Кристофер Клин и ловушка иллюзий

Глава 3 Госпожа Жаклин

Стоило Кристоферу на мгновение отвлечься, как госпожа Жаклин хлопнула в ладоши и остановила музыку.

– Мастер Клин, поверить не могу, что вы продержались целых три года в моем классе!.. – устало проговорила она. – Танец кура́ нта требует полной сосредоточенности, а вы постоянно витаете в облаках! Складывается ощущение, что вам нет никакого дела до того, что происходит в этом зале. Зачем же вы утруждаете себя присутствием на этих занятиях?..

«Да я бы с радостью отказался! Можно подумать, у меня была возможность…» – мрачно думал Кристофер, уставившись на ее лиловую шляпу, которая была похожа на тарелку с разложенными на ней по кругу куриными ножками. «И вообще-то не три года, а два, и второй только начался…» – мысленно ответил он ей.

Госпожа Жаклин все не унималась, и Кристофер, глубоко вздохнув, уже собирался начать оправдываться, как вдруг заговорила его партнерша по танцу – Виттория.

– Нет-нет, госпожа Жаклин, это я виновата! – прижав руки к груди, она смотрела на наставницу милым до тошноты взглядом. – Это я отвлеклась, поэтому мы с мастером Клином и сбились.

– Ну и ну, леди Виттория. От вас я такого не ожидала, – госпожа Жаклин окинула ее строгим взглядом.

Кристофер почему-то был уверен, что наставница не поверила ни одному слову Виттории. Но, к его удивлению, она прекратила ворчать, кивнула и несколько раз хлопнула в ладоши.

Чарующая музыка наполнила зал, и Кристофер вопросительно уставился на Витторию. Та весело ему подмигнула.

– Продолжайте и в этот раз будьте внимательны, – сухо проговорила госпожа Жаклин. – Это обоих касается.

Танцующие приготовились повторить первую фигуру куранты. Кристофер поклонился Виттории, как того требовал танец.

– Спасибо, конечно, – тихо сказал он. – Но зачем ты это сделала?

Он согнул левую руку в локте, и Виттория легко коснулась ее пальцами.

– Мы же друзья, – проговорила она, хлопая ресницами.

Музыка звучала, Виттория порхала, едва касаясь паркета туфельками, выставляя вперед то одну, то другую ногу. Ее длиннющая коса чудом не задевала натертый до блеска пол.

– Никакие мы с тобой не друзья, – качнул головой Кристофер, сделав два шага назад, и закружился на месте. – И ты сама это прекрасно знаешь! Ты на меня никакого внимания не обращала, а если и заговаривала, то сыпала оскорблениями. С чего вдруг…

– Какие глупости! – Виттория вновь взяла его под руку. – Я всегда хотела с тобой общаться. Просто времени никак не находилось. Я все время была занята учебой, да и ты… Еще не был известен на весь Лонгрен, – она уперлась рукой в бок и с очаровательной улыбкой закружилась на месте. – А теперь все о тебе говорят! И это так здорово! Все лето взрослые только и обсуждали что тебя и твои морские приключения!

Не успела Виттория договорить, как перед глазами Кристофера замелькали видения прошлого: нападение пиратов, гигантские клыки Аспида, громадные фигуры Умибодзу, ледяные щупальца Кракена, капитан Гервин…

– Ах вот оно что! – он остановился, вздернул подбородок и недобро сверкнул глазами.

Музыка стихла. Госпожа Жаклин в недоумении спешила к ним через весь зал.

– Что же на этот раз вам помешало? – спросила она, подойдя. – Теперь кто кого отвлек?

– Я отказываюсь с ней танцевать! – объявил Кристофер. В полупустом зале с высокими потолками его голос прозвучал так громко, что он сам вздрогнул. Но тут же продолжил: – Я вообще больше ни с кем танцевать не собираюсь.

Вокруг начали перешептываться. Виттория выглядела удивленной и разочарованной.

– Что вы сказали? – нахмурилась госпожа Жаклин. – Правильно ли я поняла, вы отказываетесь обучаться танцам? Какой же из вас тогда рыцарь, мастер Клин?

– Уж лучше вообще не стать рыцарем, чем заниматься этой ерундой! – выпалил Кристофер.

Кто-то испуганно ахнул. Кристофер увидел, как Марта закрыла лицо руками, как побледнел Гилберт, стоявший рядом с ней. В зале наступила гробовая тишина.

