Некромант и я. Основы магического шпионажа

Глава 13

Черная пасть ловушки почти поглотила меня. Холод сжал горло цепкой хваткой, сдавив так, что в глазах почернело. И в этом мраке плыли лишь кроваво-красные круги.

Еще мгновение – и меня больше не будет на этом свете. Я уйду на тот с головой.

Запрокинула лицо, не в силах вдохнуть, закричать или увидеть что-то, и ощутила, как скул коснулась темная магия, чтобы утянуть меня еще глубже, запечатать навек густым кисельным мраком рот и веки, погрузить в себя целиком.

Тьма поглотила меня, оставив на поверхности лишь выпростанную ладонь, пальцами которой я отчаянно до последнего, уже не веря в спасение, но все равно продолжая бороться, пыталась схватить воздух… Но вместо этого вдруг ощутила, как мое полупогруженное в холод запястье схватила чья-то сильная мозолистая ладонь.

Резкий рывок, от которого, казалось, кости вылетят из… Мой скелет вылетит из тела, оставив в чавкающем месиве кожу, мышцы и сознание. Боль была дикой. Она прошила от кисти до пяток.

– Держись! – крик ударил кнутом, кажется, не по ушам, а сразу по сознанию, на миг позволив вынырнуть из двух омутов сразу: и боли, и чернокнижия.

А после – еще один рывок, такой же сильный и стремительный.

Не успела я перевести дух, как талию обвил аркан и дернул снова. Да так, что я вылетела из ловушки, точно пробка из бутылки игристого, и со всего маху грудью ударилась о мостовую.

Мгновение. Второе. Я вспоминала, а может, училась заново, как дышать. Первый судорожный глоток воздуха вышел обратно из груди вороньим карканьем, а пальцы, судорожно ощупывающие твердую поверхность подо мной, вдруг замерли. Потому что я поняла, что лежу, кажется, не на булыжнике…

Хотя то, что было снизу, по твердости камню мало уступало. Кажется, это была мужская грудь. Причем не статуи, а живого человека. Потому как по твердости хоть они были и похожи, однако у каменного изваяния торс был бы холоднее. Да и ребра не опустились бы в облегченном выдохе.

– Ирэн… – простонал с затаенной мукой знакомый голос.

А позади негодующе чавкнула ловушка. Этот нечеловеческий звук – что-то среднее между скрежетом ножей по стеклу и предсмертным хрипом – я теперь ни с чем не спутаю.

Да, мир сейчас для меня состоял целиком из ощущений и звуков. А вот с образами были проблемы. Все потому, что магия оказалась черной во всех смыслах этого слова. Я ощущала себя выдернутой из трясины и, соответственно, покрытой ей же. Или чем-то похожим, только более маслянистым, вязким и холодным.

Руки судорожно начали очищать лицо, пытаясь убрать с глаз вязкую жижу. Наконец я смогла поднять веки, чтобы увидеть прямо перед, вернее, под собой взбешенного Вирсента. Он смотрел на меня с выражением лица человека, который спас от неминуемой смерти своего кровного врага исключительно ради того, чтобы потом лично его придушить.

– Какого демона ты не дождалась меня? – процедил темный, не отрывая от меня своего взора, в котором вспыхивали алые всполохи.

Я собралась было ответить, но сила гравитации оказалась расторопнее. С кончика моего носа сорвалась черная капля и упала прямиком Вирсенту над губой.

Шлеп! Звук вышел оглушительно звонким в возникшей враз запредельной тишине.

Только, кажется, шпион этого даже не заметил. Как и того, что благодаря мне он весь изгваздался. А я посмотрела чуть ниже черной кляксы на упрямо сжатые губы, потом взгляд скользнул на остро отточенные скулы, вновь вернулся к глазам, к этим невозможным глазам, которые прожигали меня, словно пытаясь превратить в пепел, и я непроизвольно сглотнула. Нет, не от страха, а от осознания того, что жива. Дышу. Вижу. И, кажется, даже немного люблю… Тьфу! Любуюсь! Исключительно любуюсь своим спасителем. И плевать, что освобождение вышло с душком. Я бы даже сказала, со зловонием: черная магия оказалась не только липкой, но и вонючей. Главное, я не умерла!

Счастье опрокинулось на меня бадьей – враз и полно, смывая страхи, отчаяние, боль.

