Меня зовут Адам. Первая книга

Глава № 8. Двойник явления, который путает карты. Вторая часть

Но начинаю думать, как можно ещё использовать разум, который открывается и понимается, как иная суть, либо внутреннее зрение, которое зацепит и попадется на крючок понимания. Как рыбу подсечь и приблизить к себе, дабы видеть и разуметь того, кто сможет прийти прямо в руки, а не будет всё время убегать, не давая и шанса для сближения. Погоня, а она уносит силы, которые могли бы пойти на другие меры для достижения, а не в понятии того, что видится глазами и внутренним взором, который понимает то, что хочу узнать. А то, что видимо, может прийти в руки или в голову. Надо быть готовым к этому или к тому, что увидит взор, а тело отринет и не сможет воспринять, не разумея, что оно увидится и тогда, как пойму, будет много сути, а она в силах затопить корабль головы и выбросить то, что считается балластом. Мешается и тянет вниз, минуя суть, и не знаю, как увидеть то, что скрывается. И выбросить лишнее из тела.

А оно может и утянуть на дно, либо сделать так, чтобы улетел из комнаты, за которую надо сильнее вцепиться, и не отпускать, а то долго шёл к этому познанию. Надо пускать корни, чтобы дерево заимело новые зацепки в землю и разум, который может выбросить и не дать остаться в зримом уме, а то так и не дойду до цели, а буду где-то около понятия, которое ускользает и не может уйти из взгляда. Прошлое стоит перед глазами, как мета, путь и понимание того, как идти и понимать то, что видится и уходит из глаз дальше, ускользая, не давая понять и уразуметь всей сути, которая дразнит и убегает. А я вновь не понимаю, как изловить эту бабочку, которую хочу увидеть в своих руках. Или надо начать искать иное, которое можно сразу поймать? Прошлое, которое не идёт. А лучше будущее, а то не понятно, что будет в финале с тем, что вижу, и, шагая назад, твердо осознаю, что не дойду мыслей.

Тогда надо узреть иной путь и понять то, что хотелось увидеть, а не дойти, ибо, если не выполняется или не делается достижимым, то надо поменять средство достижения, которое меняется до неузнаваемости и увидится тогда, когда начну по-иному ходить по тропе мысли, либо знания в достижении. Сейчас делаю, что жду конкретных действий, которые не могут отразить всё шаги, идущие по знанию глубоко в мозгу, чувствую следы, отпечатывающиеся и несущие иную логичность, следственность, разумность. И начинаю смотреть в пучину мозга, плывущий в памяти, которая ведет его, но не даёт повода для того, чтобы прикоснуться или хоть как-то увидеть то, что хочу достичь. Понимаю, что это надо для того, чтобы долгое время искал и в конце будет наибольшая радость обретения позиции, с которой увижу весь мир, раскинувшийся знакомым деревом, которое исходит из разума обретенной сути.

Да, есть такие понятия, которые сейчас начинаю понимать, выцеливая, и, видя на горизонте событий, падающие через лунку смысла каким-то белым светом, крадущим знание о мире, что казался понятным и осмысленным в разумности следования за ним. Понимаю то, что должно случиться, а не то, что будет, или начну видеть прошедшие события, которые уходят, подобно Млечному Пути, который закручивается веретеном, не прекращает вертеться и ни на секунду не замедляется, а быстрее и размазанной линией эта нить видится. Надо остановить бег событий, дабы начать понимать, а не понимать взглядом, который может ошибочно дать истину, либо суррогат сути. Она подсовывается пониманием, которое может не всё время следовать за истиной. Взгляд теряет истинность, которая размазывается и не дается близкой сутью, а отдалением в познании. Как увидеть и приблизить, иначе текущий взгляд всегда будет смазывать то, что вижу, и каждый раз такое будет на расстоянии, а не вблизи истины лица.

А её понятие всегда исходит из того, как увидеть и видеть внутри те события, которые заслуживают внимание, а не умственного зрения, идущего и сшивающего мысли воедино, даруя такие эмоции, что не сразу смогу разгадать, а также прочувствовать разность понятий, а они, вычитаясь друг из друга, рисуют иную суть. Познание тогда приобретает совсем другое понимание, отличное от того, что было, и сейчас оно обретает такие глаза, которые светятся и прожигают буквально внутренним огнём, дабы оставить ожог на очах судьбы, остающейся живой, но опаленной. И сейчас пытаюсь прочитать это влияние, выжигающее и разнящееся от того, что было до него, а иначе, как видеть и понимать суть, которая может предоставить такие явления сути, меняющейся в зависимости от внутреннего понимания. Смотрю по-иному, и вижу другое, глубже и осмысленнее, что рождается сейчас изнутри и идёт, обретая смысл.

