Наномашины, Анафема! Том 11

Глава 3

Этот же день. Нео-Москва. Кабинет Князева.

Тёмный Император сидел за столом и устало потирал подбородок. Честно говоря, даже у него, сверхсущности с дьявольскими силами, может… болеть голова от людей.

Одним из таких людей был Рихтер. Видят боги, это существо невыносимо!

— Хоук, ну вот скажи, ну кого? Кого ему отдать⁈ — махнул рукой Виктор.

— Мне-то почём знать, Император… — устало пробормотал здоровяк.

— Ну я тебя для этого и отправлял. Разведать, узнать кто есть, кого нет. Не для болтовни же с Кайзером!

— Так я вам всё принёс, у вас есть отчёт…

— А может мне совет нужен⁈

— Ага… который если провалится, то и обвинят меня…

— Тц. Правильно, — цыкнул Виктор, устало потирая подбородок вновь.

Стоит напомнить, КАК Михаэль попал в Академию. Уговор был прост: с Вильгельма деньги за оплату, с Виктора — договор с руководством и выбитое место для Миши. И так как случай весьма странный и подозрительный, Рихтер должен был запросить у Князева нечто равноценное, за что его не накажет Директор, ибо это, так-то, прямое нарушение правил Академии. И ладно бы каким-нибудь учителем, так нет — самим же заместителем директора!

И Рихтер попросил. Учителя тёмной магии для новой кафедры.

Безусловно, Князев мог послать одну из своих трёх сестёр, но у них и так дел полно.

— Я думал, что он как-то подзабудет и отпустит ситуацию, но нет же, жужжит мне в ухо каждую неделю! Вон аж лично приехал напомнить… во делать нехрен человеку… — вздохнул Император.

Ну вот кто? Кого? Обычного простофилю Рихтер не примет, а кого-то умного и важного — здесь важно максимальное доверие, иначе этот человек сольёт всё что можно!

Или… нужен очень хороший крепкий договор. Тогда вот вопрос с кем…

— Ха… ха- ха-ха! — захохотал Князев, и его смех начал отражать демоническую сущность, — Ну, Рихтер. Учителя хочешь? Есть у меня один кандидат.

Я стоял в комнате общаги.

— Михаил, послушай… ВСË что я прошу — просто стоять рядом, — умолял я очередного деда на очередную любовную авантюру, — НИЧЕГО больше. ПРОСТО будь в её поле зрения, и мы там попозже придумаем как отвадить!

— Ладно, — говорит архангел.

— Я тебя умо… а? Что? — поднимаю гордо опущенную голову, — Ты согласен?

— Да.

— Так просто? — не верю.

— Не вижу причин тебя подводить. Пока ты в Академии — могу быть рядом с Фениксом. Всё равно ничего из этого не выйдет.

— Ой, я бы тут особо уверенным не был…

Вхуууууух. Одним глобальным головняком меньше! Я уже был готов повторять топ десять японских стилей преклонения головы, от брейкданса на макушке до сальтухи прямо на колени, но Михаил оказался КУДА сговорчивее Соломона.

«Так, с этим разобрались, значит завтра отвезём на встречу. А в четверг назначена у Соломона с Люксурией…», — хмурюсь я, перекидывая записи в ИИ ежедневнике перед глазами, — «Агрх, почему я половину своего расписания трачу на сведение дедов с женщинами⁈ Я же шутил тогда!»

Дошутился, болван. Теперь реально сижу выискиваю свободные часы для свидания двух плесеней.

Тэээкс… ну ладно, вроде разобрались.

Следующим днём я усаживаю Михаила на плечо, и мы снова направляемся в парк Академии, только теперь из общаги. Феникса тут действительно нет уже неделю, и поначалу я даже облегчённо выдохнул, но быстро понял, что это не к добру. Был всегда, а теперь ушёл! Десятилетиями тут сидел! Не-е, дурное предчувствие было. Ну вот, и оказался прав — птичья депрессия. У птиц! Депрессия! Я про кошачью-то депрессию когда узнал был в шоке, а тут у птицы! Причём не разумной — ну то есть Феникс это реально ну прям просто птица, только мифическая. Крутая, не спорю. Но птица. Да она на семечки отвлеклась, кого там.

