Королевство руин

ШЕСТНАДЦАТЬ

АДДИ

Я

плюхаюсь на свою кровать со вздохом, полным облегчения и недоумения. Я не знаю, как я дожила до конца недели, но она закончилась, и я наслаждаюсь этим моментом. Занятия были достаточно легкими, а профессора сосредоточены на том, чтобы мы освоились и привыкли, прежде чем начнутся более серьезные испытания.

Боев на этой неделе не было вообще. Их оставили на понедельник, и я в предвкушении.

Я мысленно отмечаю, что на выходных нужно будет потренироваться. Не хочу прийти на занятие неподготовленной, ведь я знаю, что создана для этого. На ранчо отец тренировал меня без посторонних глаз, но теперь, когда вокруг толпа, я более чем готова показать себя.

Мне удавалось не высовываться и избегать смертоносного взгляда Рейдена, что означало отсутствие противостояний и ненужных споров с тех пор, как он утащил меня и прижал к дереву. Крилл время от времени одаривал меня понимающей ухмылкой, но в остальном держался в стороне, а Кассиан был слишком занят, хмуро глядя в землю, как будто на его плечах лежит весь мир, не замечая ничего и никого вокруг.

Даже Броуди был… на удивление тихим. Чутье подсказывает мне, что Рейден повторил свои мысли обо мне, и маг подчинился. Это облегчение — не отвлекаться на занятиях, но какая-то часть меня, крошечная часть, скучает по его игривости и нашему взаимодействию.

Но это было бы глупо, поэтому я мгновенно отбрасываю эти мысли.

Я не хочу отвлекаться. Именно так я собираюсь выжить здесь и заявить о себе как о наследнице нового королевства.

Сев, я скрещиваю ноги и смотрю на шалфей и лаванду, все еще лежащие на моем столе. Мне нужно создать защитные чары. Я знаю, как это сделать, уже несколько дней, но что-то меня сдерживало. Не знаю, то ли страх, что это не сработает так, как должно, то ли потому, что я не хочу ставить сильную защиту, которая позволит мне ослабить бдительность и расслабиться здесь.

Как бы мне ни хотелось быть здесь, это не мой первый выбор для получения короны наследника. Как только я смогу заставить чары работать и дать своему разуму немного отдохнуть, я, уверена, что смогу более спокойно воспринимать все, что меня здесь ждет.

Мои глаза закрываются, и на внутренней стороне век вспыхивают образы Норы и моего отца. Если бы они были здесь сейчас, я могу представить, как отец бросал бы на меня укоризненные взгляды, а Нора хихикала бы, пока он отчитывал меня за то, что позволяю мыслям и чувствам брать надо мной верх.

Защита необходима; не только для того, чтобы я хотя бы подумала о том, чтобы ослабить бдительность, но и для того, чтобы защитить меня, когда я наиболее уязвима.

Открыв глаза, я встаю с кровати и быстро хватаю шалфей и лаванду. Чиркая спичкой из пачки, которую дал нам профессор Морган, я подношу ее к верхушкам обеих трав и позволяю запаху медленно наполнить воздух. Я обвожу дымом всю комнату, как мне было сказано, прохаживаясь по всему периметру своей комнаты от стены к стене, даже залезаю на кровать, чтобы убедиться, что ничего не упустила.

Я останавливаюсь у окна и повторяю вслух слова, которые мы практиковали.

— Me incolumem serva, me his moenia serva.

— Me incolumem serva, me his moenia serva.

— Me incolumem serva, me his moenia serva.

— Me incolumem serva, me his moenia serva.

— Me incolumem serva, me his moenia serva.

Затаив дыхание, я наблюдаю, как дым сгущается вокруг меня, пока я не могу разглядеть ни одного предмета мебели в комнате. В центре зарождается вихрь, который распространяется по всей комнате, образуя пузырь. Как только я думаю об этом, он лопается, и клубы дыма цепляются за стены, а затем исчезают из виду.

Срань господня.

Я сделала это.

Меня охватывает легкое головокружение, и я исполняю небольшой радостный танец, чрезвычайно довольная собой, что все получилось именно так, как объяснил Морган.

Я это сделала. Я, блядь, это сделала.

