Лекарь для захватчика

Глава 20

В одиночку мне никогда не получить эфир. Я не химик, хотя, разумеется, химию проходила и даже изучала углубленно. Это только в сказках все изобретается по щелчку пальцев. Я понятия не имела, как именно синтезировать эфир. Знала только, какие вещества необходимы для его получения. И я, конечно, сильно рисковала, рассказывая мэтру о свойствах эфира и его воздействии на человека. Но время в Рьене летело с бешеной скоростью, и любое промедление играло против меня. К сожалению, приходилось раскрывать свои знания, щедро приправляя их рассказами об изучении лекарского дела в Саореле.

– Значит вдыхая этот газ, человек уснет и не будет ничего чувствовать? – с пристрастием дознавателя спрашивает Финч. – Но откуда вы знаете, что будет именно так? Кто научил вас?

Мы сидим в большой столовой. На сей раз мне приходится выдержать официальный стиль – со мной фрейлина, я вся в парадном, рядом капитан Эрт. Он тоже приоделся, и я вновь подмечаю, что он очень хорош собой. Я даже раздумываю о том, знал ли он прежнюю Анну, знакомы ли они были до этой ссылки? Ответы были на поверхности – знал, знакомы.

– Я увлекалась лекарским делом до замужества, еще в Саореле, отец не скупился на мое обучение, но лишь теперь, находясь в Рьене, я нашла возможность проявить свои знания, – нагло лгу я. – Некоторые вещи я, разумеется, делаю по наитию. Но в одном уверена, не может быть развития без риска.

– Что вы имеете в виду?

– Я не уверена в результате и не могу ничего гарантировать. В этом и есть риск, – я замечаю, что Эрт и Элизабет смотрят на меня как-то странно.

Они уже привыкли к тому, что я изменилась, но только сейчас, кажется, сознают как сильно! А еще капитан слегка робеет из-за близости леди Голлен. Ее черные и блестящие волосы красиво обрамляют фарфоровое лицо, а грудь вздымается в квадратном декольте. Причем корсет Элизабет затянут на славу, в отличие от моего. И, кажется, Эрт время от времени ведет носом, утыкается взглядом в это декольте, а затем смущенно склоняется над тарелкой.

– Я слышала, что на рудниках часто бывают травмы, – продолжаю я. – Лекарь от гильдии проводит ампутации, при которых умирает восемь пациентов из десяти. Медицина остро нуждается в эффективном обезболивании. На юге постоянно происходят стычки войск Эсмара и южан и… на границе с Саорелем время от времени вспыхивают восстания. У нас много раненных. Они умирают, хотя их можно спасти. Эфир позволит проводить различные операции, в том числе длительные. Это перевернет мир медицины и прославит того, кто эфир создал. На века.

После моих слов ноздри мэтра трепещут, а взгляд тяжелеет.

– Если бы вы смогли отвезти мои послания в университет вместе с тем скальпелем, который я вам подарю, и продемонстрировали его вашим коллегам, я была бы вам крайне признательна.

– Послания? – а вот теперь взгляд мэтра углубляется, меркнет, будто он обжигается и леденеет.

– Его величество сам дал мне рекомендацию связаться с преподавателями Тинского университета, – заверяю я. – Он не станет возражать против моих исследований. И, конечно, я готова к финансированию. Но вы должны понимать, что любой результат нашей совместной работы, будет принадлежать мне.

Вот теперь на губах мэтра появляется улыбка – холодная и расчетливая. Очень знакомая. Финч не просто лекарь, он делец. Еще бы, он крутился среди знати, имел очень много влиятельных связей, был сведущ в делах императора – накладно такому человеку вести дела с изгнанницей.

– Ваше высочество, мы говорим с вами о деятельности, которая вероятнее всего окончится неудачей. Боюсь, научное сообщество Эсмара поднимет нас на смех. Я слишком дорожу своей репутацией…

– Хорошо, – обрываю я, и ситуация становится напряженной, потому что мы с Финчем испепеляем друг друга взглядами. – Вы будете соавтором этого изобретения, как и ваши коллеги-химики, взявшиеся за изготовление эфира. Но мы подпишем бумаги, в которых я пропишу условия о неразглашении состава и способа производства.

Улыбка пропадает с губ Финча, а взгляд проясняется. Он смотрит на меня остро, пылко, но одобрительно. В уголках его глаз собираются морщинки.

– Никогда не замечал в вас такой деловой хватки, ваше высочество. Я впечатлен.

– Так вы согласны? – спрашиваю немного раздраженно.

Мэтр Финч кивает, подтверждая нашу сделку сухим: «Да». А я жадно отпиваю вино из бокала, ощущая удовлетворение и спокойствие, будто все это время я блуждала по минному полю и, наконец, дошла до безопасного места.

