Низвергнутый

Часть 2

На утро, меня разбудил гоблин, бесцеремонно растолкав. Еще не рассвело, предрассветный час. Пора собираться и пойти в мой первый поход на драккаре. Хоть где-то настоящим моряком побуду, пусть и допотопным. Все необходимое было собрано с вечера, накинул на голову капюшон, взял в руки щит, закинул на плечо сумку и первым вышел из дома. На улице было пасмурно. Что странно, шел дождь, раздавались далекие раскаты грома. На горизонте сверкало. Удивился, время года - явно зима, а тут непогода как весной. Снег под ногами превратился в слякоть и грязь. Как это при пробуждении всего не услышал, похоже у дома Вальтера отличная шумоизоляция. Следом из дома вывалился гоблин, вжимающий голову в плечи. Закрыл дверь на замок и кляня непогоду, разбушевавшегося Тора и почему-то меня, мол вытащил его из теплой и уютной комнаты, переться в порт. Не стал указывать, что справился бы и сам. За время знакомства с гоблином, привык что он вечно кого-то оскорбляет, причём в слух, но беззлобно. Шли по скользкой поверхности дороги, балансируя на наледи. Ветер бросал большие капли прямо в лицо - не самые приятные ощущения. Гроза, нетипичная для времени года, разрасталась. Гремело ближе, сверкало над головой. По детской привычке, считал секунды после росчерка, разрезающего небо и громким хлопком звука, доносящегося чуть позже, высчитывая расстояние в километрах до центра бури. Время между ними сокращалось. Однозначно можно сказать, что эпицентр грозы уже почти над головой. Чего это Тор удумал, не на мою ли голову кара? Не должен по идее, мы с ним не знакомы. Я вообще только с Хель виделся, остальные боги пока не попадали в поле зрения. Так за размышлениями, преодолевая пронизывающий ветер, под аккомпанемент ударов Мьёльнира о наковальню, промокая под льющимся с неба потоком, добрались до черты города, выходя за ворота в сторону порта. В небе раздался особо громкий удар, сопровождавшийся треском за спиной. Две кривых молнии поразили какие-то строения в городе. Забил городской колокол, как пояснил угрюмый Вальтер – начался пожар. В моей голове, раздался шепот потустороннего голоса: - Проклятие исполнено… Так это все же я виноват в непогоде, натворил вчера дел, призывая кару на голову своему недругу. Что там интересно, молния поджарила орка или спалила его таверну? Вальтер остановился, разрываясь между долгом и помощью другу, затем решив для себя, сказал: - Давай, дальше сам. Я всё-таки разрядник, молнии мой профиль, именно мы следим за тем чтобы город не спалило. Но сейчас все в разъездах, не сезон. Город подожгло, достанется нам теперь от конунга на орехи. Побегу помогать. Если успею, забегу проститься, перед отправлением. – мы пожали руки и гоблин быстро убежал в сторону. Я добрался до порта, издалека увидев пять покачивающихся на бушующих волнах, драккаров. Возле стояли люди, орки, гоблины, эльфы и гномы. Прятались под небольшими навесами, обычно предназначавшимися для защиты товара в дождливые дни. Сейчас товара не было. Направил стопы в ту сторону и при приближении, громко спросил у ближайших собравшихся, перекрикивая вой ветра: - Где найти Герхарда? Мне любезно указали нужного человека, ткнув пальцем. Приблизился, представляясь: — Приветствую, я Блэквинд, конунг вчера направил под ваше командование. – человек посмотрел на меня, махнул рукой: - Знаю, предупрежден. Жди, в такую погоду нас разметает в щепки о прибрежные скалы. Поутихнет, сразу отправимся. Твой драккар вон тот, с высеченной пышногрудой девой. Кивнув, мол понял-принял, отошел в уголок под навес. Плащ промок насквозь, но внутри, под одеждой было сухо. Кожа воду не пропускала, лишь мех снаружи был сильно влажным. Буйство природы постепенно сходило на нет, эпицентр грозы удалялся. Промежутки между ударами грома и сверканием молний, увеличивались, ветер успокаивался, дождь из ливня, превратился в изморось. Герхард закричал: - Грузимся! – и на пристани началась суета. Воины таскали пожитки, закидывая их в драккары, залезали туда сами. Опытные они, не первый раз, в отличие от меня, пережду, пока все погрузятся, чтобы под ногами не мешаться и залезу в указанное судно последним. Погрузились на лодки быстро, я тоже собрался уже было залезать, забросив сумку со скарбом одному из уже находящихся на лодке, чтобы убрали, как окликнули. Обернулся, пришел Вальтер, запыхавшись выдавая гневную тираду: - Ах ты, шельма. Дело у него видите ли вчера появилось. Знаешь, что там горело? Два строения! Таверна Секача и дом, в котором живет! Твоих рук дело? Не отпирайся, по глазам твоим бесстыжим вижу, что твоих! Не бывает таких совпадений. Там пламя такое было, что даже укротители не смогли погасить. Так и выгорело все дотла,. – и дальше уже успокоившись: - А, впрочем, так ему и надо, не нравится он мне! Так глядишь и уйдет отсюда. Нищий теперь. Все богатство в том жарком пламени погибло. Поделом. Ты только предупреждай в следующий раз. А пока, давай дружище, идите, в добрый путь! – мы обнялись, и я заверив что в следующий раз, если он будет, обязательно предупрежу, запрыгнул в драккар, занимая место на свободной скамье. Звучит звук рога, плавание начинается. Весла на воду. Под протяжные ревущие звуки боевого рога, драккары один за другим отшвартовывались от пристани и выруливали в широкое русло. На корме стоял здоровый детина с густой, длинной, до пупка, черной бородой. На голове, придавая колоритности этому персонажу, был одет огромным рогатый шлем, похожий на котелок - классический викинг. Он крепко держал под мышкой рукоять рулевого гребня, иногда двигая рукоять влево-вправо, выравнивая судно. Мы отошли от пристани третьими по счету, из пяти. Когда драккар достиг середины фьорда, чёрная борода зычным голосом закричал: - Доставай весла! – рулевые других судов, эхом откликнулись, повторяя команду для своих экипажей. Весла лежали тут же, в проходе между скамьями. Без лишней суеты, каждый взял по веслу, укладывая в специальную прорезанную щель, возле сидячих мест. В середине длинны драккара, чуть смещенная влево, к борту, возвышалась мачта, но сейчас паруса на ней не было, дул встречный ветер. Весло было больше лодочного во всем, тяжелее, длиннее и с более широкой лопастью на конце. Мне передали мое, которое водрузил на место, по примеру остальных, усаживаясь на скамью, прижимая ладонями рукоять к коленям, держа широкую часть над водой. К слову, то что я изначально принял за скамью, больше походило на сундук, на крышке которого и восседал. Привстал, заглядывая внутрь. Да это действительно сундук! Внутри лежат мои вещи. Видимо до конца похода с этого места никуда не сойду, трудиться и отдыхать придется тут же. Борода дождался, пока все весла займут позиции и вновь скомандовал: - Весла на воду! – вокруг раздался плеск опускаемых в воду гребных инструментов, воздух и без того влажный после дождя, наполнился взметнувшимися каплями, от брызг. В драккаре нас было по десять гребцов с каждой стороны, рулевой или кормчий – чёрная борода, человек сидевший подле его ног, прислонившись спиной к борту, видимо помощник, и в начале, на носу, два человека. Один смотрел вперед, обняв статую пышногрудой дамы чуть пониже спины, там, где резьба прекращалась, переходя в борт судна, а второй развернувшись лицом к гребцам, доставал барабан и две палочки – будет выдавать ритм для гребли. Вообще странно, что у драккара на носу вырезана не драконья морда, для устрашения, а вполне себе миловидная фигурная барышня. Само слово «Драккар» подразумевало связь с драконами. Ладно, может у командующего этим, свои взгляды на устрашение, и он к примеру, изобразил на носу свою супругу, частенько задающую ему трепку, по возвращению из похода, со словами: - Где опять шлялся… Барабанщик начал отбивать ритм. Бум – все синхронно потянули рукоять весла на себя, увеличивая скорость судна. Бум – надавили на рукоять, поднимая весло над водой, сдвигая рукоять от себя. Бум. Так продолжалось достаточно долго. Викинги параллельно с греблей, беседовали между собой. Я же в разговоры не лез, монотонно работая под ритм ударов. Знакомых среди этих мужей у меня пока нет, успею еще наболтаться. Сейчас меня больше заботили быстро появляющиеся на ладонях мозоли. Я в отличие от этих просоленных морских волков, не занимался этим всю жизнь, сноровка хоть и была, не хитра наука, а вот кожа ладоней к такому не привыкла, не задубела до деревянного состояния. После нескольких часов гребли, утомился. Свихнуться можно, как скучно. Любовался бы пейзажами, но шли мы по середине русла, преодолевая встречный ветер и течение, до берега было далеко. Особо не налюбуешься. Не видно. Ладно истерзанные ладони, на привале, если он конечно ожидается, я подлечу своей волшбой, пока надо просто перетерпеть. Помощник чёрной бороды, иногда пробегавший от кормы к носу судна, видимо передавая слова капитана кормчему и наоборот, на одном из забегов разобрав на моем лице гримасу страдания, приволок полоски чем-то пропитанной ткани, рекомендуя обернуть ладони. На минутку перестав грести, я наспех замотал ладони бинтами. Рукам стало полегче, сильное жжение прекратилось, но в целом проблема не решилась. Закусил губу, вновь попадая в ритм опустил весло обратно в воду, продолжая грести. Так продолжалось долго, солнце уже перевалило в зените, начав свой неспешный спуск к горизонту. Кормчий скомандовал: - Сушить весла! – не сразу понял, рассеянно думая о чем-то своем, механически выполняя одно и тоже действие. — Поднять паруса! – по команде бородача, гребцы из середины, похватали свои весла, бросая в проход, затем споро вытащили тканный кулек, и что-то там химича, закрепили его, вытягивая вверх по мачте. Один край зацепили за противоположный борт, веревкой, создавая натяжку. Парус был треугольной формы, без рисунков и украшений. Закрепленный, натянутый, он выгнулся в сторону носа и судно бодро заскользило, разрезая волны. - Убрать весла! – ну наконец-то заслуженный перерыв. Как хорошо, что ветер сменил направление, пусть я этого и не заметил. Главное, что заметил рулевой. Вытащил весло, аккуратно положил в проход, к остальным. Уселся обратно на свой сундук, ожидая что делать дальше. Вся команда, позалезали в свои сундуки, доставая съестное и принялись за обе щеки уплетать. Посидел вспоминая, а взял ли я с собой провизию – не вспомнил. Открыл сундук, заглянул в сумку. Еда была, но клал ее туда точно не я. Видимо гоблин удружил, за что очередное ему спасибо. Перекусим, чем бог послал. Пожевав строганины, запил водой и сытый откинулся на лавке, наблюдая за волнами. Не смотря на пронизывающий холодный ветер, замораживающий капельки от брызг на лице, приносимых порывами от бурунов волн, было комфортно, а мерное покачивание судна и шелест воды под килем, убаюкивали. Задремал. Снилось, что на землю опустились сумерки. Пять наших драккаров, гонимые ветром раздувающим пузатые паруса, скользят по воде, стремительно набирая ход. Вдруг, море по правому борту, в нескольких десятках метров вспенилось, разверзлось и оттуда показалась огромная чешуйчатая голова, усеянная множеством хаотично расположенных рогов. Голова открывает пасть, трубно ревя, сквозь огромные зубы, с локоть длинной, виднеется тонкий раздвоенный язык. Драккары виляют, уходя в сторону от появившегося из воды, морского змея, направляясь к берегу. Викинги суетятся, доставая луки, накладывают на них стрелы, готовые по команде выпустить рой жалящих игл по появившемуся морскому гаду. Змей ныряет, уходит под воду, а лоснящееся изогнутое тело еще виднеется, скользя вслед за ушедшей на глубину головой. По всей длине хребта тянется перепончатый плавник, рассекающий поверхность моря. Змей скрывается, чтобы появиться вновь, уже ближе. Возле головного судна. Выныривает из воды, вгрызается в бок пытающегося сбежать от