Не было Феникса и сейчас, так что, вздохнув, я поплёлся к Рихтеру.

— Ой, а Рихтера сегодня нет, он в Российскую Империю уехал по делам, — заморгала большими глазками его удивительно красивая и молодая секретарша.

— Да я… как я вас всех… агрх! — взмахиваю руками, отчего даже Михаилу приходится тормошить крылышками, чтобы не свалиться, — Где орнитология?

— Ой, а не знаю, я тут только недавно…

— … однажды я вас всех убью…

— З-за что?..

Я разворачиваюсь и ещё десять минут выискиваю этот кружок на карте Академии. А я напомню, что Академия по размерам как маленький городок. Ну и кто бы сомневался, что орнитология делит отдельное здание с прочими лесными-растительными-животные кружками, и он, твою мать, конечно же вообще у чёрта на куличках! Я бы более матерное слово сказал, но нельзя, ещё маленький.

Ну попёрся туда, чё. И пока звенел звонок на урок, я шагал по тропинкам, прекрасно понимая, что никуда ничерта не успеваю. Хорошо, что хоть урок призыва, а то если бы военка и Тагиллёв…

В общем, захожу к этим любителям природы. Главный вход охранял какой-то щуплый странный пацан в невероятно огромных круглых очках, за которыми его глаза становились раз в пять больше.

— Ем… воопщето сюда уже нельзя, вы беспокоите обитателей, приходите после… — загундел он.

— Сдрыстни, чудик, — отмахнулся я, кидая в него тактическую эфирную крысу.

Та полетела с вытянутыми лапками, на что очкарик заверещал и сбежал, а я без проблем прошёл дальше. Класс орнитологии найти было легко — по чирикающим звукам изнутри. На удивление, помётом не пахло.

Стучу. Захожу. Первым делом вижу учителя — женщину лет эдак под сорок, шатенку с вьющимися волосами. В прошлом наверняка миловидная ботанка, в нынешнем — Максиму не показывать.

И прежде, чем я успел что-то сказать…

— Уа-а-а! Это он! — заверещала какая-то девочка.

Хм, знакомый голос.

Поворачиваюсь. О, кстати говоря, о Максиме — вот его фанатка. Розваль, или как там её, которая ещё с колобком уродским на призыв ходит. Ну вылитая молодая версия училки — один типаж.

Так, стоп. Не понял.

— А ты чего не на призыве? — покосился я, — У нас же Абхей первым уроком.

— Так это… перенесли, — высунула она голову из-за парты, за которой спряталась, — Поменяли расписание с утра на следующий доп.

— Да ты чёёёё, издеваешься⁈ — сжал я волосы, от чего девочка шуганулась, не зная что от меня ожидать, — Реально⁈

— Реально…

— Да ты чёёёё⁈ — я снова сжал голову.

Я в впопыхах проверил телефон, и… реально — просто не заметил уведомление.

У меня сейчас военка.

«Может не идти?.. Да нет, ещё хуже будет. Может выйдет объяснить ситуацию? Хотя кого обманываю, я же даже сам в это не верю…»

Да ну грёбанная жизнь.

— Я убью себя самово… я налажу в руки… — пищу я.

— Эм… господин Кайзер, а вам что-то нужно было? У нас тут урок, воопщето, — поправляет училка очки, которые ей были столь влитые, что я их даже и не заметил.

— Вы знаете кто я? — удивляюсь.

— Вы… крайне быстро… кхм набираете репутацию, скажем так, — кривовато улыбнулась она.

— Какого рода? — задираю бровь.

— Определённого, — ещё кривее улыбнулась она.

Девочки-ботанки меня не очень любят. Скорее даже не любят, а побаиваются — я же как обезьяна с автоматом. Да, чертовски красивая и забавная, но, чёрт возьми, всё ещё с автоматом. Потому и орнотологичка не особо ценит мой вклад в порядок — я для неё тот самый задира, который, уверен, задирал её в школе.

Но у меня полно сюрпризов в штанах!

— Окей. Где Феникс? Пришёл сватать.

— С кем?.., — задирает она бровь.

Киваю на мирно сидящего Михаила. И училка… едва сдержала смешок.

Чё?..

