Ложная королева

Седовласый рыцарь

Раньше рыцари короля Артура бесстрашно ступали туда, где властвовал мрак, защищали невинных и слабых, побеждали могущественных чудовищ, сражали нежить, были опорой справедливой власти в своем королевстве. Были. Но теперь многое изменилось, и даже светлый замок Камелот превратился в мрачное место, словно огромная тень от неминуемой беды накрыла дворец. Будто символ былого величия, возвышается он над столичными постройками, являясь молчаливым упреком обитателям города.

Короля и большинства его рыцарей не было сейчас в Британии. Поборники добра и защитники чести, которые в прошлом выходили против узурпаторов и алчных наемников, обращали в бегство целые армии, нынче скатились до банальной мести. Войско справедливейшего короля Артура отправилось к берегам Бретани ради желания отомстить ненавистному Ланселоту, который всего лишь за одну ночь стал врагом для всего Логреса.

В голове сэра Бедивера, который остался в замке из-за полученой раны, все никак не исчезала фраза короля, которую тот произнес во время последнего совета за Круглым столом. Сказана она была тихо, самому себе и с глубочайшим сожалением:

– Вот и настал закат рыцарства Круглого стола! – повторил Бедивер.

Задумчиво проведя ладонью по серому, шероховатому камню смотровой башни, рыцарь поднял изумрудные глаза на расстилавшийся перед замком горизонт: зеленые леса, подернутые дымкой вечернего тумана, остроконечные хребты гор и бескрайняя морская гладь услаждали взор. Торговые пути змеями убегали вдаль, теряясь среди плотных рядов елочных пирамид. Как темно-синие волны с пенистым гребнем сменяют друг друга, так и человеческая история не стоит на месте, двигаясь вперед. Все проходит, и только величественное море равнодушно наблюдает за ходом времени, ибо оно вечно.

Еще недавно, каких-то несколько лет назад, открывавшаяся панорама будоражила разум и порождала тягу к приключениям в душе юного воина, рисуя в воображении далекие страны и невиданные доселе чудеса. Теперь все словно утратило актуальность, потеряло краски и не вызывало никаких эмоций. Только мрачные мысли роились в голове Бедивера.

«Если сам повелитель утратил веру и надежду, то чего ожидать даже от вернейших из верных? Неужели все достижения поросли быльем? Великая победа над объединенной армией взбунтовавшейся знати, которая пошла за мятежными королями против Артура? Или осада Черного Замка, где засели некроманты и чернокнижники, когда приходилось прорубаться сквозь отряды наймитов, призванных уродцев и восставших мертвецов? Все это было зря? Еще одна страница в пыльной книге мироздания? Эх… Что же мы упустили из виду? Когда наступил роковой миг, после которого настала пора разочарований? Проклятье… Дальновидный друид, как же нам не хватает твоих мудрых советов! После исчезновения Мерлина все стало рушиться и осыпаться, будто у грандиозного сооружения выбили незаметную, но крайне важную подпорку в самом основании! Каждый новый шаг короля без чародея лишь усугублял наши беды. Теперь Камелот напоминает медленно засыхающее дерево, которому только и остается вспоминать о былом и вздыхать о невозможности вернуться в прошлое!»

Бедивер плотнее закутался в серый плащ, продолжая одиноко стоять на северной башне замка. Уже стали сгущаться сумерки, но в мрачном Камелоте день слабо отличался от вечерней поры.

Рана на правой руке все еще ныла, хотя и не была глубокой. Сильнее физической боли мрачные мысли, непонимание и уныние терзали рыцаря. Его поразил мечом Ланселот, который унес множество жизней в ту злополучную ночь, уйдя от преследователей вместе с королевой Гвиневрой.

***

Многие остерегали короля, говоря о Ланселоте:

– Слишком близок юный рыцарь к вашей супруге, слишком много подвигов совершил в ее честь!

На это Артур лишь снисходительно улыбался и отвечал, что нет ничего плохого в чистых чувствах и платонической любви. Такое ревностное служение своему идеалу достойно похвалы, а не порицания.

Свита предупреждала и королеву:

– Слишком часто вы видитесь с Озерным рыцарем! Его любовь граничит с безрассудством!

Но королева только отшучивалась, говоря, что даже ее муж в курсе дел, и он не видит в этом ничего худого.

И чем закончилась вся эта «безобидная история»? Никто не подозревал, что сэр Мордред уже давно вынашивал свои планы на трон. А влюбленный дурень оказался весьма удобным орудием для честолюбивого племянника короля. Случилось так, что люди Мордреда подстроили встречу Ланселота и королевы в опочивальне Гвиневры, доставив ложное послание молодому воину. В нем говорилось, будто королеве надо срочно поговорить с рыцарем, и это дело не терпит отлагательств. Ясное дело, Ланселот Озерный был рад еще раз увидеть предмет обожания, даже не думая о подвохе. Мордред так устроил, что на пути Ланселота в башню королевы были подкупленные слуги и стражники. Золото везде открывает двери и находит друзей – настолько прогнил Камелот. Все услужливо пропускали черноволосого юношу вперед, говоря, что делают это для королевы. А следом за Озерным рыцарем шел небольшой отряд во главе с Мордредом.

Гвиневра, окруженная своими фрейлинами, расчесывала гребнем свои золотые волосы. Она была крайне удивлена и обеспокоена появлением рыцаря в своих покоях. Нахмурив брови, она лишь успела вымолвить:

– Сэр Ланселот? Зачем явились вы?

По удивленному тону королевы обманутому рыцарю стало понятно, что здесь его не ждали. Вскоре в покои ворвался отряд из семи рыцарей. Но схватке негодяи предпочли громкие вопли, разнесшие весть о мнимом падении королевы по коридорам замка:

– Измена! Измена!!! Все сюда! Королева неверна королю!

Никому не известно, о чем думал в тот момент Ланселот, но такого боя мир не видел давно. От обиды и ярости силы героя удесятерились. Мечом прорубил путь к выходу доблестный рыцарь: пятерых из подручных злодея одолел Ланселот одного за другим, рассекая броню, дробя черепа и окропляя кровью белоснежные занавески, куполом закрывавшие королевское ложе. Сэр Мордред вовремя отскочил в сторону от разящего меча, упав на бок и успев заметить, как последний из его воинов свалился, словно подкошенный, едва скрестились клинки.

Испуганные девушки вжались в стены, истошно крича и причитая. Схватив королеву за руку, Ланселот стал убегать из Камелота. Стражники пытались оказать сопротивление, но каждый, кто вставал на пути рыцаря и королевы, был ранен или убит. Жизнь прошлого Ланселота завершилась этим безрассудным поступком. Королева, его идеал, была опорочена, а он выступил невольным орудием злодеев. Теперь он не более, чем преступник в глазах рыцарей Круглого стола. Обезумев от этих мыслей и пролитой крови, рыцарь стал разить мечом всех направо и налево. Слуги, придворные дамы, стража или рыцари-соратники – все были врагами для убегающего. Королева, утратив контроль, безвольно следовала за ним, опустив голову, словно тряпичная кукла.

Сэр Гарет, брат славного рыцаря Гавейна, просто вышел из своих покоев, чтобы разобраться, в чем дело. Безоружный и без доспехов. И Ланселот убил своего брата по оружию, смертельно ранив того прямым ударом в горло. Гарет истек кровью на руках своих братьев: Агравейна и Гавейна.

В конце концов, Ланселоту удалось скрыться в ночи. Погоня вернулась с пустыми руками, так как Мордред позаботился и о том, чтобы по следу беглецов пошли нужные люди.

Ночь сменилась утром, кровавая резня уступила место плачу по убитым, а скорбь, как это часто бывает у людей, чередуется с жаждой мести. В этот день во вместительном зале с Круглым столом столпились многие рыцари Артура. Несчастье взывало к незамедлительному отмщению. Обычай рыцарей требовал провести голосование, чтобы решить, что делать дальше, но в этом не было необходимости. Все жаждали крови предателя, громче всех – братья сэра Гарета. Именно тогда, стоя подле трона, услышал сэр Бедивер фразу, которую обронил величайший из королей:

– Вот и настал закат рыцарства Круглого стола! – еле шевеля губами, проговорил Артур, прикрыв глаза рукой и уронив голову на грудь.

Когда вопли немного утихли, король Логреса встал со своего трона и попытался воззвать к разуму собравшихся:

– Друзья! Братья и сестры! Я понимаю ваши чувства. Нет оправдания тем смертям, что случились этой ночью. Я сам за одну ночь потерял жену, королеву и любовь! И для всех нас умер рыцарь, которого мы считали своим другом и братом! Но не время давать волю гневу! Логрес снова в опасности! И теперь наши враги не продажные наемники-саксы, не бунтовщики-бароны, не чернокнижники, ищущие тайного знания! Боюсь, наш враг – сам дьявол! Ибо уже долгое время известны нам случаи, когда воины самой преисподней разоряли селения, убивали стариков, женщин и детей, а мужчин угоняли в рабство! Вы сами видели их знамена из содранной человеческой кожи! Поступки их не вяжутся с обычным пониманием силы и жестокости! Молю вас, братья и сестры, сейчас надо подумать о нашем народе, о нашей вере, об идеалах, которые вели нас долгие годы! Желание мести затмевает разум и делает нас марионетками в руках судьбы!

Казалось, слова короля Логреса были услышаны некоторыми вассалами, но ярость кипела в сердцах подавляющего большинства собравшихся, остатки благоразумия тонули в океане ненависти. Кто-то из рыцарей Мордреда, показательно выступя вперед, послал к черту присягу королю, если тот боится поднять оружие против Ланселота. Бедивер, хоть и был ранен, но потянулся здоровой левой рукой за мечом, так как стал замечать, что особо ретивые рыцари стали обнажать клинки. Безумие не просто докатилось до Камелота, оно уже в самом его сердце.

Апогея ситуация достигла, когда вперед вышел сэр Гавейн с обнаженным оружием. С такой речью он обратился к королю, оглянувшись на своих единомышленников:

– Мой король! Вы говорили, что за Круглым столом нет ни первых, ни последних, ибо все равны! Но даже так мы поклялись вам в верности и признали своим господином, а вы оправдали наши надежды на справедливое правление! Сила в справедливости – этот девиз стал основой нашего кодекса. И ныне большинство считает высшей справедливостью месть негодяю Ланселоту. Теперь в этих стенах едва ли наберется дюжина тех, кто открестится от похода на крепость предателя. Да, мы противимся вашей воле и уже подняли мечи против своего короля, тем самым заслужив смерть! – сделав паузу, Гавейн вкрадчиво и с расстановкой произнес следующую фразу в полной тишине. – Но тогда, мой король, вам придется срубить сотни голов, и моя будет первой.

С этими словами Гавейн встал на колено, протянул свой клинок Артуру рукоятью вперед, смиренно потупив очи и опустив голову, словно подставляя ее под удар, но также твердо добавил:

– Или возглавить нас всех, жаждущих справедливой мести, в карательном походе…

Мордред, опираясь спиной о холодный камень, стоя за аркой рядом со входом, только усмехнулся. Видимо, не только он может повернуть ситуацию так, чтобы из нее был лишь один выход.

«Даже в волчьей стае такой ход означает конец грызни. Ни один волк не вцепится в подставленную для укуса шею. Удивлен, что подобный поступок действенен и в человеческом обществе!» – мысленно провел аналогию Мордред.

Сэр Гавейн прекрасно знал, что король не поднимет руку на подавляющее большинство своих вассалов. Дело было не только в простом расчете, иначе Артур остался бы без воинов. Всех этих людей связывали подвиги, минувшие войны, преодоленные невзгоды и незримые узы, которые были крепче кровных.

Этим же вечером армия во главе со своим королем отплыла к берегам Бретани.

***

Пытаясь отвлечься от своих тревожных мыслей, Бедивер решил пройтись по городу. Белые знамена с красным драконом контрастировали с серыми палатками дельцов и однообразными, мрачными оружейными, из которых доносились звонкие удары молота о наковальню. Эти тряпки были надоедливым бельмом в глазах предприимчивых людей. Кому нужна аморфная справедливость и честь, если их нельзя намазать на хлеб? Надо делать деньги! Торговля со временем затмила ценность свободы, дух братства и идеалы справедливого короля, добытые с таким трудом мечом на поле брани и заботой добродушного Артура о народе, превратив гордую столицу в одну большую лавку, где за звонкую монету можно найти все, что угодно душе покупателя. Идеалисты и мечтатели отошли в сторону, уступив главенство над умами людей морали лавочников и диктатуре купцов.

Серость Камелота во всем бросалась в глаза: белоснежные стены потемнели, город от солнца был закрыт вечным полотном из свинцовых облаков, а его обитателями теперь были в основном наемники, верность которых Мордред покупал за золото, бойкие торговцы, нетерпеливо ожидавшие прибытия караванов с редкими товарами из дремучих деревень, да еще продажные девки, которые, словно вонь, тянулись следом за наемными клинками – теми, кто был готов оплачивать их услуги. Проходя по знакомым улицам некогда великой столицы, рыцарь против своей воли проваливался в печальные раздумья.

«Все было словно в другой жизни! Юный король, который вырвал меч из железных теснин пред изумленными горожанами. Стройные ряды конных рыцарей, которые вселяли не страх, но уверенность в людей, которых защищали. А любовь? Не та, которую сегодня можно купить за пару медяков на постоялом дворе, а настоящая любовь? Когда даму сердца любили и обожали, а не хотели затащить в постель при первой возможности. Жалкий и отчаянный всплеск жизни за мизерную цену для погрязших в пороке. Да, у всего теперь есть цена! Печально осознавать, но это правда: людские жизни, души, чужие страдания и удовольствия – все измеряется золотниками. Лишь любовь, честь и вера рыцарей Круглого стола не поддается счету самородками и серебряными слитками. Пока… Но многое другое, словно позолоту с медной подделки, уже сдуло ветрами времени!»

Вероятно, из-за пагубной и запретной любви сейчас их королевство стоит на пороге трагедии. И Бедивер с досадой отбрасывал эти мысли, чтобы не распалять душевных ран.