Я улыбаюсь так широко, что начинает болеть челюсть. Эта улыбка кажется непривычной на моем лице, но я ношу ее с гордостью. Я действительно сомневалась в себе, и это меня сдерживало. Подсознательные сомнения в себе дали о себе знать, но в моей голове для них больше нет места, учитывая все происходящее.

Пятясь к кровати, я наконец снимаю с себя плащ и беззаботно отбрасываю его в сторону, и тут вибрирующее жужжание эхом разносится по комнате. Я бросаю взгляд на тумбочку и на долю секунды замираю на месте, прежде чем броситься к ней.

Мой мобильный телефон дребезжит в пустом ящике, его экран озаряется голубым светом, а сердце бешено колотится в груди. Схватив его, я на мгновение замираю, но, прежде чем успеваю ответить или завершить звонок, он затихает. Мое сердце замирает вместе с ним, сожаление берет верх, но через мгновение экран снова оживает с тем же изображением.

— Я собираюсь убить тебя, — рявкаю я, прижимая телефон к уху, в то время как моя свободная рука прижимается к груди.

— И тебе привет.

Я прищуриваюсь, как будто она может видеть, как я зла. — Что ты делаешь? — настаиваю я, ощущая, как стресс продолжает кипеть внутри.

— Привет, сестренка. Как ты? Я так по тебе скучаю. Ты тоже по мне скучаешь? О, Адди, ты не должна, — ее поддразнивания немного успокаивают меня, но мое тело все еще напряжено, когда я подхожу к окну и выглядываю наружу.

— Я же говорила тебе не звонить, — ворчу я, несмотря на то, что мне нравится слышать ее голос.

— Ты много чего говоришь, но я редко слушаю, — огрызается она в ответ, и я фыркаю, а улыбка снова медленно возвращается на мое лицо.

— Но это ты должна была услышать, Нора.

— Ну, папа сказал, что можно.

Я закатываю глаза: — Конечно, сказал.

На мгновение на нас опускается тишина, и впервые за то время, что кажется вечностью, она успокаивает меня. Нет ни неловкости, ни гадания о чьих-то намерениях, ничего, кроме безмятежного чувства облегчения, которое исходит только от двух людей в моей жизни: Норы и моего папы.

— Как дела? — спрашивает она через мгновение, и я вздыхаю, пытаясь собрать воедино предложение, которое хотя бы имело смысл.

— Хорошо, без тебя здесь спокойнее, — бормочу я, не желая вдаваться в драму, которая, казалось, преследовала меня первые несколько дней. Ей бы это понравилось. Она самая большая сплетница, которую я знаю, и нет смысла посвящать ее в то, что осталось позади.

— Я скучаю по тебе.

У меня болит сердце от ее слов. Я на два года старше Норы, и я никогда не позволяю ей забывать этот факт, хотя иногда мне кажется, что мы близнецы. Она — часть меня, иногда это кажется более правдивым, чем что-либо еще в этом мире, и звук ее голоса только подтверждает, как сильно я скучаю по ней сейчас, когда мы в разлуке.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Хорошо. А теперь не вешай мне лапшу на уши и расскажи, что происходит.

Отойдя от окна, где я наблюдала за несколькими студентами, прогуливающимися по дорожкам, я сажусь на свою кровать. — Честно говоря, я не знаю, что происходит. Столько всего навалилось сразу. Я просто стараюсь сосредоточиться на том, чтобы делать шаг за шагом. Не могу сказать, что это не то, чего я ожидала, потому что я понятия не имела, чего ожидать, но все равно это застает меня врасплох.

Правда легко слетает с моих губ, хотя я и не вдаюсь в подробности. Нора всегда умела развязывать мне язык.

— Ты уже успела вляпаться в неприятности?

— Смотря что ты имеешь в виду под «неприятностями».

Ее смех разносится в воздухе, и я могу представить, как она откидывается назад в приступе хохота.

— Да, у тебя неприятности. Обожаю!

— Неприятности? Какие еще неприятности? — раздается голос моего отца, перекрывая Нору, и меня охватывает чувство спокойствия, которого я не испытывала с тех пор, как оказалась здесь.

— Ты на громкой связи, и папа тоже здесь.