Она сейчас… угарнула над нами?

— Что-то не так? — дёрнулся у меня глаз.

— О-о, нет-нет, не подумайте. Голубь, безусловно, прекрасный, я таких даже не видела! И венок вы ему нарядили вполне миленький! Но это же как бы… голубь, господин Кайзер.

— И что?..

— Ну какой Феникс взглянет на голубя? — и тут она не сдерживает ухмылку.

А следом я вижу, как ухмыляются и едва не хихикают ученики, прямо волной. И лишь одна Розваль в немом волнении оглядывалась на одноклассников, совершенно не желая присоединяться к насмешкам.

Всем весело.

— Ты сомневаешься в моих сваховских способностях?.., — прошептал я.

В конце чуть не добавил «Сучка», но еле сдержал этого вылезающего Барона.

Насмехаются надо мной? Над моей способностью находить крутым дедам крутых бабок? Над крутостью Михаила⁈ На первое я ещё могу закрыть глаза, всё же, я это я. Но оскорблять моего деда…

Мы в ответе за тех дедов, что приручили.

— Вы все очень… ОЧЕНЬ недооцениваете силу любви… — процедил я, осматривая детей, — Вы все ещё приползёте ко мне, спрашивая как её найти! — поворачиваюсь на училку, — Веди давай, у меня приказ Рихтера. Я пришёл решать проблемы.

Экстренная служба починки разбитых сердец имени Кайзера уже в пути. Ведите!

Училка пожимает плечами, просит подождать пять минут, — на что ученики справедливо лишь выдохнули, потому что кто вообще любит учиться, — и мы пошли. Она провела меня дальше по коридору, и мы вышли в отдельный сад.

Ох, какой красивый! Во-первых, тут температура почти летняя, явно теплее, чем на основной территории. Наверное, потому что парк накрывал стеклянный купол?

Здесь так же было расширено пространство — снаружи это закуток, а изнутри ну прям реально парк. Куча растений, деревьев, есть даже имитация засухи на каком-то участке!

И какой щебет здесь стоял… да здесь десятки видов! И судя по их ору — все между собой срутся. Или зовут спариваться, не знаю. Пока не говорю на птичьем.

Михаил с интересом оглядывался. Он же любит всё такое: небесные сады, идиллия, гармония, все дела. Любопытно деду.

Мы шли вглубь, в самый центр. И здесь была единственная чисто скалистая местность, почти без деревьев. И я прекрасно понимал, что на самом деле… дом Феникса — вот здесь. Здесь она обитает, а не на фонтане у главного здания Академии.

И тут она депрессивно сидит уже неделю, не желая ни выходить, ни есть.

— Госпожа Феникс, к вам пришли! Выйдите пожалуйста! — начал звать училка.

— У неё что, нет имени?..

— Мы не посмели её назвать, у неё же наверняка есть своё имя.

— Это же птица, откуда у неё имя?..

— Вы недооцениваете иерархию в птичьем царстве, молодой человек, — снисходительно хмыкнула орнитологичка, — Она здесь… ах, настоящая королева! — с восхищением вздохнула она, — Наверняка есть имя.

Я на неё покосился. Шизики какие-то…

— Не выходит… — пробубнила женщина, — Прячется среди камней.

Я огляделся. Тут был ряд небольших пещерок и укромных местечек, видать для гнёзд местных обитателей, и уверен где-то среди них есть и гнездо Феникса. Но у меня там Тагиллёв, и вот делать мне нечего, кроме как сейчас полчаса искать влюблённую курицу!

— Ау-у-у, Феникс, это мы-ы-ы! — заорал я, — Помнишь? Выходиии! — ноль реакции, — Михаил, можешь громко курлыкнуть что-то на своём? Может по голосу поймёт.

— Я не умею, — отвечает голубь своим обычным архангельским грубым голосом.

— УА-А-А! ОН ЧТО, ГОВОРИТ⁈ — заверещала училка.

И тут… слышится громкий взмах крыльев, поднимается ветер, и прошмыгнувшая над нами тень резко падает, сотрясая камни! Бабах! Земля задрожала, и мне пришлось переставить ногу для равновесия, а вот и без того потрясённая училка не удержалась и рухнула на попу!