Захотелось обнять этого невозможного некроманта, которому я сегодня была обязана своим вторым рождением. Но мы лежали, и я не смогла этого сделать. А вот выдохнуть в мужские губы: «Спасибо!» – получилось как-то рвано и хрипло.

Но едва это произошло, как дрогнуло мужское тело подо мной. А затем ладонь, та самая немного шершавая и теплая, провела по моей скуле нежно и заботливо. И я услышала:

– Больше никогда не смей так своевольничать.

Безоговорочное «да», подобающее такому случаю, вдруг застряло в горле, но не от нехватки воздуха, а из-за того, что в эту секунду я вдруг всей Ирэн Ирсен ощутила, как мы с некромантом близко. Да иные молодожены не столь тесно прижимаются друг к другу в первую брачную ночь (да-да, в договорных союзах нередки были случаи, когда невеста отмечала венчание в одиночестве, а супруг – с любовницей… ну или наоборот)!

Сейчас же такая близость с Вирсентом действовала на меня как удар молнии: мысли путались, тело отказывалось слушаться, а язык будто прилип к небу.

Я могла только смотреть в его глаза – темные, но с каждой секундой наливавшиеся все больше алым. Словно угли в камине. И в этом бордовом зареве отражались клены, небо и… грязная я с бешено колотящимся сердцем.

Вдруг мое отражение потемнело. Я увидела, как расширяются мужские зрачки и багрянец уступает место их черноте, как жилка на виске Вирсента начинает бешено пульсировать, как его дыхание становится горячим, обжигающим кожу на моих щеках.

Мне показалось, еще секунда – и некромант чуть приподнимет голову и… поцелует! Я невольно наклонилась навстречу, поймав себя на мысли, что хочу узнать вкус этих упрямых губ.

Но в последний момент Вирсент замер. Его рука, что лежала на моей спине, бережно держа, будто боясь отпустить, вдруг окаменела, пальцы впились в мокрую ткань платья. Некромант резко зажмурился, будто борясь с собой – укрощая то ли взбунтовавшуюся магию, то ли чувства, то ли и то и другое разом. И победил.

Пульсация на висках исчезла, дыхание выровнялось. Когда Вирсент снова открыл глаза, в них уже не было алых всполохов. И расширенных зрачков тоже.

Но его сердце – вот предатель! – бешено стучало под ребрами, и этот ритм отдавался эхом в моей груди.

Впервые я так отчаянно ненавидела мужчину за его выдержку. И почему мне достался этот агент до мозга костей! За какие прегрешения? И отомстила этому гаду как могла – постаралась сохранить равнодушное выражение лица.

Хотя внутри все кипело! Я, может, впервые в жизни хотела позволить понравившемуся мне мужчине (лобзания на первом курсе – не в счет, там был не мужчина, парень… нет, не так… штаноносец по наружности, а по призванию – слюнтяй) себя поцеловать, а он взял и проявил «благородство»!

Только вот на то, чтобы оставаться невозмутимой, у меня ушли все мои дамские силы! А у одного темного они, видите ли, еще и на разговоры остались!

– Признаюсь, мне не раз доводилось выручать севших в лужу… – произнес Вирсент, явно пытаясь шутить, но голос предательски сорвался на хрипоту. Он это заметил, но сделал вид, что так и задумано. – Но с тобой, Ирэн, все выходит слишком буквально.

– Из лужи, из ловушки… Какая разница? – фыркнула я, отводя взгляд.

– А теперь объясни, как ты в ней оказалась?

«Так же, как и на тебе, – совершенно случайно», – едва не сорвалось с языка, но я сдержалась. Вместо этого попыталась выбраться из мужских объятий и поняла, что некромант, может, и проклятьенепробиваемый, но локте– и коленеуязвимый еще как!

Вирсент ахнул, когда я нечаянно задела то, что у мужчин обычно находится чуть ниже пряжки ремня. Напарник прошипел от неожиданного удара и стиснул зубы, когда я оттолкнулась от его груди.

Только когда мы наконец встали на ноги, он выдохнул – то ли с облегчением, то ли с сожалением.

Я же лишь сглотнула, чувствуя сухость в горле. Та была не от неловкости, а из-за жары и только из-за нее. Да, именно так и никак иначе! Жаркое летнее солнце подбиралось к зениту и раскалило воздух до предела, так что и ветер не приносил облегчения.

Платье, мокрое, грязное, пока холодило кожу, но что-то мне подсказывало: скоро липнуть к телу оно будет не только от черной жижи, пропитавшей ткань, но и от пота, вызванного зноем. Но пока меня не припекало. Но тем не менее рука горела.