А, может, дарует даже то, что не мог осветить и дать понимание сути прямо в явлениях, а не в их отображении, которые накладываясь друг на друга, меняются и предоставляют то, что может не стоять на одном месте, а всё время в поисках создания истины. Но она понятная в следовании за сутью, а не явлениями, отражающиеся в глазах двойника. Может быть, то его вина, что путаются карты восприятия и становится непонятным то, что хочу отразить и достичь, а не наблюдать новую истину, которая создана иным течением, а также разумом. Ведь он не мой, а такой, что надо по-другому настроить взгляд, чтобы был виден уже взглядом, который исходит из головы, а не других глаз, что, по сути, стали подражанием и тем, что отвлекает от шагов, исходящих из достижения. Начинаю следовать за тем, что поймается видом.

Как следовать за сутью, а не за мнимой познавательной деятельностью, которая видит своё призвание в отвлекании от шагов в действительность, и из-за этого не могу достичь, потому что замедляюсь в понимании того, что хочу увидеть. Двойник также запутывает нить повествования, не давая полное знание и отображение, а зеркальную гладь даёт, которая меняет то, что отражается, и становится другим, ибо на гладь падают капли сознания, смотрящего на истину. Путаюсь, но пытаюсь следовать за срединным путем, выводящим из лабиринта сознания, которое может забыть то, из чего произошел, и, как следовал. А также шаги, послужившие в достижении сути. Хочу также понять прошлое, начать приближаться, а не видеть вид и отражение, которое не такое, каким было до этого, а изменения носят знание и характер видения, как призрачную иллюзию. Как не провалиться в неё, заходя всё дальше в познание, подкидывающимся иным сознанием или даже зрением, которое видит, но и не думает о помощи, либо следовании за сутью. Начинаю пугаться, что так всё время пройдет, а не найду искомый субъект.

Хочу достичь взгляда, который отразится от правды, и лучом проронит нить, за неё могу и зацепиться, чтобы проследовать и видеть конечную цель, а не лик лабиринта, цель которого в отвлечении внимания, а не помощи. Запутать, превратить нить Ариадны в сложную запутанную сферу или узелок, который так просто не развяжешь, можно, конечно, разрезать, но что тогда будет в финале? Обрубки понимания, и придётся искать сначала, а не следовать по тому, что уже есть, а это грозит тем, что могу утратить и след того, где шёл. Иначе не пойму и тайны, и достижения того, что увижу, а не от чего буду отталкиваться, понимая иное, что подсунуто знанием извне. Это отвлекает, мешает, смешивает понятия, которые уже открылись, надо вновь уходить туда, откуда начал путь, а то не увижу суть изначальную, а увязну.

Да, надо не уходить глубоко в суть, которая может стать пучиной памяти, которая душит осознанием того, что не могу разуметь и отвлечься от того, что мешает. Как освободить разум от слов, которые не привязаны сутью и случаем ко мне, а служат моментом, который мешает. Начинаю отбрасывать иной, цепкий взгляд, видеть свет, выжигающий изнутри, освобождая разум и прилегающее пространство, которое должно быть пустым для шагов внутрь, а не вокруг сути топтаться, и так не узреть то, что могу понять, но не шагнуть туда, где кроется вход. А как это сделать? Надо исходить из ухода из сферы того, что не является моим, в поле зрения, исходящего из мозга, где есть суть и путь, готовый для вхождения. Начинаю уходить к пониманию того вида, который изначально был, но из-за отвлечения ушёл и не смог создать, а также достигнуть то, что прячется в познании других сыплющихся взглядов.

Отбрасываю их, начиная понимать то, что должен достичь, а не то, что хотят в меня вложить, это та часть, которая познается в сравнении с тем, что уже есть, а не видится в достижении сути и познании внешнего вида явлений. Понимать зрение и исходить из того, что есть сейчас, а не придуманным явлением думать и искать то, что требуется начертить, либо увидеть. Становлюсь цветущим цветом, а не исчезающим путем, который хочет спутать и не дать ответного шага, который познается в отказе от того, что нужно увидеть, а не отвлекаться на голос, вмешивающийся в путь. Исходящий взгляд должен следовать за сутью, которая зовет к пониманию того, что исходит из внутренней готовности для следования в то, что скрыто. А, как раскрыть из души, открытой для нового, но никак не ожидания вида, который блестит на горизонте. Начинаю шагать, не видя маневров, которые светятся и рисуют то знание о прошлом, приближающееся к тому, что желаю и познаю с рвением и точным знанием, какие шаги будут достижимы конечности пути. Знаю, что следую и исхожу из внутреннего горения огня.

Огонь зрится и тлеет на вариациях смысла, также обретения и искания вечного, зримого в пределах познания, которое убыстряет стрелок бег и дает ту суть, которая видится и постигается, как следование по пути внутрь. Начинаю смотреть не в грани отвлечения, а вовнутрь разума, пребывающего в мозге, который вижу и начинаю шагать глубже, дабы рисовать достижение и шаги, следующие за тем значением, которое являет будущность прошлого. Надо зреть горением, которое дает пепел минувшего, сжигающегося в уме мыслью, которое направлено в цель, бегущей навстречу взгляду, направляю его и одновременно являюсь целью того, что достигаю, а не рассматриваю их в отрыве друг от друга. Также я есть взгляд. Должен достичь свое прямые отражения и значения, которые сливаются воедино, неся понятливость шагов и того, что может стать следованием за шагами, направленными внутрь себя.

