Наномашины, Анафема! Том 11

Глава 15

Я не знаю, когда это началось и в какой момент пошло не по сценарию. Возможно, с самого начала. Но первый признак я заметил лишь только сегодня.

— Что… вы сказали? — медленно повернулся я.

Суккубы и инкубы, которых я породил в Германии, собрались в том же подвале ресторана, где и происходила инициация.

— Ну, так случайно вышло, что… — говорила почему-то Эскофье, — В общем, за то время, что вы за нами не следили, мы случайно… ну так вышло… что две семьи порушили. М-мы… жен увели, и там такие мужья, что… не простили в общем. Ну и… из-за нас развелись. У одних был ребёнок — с отцом остался.

Я совершенно без эмоций смотрел на склонивших голову одержимых. Они молчали под моим тяжёлым взглядом. Правда тяжёлым. Я очень редко так смотрю. Но сейчас почему-то… не мог сдержаться.

— «Вы»?.., — едва не процедил я, — Вы все разом трахали одну жену, а затем вторую, или что?

— Н-нет. Ну… контрактник был, очевидно, — оправдывалась Эскофье.

— Тогда какого хрена говоришь сейчас ты, а не он?.., — голос переходил в рык, отчего француженка дрогнула, — Кто. Это. Сделал?

И вздохнув, шаг вперёд делает один из инкубов. Я не видел в его глазах особого раскаяния или сожаления, что он нарушил один из наших основных постулатов, что разрушил две семьи, чьё горе превратилось в мою силу.

Нет, он явно не сожалел.

— Я, господин, — прямо сказал он, поднимая голову, — Это был я.

— И почему же так вышло? — перевожу взгляд.

— Потому что… такова моя природа, наверное, — пожимает он плечами, — Они желали, я не мог отказаться. Прошу прощения.

— А почему смогли все остальные? Думаешь у них не было таких вариантов?

— Ну-у-у… — он допускает лёгкую ухмылку, — Наверное, воля Похоти во мне сильнее, вот и всё. Мои братья и сёстры молодцы. Я хуже. Те две дамы страстно меня умоляли! И если бы не я, то они бы всё равно вызвали кого-то не из нашей…

Я ловлю трезубец и резко пробиваю в грудь инкуба!

— КХА-А! — кашлянул он, моментально отхаркивая кровь.

Эскофье вскрикнула, а остальные попятились, буквально ощущая поток гнева и ярости от меня, и кровожадности от Соломона, вкусившего демоническую кровь.

Костяной трезубец кромсал плоть и внутренности, зубьями не давая с него соскочить! И как только инкуб попытался сорваться и выбраться, шагая назад, я резко пошёл на него, придавливая оружием к стене.

— Г-господин! Господин! — захрипел он, с ужасом смотря на меня, ощущая, как к душе уже подбирается Соломон, — Простите! Простите! Я больше не буду! Я не знал что…

— Всё ты знал, выродок. Это было строгое правило, наш кодекс. И в тебе — ноль сожалений, — прорычал я, раскрывая пасть, — Пойдёшь в назидание другим.

— С-СТООЙТЕ!

И, не обратив внимание на вскрик, я дёргаю трезубец на себя и одним укусом разгрызаю глотку, отрывая голову от тела.

Теплая кровь вперемешку с мясом, а также демонические и человеческие эссенции горячим металлом оседают в моём желудке, и я, выдохнув от удовольствием, поднимаю глаза на замеревших от страха последователей.

— Так. Будет. С каждым! — прокричал я, указывая трезубцем на труп, — Каждый, кто превратится в похотливое, ублюдское животное, портящее людям жизнь, разрушающее семьи, уводящее мужей и жён — КАЖДОГО ЖДËТ ТО ЖЕ САМОЕ! Понятно⁈

Они судорожно закивали, трясясь в полном ужасе. Для них я словно… и есть чудовище. Монстр, которым пугают, и одновременно ориентир, за которым нужно следовать. Ровно как… Король Чудовищ.

Посмотрев каждому в глаза, увидев там огонь подчинения и настоящего страха перед вершиной пищевой цепи, я фыркаю словно зверь и смахиваю кровь с трезубца. Взгляд возвращается на труп.

Я не стану сжирать его ядро. Это ведь не демон, а одержимый — пусть с ним разбирается система Небес и Бездны.