неминуемой гибели драккара. Выпускаемые в упор стрелы, не причиняют вреда, отскакивая от шкуры покрытой крепкими пластинами чешуи, застревают в перепонках между игл на хребте, не доставляя твари никакого дискомфорта. Защитники судна бросаются в бой дубася вцепившуюся в борт морду. Так же без ущерба для змея. Единственная уязвимая точка — глаза, прикрыты опустившимися веками. От фигуры одного из защитников отлетает огненный шарик, с громким хлопком взрывающийся от удара о морду чешуйчатой гадины. А вот этот прием змею явно не понравился, в месте удара образовывается пылающая поверхность. Столкновение двух стихий, воды — представителем которой он является и жаркого пламени, направляемого укротителем огня. Гад расцепляет пасть, отпуская поврежденное судно и вновь скрывается под водой. Тушить морду поплыл, умный, зараза. Неожиданно для меня из воды появляется тонкая его часть – хвост, обрушивающийся на и без того поврежденный драккар, сметая нескольких защитников в воду, обламывая мачту. Скорость судна сразу падает, оно начинает замедляться, равняясь с другими судами, идущими следом. Звучит рог, призыв к бою. Он проникает в сон, как будто бы из настоящего. Открываю глаза. Все что мне снилось – оказалось явью. Вижу, как морской змей вновь появляется из воды, распахивает пасть, желая подзакусить упавшими в воду викингами. Желание у него не расходится с делом и море вокруг останавливающихся драккаров окрашивается в красный цвет. Звучат предсмертные крики, переходящие в неясное бульканье. Пока морской змей ест, остальные суда, спустив паруса, останавливаются, сбиваясь в кучу. Человек стоящий возле меня, складывает ладони тыльными сторонами друг к другу, раздвигает их и в просвете появляется разгорающийся огненный шарик. До этого не видел, как укротители совершают призыв пламени, завороженно наблюдаю. Маг, накопив достаточно энергии, как заправский персонаж из серии игр смертельной битвы, выбрасывает руки вперед, посылая фаербол в полет, прямо в голову змея. Шар летит не прямо, виляет меняя путь. Похоже, что маг может управлять его полетом. Мне в голову приходит очередная безумная идея — авантюра. Поступить так же как с гусеницей переростком в том логове, в лесу. Шары огня не убивают тварь, обжигают, подпаливая шкуру, но не наносят смертельного удара. А что будет, если закинуть такой прямо в глотку. Сложность в том, что змей не сидит на месте, ныряет и выныривает, извивается, мельтешит. Лезть в пасть желания нет, даже если смогу каким-либо образом туда попасть, где находится сердце у змеюки не имею никакого понятия. Он длинный, не успею проползти внутри, параллельно занимаясь поисками. Времени, отведенного на остановку, не хватит ни на что, а уж если гад в этот момент уйдет под воду, проглатывая ее часть, то стану утопленником, спокойненько смываясь по пищеводу в желудок, где благополучно и переварюсь. Будь я еще и магом огня, в придачу, затормозил бы ход мира, скастовал шар и швырнул прямо в оскалившуюся пасть, детонируя уже внутри так, чтобы его порвало, но чего нет, того нет. Обойдемся тем, что имеем. Срываясь с места, подбегаю к магу, отвлекая его от очередного создания пламени, дергаю за одежду. Излагаю план. Он сначала недоуменно смотрит на незнакомого меня, на лице отражаются сомнения. План попахивает бредом. Он же не знает, на что я способен. Продолжаю уговаривать, стараясь объяснить детали. В итоге соглашается, начинает делать то, что прошу. Бегу к чёрной бороде, все еще сжимающему рукоять руля. Спешно рассказываю и ему, иногда тыкая пальцем в занимающегося делом укротителя, в себя, в самого кормчего и тварь, беснующуюся неподалеку. Мужик кивает, говорит, что уже слышал обо мне. Готов рискнуть собой, судном и экипажем, даже под страхом страшной гибели, но решение тут все же принимает капитан. Как заправский сайгак мчусь, расталкивая стреляющих в змея воинов, к капитану судна. Излагаю план и ему. Спешу. Пока ношусь туда-сюда уговаривая всех помочь в авантюре, уходит время. Там, за бортом, погибают люди. От первого судна уже почти ничего не осталось. Вот-вот тварь переключится и на остальные, убивая следующих досаждающих ему букашек. Капитан не долго думает, рисковый парень. Хлопает по плечу одобряя безумство, достает рог и дует. Звучит протяжный звук – сигнал кормчему о начале операции. Чёрная борода командует: - Весла на воду! Быстро! – команда недоумевает, но не противится, оперативно рассаживаясь по сундукам, быстро опускают весла, начиная грести. Наш драккар разгоняется прямо в направлении ныряющего змея. Я и маг, смещаемся к носу. Шар между ладоней укротителя уже размером с баскетбольный мяч. Не знаю, какой размер нужен, но хочется большего. Пусть занимается пока мы стремглав летим к, возможно, собственной гибели. До змея остается метров десять. Это расстояние судно покроет за считанные секунды. Я хватаю нож, из ножен на поясе, скидываю ткань с ладоней, готовлюсь совершить надрез. Капитан вновь дует в рог, сильно, оглушительно, привлекая внимание змея к нашей команде самоубийц. Тот разворачивается, скалится. Совершаю надрез и мгновенно наступает тишина. Времени мало. Хватаю шар замершего пламени, зашипев от боли, от мгновенно опаляемой кожи на ладонях, бросаюсь вперед выпрыгивая из драккара прямо в море. Такого еще не делал, если вдруг поверхностное натяжение воды во время замедления времени все равно останется мягким, утаскивая меня вглубь, под воду, то все, конец. Приземляюсь на воду, держит – под ногами как будто желе, но плотности достаточно, чтобы быстро преодолеть несколько метров отделяющих судно от распахнутой пасти змея. Засовываю обгорающую руку с шаром прямо в горло, насколько хватает длинны, по плечо. На, скушай это. Тик маны, показывающий, что времени больше нет. Жмурюсь, надеюсь успеть вытащить руку, до того, как пасть захлопнется, отрывая ее от тела. Время возвращается к обычному темпу. Под ногами больше нет твердой поверхности и я окунаюсь в ледяную воду. Над головой раздается глухой хлопок. Шар взорвался. Тело змея, возле которого тону, обмякает. В него врезается наш разогнавшийся драккар. Воздуха набрать успел, но очень холодно. Одежда сразу намокает. Обувь тянет вниз. Скидываю ее, двигая ногами стремясь к поверхности. В правой руке нож. Левая ничего не чувствует. Выныриваю хватая ртом воздух вперемешку с морской водой, кашляю, нахлебываясь воды еще больше. Стараюсь балансировать на поверхности, но тело деревенеет. Купание зимой — не самое лучшее занятие. Да и я, не морж. Сознание начинает затухать. Похоже все, утону. Балансируя на грани, цепляюсь за жизнь, но все-таки холод сильнее. Уже начинаю скрываться под поверхностью, без сил, наглотавшийся соленой воды, когда несколько сильных рук выдергивают, втаскивают на борт. Спасли. - Да говорю, руку надо отнять! Смотри, почернела вся, скукожилась. Убивает его сейчас! Не смогу вылечить, сколько не пытаюсь, не помогает! Того и глядишь, в Вальхаллу отправится. - Надо, отнимай! С одной рукой тоже можно жить. Конунг сказал, чтобы живым обратно его вернули! Говорит полезными умениями не обделен. – слова извне проникают будто говорят через вату. Чувствую себя отвратительно, всего знобит, левая рука пылает огнем. Лежу на чем-то твердом, но сейчас на комфорт наплевать. Нарастает чувство тревоги. Говорившие чего собрались, руку мне оттяпать? Не пойдет, надо приходить в себя и брать свое выздоровление в свою единственную функционирующую руку! Разлепляю засохшие губы, хрипло кашляю, горло жжет. Не иначе последствия от проглоченной соленой морской воды. Сиплю, превозмогая боль: - Найдите мне жертву! - Чего он там сейчас сказал, не расслышал? – спросил второй голос. - Жертву просит ему найти, нашел время. Сам скоро к Одину отправится, там свое почтение и выразит. – ответил ему первый. - Да подожди ты, мне конунг рассказывал, что жрец этот Хель поклоняется! А вдруг знает, что надо делать? Давай, приведи его в сознание, пусть объяснит. – распорядился второй. Я почувствовал растекающееся по телу тепло, от груди к конечностям. Боль в руке усилилась, но зато появились силы открыть глаза. Человек сидящий передо мной, похлопал по щекам, комментируя: - Во, открыл глаза. Но смотри, на долго не хватит. Я ему все процессы в организме ускорил. Сейчас порченая кровь разносится быстрее. Еще немного, и руку отрезать уже смысла нет! – ага, это первый голос, видимо лекарь. В темноте разглядел второго человека, стоящего подле, скрестив руки на груди – Герхард, командующий нашим походом. - Я излечусь, должен, - голос стал громче. Поперхнулся, закашлялся, не договорив. Когда приступ прошел, продолжил: - надо принести жертву, Хель точно поможет. Любое живое существо подойдет. Сел, прижимая к груди левую руку. Выглядела она ужасно. Пока бежал по воде, перетаскивая огненный шар ее конечно жгло, но чтоб настолько. Не ожидал. Судя по всему, когда время вернулось, огонь напоследок хорошенько ее припек, пока вытаскивал из пасти морского змея. - Где я тебе сейчас посреди ночи жертву найду, а? – всплеснул руками Герхард. В голову пришла идея, где взять божественную искру для активации излечения. Есть все шансы, что командующий на это не пойдет. Аморально. Но сейчас, когда рука разрывается от боли, в груди болит. Начинает возвращаться прежняя слабость, я больше заинтересован в собственном излечении, чем в размышлениях о том, как воспримут мои слова окружающие. Сиплю дальше: - Командир, после боя, трупы есть, не сожгли еще? Герхард явно в недоумении, вижу даже в темноте вытянувшееся лицо, но отвечает: - Не сожгли, только причалили к берегу. Выловили кого нашли, среди плавающих ошметков змея. Живым из воды, пожалуй, только тебя и достали. - Мне подойдет. Нужно сердце, свежий труп подойдет! – говорю, а сам думаю, что похоже сейчас не я кого-то в жертву принесу, а меня спеленают, подумав, что рехнулся и ручку оттяпают, во спасение жизни. - Павшего товарища, в жертву? Ты чего несешь! – идея командующему явно не понравилась, но вмешался лекарь: - Подожди, Герхард, был ведь с нами на первом драккаре перебежчик, от Дьрви, который должен был показать безопасные пути подхода к селению. Он не наш, чужой. Предатель по духу. Давай его? Попробуем. - Не нравится мне это. Но ладно, – командир уступил, видимо лекарь этот, авторитетный малый, раз предложение прошло: - Эй, ребята, притащите сюда проводника! – Герхард обернулся в сторону разожжённых костров, обращаясь к подчинённым. От греющихся отделилось две фигуры, сбегавших до берега. Принесли обмякшее тело, положили рядом со мной. Командир жестом отпустил помощников и устало дал разрешение: - Твори свое непотребство, жрец. Лекарь помог приподняться. Я сел, нагнулся и перетек в положение на коленях. Затем спеша, на сколько позволяли силы, подполз к трупу. Права рука, все еще сжимала клинок. Не упустил в воде, не потерял и в процессе транспортировки на суше. Клинок будто приклеился. Думаю, это не заслуга моей силы, а воля самого ножа. Не хотел потеряться, вот и прилип намертво. Передо мной лежало тело - обычный человек крепкого телосложения. Глаза открыты, подернуты белесой пеленой смерти. Надеюсь, что искра еще теплится, иначе зря надругаюсь, и себя не вылечу, и в глазах, окружающих монстром кровожадным предстану. Провел лезвием по одежде, распарывая ее на груди. Особо не церемонился, надрезая в процессе еще и кожу. Кровь не выступила, действо больше походило на разделывание обычного куска мяса. Примерился к грудине, воткнул нож, в солнечное сплетение, возле ребер, с силой потянул в сторону, создавая зияющее отверстие. Помощи не просил, действуя одной рукой. Нет уверенности, что командир и лекарь, присутствующие рядом, захотят принять участие в кровавом действии. Отложил нож в сторону, засунул руку внутрь, ощупывая внутренности в попытке