Космический вальс

Глава 7

— «У-у-у, вы какие!», — подумал я, почувствовав, как вскрывается мой первый эшелон мозговой защиты.

Конечно сам Михал Васильевич давненько «не игрывал в шашки», но блоки то никто не снимал. И не только не снимал, но и регулярно продолжали ставить, ибо не пришло ещё время «вскрываться». За эти годы институт Поляковой развился и вширь, и в глубь, и технически, и программно. Компьютеры, процессоры… А, начинали-то на ламповых генераторах. Но методики остались прежними. Зачем менять то, что работает? Лучшее, — как известно, враг хорошего.

Плохо то, что я не знал кодировок этих вибраций и не понимал, на что они закодированы. Какие команды заложены. Предположить, конечно, можно, но и только. Принеси то, не знаю, что. Ха-ха! Пока будем считать матрицы и блокировать, блокировать. На земле разберёмся. Не вы первые, не вы последние. Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от вас, «скафандристы», и подавно уйду.

— Это схема с общими потоками движения. Вот их надо выучить, для того чтобы суметь пересесть с кара на кар. Их не так много. Всего двадцать две линии. И пересадочные станции односторонних линий. Это для экстренной ситуации. Для отрыва от хвоста, так сказать. Вот прогулочные маршруты, ведущие «случайно» на терминал.

Я слушал очень внимательно и искренне старался запомнить. Что эти, что те, для меня были врагами и какой бонус от них можно было получить за свою работу, кто знает?

Мы сидели перед корабельным коммуникатором в каюте Палмера.

— Ты сможешь пользоваться свичем, так Палмер называл эту голографический телевизор, до следующего перехода. Это ровно двадцать дней. Будильник поставил?

— Поставил.

— Сразу ныряй в капсулу. А то она закроется без тебя и тогда капец.

— Всё понятно. Ты меня уже достал. Хочешь я нарисую эти схемы? Если вы тупые, не считайте и нас такими.

Палмер поморщился.

— Извини. Никак не привыкну, что твой мозг работает, как компьютер. У вас все такие?

— Ты и это уже спрашивал. Нет не все. Но многие. Особенно командиры. И про условные знаки не спрашивай. Давай лучше в шахматы продолжим?

— Тебе не надоело?

— Я должен надрать тебе задницу. Шесть-шесть меня не устраивает. Победитель должен быть один.

— Не думай, что я тебе поддамся. Вдруг проиграешь? Расстроишься. Ты слишком азартен для профессионала.

— Это единственное место, где я возбуждён и азартен — шахматная доска. И ты не можешь у меня выигрывать, потому, что шахматы показал тебе я.

— У нас есть игры покруче шахмат.

— Но не шахматы.

Мы сыграли с Палмером две партии, и я обе проиграл.

Мы расставались, и на его губах просматривалась ухмылка. Он полагал, что понял меня. А я полагал, что поймал его.

А через восемнадцать дней я забрался в капсулу.

И снова сны, сны, сны. Шпионки с крепким телом, инопланетяне в скафандрах, высаживающиеся на Землю с десантом. В общем, очнулся я от анабиоза вымученный, без какого-то ни было понятия: где я, и кто я? Магнолия, короче!

— Здравствуйте, — встретил меня мелодичный голос, как только открылись мои глаза.

— Здрасьте, — поздоровался я, никого перед собой не видя.

— Я виртуальный помощник, приставленный к вам правительством. Я у вас в среднем мозге, чтобы помогать вам ориентироваться и направлять, куда идти.

— «Так, средний мозг, это у нас слух, зрение, контроль движений, терморегуляция», — вспомнил я.

— Не надо. Я и сам всё нормально контролирую.

— Вы не поняли. Я буду подсказывать направление.

— А где Умшу? Я привык к нему и мы не договаривались…

— Господин Умшу передал вас мне. Его срочно вызвали в Сенат.

— Ещё раз говорю: «Мы так не договаривались!». И я никуда не пойду без Умшу.