«Ублюдок», — цыкнул я, зачем-то пытаясь смахнуть тяжкую ношу с правой руки, словно это была пыль.

Но шипы на Лозах Похоти, конечно, никуда не делись.

Теперь две разрушенные семьи навсегда станут частью моей силы и жизни. Теперь это моя вечная ноша и напоминание, что виновен в этом… конечно же я.

«Рой, насколько велика сила, которую даёт похоть?..»

'На текущий момент, при столь мало развитой сети Инкубов и Суккубов, и столь малом количестве свершённых контрактов, Похоть всё равно пассивно прибавляет вам год развития магического ядра.

Её КПД крайне высок, а потенциал, при дальнейшим масштабировании сети и скорости набора контрактов, полагаю, ограничен лишь количеством людей на планете'

Я сжимаю правый кулак, и татуировка Лозы отзывается приятной болью, тут же даруя силу.

Нельзя избавляться от такого инструмента из-за одного урода. Надо просто быть лучше. Мне. Это я недоглядел.

— Эскофье, — поворачиваюсь.

— Д-да… — подошла она, опуская взгляд в пол, и встречая там лишь труп с оторванной, сожранной шеей.

— Ты знаешь, кто те две девушки?

— Да…

— Попробуй найти. Посмотрим, что можно сделать. Может вернём.

— Т-так точно, господин…

Она всё ещё на меня не смотрит. Не может поднять взгляд, хотя всегда до этого не могла его оторвать, чтобы я ни делал и что бы ни говорил!

И потому я прямо спросил в чём дело. Я ожидал такой реакции от других, но не от Эскофье.

— Вы как-то… меняетесь… господин. Ваша аура. Не могу сейчас… привыкнуть… — прошептала она, явно боясь моей гневной реакции.

— Меняюсь?.., — нахмурился я.

Не знаю. Вроде сделал, что нужно. Мы не в игрушки играем, чтобы за нарушение строгих правил просто ругать и отпускать.

Хотя, Эскофье всё ещё человек, ко всему и молодая девушка. Можно было ожидать.

Мда. Хотя ситуация, конечно, так себе даже для меня. Пришёл, блин, послушать приятный отчёт и подарить им ещё один инструмент, а получил… вот это. Тц. Уродство.

*Бип-бип*, — слышится звук уведомление.

Я достаю телефон, и вижу СМС от Кати.

Катя: «Привет. Ты вчера занят был. Сегодня свободен? Ты в Академии? Может увидимся? Можно по парку прогуляться, там автомат с бургерами новый говорят. Одной скучно идти…»

Трезубец в правой руке гудел от вкуса демонической крови, вместе с плотью в моём желудке. Я глянул сначала на него, затем на труп.

Захотелось ещё больше есть.

Я:« Не могу, прости»

Ответ приходит быстро — она явно сидела с открытым чатом и ждала сообщения.

Катя: «Снова занят?»

Я:« Да»

Катя: «Ты всю неделю говоришь, что занят. Ну даже дня что ли нет? Часа вечером в воскресенье?»

Я:« Нет. Прости»

Катя: «Ясно»

И больше она ничего не написала, выходя из сети. Я вздыхаю, уже от эмоций сжимаю трезубец и указываю им на так вкусно пахнущий труп.

— Приберитесь. Эскофье — за мной, — разворачиваюсь на выход, — У меня три потусторонних духа в форме гномиков — помогут в деле.

— Есть!

И ещё раз взглянув на труп, я поджимаю губы, выдыхаю, и наконец ухожу.

Мы сидели в кабинете нашего комитета, и перекусывали бесконечным набором вкусняшек, которые Барон на удивление любезно предоставлял. Здесь были все, кроме Максима — у того очередное несварение.

И пока мы все мирно точили хрумки, за размышлениями о словах Эскофье я вдруг осознал… что не насыщаюсь.

Я не чувствую, чтобы желудок забивался полностью. А голод при этом возвращается очень быстро.

Что-то тут не чисто.

«Рой, в чём проблема? Не было же такого», — я хмурюсь, поглаживая бурлящий живот, — «Дурной знак!».

'Гормон, ответственный за чувство голода начал вырабатываться сильнее. Объективных причин при анализе организма не обнаружено — за исключением роста ядра, изменений у вас не происходило.

Предположение…'

«Апофеоз…», — распахиваю я глаза, заканчивая его мысль и опуская так и не откушенную шоколадку, — «Это… процесс Анафемы».