разыскать сердце. Нашел не сразу, организм мертв, ничего не бьется. Повозившись, все же одной рукой не удобно, показалось, что нашел искомое. Схватил, поднатужился, потянул, вытаскивая на поверхность. Да, то что надо, сердце. Кусок мяса, с трубками. Оторвал, укладывая тут же, на груди мертвеца. Вновь взял нож, воззвал к богине и с силой опустил, пронзая. В системе то-то пиликнуло. Похоже затея удалась. От меня, как и прежде, распространилась кровавая пелена. Дышать сразу стало легче, левая рука утихла. Стал даже ее чувствовать. Поднял перед собой, осмотрел. Выглядит всё равно страшно, но теперь хотя бы функционирует. Одного мертвяка явно недостаточно, чтобы полностью вылечить, но ампутация точно уже не требуется. - Убери обратно, прикрой его чем-нибудь. Не надо команде видеть это. – заговорил Герхард, обращаясь ко мне. Послушался, вытащил из сердца нож, засунул его обратно в разрез. Повернулся к лекарю: - Зашить бы. Тот кивнул, похлопал по карманам, достал коробочку, открыл. Швейный набор, иглы и нитки. Я подвинулся и лекарь, склонившись над телом, быстро нанес стежки, стягивая края раны, затем тоже самое проделал с распоротой одеждой, прикрывая совершенное. Закончив, убрал набор обратно в карман и бесцеремонно взяв мою руку, осмотрел: - Удивительно. Ожог конечно еще сильный, но здоровью уже не угрожает. Я сейчас заживляющую повязку нанесу, жить будешь! – хорошие новости, все не зря. Пока лекарь мазал руку и бинтовал, я сидел и думал, в кого же превращаюсь. Пусть это и игра, но все так по-настоящему. Вскрываю трупы, разрываю сердца, копаюсь во внутренностях, и мне это нравится. Ночь на берегу провели возле костров, отдыхали. Жрецов-туманников с нами не было, не подразумевалось то, что в походе потребуется охранение лагеря, поэтому воины по очереди, тройками заступали в караул, разбив время на интервалы. Меня решили в караул не выставлять, сочтя калекой. Даже принесли пару обуви, взамен утопшей, сняв с одного из погибших. Самому не пришлось идти, мародерить. Все темное время суток прошло тихо, лесные жители не беспокоили, а море хранило молчание, лишь убаюкивая уставших людей плеском прибоя, раздающимся в ночи. Под утро, когда мгла стала рассеиваться, весь лагерь подняли на ноги, отправив заготавливать древесину для погребальных костров. На берегу, возле кромки воды, сложили одно большое кострище, возложив на него всех павших, которых удалось выловить из воды. Укротители огня запалили древесину и викинги, стоя возле сгорающих останков, выпивали вино в их честь, часть проливая на землю. В этот раз, валькирий уносящих павших в Вальхаллу не увидел. После последних почестей, все вновь разошлись по четырем оставшимся драккарам, стоящим тут же, уткнувшись носами в песчаный берег. Я также залез в судно с девой, устраиваясь на своем месте. Как буду грести, с рукой, обмотанной бинтами, как будто она принадлежит не мне, а мумии какого-нибудь фараона, ума не приложу. Все оказалось проще, перед отправкой ко мне подошел кормчий, хлопнул по плечу и сказал: - Слезай, сегодня на твоем месте погребет Бальдур. Ты пока займи его место. – и махнул рукой в сторону кормы, туда, где раньше сидел помощник. Покорно последовав указанию, встал и перешел в обозначенное место, усаживаясь поудобнее прямо на дно судна. Бородатый встал у руля, воины столкнули драккар с мели длинными шестами, и мы вновь вышли в море. Вырулив судно на середину пролива, кормчий заговорил о событиях прошлого вечера: - Хель его знает, чего этот змей вчера вылез. Сколько по морю хожу, никогда они не нападали. Появлялись конечно, но не преследовали. А этот как взбесился! – сокрушался, оно и понятно, в середине пути потерять одно судно из пяти, уменьшив силу воинства на двадцать процентов, да еще и проводника потерять, от информации которого возможно зависел успех всего мероприятия. Могу предположить, почему морской гад вылез на нас, но озвучивать не буду. Выкинут за борт, от греха подальше. Я ведь как ранее выяснилось, ходячий маяк привлекающий разную нечисть из потустороннего мира, к которой думаю, можно и отнести и этого дракона. Почему он не наше судно атаковал, это конечно вопрос. Может чуют они меня, но не прям точно, промахнулся, не на то судно напав. Тем временем, борода продолжал: - Ты, когда прибежал, план свой изложив, не думал я, что получится. Больно уж странно звучало. Сам посуди, подбегает молодец, рассказывает, что сможет в пасть твари засунуть огненный шар укротителя, а как, объяснить не объясняет. Но наше дело маленькое, судно вести, думы пусть капитан думает. А потом капитан трубит. Жалко конечно драккар, давно мы с ним моря бороздим, как родной стал. Но против приказов не попрешь. Направляю судно прямо в пасть, думал всё, сейчас отгрызет от нас кусок. Все отправимся к Одину. А тут раз, тварь в середине горла разрывает, отделяя голову от туловища, так, что только ошметки в разные сторону полетели. Потом, к берегу причалив еще долго скоблили избавляясь от прилипших к борту кусков. Сработал твой план, я не сразу даже понял, что произошло. Никогда такого не видел. А потом присмотрелся, нет тебя уже на судне, за борт похоже сиганул. Кричу, чтобы веслами судно тормозили, обратно гребли. Один глазастый высмотрел тело в воде, уже на глубину уходящее. Успели подцепить, к борту подтягивая. Вытащили. Откачали. Изрядно тебя потрепало, рука вообще вся черная была, кожа слезла, кровь сочилась, водой рвало, трясло всего, посинел от холода, но ножичек свой не упустил, руку не смогли разжать. Думали может и не успеем до лекаря дотащить, он там, на последнем судне с командующим Герхардом был. К берегу повернули сразу. По ходу вылавливали утопленников и растерзанные тела, все, что смогли. Часть тел потом, чуть позже, к берегу прибило волнами, походили, пособирали. Потеряли один драккар и команду, двадцать четыре человека. А могли бы и больше, получается, что нечего было противопоставить морскому змею, разметал бы суда по одному и все, в ледяной воде особо не навоюешься. Меня Тормундом зовут, по прозвищу чернобород, считай, что теперь я твой должник. – бородач закончил рассказ. Занятный он мужик, поток информации на меня вывалил, а про то, как это сделал, в отличие от предыдущих подобных ситуаций, не спросил, даже в качестве риторического вопроса. Знает свое дело и предпочитает им и заниматься, не вникая в то, что остается за рамками понимания. - Будем знакомы Тормунд, меня Блэквиндом зовут, – отозвался я, представляясь, - ничего ты мне не должен, я ведь не только ваши шкуры, но и свою, спасал. Кормчий кивнул, принимая знакомство и ответ, но дальше развивать эту тему не стал. В дальнейшем плаванье, ничего знаменательного не происходило. Мы, теперь встав во главе нашего четырёх суднового флота, спокойно, под парусами, шли рассекая водную гладь, иногда Тормунд отправлял меня к капитану, передать информацию о маршруте или изменении ветра. Так продолжалось до вечера. За весла меня так и не посадили. Когда вновь стало смеркаться, командир сказал, чтобы кормчий начал высматривать место для стоянки. Владения Дьярви уже начались, и дальше наш поход должен продолжаться под покровом ночи по суше. Получив указание, Тормунд направил драккар в берегу, скомандовав перейти с парусного на весельный ход. Двигались вблизи берега, виляя, огибая выступающие подводные скалы, пока удачное место не нашлось - небольшой залив, в который суда и были направлены. В рог никто не трубил, сохраняли по возможности режим тишины, наверное, для того, чтобы звуком, далеко расползающимся по открытому пространству, не привлечь внимание потенциального противника. Причалили, мягко ткнувшись носами в прибрежную гальку. Воины повыпрыгивали за борт, втягивая суда дальше, привязали веревки от носа к ближайшим деревьям, чтобы в случае прилива, бесконтрольные драккары не отправились в самостоятельное плаванье, оставляя команду на берегу без плав-средств для возвращения. Разбили лагерь, перекусили. Викинги разложились отдыхать до сигнала к наступлению, а командиры собрались отдельно, обсуждать план дальнейшего действия. Меня, как ни странно, тоже пригласили. Совет командиров возглавлял уже знакомый мне Герхард, тут же присутствовал капитан драккара с пышногрудой девой, и еще два мне не знакомых. Герхард, присев возле костра, заговорил: - Владения конунга Дьярви расположены неподалеку. Сейчас, насколько нам сообщил перебежчик, воинов у него не много, основная часть отправлена в поход. Пока темнота не наступила, направим разведчиков, раз уж проводник не дожил, посмотреть подходы к селению, оборону и силу противника. Тут оставим в охранении несколько человек, присмотреть за драккарами, остальные вслед за разведчиками отправятся позже, когда стемнеет. Выберите по одному воину из каждой команды, и ты, - командующий указал на меня: - пойдешь с ними. Тебя никто не знает, проникнешь в селение, сославшись на то, что обычный заблудший путник, посмотришь изнутри, что сможешь. Ночью, устроишь пожар. Пока все суетятся, отвлекаясь на его тушение, откроешь ворота изнутри, и в селение зайдем мы. Кивнул, принимая свою роль. Дальше Герхард попросил меня удалиться, командиры продолжат обсуждение планов и я, на случай если саботаж не удастся и попаду в плен, не должен знать дальнейших подробностей, чтобы под пытками не выдать. Ушел обратно к воинам, расположившись возле одного из костров. Перекусил все той же строганиной, запил водой. Предлагали вино, но даже испытывая мандраж перед грядущим, пить не стал, решая сохранить сознание чистым. Через полчаса, за мной пришли, сказав, что пора. Группа разведки готова выступать. Я тоже был готов. Поехали. В группу разведки вошли четыре эльфа, не удивительно, кого же еще и отправлять, как не детей леса. На вооружении у них были короткие мечи за поясом и длинные луки, за спиной. Знакомится не стали, отправившись сразу. Через лес, в наступающей темноте идти было не просто, каждая ветка норовила хлестнуть по лицу или зацепиться за одежду. Впрочем, проблемы наблюдались только у меня. Эльфы в своей родной стихии двигались бесшумно, мастерски огибая все возникающие на пути буреломы. Ни веточка не хрустнула под их худыми ногами. Я же ломился напролом как медведь в малиннике, создавая столько шума, что даже глухой бы услышал. И это еще старался смотреть под ноги, не наступая на валяющиеся ветки. Темп сначала взяли хороший, почти бежали, но со временем замедлились. Селение было не далеко и следовало сохранять осторожность. Вряд ли повстречаем сейчас в лесу местных, но привлечь внимание лесных тварей сможем легко. На одном из моментов, эльфы подошли ко мне и заявили, что дальше пойду один. Указали в какую сторону надо сместиться, после чего растворились в ночи. Надо было эльфа брать при создании, преимущества вон, на лицо. Пошел в указанном направлении и чуть погодя вышел на берег. Что же, так будет даже проще идти. Моя задача не разнюхивать, а напролом вломиться в селение, причитая, люди мы не местные, так кушать хочется, что даже переночевать негде и проникнув внутрь, устроить диверсию. Чего поджигать и главное, как, даже не планирую. Разберусь по ходу пьесы. Шагать по берегу, после лесных буреломов, было несравненно легче. Я бодро двигался в направлении предполагаемой деревни, к которой вышел минут через двадцать. Да, это конечно не огромный Хедебю. Тут еще все только зарождается. Стена вокруг есть, но хлипенькая, не высокая. Есть и подобие порта, возле которого покачиваются на приливных волнах несколько судёнышек. Пойду прямо туда, предполагая, что ворота как раз и смотрят в порт. Перед закрытыми воротами, возле разожжённых костров, сидели воины, при моем приближении похватавшиеся за оружие. Поднял руки вверх, оповещая о благих намерениях, демонстрируя, что оружия у меня нет. Так и