вы мои защитницы… — благодарно улыбнулся я и заставил девчонку посерьезнеть:

— Да, Игнат Данилович, ваши: последние несколько дней мы обдумывали наиболее вероятные последствия начавшейся охоты на ведьм для Одаренных со сродством к Разуму, не защищаемых такими личностями, как вы, и пришли к выводу, что в альтернативной реальности гарантированно не выжили бы…

— Мы и раньше считали, что принадлежим вам, ибо вы дали нам ВСЕ… — зачем-то уточнила Настя и добавила в голос металла: — Но тогда в нас говорил Разум. А сейчас — и Разум, и Душа, и Сердце.

В прошлой жизни я бы наверняка загрузился по полной программе. А в этой точно знал, что это заявление — ни разу не про замужество или место в постели. Поэтому осознанно переключился в режим «Носорога» и… решил убрать единственную «шероховатость», зацепившую сознание:

— Мне или, все-таки, моей семье?

— Вам! — уверенно заявила младшая эмпатка, а старшая дала куда более развернутый ответ:

— Игнат, эту семью создал ты. И ты же превратил ее в монолит. Поэтому мы любим всех, но принадлежим лично тебе.

— Это — Надежда, Игнат! — напомнила Дайна, почему-то решив, что я вот-вот упрусь. А мне было на удивление комфортно. Вот я и порвал ее шаблоны, приобняв обеих Защитниц, чмокнув каждую в линию роста волос и озвучив ряд «базовых» императивов:

— Раз мои, значит, не боитесь никого и ничего, всегда спокойны, как озеро в полный штиль, и для меня прозрачны, как стекло. Устраивает?

— Да! — без каких-либо колебаний хором ответили они, вжались в меня с обеих сторон, а уже через мгновение, не сговариваясь, сделали по шагу назад и предложили провести натурные испытания нового умения.

Я, естественно, согласился. И в течение добрых двадцати минут «ловил» чуть ослабленные апатии, уныния, безразличия и тому подобную дрянь. После того, как моя личная защитница подняла новый навык в восьмой ранг, оценил прирост КПД, восхитился и захвалил создательниц по полной программе.

Валентина сияла, как маленькое солнышко и жаждала продолжения этой тренировки, а Настена, немного побалдев, вдруг ушла в себя, на несколько мгновений выпала из реальности, а потом расплылась в безумной улыбке:

— Хе-хе: на этом ранге ментальная защита«вешается» на троих. Значит, на более высоких рангах мы сможем защищать и Стаю, и весь Ближний Круг!

— Сможете. Без вариантов… — уверенно кивнул я, по совету БИУС-а принял входящий звонок, вывел видеосигнал на линзы и мысленно вздохнул, увидев выражение лица государыни. А она задавила душевный порыв и начала беседу в обычном режиме:

— Здравствуйте, Игнат Данилович. Не отвлекаю ни от чего серьезного?

— Добрый вечер, Людмила Евгеньевна… — поприветствовал ее я и заявил, что не занят.

Вот Воронецкая и взяла быка за рога:

— Дирижабль, на котором Витя и его команда отправились в Авачинское Пятно, до сих пор не вернулся. Да, предельный срок патрулирования истекает только завтра в полдень, но у меня плохие предчувствия. В общем, вы бы не могли прилететь в Александров еще сегодня и составить мне компанию в поисковой операции?

О том, что эта женщина собралась на поиски внука, Дайна не сообщала, поэтому я выпал в осадок. Впрочем, всего на миг. А потом посмотрел на экран комма, на пару секунд ушел в себя, «определился со своими возможностями» и снова поймал взгляд Императрицы:

— Мой «Антей» сядет на авиабазу под Южным через восемнадцать минут — мы собирались вылететь в Новомосковск и вызвали транспортник к себе. Дозаправка займет порядка получаса, перелет до Александрова — еще минут пятьдесят, значит, максимум в двадцать один тридцать мы будем на месте.

— Можете не торопиться — я только-только закончила собираться, так что приземлюсь не раньше двадцати трех-двадцати трех тридцати.