Лишь сейчас. Лишь только сейчас мой мозг связал ту мою жестокую реакцию, манящий труп и слова Эскофье в единое предположение.

Прошло две недели, как я начал реализовывать план.

И я уже, кажется, становлюсь Анафемой — богом, которого меняют сами люди.

Причин моего возросшего голода и агрессивности, неприязни к тем, кто не подчиняется, кроме как воздействия людской веры — нет! Ну нет! Я ничего больше не делал! Это всё людская вера в такие вот мои атрибуты!

— Миша, всё хорошо? — неладное первой почувствовала, конечно, Суви, — Ты не кушаешь. Не вкусно?..

— Нет, я… аппетита нет, — виновато улыбаюсь.

Честно говоря, ситуация меня изрядно напрягла. И понятно, что одна лишняя шоколадка, которую я пропущу, ситуацию не исправит, только вот стресс дал о себе знать — у меня пропал всякий аппетит, хоть есть захотелось ещё сильнее.

Плохо. Это реально плохо. И мне реально не по себе.

Я тупанул.

«Надо бы торопиться», — напрягаюсь, нервно стуча пальцем по столу, — «Это плохо. Наш план работает слишком эффективно, раз я так быстро вижу реузльтаты!»

— Лжец, — не глядя комментирует Катя, без особого аппетита ковыряя свои крекеры, — Он врёт, Суви. Опять… врёт нам. Не верь ему.

— Ты врёшь⁈ — распахнула она глазки, — Не ври, Миша! За это клопы в попу кусают. Мне Барон сказал.

Я выдыхаю. Взгляд падает на мои пальцы, и к великому облегчению, я не заметил особых изменений — когти не росли и не чернели, и их стрижки всё так же хватало на несколько дней.

Затем я провёл языком по зубам. Островатые. Но они такие после обжорства.

'У вас пока нет видимых изменений. Можете не искать.

Я предупрежу, пользователь, не переживайте.

Но факт очевиден — вы меняетесь в сторону облика. И пусть вы закладывали в него иной смысл, но люди сами делают себе идола. И чем больше людей в это верит — тем хуже будут симптомы.

А люди склонны свою веру распространять'.

Беда. Плохо. Надо срочно шевелиться.

— Ничего критичного. Чуть нездоровится, — снова улыбаюсь, — Перетренировался, навер…

— У тебя красивая улыбка, Кайзер, — вздыхает Катя, поднимаясь из-за стола, — Но не когда ты с ней врёшь. Сейчас она просто уродская.

И собрав за собой мусор, не сказав больше ни слова, девочка выходит из кабинета, оставляя всех нас в полной тишине.

Суви испуганно смотрела то на дверь, то на меня. Парни ощущали огромную неловкость, застав, очевидно, наш конфликт и ссору, в этот раз далеко не игривую.

Я же смотрел Кате в спину, прекрасно понимая о чём она и что чувствует. «Новый этап у нас оказался только на словах, да?» — так она сейчас думает.

И то, что Катя обиделась и ушла — означает, что она искренне за меня переживает, прекрасно понимая, что просто так без причины посреди дня у меня лицо не побледнеет, а аппетит не пропадёт.

«Тц», — вздыхаю я, так же поднимаясь.

— Я тоже пойду.

И так же собрав за собой мусор, под озадаченными косыми взглядами я быстро покидаю кабинет, чтобы поскорее скрыть от всех своё беспокойство.

Они всё поняли. Ну конечно поняли. Но и сказать в чём причина я не могу. Что мне ответить? Я превращаюсь в злое божество на основе ложной веры? А какая причина? Потому что мелкий идиот не продумал всё заранее?

Ведь как становятся Анафемой? Да просто люди начинают сами приписывать тебе свойства, которые идут с тобой вразрез. Я знаю, как усилиться за счёт веры, но этот же инструмент может тупо меня перестроить и сделать другим человеком — каким пожелают миллионы верующих. И ты станешь не всесильным сверхсуществом, а побочным продуктом Апофеоза, коих были тысячи.

Чёрт, идея совместить современные технологии и Апофеоз оказалась слишком успешна! Она действуют слишком эффективно и резво. Честно говоря, лучше бы это сработало хуже — я бы почувствовал синдром Анафемы раньше, и исправить бы его было легче!

