Линии судьбы. Том 2.

Глава 4: Новая жизнь

Сознание Михаила проявлялось постепенно. Первые месяцы в теле младенца напоминали полусон, когда образы прошлой жизни перемешивались с размытыми ощущениями нового мира. Воспоминания о мастерской часовщика в Петрограде, сотнях тикающих часов и запахе полированного дерева сталкивались с новыми впечатлениями - прикосновения заботливых рук, мягкий голос матери, звуки незнакомого языка.

Хотя память взрослого мужчины сохранилась полностью, он не мог ею пользоваться, его детский мозг ещё не был готов обрабатывать такой объем информации. Михаил словно наблюдал мир через запотевшее стекло, постепенно проясняющееся с каждым днём.

Порой воспоминания о прошлой жизни накрывали его с неожиданной силой. Тихими ночами, когда родители спали, а он лежал в колыбели с широко открытыми глазами, Михаил видел призрачный силуэт Анны, сидящей в кресле-качалке возле кроватки, совсем как в тех детских воспоминаниях, когда мать укачивала его самого. Видение было таким четким, что он тянул к ней крошечные ручки, только чтобы схватить пустоту, отчего в груди разливалась тяжесть.

- Время - единственное, что невозможно вернуть, - мысленно повторял он, пытаясь смириться с утратой всего, что составляло его прошлую жизнь.

Единственное, что проявилось сразу и безошибочно, - его восприятие времени. В этом новом мире оно ощущалось почти материально. Михаил чувствовал его подобно тому, как другие ощущают течение воды между пальцами. Различные плотности, скорости, текстуры - время больше не было абстракцией, оно стало живой субстанцией, переливающейся всеми оттенками бытия.

Мать, которую звали Лин-Су, первая заметила необычность своего спасённого чудом ребёнка. Всего через несколько недель после выздоровления она увидела, как младенец следит за движением солнечных лучей по стене с таким вниманием, которое невозможно было объяснить обычным любопытством.

- Цзюань, ты только посмотри, - прошептала она мужу, когда малыш провел почти час, наблюдая за перемещением тени от бамбуковой ширмы. - Как он следит за светом, словно понимает что-то, недоступное нам.

Отец, рыбак с загорелым, прочерченным морщинами лицом и жесткими от соленой воды руками, лишь сдержанно кивнул.

- Он особенный. Целитель Вэй был прав.

Пока родители тихо переговаривались, Михаил медленно осознавал важную истину: нельзя показывать всю глубину своего восприятия. Его спасение от смертельной болезни уже привлекло внимание, если же он проявит способности взрослого в теле младенца, это вызовет слишком много опасных вопросов.

В детской колыбели он принял первое важное решение в своей новой жизни - развиваться быстрее обычного ребёнка, но не настолько, чтобы это казалось неестественным. Сдерживая своё нетерпение, он должен был найти баланс между освоением нового мира и сокрытием своей истинной природы.

Развитие физических навыков оказалось сложнее, чем он предполагал. Сознание часовщика помнило, как держать тонкие инструменты, как точно измерять доли миллиметра, но тело младенца не подчинялось даже простейшим командам. Михаилу пришлось заново учиться контролировать свои мышцы, и именно здесь он обнаружил первое практическое применение своего дара.

Сосредотачиваясь на особом качестве потока времени вокруг своего тела, Михаил мог неуловимо ускорять некоторые процессы достаточно быстро для того, чтобы мышцы формировались, нервные связи устанавливались, но не настолько, чтобы вызвать подозрения.

К четырем месяцам он уже сидел самостоятельно, в восемь уверенно стоял, а к году начал произносить первые слова. Для окружающих это выглядело как опережающее, но не чудесное развитие.

- Цзянь схватывает всё на лету, - с гордостью говорил Цзюань соседям, когда мальчик подавал ему инструменты для починки сетей, безошибочно выбирая нужные. - Будет хорошим рыбаком, глаз острый.

Эти слова вызывали у Михаила смешанные чувства. Мысль о том, что ему предстоит стать рыбаком, была одновременно простой и пугающей. В прошлой жизни он работал с мельчайшими деталями часовых механизмов, создавая приборы невероятной точности, теперь его руки должны были огрубеть от соленой воды и веревок? Но вместе с тем нечто в этой простой жизни манило его - честность труда, зависимость от природных циклов, тесная связь с течением времени в его самом естественном проявлении.