— Второй дирижабль к вылету готовят? — «на всякий случай» спросил я, выслушал утвердительный ответ, «немного поколебался» и озвучил «принятое решение»: — Мы все равно вылетим, как только сможем: бардак в армии, увы, неискореним, а мотивирующие зуботычины здорово экономят время…

Воронецкая поблагодарила за понимание и отключилась. А я, оглядев притихших эмпаток, уставился на младшую, почувствовавшую напряжение в моих эмоциях и переключившуюся в боевой режим:

— Валь, мы отправляемся в Авачинское Пятно. На поиски дирижабля ИВП, не вернувшегося из патрулирования. Ты с нами, или как?

— С вами.

— Тогда беги переодеваться в рейдовую одежду. И настраивайся на игру: в этой поисковой операции будет достаточно много странностей, но твое дело — «зеркалить» мои реакции, не показывать удивления, «жить» в чувствах окружающих и докладывать о тех, чьи эмоции не соответствуют поведению. Справишься?

— Да.

— Тогда вперед! — скомандовал я, подождал, пока девчонка выбежит в коридор, с намеком отвел в сторону левый локоть и повел вцепившуюся в него Настену к «Калитке».

Пока шли, подключился к семейному каналу ТМГ и отдал Ире несколько распоряжений. Поэтому, добравшись до палаты Злобной Мелочи, ничуть не удивился, обнаружив рядом с кроватью Ксению Станиславовну, прикипел взглядом к личику Максаковой, уже избавленному от заживляющей «пены», и услышал доклад целительницы:

— Вернется в сознание через полторы-две минуты.

— Спасибо. Дальше мы сами. А вы готовьте носилки…

Ушла. А я помог Насте опуститься в единственное кресло, сел в изножье кровати и на какое-то время потерялся в «прозрении». Но стоило «силуэту» второй названой сестренки засиять, приложил ее бодрячком, уставился в глаза и огорошил коротенькой просьбой:

— Лиз, мне очень-очень нужна твоя помощь.

— Витя, Таня и Вика выжили? — одновременно со мной спросила она, выслушала односложный ответ, облегченно расслабила напрягшиеся, было, плечи и криво усмехнулась: — Игнат, я должна тебе по гроб жизни. Поэтому ты говоришь — а я делаю. Все, что потребуется. Без каких-либо исключений…

…Наш транспортник вышел на посадочную глиссаду в двадцать один пятьдесят две. Я прислушался к ровному гулу движков, покосился на таймер обратного отсчета, появившийся в левом нижнем углу модуля дополненной реальности, приложил себя бодрячком, задвинул куда подальше появившийся мандраж и дал команду активировать «Барьеры». Да, перестраховывался, так как Дайна, рулившая процессом, уже врубила аж два «ПНВВ» — на самолете и на кроссовере — но накрывать медным тазом всю Стаю как-то не хотелось, вот я и дал волю проснувшейся паранойе.

Воевал с собой большую часть снижения. А после того, как дотянулся прозрением до «силуэтов» в казарме ИВП, вообще затаил дыхание. Увы, не зря: через секунду после обнуления таймера и через полторы после касания ВПП «Антей» подбросило вверх от чудовищного сдвоенного удара снизу, а абсолютно все изображения на картинках с микрокамер, предусмотрительно закрепленных на его корпусе, затянуло ярко-оранжевым пламенем!

Да, в реальности оно бушевало от силы пару-тройку секунд. Но под максимально глубоким разгоном восприятия эти мгновения показались вечностью. Равно, как основательно напрягло и «бесконечное» «падение» борта к изуродованной взлетно-посадочной полосе. Слава богу, в какой-то момент инерция все-таки переместила нас к целому участку бетонки, шасси приняло на себя вес ни разу не легкого транспортника, а пилоты, охреневшие от нежданчика, взяли себя в руки и переключили двигатели на реверс.