Шагая по коридору, я думал, как ТЕПЕРЬ показать себя. Мне нужно избавить всех от мысли, что я ненасытное чудище, но при этом оставить репутацию пожирателя всего зла, плохих личностей и всей несправедливости, который управляет монстрами.

«Рой, как там с прокачкой призыва?»

'Исключая рост вашего ядра, призыв стал даваться вам на семь процентов легче только за счёт Веры

То есть, как бы вы не усиливались впредь, у вас по умолчанию на семь процентов меньше требований к Призыву'

Это работает. Это правда работает! Мой образ — правда помогает мне обуздать призыв, ведь все они видели, как я ПРИЗЫВАЮ чудовищ! Но видимо я перестарался с другими аспектами.

Но, честно говоря, с этим всё понятно. И, наверное, не поэтому я сейчас загруженный и хмурый. Мне больше некомфортно от мысли…

Может я неправильно себя веду?

«Рой, как думаешь… может я зря живу так скрытно?», — не зная к кому обратиться, я обращаюсь к единственному, кто знает абсолютно всё.

'Ни разу ваша скрытность ещё никого не обрадовала, пользователь, это правда.

Если анализировать человеческое поведение… это определённо плохой поступок. И он наносит больше урона тем, кто больше к вам привязан.

Синицину это очень задевает. Суви же изрядно перепугалась'.

«Думаешь, стоит поменяться?..», — настроение отбило напрочь, — «Но я никогда не был ни с кем открыт. У меня предубеждения, что это всё испортит!»

«Начните с малого. Статистически — это лучший путь начать что-то новое»

Шагая в раздумьях, я, однако, замечаю мелькнувший на углу зрения голографический значок луны — то самое напоминание подумать о Лунасетте, чтобы сбить невидимость её зонтика.

Никогда раньше это не срабатывало — Князева не попадалась. Но я настойчиво продолжал её выискивать, так что это уже вошло в автоматизм. Вижу луну — ищу Луну.

И потому я даже удивился, когда моргнул, и увидел стоящую за углом девочку!

Она появилась словно скример в хорроре! Вот её нет — я моргаю — она появляется из неоткуда! Как всегда одетая в пышное, на сей раз чёрное платье с кружевами, как всегда беловолосая и симпатичная!

И тот факт, что она не телепортировалась, а именно там СТОЯЛА, только больше нагоняет жути!

Твою мать! Ну она же реально там СТОИТ и СМОТРИТ! Она там была! Всё это время!

— Что-ж вы все такие ушастые и глазастые… — вздыхает она, очевидно понимая, что смотрю я прямо на неё, — Я даже дыхание задерживаю теперь! Но не-е-ет, надо портить мне веселье!

— Не поможет… — бормочу я, — Ты за мной сталкеришь, да?

— Только когда случайно наткнусь, — радостно улыбается она, даже не собираясь скрывать, — А ты, стало быть, постоянно обо мне думаешь?

— Приходится.

— О-оу, а если бы сказал: «Не могу тебя забыть ни на секунду» — прямо тут бы поцеловала! Но увы, увы, — ехидно разводит она ручками, закрывая зонтик и шагая ко мне, — Чего такой грустный?

— Если бы и хотел сказать, то тебе — не буду. Ты сталкер и мутная личность… и знакомы мы плохо… — бормочу.

— Ну ты сегодня прям в ударе! Что ни слово, то расстройство для женщин, ха-ха — однако же она смеётся, начиная шагать со мной вровень, — Ме-е, была бы я Синициной, сказала бы: «Ну если так не хочешь, то можем вообще не общаться! Не надо одолжений делать!», — на удивление точно спародировала она даже её голос, — Не твой сегодня денёк, да, котёнок? Ну да. Я бы тоже грустила, если бы Анафемой становилась, — улыбнулась она, закидывая зонтик на плечо и начиная вальяжно насвистывать, всё так же шагая вперёд.

Только теперь она от меня удалялась, ведь я…

Замер.

— Что… ты сказала? — повторил я.

— Что была бы я Катей…

— Не. Прикидывайся! — едва не прорычал я, за один шаг длинных ног сократил всё расстояние и преградил путь, едва не прижимая её к стене!

Луна останавливается и даже удивлённо распахивает голубые глазки, прикрывая рот ладошкой. И так как мы шли по коридору, то пара людей эту сцену увидела.