подошел, держа раскрытые ладони перед собой. - Мир вам, воины!, – поприветствовал присутствующих я, и сразу продолжил: - заплутал немного. Пустите в город, ночь переждать в тепле, брюхо набить. Есть у меня чем заплатить за кров и пищу. Не бросьте в беде усталого путника. Вперед вышел коренастый гном, грудным низким голосом поинтересовавшись: - Ты откель такой пришел? Без пожитков, с голыми руками. - На судне был, торговом, из Хедебю шли. Да в полудне пути отсюда на нас напал морской дракон. Меня смахнуло в море, благо от берега были недалеко, успел выбраться. Остальные погибли. Руку мне повредило сильно, вот, перемотал, чем было. – я помахал левой рукой, с наложенной повязкой, - Все пожитки утопли вместе с кораблем. А я пошел, куда глаза глядят. Двигаться надо было, чтобы не замерзнуть. Огонь развести нечем оказалось. А тут еще ночь наступила. Думал все, выйдут сейчас из леса заблудшие твари по мою душу и закончу существование в их проклятых желудках, а потом в испражнении под каким-нибудь кустом. Так и сгинул бы. Даже останки некому было бы отправить на пир к Одину, в Вальхаллу. Приютите, а? Историю выдумал на ходу, немного переиначив реально случившуюся. От толпы отделился еще один – человек по расе, нагнулся к гному, зашептал. Тот выслушал, почесал затылок, что видимо означало раздумья и принятие решения. Затем что-то для себя решив, ответил: - Мозгляк наш говорит не врешь, не всю правду рассказываешь, но про нападение точно правду сказал. Да и обломки сегодня мимо проплывали, видел своими глазами. Иди сюда. Посмотрим, правда ли нет у тебя оружия. – махнул рукой подзывая ближе. Я опустил руки и прошествовал к стражникам. Там распахнул плащ, показав только ножны с небольшим ножом. Дал себя ощупать, проверить карманы. Досмотр ничего не выявил, и воины успокоились, рассаживаясь обратно на места. Гном алчно смотрел на монеты, достанные из моего кармана в процессе и перекочевавшие на его крепкую ладошку. Решил воспользоваться: - В благодарность за проход в город, вам, доблестным стражам, дарую часть имеющихся средств, чтобы выпили за мое здравие и в память о погибших товарищах, уже пирующих в вечных чертогах! – по сути я предлагал взятку. Пусть, все необходимое приобретено, а сколько потрачу, потом, при удачном исходе похода, стребую в плюс к своей доле добычи, если она мне полагается конечно же. Гном кивнул, принимая мзду. Ссыпал часть монет в мою подставленную ладонь, а вторую, в свой карман. Затем обернулся и крикнул: - Эй, открыть ворота. Пустите путника внутрь, – обернулся ко мне: - Таверна тут, через дом. Хозяин брат мой, скажешь от Олафа. Найдут тебе угол переночевать, погреешься. Из стряпни может чего осталось – накормят. Иди. – он подтолкнул меня в спину, в сторону приоткрывшихся ворот. Просочился в щель между воротинами, увидев, что туманная стена в этом городе имеется, но пущена не снаружи, как в Хедебю, а внутри, вплотную прилегая к частоколу. Может быть туманник тут послабее или просто их меньшее количество. В городе было темно, потому освещенное крыльцо таверны увидел сразу, после входа на улицу и не мешкая направил стопы в том направлении. Дом был двухэтажный, с окнами, крепко сбитый из бревенчатого сруба. С виду, новый. Ранее в архитектуре северян такого не встречал, все дома были приземистые. И даже если имелся второй этаж, то как правило это было просто помещение под крышей, по типу чердака, как в сгоревшем постое у Секача. Без стука вошел. Питейный зал был пуст, возле входа в кухню лежа на собственных руках, уткнувшись в них лбом, дремал еще один гном. Прошел к нему, деликатно постучал костяшками здоровой руки по столу. - А, чего? – гном проснулся, уставившись на меня: - Ты кто? - Я от Олафа, стражника у ворот, в карауле он сегодня. Сюда отправил. Мне бы на постой определиться, да похлебать чего, если есть. Заплачу. – я выложил из кармана на стол серебрушку. Взъерошенный после сна гном, посмотрел на монету, на меня и вновь на монету. Затем добродушно расплылся в улыбке, сграбастал кругляшек и засуетился, тараторя: - Ночлег? Это мы можем, это у нас есть. Поесть? Сейчас на кухне пошушукаю, чего-нибудь да раздобуду! Хорошему человеку, чего же не помочь! Если уж брат отправил, то конечно, вдвойне хорошему! Ты гость, присаживайся на любое удобное место. Располагайся, грейся. Сейчас я, недолго, накормим, обогреем, спать уложим. – гном убежал на кухню. Я присел тут же, на ближайшую скамейку, в ожидании. Обычные же люди, живут в этом городе, планы на будущее строят. А сейчас я и сотоварищи, наведем тут шороху, устроим разруху, запалим. Кто-то однозначно погибнет. А все из-за распрей между сильными мира сего. И никогда это не прекратится. Сильный всегда будет доказывать свое право, удерживая статус, а страдать будут обычные люди. Философские размышления прервал вернувшийся гном, поставивший передо мной блюдо с тушеными овощами и мясом, краюху хлеба и кружку с чем-то горячим, исходящую паром. Любезно пожелал что-то на вроде: «приятного аппетита» и удалился за свою стойку. Еда была теплой, проглотил быстро, все-таки строганина, которую жевал последние два дня, сытно, бесспорно, но не очень вкусно. Жаркое таяло во рту, даже приготовленное еще днем, сейчас, ночью оно все равно было отличным. В кружке был обычный уже пряный напиток. Схрумкал быстро, сыто рыгнув, отодвинул блюдо от себя. Суетливый гном вновь вскочил, продолжая быстро говорить, в своей манере: - Насытился, это хорошо! Знаешь почему после еды спать хочется? Полное брюхо кожу натягивает, глаза закрываются! Хе-хе. Сейчас на постой тебя определим, поспишь. Пойдем на второй этаж, видел дом какой! Недавно построили. Видел такой за морем, в поход, когда с братом ходили. Любознательные мы с ним. Разобрали его тогда по брёвнышку, чертежи нарисовали, а сюда приехали, хотели в Хедебю построить, да погнали нас оттуда. Был там орк один, морда огромная, страшенный, аки зверь лесной! Прибить обещал, если еще раз попробуем с этим предложением туда заявится. Трактир там у него. Так вот, новый конунг, Дьярви, хоть и суров нравом, но позволил на своей земле обосноваться, построили дом. Теплый, просторный. Клиентов мало пока, но поселение растет. Поднимемся еще! – так, не переставая болтать, гном проводил меня на второй этаж, приоткрыл первую же комнату, пропуская внутрь и пожелав хорошего сна, удалился. Занятный он персонаж, не побоялся нетипичный дом построить. Если Секач из города уйдет, может рассказать потом Хильде про братьев гномов и их чудо дом. Гладишь и я там смогу замазаться, долю с бизнеса имея. После сытного позднего ужина, спать действительно хотелось. Но нельзя. Пора думать над диверсией. Снятая комната производила приятное впечатление, вместо лавки тут была полноценная кровать. Выглянул в окно. Выводило в переулок между зданиями. С удовольствием остался бы тут на ночь, отдохнуть, если бы не необходимость совершить диверсию. Зря поел конечно, на сытый желудок стало лень куда-то бежать, что-то поджигать. Хотелось лечь на мягкую перину и предаться временному забвению. Погнал мысли об отдыхе прочь, подошел к окну, уставившись в ночь. Первоочередная задача найти объект для поджога, это должно быть что-то большое, чтобы в городе началась суета. Весь город построен сплошь из дерева, жители однозначно бросятся на тушение, опасаясь выгорания всех строений. Ну и принесу я им сегодня бед. Ладно, угрызения совести тоже отложим на потом, сейчас они мои потенциальные враги, в стане которых я — диверсант. Пойду прогуляюсь по ночный улицам городка, присмотрюсь. Закрыл дверь на щеколду, открыл окно, сел на край рамы, свесив ноги. Развернулся, удерживаясь руками за подоконник и опустился вниз, повиснув на вытянутых руках. Второй этаж, не сильно высоко. Спрыгнул, мягко приземлившись на утоптанную землю. Оглянулся, не подсматривает ли кто. В переулке никого не было. Обошлось без свидетелей. По главной улице не пойду, буду периодически выглядывать из-за углов, но весь путь пройду закоулками. Вдоль таверны направился во тьму. Надо бы поспрашивать, может есть умения какие, или эликсиры, чтобы в темноте можно было видеть. А то сколько тут нахожусь, основные действия всегда в потемках происходят. Блуждая по улочкам, никого не встретил. Караульные несут службу по периметру, не подозревая, что в городе уже может быть враг. Жители, надеясь на безопасность, предоставляемую конунгом, мирно спят своих домах. А я не сплю, осматриваюсь, ищу дом поинтереснее. В блужданиях своих вышел на небольшую площадь, с врытым столбом в центре. Остановился. Место было смутно знакомым, чувство такое, что бывал тут однажды. Может в кино каком видел, скопировали оттуда и в этот мир добавили. Осознание пришло через пару минут раздумья. Это же то самое место, в котором меня варварски изувечили, отобрав ангельские крылья. Вальтер — маг разрядник, бывший командир, а теперь хороший друг, рассказывал же историю про торговцев и слухи о том, что доблестные селяне поймали тварь, у валькирий крылья укравшую. Думал там было небольшое село, а тут оказывается целый город. Уж не сам Дьярви ли держал тогда топор? Взглянуть бы на него, удостоверится. И если это был он – вернуть должок, поквитавшись. Сделав в памяти зарубку, присмотреться к воинам противника, боя с которыми точно не избежать – мы для этого сюда и пришли, я еще поблуждал немного и ничего не выбрав, отправился обратно к таверне. Извините меня братья гномы, придется уничтожить возведенную вами красоту, дом большой, двухэтажный, гореть будет хорошо, ярко, жарко. А там может и Олаф, караульный, бросит свои дела побежав спасать свое имущество. Ворота будет легче открыть. Вернулся в проулок, под открытое окно. Высоковато будет, карабкаться вверх точно также как поступал с домом Секача или просто зайти через парадный вход, надеясь, что гном опять спит, и не заметит. Не, парадный не подходит, выглядеть будет странно. Попробую залезть. Опыт уже есть, так смотри через некоторое время можно полноценным вором-форточником работать, залезая в дома через разные отверстия, для того не предназначенные. Примерился, включил режим женщины-кошки и попытался воткнуть когти в древесину. Не вышло, бревна свежие, крепкие. Не залезу, отбой. Пойду все-таки через парадный. Заглянул за угол, осмотрел улицу. Пусто. Достал нож, перехватил в левую руку, порезал правую. Пусть больная пока заживает, ей и так изрядно досталось. Время остановилось, я со всех ног рванул ко входу, дернул дверь на себя, забежал в холл, сразу направившись в сторону кухни, мимо сидящего за стойкой гнома. Вбежал, огляделся. Никого. Вышел из режима ускорения, прислушался. В главном зале гном что-то негромко говорил. Ругался на сквозняк хлопнувший входной дверью. Постою, пережду, пока мана восстанавливается. На кухне был тлеющий очаг, над которым высились треугольники распорок, для приготовления пищи. Висели котлы, сейчас уже пустующие. Убедившись, что гном сюда не пошел. Я двинулся по помещению, посматривая на утварь. Внимательно осматривал баночки с жидкостью, вдруг где-то есть воспламеняющаяся. Открывал крышки, принюхивался. Нашел пару бутылей с крепким алкоголем. Алкоголь же горит? И небольшой кувшин с маслом. Приблизился к углям, по очереди открывая флаконы, капал на едва живой огонек, наблюдая за реакцией. Алкоголь тушил угли, а вот масло вспыхивало. На нем и остановлюсь. Действуя медленно и аккуратно, чтобы не уронить ничего из посуды, шумом выдав себя, подкинул к углям дров из стопки в углу и вернулся к двери. Сейчас мана восстановится, огонь как раз подразгорится, вырублю хозяина, закину кувшин с маслом в пламя, разолью часть по помещению и дождусь пока загорится. А потом побегу поднимать шум. Проверил ману – восстановилась на половину, должно хватить, начнем. Вновь пускаю кровь, выбегаю