Вторая пара мощнейших СВУ, рванувших ближе к середине ВПП, нам тоже не навредила. Но кто-то из летунов сделал напрашивавшийся вывод и в какой-то момент увел «Антей» не на рулежку, а на траву. А потом командир экипажа оживил бортовое радио и поблагодарил нас, Беркутовых-Туманных, за спасение жизней его парней.

Ответить я, естественно, не смог. А ждать прибытия борттехника был не готов. Поэтому опустил правое переднее стекло и серией жестов попросил опустить рампу.

Задавать дурацкие вопросы типа «Что, прямо на ходу?» или предлагать подождать остановки пилоты и не подумали. Так что буквально секунд через тридцать-тридцать пять Кукла врубила задний ход, в хорошем темпе выкатила «Буран» на траву, искрящуюся капельками вечерней росы, и погнала к штабу военной части. А я, в кои-то веки изображавший пассажира, кинул взгляд в зеркало заднего вида, убедился в том, что и Стая, и Валя в полном порядке, удовлетворенно кивнул и набрал Воронецкую.

Императрица приняла вызов практически сразу и собралась, было, что-то сообщить, но я ее загрузил по полной программе:

— Людмила Евгеньевна, наш «Антей» попытались взорвать. Мы — целы. Борт — тоже. А взлетно-посадочной полосы, можно сказать, что и нет: на юго-восточном конце появился котлован диаметром метров восемьдесят-девяносто, а в центре — под сотню. Если эта акция — комплексная и хоть как-то связана с пропажей дирижабля, то вам надо разворачиваться и лететь в Новомосковск. Только приземляться не в «Липках», а на аэродроме, который такие борта в принципе не принимает!

— Вы ведь сейчас не шутите, верно? — спросила она еще до того, как я договорил. Видимо, переварив озвученные цифры.

— К сожалению, нет.

— Тогда как вы выжили?

— Поддались требованиям паранойи и присобачили на наш транспортник экспериментальный артефактный комплекс. Кстати, я скоро отключусь — мы подъезжаем к штабу части и вот-вот начнем злобствовать.

— Злобствуйте по самой верхней планке и считайте, что у вас уже есть все необходимые полномочия! — потребовала она, сделала небольшую паузу и затараторила: — В Новомосковск я не вернусь: мое возвращение логично, а значит, просчитано. Так что сяду в Броварах. Второй дирижабль тоже может оказаться с сюрпризом, поэтому Володя поднимет по тревоге и отправит к вам саперов из инженерной части, базирующейся под Шульгино, и дознавателей, артефакторов и оперативников из ИСБ Александрова. И еще: забудьте о слове «гуманизм»: нам нужна информация о заказчиках. Добудьте ее, пожалуйста. Любой ценой…

…Кортеж из трех «Эскортов» проехал через КПП «Степи» в три десять ночи, а еще минуты через три-четыре остановился рядом с нашим «Бураном». Я в это время рвал жилы некогда Князю, а ныне простецу, пытавшемуся дать деру после неудачной попытки нас взорвать, но не потянувшему ни против прозрения, ни против полета, ни против Оли с Полей, ни против БИУС-а, выводившего в режиме реального времени на шлемы «охотниц» пеленг на коммуникатор этого уродца, поэтому к автомобилям даже не повернулся. Впрочем, как только Воронецкая нарисовалась слева-сзади, приподнял голову «языка», повернул лицом к Императрице и ничуть не удивился, услышав гневный выдох:

— Мирон⁈ Ах, ты паскуда!!!

Мгновением позже в культю правой руки господина Костина прилетело воздушное лезвие и укоротило конечность еще сантиметров на пятнадцать. Я не препятствовал, понимая, что женщина в бешенстве и жаждет крови.

Утолить эту жажду одной-единственной атакой, естественно, не смогла. Тем не менее, взяла себя в руки, присела рядом со мной на корточки и задала ожидаемый вопрос:

— Лида в курсе?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. Эта акция — личная инициатива Мирона и Арсения Алексеевичей.

Женщина скрипнула зубами, справилась с очередной вспышкой гнева и попросила рассказать поподробнее.