— «Уже с третьей за месяц…»

— «Ни стыда, ни совести…»

— «Жадность воплоти…»

— «Нам что-то останется хоть, нет?..»

Я резко и очень злобно обернулся, на что недовольная компашка парней чуть поднапрягла яйца, ответила таким же злобным взглядом, но всё же отвернулась и пошла дальше.

Снова поворачиваюсь на Луну.

— Если сейчас продолжишь играть… — совершенно без шуток прошептал я.

— У-у-у… ху-ху-ху. Когда ты злишься ты такой… у-у-уху-ху… — у неё пошли мурашки и она чуть поджалась, — Ну ты не напирай так, котик, а то я же сломаюсь… — улыбается глазами, продолжая прикрывать рот.

— … — мне было совсем не до этого удивительно взрослого флирта от практически ровесницы.

Луна убрала ладошку, чем раскрыла свою широкую, очень удовлетворённую улыбку.

Она огляделась, убедилась, что никто не подслушивает и хитро прищурилась.

— Я тоже Апофеоз читала, — шепчет девочка, — Не знаю, перевёл ли ты его весь, но там в конце есть способы вычислять рождающихся божеств и анафем. Как-то так, — подмигнула она.

— И откуда ты знаешь, что я «тоже» его читал? — обращаю внимание на её оговорку.

— Честно? Папа слил, ха-ха! Но я Апофеоз ещё раньше тебя перевела, так что совпадение, не переживай, — она прекрасно читает мой хмурый взгляд, — У меня папа Император, Мишенька. И пусть просто так билеты в архив он не даёт, а только за дела, но очевидно же, мне эти «дела» выпросить куда легче, и билеты получить тоже. Ну ты чего такой наивный? — она резво тыкает меня в нос, — Буп.

Я жмурюсь и фыркаю, как кот, которому тоже ткнули в носик. И после такого жеста стало как-то тяжеловато быть очень серьёзным и злым, так что мой уровень напряжения начал падать, будто действительно по кнопке.

Отойдя от прижатой девочки в пышном платье, я хмуро на неё смотрю, а затем озадаченно упираю руки в бока.

— И для чего тебе Апофеоз? — спрашиваю.

— А тебе?

— Не переводи стрелки. Я задал вопрос, Луна. Это невежливо, — не отрываю от неё взгляда.

— Миша… ты становишься таким доминантным. Ты и правда меняешься, — снова прикрывает она рот ладошкой, явно скрывая улыбку, — Мне? Из любопытства. Я-то могу себе позволить чаще ходить в архив, вот и сую любопытный нос туда, что не шибко и нужно.

— И… что, сильно от меня пахнет анафемой? — вздыхаю.

— Да так, чуточку. Все шансы ей не стать. Хотя хищную натуру я бы не убирала… уж больно привлекательная, — улыбается она глазами.

Я отворачиваюсь, начиная размышлять об услышанном.

Ну то, что у Лунасетты странные наклонности в слежке это уже давно понятно. Прямо как… у Зайки, фьють-ха! И то, что она почему-то тащится с моей звериной натуры, и когда ей затыкают рот и прижимают к стене — даже больше смущает, чем её слежка. К первому я хотя бы уже привыкаю. Но в голове у этой девочки какой-то бардак, это уж точно.

Но чёрт с ними странными наклонностями. Апофеоз! Она его читала! И прочитала больше моего! Она тоже знает как искусственно выращивать богов, и более того, знает, как их вычислять! Вот это интересный факт, особенно в моей ситуации.

И тут не надо быть благословлённым Знанием, чтобы сложить один к одному.

— И для чего ты это тогда выдала? — прямо спрашиваю.

— Люблю подтрунивать. А ещё-ё-ё… могу помочь. Как минимум, я знаю больше, котёнок, — разводит она руками, почему-то неожиданно открывая зонтик.

Смотрю на красивую голубоглазую девочку, что уверенно и всё так же самодовольно смотрела в ответ.

Чёрт.

И как вовремя мне предложили помощь, когда я только что рассуждал, что стоит пересмотреть своё отношение к ней. Эта ехидная белоснежная рожа прям как знала!

— Но! У меня есть условие! — с очень важным лицом задрала она пальчик.

— Какое?..

— Я тебя ещё в прошлую встречу позвать хотела, но пришлось спасать твою Катеньку, так что не вышло. Но сейчас я тебе помогу, а ты… сходи со мной на свидание!