в зал, захожу к гному за спину и со всей дури бью рукоятью ножа по затылку, параллельно мысленно активируя паралич. Мана сразу кончается, гном обмякает. Обратно на кухню, кувшин все же решил не бросать, а просто вылить на огонь. Пламя взметнулось, распространяясь по луже, специально разлитой на полу, вокруг очага. Ждем. Стою в дверях кухни, посматривая за разгорающимся пожаром и гномом. Паралич может закончиться в любой момент, а вдруг удара в затылок было недостаточно чтобы вырубить, сейчас очнется и поймает меня на месте преступления. Когда пламя принялось лизать стены, заглатывая шторы на окнах, решил, что хватит, пойду вытаскивать гнома. Схватил маленького крепыша под мышки, потащил ко входу, на улицу. Пламя уже стало вырываться сквозь дверь, поедая все на своем пути. На улице, у входа, тормошу гнома, кричу прямо в лицо: - Пожар, пожар! Дом горит, срочно надо тушить! – тот приходит в себя, болезненно морщится, потирая затылок, не сразу понимая, что говорю, бормочет: - А? Чего это, голова так болит. Где я? Чего, пожар, где? Это мой что ли горит! Как же так! Не давая гному сориентироваться, продолжаю кричать: - Пожар, беги, бей в колокол, срочно, сгорит же дом! Город сгорит! Я к брату твоему побегу, скажу о беде, позову на помощь! Ошеломленный гном кивает, встает на короткие ножки и убегает в сторону центра города. Я мчусь к воротам, расталкиваю уснувшего часового по эту сторону, говорю: - Срочно, там у Олафа таверна горит! Надо сказать! Срочно, помощь нужна! Брат послал! Воин откидывает с крючьев балку, удерживающую ворота закрытыми, и мы выходим к караульным находящимся снаружи. В глубине города начинает звонить колокол. Кричу: - Олаф, таверна горит! Брат послал! Надо тушить срочно – указываю раскрытой ладонью в сторону разгорающегося пожара. Вверх валит столб дыма. Колокол трезвонит не переставая. Гном-караульный вопросов задавать не стал, сразу рванув к таверне. И про пост свой забыл, верно, своя рубашка ближе к телу. В городе началась суета, со стороны пожарища раздавались крики. Очень надеюсь, что сразу же не найдется толковый маг-укротитель иначе грош цена моей диверсии. Стою в приоткрытых воротах, рядом четыре стражника. Что ж ребята, выхода нет. Пускаю кровь, вихрем проношусь возле замерших фигур, вспарывая глотки и останавливаюсь, стараясь не смотреть на совершенное. Вот так, в миг, убил четверых воинов, вставших на пути. За спиной слышу звуки падения тел, булькающие хрипы, бряцанье, выпавшего из разжатых рук, оружия. Никто не кричал, горла прорезал глубоко, не вздохнуть. Впереди, из тьмы леса появляются воины с щитами и оголенным оружием наперевес. Наши. Взятие города началось. Разношерстные воины Хедебю хлынули в открытые ворота города, рассредоточиваясь по улицам. Ко мне подошел командующий Герхард, одобрительно похлопал по плечу, мол молодец, справился с поставленной задачей, оголил меч и двинул за ворота вместе с остальными. Суета в городе усилилась, далекий колокол звонил не переставая, к его звуку прибавились крики сражающихся. Горожане пока не осознали, что враг переступил порог их дома, потому толкового отпора не оказывали. Стычки заканчивались быстро, если кто-то выбегал с оружием к вооруженной группе, то численным преимуществом его быстро отправляли в Вальхаллу. Я не пошел вместе со всеми, участвовать в бессмысленной резне не хотелось. Буду делать то, что требует класс. Отправлять к Хель искры отобранных жизней. Эх, перемажусь опять весь, с ног до головы. Начну с тех, кого только что убил собственноручно. Скинул куртку, оставшись с голым торсом. Сразу почувствовал щиплющий кожу холод северной ночи. Задаюсь вопросом, зачем приобретал кольчугу и рубашку под нее, если в череде событий, произошедших в походе, благополучно про них забыл, оставив в сундуке на драккаре. Зябко, но зато потом отмыться будет легче. А пока бесчинствую, обезображивая трупы павших, волна исцеления, испускаемая при каждом жертвоприношении, не должна дать мне промёрзнуть до смерти. Не особо заморачиваясь над ритуалом, подходил к лежащим телам, протыкая сердца. Удивительный клинок с легкостью пробивал даже доспехи. Начался механический кровавый труд. Подхожу к телу, вонзаю нож, сжимаемый обоими руками, выдергиваю острие под тихий звук уведомления о получении новой праны. Из раны, вслед за клинком тянется кровавая цепочка капающей крови. А если добиваю смертельно раненого, без сознания, но оказывающегося еще живым, бьет фонтан. И я опять весь измазался. В голове беснуются чужие мысли: - Еще…еще… отбери жизнь… пролей кровь… убей их всех… - темная сущность клинка чего-то разговорилась, за последние дни даже не обращал внимания на едва заметный шепот где-то на задворках сознания, а сейчас каждое его слово отчетливо било в виски, вместе с ударами разогнанной адреналином крови. Возможно вот так вот и сходили с ума жрецы ацтеков, упиваясь действием. Каждая отнятая искра, поглощаемая клинком, прогоняла орду мурашек по телу, усиливая эйфорию. Когда ранее убивал зверей или тварей, такого ощущения не возникало. Похоже самая любимая пища клинка – это жизни разумных. Моя скорость движения увеличивалась, первоначальные планы на данное сражение поменялись, теперь, переполняемый энергией, жаждал битвы. Схлестнуться с врагом, доказать, что сильнее. Поддавшись желанию, уже распотрошив порядка двадцати тел, перестал заниматься трудом патологоанатома, бросившись догонять сражающихся. Пробежал мимо горящей таверны, мимоходом осматривая тела валяющихся возле нее мертвецов. Гномов среди них не заметил. Братья сгинули где-то в другом месте или успели убежать под защиту конунга или просто спрятались. Выскочил на знакомую площадь. Там шел не шуточный бой, летали и взрывались огненный шары, сильно пахло паленым. Сверкали молнии, поджаривающие как атакующих, так и защитников. Сопровождалось все из какофонии лязга оружия, глухих ударов в щиты, свиста разрезающих воздух стрел, криков командиров и воплей боли. Действие освещалось светом от горящих ближайших домов. С первого взгляда силы были как будто бы равны. Атакующим приходилось сражаться на несколько фронтов. Силы противника, единицами или небольшими группами прибывали на площадь с разных улиц, но основная часть противников была впереди. Там похоже были воины, приближенные к конунгу Дьярви. Остальные, просто горожане, бросившиеся защищать свой город от вторженцев. Как ориентироваться в этой мешанине, различая своего-чужого, не представляю. Вокруг сплошная мясорубка. Думать было некогда, определил для себя целью фронт. Где-то там должен быть и сам конунг, очень хочу на него взглянуть. На площадь выводило пять улиц, с одной, позади, только что пришел. Там огнем и мечом наши прошли, выжигая все живое, оттуда никто не бежал, с четырёх других улиц подтягивались группы горожан. Прямо, в конце площади, на противоположном от меня краю и происходило сражение. Решил зайти с боку, справа, через толпу впереди точно не смогу протиснуться. Время не замедлилось, эту способность я приберег, но казалось, что накачанный энергией двигаюсь быстрее. Отчетливо видел, пролетающие стрелы, не просто в моменте, когда древко впивалось в цель, но и сам полет. Уверенности, что смогу уклониться, если рассмотрю несущуюся ко мне колючую смерть, нет, но надежду такую лелею. Возле начала первой улицы, справа, была небольшая группа сражающихся. Решил, что те, кто стоит ко мне спиной – свои, а те, которые пытаются пробиться на площадь – чужие. Ринулся туда. Подкрался сбоку к самому ретивому. Мужик, огромных размеров, нещадно бил топором в подставленный щит, не пытаясь даже обойти его как-то, с явным намерением попросту расколоть защиту, а затем и голову сжимающего рукоять воина. Помогу. Бросился к гиганту, намереваясь пырнуть его в бок. Чуть ослабить, заставить опешить, а дальше наши воины не упустят возможность. Нанести какую-то серьезную травму, из такого положения не смогу, если только время остановить, но это надо оставить на потом, вдруг совсем тяжко будет. Человек-гора меня заметил, направляя топор по горизонтали прямо в место, где должна быть моя голова. Приобретенное ускорение позволило уклониться. Парировать такой удар даже не пытался, чем остановить несущийся во весь опор локомотив. Точно не моим ножиком. Поднырнул под лезвие, выставил нож вперед острием, перехватив в левую руку, а правой надавил на рукоять, вбивая клинок под ребра гиганта. Воткнул сильно, клинок почти весь погрузился в тело. Как теперь и доставать. Гигант пошатнулся. Выронил топор, хватаясь за место удара. Тут его и прикончили, в грудь вонзился меч одного из сражающихся. И огромная туша упала. Воин кивнул мне, благодаря за помощь и отправился помогать сражающимся товарищам. Я с трудом перевернул погибшего, вырвал глубоко увязший нож и побежал к следующей улице. Тут наши дела обстояли хорошо, воины Хедебю добивали горожан – вмешиваться не стал. Слева, на основном фронте что-то было не так. Наших воинов начали теснить назад, к центру площади. Сейчас сказывается потеря целого драккара с командой на пути сюда, или защитников в городе оказалось несравненно больше, чем предполагалось? Из толпы предполагаемых «Своих» раздается протяжный трубный зов. Воины стягиваются ближе друг к другу, отступая со своих позиций. Выстраивают щиты на манер стены, образуя подобие римской черепахи. Только одна сторона открыта, позади. Пятятся, двигаясь обратно в сторону главной улицы, по которой прибыли на эту площадь. Вместе с викингами, сражавшимися возле улиц, выдвинулся в тыл, вливаясь в отступающую группу. Не полезу на рожон, спрячусь за широкими спинами бойцов, попробовав протиснуться к командиру. Удалось, строй позади не плотный, пройти к командующему, раздающему указания, не составляет труда. Встаю рядом. Поворачивает голову, смотря на меня, затем на лице отображается умственная деятельность, оканчивающаяся вопросом: - Блэквинд, сумеешь в тыл зайти, прямо в толпу, провернув тот же прием, что и со змеем вчера? Недолго думая, отвечаю: - Смогу. Только коридор небольшой нужен. Оббежать вокруг попросту не успею. Герхард кивает, хлопает по спине одного из рядом стоящих магов, раздавая ему целевые указания. Маг присаживается на корточки, разводит перед собой руки, начав формировать огненный шар. Группа останавливается, закрывая нас со всех сторон спинами. Опять травмируюсь же, пока дотащу этот пылающий комок в стан врага. Какой-то не правильный путь выбрал, что не сражение, то ставлю на кон собственное здоровье. Пока жду сигнала, открываю характеристики и вбиваю все оставшиеся не распределенные очки в интеллект. Плюс двадцать очков дали еще две сотни маны, итого теперь замедление будет на десять секунд. За убийство дракона мне вообще ничего не дали. Неужели система посчитала, что раз змея порвало из-за действий мага-укротителя, мне за сей героический подвиг и самопожертвование, ничего не полагается? Не верное распределение опыта. Я тоже участвовал. Надо репорт написать, после того, как текущее событие закончится. Не забыть бы. Пусть пересматривают, может компенсируют. Такую зверюгу завалил, опыта кусок точно должен был прилететь. Пока думал о своем, уставившись в открытое окно с характеристиками, со стороны казалось будто впал в транс, всматриваясь в одну точку. Герхард расценил это по-своему, тревожно тронув меня. Прикосновение холодных рук, к замерзающей коже было противным, я вздрогнул. Свернул окно и посмотрев на командира, кивнул: - Готов. В движении по городу, разгоряченный, с плещущимся из ушей адреналином, холод ощущал не сильно. Сейчас же, стоять на промозглом ветру, по пояс голым, заляпанным кровью, подмерзающей от мороза – приятного мало. Вот схвачу этот огненный шарик и согреюсь сразу, до хрустящей корочки. Потом, после боя, надо сразу накинуть