Шагаю и исчезаю в прошлом переживании, которое наталкивается на стену будущего, которое бежит и видит отражение зрения в своем беге. Это, как видеть событие, в связке с бытием и видением того, куда движешься или идешь, а это равнозначно понятию цели и направленностью в неё, как знак для отслеживания понимания или ведущих за собой шагов или будут ведомы. Это также зависит от настройки внутренних взглядов, которые зреют и потом пробиваются ростками сквозь почву разума, которое видит себя в зеркале подсознания. Надо двигаться к нему и знать, что видишь и то, как оно ведомо в процессе познания, либо следования за знанием. Поэтапно можно понять и признать тот шаг, становящийся решающим для процесса, который будет создавать созидание. А не новый этап, который отвлекает от пути в суть, которая раскрылась цветом и несет лепестки, срывающиеся вниз.

Поток ведёт вниз, к течению смысла, которое льется не там, где находится сейчас, а в умозримом понятии. Его ещё надо проследить и понять, как достичь, а может, и создать новый смысл, который явно отразит то, что надо понять и описать. Понимание этого объекта исходит из того, что возникает в груди и несет соединение звуков, которые набирают оборот, и звучат пониманием того, как должен пониматься смысл. Увидеть его тяжело, но можно заглянуть за рамку смысла, отслеживая, куда идёт мысль, и, что за ней следует, какие зримые дороги и тропы она преодолевает, а, что оставляет в небытии, ибо нет такого состояния, где всё можно понять. Узреть даже то, что не понимаешь, крайне сложно, надо разобрать его по винтикам, не говоря уже о том, что надо ещё собрать воедино, и стать движением по пути смысла, а может, зацепиться и проследить, куда движешься, чтобы увидеть бездну. Что за ней? Если мы и так далеко. Как выше описывал, там находится разум, не боюсь дальнейшего пути, а движусь вперед, смело идя в поток сути.

Проникаю в него, начиная понимать, где оказался, и, что остается непонятым, либо проживаемым, а, что наоборот, должно нести большее понимание, чем есть сейчас. Вижу глубже, когда лечу, и не случайно, мозг выбирает те состояние, в которых часто пребываю, а не подсовывает наугад. Где уже был, туда легче следовать. Понимать по-иному, зреть в словах, которые несут иной оттенок сути, которая ждёт того, кто прорисует и поймет так, как было заложено в мозге изначально, ибо из него всё исходит, и в него должно всё вернуться. А, иначе, какой смысл в том, что теряется по пути, но не достигает своего дома, который стирается на горизонте событий, но так скрываем под потоком сознания, сносящего границы и рамки, которые определены в понимании себя, а не всего мира. Понять, куда следуешь, ибо жизнь идёт сейчас, а не ты проходишь за ней. И также я лечу здесь, а не кто-то иной, или тень. Личное переживание.

Потому вижу достигаемое знание в этом полёте, который направляется вниз, и там будет увидена мысль, направленную её в смысловое значение, которое ещё надо разгадать. Ничто не даётся уже созданным, мы должны привнести что-то свое, чем отличиться текущий бег событий, а не симуляция чего-то, создаваемая под копирку деяний. Как иллюзия жизни, которая можно воспроизведением заполнить, и не значить сама по себе. Какое тогда будет отражение, если так и не уследишь за падением, которое важнее, чем то, что пытаются навязать. Оно не моё, если не даёт права следовать за полетом, и лететь, понимать, куда падаю, как движусь, и что остается за спиной. Я же откуда-то лечу. Но слишком долго. Начинаю следить за мыслями, падающими лепестками, вижу их на горизонте зримых событий.

Следую за ними, дабы проследить за полётом, который несется, но также замирает и невозможно всё отразить, если будешь торопиться в понимании следов, шагающих падением в разум, открытый навстречу ветру. Он сносит сознание. Падаю вниз, срываюсь, не могу удержаться на одном месте, а ближусь к цели, что, оказывается, находится внизу, а не верху знания. Не мог понять этого изначально, а из неверных шагов, которые спутали знание с мнимым достижением сути, немного отвлекся от первоначального следования в суть. Продолжаю падение, дабы яснее представить то, что рисую и познаю иным взором, направленным теперь вниз. Сейчас переключаюсь на падение, ибо оно также является важным в плане составления впечатления от явлений, оплетающих продвижение к разуму, которые находится в памяти, которое кроется в мозге, скрывающимся под толщей подсознания и сознания.

Теряю нить сути или мелькающих понятий. Вижу умозрение, но оно смазано. Лечу, но падаю в свободный полёт. Теряю явь и ощущение действительности. Свет сжигает мое отражение в действительности, в которой я не пребываю, а отдаляюсь от зримого проявления в реальности. Меня в ней нет. Я становлюсь падением. Не понимаю себя вовне падения, так как связую с ним свою душу, в которой нет другого проживания, чтобы выйти из переживания и не падать. Пребывать вовне данной длины волны, а радоваться жизни, в которой есть счастье, а не только падение в пустоту. Но она завлекает в себя, что глаз не оторвать, ведь понимаю себя целостностью с падением вниз...