Вскидываю брови.

Вот это нифига себе. И ведь правда — тогда на призыве она явно меня звала! Но не успела — Катя начала чудить.

— Не ломайтесь, господин Анафема, я не кусаюсь. Я не ем мясо, — вновь подмигивает принцесса, — Нас всё равно родственники будут пытаться сводить. Уж лучше соглашайся сейчас и добровольно, ха-ха!

— И для чего тебе это? Что ты с этого хочешь получить?

— Тц-тц, ну какой мнительный мальчик. Не понимаешь ты мечту девочки-зайки! А ведь всё на самом деле просто, — вздыхает она.

Конечно, я такой вариант предполагал, даже ставил в топ, но… но как-то…

Верить в то, что я нравлюсь такой красивой экстравагантной девочке, да ещё и принцессе целой страны буквально с первого знакомства… не знаю, как-то самоуверенности не хватило, походу.

— И что… свидание, говоришь? — пытаюсь найти подводные, глядя на Луну.

— Ну если пойдёт, то не одно, — подмигивает она.

— Потому что нравлюсь?

— Миша-а-а, то что я сталкер-манипулятор, не значит, что не могу краснеть, ну! А это стыдно. Завязывай! — одновременно и с весельем, и с наигранной злостью прогундела она.

Продолжаю щуриться.

Честно? Я и с первого раза прекрасно понял и поверил. Сейчас я просто пытался на неё давить и как-то вывести на чистую воду, согласно подсказе Знания. Но нет — она не то, что не ломается, она кажись реально начинает всё больше стесняться и терять уверенное лицо.

— М-м-м… — хмурюсь.

— Если ты откажешься, я ВООБЩЕ в шоке буду! — у неё дёрнулась нога, и она легонько шлёпнула туфелькой по полу, — А я не советую обижать красивых девочек! Потом ещё бегать бу…

— М-м-м… ладно, — пожимаю плечами, — Согласен.

Луна выдыхает, вот уже сейчас явно желая закатить глаза.

— Тяжело… тяжело… — помотала она головой.

Какое-то время нам было по пути, поэтому я успел вдоволь насмотреться на Лунасетту.

Наверное, это первая наша встреча, где она показала другие человеческие эмоции, кроме насмешек, улыбок и самоуверенности. Я искренне её чуть подбесил и искренне напряг. У неё даже забавный нервный тик от злости — ножкой топать. Прям тик.

И это… блин, не знаю, намного лучше её скрытого манипулятивного характера. Сейчас она показалась живой.

— Луна… без этой хитрой лисьей маски тебе лучше, — сказал я, заворачивая в развилку коридора, — Просто попытайся не заигрываться. Я уже понимаю… что не оценю.

И я услышал, как отчётливо она остановилась, и как прошуршало её платье, очевидно, когда девочка повернулась на меня.

*Т-т-тик*.

Примерно в это же время.

Кабинет Комитета Ликвидации Последствий пустовал — людей здесь не было. Только хлебобулочные заграничные изделия.

Суви продолжала сидеть и хмуро, даже без особого аппетита (что просто ШОК), разламывать сладкую соломку, так и не решаясь начать её кушать. Хотя вот раньше у неё таких глупых вопросов не возникало!

И в этот момент дверь открывается, и в кабинет заглядывает Катя. Она видит, что никого здесь нет, и заходит.

— К-Катя! — Суви подскакивает, — В-вы поругались? Вы помирились⁈

— А-ай, — махнула она рукой, — Помиримся, ничего страшного. Но ещё нет. Ещё… не столкнулись.

— Ясно… — голосок кореянки затихает, — Ты на него злишься, да?..

— А-а-ай, — снова махнула она, устало падая на диван, — Дурак он, и уши холодные. Обидно, что ничего не говорит, но… а-а-ай, — и снова машет, попутно вздыхая, — Значит есть у него в голове свои тараканы. Дурацкие, как и он сам! Жизнь, наверное, научила не открываться. Злость моя тут не поможет, только хуже сделаю… — бормочет она.

— Угу. Я тоже так считаю, — кивает Суви, усаживаясь обратно, — Хотя мне тоже не нравится… я бы ничего не скрывала… но ты правильно поступаешь! Не надо ругаться…

— Да, вспылила, — вздыхает Синицина, — Пока «эти дни» не начались, надо успевать пользоваться ясным мозгом и дров не ломать. А то скоро станет посложнее.