Прав был король Артур и по поводу нового врага. Что-то ужасное затевалось на земле британской. Запретная магия, язычники или почитатели сатаны – это одно. Все это было еще задолго до короля Артура. Бриттам уже доводилось встречаться в бою с нечестивыми воинами или призванными созданиями, за которыми стояли колдуны. Но вскоре после коронации Артура, то тут, то там в Логресе стали появляться небольшие отряды существ, которых можно было окрестить исчадиями ада. Будто сами владыки пылающих глубин спустили с цепи своих кровожадных прислужников. Сэр Бедивер видел их и даже встречался с ними в бою. Закованные в черные латы с крюками и шипами, они напоминали ожившие, гротескные статуи своими скованными, механическими, причудливыми движениями. Знамена у них были разными и, в то же время, одинаковыми, ведь в качестве флага эти монстры использовали фрагменты человеческой кожи. Поговаривали, что кожу они сдирают еще с живых, наслаждаясь агонией и предсмертными воплями жертвы.

Рыцари называли их велиарами. Все из-за того, что в бою эти создания выкрикивают имя одного могущественного владыки ада. С давних времен люди называли его по-разному: Белиал, Велиар или Белиел. У Королевского Леса, рядом с деревенькой Древенька, менее года тому назад, состоялось сражение с отрядом велиаров, в котором сэр Бедивер принял участие. Рыцари одолели врага, но заплатили дорогую цену: семнадцать рыцарей Круглого стола не вернулись тогда домой, не говоря о десятках храбрых воинов Камелота, которые отчаянно бились с врагом до последнего вздоха.

В то время Бедивер сильно пожалел, что с ними нет Мерлина, когда рыцари Логреса осматривали трупы поверженных монстров. Доспехи, пронизанные сетью причудливых кроваво-желтых узоров, словно приросли к плоти. Практически монолитная броня из черной стали словно была одним целым с носителем. В бою это не мешало велиарам быть смертоносными, ведь недостаток подвижности в схватке они компенсировали безграничной яростью. Не останавливаясь из-за пропущенных ударов, создания мрака обрушивали шквалы атак на противника, пока фатальный и точный удар копья или боевого молота не заставлял их грузно рухнуть на землю, вздымая облака пыли. У этих черных исполинов имелись грубые стыки в районе шеи, подмышек, стоп, пояса, на коленях, локтях, запястьях и пальцах, подчеркнутые кровавыми полосами и разводами. Некоторые воины ломали свои мечи, пытаясь повредить зачарованную защиту. На одном легионере преисподней доспех был скреплен недостаточно плотно. Его останки смогли буквально вынуть из стального панциря, разворотив чеканом нагрудник и шлем в виде жутко улыбающегося, коронованного черепа. Ужасным оказалось то, что это был обычный человек, даже можно было увидеть фрагменты белой кожи, а на голове сохранились клочья волос. Большая часть тела чудовищного воителя была покрыта гнойниками, струпьями, мелкими и глубокими ранами. Но чаще всего встречались пентаграммы с тайными знаками и рунами, которыми было покрыто тело несчастного.

Из-за хаотичных набегов в разных уголках страны создавалось впечатление, что эти твари не хотят захватывать землю. Убивали они из-за своей кровожадности, порой силой уводили крепких вилланов, но не захват земли, рабы или нажива были их конечной целью. Редко эти монстры объединялись в большие отряды, а сразу после атаки они растворялись в непролазных чащах ближайших лесов. Пожалуй, самое большое столкновение с этими таинственными существами и состоялось у Королевского Леса на юге Логреса. Цели велиаров были сокрыты мраком таинственности. А мудрый Мерлин, которого сгубила чаровница Вивиана, ученица Морганы, мог бы пролить свет на те события. Старый друид сумел бы своим советом и наставлением уберечь бравых рыцарей от многих опрометчивых поступков…

Рыцарь с длинной косой цвета снега не заметил, как дошел до восточных ворот крепостной стены столицы. Его внимание привлекла возня под каменной аркой: стража не хотела пускать кого-то в город.

– Пошел прочь, оборванец! Камелот закрыт для таких, как ты! – гневно прокричал стражник на несчастного путника, преградив путь гвизармой.

– Но можно договориться… – хрипло добавил напарник, разглядывая нехитрое имущество старика, задержав взор на сумке.

Пришлым был старый человек с длинными, волнистыми, спутанными волосами и бородой-метлой, который вел под уздцы взмыленную лошадь. Видимо, пожалев животное, старец какое-то время шел пешком и даже свою дорожную суму перекинул через плечо, чтобы его верный конь мог отдохнуть от тяжести.

– Молю, сэр рыцарь! Моя деревня в опасности! Местный владетель заперся в своем имении и слышать даже не хочет о бедах своих подданных. А мы ничего не сможем сделать против велиаров…

Услышав про загадочных существ, Бедивер поспешил к вратам. Да и про давние традиции Камелота надо было напомнить этим наемникам: откликаться на зов о помощи, защищать слабых и невинных.

– Приветствую, добрый человек! Камелот всегда открыт для любого, а в частности для тех, кто нуждается в помощи и защите! – лаконично заявил рыцарь Круглого стола, жестом приглашая человека.

Отвернувшись и что-то беззвучно бурча себе под нос, стражники пропустили старика. Пройдя в ближайшую таверну, Бедивер выслушал рассказ гостя Камелота. Как стало известно рыцарю, в родных краях виллана, которого звали Горвенал, крестьяне наткнулись на какую-то диковинку. Лиловая дымка на стене склепа вела в неизведанные дали. Вероятно, старичок имел в виду портал. И все бы ничего, да деревенский охотник видел рыщущих среди бела дня велиаров рядом с кладбищем и склепами. Их было немного, двое или трое, но такое соседство вряд ли кому-то придется по вкусу. Высокородный господин, которому принадлежали окрестные земли, имея в своем распоряжении небольшое войско, поступил, как настоящий покровитель народа – набравшись отчаянного мужества, он спрятался в своем доме, согнав туда наемников, и запер двери на все замки и засовы. Вот и решили жители Ланды отправить башковитого и языкастого гонца в Камелот, который был в дне пути, если скакать во весь опор без передышки. Деревенщины могли бы послать кого-то более молодого, но Горвенал имел неоспоримое преимущество: был помощником нагловатого старосты, счетоводом и единственным человеком в своей деревне, кто мог говорить со знатью, при этом не делая длинных пауз с почесыванием затылка и не краснея, растерянно бегая глазами по земле в попытке припомнить вылетевшее из головы слово.

Рыцарей в замке оставалось мало, а наемников выпрашивать у Мордреда, которого Артур оставил вместо себя, было бесполезно. Кроме того, время от времени воины Мордреда выезжали из ворот столицы небольшими группами с поручениями, которые оставались тайной для всех, кроме их господина. Бедивер наказал пришедшему человеку ждать его в таверне, пока тот будет готовить все необходимое в дорогу.

«Одна рука, слабейшая, но ничего, обойдусь! Если угроза реальна, то владетель будет обязан помочь. Бог не оставит праведных и невинных!» – так ободрил себя честный рыцарь, поднимаясь по ступенькам замка.

Пока Бедивер собирался в путь, Горвеналу поменяли лошадь. Ожидая своего благодетеля внутри общей залы таверны, где наймиты Мордреда устроили шумную попойку с развязными девицами, старик отметил про себя, что многое изменилось в столице. Опустив седую голову на подставленную ладонь, задумчивый крестьянин украдкой наблюдал, как шумная компания бросала на земляной пол, покрытый соломой, куриные кости, куски хлеба, выплескивала вино, когда в очередной раз поднимала резные кубки за здоровье их нанимателя.

Сам Горвенал бывал в столице редко, но теперь даже от него, человека равнодушного к окружению, не ускользнуло, что люди в столице изменились в худшую сторону, стали менее приветливы. Если у тебя заплатка на одежде и кошель пуст – поди прочь! У ворот и внутри города патрулировали не воины, которые мечтали стать рыцарями Круглого стола, а обычные головорезы, которым можно было даже за черта в бой пойти, лишь бы монет отсыпали побольше. Будто все и каждый забыли про идеалы, на которых зиждилось справедливое королевство, которыми так дорожили всего несколько лет назад, а ныне старались с головой уйти в повседневные заботы или окунуться в земные радости жизни, желая отстраниться от ненужных мыслей.

Дабы не терять времени, Бедивер и Горвенал выдвинулись еще до наступления ночи. Биться в потемках с порождениями мрака смерти подобно. Многие воины уже были научены горьким опытом. Если предстояла битва, то идти на велиаров стоило при таких обстоятельствах и в таком состоянии, чтобы можно было оказать сопротивление, имея шансы на победу. Было решено заночевать на постоялом дворе, а после за короткое время доскакать до Ланды. Горвенал знал нужное место на пути домой, но помешкал, неловко переминаясь с ноги на ногу перед входом в тускло освещенную залу, откуда доносились пьяные песни и хохот. Причиной заминки была худоба кошелька виллана. Бедивер заплатил за обоих.

За скромным ужином, в свете факелов гостевого зала старец украдкой разглядывал рыцаря. У того были белоснежные волосы, которые тот заплетал в длинную косу до лопаток. Правильное, даже женское и слишком холеное лицо без намека не щетину, на котором наблюдательный человек с придирчивым взглядом все же мог разглядеть борозду на левой щеке длиной с указательный палец – дань боевому опыту в рядах рыцарей Камелота. Телосложение Бедивера не было внушительным, но, тем не менее, стилю боя самого рыцаря это не мешало. Напротив, Бедивер не делал ставку на мощь ударов, не искал того самого выпада, который в момент решит исход всей схватки, но предпочитал в бою не стоять на месте, держа врага на расстоянии и огорошивая того неожиданными контратаками. Зеленоглазый рыцарь в битве был подвижен и больше рассчитывал на ловкость, скорость и реакцию, ища ошибки в действиях нападающих. Кольчужная рубашка поверх серого поддоспешника не стесняла движений воина. Рядом с рослыми рыцарями Камелота, которые выделялись мускулатурой и напоминали стальных исполинов в полном доспехе, Бедивер мог даже показаться хрупким, но его братья по оружию не переставали удивляться выдержке и стойкости своего щуплого на вид соратника, который отлично держал удар, если по нему вообще умудрялись попадать.

Горвенал не удержался от вопроса:

– Простите мне мое любопытство, сэр Бедивер, но цвет ваших волос столь необычен! У вас седые волосы, но выглядите вы весьма молодо, морщины еще не успели коснуться вашей кожи. Белый цвет ваших волос…

Бедивер с доброй улыбкой посмотрел на своего незадачливого спутника, когда тот вдруг сам испугался своего вопроса и умолк. Обычный виллан, а лезет с расспросами к рыцарю Круглого стола.

– Да, Горвенал, я уже в свои лета седой. Мне еще нет и тридцати. А поседел я несколько лет назад…

Бедивер сделал тяжелый вздох, вспоминая, каким образом его черные как смоль волосы за одну ночь стали белее снега, и начал свой рассказ.

***

Это случилось у склепов дворян, рядом с Перекрестком Фей. По сути, на старом кладбище, которое было скрыто от любопытных глаз частыми стволами хвойных деревьев и ржавой оградой, которую вдоль и поперек любовно обвил дикий плющ. Тогда еще зеленому воину Бедиверу, которого только-только готовились посвятить в рыцари Круглого стола, хотелось отличиться. В двадцать один год Бедивер считал себя способным сразить любого черного рыцаря, отрубить рога минотавру, копьем пронзить дракона, голыми руками совладать с аспидом и им же задушить горного великана. Юношеский задор и максимализм били через край и звали в неведомые дали, на ратные подвиги, которыми еще никто из рыцарей не мог похвастать.

По иронии судьбы, их отряд вел король Пеллинор. В прошлом он был черным рыцарем, который после схватки насмерть с Артуром стал его преданным другом и вассалом, когда благородный король сохранил ему жизнь и вернул все утраченные земли.

От местного владетеля пришла весточка, будто в лесной чаще у захоронений крестьяне видели плавающие в ночной мгле огни. Вероятно, черные колдуны или поклонники дьявола совершали богомерзкие обряды.

До сэра Пеллинора в это жуткое место отправился отряд под предводительством сэра Саграмора, но так и не вернулся, и было это несколько дней назад. Среди прочих рыцарей, которые отправились сюда первыми, был и сэр Лорк – наставник Бедивера. Судьба давнего друга и наставника заботила рыцаря. Не хотелось даже думать о плохом конце для своего учителя. Собственно, это была первая причина, почему юноша вызвался отправиться вместе со вторым отрядом. Бравада в этот раз отошла на дальний план.

Когда рыцари нашли черного мага, небо стало покрываться густой синевой, и мрак медленно начинал окутывать лес, в котором находились могильные плиты, слегка сдвинутые в сторону. Фигура в балахоне, вооруженная миниатюрной кисточкой и черепом с красной жижей внутри, что-то сосредоточенно малевала на стенке одного из древних склепов, освещенной факелами, закрепленными в щелях. Рядом, в луже собственной крови валялась козлиная туша с перерезанным горлом. Таинственный человек услышал лязг оружия и тяжелую поступь облаченных в доспехи, медленно и спокойно развернулся к рыцарям лицом, выдавив гадкую ухмылку.

Сомнений не было – перед воинами Артура был адепт магии тьмы. Только подобные ему творят свои делишки, поднимая нежить или накладывая проклятье, когда солнце закатывается за горизонт, а тьма, вступая в свои права, дарует магам тени толику своей мощи.

– Сдавайся, колдун! Тебе некуда бежать! – громко произнес один из рыцарей, и слова его эхом подхватил лес.

– Бежать? Зачем же нам бежать? Вы, глупые рыцари, не учитесь на своих ошибках! Готовы посылать новых воинов на убой снова и снова! Мы превосходим вас числом. К тому же, у меня есть поручение, которое обязано быть выполненным, иначе мой владыка будет разгневан!

Пеллинор, инстинктивно почуяв неладное, потянулся за мечом и сделал шаг вперед.