что-нибудь на себя, пока вопросы неудобные задавать не стали. У меня же там, на спине, коротенькие обрубки торчат. Это сейчас, в темноте, разгоняемой вспышками швыряемых молний и фаеболов, пока все больше заняты выживанием, чем рассматриванием друг друга сзади, не до того, а потом точно заметят. Я вообще сглупил, что разделся. Одежду пожалел, как бы потом не аукнулось. Командир передал приказ старшим отрядов, те дальше по цепочке. Герхард достал витой рог, приложил к губам, надул щеки и сильно подул. Следуя полученным распоряжениям, бойцы расступились, сооружая коридор от центра, до наступающего противника. В этот момент я режу ладонь. Время – стоп. Шар схватил все той же левой рукой, все еще обмотанной в бинты. Может хоть так, повреждения будут менее плачевными. На ощупь он был как кусок желе, только жег неимоверно, будто уголек из костра выхватил. Бегу сломя голову, через коридор, втискиваюсь между вражескими воинами. Их строй не такой плотный, как наш. Они перешли в наступление, рассредоточиваясь по площади. Требуется дотащить этот огненный комок как можно дальше, но надо оставить хотя бы пару секунд себе на отступление. А то разметает мои кусочки вокруг. Как потом вернувшись в Хедебю, объясню, что из боя исчез, а тут раз, живехонький, нарисовался. С шаром творится что-то не ладное, он начинает раздуваться. Пока медленно, но все ярче и горячее. От боли, закусываю губу, до крови. Хочу бросить его прямо здесь. Замедление на него сработало, но как-то не до конца. Похоже предметы, до которых дотрагиваюсь, замедляются не полностью, продолжая жить из-за прикосновения. В тот раз заметить не успел, все произошло быстрее. Не надо было протискиваться среди манекенов, как сейчас. Тик маны показывает, что осталось две секунды. Разжимаю руку, оставляя шар в воздухе, на уровне пояса. Назад не пойду, путь сюда занял восемь секунд, завязну прямо посреди вражеского войска. Только вперед. Бегу дальше, пустое место. Краем глаза замечаю сложившего руки на груди бородача, стоящего неподалеку, в десятке метров, в окружении нескольких бойцов. Знакомая морда. Все-таки вот как тебя зовут, человек с которым у нас личные счеты – конунг Дьрви. Над его головой загорается надпись – имя. Теперь я тебя найду всегда. Пока рваться к нему смысла нет, противопоставить вооруженным опытным воинам мне нечего, без своего замедления я пшик - пустышка. Проклинать тоже не буду, хочу все сделать сам, своими руками. Месть - это такое блюдо, только мое. Ныряю в ближайшую дверь дома, выходящую на площадь. Время возвращается. Позади, на улице раздается громкий взрыв. За ним крики страданий и воодушевленный рев наших. Сажусь на пол. Рука совсем плоха, висит плетью. Бинты пригорели к коже. В воздухе, вокруг меня, распространяется зловонный запах подгорелого мяса и паленых волос. Все дальше участвовать в сражении за город не буду, пока отвоевался. Прислушиваюсь к происходящему снаружи. Лязг оружия усиливается, так продолжается в течении получаса. Когда все несколько затихает, встаю, пошатываясь от накатившейся слабости, приоткрываю дверь, выглядывая в щель. На площади множество трупов, среди которых ходят воины вонзая мечи в недобитых. Вроде бы это наши, но не уверен, различать так и не научился. Вижу в центре человека со знакомым именем над головой. Точно, наши. Надо взять на заметку, перед каким-либо боем перезнакомиться со всеми, чтобы по именам над головами можно было понимать, кто свой, а кто нет. Пойду к своим, накину только что-нибудь, спрятать обрубки. С ближайшей лавки хватаю старую шкуру, накидываю на плечи. Каждое движение отдается в поврежденной руке. Шатаясь выхожу, подняв вверх здоровую руку, чтобы не убили, приняв за очередного вылезшего горожанина. Внимания не обращают, похоже воины лучше меня ориентируются в понятиях: свой-чужой. Беспрепятственно добираюсь сразу к командиру. Тот стоит, в окружении подчиненных, рангом поменьше, выслушивая доклады. Говорит один из эльфов, похож на тех, кто был в разведке. Слышу окончание доклада: - … а конунг с приближенными сбежал. Остальные горожане сложили оружие. Город взят. Герхард жестом отпускает эльфа, поворачивается к подошедшему мне. Оценивает состояние и зовет лекаря. Наконец то, меня опять подлатают. Прибывший давешний лекарь осматривает руку, качая головой: - Тут, боюсь, я вновь бессилен. Обгорела сильно. Сильнее чем в прошлый раз. Киваю, принимая диагноз. Было действительно больнее. Дольше тащил, а эта неожиданная открывшаяся возможность ускорять предметы, до которых дотрагиваешься, только усугубила все. Но все равно против ампутации. До свадьбы заживет, потому спрашиваю: - Док, есть что-то, чтобы не болело? А там, я поправлюсь. Сам. Лекарь в задумчивости чешет голову, затем перекидывает из-за плеча сумку, открывает ее и копается внутри, звеня склянками. Из недр аптечки появляется пузатый флакончик. Протягивает мне: - Есть одно средство, недавно делать научился, из грибов. На вкус - дрянь редкостная, а выпьешь - тебя хоть на куски режь, все нипочем. Кровью истечешь – не заметишь. На смертельно раненых ее применяю. На себе проверил, потом пластом лежал несколько дней, как эффект закончился. Сомневаюсь, нужно ли мне это. Выпью сейчас, боль временно уйдет. До момента окончания скорее всего найду себе жертву, и вытянув жизненную силу – исцелюсь. Возможно состоянием берсерка и негативный эффект сумею минимизировать. Не хочется мне пластом несколько дней лежать. Так я до похода в Упсалу время в пустую потрачу, которое можно обратить в обогащение, получения опыта и быть может приобретения каких новых способностей. Даже сейчас, если по площади прогуляться, поковырявшись во внутренностях павших, и то, точно станет лучше. Переломным моментом в принятии решения выступил разведчик, вихрем прилетевший к командиру на доклад: - Один из пленных рассказал, где может быть конунг - в схроне, там же, куда по тревоге спрятались горожане: женщины, дети, старики. Следов не обнаружено, но пленный рассказывает, что есть тайный ход, через замаскированную иллюзией пещеру, выводящий за пределы города. Обещал показать, если в живых оставим. Трусоват оказался. Я точно хочу отправится туда, вместе с отрядом, если Герхард соберется посылать отряд. Насколько мне помнится, в планах набега не фигурировало обязательное убийство Дьярви, нужен был лишь набег, грабеж. Но решение принимать не мне. Если бы кто спросил, проголосовал бы за пленение, а лучше умерщвление бородача, путем усечения головы, к примеру. Или отдайте мне, отправим его к Хель, пусть мучается и после смерти. В общем, я решился. Пью. Беру протянутый флакон у лекаря, выдергиваю зубами пробку и единым махом проглатываю горькое содержимое. По телу прокатывается волна озноба. В голову как будто поместили кусок льда, мозг замерзает. Волна онемения прокатывается с головы, вниз, шея, торс, руки, ноги, кончики пальцев. Вообще ничего не чувствую, но при этом могу свободно управлять всеми конечностями. Мощную штуку мне лекарь дал. Смотрю на обгорелую конечность, сжимаю разжимаю пальцы. Слушается прекрасно. Теперь главное посматривать за собой, чтобы ран каких смертельных не нанесли, пока все нервы убиты. - Герхард, позволь мне с отрядом отправиться! – вставая с земли, громко обращаюсь к командиру. - С каким отрядом? – оборачивается ко мне воин, - Мы всё, забираем пленных, все что может что-то стоить и с рассветом уходим домой. Сейчас драккары сюда идут, грузимся и отчаливаем. Это не хорошо, мне совсем не нравится. Похоже придется самодеятельностью заниматься. Надо отомстить. Возможно рассудок мой несколько помутился от выпитой настойки грибов, и я принимаю не адекватно решение – пойду один. Убедившись, что командующему до меня больше дела нет, бегу за уходящим разведчиком. Догоняю, хватаю за плечо останавливая, спрашиваю: - Где тот пленник, что про тайный ход знает? - Там, в доме связанный валяется. Олафом зовут. Гном. – эльф указывает на барак, и уходит дальше по своим разведочным делам. Олаф значит. Уж не тот ли Олаф, что в карауле сидел. Как тесен мир. Трусоват оказался владелец таверны, но да ладно, он больше строитель и предприниматель все же, чем герой. Захожу в дом, все также заляпанный кровью с накинутой на плечи шкурой. Киваю охраняющим пленников воинам. Нахожу в толпе связанных знакомое имя над головой. Подхожу, вздергиваю за шкирку и тащу за собой на улицу. Гном покорно следует, куда ведут. Совсем духом пал. Таких в Вальхаллу не берут. Вывожу на улицу, двигаюсь в закоулок, подальше от света горящих на площади зданий. Понурый гном семеня стреноженными ногами, бредет за мной. Остановился, осмотрелся по сторонам, достал нож и наклонившись к низкорослику, зловещим голосом шепчу: - Сейчас разрежу веревки, не вздумай убегать. Отведешь меня к тайному проходу, про который рассказывал. Останешься в живых. Отпущу. – взмахиваю оружием, лезвием вспарывая путы на руках пленника и присев, повторяю с ногами. Гном встревоженным взглядом, заплывающих от синяков глаз, смотрит на меня. Затем до него доходит смысл слов, и он неистово кивает, согласный на все. Приободрился, свободой повеяло. - Веди, - подталкиваю его в спину, слегка укалывая острием, - времени мало. В идеале успеть бы поквитаться с Дьрви до отхода драккаров, и запрыгнуть в уходящий на Хедебю, последний поезд. Но там уже как пойдет. По темным и пустым улочкам, гном торопливо перебирая затекшими от пут ногами, ведет меня куда-то в глубь, в ту часть города, где еще не был. Через некоторое время, мы выходим на каменную площадку возле отвесной скалы, по краям которой исходят паром небольшие водоемы. Воздух тут заметно теплее. Горячие источники нагревают камень под ногами так, что снега нет. Хитро придумано. Если нет снега, то и нет следов которые оставят убегающие. Камень следы не держит. Гном подбегает к отвесной скале и хлопая по ней ладонью, оборачивается ко мне: – Это тут. Иллюзия. За ней проход. Через него все ушли. Когда дела плохи стали, в толпе что-то взорвалось, разметав воинов по округе, конунг отдал приказ держаться до последнего, а сам убёг. Мы тоже решили сложить оружие, умирать не хочется совсем… - грустный у него тон, не верит мне, что в живых оставлю. А я мало того, что сохраню жизнь, так еще и попробую на поруки взять. Правда в Хедебю пока сам никто и зовут меня никак, но придумаем что-то. - Олаф, а брат твой жив остался? – задаю вопрос и судя по беспокойно забегавшим глазам гнома, понимаю – жив. Не даю ответить, продолжая: - Есть у меня к вам предложение. Видел ваш дом, понравился. Сделаете мне такой же в Хедебю? На работу возьму, таверной заправлять будете. Вы только выживите в это ночи. А дальше свидимся. Иди, спрячься. Наши уйдут с рассветом. Гном согласен на все, кивает, кланяется – какой-то не типичный викинг. Может приезжий, не успел еще проникнуться суровым духом северной жизни? У северян же так было, почти все – сброд из различных земель прибывшие на эти земли в поисках нового дома. Так, с поклонами он отдаляется обратно в проход, не поворачиваясь спиной, а там уже припускается на утек. Проследив за удаляющейся спиной низкорослика, перевел взгляд на указанную каменную стену. Подошел, пощупал – твердая, на ощупь как обычный камень. Уж не обманули ли меня прощелыга, привел в тупик и сбежал. По идее не должен, он же не знал, что я, не убедившись в правильности указанного пути, отпущу восвояси. Попробовал стену на прочность, ткнув ножом. Лезвие провалилось как горячий нож в сливочное масло. Провел вниз, прорезая проход. Есть, впереди темная пещера. Проход найден. Жди Дьярви, я иду. Странная иллюзия, плотная, осязаемая. В месте надреза, спустя секунды, начинала стягиваться вновь, возвращаясь в первоначальное целое состояние. Похоже для того, чтобы ее преодолеть нужен артефакт-активатор или