Я и сама уже это поняла, но спасибо, Нора.

— Привет, пап.

— Привет, любовь моя. Что это за неприятности, о которых я слышу?

Я пренебрежительно машу рукой, как будто он может меня видеть. — Ничего такого, просто… Истоки есть истоки, — бормочу я, не желая вдаваться с ним в подробности. У него есть склонность к чрезмерному анализу, и это здорово, когда он рядом, чтобы помочь мне разобраться в этом, но сейчас это не тот случай, и это только запутает меня еще больше.

— Хочешь поговорить об этом? — предлагает он, и я улыбаюсь, ценя его более спокойный подход.

— Я просто измотана, и разговоры об этом не помогут, — признаю я, и он вздыхает. От этого звука у меня сжимается грудь. Я не хочу доставлять ему еще больше стресса.

— Сделай глубокий вдох, Адди. Ты была создана для этого.

Я чувствую, как его слова проникают глубоко в мою душу, пускают корни и прогоняют все сомнения, которые мучили меня раньше.

— Я знаю, но иметь дело с узколобыми людьми оказалось сложнее, чем я ожидала, — признаюсь я, проводя рукой по лицу.

— Это потребует времени, любовь моя. Мы знали это, особенно ты, но ты находишься именно там, где должна быть, и становишься именно той, кем должна быть. Я горжусь тобой, Адди. Очень горжусь.

— Спасибо, папа.

На мгновение вокруг нас воцаряется тишина, прежде чем он заговаривает снова. — По телевидению показывали вступительную речь декана.

Я сглатываю, сама не знаю почему. Это не должно быть проблемой, не так ли?

— Мы тебя не заметили, — добавляет Нора, и я усмехаюсь.

— Это потому, что они не уделяли внимания фейри, и вы это знаете.

— Верно. — Ответ отца звучит ровно, слегка подавленно, но он быстро прочищает горло, отбрасывая сомнения. — Хорошая ли там система поддержки фейри?

— Насколько мне известно, да, — честно отвечаю я, вспоминая свои импровизированные встречи с профессором Фэйрборном. Он был неплох. Раздражающий и перегибающий палку, но, тем не менее, он хороший наставник.

Стук в дверь пугает меня, и я хмуро смотрю на белую деревянную преграду, которая стоит между мной и тем, кто находится по ту сторону.

— Это что, стучат в твою дверь? У тебя есть друзья, Адди? Друзья, о которых ты нам не рассказываешь? — Спрашивает Нора, и ее голос повышается с каждым словом, а я снова закатываю глаза.

— Наверное, это Флора. Я должна идти, — признаю я, не желая заканчивать разговор, но и не совсем готовая к тому, что два моих мира прямо сейчас столкнутся.

— Ладно, но я хочу получить больше новостей, — настаивает она, и я качаю головой.

— Ты не должна была получать вообще никаких новостей, — напоминаю я ей, и она хихикает.

— Смирись с этим.

— Я люблю тебя, Адди, — кричит мой отец.

— Я люблю тебя больше, — быстро добавляет Нора, наполняя мое сердце радостью.

— Я слишком сильно люблю вас обоих.

— О, и еще, Адди? — Голос моего отца не дает мне закончить разговор. — С днем рождения, любовь моя.

— Да, с днем рождения, старшая сестренка. Двадцать один тебе очень к лицу.

— Спасибо, — выдыхаю я, завершая разговор.

Я провожу большим пальцем по экрану, желая увидеть их лица, когда раздается еще один стук в дверь. Черт возьми. Должно быть, это действительно Флора, и она чертовски настойчива. У меня такое чувство, что она захочет что-то устроить на мой день рождения, а мне этого совсем не хочется. Особенно сейчас. Мне наконец-то удалось ненадолго связаться с семьей, и я страдаю от того, что не могу насладиться временем, проведенным с ними.

Распахивая дверь, я готова объяснить ей, что занята, но останавливаюсь как вкопанная, когда сталкиваюсь лицом к лицу с белокурым магом с порочной ухмылкой. Его пристальный взгляд скользит по мне, пока не останавливается на моих глазах.

— Я знаю, что пришел на пять минут раньше, но ты совсем не выглядишь готовой к нашему свиданию.