– Мы? Где же твоя армия?

Мужчина в мешковатой одежде опустил капюшон. То был лысый, худощавый человек с пронзительными, впалыми, черными глазами и отталкивающими прожилками голубого цвета на щеках и висках.

– Жаль, но братья покинули меня, когда прикончили незваных гостей. У нас много дел и мало верных людей. Но они оставили своих друзей со мной, на случай, если еще один отряд доблестных дураков явится сюда!

После того, как незнакомец прокричал магические слова, отдавая приказ своим затаившимся клевретам, Пеллинору и остальным стало ясно, что перед ними некромант, которому своих марионеток передали соратники. Тут же из могил, словно змеи из нор, с утробным клокотанием и стонами стали выползать мертвецы. Из земли, в которую неглубоко зарылись для маскировки, стали подниматься недавние посланцы Камелота, издавая пронзительные, рычащие звуки.

Пеллинор отступил на шаг, когда прямо перед ним, продираясь сквозь тонкий слой земли, возник рыцарь с зияющей дырой в шее. С каждым судорожным движением с восставшего струйками осыпался песок. По старой памяти, призванные на посмертную службу еще могли сносно владеть своим оружием, хотя движения их были сырыми и нечеткими, но страх, который сковал большинство воинов Пеллинора, уравнивал шансы сторон.

– У кого есть факелы – поджигайте! Нежить прекрасно горит! – прокричал Пеллинор, занимая свое место в оборонительном круге.

В сторону некроманта полетела пара дротиков, но тот успел отскочить и спрятаться за серой статуей молящегося ангела. Стальные наконечники легко вонзились в рыхлую почву. Хорошая попытка, которая могла закончить битву в самом начале, но в результате собрала кучу нежити вокруг кукловода. Восставшие воины, сверкая зелеными бусинами глаз, шатаясь и толкаясь плечами, поспешили отгородить своего господина от рыцарей.

Рыцари Камелота были обучены борьбе с неживым противником. Упырям и зомби можно отрубить голову, сжечь, против них очень эффективны серебряное оружие и святая вода. Даже наличие нательного крестика увеличивает шансы рыцаря на победу в бою с нечестивым противником. По крайней мере, так утверждают святые отцы.

И вот тогда Бедивер, который, как ему самому казалось, был готов ко всему, растерялся. Собрался молодой человек на бой основательно, взяв с собой различные бутылочки со снадобьями и зельями, среди прочего были масло и святая вода. Если разлить его на клинок и поджечь, тогда получится отличное оружие против оживших мертвецов.

Руки не слушались Бедивера. Дрожащими пальцами он пытался достать нужный пузырек, но никак не получалось. А битва уже началась: послышались гневные боевые кличи, лязг металла и звуки разрубленных плоти и костей заполнили лес, где-то рядом завопили в агонии, верно, зомби числом смогли одолеть кого-то из зазевавшихся рыцарей.

Тогда еще черноволосый Бедивер, он даже четко не помнил того момента, как перед ним будто из-под земли вырос дряхлый скелет в ветхих одеждах. Костяной монстр выплыл из темноты, неестественно долго замахивался ржавым обломком, будто тот тянул его назад. Бедивер тут же отбросил идею о пузырьке и выставил для защиты свой клинок. Острый меч и затупевшая от времени сталь скрестились. Страх был присущ всем воинам, но долгие и частые тренировки сделали свое дело, доведя движения воинов в бою до автоматизма. Не успев даже толком обдумать свои действия, рыцарь пнул оживший скелет, и тот разлетелся на части, гремя костями о надгробия и беспомощно щелкая челюстью, пока зеленоватый огонек окончательно не погас в пустых глазницах.

Прижавшись спиной к шершавому стволу сосны, Бедивер огляделся. Основным оружием некромантов считалось количество их марионеток: маги смерти поднимали орды безмозглой нежити и гнали их на врагов. Некоторые из них накладывали защитные или усиливающие чары на своих клевретов, а порой насылали проклятья или атаковали врагов магией. Но в той битве Бедиверу стало по-настоящему страшно. Страх был главным козырем этих богохульников. Находиться в кольце мертвецов, осознавая, что до тебя здесь уже погибли достойные мужи – это может ввергнуть в растерянность любого, сломив дух воина.

Бедивер стал свидетелем того, как один из его друзей разрубил мертвеца пополам. Меч рыцаря с хрустом разделил ходячий остов надвое, застрял в неживой, темно-зеленой плоти, и это дало необходимые мгновения ожившим трупам скопом броситься на несчастного и повалить того наземь. Судьба его была предрешена. Нужно было во что бы то ни стало оставаться на ногах, быть подвижным, ведь движение теперь означало жизнь.

Бедивер почувствовал, как с некоторой периодичностью стал биться кольчугой о дерево. Вскинув глаза, он увидел огромного монстра, надвигавшегося на него. Тварь без разбора расшвыривала в стороны зомби и рыцарей, что оказывались на пути. Казалось, тяжелые шаги колебали саму почву. Светящиеся швы на стыках разных частей тел выдавали работу людей, сведущих в некромантии и алхимии.

У обагренного кровью голема плоти было три ноги и четыре руки – по одной на все части света, и в каждой он сжимал либо дубинку, либо палицу, либо окоченевшую руку, оторванную у какого-то воина. Уродливая химера была надежно сшита переливающимися серебром, впитавшими в себя живую воду нитями из нескольких разорванных трупов, причем верхняя часть, состоявшая из туловищ и рук, была больше и тяжелее нижней, из-за чего тварь на каждом шагу делала большой крен в сторону, но умудрялась не упасть. Взглянув на убогое существо, у Бедивера возникла аналогия с причудливым подсвечником на треножнике. На вершине шарообразной массы, сверкая зеленоватыми глазами, были две человеческие головы, небрежно привязанные нитями через проколотые щеки к штырю, который торчал из мясистой конструкции и выступал одновременно в роли хребта и тонкой шеи. Они раскачивались из стороны в сторону на блестящих узелках при каждом шаге, будто сатанинский талисман.

Бедивер сразу понял, что от размашистых ударов такого противника лучше уклоняться, редко огрызаясь контратаками. По длительному замаху было видно, как и чем этот увалень хочет бить. Отскочить было легко, но если уж пропустить такой удар, то увечий не миновать. Прыжком в сторону увернувшись от гигантской дубины, Бедивер отступил назад, пытаясь выждать удобный момент для ответной атаки, но споткнулся о волнистый корень, торчавший из земли. В бою с превосходящим числом противником это означало смерть.

Голем из плоти уже замахнулся тяжелой дубиной, чтобы размозжить лежащему рыцарю череп, но смертоносный удар был отбит Пеллинором, который успел выскочить перед Бедивером в последний момент. Бедивер на локтях отполз назад, отмахнулся клинком от безногого зомби, рванулся и сделал перекат в сторону, где его поджидал уже новый противник: пришлось всадить острие меча в разинутую пасть мертвеца на четвереньках, который захотел отведать свежей плоти.

Юноша быстро вскочил на ноги, пока Пеллинор, словно скала, сдерживал натиск голема. Неожиданный удар шипастой дубиной, который предназначался для Пеллинора, был парирован, но уже Бедивером. Оба воина почти одновременно поднырнули под ручищи монстра. Третья рука едва не сумела поразить Бедивера – бронзовый шар с кровавыми разводами на поверхности прошел так близко от его макушки, что обдал ветерком. Его спасло то, что он был в движении. Пеллинор подсек ногу чудовища полуторным мечом, а Бедивер нанес колющий удар в бок, с хрустом протыкая окоченевшую плоть. В результате бесформенное существо слегка покачнулось в сторону, сделав неуверенный шаг, словно опьянело от схватки, и упало на грудь, раскинув перед собой болтавшиеся головы. Этого было достаточно воинам Артура, чтобы окончательно добить гада, для верности отрубив тому пару конечностей и проткнув отрубленные головы.

– Молодец, мальчик! Не бойся смерти, смельчаки ей не по нраву! – хлопнув по плечу, коротко приободрил командир своего воина перед тем, как с диким азартом берсеркера броситься на нового противника.

И в этот момент Бедивер будто понял какую-то прописную истину, которой до этого не уделял должного внимания. Ведь все люди умрут: рано или поздно. Смерти бояться бессмысленно: каждый день мы понемногу, но умираем. Смерть является частью профессионального риска рыцарей, вечной и страшненькой подругой тех, кто взялся за оружие, но вот ее объятий и поцелуев, несмотря на неотвратимость, каждый стремится избежать любыми способами. Сейчас было необходимым гнать от себя опасения, так как они являются почвой для страха и сомнений в бою, они делают воина слабее, тем самым приближая миг смерти, а ее нет смысла бояться, ибо она неизбежна. Вот такой простой логический круг.

После прозрения рыцарь зловеще усмехнулся, будто стыдясь своих недавних страхов. Он отметил, что сердце уже так сильно не колотится в груди, кровь не стучит в висках. На смену опаске и нерешительности пришел холодный расчет. Здоровый авантюризм и жажда сражения затмили страх получить ранение. Бедивер заприметил на земле факел и добротный меч одного из павших рыцарей недалеко от себя. Голова была полна дельных мыслей, словно очистилась от копоти ненужных тревог. Воспользовавшись короткой передышкой, быстрыми и четкими движениями воин достал два пузырька. Масло он разлил по мечу, который поднес к огню валявшегося на земле факела, и его клинок зарделся ярким пламенем. Второе оружие, что было на земле, рыцарь полил святой водой. У Бедивера еще оставалась одна бутылочка с освященной водой на поясе. Вооружившись двумя клинками, воин принялся прокладывать свой путь вперед.

Враги загорались от огненного клинка или разрубались мечом, окропленным святой водицей. Мертвая плоть для такой стали, что масло для раскаленного ножа. Пускай некоторые рыцари шутливо называли такой стиль танцами с оружием, но постоянное движение делало Бедивера неуловимым и смертоносным для неповоротливых трупов. Каждый выпад, взмах или удар убирал противника с пути, находил медлительную цель. Скелет разлетелся на куски, едва освященный клинок коснулся его черепа. Одноглазый зомби, не успевший даже качнуться в сторону, получил прямой удар пылающим оружием в голову. Меч вышел на длину ладони из затылка нежити и тут же отдернулся назад, заставляя умолкнувшую и обмякшую мертвичину опуститься на колени перед падением.

Пробиваясь сквозь ряды мертвецов, Бедивер даже не сразу сообразил, что уже приблизился к колдуну у склепа. Каждый рыцарь знал – срази кукловода, и марионетки сами попадают наземь. Но тут перед юным воином возникла последняя преграда.

Скользя мимо надгробий, рыча, неуклюже покачиваясь, но все еще крепко сжимая в холодных руках двуручный меч, перед юношей появился бывший наставник, сэр Лорк. Отсутствие защитных пластин, многочисленные вмятины и царапины на багровой броне давали понять, что враги дорого заплатили за смерть Лорка. Торчавшее острие кинжала под челюстью намекало на то, что рыцаря повергли подлым ударом со спины. Бедивер понимал, что старого друга уже не вернуть, а перед ним сейчас всего лишь пустая оболочка, которая вынуждена подчиняться негодяю в балахоне.

Сэр Лорк был искусным воином при жизни. А теперь еще и наделен отсутствием боли, страха и колебаний. Зеленые зрачки внезапно распахнулись, расширились, заполняя собой все пространство глаз. Стоявший позади некромант выпростал руку в направлении Лорка, приложив вторую ко взмокшему лбу. Противник Бедивера теперь был одержим и полностью перешел под власть нечестивых чар.

Ученик и учитель начали обмениваться яростными ударами, закружившись в боевом вихре. Бедивера удивляло, как в своем нынешнем состоянии этот неживой воин мог так ловко уходить от ударов, приседать и отскакивать в сторону, при этом умело удерживая живого оппонента на расстоянии от некроманта. Полной неожиданностью для рыцаря стал момент, когда Лорк сумел отразить оба его клинка, убрав их двуручником в сторону, сильно толкнул Бедивера плечом и вслед еще ударил того ногой в бедро.

Молодой воитель отлетел на пару шагов назад, натолкнувшись на могильную плиту и выронив клинки. Обескураженный, Бедивер со стоном сполз вниз, упав на одно колено перед оживленным Лорком.

«Словно конь лягнул!» – мелькнуло сравнение в голове воина, когда боль волной прокатилась по всему телу.

Некромант, который находился в непосредственной близости и видел схватку глазами Лорка, ослабил хватку, отошел от склепа и с ухмылкой приблизился к Лорку, встав позади своей марионетки.

– Свежая свита – самая лучшая! Закон некромантии, мальчик!

В честном бою у Бедивера было мало шансов одолеть своего наставника под управлением мага смерти. Чувство бессильной злобы душило юношу, заставляло скрежетать зубами и судорожно искать выход из тупика, где бездействие грозило гибелью. Схватившись рукой за правый бок, Бедивер нащупал уцелевший пузырек со святой водой на поясе.

Времени на раздумья не оставалось, так как рычащий сэр Лорк стал наступать, выписывая восьмерки клинком. Инстинкт воина подсказал правильное решение. Молниеносное движение руки, и в мертвеца полетела бутылочка, от которой тот не успел увернуться. Пузырек разбился о нагрудник, на котором в кляксах засохшей крови красовался потускневший герб семьи Лорка – парящий белый сокол в голубом небе. Оживший труп обдало смертоносной жидкостью, которая заставила мертвеца отступить на шаг назад и потерять концентрацию. От нежити, стонущей в агонии, клочьями стал подниматься белесый парок.

