Миротворец-2

Глава 16

А тут подтянулся один из братьев Люмьеров со своим киноаппаратом, и он немедленно начал распоряжаться, устанавливая снимаемых лиц в правильные позиции. Сначала в гостиной, а затем и в саду, в беседке, увитой плющом. Через полчаса он, наконец, успокоился, тогда Александр высказал ему такую мысль.

— Хорошо бы, если б запись шла со звуком — голос Льва Толстого неплохо было бы сохранить для истории.

— Меня уже как-то раз записывали на граммофонную пластинку, — вспомнил писатель, — но потом они куда-то пропали, эти записыватели.

— Вот-вот, технология записи звука уже имеется, — наставительно заметил царь, — осталось только привязать ее к записи изображения, получится полноценный художественный фильм.

— Надо подумать над этой темой, — подал голос Люмьер, — я передам эту мысль Луи, может, мы что-то и придумаем в ближайшее время.

— Как там Дума работает? — задал последний вопрос перед расставанием Толстой.

— Работает как-то… — задумался Александр, — от вас до нее, кстати, ехать всего сотню километров — заехали бы, речь какую-нибудь сказали… я почему-то уверен, что к вам прислушаются.

— Спасибо, государь, — призадумался Толстой, — я подумаю…

Поволжская республика

Слегка отдохнув от путешествий и встреч в верхах, император решил разобраться с крестьянским вопросом и вызвал к себе Николая, назначенного старшим по этим делам.

— Рассказывай, Ники, как у тебя дела с сельским хозяйством, — предложил он ему, одновременно разливая по бокалам янтарную жидкость.

— Да как будто неплохо, папа, — отвечал Ники, пригубив коньяк, — программа переселения в Сибирь и на Дальний Восток запущена, первые десять тысяч поселенцев отправились в путь, в основном пока в Омск и Красноярск. Два банка подключены к выдаче льготных кредитов, лимит у них установлен по 5 миллионов рублей… это на первых порах. Диверсификация посевного материала также стартовала — выпускаем печатные материалы о необходимости разнообразить посевы, не только пшеницу и рожь сеять, но еще и лен, подсолнечник и рапс.

— Добавьте туда же сою, — вспомнил царь свой пекинский визит, — очень полезная и прибыльная культура.

— Хорошо, добавим, — вздохнул Николай, допив коньяк до конца, — что еще… относительно реформации общины… тут пока дела идут не шатко и не валко… а если честно, то совсем никак не идут — не хотят крестьяне реформироваться.

— Ясно… — ответно вздохнул Александр, наливая по второй рюмке, — а что там насчет образцовых хозяйств? Я, кажется, давал тебе такое поручение на одном из совещаний.

— Все верно, папа, было поручение… дело это тоже непростое, на данный момент получилось организовать всего два таких хозяйства, я решил назвать их коллективными или сокращенно колхозами.

— И где же они образовались, эти два образцовых колхоза?

— Одно на Кубани, станица Семикаракорская, если это тебе что-то говорит…

— Да, слышал такое название, — прокомментировал царь, — а второе где?

— Рядом с Саратовом, на другом берегу Волги — в Екатеринштадте…

— Это что, у немцев? — сдвинул брови Александр.

— Да, у немцев… но это же наши немцы, российские.

— Напомни мне историю, сынок, — уселся поудобнее царь, — как они вообще у нас в Поволжье появились, эти немцы.

— Охотно, папа, — Николай раскрыл папочку, которую принес с собой, — я как знал, что ты этим заинтересуешься, поэтому попросил подобрать материалы по теме… слушай.

И далее он коротенько пересказал историю появления немецкого землячества в России.

— В 1762 году Екатерина II издала манифест о позволении иностранцам селиться в России, а также о льготах и правах поселенцев. В основном это были люди из немецких княжеств — тогда же Германия еще не объединилась. Из Баварии, Гессена, Бадена, Пфальца… из Пруссии очень мало. Также небольшой ручеек притек и из Австрии со Швейцарией. Всех этих людей сначала везли в Ораниенбаум, там несколько месяцев обучали языку и вводили в курс российских дел, а затем уже транспортировали к месту их постоянного жительства — на целинные земли Саратова и Царицына в основном… а еще в Новороссию, это Херсон, Николаев, Одесса.

— И сколько их всего въехало?

— Точных подсчетов нет, но примерно можно сказать, что больше ста тысяч… занялись они в основном земледелием, но со временем к этому добавились и ремесла, в частности ткачество и кожевенное дело. Появилось даже отдельное наименование у ткани, которую они выделывали в окрестностях Царицына, сарпинка…

— Слышал, — ответил царь, — это что-то очень дешевое и непрочное.

— Ну какое уж есть, — развел руками Николай, — народ покупает. Таким образом, сейчас в России насчитывается более полутора миллиона людей, считающих себя немцами.

— А что у них с вероисповеданием?

— Почти все переселенцы были либо католиками, либо протестантами — им разрешено исповедовать свои религии, строить кирхи и служить мессы, однако строго запрещено обращать в свою веру православных… на мусульман и буддистов этот запрет не распространяется, их можно делать протестантами…

— И что, много мусульман перешли в новую веру?

— У меня таких сведений нет, но рискну предположить, что немного.