— Какие «эти»?.. Диета⁈ Меня всегда ей пугали… — с ужасом прошептала Суви, — Не хочу таких дней.

Катя закатывает глаза.

По Синициной видно, что она далеко не раздражена и не злится, как это было во время ссоры за перекусом. Настроение у неё сменилось — лицо у блондинки очень экспрессивное, и это заметно. Катя явно переосмыслила ситуацию, понимая, что ссора ну уж точно не откроет и не исправит Мишины загоны.

Вот только СЕЙЧАС у неё на лице всё равно явно не просветление и душевное спокойствие. Сейчас у неё хмурое сосредоточение и крайняя задумчивость.

Катя была чем-то загружена, и это явно не злость на любимого болвана.

И тут…

— Суви, ты ведь к Мише липнешь, да? — прямо и неожиданно спросила она, — Вы на свидание ходили, перед тем как он пропал на две недели, и потом начали шушукаться, да?

— Ч-чтоу⁈ Н-нееееет… — Суви отводит взгляд, а по её лицу моментально побежали капельки пота.

Катя снова закатывает глаза. Ну конечно да! Квон совершенно нельзя идти в шпионы, там не то, что тайны тянуть придётся — там её будут просить не выдавать сразу всё, ибо записывать не успевают.

Катя задумчиво закидывает руку на спинку кресла, а ногу на ногу, продолжая думать.

— Ну ты же понимаешь, что он мне тоже нравится, да? — прямо спрашивает она, и видит кивок, — Значит мы обе понимаем, что хоть и подруги, но друг другу конкурентки, так?

— Ну… получается так, — вздыхает Суви, — А ещё понимаю, что ты хитрее и умнее меня. И что просто так в этом признаваться бы не стала. А значит к чему-то ведёшь. А к чему — не понимаю…

И Катя снова хмурится, отводя взгляд в сторону. Она ну ОЧЕНЬ погружена в раздумья, и на её душе явно что-то есть. А Суви оказалась действительно не глупой — она не хитрая, доверчивая, но явно не тупая. Всё она прекрасно понимает.

А потому, вздохнув уже в пятый раз за несколько минут, Синицина всё же решается.

— У нас проблемы, Суви. Я шла перед Мишей извиниться, и увидела его с… Лунасеттой. Они вдвоём общались в коридоре. Он был на неё зол и ругался… наверное. Но лицо злое.

— За что⁈ — распахнула кореянка карие глазки.

— Не знаю, — продолжала хмуриться она, — Это говорит, что у них есть какая-то история. И эта… стерва… прям расплывалась в улыбке! Сучка! — зашипела змея, — И знаешь что? Знаешь, что я успела услышать⁈ Она его назвала… «котёнок». КОТËНОК, БЛ*ТЬ! Даже я так его не называла! Никто его так не называл!

Суви открыла рот, из которого посыпалась не прожёванная соломка.

Катя, которая тяжело дышала и едва не колотила стеклянный столик кулаком, протяжно фыркнула и со всей злости снова упала на диван, будто пытаясь долбануть его спиной, чтобы тоже знал!

— Меня заметили, наверное, — подытожила она, — Сучка зонтик раскрыла, и мы с феями больше их не слышали. И они ушли. Вроде помирились.

— Луна… тоже клеится к моему Мише⁈ — осознание всё больше накатывало дрожжевую голову.

— Ну, во-первых, нифига не «твоему», ты давай не этовай. Но да, очевидно, клеится. Уж поверь! Видела бы ты как она в глазки заглядывает — всё бы поняла! Если они подрастут, она у него всю душу высосет! Через губы. И… и… и н-не только! Гр-р-р-р, как она меня бесииит! — схватилась за волосы Катя.

И пока Катя сходила с ума и мотала головой, как точно тот же плачущий котёнок из мема, сильно хмурилась уже Суви. Теперь уже она погрузилась в раздумья. Что-то в черноволосой головушке закрутилось-завертелось, причём с той же силой, что у Кати до текущего приступа.

Суви поднимает взгляд на поехавшую подругу.

— Это странно, — бормочет кореянка.

— Что?.., — устало легла на диван блондинка.

— Луна мне… сильно помогла. Дала совет и мысли в порядок привела. И помогла сделать первый шаг к Мише. Она будто наоборот помогла нам сблизиться.