Бедивер подхватил клинки и резко бросился вперед. Выбив оружие из рук неприятеля, он прямым ударом ноги отбросил Лорка, заставив того повалиться на спину, раскинув руки в стороны. Буквально наскочив на бывшего рыцаря Круглого стола, Бедивер пригвоздил того клинками к земле. Предсмертный рев разлетелся по кладбищу, полный ненависти ко всему живому. Гневное рычание сменилось сдавленными хрипами и судорогами. Извиваясь на клинках, Лорк вцепился в мечи и попытался подняться, но, издав последний короткий стон, разжал ладони и медленно съехал по стальным полосам на землю, полностью погасив пламя на огненном клинке. На желто-зеленом, с коркой запекшейся крови под носом и до нижней губы, но относительно свежем для нежити лице застыла гримаса боли, и остекленевший взгляд, в котором более не плясал малахитовый огонек, говорил о том, что для Лорка все уже кончено. Теперь оставался некромант.

Позади Бедивера все еще бушевала яростная битва. Один из мертвых приспешников черного колдуна, отвлекшись от трапезы, отбросил тело поверженного воина в сторону и заковылял на помощь своему господину, повинуясь жесту хозяина. Кислотные глаза начали расширяться, но не некромант не успел взять под контроль свою пешку. Юный защитник Логреса двумя отработанными взмахами оставил зомби без рук, а третьим ударом обезглавил нежить, отправив голову в полет, которая, сделав несколько оборотов в воздухе, упала у ног темного колдуна.

Чернокнижник, испугавшись, отступил назад, взглядом ища нежить, которую можно бросить на наглеца, что сумел подойти так близко. Бедивер выпрямился во весь рост. На фоне пляшущих огней поля битвы он выглядел зловеще, словно тень, сошедшая со стены. Поняв безысходность своего положения, некромант выпростал в сторону правую руку и, отрывисто произнося слова заклинания, выпустил в рыцаря горизонтальную дугу черных кристаллов. Лишь пара мгновений отделяла Бедивера от порождения темной магии. Не хватало времени, чтобы уклониться или спрятаться, поэтому Бедивер, собрав все мужество в кулак, встал боком к остроконечному образованию, положил оба клинка себе на плечо, и стал медленно приближаться к колдуну.

Броня всех солдат Логреса была освящена в церквях, поэтому выдержать прямое столкновение с магией тьмы было вполне реально. Когда черная волна прошла через Бедивера, тот почувствовал боль. Сильную боль, словно черные конусы внутри его тела разбились на мириады иголок и осколков, впиваясь в мышцы и внутренности, но также он почувствовал, что все еще может двигаться, а большего ему и не требовалось. Сердце, казалось, пропустило удар. Кровь пошла носом, несколько густых капель упали на кладбищенскую землю, а правый глаз стал заплывать от слез, но такие мелочи не могли удержать воина, которого переполнял праведный гнев.

После пары шагов он оказался перед колдуном, который беспомощно выставил руки перед собой. Далее последовал резкий скачок вперед, короткий вскрик в сумерках, и тело негодяя обмякло. Меч рыцаря Логреса вышел из спины нечестивца, пронзив сердце. В этот же момент все скелеты, зомби и состряпанная жрецами смерти нежить попадали наземь, лишившись контроля.

Когда рыцари изучили место схватки, то выяснилось, что колдун использовал заклинания поиска на этих древних сооружениях. Что именно искали приспешники темных сил, оставалось загадкой.

А уже утром, в свете рассветных лучей солнца, в первом же селении, где Бедивер смог вдоволь напиться воды и умыться, у колодца, в водном отражении он заметил, что его волосы стали белее снега, от корней и до самых кончиков. Рыцарь поседел за одну ночь, но такой ночи не пожелал бы даже врагу.

***

– Вот так я и поседел, Горвенал! И, если я удовлетворил твое любопытство, то смею предложить: надо ложиться! Завтра трудный и опасный день!

– Да, сэр Бедивер! Благодарю вас за рассказ! Доброй ночи!

– Доброй ночи!

Они разошлись по своим комнатам. Бедивер уснул практически сразу. Вероятно, раньше бы он ворочался и переживал, но теперь его сознание было свободным от пустых переживаний. Чувство тревоги перед боем притупилось после множества сражений. И, спустя совсем немного времени, рыцаря накрыл безмятежный сон.

***

Он лежал в тени зеленого дуба на мягком ковре. Листва приятно и успокаивающе шумела, когда легкие и редкие порывы ветра врывались под крону дерева. В глаза бил яркий алый свет закатного солнца. Было сложно разглядеть что-то. Четверть кроваво-красного диска уже скрылась за выплавленным янтарем горизонтом. Мимо проходили, а скорее, проплывали какие-то сгорбленные фигуры. Бедивер мог слышать их стенания, неразборчивое бормотание и всхлипывания.

Сузив глаза и инстинктивно прикрывшись рукой, рыцарь разглядел скорбную вереницу. Это были короли, королевы, бароны и знатные рыцари в дорогих доспехах. Все они падали ниц и, причитая, что-то оставляли на алом ковре. Судя по смиренным позам, опушенным глазам и трясущимся рукам, они боязливо о чем-то просили или умоляли, а затем удалялись, растирая по лицу счастливые слезы, и растворялись в нечеткой, красноватой дымке. Но склонялись они не перед Бедивером. Прислушавшись, сэр Бедивер сумел разобрать, как с нотками подобострастия, страха и сладкой лести эти люди обращались к кому-то в тени низкой, широкой, дубовой ветви, похожей на опахало. И этот кто-то был совсем рядом, буквально в нескольких шагах. Привыкнув к раздражающему свету, Бедивер скосил свой взгляд в сторону.

Там была белокурая девушка в черном нагруднике и синих одеждах. Она восседала на деревянном троне с подушками, спинка которого заканчивалась двумя резными головами львов, которые смотрели в разные стороны, угрожающе раскрыв свои пасти. Поза девы была сродни отдыхающей пантере, излучала спокойствие и уверенность. На коленях у нее покоился кончик длинной, перекинутой через левое плечо косы, прихваченный золотой заколкой в виде льва со змеей на передней лапе. Голову венчала корона, а в правой руке между пальцев был золоченый кубок, украшенный разноцветными каменьями.

Бедивер не знал эту воительницу, но, в то же время, ее лик показался ему смутно знакомым. Что-то в глубине души даже подсказывало ему, что преступным было не узнать эти черты лица, эти чистые изумрудные глаза, эти светлые волосы цвета пшеницы. Он даже залюбовался этой красавицей, не обращая внимания на то, как люди плюхаются перед ее троном на колени, дрожащим голосом что-то тараторят и спешно удаляются. Странным показалось то, что на все просьбы она не отвечала, а лишь спокойно кивала или делала царственный жест рукой, отпуская просителя, реже – мотала головой. Когда люди отходили от нее, и девушка на какое-то время оставалась одна, то она жадно пила из кубка, да так, что стучала зубами о край драгоценной чаши. Бедивер подумал, что природа не наградила эту прелестницу прямыми зубами, вот она и стесняется открывать рот и говорить. А когда к ней подошел какой-то толстый барон, ударился лбом о землю и стал, кряхтя и дергая пухлыми ручками, просить о чем-то, то она просто хмыкнула, пожала плечами и медленно кивнула. Толстяк с перекошенной радостью физиономией тут же поспешил убраться, заливаясь слезами.

– Она просто ангел! Ангел во плоти! – прошелестел губами Бедивер.

Но потом рыцарь стал замечать детали, которые до этого момента ускользали от него.

На короне у девицы был выгравирован крестик, только перевернутый, что означало хулу Бога.

«И что эти люди подносят ей? Почему все они плачут?»

Бедивер пригляделся и различил в следующем просителе Мордреда, племянника короля Артура. Тот истово заливался слезами и положил в подобострастном поклоне к ногам девушки-королевы сверток. Напрягши глаза, Бедивер разглядел, что это подношение было смятым, порванным и запачканным знаменем Логреса. Изодранное, в крови и грязи, но точно можно было различить красного дракона – символ короля Пендрагона. Рядом валялись скомканные знамена других королей: Лот, Пеллинор, Уриенс.

По левую руку от неизвестной королевы было копье, воткнутое в землю. На древке гордо реял флажок: золотой лев на лазурном поле.

– Что за королевство? – недоумевал Бедивер.

Рыцарь захотел подняться, но его будто пригвоздили к земле. И лишь теперь, ужаснувшись, Бедивер заметил кинжал у себя в груди. Но из раны не текла кровь и боли он не чувствовал. Повернув голову, рыцарь увидел других рыцарей Круглого стола: Гавейн, Ланселот, Парсифаль. Все они лежали рядом с точно такой же раной в груди. И все были мертвы… или выглядели таковыми.

Снова повернув голову в сторону девушки, Бедивер открыл рот от изумления и ахнул. Та уже сидела на коленях подле него, поглаживая его грудь, из которой торчала костяная рукоятка. Незнакомая королева прошептала, опустив свою головку к лицу рыцаря так, что светлая челка коснулась кончика носа:

– Еще рано, мой Бедивер! Нас ждут великие дела, но пока еще слишком рано! Спи! Спи…

Бедивер пришел в ужас от того, что увидел. Зеленые радужки пропали. Во внезапно опустившихся сумерках налитые золотом глаза девы, словно блюдца, приковывали к себе взгляд. Девушка держала закрытым свой рот не из-за уродливых зубов. С ними, как раз, все было в порядке и даже более того. Среди ровного ряда верхней челюсти отчетливо выделялись два неимоверно длинных, острых клыка, которые могут быть лишь у хищников или… у вампиров.

Бедивер проснулся от кошмара уже на рассвете. Взъерошив волосы и повернувшись в сторону окна, прикрытого ставнями, воин часто задышал, пытаясь вернуть контроль над эмоциями.

Через небольшие зазоры первые лучи уже пробились в простенькую комнатушку, изобразив золотом причудливые узоры и фигуры на полу. Шумно выдохнув и поднеся руки к вискам, рыцарь промолвил самому себе, усмехнувшись услышанной фразе во сне:

– Мой Бедивер… Всего лишь глупый сон! Ух! Хорошо, что я холост! Ладно! От кошмаров во сне к кошмарам наяву.

И, стараясь отогнать тревожные мысли, рыцарь бодро поднялся с постели.

Закат Камелота

Покинув постоялый двор рано утром, рыцарь и его спутник быстро достигли Ланды, но узрели они не опустошенный недавней резней край и не наглухо запертые двери и ставни приземистых деревянных домиков, а обычную картину для деревни. Работящие люди обыденно начинали свой день, принимались за повседневные обязанности, как и положено честным крестьянам. В деревушке, далекой от хитростей торгашей и ростовщиков, кормит труд, иначе не выжить.

После услышанного, удивительным для Бедивера было увидеть в деревне солдат местного владетеля.

– Что-то должно было случиться, сэр Бедивер! Иначе бы эти, – Горвенал кивнул на пару людей в черно-белых, шахматных накидках поверх кольчуги, – сюда бы и носа не сунули.

Как вскоре выяснилось, беда миновала. Какой-то отряд странствующих воинов, вероятно – наемников, обыскал окрестности: ни следов велиаров, ни портала они не нашли. После таких известий владетель Ландский отправил своих разведчиков, чтобы те тоже осмотрели злополучное место, подтвердили радостную новость и остались на какое-то время в деревне. Простые жители были рады вернуться к привычному быту, не опасаясь за свои жизни, а посланники владетеля, сохраняя внешнюю невозмутимость и бросая горделивые взгляды, внутренне ликовали из-за отсутствия грозного противника.

Незнакомцы прочесали кладбище и лес у склепов, когда решительный деревенщина посещал столицу Логреса. Горвенал почувствовал себя неловко, ведь из-за него Бедиверу пришлось в спешке покинуть Камелот и проделать неблизкий путь. Как выяснилось, совсем зря.

– Примите мою искреннюю благодарность, сэр Бедивер! И извинения! Вы прибыли сюда…

– Не стоит сожалеть, мой друг! – с доброй улыбкой сказал воин, оглядываясь вокруг. – Все мы ведомы высшим замыслом! Стало быть, мне было предписано появиться здесь!

Среди сновавших местных жителей и воинов, Бедивер увидел знакомое лицо. Высокий рыцарь в добротных черных доспехах с блестящим на солнце латунным львом на груди, размахивая руками и громко смеясь, вел беседу с воинами владетеля, стоя у деревянного колодца. Это был неожиданный и приятный сюрприз. Сэр Ивейн, будто почувствовав на себе взгляд, повернул кудрявую голову в сторону и застыл, не веря своим глазам.

Увидев своего друга, Ивейн словно забыл про своих недавних собеседников, махнув им напоследок и зашагав навстречу беловолосому рыцарю.

– Бедивер! Вот это неожиданность! – обняв и похлопав по спине друга, радостно произнес темноволосый рыцарь.

Оказалось, что сэр Ивейн, возвращаясь через Ланду в Камелот после наведения порядка в отдаленном уголке королевства, решил помочь, как только узнал о горе местных жителей. Сэр Ивейн славился широтой души и заслужил репутацию рыцаря Круглого стола, который не пройдет мимо несправедливости или чужой беды. Везде он поможет слабому и отстоит честь униженного. Но тут он опоздал.

– Как ты оказался здесь, добрый друг? – обратился Бедивер к своему соратнику, ведя под уздцы каурую лошадь.

– Прибыл я из славной крепости Крилон, где недавно деньги стали подменять правду! Один из тамошних прохвостов состряпал ложные доказательства, будто он являлся незаконным отпрыском недавно почившего барона. Других претендентов на баронскую цепь вырезали его подручные, а хаос беззакония, спущенный с цепи тем молодчиком, подталкивал мелкую знать к скорому решению. Негодяй купил оружие, позвал наемников и, используя суматоху в баронстве, думал так укрепиться на тамошних землях. На его беду с ним случилось страшное – справедливость в моем лице! – похвалялся рыцарь Льва.

Несколько лет назад Ивейн совершил, неожиданно для себя самого, подвиг и обзавелся верным магическим спутником и защитником. Проезжая мимо волшебного леса Нимуэ, рыцарь увидел, как на опушке огромный белый лев отчаянно бился с драконом. Чешуйчатое чудовище, словно покрытое осколками оникса, теснило могучее животное, которое стало искать спасения за стволами деревьев. Сэр Ивейн помог льву в неравной борьбе и заставил отступить древнее создание. С тех пор по велению рыцаря, в час беды и нужды, является волшебный царь зверей, чтобы помочь сэру Ивейну в бою. Также с того времени Ивейна стали звать рыцарем Льва. Всюду с ним был волшебный металлический щит с изящным, золотым изображением этого зверя на зеленом поле.