— Понятно… где именно расположено это образцовое хозяйство, покажи.

И они оба подошли к большой карте Российской империи, висевшей тут на одной стене.

— Примерно здесь, папа, — Николай ткнул карандашом в точку, расположенную чуть восточнее Саратова.

— А назвали вы его как, этот колхоз? — спросил царь, рассмотрев карту вблизи.

— Колхоз имени Екатерины II, — улыбнулся Николай, — а тот, который на юге — просто «Победа».

— Победа это хорошо, а вот насчет Екатерины надо бы подумать… длинно слишком, да и не уверен, что имя императрицы хорошо будет смотреться на фоне сельскохозяйственных реалий, — царь вернулся на свое место, налил еще по одной рюмке и закончил свою мысль так, — переименуйте во что-то более понятное.

— Я тебя понял, папа, — не стал спорить сын, — пусть будет «Восход»… ну или «Вперед»… или совсем уж просто «Волга».

— Вот это другое дело, — одобрительно посмотрел на него Александр, — и еще вот что… надо бы съездить и посмотреть на месте, как у них там дела идут… да, и кино про них можно снять, художественное… что-то про любовь немца и русской крестьянки.

— Лучше наоборот, папа, — поправил его сын, — немки и русского мужика… что-то на тему Ромео и Джульетты — семьи резко против, а они все равно соединяются, это должно понравиться массам.

— Молодец, мыслишь в правильном направлении… когда там у них посевная заканчивается?

— Так уже почти закончилась, — растерянно ответил Николай, — южный же регион, скоро озимые начнут убирать.

— Вот тогда и поеду, посмотрю, как озимые убирают. А сейчас вместе можем прокатиться на завод Мамонтова, если есть желание…

— Это где летательные аппараты собираются делать?

— Самый он… мне Савва лично обещал продемонстрировать какие-то первые успехи в этом месяце.

— Конечно, поедем — интересно же…

Ходынка

В конце 19 века Ходынка представляла из себя огромное пустое пространство на севере Москвы. Из построек на нем имели место ипподром и так называемые Николаевские казармы, двадцать трехэтажных домов, где базировались части Московского гарнизона. В народе прижилось, впрочем, название Ходынские казармы. Остальное огромное поле с протекающей примерно посередине рекой Ходынкой использовалось для воинских учений, а также для всенародных праздников вроде окончания войн или коронаций царей.

Вот здесь, на противоположном краю от казарм и ипподрома, и построил свой авиационный завод Савва Мамонтов. Прилегающую же к нему территорию расчистили и огородили, назвав «Первым московским авиаполем». Александр приехал сюда строго инкогнито, поэтому его не встречал никто, кроме хозяина и французского механика Блерио.

— Приехал проведать, как у вас тут идут дела, — сходу же перешел на деловые рельсы царь, — покажите-расскажите, господа…

Его провели в главный сборочный цех, где в ряд выстроились сразу три варианта будущих летательных средств, соответственно низкоплан, высокоплан и биплан с двумя плоскостями крыльев. Все, естественно, деревянные, за исключением некоторых металлических деталей.

— Первый вариант у нас называется СМ-1, — показал Савва на низкоплан, — а это СМ-2 и ЛБ-1.

— По первым буквам имен, я так понимаю, называли, — понимающе кивнул Александр, — это хорошо. А моторы к ним в какой стадии готовности?

— Моторный цех у нас здесь, — показал рукой в дальнюю сторону цеха Мамонтов, — давайте вместе посмотрим.

Делегация миновала ряд самолетов в разной степени готовности и через большие вороты вышла в другой цех — тут можно было увидеть целых четыре варианта двигателей внутреннего сгорания, возле которых суетились два десятка мастеров.

— Вот, изволите видеть, — начал экскурсию Мамонтов, — паровые двигатели мы отсекли в зародыше, они не смогут дать нужную тягу. Здесь представлены такие варианты — 4-цилиндровые двигатели воздушного и водяного охлаждения и то же самое, но с 6 цилиндрами.

— Вы знаете формулу, по которой считается необходимая мощность двигателя для подъема самолета в воздух? — задал неожиданный вопрос Александр.

— Если честно, то нет, — воззрился на него Мамонтов с большим любопытством.

— Я вам потом ее передам, там сложно, если словами… — отвечал царь, — а что касается оптимального варианта двигателя, то давайте пройдем в ваш кабинет, я там покажу кое-что.

В кабинете царь выложил на стол две фотографии, где в разрезе были нарисованы два двигателя, один воздушного охлаждения, другой водяного.

— Вот так примерно надо их и сделать — уверяю вас, что получится, как надо…

— Откуда у вас такие рисунки, государь? — ошеломленно спросил Мамонтов, а Блерио ничего не сказал, он был занят изучением рисунков.

— Это конфиденциальная информация, господин Мамонтов, — ответил ему царь, — и еще одно замечание — когда эти аппараты поднимутся в воздух, а я надеюсь, это случится до конца года, то вы столкнетесь с одной проблемой, самопроизвольными колебаниями крыльев. Это явление называется флаттер… как его избежать, мы поговорим чуть позже. А из трех вариантов компоновки самолетов я бы порекомендовал к производству последний, который с двумя плоскостями — это более надежно и просто, и через сто лет на таких бипланах летать будут.