Замечаю, что Элизабет сжимает салфетку до побелевших пальцев, ее челюсти плотно сведены, а грудь часто вздымается. Она будто ревнует к моему успеху. Прежнюю Анну она вечно жалела и считала ее недалекой истеричкой, а новую… побаивается?

Зря.

Хороших и порядочных людей я не бросаю и в обиду не даю. А вот плохих…

Смотрю на фрейлину и вижу, как краснеет ее лицо. Может быть, она прочла письмо от Реигана? Черт возьми, я позабыла спрятать его в сундуке. Он написал, что сформировал штат новых фрейлин, но Элизабет видеть в столице не желает. Ее содержание выделено лишь на год, а после? Ее семья от нее отвернулась. На что леди Голлен может рассчитывать? Думает, я вернусь в столицу, а ее брошу здесь одну и без средств?

Вижу, как она поглядывает на капитана Эрта. Неужели для него это декольте и расфуфыренный наряд?

После ужина я откланиваюсь в свою спальню, где Софи помогает мне раздеться. Мэтр Финч не затрагивал пока тему осмотра, и я тоже тянула. Не очень-то хочется подвергаться средневековым манипуляциям.

Софи ничего не говорит, когда сажусь за очередную книгу. Она знает, что я буду читать до глубокой ночи.

Неожиданно в окно влетает очередная Эсэмэска. Я выпустила ее с посланием, когда вернулась из деревни, и то, что она прилетела обратно так быстро, говорит о том, что Реигану не терпелось дать мне ответ. Приходится голубку ловить, чтобы снять записку. Запираю птицу в клетке, где она принимается за корм, а я возвращаюсь за стол и, кусая губы, разворачиваю послание:

«Анна,

Я готов обсудить с тобой любые мои притязания, кроме тех, которые ты должна исполнять без возражений, как моя супруга. Хочешь ты этого или нет, твой долг, как моей жены, – рождение детей».

Жаль не придумали еще интернет и мессенджеры. Блюющий смайлик подошел бы в качестве ответа на эти его занудно-торжественные изречения.

***

«Ваше величество,

прошу вашего разрешения на проведение исследований совместно с мэтром Финчем, а для того направить его с коротким визитом в Тинский университет по моему распоряжению, а также прислать сюда доверенное лицо для удостоверения договора на открытие исследований и закрепления исключительных прав (авторства) на результат интеллектуальной деятельности…»

Перечитываю написанное и выхватываю некоторые наиболее важные фрагменты:

«… для изобретения обезболивающего средства мне необходимы…»

«… буду рада, если вы проявите понимание и не станете препятствовать…»

«В случае успеха анестезию можно будет ввести повсеместно…»

Отправляю послание голубем утром и весь день хожу, как на иголках. Жду, жду и жду… Но ответа нет ни к вечеру, ни к утру следующего дня, и меня задевает то, что Реиган медлит. Все это время я, конечно, не сижу на месте – готовлюсь не только к производству эфира, но и пенициллина, а еще берусь за совершенствование шовного материала. Работы непочатый край. Нужно еще заготовить перевязочный материал и обеззараживающие настойки. И тут, как гром среди ясного неба – в Рьен заявляется посланник его величества с требованием разъяснить суть исследований, о которых я указала в письме. И это требование адресовано не мне, а Финчу. И он пишет очень много и подробно, и снова тянутся бесконечные дни ожидания, когда я терзаюсь и злюсь, потому что трачу драгоценное время.

А еще я трачу деньги. Много денег. Для обустройства канализации и системы каналов приходится закупить много камня, которым будут выложены траншеи, и везти его за свой счет из Тина вместе с мастерами, которые обучат людей из деревни. Кроме того, я велела закупать сырье для изготовления сыров, приобрела телегу и пару лошадей в столице для организации быстрой доставки.

Для того, чтобы деревня процветала, мне нужна торговля. А еще дорога, проходящая через Рьен и соединяющая рудники и столицу, чтобы можно было не только организовать транзит, но и пустить поток платежеспособных клиентов, которые очень быстро разнесут славу о нашем сыре и меде.

За то время, что я ждала ответ императора, я встретилась с местной повитухой, но очень быстро списала ее со счетов, потому что бабка была злой и грубой. А еще она никак не хотела понимать важность гигиены, что делало нас почти непримиримыми врагами.

Пока я ждала чертово письмо, я написала еще уйму посланий. Мне нужен был учитель для детишек в Рьене, и впервые мне пришлось столкнуться с храмовиками, потому что все образование в Эсмаре строилось на базе храмов. Зато одного преподавателя удалось заполучить почти бесплатно. Его звали мастер Мейер, и он написал, что прибудет в Рьен на полное довольствие, чтобы нести просветительство среди необразованной ребятни по велению богов. Что ж, пусть так…

Мало-помалу я учила Асинью накладывать швы и использовать инструмент.