Огромная каменная птица размером с машину приземлилась прямо перед нами! Михаил аж захлопал маленькими крылышками, чтобы не свалиться.

Нас всех обдало жаром. Хотелось прикрыть лицо руками.

— Кр? — Фениксиня пригнулась, вглядываясь в голубя, — Кр⁈ Кр! Кр-кр-кр-кр! — и узнав его, она тут же задрала голову, издавая какие-то звуки из груди.

— Здравствуйте, — кивает Михаил.

— Кыр-кыр-кыр! — радостно кивает большая птица.

И я только сейчас увидел и понял, почему она каменная. Это не кожа и не перья. Это… броня! Это пластины необычной каменной породы, которые расходятся, обнажая перья из чистого бушующего пламени! Поэтому мы видим огненные трещины на ней — это не трещины, а швы между пластинами! Она больше на механизм похожа, чем на птицу!

Блин, а прикольная дама. Михаил, бери.

— Она… она говорит… — прошептала орнитологичка, у которой от волнения аж очки вспотели, — Она не просто вышла и депрессии, она ещё и заговорила!

Феникс снова пригнулся, разглядывая Михаила. А когда тебя так пристально разглядывать бессмертная хрень размером с иномарку… немного неуютно.

— И что же она говорит? — спрашиваю я.

— Откуда мне знать⁈ — возмущается женщина.

— Тыж орнитолог. Переведи.

— Госпожа Феникс никогда ни с кем не говорила! У неё не осталось никого из её вида, и она это понимала! Она — очень умная!

— Она на семечки отвлеклась…

— Н-но тогда почему… почему она говорит с НИМ?.., — не понимала женщина.

Я хмыкаю.

Почему? Всё просто.

— Такова сила любви, детка, — хмыкаю я.

— К-какая я тебе ещё… — округлила она глаза, начиная краснеть непонятно от чего, — Т-ты вообще ребёнок⁈ Ты не похож на ребёнка!

Тут Феникс снова поднимает голову, что-то кыр-кыркает и, развернувшись, забавно убегает в развалку, как огромная косолапая птица. Ну да, колен же у неё нет. В небе — величественная Королева Птиц… а на земле пингвин кривоногий.

Пока она скрывалась за камнями, я снял Михаила с плеча и перенёс на камень. К этому моменту Феникс возвращается с чем-то в клюве и, найдя голубя, швыряет ему… мёртвую белку.

Михаил смотрит на труп. Феникс смотрит на Михаила. Михаил поднимает голову на Феникса.

— Эм… благодарю, леди Феникс, — не знает, что ответить Михаил, — Но я…

— Кр, — сказала она, аккуратно пододвигая лапкой подарок.

После этого довольная птица развернулась и в припрыжку ускакала за ближайший камень, пригнулась, и начала смотреть на голубя издалека.

— Она… ох, она делится с ним пищей! Она разделяет с ним свои запасы! — орнитологичка сейчас сознание потеряет, — Это… это срочно надо записать! Во имя науки! — достала она телефон.

— А чего она спряталась?.., — спрашиваю я.

— Чтобы не смущать.

— Так её же видно…

— Тс! Главное — старание!

— И что с этим делать?.., — спросил Михаил, глядя на дохлую белку.

— Есть. Нельзя отказываться от ТАКОГО подарка ТАКОЙ дамы! — замахала пальцем училка.

— Но я, всё же, откажусь, спасибо. Передайте, эм, леди Феникс, что я не голоден.

И голубь нахохлился, распушился и поудобнее уселся, готовясь провести здесь ещё минимум четыре часа, пока я учусь.

Ну… вроде разобрались! Михаилу то ведь что, нужно же просто здесь сидеть. Фениксиня поймёт, что ему ничего не интересно, и сама остынет. Главное — переждать момент её пылких чувств!

Главное не провоцировать её ещё больше.

— Ну, в общем, оставляю вас наедине, желаю всего лучше, всё такое. Мир вам и любовь, — развернулся я, — Михаила моего не обижать — заберу вечером!