– Но когда прибыл сюда, – возмущался Ивейн, – то выяснилось, что окрестности уже осмотрел пришлый отряд во главе с магом. Я тоже наведывался и в лес, и к старому кладбищу, и к склепам, но велиаров и след простыл! Если они вообще здесь были… Правда, есть и хорошая новость: местный владыка закатит пир у себя в имении. Я узнал от его людей! Думается мне, двум рыцарям Круглого стола там найдется место!

И оба отправились к солидному строению, что возвышалось на холме, окруженное со всех сторон сторожевыми вышками и деревянной оградой в два человеческих роста. Бедивер простился с Горвеналом и попросил того не переживать, так как хороший итог не может быть омрачен тем, что достигнут он без твоего участия.

Пройдя по вытоптанной дорожке между двух бревенчатых башен у распахнутых ворот и оставив лошадей в конюшне, друзья обогнули яблоневый сад, в тени которого толпились шумные люди. Рассветное солнце щедро поливало лучами имение и прилегающие земли, настраивая люд на веселый лад. На крыльце, выложенном гранитной брусчаткой, статуя нагого, озорного ангела-лучника на помосте в центре круглого фонтана словно бы зазывно манила гостей войти в само имение. Журчащая вода фонтана, растекаясь во все стороны струйками из-под мраморного пьедестала ангела, действовала умиротворяюще на окружающих, даря желанную прохладу в жаркий день разлетавшимися брызгами.

Гости владетеля только и говорили о беде, которая так удачно миновала, не забывая упомянуть храбрецов, что отважились первыми прочесать местность.

Рыцари Артура успели к началу празднества. Войдя в просторную пиршественную залу с высокими потолками, где даже с несколькими рядами столов могли бы вольготно уместиться две сотни человек, рыцари первым делом отдали дань уважения хозяину и владыке местных земель, а после заняли неприметные места в углу залы.

– Кротость порождает смирение! Не мы сегодня герои, вот и сядем подальше!

– Верно, Бедивер! Не наш день! Давай-ка перехватим чего-нибудь, послушаем менестрелей и пустимся дальше. Неохота ехать на пустой желудок, да и седлом я себе седалище натер. Разнообразие пойдет впрок!

На незапланированном пиру вино лилось рекой, кравчие едва успевали наполнять кубки. Девушки в платьях-фартуках с подносами на руках сновали от стола к столу и, предельно облегчив свою ношу, безмолвными тенями скрывались во мраке прохода, ведущего на кухню, чтобы вскоре вернуться с новыми лакомствами для гостей. Тосты сменяли друг друга, и чем дольше длилось веселье, тем менее разборчивыми и связными были пожелания гостей, пока и вовсе не переросли в какие-то отрывистые выкрики, авторы которых, казалось, сами толком не понимали, что хотели сказать заплетающимися языками, но, тем не менее, внемлющие отвечали одобрительным хохотом и хлопками в ладоши.

Не выдержав неравного поединка с вином, молодой рыцарь земель Ландских мерно похрапывал, уткнувшись лбом в буханку белого хлеба, несмотря на шум. Две охотничьи собаки у возвышения владетеля, положив головы между лап, равнодушными глазами смотрели на блюдо с горкой копченых окороков, поставленное на краю стола. Когда нестройный хор захмелевших господ, обнявшись и раскачиваясь на скамье, затянул «Стражу у Йорка», псы сорвались с места, схватили по здоровенному куску и, как ни в чем не бывало, вернулись на свои подстилки из медвежьей шкуры пожинать плоды потраченных усилий.

Три краснолицых шута, звеня бубенцами на пестрых колпаках, вышли на середину залы, давая возможность отдохнуть менестрелям. Один из них, встав чуть в стороне, без явного таланта и энтузиазма бренчал на лютне незатейливую мелодию, а двое остальных по-дурацки плясали, сложив руки на поясе, не забывая толкаться, изображая петушиный бой. Нетрезвая публика хохотала, колотила кулаками по столу и тыкала пальцами в разукрашенных дурачков. Пьяным гостям уже было все равно, кто выступал перед ними: размалеванные карлики или грациозная и одаренная дивным голосом выпускница гильдии менестрелей из Корнуолла.

Бедивер разумно пропускал тосты, лишь изредка поднося свой кубок к губам. Кравчий подлил вина Ивейну, который обратился с речью к своему другу:

– Вон там! Видишь? Какая нетребовательность! Забились в самый темный угол! Вот эта компания храбрых людей наведалась в лесную чащу. Странно, ведь они даже не странствующие рыцари! Насколько я знаю, для этого их не нанимали. Эти альтруисты даже платы не требовали! Приятно осознавать, что не только наши рыцари способны на бескорыстную помощь.

Особняком, словно отгородившись ото всех, за отдельным столом сидел человек в балахоне в окружении своих последователей. Его капюшон и края серого одеяния были украшены узорами из золотых нитей. Подобный элемент был характерен для гильдии магов – высокомерные, сребролюбивые, тщеславные старцы всегда хотели выделяться на фоне остальных. Колдуны имели популярность в Британии, друиды были любимы простым народом за помощь в неурожайные годы, многих рыцари Круглого стола знали очень хорошо, но вот этого чародея Бедивер раньше не встречал. Деревянный посох мага, покоившийся на коленях, имел интересную деталь, так как верхняя его часть напоминала когтистую лапу, которая держала правильную бесцветную сферу в своих цепких когтях. Явно то была реликвия, которая усиливала возможности кудесника. Достаточно ценная и, без сомнений, мощная, если даже во время застолья он не захотел с нею расставаться. Многие чудотворцы стремились заполучить волшебный предмет, чтобы поставить его возможности себе на службу, создавая обереги, амулеты или посохи.

Рядом с магом было четверо воинов. Своими одеяниями они сильно походили на наемных убийц, чем вызывали подозрения и, время от времени, удостаивались недоверчивых взглядов окружающих и осторожных кивков в свою сторону от подвыпивших вояк. Мрачные и неразговорчивые, в черных капюшонах и легких клепаных доспехах с наручами и поножами из вареной кожи, они словно не замечали веселья.

Эти молодчики явно использовали в бою подвижный стиль, что импонировало Бедиверу. Грузный рыцарь в тяжелом доспехе был хорошо защищен, но двигался медленно, так как сталь сковывала движения, да и уставал такой воитель быстро после нескольких взмахов тяжелым молотом или двуручным мечом. Легкая броня давала простор для маневра, но, если пропустишь точный удар, то поминай как звали. Все зависело от предпочтений. В качестве оружия помощники колдуна использовали короткие мечи и кинжалы. Охочий до мелочей наблюдатель мог различить бутылочки с кулак на их поясах. Был ли там смертельный яд, одной капли которого хватило бы для убийства быка, или целительный раствор, который мог вернуть воина с того света – оставалось только гадать. Еще сэр Бедивер заметил в углу длинный боевой лук и черный колчан с ремнями, из которого выглядывал десяток стрел, что намекало на то, что в их группе есть лучник.

Хмурые наемники словно старались абстрагироваться от пиршества. Лишь их лидер – волшебник, который сидел во главе небольшого дубового стола, покрытого белоснежной скатертью с бахромой, касавшейся отполированных брусков пола, изредка отпивал из кубка и брал кусочки жареного мяса тяжелой вилкой. Четверо его последователей даже на пиру не снимали капюшоны и не притрагивались к еде. Двое из них сидели подле колдуна, не обращая никакого внимания на медные кубки с вином перед ними, а двое оставшихся вообще стояли в стороне, прислонились к стенке и скрестив руки на груди, исподлобья поглядывая на все происходящее.

Ивейн залпом осушил кубок и произнес довольным голосом, стукнув сосудом по столу:

– Надо бы потолковать с теми, кто отнял у нас славу!

– Славу? Ужели прогулка по лесу считается подвигом?

– Смейся-смейся, Бедивер! Можно, конечно, сказать, что местные вилланы надрались, вот и привиделось им всякое. Хотя насчет велиаров шутить никто не станет! Но ты рыцарей владетеля Ландского не видел, когда те только вошли в деревню! Руки дрожали, коленки тряслись, глазки бегали, голоски тихие, от малейшего шороха, от любой тени шарахались в сторону. Вояки… Если бы не эти молодцы, рыцари так бы и сидели, запершись за стенами имения. Ладно… Пойдем?

Бедивер кивнул. Его друг не был пьян, так как у рыцарей Круглого стола это не приветствовалось, но выпитое вино сделало Ивейна разговорчивым и охочим до компании. Бедивер же был молчаливым и сохранял спокойствие, впрочем, как и всегда.

– Приветствуем вас, храбрые воины! – учтиво обратился Бедивер к людям за столом с легким поклоном.

Волшебник медленно поднял лысую голову, отрываясь от блюда. Карие глаза равнодушно посмотрели на подошедших рыцарей, хотя уголки губ едва заметно потянулись вверх.

– И мы приветствуем прославленных рыцарей Круглого стола. Сэр Бедивер! Сэр Ивейн! Окажите нам честь!

С этими словами маг указал рукой на свободные места, слегка морщась из-за внезапно разразившегося хохота за соседними столами.

– Прошу прощения, но позвольте узнать ваши имена, доблестные мужи! – спросил Ивейн, облокотившись и подавшись вперед, чтобы не перекрикивать певца, тонким голосом затянувшего арию победителей.

Маг представил своих спутников и назвал свое имя.

– Я – Монтель! Я и мои друзья путешествуем по миру в поисках ценных реликвий, которые можно продать ромеям. Вероятно, слышали вы про орден хризмитов, который борется с нежитью, отрицает магию и изгоняет бесов из несчастных назад в преисподнюю? Не зная устали, эти воины искореняют зло. Вот с ними-то мы и… сотрудничаем. А попутно сами делаем мир лучше. В меру своих скромных возможностей помогая страждущим и обделенным судьбой. – закончил колдун, в смиренной позе раскрыв ладони, будто оправдываясь.

– Армия Собора Света? Мы слышали про странствующие отряды смельчаков из самого Константинополя! – Бедивер, еще только подходя к столу, точно угадал, что перед ним гости с большой земли.

– Как же! Слыхали про фанатичных воинов Нового Рима. Мало, но только хорошее! Позвольте узнать, что привело вас в наши земли? Сокрытые сокровища Морганы в Регеде? Тайны Нимуэ? Наследие Мерлина? Вероятно, меч нашего славного короля Артура? Нет равного Экскалибуру клинка во всем мире! Или… или Грааль? Тогда все это без толку, друзья! Все рыцари Круглого стола пытались найти чудесный сосуд, но никому удача не улыбнулась! – разглагольствовал Ивейн.

Отвечал все тот же невозмутимый волшебник, при этом начав, словно нехотя, выводить пальцами какой-то магический символ на белом полотне. Удивленный Бедивер уловил дуновение ветра от руки чародея. Лишние столовые приборы на столе едва заметно задрожали, а вино в кубках покрылось рябью. Монтель, непринужденно ведя беседу, творил магию, готовя заклинание. Колдун явно обладал великой концентрацией и был не из последних в своем цехе.

– Узнали мы, что на земле британской беда! Велиары, коим не место в этом мире, устраивают свои кровавые пиры на островах… – внезапно маг умолк, значительно посмотрел на воинов Артура. – Только то, что местные рыцари считают напастью, на самом деле – мелочь…

Ивейн тут же встрял, скривил губы, сменив восхищение на недовольную мину.

– То есть велиары – это «мелочь»? Говорю тебе, маг, более опасных и безумных противников я не встречал! А мне случалось биться даже с драконом! Они бросаются в бой, выкрикивая имя своего адского господина. Белиала. Демоны или погибают, или заливают кровью землю подле себя. Третьего не дано! Воистину, лишь пыл безумных воинов ада непоколебим!

Волшебник невесело усмехнулся и поправил молодого человека.

– Фанатиков! Да, некоторых «счастливцев» они уводят силой, хотя судьба их… Как по мне, юноша, то лучше умереть быстро от разящего клинка в бою. Вы считаете велиаров порождениями ада, хотя отчасти так и есть, но сердцевина этих существ вполне человеческая – это всего лишь сосуды для низших духов зла, которые рвутся в этот мир. Безумные последователи и сектанты добровольно отдают свои тела владыке Белиалу и его легионам через темные ритуалы. Но не их сейчас надо бояться, ибо они лишь часть большой угрозы, которая уже поглощает Логрес, а вскоре станет гибелью для рыцарей Круглого стола.

Рыцари слушали и не верили своим ушам. В их головах никогда, даже в эти темные времена, не появлялась мысль, малейшее допущение, что все достижения короля Артура и рыцарей Круглого стола смогут быть перечеркнутыми неведомой силой. А этот маг так буднично поведал о вероятном и скором конце, словно знал об этом наперед и не сомневался в печальном исходе.

– Оставь загадки, старец! О чем ты говоришь? – с неприязнью спросил Бедивер, будто сам Монтель мог быть повинен в бедах королевства, грядущих и настоящих.

В открытые окна донеслось ржание лошадей со двора. Еще кто-то прискакал в имение владетеля Ландского, чтобы не упустить возможность напиться и повеселиться за счет хлебосольного хозяина. Судя по поднявшемуся шуму снаружи, вполне вероятно, это мог быть посланец самого барона Деметрийского.

Колдун, криво усмехнувшись, повернул лицо к окну, потом пронзительно посмотрел на Бедивера и Ивейна, начиная говорить так быстро, словно должен был уложиться определенные временные рамки.

– Слушайте внимательно, рыцари, да помалкивайте! Камелот прогнил изнутри, и дни его сочтены! Артур не ведает о змее в обличье орла, что уже совершила стремительный бросок и кольцами обвила трон Логреса! Король явится в Британию, но только найдет он тут свою гибель! Мордред уже захватил столицу, черные колдуны и велиары пополнили ряды его армии, а саксонские наемники жаждут отыграться за прошлые поражения!