Я не то чтобы вредничал. Но мы, действительно, так не договаривались. Со слов Умшу, нас должны были встретить, едва ли не как героев. Меня по крайней мере.

Мне вдруг показалось, что руки мои сами опираются на края «саркофага» и тело начинает опираться на них.

— А вот хрен тебе, дорогая! Я ещё чужим бабам не подчинялся! Пошла на хер!

Девица в моём мозгу ойкнула и исчезла. Ага! Не на того напали! Я на Умше натренировался выдавливать его из себя. Умша сам просил, после того, как мы добыли в корабле индивидуальные консерваторы сущности. Так Умшу назвал небольшие цилиндрики, в которых могли храниться и перемещаться энергетические оболочки тохов. Ему так и не удалось сдержать меня. И то… Я в своё время сдерживал ламповый генератор мощностью шестьсот киловатт.

Одержав первую победу, я самодовольно вылез из бокса подошёл к открытой двери и понял, что дверь то, не та. И комната не та, что на корабле. Стены высокие светлые с окнами, а за окнами здания разной высоты и люди, спешащие по каким-то делам. Не праздно шатающиеся, а деловые и сосредоточенные. А одетые, как у нас на Земле, кто во что горазд. Это раньше: пиджак, брюки, юбка, блуза, а во втором тысячелетии, как с цепи сорвались. Хорошо ли это, бог весть.

— Проходите, господин Шелест в эту дверь, — произнесли сзади.

У противоположной двери стоял мужчина моих лет в бежевом свободном с рукавами балахоне до пола.

— Я вас провожу, если позволите?

— Позволю, — согласился я.

— Меня зовут Марк.

— Очень приятно.

Мы двинулись по выбранному мной коридору и вскоре оказались в небольшом зале плотно заполненном креслами, и сидящими в них людьми.

— Вот, господа, представляю вам человека из совершенно отдалённой галактики, не побоявшегося отправиться в неведомые дали ради нашего спасения. Поблагодарим его за это.

Все встали с кресел и молча простояли так некоторое время.

— Какое бы вы хотели получить вознаграждение за оказанную нашему сообществу услугу?

Мой взгляд скользнул по нескольким десяткам безразличных лиц и мне стало не по себе, как во время первого выступления на Пленуме ЦК КПСС. Но я собрался.

— Мне не хотелось бы это обсуждать сейчас и тем более при скоплении такого количества народа. Мне сказали, что я буду говорить с президентом.

— Но это и есть президент в вашем понимании слова. Правительство. Правитель. У нас такая форма управления. Единомыслие. Это представители разных групп населения, уполномоченные принимать решения.

— Всего населения? — Удивился я.

— Да.

— То есть я сейчас на обозрении всего вашего общества?

— Ну, да. Тех, кто в нашей звёздной системе.

— Миллионов двести особей, да?

Гражданин в балахоне застопорился.

— Мы, вроде как, единое целое… Хотя, где-то вы правы. Индивидуальность в нас присутствует. Но вы не стесняйтесь. Вы же приготовили список, мы знаем.

Мне стало жутко стыдно, что я такой меркантильный спас жителей другой галактики за какую-то мзду. Очень стыдно. Так стыдно, что я вдруг передумал брать с них золото-бриллианты.

— «Жена, если узнает, убьёт!», — подумал я и махнул рукой.

— Не надо мне ваших денег. Дайте мне только…

На ум пришло: «Цветочек аленький…».

— Короче, мне нужен боевой космолёт с полным боекомплектом и курсы по его управлению.

Режиссёр МХАТа со своим Ревизором удавился бы, если бы присутствовал на «немой сцене», которую срежиссировал я.

И не факт, что они совещались. Единомыслие же. Что тут совещаться. Обдумывали моё требование, может быть.