И я мигом вылетаю из орнитологического, на всех ногах мчась в зал военки! Чёрт возьмииии, ну почему этот зоосад так далекоооо⁈

— О-о-о-о, какие лююююююди! — оскалился Тагиллёв, увидев вбежавшего в класс меня, — Ха-ха-ха, да это же наш Каааааааайзер! А я тебя ждааааааал!

Ох всё…

Пипец котёнку.

Ближе к вечеру. Академия. Орнитологический зоосад.

Царство птиц живёт по своим законам. Временами они разительно отличаются от человеческих, как гриб от кокоса. А порой, смотря на общество пернатых, ты видишь в них… обычных людей. Со схожими проблемами и историями.

Африканская оазисная птица-хамелеон — редкий и могучий вид магической птицы, обитающий в суровых условиях саванны. Они считаются альфа-птицами своего ареала из-за силы ветров пустыни, и редкие представители способны создавать целые ураганы!

Пара таких жила и в Академии. И был среди них сильнейший самец, Альфа-Хамелеон. Самый большой, самый величественный и яркий! Размером с мотоцикл. Мечта любой самки своего и не только вида!

Но его сердце было захвачено другой…

О, долго он пытался добиться расположения огненной соседки. И танцами, и подарками, и даже менял перья на красные, чтобы подходить под красивейший огненный цвет! Ох, и как только не выкручивался перед ней! Чем, к слову, сильно обижал дам его собственного вида, отчего они не любили соседку Феникс.

Только вот… это всё было безуспешно. Ни сила ветров, ни статус Короля Саванны не интересовали Феникса.

И потому, когда Альфа-Хамелеон прилетел в очередной раз для очередной попытки расположить к себе Королеву, он увидел как сама Феникс вьётся вокруг… голубя⁈

Да! Чёртового голубя! Мелкого, надутого, жалкого голубя!

А Феникс… Феникс… она дала ему белку! БЕЛКУ!

— Хрш-ш-ш-ш! — в ярости налетел хамелеон!

Его вид издавал злобное шипение для отпугивания и борьбы за территорию, поэтому и Альфа выбрал этот язык общения с наглецом!

Феникс и голубь резко повернули головы, ведь хамелеон прилетел в маскировке и показался лишь сейчас!

— Кр? — повернула голову Феникс.

— Хрш-ш-ш! — Король Саванны начал переливаться яркими цветами, выражая гамму эмоций.

— Здравствуйте. Могу чем-то помочь? — и голубь заговорил на странном языке чужаков.

— ХРШ-Ш! — что возмутило хамелеона ещё больше!

Мелкий жалкий голубь, да ещё и говорит на человеческом? Да он даже не знает их языка! И он… вот перед ним она…

— Кр-кр! — Фениксу же не нравилось, что их прервали, и начали разводить какую-то драму.

— Хш-ш-ш! — Хамелеон спрашивал, почему так.

— Кр! — Феникс говорила не лезть в чужие дела.

— Хршршршр! — Хамелеон собирался доказать, что он лучше.

— Крх⁈ Крхр-р-р! — Феникс ахнула от такого поворота событий, пугаясь за здоровье голубя.

Но птичьи законы неизменны. Они же ведь всё ещё животные, всё ещё птицы. И подобное — словно битва за звание Короля Леса! Строгое правило, которому подчиняются все.

Только вот Михаил, естественно, вообще ничерта не понимал. Откуда? И на этот шум начали слетаться другие птицы, что ещё больше его смутило. А когда он понял, что бегающий взгляд Феникса — это беспокойство, то Архангел действительно напрягся.

— Я что-то сделал, чего не ведаю? — водил он головой в недоумении.

— Хш! Хрш. Хр-хр-хр! — медленно пошёл на него Хамелеон.

— Я… я не понимаю вас, господин птица. Но уверен, я не хотел вас обиде…

— Хш-ш-ш-ш! — Король Саванны обещал показать, кто тут сильнейший и главный.

— Мне не нравится гнев в ваших птичьих глазах, — сказал голубь, — Я не желаю зла. Но знайте, если нападёте — я буду защища…

— ХРШ-Ш-Ш-ШРШ-Ш! — и Альфа-Хамелеон расправил крылья!

С его перьев срывается знойный ветер, сносящий мелкие камни! Михаил жмурится, и потому не видит, как слетевшие с тех же перьев песчинки, словно стальные осколки, влетели в его маленькое тело, кромсая кожу и царапая клювик!