Каждый день мы с капитаном Эртом и Софи ездили на верховые прогулки, а вечерами Элизабет учила меня треклятым реверансам и танцам, рассказывала о нравах при дворе, «освежала мои воспоминания» о важных придворных чинах и людях, которых я должна знать.

И все это длилось и длилось, пока мне в руке не попало, наконец, послание Реигана:

«Анна…»

Мое сердце уже начало выбивать дробь.

«Даю согласие на проведение обозначенных исследований и привлечение стольких ученых и исследователей, сколько ты сочтешь нужным, без ограничения, и с оплатой из государственной казны при условии, что результаты этих исследований будут достоянием империи и использованы в интересах Эсмара и на его благо. Я пришлю поверенного для составления документов».

Я оседаю на стул, задумчиво поглаживая губы. Значит, император заинтересовался эфиром. Хорошо это или плохо – непонятно. Ясно одно – распоряжаться своим же изобретением я не смогу. Но это меньшее из зол, на самом деле.

Я хватаю бумагу и чернила:

«Ваше величество,

благодарю за великодушие. Для реализации своих идей прошу увеличить срок, который вы мне дали. Я готова приехать в Тин на коронацию и быть рядом с вами, как гарант добрососедских отношений Саореля и Эсмара, как ваша преданная и верная супруга, но прошу вас после этого отпустить меня обратно в Рьен и дать мне время не меньше полугода, чтобы провести всю необходимую работу».

Ответ приходит так быстро, как только возможно:

«Анна,

нет и не может быть ничего важнее, чем твой долг произвести на свет наследника Эсмара. Я не намерен ждать ни одного лишнего дня. Выражаю надежду, что ты примешь это и проявишь разумность, которую ты демонстрируешь мне все это время. Буду признателен, если ты, как преданная и верная супруга, проявишь рвение и в исполнении своего супружеского долга».

Козел.

Просто… слов нет!

Хватаю голубку в руки и целую в крошечную голову.

«Ваше величество,

я стараюсь проявлять должное рвение не только, как ваша жена, но и как принцесса-консорт Эсмара и не могу видеть, как страдают ваши подданные. Уверяю вас, ваше желание сию же секунду приступить к зачатию детей испарилось бы в тот же миг, как вы увидели толпы беспризорных мальчишек, чьи родители погибли на войне или нечистоты, которые являются рассадником чудовищных болезней, или нищету и голод. Сражаясь за Эсмар, вы позабыли о внутренних делах и проблемах, требующих решения. Не стоит ли озаботиться этим хотя бы сейчас?»

Ночью я почти не могу сомкнуть глаз, потому что представляю в какой неописуемой ярости будет муж. Я и боюсь, и хочу задеть его чувства.

Утром я не могу даже нормально поесть, и все валиться из рук, мысли расползаются, словно тараканы.

Голубка прилетает ближе к обеду, и послание мне передает Элизабет, когда я возвращаюсь из деревни. Не знаю, как я выгляжу, когда разворачиваю его, но у меня сердце выпрыгивает из груди.

«Аннабель…»

Ого!

Стираю испарину со лба, сажусь и читаю:

«Счастлив, что тебя, наконец, озаботили проблемы страны, в которой ты прожила последние три года, не интересуясь ничем, кроме развлечений. Отрадно думать, что тебя волнует нищета и голод людей, которых ты презирала. Я сделаю все возможное, чтобы Эсмар процветал и обязательно озабочусь внутренними делами и проблемами. Это моя задача. Твоя – родить мне сына. Больше я не намерен обсуждать это. Начнешь перечить, я приеду лично и заберу тебя в Вельсвен, не дожидаясь окончания месяца».

Делаю глубокий вдох и выдох.

В груди пылает.

Я некоторое время порываюсь написать ему гадость. Вовремя отдергиваю себя – он лишь сломает мое сопротивление.

«Ваше величество,

Я не желаю вновь вражды ни между нами, ни между нашими государствами. Я считаю вас человеком разумным и способным на благородные и честные поступки. Но не может быть благородства и чести в том, чтобы держать в страхе женщину. Я нахожусь в полной вашей власти и смею рассчитывать лишь на вашу милость и понимание. Дайте мне возможность лично рассказать вам обо всех моих предложениях, ведь создание эфира – это лишь малая их часть. Уверена, мои разработки принесут Эсмару гораздо больше пользы сейчас, нежели потом».

Выпускаю голубку с этим посланием, и наступает период тишины. Ответное письмо не приходит ни на следующий день, ни через два или три. Кажется, дела мои плохи. Впрочем, мне некогда об этом думать – наконец, я встречаюсь с преподавателями из Тинского университета, и мы приступаем к изготовлению диэтилового эфира.