– Мастер Клин, – спокойно обратилась к нему госпожа Жаклин. – Покиньте класс. Ступайте в мой кабинет и ждите там. Нам предстоит серьезный разговор.

– Как вам будет угодно, – ответил Кристофер.

Он уже пожалел о своих словах, но остановиться не мог. Не поклонившись, Кристофер вылетел из зала и с грохотом захлопнул за собой дверь. Пробежав по лестнице несколько пролетов вверх, он остановился и с силой ударил в стену кулаком.

– Мастер Клин, вы нарушаете правила Академии, – проговорил внезапно появившийся Архивариус. – Запрещается причинять вред ее стенам и тому, что в них находится – в том числе и вам самим. Ведь вы можете пораниться.

Кристоферу пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы ограничиться словами:

– Я больше не буду. Спасибо за заботу.

– Вот и отлично, – улыбнулся Архивариус, и Кристоферу захотелось ударить уже его, а не стену. – Будьте благоразумны. Вас накажут, если снова заметят за чем-то подобным.

Кристофер натянуто улыбнулся в ответ и поспешил дальше.

«Ну все, я попал, – злился он на себя. – Не мог дождаться конца этого треклятого занятия, что ли?! Кто меня за язык-то тянул?»

Остановившись в одном из коридоров, он прижался спиной к прохладной стене и поднял глаза. Прямо перед ним висела огромная картина в позолоченной раме, которой он раньше не замечал. На ней был изображен всадник в рыцарских доспехах, с мечом, поднятым над головой. Вокруг полыхал огонь, и, казалось, рыцарь был готов броситься в самое пекло. Внизу картины было написано:

«Бесстрашный Бертран Винд».

Кристофер поморщился. Бертран Винд, отец Саймона, считался одним из величайших рыцарей Лонгрена. Но теперь Кристофер знал, что тот еще и редкостный мерзавец.

Он смотрел на картину и все не мог понять, как можно быть великим рыцарем и одновременно отвратительным человеком? Защищать невинных людей в бою и так ужасно поступать с родным сыном? Но всегда ли Бесстрашный Бертран Винд был таким, или что-то его изменило? Например, слава?

«Ты тогда еще не был известен на весь Лонгрен…» – вспомнил Кристофер слова Виттории и почувствовал, как от злости покалывает кончики пальцев.

– Ловко Витта это придумала! – обратился он к картине, будто к настоящему собеседнику. – Раньше я ей был не интересен, а теперь, она, видите ли, всегда хотела общаться!.. Потому что обо мне говорят на каждом углу. Что, надеется тоже прославиться, если будет со мной рядом?..

Рыцарь на картине молчал.

– Может, поэтому Саймон никого к себе близко не подпускал? – продолжал Кристофер.

«До чего противно, когда кто-то вот так набивается в друзья… Смогу ли я теперь доверять хоть кому-то, кто проявляет ко мне интерес?» – добавил он мысленно.

Кристофер еще некоторое время хмуро смотрел, как играют отблески пламени на нарисованном шлеме знаменитого Винда, и наконец сказал:

– Нет, я не позволю себе стать таким, как вы и Саймон. У вашего сына просто отвратительный характер, а он еще ничем не прославился. Так что дело тут вовсе не в какой-то там известности.

И, глубоко задумавшись, Кристофер побрел дальше.

За все время, проведенное в Академии, Кристофер ни разу не переступал порог кабинета госпожи Жаклин. Он конечно же знал, где тот находится, и в первый год обучения старался обходить его стороной. Воображение рисовало ужасающие картины: все серое, строгое, повсюду стопки унылых учебников по этикету. Однако все оказалось не так уж плохо.

В этой небольшой комнате каждая мелочь напоминала о ее хозяйке. Вдоль одной из стен тянулись длинные деревянные полки, на которых госпожа Жаклин хранила свою невероятную коллекцию шляп. Каждая из них, томясь от нетерпения, дрожала и подпрыгивала в надежде, что хозяйка выберет сегодня именно ее. А некоторые даже вели себя агрессивно! Конусообразная шляпа с десятью зубастыми ртами вцепилась в огромный розовый бант своей соседки – шляпы-бабочки и трепала ее, как пес штанину посыльного. Шляпа хлопала крыльями из розового атласа, пытаясь вырваться, но зубастая соперница и не думала отпускать ее. Лишь когда шляпа с верхней полки запустила в нее одну из крупных металлических бусин, которыми была обшита, и едва не вышибла ей зуб, злодейка разжала челюсти. Шляпа-бабочка вспорхнула наверх и забилась в угол на самой дальней полке.