По ночам, когда дом затихал, он часто вспоминал Анну. Смех, разливавшийся по мастерской, когда она находила что-то забавное в городской газете. Запах духов - лаванда с ноткой ванили. Тепло ее руки, когда они прогуливались по Невскому проспекту. Эти воспоминания приносили одновременно утешение и боль, постепенно исчезая, как след дыхания на холодном стекле.

Михаил использовал каждую возможность для изучения окружающего мира. Наблюдение за ремеслом отца, хлопотами матери на кухне, разговоры рыбаков на пристани - всё становилось предметом его внимания. Он впитывал новый язык с жадностью, сначала понимая отдельные слова, потом фразы, наконец, постигая сложные конструкции и нюансы.

К двум годам он уже мог составлять простые предложения, но старательно не использовал сложные грамматические формы, которые уже понимал. Выглядеть не по годам смышленым ребёнком было допустимо, вести себя как маленький взрослый - слишком рискованно.

Свой первый осознанный эксперимент с даром времени Михаил провёл в возрасте двух с половиной лет. Сидя во дворе дома, он наблюдал за муравьями, тащившими крошки хлеба. Сосредоточившись на своём внутреннем восприятии, он почувствовал, как поток вокруг маленького участка земли начинает сгущаться, замедляться. Движения муравьёв стали более отчётливыми, и он мог видеть их мельчайшие действия, обычно скрытые от человеческого глаза.

Опыт оказался истощающим, после нескольких минут сознание затуманилось, а в висках застучала боль. Когда мать окликнула его, Михаил почувствовал головокружение и слабость, словно часть его жизненной силы была израсходована.

- Ты побледнел, малыш, - Лин-Су приложила прохладную ладонь к его лбу. - Не перегрелся ли на солнце?

Он улыбнулся и позволил увести себя в дом, мысленно отмечая необходимость быть осторожнее с экспериментами.

Той ночью его мучили кошмары: часы в мастерской шли в обратную сторону, Анна старела на глазах, превращаясь в древнюю старуху, рассыпаясь пылью. Михаил проснулся с криком, привлекая встревоженную мать. Он понял горькую истину: его дар имел цену, и эксперименты с потоком времени влияли не только на внешний мир, но и на него самого.

В четыре года жизнь Михаила изменилась. Целитель Вэй, который когда-то объявил о его чудесном выздоровлении, появился в доме рыбака снова. Высокий, с длинной белой бородой и глубоко посаженными глазами, он пронизывающе смотрел на мальчика, словно видел сквозь лицо ребенка нечто большее.

- Расскажите, как развивается мальчик? - спросил он, присаживаясь за низкий стол, куда мать подала чай в простых глиняных чашках.

- Рано начал ходить и говорить, - ответил Цзюань, поглаживая усы. - Помогает по мелочам в доме. Умный мальчик, схватывает всё на лету.

Целитель кивнул, не сводя глаз с Михаила.

- А что-нибудь необычное замечали?

Михаил напрягся, продолжая играть с деревянной игрушкой, которую отец вырезал для него, - примитивный механизм, напоминающий простейшие часы.

- Он словно всегда знает, который час, - неуверенно сказала Лин-Су. - Даже в пасмурные дни, когда тени не видно. И точно предсказывает, когда вернутся рыбацкие лодки, хотя не видит моря.

Целитель улыбнулся.

- Могу я поговорить с мальчиком наедине?

Родители переглянулись, но согласились, оставив их в комнате одних. Михаил поднял глаза на целителя, сохраняя на лице выражение детского любопытства, хотя внутренне напрягся.

- Ты не обычный ребёнок, Цзянь, - произнёс целитель тихо. - Я чувствую твою энергию. Она особенная, древняя.

Михаил молчал, не зная, можно ли открыться.

- Не бойся, - продолжил целитель. - В нашем мире есть место для особенных детей. Ты когда-нибудь замечал, что энергия вокруг тебя течёт иначе, чем у других?

Это был прямой вопрос, на который нельзя было не ответить. Михаил медленно кивнул.

- Я думал, так у всех, - произнёс он тонким детским голосом, решив создать образ ребёнка, который не осознаёт своей необычности.

Целитель Вэй положил морщинистую ладонь на голову мальчика.