Кудесник подался вперед и неожиданно схватил Бедивера за руку, заговорил еще быстрее, глядя куда-то вдаль стеклянными глазами. Вид у мага был, словно у сумасшедшего. Удивленные рыцари только таращили глаза.

– Барон Деметрийский поддержит узурпатора, а его владетели последуют за ним! Он лишь один из многих! Почти вся знать признает Мордреда! Во дворе владетеля Ландского уже топчутся кони посланников новоявленного короля. Бегите из имения через северные ворота и направляйтесь в гавань Святого Петра. Там вы встретите своего короля.

После говоривший опустился на свое место и отпустил Бедивера, который не поверил своим ушам, а маг, словно ничего и не случилось, продолжил спокойно чертить какие-то невидимые знаки на столе, добавив тихим голосом:

– Вы все поймете сами, как только посланник с желтым знаменем переступит порог. Но помните: медлить не стоит!

Сразу после этих слов массивные двери пиршественного зала распахнулись, и внутрь быстрым шагом вошли десять рыцарей. Их лидер держал два стяга в своих руках. На одном – окровавленном и изорванном, был красный дракон на белом поле. На втором, чистом и опрятном, был изображен черный орел на желтом полотне, держащий меч в когтях.

Без поклона и приветствия пришедший рыцарь завел горделивую речь:

– Владетель Ландский! Повержены сторонники Артура в Камелоте, а сам король пал при осаде замка Ланселота. Слывешь ты противником новых порядков, как и твой барон! Пришла пора выйти из тени! Докажи свою верность и явись в Камелот к своему новому королю Мордреду на поклон! Ты и твои рыцари должны принести правителю клятву верности или разделить незавидную участь противников короля Мордреда!

После этих слов надменный человек бросил лоскут на древке к возвышению владетеля. С жалобным стуком ударилось древко, а окровавленная ткань, словно ободранное крыло, медленно опустилась на пол.

Но далее произошло непонятное. Монтель, зажмурив глаза, что-то еле слышно проговаривал себе под нос, шлепая тонкими губами. Сначала Бедивер и Ивейн почувствовали легкое головокружение. Кровь застучала в висках, боль стала отдаваться в темени. Глаза не могли четко видеть, наполнившись слезами. Уши рыцарей заполнил какой-то сверхъестественный гул, словно за стенами были огромные шестерни таинственных механизмов, которые порывались сделать очередной оборот, но неведомое препятствие мешало им. Пол задрожал под ногами рыцарей. Бедивер мог поклясться, что чувствовал, будто снизу с огромной силой колотили великаны пудовыми кулачищами. Но не это было самым странным.

Обрадованный владетель Ландский хотел что-то ответить, уже приподнялся со своего трона, но так и застыл на полусогнутых ногах с открытым ртом. Посланники Мордреда тоже не шевелились, выжидательно взирая на владыку этих мест. Бедивер скосил глаза в сторону и увидел, как окаменел кравчий, в угодливом поклоне наливая какому-то замершему господину в расшитом серебром жилете вино, но и сам напиток застыл в воздухе, не достигнув кубка. Игривое солнце остановилось в красных каплях, которые неподвижно повисли в воздухе. Будто само время перестало существовать. Все застыли, и даже звуков извне не было слышно. Только чародей, его люди и рыцари Артура могли свободно двигаться.

– Бегите, рыцари, коли жизнь еще дорога! – с тяжким вздохом проговорил Монтель, поднеся ладонь к закрытым глазам.

Повторять дважды не потребовалось. Бедивер вскочил со своего места, повалив стул, и рванулся к дверям. Ивейн, словно желая спросить что-то у колдуна, остановился на полпути к выходу и обернулся, но потом продолжил бежать следом за Бедивером.

Рыцари бежали через боковой выход. Как только двери за ними затворились, все ожило. Владетель, радостно сверкая глазами, тут же заверил посланника в преданности Мордреду. Стали слышны восторженные крики и хвала новому королю, словно в этом гнезде предателей только и ждали известий от приспешников Мордреда.

Бедивер и Ивейн оказались в глубине дома владетеля, прошли через кухню в коридор, миновали арку, которую охраняли солдаты, сонно опираясь на алебарды и скользя ленивым взглядом по обитателям имения, устремлявшимся вниз. Эти еще были не в курсе событий, поэтому даже не подумали задержать рыцарей Круглого стола.

Быстро сбежав вниз по винтовой лестнице, рыцари оказались в полумраке прихожей, стены которой хозяин повелел увесить разнообразным оружием и заставить пустыми доспехами. Ивейн застыл у выхода. Осторожно выглянув наружу, он мгновенно нырнул обратно за угол, повернулся к беловолосому соратнику.

– Вероятно, этот прохвост нас обманул и направил в ловушку! – тихо прошипел рыцарь.

– Вероятно, с его возможностями он нас мог бы просто прихлопнуть на месте, мой друг! Например, обездвижив и преподнеся псам Мордреда на блюдечке с голубой каемкой! – также сдавленно проговорил Бедивер. – Ты бы щит оставил, Ивейн! С ним бежать будет сложнее!

– Что? – истово возмутился Ивейн, сжав кулаки до хруста, словно готовился ударить Бедивера, но после смягчился. – Ах, мы же с тобой давно не были в переделках, дружище! Ты еще не видел… Этот щит стоит маленькой армии! Да и друзей не бросают…

Еще немного посетовав на судьбу, но согласившись с тем, что выбора нет, и надо последовать совету малознакомого благодетеля, Ивейн осторожно выглянул из укрытия. Беглецы не знали, сколько людей привел с собой посланец Мордреда и где те могли дожидаться своего господина, да и погони, если они сумеют выбраться из имения, следовало бы избежать любой ценой, хотя их точно хватятся – многие видели двух рыцарей Круглого стола в землях иуды.

Недалеко от надвратной башни были стойла с лошадьми, только с чужими, ведь своих рыцари оставили у входа с восточной стороны. Улучив момент, две фигуры вырвались из мрака арочного прохода, одним рывком достигнув спасительных стогов сена. Никто ничего не заметил: хлопотливые работники и слуги продолжали заниматься своими обязанностями, только редкое ржание лошадей, стук молотка, визг пил и ворчание стражника, который выговаривал деревенскому мальчонке, доносились до ушей беглецов.

Затаившись между навесом с соломенными кучами и дощатой стенкой конюшни, рыцари осмотрелись. Ивейн вызвался разведать обстановку, знаком показав Бедиверу оставаться на месте.

Воровать коней претило рыцарской натуре, да и крутился под навесом здоровенный детина со знаками владетеля, который что-то увлеченно рассказывал рыцарю Мордреда, сидевшему на колоде. У бадьи с водой для лошадей, не считая конюха и его помощников, выгружавших сено с повозки, Ивейн заметил вальяжно прохаживающегося пехотинца с черным орлом на желтой накидке, который поигрывал соломинкой в зубах. Дело принимало неприятный оборот, если прислужники Мордреда рассредоточились по всей территории имения.

Глядя на чумазых работяг, план мгновенно возник в голове Ивейна и поразил его своей простотой. Проявив находчивость и изловчившись, он неуловимым движением снял пару грязных накидок с деревянного крюка, а после вернулся к Бедиверу.

– Обложили со всех сторон. Но ничего. Вот! Хорошие! Грязные! Вонючие накидки! – с расстановкой сказал сэр Ивейн. – Никто не заподозрит рыцарей Круглого стола в двух вилланах! Выйдем через ворота, не таясь!

– Да уж! – согласился седой рыцарь, с горькой улыбкой накидывая на плечи грязно-серую ткань. – Безопасный выход нам теперь гарантирован!

Рыцари набросили капюшоны и размазали грязь по лицу, чтобы походить на обычных крестьян. Свои мечи они спрятали в большом, цилиндрическом тюке сена, который Бедивер нес, обхватив ношу с двух сторон руками, а Ивейн, плотно запахнув плащ и придерживая друга за руку, словно указывал дорогу. Без лошадей уйти еще можно – в ближайшей деревне можно будет раздобыть скакунов, а вот без головы на плечах уйти трудно, даже если ты уже мертвец.

Подходя к воротам, они замедлили шаг. Деревянная арка старого стиля, у которой заграждение поднималось при помощи механизма внизу, была свободна, лишь ржавые, остроконечные зубцы выглядывали из ниши, куда поднималась решетка. Проход охранялся парой слоняющихся воинов внутри. Судя по отголоскам фраз, зевкам и смешкам, что доносил ветерок, кто-то был в башне над воротами. Вероятно, лучники, что маялись от безделья. Еще один хмурый рыцарь стоял с внутренней стороны, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, окидывая презрительным взглядом дворовых, что спешили по своим делам. Заприметив недовольного стража, воины Артура еще больше вжились в образ крестьян: Бедивер вжал лоб в сено и стал шмыгать носом через каждый шаг, а Ивейн сгорбился так, что от его гордой осанки остались лишь воспоминания. Треугольный щит на спине рыцаря только добавлял правдоподобности мнимому горбуну. Ведя своего друга, указывая направление хриплым голосом, покашливая, сэр Ивейн не брезговал крепким словцом.

– Да не туды! Кхем! Левее, дурачина! Кхем! Вот! Итить твою налево! Сюды!

Слуги, словно муравьи, сновали туда-сюда, вечно что-то перетаскивая, складывая, чиня или чистя. Стража смотрела на рабочий люд свысока, и спрашивать, куда держат путь эти людишки, никто не стал. С внешней стороны хватало сараев, амбаров и загонов. Казалось, удача сопутствует беглецам, но неприятной неожиданностью для них стали рыцари, что въезжали в имение.

Воины владетеля вытянулись в струнку, положив ладони на рукояти мечей, приосанились, подняли подбородки, смотря строго перед собой.

Под арку, вынув средние походные копья из чехлов, парами въезжали четыре рыцаря. Трое – посланники самого барона Деметрийского вместе с именитым рыцарем из числа приближенных Мордреда. Уперев руку в бок, Сэр Гальфрид горделиво смотрел по сторонам, получая удовольствие от того, как чернь гнула спину, едва завидев его.

«Стоило только заявиться к местному барону и заикнуться про ситуацию в стране, как тот стал раскланиваться и лебезить, будто слуга перед господином. Переворот не стал для него неожиданностью. Мордред искусно прощупывал почву, прежде чем сделать рискованный шаг. Этот барон даже отрядил своих людей со мной, ведь дела не ждут! Ангус и его отряд, скорее всего, уже предстали пред владетелем Ландским, разыграв свое маленькое представленье! Убедительный стервец! Славно-славно, но нельзя терять времени! Камелот захвачен! Йорк полон наших людей! А в Тинтагеле уже собирают армию в поход, что примкнет к силам Мордреда, дабы достойно встретить Артура. Противники короля Мордреда будут болтаться в петлях по всей стране. Головы неугодных на пиках станут угощением для воронов. Да, теперь надо удержать захваченную власть! Артур совершил роковую ошибку, уведя вернейших людей против Бретани! Глупец! Боевая мощь всегда ценилась и была притягательной для знати и простого люда! Лояльные бароны будут сжимать кулак из воинств своих владетелей, бросят клич среди вассалов, а уже король Мордред из объединенной армии всей знати создаст силу… которой будет тесно на этих островах. А если прибавить к ним еще и саксов, которые за звонкую монету пойдут даже в логово дракона…»

Из приятных размышлений Гальфрида вырвала неприятная картина. Каких-то два убогих виллана проходили через ворота, идя навстречу рыцарскому отряду.

– Эй! Чернь! Вас разве плетьми не учили? Господам надо давать пройти первыми! Или ослепли? Нет? Так это мигом можно устроить! С дороги! Еще нам – благородным рыцарям короля Мордреда, не хватало уступать дорогу каким-то выродкам! – рявкнул сопровождавший Гальфрида рыцарь с накинутым на плечи красно-белым, полосатым плащом.

Другой рыцарь ткнул тупым концом тюк в руках Бедивера, заставив того попятиться назад. Злобой загорелись глаза Ивейна. Бедивер ухитрился вовремя схватить своего друга за локоть, поставив на землю тюк и поспешив смиренно ответить:

– Просим прощения, доблестные рыцари!

Странным показался голос этого виллана прихвостням Мордреда. Слишком мягким. Правильное и четкое произношение не вязалось с внешним видом чумазого работника.

Одной рукой Бедивер тащил перевязанное веревкой сено, а другой – сэра Ивейна.

Оставалось только пропустить отряд, и путь к свободе был открыт, но тут не вовремя вмешался чем-то недовольный стражник с внутренней стороны вала, дав пинка Ивейну, приговаривая:

– Знайте свое место, червяки!

Став свидетелями этой сцены, конные рыцари зашлись заливистым хохотом.

После этого сэр Ивейн уже не стерпел обиды. Выпрямившись, он медленно повернулся к обидчику. Побагровевший Ивейн вырвал руку и с ненавистью глянул в глаза стража, который, скрестив руки на груди, с самодовольной усмешкой наблюдал за вилланом.

– Ну и что ты мне…

Охранник не успел договорить. Одним мощным ударом кулака в челюсть Ивейн сбил того с ног. Все застыли в изумлении, когда рыцарь скинул с себя грязную накидку. Их секрет был раскрыт, и Бедивер последовал примеру соратника.

Сэр Гальфрид сразу узнал сына Морганы, и длинная, белоснежная коса Бедивера была ему хорошо знакома.

– Рыцари Круглого стола! – заорал во всю глотку воин Мордреда. – Взять их!

Из-за тесноты, внутри арочных ворот у пеших воинов было преимущество над конными рыцарями. Ограниченная площадка играла на руку беглецам. Ивейн выхватил оба меча, а Бедивер, подняв импровизированный снаряд над головой, выгнувшись и размахнувшись, швырнул тюк в рыцарей барона, подняв клубы пыли вперемешку с сеном. Раздалось испуганное ржание лошадей. Животные испугались, попятились, столкнулись и поднялись на дыбы, скинув с себя всадников. Послышался неприятный хруст ломающихся копий. Упавшие рыцари, шмякнувшись в полном доспехе о песок, со стонами и руганью стали кататься в пыли, заворачиваясь в свои посеревшие от грязи плащи. Сломать что-то при таком падении было очень легко.