слово-ключ, по типу: сим-салабим. Всего этого у меня в наличии не было, поступлю варварским способом. Вновь втыкаю нож и провожу им вниз, создавая длинный вертикальный разрез, пролезаю внутрь, пока не затянулся. Края отверстия за спиной бесшумно срастаются, отсекая свет. Не буду просить жертвенный нож подсветить, вдруг в тайном проходе оставлены часовые-защитники, прикрывающие отступление конунга, прокрадусь медленно и аккуратно. Хочу заметить их первым, успеть сблизиться на дистанцию ближнего боя. На ощупь нахожу шершавую стену, прикасаюсь к ней ладонью и медленно двигаюсь вдоль, дальше по проходу. Передвигаясь без источника света, всецело полагаясь на капризную госпожу удачу, очень надеюсь, что создатели прохода не напихали тут смертельных ловушек. Интересно, не этот ли тайный проход в город должен был показать тот утопший перебежчик. Да, было бы куда как проще, зайти к врагам сразу в тыл, ударив в спину. Начали бы покорение города сразу, с дома конунга, не проводя кровопролитные бои на улицах. Сколько жизней с обоих сторон можно было бы сохранить, доживи этот предатель до нужного часа. Впереди задребезжал искусственный свет. Не зря переживал за скрытность. Источником света были несколько факелов, негромко потрескивающих и источающих зловонный дым, поднимавшийся к своду прохода, воткнутых в специальные кольца на стенах. Прямо под ними, сидели два воина, устроившись седалищами на каменном полу. Видимо воздух внизу, возле пола, был посвежее, менее отравленный удушающим угарным газом от сожжённого огнем кислорода. Оружия в руках у викингов не было, оно лежало рядом. Не сомневаюсь, что им потребуется один лишь миг, чтобы схватить его и занять оборону, но давать им этот шанс не собираюсь. Вас господа, я не буду убивать быстро. Мне нужны жизненные силы, которые вытянет нож из живых сердец. Надо исцелить себя поскорее, кто знает, с чем столкнусь впереди, когда найду убежище конунга. Приблизился на границу света, замерев в тени возле стены. Оценил расстояние, расположение врагов и решившись полоснул ножом по руке, сразу же срываясь с места, сокращая дистанцию до сидящих. Первый тик маны из возможных десяти, а я уже возле сидящих тел. Быстро вычисляю, сколько осталось маны, безостановочно проговариваю в мыслях слово активирующее паралич, и надеясь, что мана распределится именно так, как пожелал, бью каждого рукоятью в лицо, парализуя. На втором ударе, одновременно с тиком, съедающим последние крупицы магической энергии, выхожу в обычное время. Викинги обмякают, сломанными куклами заваливаясь на бок. Время терять нельзя, не уверен сколько у меня его есть в запасе. Срываю тканный пояс с одежды первого, разрезаю по середине, получив две достаточно длинных веревки, переворачиваю тело на живот и крепко связываю руки за спиной и ноги между собой. Повторяю, со вторым по той же схеме. Со второго и начну. Перекатываю его по полу, на спину. Встаю возле тела на колени, подсовываю лезвие под одежду и потянув вверх, разрезаю её, оголяя мускулистую волосатую грудь. Отпарываю большой клочок рубахи, делю его на два, комкаю и засовываю в приоткрытый рот парализованного. Второй комок отправился на кляп первому. Теперь жертвоприношение. - О, Хель, владычица царства мёртвых, прими эту жертву, приносимую в твою честь преданным последователем. Одари своим благословением исцелив полученные раны. – негромко бормочу, выбирая место совершения надреза. Не хотелось бы сразу попасть в сердце, убивая человека, если я все правильно понял, то чем живее жертвенный агнец, тем больше силы будет высвобождено и поглощено клинком, соответственно и моя доля тоже возрастет, в сравнении с прошлыми. А этот викинг просто пышет здоровьем, на несколько человек хватит. Связанные зашевелились, значит действие паралича прошло. Честно, не хотел бы оказаться на их месте. И хоть понимаю, что это не настоящие люди, а всего лишь своего рода программный код, но оглядываясь назад, на пройденный путь в этом мире – не могу отделаться от ощущения, что мир живой, разумный. Люди и прочие расы живут, радуются, все чувствуют, любят и скорбят, так же, как и все в моем, реальном мире. И сейчас я, кровавый изувер, решаюсь отобрать жизни этих созданий великого творца, одаренных искрой жизни. Решаюсь, вонзая нож прямо в грудную клетку. Раздаётся противный хруст, перерубаемых костей. Тело начинает неистово дергаться. Пленник мычит от боли, глаза выпучены. Кляп сработал как надо, громких криков нет. Двумя руками тяну нож вниз, от центра груди к солнечному сплетению. Движение происходит рывками, продолжающими перебивать кости грудной клетки. Пленник обмяк, спасительный болевой шок и обморок избавил жертву от лишних мучений. Закончив разрез, откладываю окровавленный нож, ввожу в рану ладони, тяну края ребер в разные стороны, раскрывая грудную клетку, обнажая спрятавшиеся за ней органы. Особо не церемонюсь, прилагая все возможные силы. Оказалось, не просто, ребра переламываются с пронзительным хрустом. Внутренности все в крови, сердце видно не вооруженным взглядом. Трепещущий комок плоти все еще бьется, хотя теоретически воин уже мертв. Опускаю руки, обхватывая его, тяну на себя, извлекая из тела. Натягиваются кровонесущие трубки, удерживаю сокращающееся сердце в одной руке, подбираю отложенный нож, махом обрезаю все соединения и не обращая на растекающуюся лужу вокруг, измазывающую штаны в районе колен, на которых стою, сильно сжимаю сердце, впиваясь в него когтями. Рву пополам, на не аккуратные куски. Звучит тихий шепот: - Жертва принята. По моему телу пробегает судорога. Падаю, подрагивая в конвульсиях. Куски сердца выпадают из непослушных рук. Ничего не могу поделать, трясет. Смотрю на обгорелую руку, по ней, от локтя в сторону ладони, струится кровавая дымка, вслед за которой, прямо на глазах, обгорелые куски исчезают, заменяясь на новую, розовую кожу. Когда процесс ускоренной регенерации завершается, меня отпускает. Тело вновь слушается. Встаю, осматриваю себя. Здоровее всех живых. И эффект обезболивания от принятого зелья не прошел. Поворачиваю лик ко второй жертве, ловлю его взгляд, в котором читается ужас от лицезрения происходящего и страх за свою жизнь. Развожу руками, одновременно пожимая плечами, мол ничего не поделаешь, так надо. В принципе второго можно не убивать, лечение, полученное от богини, восстановило все существующие повреждения, праны у меня полно. Ладно, пусть живет, я же не маньяк какой. Развязал путы мертвеца, он уже никуда не убежит, связав покрепче оставшегося врага. Пока он деморализован, попробую вызнать хоть какую-нибудь информацию: - Сейчас вытащу кляп, расскажешь мне куда конунг скрылся, сколько с ним воинов. Я все равно пойду за ним, и чем меньше горожан пострадает, тем лучше для всех. А будешь кричать, отправишься вслед за товарищем, понял? – тот кивает, согласно моргая глазами. Вытаскиваю кляп, пленник спешно рассказывает: - Там, чуть дальше, в чаще укрытие в земле. Если прямо идти после прохода, не ошибешься. С конугом пять воинов, остальные все в городе остались, да мы с…, - тут он сглотнул подкравшийся к горлу ком, косясь на своего павшего товарища, - Кнутом, тут, проход охранять… Информации достаточно, засовываю кляп обратно. - Горожане обратно пойдут, найдут тебя, развяжут. Пока полежи, отдохни. Каменный пол конечно не самое удобное место, но ты уж потерпи. Давай. Не болей. – напутствую пленника, вытираю руки об его одежду и иду дальше по проходу, навстречу начавшему пробиваться из далека дневному свету. Выход из тайного прохода представлял собой небольшое отверстие в подножие скалы, по ту сторону от города, закиданное ветками. На улице уже рассветало. Возле выхода снег был сильно вытоптан, даже такому не опытному следопыту как я, при взгляде на следы становилось ясно, что тут недавно прошло не малое количество людей. Цепочка следов уводила в лесную чащу. По ней и двинулся. Неспешно, прислушиваясь к звукам леса, пытаясь различить за скрипами качающихся стволов, щебетанием птиц и свистом ветра, присутсвие затаившихся врагов. Двигался по следам, медленно и аккуратно, стараясь не высовываться на открытое пространство, придерживаясь возле стволов деревьев. Вслушался, разбирая звуки, выглянул, убедился, что никого нет, перебежал к следующему стволу и так дальше, пока не разглядел конечную остановку на пути в поисках сбежавшего конунга. Если бы не два часовых выставленных возле нагроможденного бурелома и окончание цепочки шагов на снегу, прямо перед ним, возможно, сложись так, что блуждал бы по этому лесу не в специальных поисках, а просто, грибы, например, собирал. Не понял бы, что это схрон, в котором могут прятаться люди. С виду было похоже на логово той гусеницы-переростка, только уменьшенное во много раз, а такие места, в одиночку, желательно обходить стороной, если не хочешь стать курьером по доставке еды для хельхеймовских тварей, где ты одновременно будешь и доставщиком, и едой. Мана восстановилась, часовых уберу без проблем, а вот как быть с теми что внутри. Не могу же я ворваться туда и пока действует ускорение, начать вырезать всех, до кого дотянусь. Дети и старики, они хоть и тоже викинги, но по сути некомбатанты – люди которые вооружены, но применяют оружие только в целях самообороны. Вырезая там стариков, женщин, детей, по колено завязну в крови, а если кто живой останется, так потом еще и от славы этой не отмоюсь. За мной и так уже числится череда поступков, на которые окружающие посматривают с опасением. Бегает сумасшедший, тела потрошит – кто бы со стороны не удивился? Тем более, что жрецы крови в этом регионе, большая редкость. Так, порадуюсь своей уникальности и раритетности позже, сейчас снимаем часовых. До них, метров тридцать. Пару-тройку секунд бега и буду возле. Затем еще есть семь секунд, чтобы расправиться. В этот раз, не ограничусь простым перерезанием глотки. Посмотрим, успею ли отправить воинов в Вальхаллу, или к Хель, пока действует замедление. Не понял еще, куда всё-таки отправляются те, кого приношу в жертву, при случае, надо у богини поинтересоваться, информация не особо важная, но любопытно же. Выстроил взглядом маршрут, определил очередность целей и чиркнул лезвием по ладони зажившей левой руки. Не теряя драгоценных секунд, как заправский спринтер, рванул по утоптанному следу к замершим фигурам воинов возле укрытия. Три тика, как и планировалось, приблизился вплотную. Потрошить их сейчас, разламывать ребра, раскрывая грудную клетку так, как делал в проходе с одним из караульных, времени нет. Мне тут и пять минут не хватит, что уж говорить о имеющихся семи секундах. Оп, уже шести. Опаздываю. Не заморачиваясь, вонзаю клинок прямо в грудь воина-орка, он покрупнее товарища, с огромным топором в руках, если вдруг не успею, справиться будет сложнее. Очень надеюсь, что анатомия зеленокожих не отличается от людей, обидно, если сердце у них, с другой стороны. При случае надо будет углубиться в изучение, книжек умных почитать, со сведущими лекарями пообщаться, опыты попроводить на каких-нибудь не хороших гавриках, а то больше наобум действую, основываясь на собственных представлениях об расположении органов. Клинок входит легко, пробивая прикрывающий грудь металл. Хорошее у меня оружие, всепроникающее, не нарадуюсь. Д-д-а… в-в-вкусная ж-ж-жизнь – шипящий мрачный шепот в голове рисует картинку довольной ухмыляющейся кровожадной морды, с удовольствием облизывающей губы после сытной трапезы. Подожди дружок, сейчас еще одна порция на подходе. Проворачиваю клинок, сидящий глубоко в теле врага, чтобы наверняка нанести смертельное ранение и вырываю из тела. Оборачиваюсь ко второму, стоит рядом, махом бью в грудь и его. Этот просто человек, в руках щит и обнаженный меч. Еще миг назад, они совершенно не представляли, что