Злобная шляпа клацнула зубами, и Кристофер вжался в стул.

– Я приготовлю нам чай, – сказала госпожа Жаклин, не обращая внимания на бурную жизнь своих головных уборов.

Послышалось звяканье чашек и блюдец, комната наполнилась цветочным ароматом.

Кристофер посмотрел на ее письменный стол. Идеальная чистота! Свиток к свитку, перья и чернильница выглядят как новенькие – ни одного пятнышка.

– Советую вам, мастер Клин, обратить внимание на этот мед, – с этими словами госпожа Жаклин поставила перед ним чашку с чаем, а рядом вазочку, в которой медленно булькало что-то янтарное. – Его собирали пчелы-говоруны, очень редкий вид насекомых. Они столько болтают между собой, собирая пыльцу, что мед еще несколько лет никак не может успокоиться – будто сам хочет что-то рассказать.

Кристофер вежливо кивнул, но попробовать мед не решился.

– А теперь, мастер Клин, давайте перейдем к главному вопросу, – спокойно сказала госпожа Жаклин, сделав глоток чая.

– К моему наказанию… – уныло проговорил Кристофер.

Ему всегда казалось, что госпожа Жаклин только и ждет, когда он оступится, чтобы накинуться на него. И теперь он сам дал ей повод.

– Хотелось бы, но увы, – наставница покачала головой, глядя на него серыми холодными глазами. – Я прекрасно понимаю, что любой мальчишка, даже не такой мастер попадать в неприятности, как вы – пережив столько ужасных событий, обязан стать… уж простите меня, просто невыносимым.

Кристофер хотел ответить колкостью, но промолчал. Он покрутил в руках чашку, и не сделав ни глотка, поставил ее обратно на блюдце.

– Поэтому я и позвала вас сюда. Пока не стало слишком поздно, – продолжила госпожа Жаклин, перестав наконец сверлить его взглядом. – Мне известно, что ваши отношения с господином Освальдом несколько разладились. Не то чтобы я вдавалась в подробности, но я знаю, что он был единственным взрослым, с которым вы в Академии поддерживали хотя бы видимость общения.

– Госпожа Жаклин, я готов понести наказание за свое неподобающее поведение, – вскинулся Кристофер. – Но слушать про господина Освальда не буду. Уж лучше сразу отчислите меня!

– Мастер Клин, что вы такое говорите?! – Кристоферу показалось, что госпожа Жаклин вздрогнула. – Как вы можете добровольно отказываться от обучения? Куда это вас приведет? На темную дорожку? – она замолчала и принялась разглаживать руками скатерть. Поменяла местами сахарницу и молочник. Рассеянно помешала болтливый мед, от чего пузыри в нем стали еще крупнее. И наконец сказала: – Неужели вы не понимаете, что Пиковый король только этого и добивается.

Кристофер удивленно уставился на нее.

– Думаете, в следующий раз он вас пожалеет? Конечно же нет! – Госпожа Жаклин поднялась из-за стола и стала озираться, будто что-то искала. – Вы еще так юны… Наивное дитя, вы не понимаете, что не все битвы ведутся на поле боя. Некоторые разворачиваются прямо у вас под носом – среди сильнейших особ Лонгрена!

Она поманила рукой книгу, лежавшую на подоконнике, и та, взвившись и шелестя страницами, подлетела к ним, захлопнулась и опустилась на стол перед Кристофером. Ложечка в его чашке звякнула, но чай не расплескался: чашка переместилась вместе с блюдцем чуть в сторону.

– «Искусство убеждения. Тысяча волшебных способов расположить к себе кого угодно», – прочитал он название, вытисненное на темно-зеленом переплете, и вопросительно посмотрел на госпожу Жаклин. – Что это значит?

– Это значит, что, хотите вы того или нет, вам придется больше внимания уделять моему предмету, – строго сказала наставница, вновь усаживаясь в кресло. – И чем раньше вы поймете, что, сами того не зная, уже вступили в игру, которую ведут королевские особы Лонгрена и Совет, тем быстрее сможете занять в ней лидирующие позиции. Влияние можно получить не только с помощью оружия, мастер Клин. Правильные слова, сказанные в нужное время, ранят больнее, чем самый острый клинок.