Гальфрид и его удержавшийся в седле спутник поспешили развернуть лошадей, чтобы выйти на открытую местность. Со скрежетом клинки покинули ножны. Против Бедивера и Ивейна вышли часовые владетеля. На лету поймав оружие, брошенное Ивейном, Бедивер обнажил клинок, встав в защитную стойку. Едва скрестились клинки белоголового рыцаря и стражника, как мощный прямой удар ноги заставил стража упасть на колено. Бедивер угодил тяжелым каблуком кожаного сапога в пах. Вдогонку он ударил рукояткой меча в челюсть, выбив противнику зуб и окропив кровью песок. Охранник коротко охнул, упал навзничь и более уже не поднимался.

Сэр Ивейн обменялся звонкими ударами с противником. После сделал шаг назад, выжидая, когда страж будет атаковать вновь. Оппонент беглого воина оказался подвижным и решительным, попытался поразить его прямым ударом в грудь, но сэр Ивейн вовремя выставил меч для защиты и отскочил назад, создавая расстояние. Время играло против черноволосого воина и его друга, поэтому пришлось идти в рискованную атаку. Не давая врагу времени на передышку, Ивейн сделал отвлекающее движение, прочертив острием меча дугу перед стражником в шахматной накидке, и тут же ринулся вперед, нанося шквал ударов, целясь в разные части тела. Сталь ртутного цвета достигла цели, оставив алые борозды на руках и ногах часового. Легкий доспех из дубленой кожи не спас, а боль от ранений и вид собственной крови, капающей на песок, заставили охранника запаниковать и потерять концентрацию. В таких случаях открывается простор для действий. Сэр Ивейн послал стража прямым ударом ноги в полет, который бесцеремонно прервала крепкая бревенчатая стена. Шлем с наносником соскочил с головы и завертелся на песке. Врезавшись спиной в преграду, стражник со стоном сполз вниз, выронив клинок и инстинктивно потянувшись руками к ушибленному затылку.

Оглянувшись, Бедивер увидел двух рыцарей Мордреда, спешащих от конюшни. Чтобы избежать ненужной схватки и выиграть время, он выбил лом из намотанной на стержень цепи. Ручка со скрипом начала быстро вращаться, совершая оборот за оборотом. Ржавые наконечники устремились вниз, впились в песок. Громыхнув, решетка опустилась позади рыцарей, надежно отделяя их от преследователей.

К этому времени Гальфрид и другой всадник уже развернулись к воротам, направив копья в сторону арки. Если рыцари короля Артура выйдут из своего временного укрытия, тут им и конец придет. А рано или поздно это произойдет, ведь преследователи дышали в затылок. Рыцарь Льва понял безысходность ситуации и, сняв щит со спины и позвав тихим голосом, произнес:

– Прошу, Овейн, покажи свою львиную отвагу еще раз!

Золотое изображение льва на зеленом щите Ивейна вспыхнуло белым пламенем.

***

Стоявший на башне северных ворот лучник видел двух конных рыцарей перед аркой из своего укрытия, да еще две черные кобылы кружили рядом, потеряв седоков. Каждый крепко сжимал гладкое древко копья, направив сверкающий конус в сторону врат, что сводило шансы пеших воинов на победу к минимуму. Вдруг из арки внизу донесся звериный рык. Стрелок от удивления широко открыл глаза и рот, когда на ближайшего рыцаря из-под деревянного свода выскочил огромный белый лев с золотой гривой. Одним ударом когтистой лапы зверь повалил лошадь на бок вместе с наездником, который кубарем покатился в канаву, а затем, ощерив пасть, развернулся ко второму рыцарю.

Гальфрид решил не испытывать судьбу, развернул скакуна и пустился наутек. Опомнившийся лучник и его друзья стали доставать стрелы из колчанов на поясе, зазвенела тетива. Лев, несмотря на габариты, ловко уворачивался от выпущенных стрел, словно мог предугадать траекторию полета.

Стрелы быстро утыкали крыльцо перед аркой, не находя увертливую цель. Пользуясь моментом, Бедивер и Ивейн выбежали из временного укрытия. Рядом были две баронские лошади, испуганно стучавшие копытами в ожидании своих хозяев. Заметив льва, они громко заржали и рванулись в разные стороны, но рыцари усмирили лошадей, заученно повиснув на поводьях. Вскочив в седла, беглецы понеслись во весь опор прочь от имения предателя.

Вслед им продолжали лететь стрелы, со свистом проносясь мимо. Мохнатый друг рыцарей, убегая за конными воинами, был ранен в заднюю лапу, а Ивейн почувствовал, как в спину прилетела стрела. Щит, прикрывавший тыл воина, был прочным и уберег жизнь обладателя.

Прилично отдалившись от владений предателя, рыцари дали своим лошадям перейти на шаг, чтобы не загнать бедных животных. Теперь они старались обходить города и деревни стороной, так как не было известно, кого поддерживают люди. Ключевая вода, ягоды и коренья поддерживали силы беглецов. В редких домиках отшельников и охотников можно было обменять монеты на хлеб и мясо. А если хозяин делал широкий жест и ничего не просил взамен, то деньги также молча оставлялись в благодарность.

Армия и ее мощь привлекательны, а они, стоит признать, были сейчас на стороне Мордреда. Хитрец все просчитал. Отбытие Артура, тайные переговоры с саксами и мятежными баронами – подготовка была тщательной и скрытной.

Рыцарям ничего не оставалось, кроме как молиться Богу и держать свой путь в гавань Святого Петра, надеясь, что таинственный маг сказал им правду.

***

Обычно темный лес был пристанищем разбойников и лихого народца, но теперь же он был и надежным укрытием для беглых рыцарей.

Раненный зверь Овейн теперь находился в виде изображения на щите, чтобы зализать раны и быть готовым к новым схваткам ради своего хозяина. Бедивер, узрев такое чудо, невесело усмехнулся. Что-то где-то когда-то он слышал про волшебного спутника Ивейна, но считал это досужими байками и россказнями на пирах, пока сам воочию не убедился.

– Мне вот что интересно, друг Бедивер! Кем был тот волшебник в имении?

– Не знаю! Мне он впервые попался на глаза. Но, хвала Богу, он был на нашей стороне и помог нам бежать!

Поправив ремень со щитом за спиной, Ивейн криво усмехнулся.

– А сам он остался с этими лакеями Мордреда! Не находишь это странным?

Нахмурившись, Бедивер опустил голову, не торопясь отвечать. В последнее время происходило мало хорошего. Шлейф удручающих событий преследовал рыцарей Круглого стола уже давно. А будущее обещало переплюнуть прошлые беды. Казалось, что бы король Артур, его двор или рыцари ни делали, будет только хуже. И предательство сэра Мордреда поразило сильнее прочего беловолосого рыцаря, достигнув апогея разочарования. Такие разговоры и размышления вызывали уныние, требовали ответов на неудобные вопросы, которые подрывали уверенность и боевой дух воина. Бедивер поспешил перевести тему разговора.

– Его мотивы мне не ведомы! Удивляться и расстраиваться нам тоже не привыкать! – расплывшись в натянутой улыбке, молвил зеленоглазый рыцарь. – Случайностью или предопределенностью, но все закончилось благополучно для нас. Остальное не имеет значения. Если придавать мистический окрас всему, что происходит, то голова пойдет кругом. Мне, например, совсем недавно приснился сон. В нем я видел девушку неописуемой красоты! Глаз не отвести! Она даже в видении, ниспосланном Гипносом, выглядела такой возвышенной и непорочной… с короной на голове…

Вновь усмехнувшись, попутчик Бедивера задал нетерпеливый вопрос:

– Ну-ну, а в чем подвох был?

Бедивер ответил печальной улыбкой мечтателя.

– Она оказалась вампиром! Кровососом. По клыкам догадался!

Оба рыцаря рассмеялись, найдя повод для веселья даже в нынешнем положении.

– Жениться тебе надо, мой друг! Тогда выдуманные красотки-вампиры не будут затуманивать разум!

И фраза это была сказана не просто так. В Камелоте, во всей Британии и за ее пределами не было вампиров. Это были лишь сказки, которыми бритты, саксы и другие народы пугали своих детей по ночам. Людям доводилось видеть и иметь дело с лешими, ожившими мертвецами, одержимыми бесами, аванками, но вампиры – могучие и высокомерные создания из легенд, не могли быть созданными черными колдунами. Некромантия позволяла поднимать нежить, которая не имела свободной воли, но могла лишь выполнять приказы своего повелителя. Исключения составляли рыцари смерти, но зловещие воители встречались по одному да раз в полвека, из-за чего и за этими созданиями закрепилась слава мрачной легенды. Не было известно хотя бы одного случая, когда где-нибудь видели бы вампира, не говоря уже о поимке человекоподобной нежити. Некоторые остроумные шутники поговаривали, что никто из очевидцев кровавых пиров просто не смог пережить такие встречи, чтобы поведать остальным. Но в мире все тайное рано или поздно становится явным, оставляя после себя последствия своих действий. И пока люди сходились во мнении: нет такой силы, которая могла бы даровать вечную жизнь и оставить волю свободной.

По пути в гавань Ивейн и Бедивер встретили побитый отряд рыцарей, что насилу вырвался из стальной хватки подпевал Мордреда в баронстве Найта. Неутешительные новости эти воины принесли с собой. В Камелоте перебили всех, кто стоял за власть Артура. После помпезной, но короткой коронации самозванца еще долго казнили пленных и тех, кто сочувствовал сторонникам Артура, выставляя тела на посмеяние и поругание, устрашая сомневающихся. Таким кровавым пиром Мордред отметил свой приход к власти, накрыв угощение для стервятников на крепостных стенах.

Бедивер благодарил про себя Бога за то, что случай помог ему избежать ужасной гибели от рук предателей.

***

Осада замков и городов Ланселота проходила вяло. Бретань в ясный и погожий день позволяла увидеть берега самой Британии со смотровых башен прибрежных крепостей. Так близко был дом славных рыцарей, но в то же время, слишком далеко.

Ланселот заперся в своей твердыне в Ренне, малодушно отстранившись от нахлынувших бед.

– Не стану поднимать меч против своего короля!

Так говорил он своим советникам и военачальникам, вероятно, находя удобный повод, чтобы остаться в одиночестве и заниматься самобичеванием. А те, видя, какое войско собралось у порога их дома, только сражались за свои жизни. Требование Артурова воинства было известно вассалам Бретани: выдать предателя для справедливого суда, но клятва верности и вековые традиции служения роду Банов связывали им руки.

Королеву Ланселот оставил в женском монастыре Святой Регины, что расположился на одиноком острове у северных берегов Бретани. Рыцарь посчитал, что Гвиневре будет безопаснее там, да и сама королева, когда трезвость мыслей и осознание случившегося пришли к ней, поняла, что они натворили. Видеть она не захотела Ланселота более, но и понимала, что так просто к королю Артуру ей не вернуться. Сама наказала себя гордая женщина, оставшись среди богобоязненных монашек, обрекая себя на суровый и аскетичный быт. Вероятно, когда-нибудь в молитвах она сможет обрести покой и заслужить своим смирением прощение.

Путь к Ренну перекрыли защитные сооружения крепостей Дола, украшенные черно-белыми флагами королевства, желто-синими полотнами самого города и синими знаменами воинства Бретани, на которых женская рука сжимала в кулачке ключ. Также местами можно было разглядеть штыри между камней вала, на которых в цепях и кандалах мерно покачивались на ветру скелеты, обтянутые серо-желтой кожей.

Чуть больше века назад франки хотели обойти материковые укрепления бретонцев с моря, с ходу взять город Дол и пойти на столицу небольшого королевства. Разграбив прибрежные поселения и опьянев от крови, вседозволенности и легких побед, большинство захватчиков полегло у стен замка Дол-Бретань. Чтобы устрашить в будущем варваров, тогдашний король повелел сенешалю замка повесить на крепостном вале трупы поверженных врагов, как безмолвное предостережение всем потенциальным завоевателям, которое виднелось с берега. Некоторые останки несчастных сохранились до сих пор и считалось, будто в полночь можно услышать глухие стенания сожалеющих о своем проступке франков.

Рыцари короля Артура уже несколько недель пытались взять приступом стены зачарованного замка. По легенде, наложено было на крепостные стены заклятье: если осаждают замок из-за наживы или с плохим умыслом, то удача будет обходить стороной атакующую сторону. Глупые поверья и россказни не останавливали спесивых рыцарей, но после каждой попытки штурма они были вынуждены отступать, неся потери.

Хотели смерти Ланселота мстительные рыцари Круглого стола, а тот ничего не предпринимал. Обманутый судьбой-злодейкой и людьми, Озерный рыцарь потерял смысл жизни. Запершись в своих покоях, герой прошлого был терзаем врагом, которого нельзя поразить острым мечом или пробить копьем. От совести и навязчивых дум, которые, будто черви, каждый день все глубже впивались в разум опального рыцаря, еще никто не уходил.

Но вот в один день внезапно умолкли трубы, перестали заряжаться катапульты и скорпионы. Более не несут рыцари осадные лестницы под прикрытием щитов соратников к заговоренным стенам Дола. Не слышно воинственных кличей и проклятий в адрес предателя.

Ныне роем беспокойных пчел гудят воины в центре лагеря Логреса. У алой пятиугольной палатки короля собрались рыцари, ибо утром прибыл на корабле посланник от верного вельможи. Юный рыцарь принес невероятно печальную весть: захвачено королевство, а сторонники короля Артура пали в битве или казнены. Подлый Мордред воспользовался своим шансом, объявив себя королем. Барон за бароном присягают на верность негодяю. Когда отплыл король со своим войском, Мордред открыл королевство для иностранных наемников: нескончаемым потоком хлынули саксы на земли Альбиона. В поисках наживы, злата и серебра, а также из-за желания отомстить за прошлые поражения, рыщут иноземные воины по земле британской, огнем и мечом оставляя шрамы и рубцы на теле Логреса. Поговаривают, что среди приспешников Мордреда есть даже черные колдуны с велиарами.