— Это очень неожиданное требование. Мы знаем, что вам было обещано любое вознаграждение, но космический корабль! Видите ли… Их у нас не так уж много. Чтобы построить один полноценный современный рейдер нужны ресурсы многих галактик. А вы же просите именно такой, как мы понимаем. Вооружённый по последнему слову, так сказать. Некоторые химические элементы редки, а ещё более редки природные минералы. Они используются в разных приборах. Некоторые из них живые. Чтобы построить такой корабль нужно очень много времени. У нас сейчас восемь рейдеров, потому что мы контролируем… Ну, да ладно. У согов пять. У арсантов три. У апраксов вообще один.

— Ну и отдайте один мне. Вам жалко? А я подарю нашему правительству. Но мне нужно и пополнение боезапаса.

— Вы не понимаете, — начал и остановился. — Вы с кем воевать намерились?

Мне показалось, что мой мозг сейчас лопнет от того давления, что вдруг на меня обрушилось. Я потерял сознание.

— Великодушно просим прощение за нанесённый ущерб вашей психики. Для нас тоже произошедшее стало шоком. Непроизвольный массовый интерес к вашей персоне.

— Ни хрена себе, «интерес»! Не надо мне заливать! Сломать хотели!

Я рычал и разорялся грубым матом долго и взывал к их гражданской совести. Мне позарез нужен был боевой звездолёт. В конце концов я «обиделся» и ушёл в свой саркофаг и лёг спать. Я, почему-то, сильно устал. Мне казалось, что мы прилетим, нас встретят, покатают по городу, мы пообедаем. Вот где шляется Умшу? Мне ещё надо было рассказать ему про «скафандристов». Но если корабля не дадут, придётся лететь на Родину и прорываться к руководству страны.

Но ведь примут же за психа. Кто меня знал «на верху», тех уже нет. Можно, конечно вскрыться. И это единственный выход. Полякова ещё, слава богу, жива, а она вскроет черепушку хоть чёрту лысому. Правда тогда мне, наверное, кабздец. Встречались мы с ней в прошлом… А нет. В позапрошлом году. Молодец. Держится ещё. А было ей, когда мне стукнуло семнадцать… Было ей лет тридцать. Мне сейчас шестьдесят. Ей плюс… плюс…

Я заснул.

Меня, похоже не будили. Хороший саркофаг для сна. Надо ещё и его прихватить. Но жена точно из дома с ним выгонит. На острове поставлю, — подумал я и вспомнил, что из рядов уволился на пенсию.

— «Вот, млять!», — выругался я мысленно и подумал: «Не ругаться матом можно, но как разучиться матом думать⁈».

— Проснулся, — не спросил Умшу. — И чего разбушевался? Зачем нервы тратить? Печень надрывать? Кто тебе восстанавливать всё будет? Разворошил улей! Давно такого у нас не было. Ты чуть не убил нескольких наших особей.

— Они сами полезли.

Мы с Умшу ещё немного попререкались и я спросил:

— Где был?

— Корабль тебе в обратный путь снаряжал с подарками от меня лично. Кто ж знал, что у тебя запросы как у Императора Арсантов.

Я напрягся.

— А, кто это?

— Арсанты? Жители дальней от нас галактики, но ближней к вам. Нормальные ребята, но слишком много о себе мнят. Хотят и мечтают напасть на нас. Это их идея фикс. Мы для них исчадия ада, паразиты, амёбы, пожирающие мозг. У них все только и говорят про то, как тохи вселяются в арсантов. Фильмы снимают.

— А вы к ним не лезете?

— И зачем нам это надо? У нас и столько особей нет и планетки в системах у них бросовые, сложно разрабатываемые. Вулканы, да кислотно-туманные. Вот, как бы они не прознали про открытый нами портал в вашу сторону. Узнают, точно попытаются вас захватить. У вас там только мы насчитали около сорока мёртвых гигантов. Долби сколько влезет.

Я насторожился так, что Умшу забеспокоился.

— Ты это чего? Я чувствую, что ты сильно взволнован. Ты что-то знаешь про арсантов? Но откуда?

— Я видел их, — сказал я.

— Где? — Опешил Умшу.

— На том корабле, на котором мы с тобой сюда летели.

— Не может быть⁈

— Может!