- Это дар, Цзянь. Редкий дар, который нужно развивать. Есть особые школы, где учат управлять такими способностями.

- Школы? - переспросил Михаил, позволяя себе проявить детское любопытство. - Это места, где учат писать и считать?

- Гораздо больше, - целитель улыбнулся. - Там учат понимать энергию, которая течёт в мире и внутри нас.

Михаил внутренне подобрался. Это был момент, который мог определить его судьбу в этом мире.

- А люди там добрые? - спросил он с детской непосредственностью, хотя вопрос был глубоко осознанным.

Целитель задумчиво погладил бороду.

- Школы разные, как и люди в них. Через год я вернусь, и ты сможешь увидеть некоторые из них. Тогда сам решишь, какая подходит тебе больше.

Когда целитель ушёл, родители долго обсуждали что-то шепотом в углу комнаты, изредка бросая взгляды на Михаила. Наконец, отец подошел и присел рядом с ним.

- Целитель Вэй говорит, что ты особенный, - сказал он, положив грубую ладонь на плечо сына. - Говорит, что есть школы для таких, как ты. Место, где ты сможешь развить свой дар.

Слово “дар” он произнес с благоговением, смешанным с опаской.

- Я не хочу уезжать от вас, - ответил Михаил, и это не было притворством. Несмотря на воспоминания о прошлой жизни, он привязался к этим простым добрым людям, которые заботились о нем с такой любовью.

- И не надо пока, - успокоил его Цзюань. - Но когда-нибудь… возможно… это будет лучше для тебя.

В его голосе звучала смесь гордости и грусти - предчувствие будущего расставания с сыном, который избежит простой рыбацкой судьбы.

Следующие месяцы Михаил посвятил наблюдению. Он слушал разговоры взрослых, расспрашивал рыбаков и торговцев о школах и мастерах. Большинство относилось к этим темам с благоговейным уважением. Выяснилось, что в их мире некоторые люди могли совершать действия, которые в его прежней реальности считались бы невозможными. Они двигались быстрее обычного человека, создавали внутреннее тепло в холод, концентрировали силу в руках и оружии.

В разговорах часто упоминались четыре главные школы, каждая со своей философией и набором практик.

Однажды в гавань прибыл необычный корабль, в отличие от обычных судов рыбаков и торговцев, он был украшен изысканной резьбой и голубыми флагами с серебристыми символами. С него сошли люди в одеждах цвета морской волны, двигавшиеся с необычайной грацией.

- Это практики школы Текущей Воды, - прошептал отец Михаилу, который наблюдал за происходящим, сидя на его плечах. - Они приходят несколько раз в год, чтобы найти одарённых детей и пополнить свои ряды.

Михаил внимательно изучал пришельцев. Их движения были плавными, экономными, словно они находили путь наименьшего сопротивления в самом воздухе. Это напомнило ему механизмы часов, где каждое колёсико и шестерёнка двигались по идеальной траектории, без лишних усилий и потерь энергии.

Но что поразило его больше всего, так это поток времени вокруг этих людей. Он был не таким, как вокруг обычных рыбаков. Вокруг практиков Михаил видел почти визуальные завихрения, как если бы время обтекало их особым образом, подчиняясь их внутренней гармонии.

В тот момент Михаил принял решение: если ему предстоит выбрать школу, то школа Текущей Воды будет его целью. В её философии и практиках он интуитивно чувствовал связь со своим даром восприятия времени.

Целитель Вэй не вернулся через год, как обещал. Эта задержка беспокоила Михаила, возможно, в его новой реальности тоже существовали временные аномалии? Или просто целитель столкнулся с непредвиденными обстоятельствами? В любом случае это дало ему еще немного времени для подготовки и наблюдений.

В возрасте шести лет Михаил получил подарок, который взволновал его больше, чем что-либо, - навигационный компас с необычными символами по краям циферблата. Отец привёз его из дальнего порта, куда ходил торговать рыбой.

- Видишь, стрелка всегда указывает на север, - объяснял Цзюань, когда они сидели на причале, наблюдая закат. - Моряки используют такие, чтобы не сбиться с пути.

Для обычного ребенка это был бы просто интересный механизм. Для Михаила это был удивительный артефакт, объединявший знакомые ему принципы механики с чем-то новым, - странными энергетическими потоками, исходящими от странных символов. Компас не просто показывал север, время вокруг него образовывало уникальный узор, который Михаил раньше не видел.