Катя сначала удивляется этой информации, но затем тоже хмурится.

— А меня она спасла… — бормочет блондинка. — И на призыв тоже больше не ходит. И ты права, это странно. Если у неё планы на этого болвана, то зачем нам помогать?..

— Я не знаю…

И повисла тишина.

До них дошло, что ситуация действительно на удивление запутанная. Лунасетта им не подруга, она буквально конкурент и враг. И тем не менее — она практически спасла жизнь и психику обеим, при этом не просто НЕ мешая сближаться с Кайзером, а наоборот — подталкивая к этому.

Она довела Катю на призыве — этим воспользовалась Королева Фей — Миша спас, и они сильно сблизились.

Она подсказала Суви — те пошли в кино — случилось похищение и признание.

Но при этом она мило заглядывает ему в глазки у всех за спиной, и уж точно не наигранно — Катя такое за версту чует.

— Может она издевается?.. — бормочет Синицина, поднимаясь с дивана и хмуро глядя на подругу, — Она мазохистка — это сто процентов! А может и садистка? Хочет посмотреть, как мы проиграем? Насладиться нашими страданиями типа? Она же ну… это… ну она же ё*нутая, да? Ну я не одна так думаю? Нет же?

— Н-не матерись, ты девочка! — бормочет Суви, — Ну… ну да… странная.

— И типа это её игра вдолгую. Даёт надежду, чтобы отобрать. Вдруг она маньячка вообще! Да у неё отец — дьявол! Ну точно с башкой у неё не в порядке, я тебе говорю. Да-да-да! — закивала она.

— А вдруг нет?.. Вдруг она хорошая?

— А для чего тогда такие выкрутасы?

— Не знаю…

— И беда в том, Суви… собственно, причина, по которой я к тебе сейчас пришла, почему всё это начала… — вздыхает она, опуская руки, — Я поняла, что ни ты, ни я… её не победим. Она явно по красоте на одном уровне с нами, она сильнее, она хитрее, она богаче, она необычнее. Она может быть красоткой, может быть милашкой, может быть садисткой, может быть мазохисткой. Она эти образы меняет… не знаю, словно маски! Словно у неё их сотни! И все настоящие — не наигранные! Ты ей проиграешь. И… я ей проиграю… сейчас так точно. А времени у нас немного, чтобы нагнать… банальный возраст и половое созревание уже вот-вот, — она поджимает губы, смотря в глаза подруге, — Скорее всего… Мишу она уведёт, Суви. Пока что я не знаю, как с ней бороться. Она тупо вездесуща.

У Суви дрогнули руки, как она широкими от шока и страха глазами смотрела на свою подругу.

Катя устало села на диван, и воцарилось молчание. Тикали часы, орали дети за окном, а две лучшие подруги просто молчали, понимая, что на душе у них паршиво, а сердце от этих мыслей сильно ноет.

Понятно, что за Мишу никто не решит! Ну не такой он ведомый. Точнее, вообще не ведомый, а в последнее время всё больше идёт поперёк всем подряд, имея на всё своё мнение. Чем старше и сильнее он становится, тем больше он заноза в заднице для всех несогласных. С ним ещё и считаться нужно! С каждым годом всё больше!

Вот только Луна может ему понравиться банально больше, и он уже САМ её и выберет.

— И что делать, Кать?.., — пробормотала Суви, — Я этого… очень не хочу.

— Не знаю. Знала бы — сделала бы сама. Но… можно попробовать… — вздыхает Синицина, — Мы с тобой лучшие подруги. Она нам — нет. И мы можем друг друга потерпеть, пока избавляемся от конкурентки.

— Т-ты предлагаешь…

— Перемирие. Союз, — хмурится она, пододвигаясь ближе к подруге, — Я за этим и пришла. Будем цапаться и отбивать Мишу друг у друга — его заберёт альбиноска под шумок.

И Катя протягивает руку.

— Ну как? Потерпим друг друга? Не ссоримся, не обижаемся, живём как и жили. А ещё — разбираемся, как вытолкнуть наглую воровку!

Суви смотрит на протянутую ладошку.

А затем пожимает.

Пока Кайзер заключил союз с дочерью Дьявола, в это же время, в той же академии, был заключен другой — для борьбы с этим самым его союзником.

Если это и был чей-то план…

Только что он перешёл на новый этап.