Получив такое известие, Артур велел своим рыцарям собраться для совета. Лишь дозорные остались на передовой. Тяжело на душе у правителя Британии, но его долг – быть опорой для всех даже в самые темные времена. И принимать решения…

Выйдя на середину полянки, окруженный со всех сторон своими вассалами, которые, словно бесконечный океан закованных в броню воинов, поглотили стойки с оружием, каменные круги кострищ, редкие деревца и палатки, король Артур печальным взглядом обвел свое войско. Глаза некоторых солдат пылали праведным гневом, были и те, кто отказывался верить услышанному, кто-то только-только узнал трагические новости из уст своих соратников.

Подняв руку, владыка Логреса попросил тишины. Каждый в этот миг нуждался в наставлении своего сюзерена, в глубине сердца лелея надежду услышать, будто заговор целителя, успокаивающие фразы, которые вселят надежду и прогонят схватившую всех за горло тревогу. Многие утешали себя, думая, что раньше было труднее, но король Артур и его рыцари побеждали тогда и сейчас справятся с напастью. Тишину колебали лишь доносившиеся до ушей порывы прибрежной стихии. Было слышно, как ветер колыхал флажки на верхушках шатров и играл листьями лип. Тысячи пар глаз, ожидая услышать короля, устремились на статную фигуру с откинутым на руку карминовым плащом. Красный дракон на отполированном нагруднике, выложенный рубиновой крошкой, засверкал в лучах утреннего солнца.

– Братья-рыцари! Когда король Леодегранс прислал в приданое Круглый стол, то на стульях магическим образом появились золоченые имена славных рыцарей! В самом начале их было не более десяти, а пустых мест было больше сотни. Сильно опечалился я тому факту! Но мудрый Мерлин поведал мне, когда остались наедине, что стоит радоваться, а не горевать! Ибо когда все места за Круглым столом будут заняты, тогда рыцари Логреса достигнут зенита своей славы! А после ждет всех благородных защитников справедливости великая беда! И вот сейчас всем вам известно, что нет более пустого места за нашим Круглым столом! Более трех лет прошло с того момента! Благородные и храбрые рыцари все также защищали слабых и невинных, отстаивали светлые идеалы! Для меня было и остается величайшей честью сражаться с вами бок о бок… А потом последовали неудачи! Многих великих воинов потеряли мы в походах! Затем наступил черед измен и предательств! Вот и сейчас стало известно, что наш бывший брат по оружию, мой племянник, сэр Мордред, силой захватил власть и упивается безнаказанностью в Камелоте! Но не это наш конец! Поведал мне Мерлин, что все достойные мужи во главе со своим королем совершат последний подвиг! Защитят право считаться поборниками добра, чести и справедливости! В последний раз поднимут рыцари Круглого стола мечи, чтобы избавить родину от великого зла, сразить подлых наемников, изгнать иноземцев из Британии! Рыцари Круглого стола… Друзья! Братья! Я спрашиваю вас, совершите ли вы этот последний подвиг, даже если придется заплатить за него жизнью?!

Ответом стал воинственный рев из сотен глоток, разнесшийся на многие мили вокруг. Никто даже не подумал остаться в стороне или, пожалев себя, дожить остаток дней в каком-нибудь тихом уголке. Все и каждый готовы были отправиться назад, чтобы сокрушить армию Мордреда. Какой бы силой он ни обладал, сколько бы золота ни посулил наемникам-саксам, какая бы демоническая магия ни стояла за ним.

В тот же день рыцари Логреса собрали лишь самое необходимое и отправились назад, к берегам Британии. Мрачным напоминанием о недавнем штурме остались дорогие парчовые палатки, заморские ковры и осадные орудия на земле Ланселота.

Идущим на смерть больше ничего не надо, ибо больше нечего терять.

Экскалибур

Воины Мордреда затаились, словно дикий кот перед прыжком, и поджидали возвращающееся войско в засаде. Флот Артура уже приближался к Гавани Королей, когда с берега косым ливнем в корабли полетели огненные стрелы, дротики и камни. Находясь под шквалом снарядов, сторонникам короля пришлось развернуть корабли и поспешить в другую гавань. В результате неудачной попытки высадиться на родных берегах многие верные Артуру люди погибли от стрел или утонули.

Еще только-только подплывая к гавани Святого Петра, дозорный флагмана радостно прокричал, перегнувшись по пояс через бортик смотровой:

– Друзья! Здесь нам будут рады! Красный дракон развивается над гаванью!

Гордо расправив крылья, уверенно стоя на четырех лапах и извергая пламя из пасти, алый дракон на белом поле виднелся на башнях крепости, которая, словно острый клык, стремилась к небесам, подпирая золочеными шпилями лазурную высь. Остатки верных сил, выстроившись на берегу вдоль пристани и песчаной насыпи, размахивали знаменами, которые утратили множество сторонников в результате недавних интриг и подлостей. Однако, это все еще была сила, с которой узурпатору приходилось считаться.

Ступив на твердую землю, Артур и рыцари его были встречены лояльными вассалами, которые стекались за стены прибрежной крепости из ближайших городов, ища укрытия от гонений и находя единомышленников. Лишь немногие из оставшихся в Британии рыцарей Круглого стола смогли вырваться из лап Мордреда, по пальцам одной руки можно пересчитать верных баронов. Кто-то погиб, отчаянно сражаясь до последнего за настоящего короля, кого-то схватили и казнили в назидание другим. Бедивер и Ивейн были искренне рады узреть своего короля в добром здравии. Они представили своего нового друга и могучего союзника Артуру. Таинственный маг-иноземец низко поклонился властелину всей Британии.

– Мое имя Монтель! Я и мои воины с радостью выступим на стороне правды, встав под знамена законного короля Британии!

С благодарностью принял это предложение король, а Монтель все не сводил своих карих глаз с Экскалибура, когда рассказывал Артуру о себе и событиях прошлой ночи.

***

Побитый судьбой-злодейкой отряд рыцарей Артура прибыл к гавани, названной в честь апостола Христа. Но узрев золотые знамена с орлом, они поняли, что опоздали. Многочисленное войско Мордреда разбило лагерь неподалеку от крепостных стен, на сто шагов дальше, чем могут достать стрелы защитников. Небольшой гарнизон не сдался нахальным предателям и наемникам. Сходу взять приморский бастион не удалось. Словно гигантская волна во время отлива, откатывались захватчики от оборонительного вала, оставляя после себя распростертые тела соратников, утыканные стрелами и пронзенные пиками. Посланцы узурпатора решили осадить крепость, поставив палатки и приготовив штурмовые орудия. Они надеялись измором заставить загнанных в угол защитников выкинуть белый флаг, ведь помощи им ждать неоткуда, да и припасы сами собой не появятся в окруженной крепости.

Оставив лошадей и раненых в глубине леса, сторонники Артура выслали разведчиков. Прячась среди пушистой хвои елок, те насчитали несколько сотен мечей, включая солидный конный отряд. Золотые плащи часто мелькали у повозок со съестным. Бахвальные речи и пьяные песни у костров говорили о том, что противник расслабился, уже считая себя победителем и не ожидая сюрпризов от рыцарей, попавших в западню.

Можно было полагать, что настроение в крепости было подавленным. Сомнения терзали защитников, а масла в огонь должен был подлить одинокий рыцарь Мордреда со знаменем мира. Подъехав к крепостным вратам, наглец стал гарцевать на своем коне в полосатой попоне, подметая желтым плащом землю. Несколько раз он проорал, что Артур пал в Бретани, и осажденным стоит признать королем Мордреда, а упрямое сопротивление только усугубит их же участь. Ответом стала стрела, что прилетела с башни над воротами. Вонзившись в тень от лошадиной головы, она четко дала понять, что дух гарнизона не сломлен, никакого разброда или пораженческих настроений нет, а верность королю для этих людей дороже собственных жизней. Сплюнув из-за нахлынувшей ярости, неудавшийся парламентер пришпорил коня, возвращаясь в лагерь.

В спрятавшемся среди хвойных деревьев отряде Бедивера и Ивейна боевой дух порой был на волоске из-за противоречивых предположений. Сомнения тонули в потоке убеждений рыцарей, что сумели сбежать из Ланды. Бедивер, опираясь на веру в высший замысел Создателя, который благоволит праведникам, ссылался на малознакомого колдуна, вызывая ухмылку у Ивейна, которого веселила двойственность ситуации. Несмотря на скептическое отношение к обещанию мага Монтеля, черноволосый воин тоже старался вселять надежду в то, что Артур жив и появится в гавани Святого Петра. Опыт прошлых походов преподал Ивейну простую науку: если в своих рядах начнутся споры и пересуды, а всезнающие господа начнут строить фантастические гипотезы и учить остальных, включая командиров, как надо жить и воевать, то выиграют от этого только их противники. Сплоченность и единство в армии не менее важны, чем заточенное до бритвенной остроты оружие, начищенная броня, инструменты для починки или продовольствие. Отсутствие последнего в должном количестве толкало сторонников Артура на штурм позиций наемников Мордреда.

Честные рыцари Логреса решили атаковать ночью, так как число их было невелико. Приходилось делать ставку на внезапность, надеясь, что шок от неожиданного появления отряда сумеет парализовать сопротивление и обратит осаждающих в бегство. Умение побеждать малыми силами ценилось во все времена, а Артуру случалось в первые годы своего правления и вовсе брать крепости без единой капли пролитой крови, обещая опальным баронам и владетелям прощение, если те сложат оружие и признают его королем. И гарнизоны в сотни и даже тысячи мечей бросали оружие наземь, потому что слову молодого правителя верили. Честным именем и благородством умел побеждать коварных врагов Артур, но теперь ситуация была иной. Короля не было в Британии, а дело приходилось иметь с теми, кто признает лишь довод в виде силы или денег.

Бедивер поднял глаза на синеющее небо. Солнце закатывалось за горизонт, преследуемое темным полотном слоистых облаков. Начинало темнеть. В лесной глуши, среди бурелома и вывернутых с корнем пней витал дух беспокойства. Все, кто мог держать оружие, готовились к отчаянной попытке пробиться в гавань Святого Петра. Однако, когда сумерки уже сгустились, внезапно стали слышны вопли со стороны лагеря Мордреда. Лагерный колокол тревожно возвещал о нападении.

Огненный цветок взвился в вышину, на несколько мгновений вырывая из власти темноты стволы деревьев и затаившихся обитателей леса. В рядах неприятеля вспыхнула палатка, затем еще одна и еще. Яркие языки пламени прорезали темень, освещая местность вокруг. Небольшие группы наемников стали метаться в разные стороны, судорожно пытаясь сохранять строй. Слишком резким был перепад настроений в рядах осаждающих. Выкрикивая приказы, горластые командиры пытались навести подобие порядка, порой, неожиданно замолкая и падая лицом вперед с колотой раной между лопаток или захлебываясь кровью из-за перерезанного горла. Табун испуганных лошадей без седоков стал разбегаться по поляне во все стороны: видимо, кто-то намеренно отвязал их во время атаки.

Став свидетелем неожиданного подарка судьбы, сэр Ивейн прокричал так, чтобы слышали все его друзья:

– Ждать более не имеет смысла! Сейчас или никогда! Видимо, защитники гавани атаковали силы Мордреда! Поможем им!

– Gloria victoribus! – разносилось из лесного мрака.

«Слава победителям», ведь каждый воин, вступая в смертельную схватку, надеялся обрести первое и стать вторым. Издавая боевой клич, конные рыцари понеслись в сторону лагеря по дорожке, которая использовалась торговцами из местной деревни. Вырываясь из объятий зловещей темноты, выпрыгивая из кустов и протискиваясь между веток-метелок вечно зеленых елок, пешие воители неслись навстречу врагу, сжимая в руках боевые топоры и палицы. Со стороны казалось, будто сам лес рождает этих воинов, которые спешат на помощь осажденным. Рыцари Мордреда разрывались между переполохом в лагере и нежданной атакой из леса, а чуть позже загремели чугунные цепи, с глухим ударом опустился подъемный мост через ров, и на поле брани высыпал гарнизон гавани. Наемники наспех организовали оборону, кое-как попытались отбить стремительный бросок армии из крепости, но были сметены, словно лавиной.

Неслаженно и вразброд выступили псы Мордреда и против неприятеля из леса. Выпущенной стрелой несясь по лугу, Бедивер заметил, как впереди Ивейн вышиб копьем рыцаря в желтом плаще из седла, а тот, наматывая материю на себя, скатился по ковру из полевых цветов и зелени в овраг. Некоторые наемные солдаты занимали круговую оборону, сбивались в стайки и шли на противника строем, подняв щиты и ощетинившись острыми копьями, словно причудливые ежи. Однако, стоило только бронированным монстрам на боевых лошадях устремиться на них, сшибить пехотинцев и пробить бреши в построении, как сторонники Мордреда не выдерживали, бросали оружие и пускались врассыпную, подставляя спины под удары безжалостной стали.

Натянув поводья у пылающей повозки с плетеными клетками, Бедивер несколькими ударами сбил замки, выпуская на волю метавшихся внутри гусей. Гогоча, расправив крылья и спешно перебирая лапками, живой провиант поспешил покинуть неспокойное местечко. Две белых птицы на ходу умудрились, вытянув шеи, будто в отместку за попытку покуситься на их жизни, цапнуть завалившегося рядом с ними наемника за ухо.

Зайдя в полыхающий лагерь, Бедивер заметил странные вещи: палатки покрывались пламенем в мгновение ока, будто сами собой вспыхивали, мечи некоторых противников рассыпались прахом прямо у них в руках, да и сами воины Мордреда в лагере двигались неестественно медленно, словно были по колено в болотной трясине. Паника царила в рядах новоявленного короля, но кто был причиной этой суматохи – оставалось загадкой, ведь храбрецы со стороны гавани только-только подступили к защитным мантелетам.