Я непроизвольно взяла нывшее запястье второй ладонью. Этот жест не укрылся от некроманта.

– Что с рукой?

– Кажется, потянула, – нехотя призналась я.

– Давай посмотрю, – пробормотал он и, не дожидаясь, пока дама в моем лице подаст свою лапку для осмотра, сам взял дело (а заодно и мое запястье) в собственные руки.

Вот только едва Вирсент отодвинул ткань манжеты, как увидел повязку.

– Я буквально на днях уже повредила связки, – пришлось пояснить на удивленный мужской взгляд.

Маг нахмурился сильнее и, осторожно ощупывая повреждения, заключил:

– Насколько могу судить, перелома или вывиха нет. Скорее всего, сильное растяжение, но темный дар плохо сочетается с целительством, так что регенерационного заклятия наложить не смогу… Нужно обратиться к целителю.

Я на это лишь мысленно усмехнулась. С такой частотой посещения лекарей мне пора бы вводить в лексикон ритуальное восклицание: «Моя рука!» Впрочем, эти мысли я оставила при себе, озвучив совсем иные:

– Если спасать девушку в беде, то по полной?

– Девушка в беде и бедовая – слегка разные вещи, – хмыкнул некромант и, услышав мое возмущенное сопение, невозмутимо продолжил: – Но в одном ты права: я привык доводить дела до конца. Как спасения, так и упокоения. Так что не мешай и принимай все…

– С благодарностью? – не удержалась я от ироничного вопроса.

– Тихо, – шикнул Вирсент и, противореча своим словам о том, что с целительскими чарами он не в ладах, наложил на запястье фиксирующее заклинание, чтоб не повредила руку еще сильнее.

Правда, потом выяснилось, что оно для обездвиживания мелких зомби… но пока я была не в курсе. А вот один некромант, наоборот, жаждал узнать побольше нового и обратил все свое внимание уже к ловушке.

Чернокнижное плетение, даже не сработав, не схлопнулось. Магическая тень, съежившаяся до размеров ведра, пульсировала на мостовой. Будто в агонии, ее края непрестанно менялись: то сглаживались, то вытягивались, будто щупальца. А в центре этой гадости, которую теперь я бы ни за что не спутала с обычной тенью, зияла воронка, над которой сочился густой маслянистый дым. Он поднимался невысоко, будто из гейзера, и стелился по земле, окутывая ее. Та, нагретая солнцем, под этим туманом враз покрывалась изморосью.

Вирсент и я следом, чуть отстав на пару шагов, за ним подошли ближе, и я увидела, как враз на лице некроманта проступили хищные, опасные черты.

– Попробую подцепить плетение, – выдохнул Вирс.

Но едва его сила коснулась тьмы, как ловушка утробно заклокотала. Это был звук, от которого кровь стыла в жилах, будто сто мертвецов заскрежетали костями разом. Черная бездна вздулась пузырем, как кипящая смола, и из нее вырвались клубы черного дыма, обрушившись на Вирсента.

Но некромант то ли был начеку, то ли просто имел отличную реакцию, запасные нервы и плетение наготове… но, так или иначе, успел выставить щит, закрывший нас обоих от отката.

Тьма врезалась в барьер со всей дури. Тараном в ворота. Так, что державший удар Вирсент даже проехал подошвами ботинок, которые упирал в камни, по мостовой шага два. И мы оказались с магом на одной линии. А мое лицо – на расстоянии ладони от щита.

Не будь его, нас разметало бы как тряпичных кукол, вполне вероятно переломав о деревья, размазав о стены домов. У последних, к слову, со звоном вылетели стекла.

– Упыриные потроха! – выругался некромант, убирая заслон. – Матрица самоликвидации, чтоб ее. Найти создателя не удастся… Но нет худа без добра.

– И в чем же здесь добро? Я вижу пока только худо! – выдохнула я.

– В том, что тебя пытались убрать тихо и незаметно. «Пожиратель теней», а «подарочек» оставили на самый крайний случай, – пробормотал напарничек и пояснил для темных в вопросах чернокнижия светлых магов, то бишь меня: – Это запрещенное заклятие высшего круга. Редкое и очень сложное в исполнении. Кто-то явно не хотел, чтобы ты ушла отсюда живой. Ирэн Ирсэн, ты для своих врагов такая неудобная фигура? – последний вопрос прозвучал как выстрел в упор.

