Невеста драконьего принца, или Два первых поцелуя

10

Эдер

Столица встречала нас весенним солнцем. Я с восхищением смотрела из окна экипажа на городскую суету: бесконечный поток карет, повозок, всадников и людей, спешащих по тротуарам.

— Вон, впереди дворец, — махнул рукой папа.

Я высунулась в окно, забыв о приличиях. Бело-золотая махина с башенками, колоннами и балкончиками становилась всё ближе. Наконец наш экипаж вслед за вереницей других въехал в парадные ворота.

Мы прибыли на отбор одними из последних.

— Твоя цель — не принц, — наставлял меня отец в пути, — не старайся произвести на него впечатление. Отбор — это возможность показать себя свету. Здесь собрались самые завидные женихи королевства. Ни одна претендентка не уедет отсюда в отчий дом. Так было на отборе действующего короля-дракона, так будет и сейчас.

— Какие они, эти драконы? — я задумчиво рассматривала высокие башенки дворца.

— Бездна силы и бездна самомнения, — улыбнулся отец. — Не дерзи принцу, отвечай ровно, и всё будет хорошо. В глаза лучше не смотри, не привлекай внимания. Впрочем, конкуренция будет такой, что у тебя и так минимальные шансы.

Мой взгляд скользнул по хрустальному шарику, висящему у него на груди. Отец рассказал, что я воспользовалась магическим забвением, чтобы пережить гибель жениха. Я была вольна вернуть воспоминания в любой момент, но делать этого не собиралась. Где-то в теле ещё сохранялась память о пережитой тоске. Не знаю, что именно я забыла, но теперь, прислушиваясь к отцовским наставлениям, я чётко понимала, что отныне всегда буду делить папины слова на десять. Что-то случилось между нами, что мешало мне верить ему без оглядки.

Обустроившись в дворцовых комнатах, мы отправились на прогулку по саду. Как объяснил отец, перед представлением Его Высочеству следовало разузнать все слухи, а заодно — кто ещё из женихов прибыл во дворец.

Мысль о том, что я, возможно, уже сегодня встречу своего будущего мужа, почему-то не волновала. Впрочем, меня вообще мало что волновало с прошлой осени. Как будто какая-то часть меня умерла вместе с воспоминаниями. Но я сохраняла способность радоваться и радовалась как могла: новому летящему платью, пышным весенним цветам и красивым видам.

Отец представлял меня своим старым знакомым. Глядя, как папа во время беседы перевоплощается то в гончую, то в старого опытного лиса, я наконец поняла, почему он отказался от жизни в столице и выбрал уединение в дальней провинции.

— Говорят, Его Высочество большой оригинал. Всё, что было во дворце до этого, его не прельщало, — доверительно сообщила болтливая тётушка, чьё имя я забыла сразу после представления. — Все претендентки сбились с ног, выдумывая, что надеть, чтобы поразить принца на первой встрече.

Я мысленно поблагодарила отца за то, что мне не нужно всерьёз участвовать в этой гонке. В моём распоряжении было несколько платьев тех видов кроя, что никогда не выходят из моды. Просто надену одно из них.

— Никто не видел его лица, никто не знает его имени, — понизив голос говорил расфранчённый старик. — Кто-то говорит, что он просто хочет свободы, а я вам скажу — это чушь. Он шпионит для отца. Он — его глаза и уши. Может он и сейчас ходит здесь среди нас.

— Говорят, он обучает новобранцев. Принц служил в крепости и рвал монстров голыми руками, даже без всякой магии. Он же дракон!

— Говорят, у него уже есть жена, а отбор — это просто прикрытие, чтобы не было скандала.

— Говорят, что у него отвратительный нрав. Мне жаль ту несчастную, которую он выберет.

Когда моя бедная голова пошла кругом от всего, что говорят о принце при дворе, отец сжал мой локоть.

— Вон там, у фонтана, посмотри. Граф Сиприан Эдберт, владелец обширных земель в соседней с нами провинции. С недавних пор вдовец, и ещё совсем не стар.

Я от души посочувствовала графу Эдберту, меланхоличному мужчине в два раза старше меня.

— Тебе не нужно делать выбор прямо сейчас. Просто присматривайся, — напомнил папа. — Нет, тот высокий молодой — не вариант. Это нувориш из новой элиты, чёрт его знает, как он разбогател.

Показав ещё пару кандидатов, отец отпустил меня отдыхать перед важным днём. Во дворце царило предпраздничное настроение. В дамских комнатах была суматоха: платья перешивались, драгоценности примерялись несколько раз по кругу, служанки сбивались с ног. В мужских — дымили сигары, а за крепкими напитками шли разговоры о важных делах. В моей комнате было спокойно и очень хорошо. И совсем немного одиноко.

Утром служанка уложила мои волосы в простую и элегантную причёску, помогла надеть платье и застегнуть драгоценности. Отец при виде меня прослезился.

— Так похожа на свою мать в день нашей свадьбы.

Под руку с ним мы прошли в зал, где собрались все претендентки. Около двадцати девиц были наряжены в платья самых невообразимых форм и вырвиглазных цветов, с причёсками, украшенными цветами, драгоценностями, перьями и даже фруктами. С утра прошёл слух, что после представления Его Высочество выберет одну из невест для первого танца, который откроет череду испытаний отбора. Напряжение в зале было такое, что хоть режь ножом.

Меня учили, что девушка должна быть проста и скромна, сдержана в движениях, разговорах и нарядах. Кажется, здешних девиц обучали ровно обратному. Я старалась не выглядеть шокированной. Соперницы не оставались в долгу, отвечая презрительными взглядами и перешёптываниями за спиной.

Наконец распорядитель выстроил претенденток в линию. Разговоры стали тише, а потом все и вовсе разом замолчали. В дальнем конце зала показался высокий широкоплечий мужчина в строгом чёрном камзоле в противоположность многоцветным платьям претенденток. В тишине были отчётливо слышны его чеканные шаги, за которыми действительно угадывалась военная выправка. Похоже, в чём-то слухи не соврали.

Я, как и все, очень хотела увидеть лицо загадочного принца, но увы, ничего не вышло. Оно было скрыто за чёрной полумаской, украшенной золотыми нитями. Можно было рассмотреть лишь мужественный подбородок и красиво очерченные губы.

Замедлив шаг, Его Высочество двигался вдоль выстроенных в ряд девиц, раскланиваясь с каждой. Но когда он дошёл до меня, я чуть не вздрогнула. Красивые губы искривились. Тёмно-синие глаза в прорезях маски сузились. В них попеременно вспыхивали удивление, нежность, злость.