Он решил провести исследование. Тщательно изучив компас, Михаил обнаружил, что символы на нем не просто декоративные элементы, они взаимодействовали с потоками энергии, направляя их определенным образом. Это было первое материальное доказательство того, что в этом мире люди научились объединять физические предметы с энергетическими практиками.

Именно тогда в дверь их дома снова постучал целитель Вэй.

- Прошу прощения за задержку, - сказал он, поклонившись родителям Михаила. - Дела в горных провинциях заняли больше времени, чем я предполагал.

Михаил заметил, что целитель выглядел уставшим, а в его ауре времени появились неровности, которых раньше не было. Что-то изменилось за эти два года, и не в лучшую сторону.

- Как поживает мальчик? - спросил целитель, принимая чашку чая из рук Лин-Су.

- Растет не по дням, а по часам, - с гордостью ответил Цзюань. - Уже помогает с починкой сетей и может читать простые свитки.

- А его особенности? - осторожно поинтересовался целитель.

Родители переглянулись.

- Они стали заметнее, - тихо сказала мать. - Он предсказал шторм за два дня до его прихода, когда небо было чистым. И может найти потерянные вещи, словно видит, где они лежат.

Целитель кивнул и повернулся к Михаилу, который сидел в углу комнаты, притворяясь, что занят игрой с компасом.

- Подойди, Цзянь, - позвал он мальчика. - Пришло время поговорить о твоем будущем.

Михаил подошел, крепко сжимая компас. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что этот предмет будет важен в предстоящем разговоре.

- Я говорил с мастерами нескольких школ, - начал целитель Вэй. - Каждая из них проявила интерес к твоему дару. Обычно дети начинают обучение в семь лет, но в твоем случае они готовы сделать исключение.

- Каких школ? - спросил Михаил, не скрывая интереса.

- Школа Небесного Ветра выразила особый интерес, - ответил целитель. - Они ценят скорость и интуицию. Школа Пылающего Разума тоже заинтересовалась, узнав о твоей способности предвидеть события.

Михаил кивнул, но внутренне остался верен своему выбору. Целитель, словно почувствовав его мысли, добавил:

- Я также говорил с мастером школы Текущей Воды. Он выразил сдержанный интерес.

- Сдержанный? - переспросил отец Михаила, слегка озадаченный.

- Они предпочитают, чтобы ученики сами находили путь к их дверям, - пояснил целитель с лёгкой улыбкой. - Это часть их философии - плыть по течению к естественному выходу, а не грести против потока. Но я чувствую, что именно эта школа может больше всего подойти для Цзяня.

Михаил протянул компас целителю.

- Здесь есть какие-то знаки… они делают что-то.

Целитель Вэй взял компас с явным удивлением.

- Ты это чувствуешь? - он присмотрелся к символам. - Это древние знаки, связанные с течением энергии. Интересно, что ты заметил их действие. Это подтверждает мои догадки о твоем даре.

Он повернулся к родителям.

- Предлагаю через неделю отправиться в путешествие. Я покажу мальчику три главные школы, и он сможет сам почувствовать, какая ему ближе.

В глазах Лин-Су блеснули слезы.

- Так скоро? Мы думали, у нас есть еще хотя бы год.

- В мире происходят изменения, - загадочно ответил целитель. - Такие дети, как Цзянь, должны быть готовы.

Той ночью Михаил долго не мог уснуть. Он слышал тихие разговоры родителей, шорох одежды, которую мать готовила для его путешествия, тяжелые вздохи отца. Расставание давалось тяжело всем троим.

В темноте комнаты Михаил сжимал компас и думал об Анне, о своей мастерской, о предстоящем путешествии через пустоту между мирами. Круг замыкался - он снова отправлялся в неизвестность, снова оставлял позади жизнь, к которой привык. Но на этот раз он был лучше подготовлен и точно знал свою цель.

- Я стану мастером времени, - подумал он, глядя, как лунный свет играет на металлической поверхности компаса. - Не просто часовщиком, создающим механизмы, но настоящим мастером, способным защитить саму ткань реальности от искажений.

Компас в его руке слабо светился в темноте, подтверждая правильность выбранного пути.