Кристофер ушам своим не верил. Он даже подумал, что это какая-то шутка, проверка, но госпожа Жаклин оставалась серьезной.

– Я не прошу вас изливать мне душу, – продолжила она, пользуясь его замешательством. – Но я не буду больше сидеть сложа руки и смотреть, как вы портите свою жизнь, даже не подозревая, к каким последствиям это может привести.

Впервые за столько лет Кристофер слушал госпожу Жаклин, и ее слова не казались ему глупостью.

– Мастер Клин, поймите, – говорила она, – я знаю Айртона Двейна намного дольше вас. Знаю, каким красноречивым он может быть. Помните, постоянно помните, что вы не в безопасности… как и все мы. И чтобы победить его, вам нужны союзники.

– Но он же скрылся… И потом он ведь хочет уничтожить меня, а не весь Лонгрен. Какое дело до этого всему королевству? – недоумевал Кристофер.

– Не будьте так глупы! – воскликнула госпожа Жаклин. – Зачем-то ему понадобились именно вы, это правда, но его цели, несомненно, намного амбициознее. Жажда власти – вот что застилает ему глаза. Столько лет он вынашивал эти планы, и теперь решил приступить к их осуществлению. И уж поверьте, он тоже будет искать тех, кто встанет на его сторону.

– Кто же решится поддержать его?!

– Отчаявшиеся. Те, кто попал в немилость во времена правления почившего короля Бедивира. Да мало ли всяких темных личностей… Неизвестно, скольких он уже переманил. Остается только надеяться, что противников у него больше.

– Чего же вы хотите от меня? – спросил Кристофер, совершенно позабыв и о Виттории, и о своей выходке на уроке танцев. – Неужели вы думаете, что я хоть кого-то сумею убедить выступить против Пикового короля?

– Мастер Клин, сейчас нет никого, кто мог бы ему противостоять, – голос госпожи Жаклин стал жестким. – Но раз вы оказались в центре всех этих ужасающих событий, вам нужно стать тем, кто сможет его одолеть.

– Одолеть?! Его?! – у Кристофера голова шла кругом.

– Вы должны стать тем, за кем пойдут люди, – сказала наставница. – Вас должны обожать, любить, чтобы не было соблазна вам противостоять. Вы должны быть воспитанным, любезным и зажигать сердца людей словами, уметь достучаться до каждого.

«Как символ, как идея…» – вдруг пронеслось в голове Кристофера.

– Но как я это сделаю? Я в жизни никого не… зажигал словами, – фыркнул Кристофер. – Вот если просто что-нибудь нужно поджечь, это я всегда пожалуйста!..

– Вот поэтому я и даю вам эту книгу. Начнете с заклинаний для чистоты речи, освоите несколько рецептов изготовления отваров храбрости, – я укажу, с каких. А дальше сами разберетесь.

– А если ничего не выйдет? Если я не смогу этому научиться? Что тогда? – спросил Кристофер.

– Мастер Клин, я обучила стольких рыцарей, что вам и не сосчитать, – по лицу госпожи Жаклин скользнула мимолетная улыбка. – Все получится. Единственное, что от вас требуется: вы должны отнестись к обучению серьезно.

– И даже к танцам? – обреченно вздохнул Кристофер.

– Им мы уделим особое внимание, – усмехнулась госпожа Жаклин. – Считайте будущий Бал Мастей вашим главным экзаменом. Именно там вы должны будете блистать манерами и красноречием.

– Я думал, это просто веселый праздник… – понизил голос Кристофер.

– Мой дорогой, – вдруг тепло сказала госпожа Жаклин. – Бал Мастей всегда был ареной политических игр. Просто вы были еще слишком малы, чтобы это понять.

– Но мне и сейчас всего пятнадцать лет! – заметил Кристофер.

– К сожалению, вам придется повзрослеть быстрее, чем предполагалось, – проговорила наставница и добавила: – Жду вас в этом кабинете каждый вечер, кроме среды. Будем усиленно заниматься. Как сказали бы другие наставники, тренироваться! А теперь ступайте мастер Клин. И об этом разговоре никому ни слова.

«Секретов все больше… – подумал Кристофер. – Скоро из карманов сыпаться начнут».

– Ах да, мастер Клин, – остановила его госпожа Жаклин, когда он уже готовился покинуть ее кабинет, и указала на чашку чая, к которой он так и не притронулся. – Не забывайте, я на вашей стороне. И никогда не причиню вам зла.