Так, что по спине, несмотря на всю жару, пробежал холодок.

– Скорее для кого-то из коллег удобная мишень, – нехотя отозвалась я.

– Не хочешь рассказать подробнее? – произнес некромант, и в его голосе послышалась сталь приказа. И пока я взвешивала все за и против, добавил: – Только не здесь. Потому что на этой улочке скоро станет очень шумно и людно.

С этим предсказанием я была полностью согласна. Ведь примета: когда вышибает стекла у всего дома и раздается взрыв, то после сразу собирается толпа зевак – никогда не подводила.

Так что я поспешила за Вирсентом, схватившим меня за руку (что примечательно – здоровую! Хоть напарничку это было и неудобно) и потянувшим подальше отсюда.

Когда мы оказались в относительно безопасном месте (а таковым стала сомнительная подворотня с крысами, облюбовавшими кучу мусора), я оказалась и в буквальном, и в фигуральном смыслах прижата к стенке. Все оттого, что некромант навалился на меня, закрывая собой и мраком, который от него расползался во все стороны, нас от случайных взглядов.

– Теперь выкладывай все начистоту, – припечатал он.

Темному? И начистоту? Какая ирония!

Но как бы я ни хотела оставить пару козырных тайн у себя, пришлось рассказать и о покушении, и о том, что я подозреваю, кто за ним стоит: один из наших пятерых подозреваемых.

– Следилки говорят, что ни один из четырех, на ком они были навешаны, рядом с тобой не находился. Стефан распрощался с женой и отправился по Сиреневой аллее. Норис сопровождал свою матушку в направлении Погодной башни. Тот лысый, Маффир… Его жена потащила на рынок. А леди Марта Ульбрихт покатила в кэбе в сторону столичных архивов.

Из сказанного я четко уяснила две вещи.

Во-первых, Вирсент, несмотря на то, что появился в столице совсем недавно, успел отлично ее выучить. Едва ли не лучше, чем я, прожившая здесь почти всю свою жизнь.

А во-вторых, получалось, что без пригляда остался только Фоуз. Кучерявый, вечно всклокоченный, в тот вечер он запихнул в телепортационную шкатулку целую стопку срочных бумаг, как он говорил. А я не могла поверить, что это он, улыбавшийся мне, болтавший о ерунде, уставший, знакомый артефактор… На следующий день хладнокровно выследил меня в цеху и скинул головной цилиндр с магпромходки, чтобы убить.

Но если рассуждать логически, то Фоуз – единственный, кто мог совершить покушение.

– А сколько нужно времени, чтобы расставить эту ловушку? – нахмурившись, спросила я.

– Если ты чернокнижник и сам создаешь плетение на месте, то часа два и жертва на крови. Если обычный маг, то используешь ловушку, в которой уже заключено плетение, и тебе нужно его лишь активировать – не больше минуты. Матрица раскрывается на пути жертвы, расползаясь тенью, к которой человек должен прикоснуться, чтобы его затянуло. Такая ловушка держится в течение часа. Единственное но: она поглотит любого, кто в нее шагнет.

– То есть заклинание неизбирательно? Не замешано на крови, магии, чем-то еще? – уточнила я.

– Нет, – мотнул головой Вирсент.

– Тогда есть вероятность, что расставлена она оказалась на другого? – на всякий случай, сама не особо веря в сказанное, спросила я.

– Ирэн, в моем деле даже одно событие – уже закономерность, а уж два… А на тебя, как ты говоришь, уже произошло одно покушение, так что я бы не был столь наивным, рассчитывая, что ты угодила в пожирателя случайно.

– Значит… Фоуз? – сглотнув, выдохнула я и чуть откинула голову, чтобы посмотреть в лицо Вирсенту.

При этом моя макушка уперлась в стену, а мой взгляд – в темные, как ночь, глаза некроманта, в которых вновь проскальзывали алые искры.

– Скорее всего, да, – хрипло отозвался он, – но с абсолютной точностью утверждать не решусь, пока не получу железных доказательств. Так что пока не уверен.

– А ты хоть в чем-то до конца уверен? – спросила с вызовом. Ну да, это же не он жизнью своей рискует…

– Кое в чем. – Из груди некроманта вырвался рваный вздох.

– И в чем же?

– Что мне сейчас, наплевав на устав, демонически сильно хочется поцеловать одну невозможную чародейку…