Я бездумно вогнал разделочный нож в землю и криво усмехнулся:

— Наследник главы рода Костиных и его младший братец считают, что крупно недооценены. До недавнего времени делали карьеры в стандартном режиме, то есть, интриговали, подставляли и подсиживали вышестоящее начальство, стравливали между собой конкурентов и перли вверх по головам. А в самых сложных случаях использовали палочку-выручалочку — то есть…

— … мою невестку… — злобно процедила она и снова замолчала.

— Верно… — кивнул я и продолжил объяснения. — Увы, Лидия Алексеевна не убрала с пути любимого старшего брата последнее препятствие на пути к абсолютной власти в ИВП. Более того, прозондировав почву, заявила Мирону Алексеевичу, что раскатывать губу на эту должность бессмысленно, ибо она изначально создана под вашего внука. Однако этот красавец вспомнил фразу «Нет человека — нет проблем…» и быстренько нашел себе единомышленника — младшего брата, приблизительно в том же стиле уперевшегося в потолок возможностей, только в Имперской Службе Безопасности. Акции готовили с конца января. А в конце апреля почувствовали себя оскорбленными. Ведь я не только не прогнулся перед их отцом, но и послал Алексея Игоревича лесом. Вот меня в список врагов и включили. Благо, прекрасно понимали, на что я способен, если разойдусь. Кстати, включили четвертым — после Виктора, вас и начальника Новомосковского ИСБ.

— А я-то вам чем не угодила? — холодно поинтересовалась Людмила Евгеньевна, вперив тяжелый взгляд в переносицу сломленного родственника.

Тот вжал голову в плечи и затрясся значительно сильнее,

так что на этот вопрос ответил я:

— Вы всю жизнь мешали как следует развернуться Лидии Алексеевне. Вот вас и приговорили. К смерти при взрыве штаба этой войсковой части. Ведь вы не могли не приехать к месту неминуемой гибели своего любовника. А я не мог не прилететь в «Степь», узнав о пропаже «Двоечки». Ибо дружу с Витей по-настоящему.

Тут Воронецкая пошла красными пятнами и задала самый неприятный вопрос:

— «Двоечку» тоже взорвали?

Я мрачно вздохнул:

— Да. Еще восемнадцатого мая. С помощью взрывателей с химическими замедлителями…

Людмила Евгеньевна гневно раздула ноздри, несколько секунд воевала с желанием всадить в родственника воздушное лезвие, а затем сбросила почти сформировавшееся плетение и расплылась в недоброй улыбке:

— Мирон, если мой внук и его девочки погибли, то я собственноручно посажу тебя на кол, поручу заботам какой-нибудь толковой целительницы и заставлю умирать несколько лет подряд! Кстати, Игнат Данилович, он себе язык не откусит?

— Нет: его челюсти больше не сжимаются! — мстительно сообщила Ольга, оказавшаяся чуть быстрее меня. — И ручки с ножками больше не работают. Ибо больше не пригодятся.

— За-ме-ча-тель-но… — по слогам проговорила Императрица, поймала мой взгляд и вопросительно мотнула головой.

Вопросов, которые она не могла не задать, хватало, поэтому я озвучил ответы на самые важные:

— «Единичку» закончат проверять к четырем утра, так что в четыре ноль-одну мы уйдем в Пятно… Сообщить брату о том, что мы выжили и вот-вот начнем буйствовать, Мирон Алексеевич не успел: сначала пытался дать деру, а потом обнаружил, что связи нет… Чем занимается Арсений Алексеевич, я, честно говоря, не знаю. Но часов через семь-восемь второе отделение моей родовой дружины прибудет в родовое поместье Костиных и сравняет его с землей… даже в том случае, если я не получу разрешение на объявление им межродовой войны. И…

— Вы его получите. Порукой тому мое слово! — пообещала она, сдвинула вверх левый рукав куртки, набрала какой-то номер и добавила: — А сравнивать поместье Костиных с землей вашим людям помогут мой муж и мой сын. Ибо мы с вами в это время будем в Авачинском Пятне…