– Благодарю, – смутился он и вышел за дверь.

Коридоры казались бесконечными. Кристофер шел медленно, обдумывая все, что сказала госпожа Жаклин.

И что теперь делать? Как быть? Рассказать обо всем Марте и Гилберту или промолчать – для их же спокойствия? Секреты могут навредить дружбе. После того как Гилберт отчитал его за то, что за все лето не получил от него ни строчки, Кристофер понимал это отчетливо как никогда.

Задумавшись, Кристофер забрел в ту часть замка, где, кажется, прежде не бывал. Он покрутился на месте, пытаясь понять, как здесь оказался. Проведя все лето в Академии, он так и не удосужился как следует ее изучить. А зря!

– Не думаю, что это хорошая идея, Эддрик, – раздался вдруг знакомый голос.

Кристофер метнулся за угол. Послышался скрип двери и чье-то сопение.

– А что ты предлагаешь, Освальд? – просипел господин Эддрик.

Кристофер напряг слух. Если в разговоре будет что-то важное, он сможет передать это Совету и они наконец отстанут от него.

– Вразумить его не получится, но спрятать?.. Это ведь нам под силу! – умоляющим голосом проговорил господин Освальд.

– И куда же мы его денем? – отозвался господин Эддрик.

«Жаль, у меня не такой острый слух, как у Саймона, – подумал Кристофер и тут же разозлился: – Нечего о нем вспоминать! Он ушел, его нет, он больше тебе не друг».

– Я же не прошу вас отвезти его к себе домой и спрятать там за семью заклинаниями! Кто знает, что у Айртона на уме! Но если мои догадки подтвердятся, и он действительно…

– Молчите! – рявкнул господин Эддрик и, кажется, стукнул тростью в пол. – Здесь мы это обсуждать не будем!..

– Хорошо. Однако, если мы будем тянуть и Совет поймет все раньше, – раньше, чем мы убедимся в моей правоте, – он будет в еще большей опасности… – в голосе господина Освальда звучала тревога.

– Мы все в опасности, – отчетливо проговорил господин Эддрик. – Но я уверен, что здесь, под присмотром лучших магов королевства, с ним ничего не случится.

Господин Освальд вздохнул, явно разочарованный ответом.

– Идите, Освальд, и делайте то единственное, что может ему помочь.

– Не понимаю, что вы имеете в виду…

– Будьте ему хорошим наставником.

«Неужели это про меня?» – подумал Кристофер, и сердце его забилось в два раза быстрее.

Он вдруг почувствовал тошноту, да такую сильную, что едва сумел добраться до лестницы и сполз по ней вниз. Оказавшись в холле Академии, Кристофер бросился на улицу, надеясь, что свежий воздух поможет ему прийти в себя.

– Кристофер, с тобой все в порядке? – спросила какая-то девочка, которую Кристофер видел впервые в жизни. – Ты весь зеленый!

– Кто ты? Откуда меня знаешь? – с трудом проговорил он.

– Тебя все знают! – рассмеялась она.

У Кристофера заложило уши. Он сжал голову руками, стиснул зубы. Грудь сдавило. Он не мог ни думать, ни говорить. Ноги сами понесли его к лекарю.

Через полчаса ему стало намного лучше: желудок очистился, господин Бартоломей положил ему на лоб холодный компресс и велел лежать.

– Что со мной было? – спросил Кристофер.

От запахов лечебных трав он так расслабился, что готов был провалиться в сон.

– Судя по вашему описанию – приступ сильнейшей тревоги, – с готовностью отозвался господин Бартоломей. – Она отравила ваши мысли и тело.

– Так быстро, в один миг? – удивился Кристофер. – Я, конечно, был взволнован, но «сильнейшей тревоги» не ощущал.

– Иногда хворь долго таится в организме, постепенно и незаметно разрушая его. И тогда последствия могут быть хуже, чем если неправильно срастутся сломанные кости.

– Лучше руку сломать, чем снова такое почувствовать, – пробормотал Кристофер.

Глаза у него слипались, он больше не мог сопротивляться сну.

– Что вы! Не надо так говорить.

Слова господина Бартоломея доносились будто издалека.

– А вот и настой, который поможет вам, мастер Клин… Мастер Клин?..

Но Кристофер уже крепко заснул. И не видел никаких снов.