— КР-Р! — взревела Феникс, желая остановить расправу, но не способная побороть инстинкты!

Ветер усиливался, начинал стягиваться в ураган! Голубь полностью скрывался в потоке стального острого песка, грязи и камней, поднявшийся от танцев Короля Саванны!

Хамелеон победоносно шипел, ощущая как мощь ветров подчиняется его воле, как сносит его врага! Победа! Казалось бы, великая победа за сердце лучшей самки!

Пока… в центре урагана не возникла вспышка.

Вспышка золотого пламени, что словно Солнце, разжигалась всё сильнее. Жар стремительно нагнетался, огонь разгорался, и смерч начал превращаться в самое настоящее огненное торнадо, одно из опаснейших явлений! Пока в какой-то момент… он не начал утихать.

Энергия возникшего внутри Солнца была столь огромной, что просто останавливала своим полем поднявшийся пустынный ветер!

— Хрш… хш-ш… хш-ш-ш! — Король Саванны не верил, что кто-то перебывает его ураганы!

И тут же из пылевой завесы вырываются солнечные лучи! Пучки энергии проходят по кругу, выжигая и расплавляя всё, чего касаются! Гул небесного горна бьёт по ушам собравшихся птиц, и, развеивая ураган, из его эпицентра вырывается Он…

Покрытый стальными острыми перьями, размером больше Хамелеона, сочетание павлина, цапли и орла — пылающая золотом Великая Небесная Птица.

Он с грохотом приземляется перед Хамелеоном и хватает его лапой за глотку! У Небесной Птицы то вот ноги гнулись!

Он расправляет свой феноменальный павлиньий хвост, и стальные перья на нём со звоном заостряются прямо на Хамелеона, обещая сорваться снарядами прямо в его мелкое тельце!

— Я. Не. Желаю. Зла! — его голос так же отдавал сталью, словно говорил он через шлем, — Я не понимаю причину, но понимаю суть замешательства. И потому я дам тебе шанс, — он приблизил морду Короля Саванны к своей, — Больше. Не. Нападай.

И он отпускает Хамелеона, оставляя на его шее обожжённые перья.

Хамелеон шатается и едва не падает! Тяжело дыша, он с ужасом смотрит на воплощение самого солнца среди птиц, на… на нечто за пределами их царства, при этом являвшегося его частью.

И он, подчиняясь всё тем же инстинктам, что не позволили Фениксу прервать поединок… разводит крылья в стороны и медленно кланяется, честно признавая поражение и смену власти.

— И вот стоило плодить гнев?.., — пробормотал Михаил, со вздохом начиная сдуваться обратно, — Эх, земляне.

Он сделал пару шагов, оставив от когтей глубокие борозды в камнях, и быстро втянул хвост, превратил сталь в обычное оперение, а величественный шарф из зелёных лоз сделал венком на голове.

И вот вновь маленький пушистый голубь запрыгнул на тот же самый камешек, где и сидел до этого. Только теперь пыльный и горячий.

В птичьем царстве повисла тишина…

Михаил огляделся, заметив Феникса. Она стояла и не отводя глаз рассматривала белую птичку. А затем начала медленно, в вразвалочку, очень аккуратно приближаться, будто боясь резких движений.

— К-кыр?..

— Девушка, не приближайтесь так…

Знатно устав переливать твёрдое в бутылку, сейчас я сидел очень сонный. Но одна единственная новость меня взбудоражила и сильно взбодрила.

— Миша, у меня есть инсайд! — подбежала Катя.

— У меня тоже! — подбежал Максим.

Они переглянулись, возмущаясь, почему это у кого-то другого он тоже есть.

— В общем… — начал Максим.

Катя моментально хватает пенал и пихает ему в рот, ударяя со всей силы ладонью и едва не выбивая бедолаге челюсть!

— Кхм. В общем! — перехватывает она инициативу, пока Максим катался по полу и умирал, — В Академии появится новый предмет! И догадайся, кто его будет вести! Хе-хе, две попытки, Кайзер. Нет… три! Ты же глупый.

Я вскинул брови.

Да ладно. Только не говорите, что это…