сейчас умрут. Стояли, осматривались по сторонам, о чем-то переговариваясь. А тут раз и конец. Лелею надежду, что и боли не почувствуют, мирно отправившись в потусторонне царство. Не держите зла, наши дороги пересеклись, и уж так сложилось, что-либо я вас, либо вы меня. Кручу ножом, засевшем в теле и тяну на себя. Время возвращается. С двух сторон, через раны, прямо в меня, бьют струйки крови из пробитых артерий сердца. Стою весь мокрый, а рядом опадают на землю тела, все еще сжимающие оружие. Часовых больше нет с нами. Осматриваю себя. Из клинка в правой руке вырываются алые щупальца, обвивающие сначала руку, расползающиеся дальше, оплетая тело. Татуировка на руке выросла еще больше, теперь у меня своеобразный разрисованный рукав, от плеча до кисти. Пищит системное сообщение. Игнорирую. Потом посмотрю, там, наверное, опыт и прана капнули, за забранные жизни. Прислушиваюсь, не нашумел ли. Вроде никто не спешит на помощь павшим соратникам, значит все прошло тихо. Пока мана восстанавливается, оттащу тела от входа. Внутрь все же решаю не врываться. Где там конунга искать. Попробуем выманить. Трупы бросил неподалеку, под дерево. Оставив рядом с ними принадлежащее павшим оружие. Мне без надобности, щитом владеть не умею, меч и топор тяжелы и не удобны, навыки боя также отсутствуют. Я больше на классического разбойника похож, только вместо сокрытия от глаз врага в невидимости, у меня кратковременное ускорение, для сближения с жертвой. Подошел ко входу в убежище и громко закричал: - Дьярви, выходи подлый трус. – фразу не придумал, а благополучно спер у мышей, задирающих кота в добром советском мультфильме. Показалось забавным применить ее здесь и сейчас. В ответ тишина. Все внутри притихли. Продолжаю: - Выходи один, или мы сейчас сожжем убежище вместе со всеми находящимися внутри. Пожалей детей, женщин и стариков! Вы окружены. Блефовал конечно, я тут один. Даже приблизительно не знаю сколько внутри вооруженных людей, а вот сейчас как повалят всем скопом наверх, сразиться в последней битве, чтобы честно пав в бою отправиться к Одину, тут мне и конец. Но конунг то этого не знает, может сработать. Из глубины раздается топот и бряцая ходящими ходуном при движении доспехами на поверхность выбегают трое. Два из них с топорами и щитами, а один с посохом. Конунга с ними нет. Оставшиеся в живых телохранители пожаловали. Плохо дело, сейчас из меня будут делать фарш. Сбежать, что ли? Так догонят, либо огненный шар в спину, либо разряд молнии – оба варианта будут не очень приятными. Не хочется к Хель отправляться, мы с ней плохо знакомы, о чем говорить то, целых шесть часов до респауна. Будем думать. Посмотрел на ману, еще восстанавливается, пока у меня есть ее всего на пару секунд. Маловато для нападения, но использую в случае если по мне зарядят чем-то дальнобойным. Не двигаясь с места, чтобы не разрушить иллюзию превосходства над противником, и громко говорю вышедшим воинам: - Вам незачем умирать! Выдайте нам конунга, и мы уйдем. Все останутся живы. Один из воинов презрительно сплёвывает себе под ноги. Они молчат, лишь озираются вокруг, придерживая щиты на уровне груди. Самые важные органы прикрывают, чтобы стрелами не поразило. А собой прячут стоящего за ними, возле входа, чародея. Маг, с посохом, вообще внешне не возмутим. Смотрит куда-то в небо, не громко бормоча. Ясно, суровые северные мужи не боятся смерти. Явно замыслили что-то, есть резервный план. Маг заканчивает бормотание, вздымает посох вверх и из набалдашника вырывается, начиная закручиваться в спираль, разрастающийся смерч. Это что за ерунда. Какой-то не виданный мной ранее маг воздуха? Смерч растет, скорость вращения увеличивается. Раздувается до огромных размеров всего за пару секунд. Я даже в ступор впал, не предпринимая никаких действий, завороженно смотрю на стихию. Со всех сторону, к кружащемуся вихрю, тянется воздух, приносящий за собой и мелкий лесной сор. Становится шумно, ветер ревет. Маг, сотворивший это, закатывает глаза и оседает на землю, будто из него вынули кости. Посох выпадает из разжатой руки и падает на землю, освобождая вихрь. Тот мгновенно увеличивается в размерах, продолжая наращивать скорость вращения. Кружащая стена ветра поглощает воинов, защищавших мага и его распластанное безвольное тело, скрывает о моих глаз, слышны лишь затихающие вдали крики. Самоубийцы блин, будь тут действительно целая куча воинов из Хедебю, пришлось бы туго. Но я тут один, выходит три жизни, чтобы уничтожить меня. Лестно. Никогда не видел в живую торнадо, в нашем регионе средней полосы России такого явления природы не случалось, это больше запад страдает от подобного. Узнал лишь по характерной форме. Похоже все, приехали. Судя по темпам его роста, через пару секунд смерч достигнет и меня, унося в сказочную страну оз. Или убьет, что вероятнее. Что делать, хвататься за дерево смысла нет, оторвет, не удержишься. А то смотри и само дерево вырвет. Ладно, будем считать, что я проиграл. Смиряюсь, усаживаюсь на земле, прямо на снег. Закрыл глаза, жду. От шума ветра и треска разламываемой вокруг природы, уже оглох. Секунда, две, три и так далее. Досчитав до десяти, решаюсь открыть глаза, проверяя в чем дело. Алые щупальца, ранее отплетающие тело, впились в землю возле меня, как распорки удерживая на земле, а несколько их, вырастая из плеч, ловят летящие в меня куски того, что вырвано и закружено торнадо. Похоже сейчас не умру, какая-то новая способность открылась. Открываю ранее игнорируемые уведомления, пролистываю до конца, читаю: [Открыта новая способность: Защитные барьер] [Описание: При получении избыточного исцеления, полученная энергия принимает форму, мысленно желаемую владельцем, создавая временный защитный барьер. На действие умение расходуется имеющаяся прана. При желании энергетическими жгутами можно управлять.] Вовремя же. Смотрю на счетчик праны — стремительно убывает. Остается только надеяться, что всего что я ранее накопил хватит, на то, чтобы пережить эту свистопляску. Смерч крутился, уничтожая все до чего мог дотянуться. Вокруг меня образовался целый завал из удерживаемых щупальцами обломков древесины, камней и вырванного дерна. Снежная пелена, вперемешку с лесным мусором кружилась вокруг непроницаемой пеленой. Шум стоял страшный, голодным волком, от тоски зовущим луну - выл ветер, трещали переламываемые друг об дружку ветви летающих деревьев. И вдруг, одним мигом буйство природы прекратилось. Вложенная в волшбу энергия подошла к концу и торнадо развоплотился. Все что парило в воздухе, подхваченное могучими потоками, рухнуло вниз. В том числе мне на голову. Сейчас прана подойдет к концу и защитный барьер перестанет оберегать своего хозяина, благополучно уронив все удерживаемое прямо на мою оголенную нежную тушку. Что там было написано в описании, по желанию могу управлять энергетическими жгутами? Вообще интересно, что форма у меня представляет тентакли, наверное, потому, что, являясь поклонником творчества Говарда Лавкрафта, подсознательно спроецировал излюбленный образ созданного им божества – Ктулху, применяя к себе ряд элементов из его описания. Сконцентрировался, закрыл глаза представляя, как мои руки плавно удлиняются, превращаясь в алые щупальца, попытался почувствовать строящуюся сквозь тело энергию и пожелал раскидать в стороны все, что удерживаю своими многочисленными отростками. Удалось, щупальца выгнулись, качнулись от меня в разные стороны, разжались, перестав оплетать сдерживаемый мусор и развеялись. Вокруг оседал снег вперемешку с трухой и мелкими щепками, видимость прояснялась. Место, на котором сидел, оказалось не тронутым, единственным пяточком безмятежности в море хаоса, а вокруг царил бурелом. Надо пробраться сквозь него, до убежища в земле, посмотреть, не засыпало ли там спрятавшихся. У меня счеты только с конунгом, остальные не должны погибнуть, или потом всю жизнь буду себя корить, что стал причиной массового убийства населения данного города. Хоть моей вины в этом нет, сами мага прислали, который устроил тут мини-апокалипсис уничтожая природу сотворенным катаклизмом, но совести наплевать, будет точить изнутри. Встал, отряхнулся от осевшей грязи, и преодолевая полосу препятствия полез к убежищу. Выход закидало, но не сильно, при желании горожане разберут завал изнутри, освобождая проход или вылезут по очереди сквозь имеющиеся отверстия. Так, конунга мне сначала выгоните наружу. Имеется мнение, что жертва мага и телохранителей, прикрывавших его, чтобы не убили до того момента как выпустит стихию на свободу, испуская дух – последний козырь. Дальше только честный бой с оружием в руках. - Эй, Дьярви! Теперь и сам вылезай! Твои люди зря отдали жизни. – закричал в проход, прячась за ближайшим поваленным стволом. Вдруг сидят там, нацелив стрелы на проход, в ожидании гостей. Сейчас покажусь, нашпигуют как подушечку для иголок, доказывай потом, что ты не ежик. - Конунг, мы ждем! Давай так, считаю до… кхм… - задумался, сколько времени дать ему на решение, а потом решив, что чего тут думать, пора уже на экспресс в Вальхаллу, опаздывает, закончил: - до десяти! Итак, один, два, три, четыре, пять… - когда подсчет почти закончился, из норы появился облаченный в доспехи конунг. Вот и свиделись, мерзкая морда. Лицо его выражало крайнюю решимость. Он похоже не трус, просто положение обязывало сохранить свою жизнь до последнего момента, ради города. Дьярви вылез и приняв гордую позу, откликнулся: - Я тут! – ага, вижу, что тут, сейчас и познакомимся. Вышел из-за укрытия, встав на поваленный ствол дерева, за которым прятался. Поприветствовал конунга: - Здоровья тебе желать не буду, конунг Дьярви! Помнишь меня? Я с того света вернулся, мстить за увечье. Не узнал. По глазам вижу, что понятия не имеет кто такой перед ним. Освежим память. Поворачиваюсь к конунгу полубоком, предоставляя взгляду свою голую спину, закидываю руку через плечо, похлопывая ножом по торчащим там обрубкам. – А теперь? О, вот и пришло узнавание. Гримаса страха на лице, удалось мне все же пронять его. Еще бы, когда тварь из хельхейма, у валькирий крылья укравшую, убивал, там, на площади, связанную и к столбу привязанную, не думал, что придет по его душу спустя неделю, или сколько там дней уже прошло? - Вижу, теперь узнал. Знаешь, хотелось бы с тобой сразиться в честном бою, но я увы, не умею. Не боец я, так уж сложилось. Потому, будем играть по моим правилам. – делаю надрез, спрыгиваю с дерева, бегом сокращаю дистанцию до конунга, тут от силы метров пять-семь. Вырываю из рук щит и меч, скидываю с головы шлем и бегу обратно, на стартовую точку. Залезаю обратно. Возвращаю ход времени. Откинул в сторону щит и шлем, оставив меч в левой руке. Не описать, как Дьярви удивился, неожиданно оставшись без оружия. Глупо рассматривая ставшие пустыми руки. - Что конунг, нравится тебе быть безоружным перед вооруженным? Вспомни, как подкрался ко мне, ударив обухом топора. Затем связал, приволок в ваш городишко, привязал к столбу! Глумился, с речами важными выступал перед горожанами своими, а потом лишил меня законных конечностей, спрашивается за что? Нет, можешь не отвечать, я скажу сам – за то, что отличался от вас! Испугался что ли? А если я посланник от богов, на землю отправленный, а ты со мной вот так, сразу убивать? Не страшен тебе гнев божий? А вот он я, действительно посланник от богини Хель. Заждалась она тебя в своих чертогах. Знаешь ли ты какого это, когда отрубают конечности и дают истечь кровью так, что умираешь, теряя сознание? Нет, откуда. Но поверь мне, скоро ты узнаешь и Вальхаллы тебе не видать. Оружие забрал не просто так, насколько успел понять, обязательным условием приглашения на вечным пир для воинов в гостях у Одина, является наличие оружия в руках при смерти в бою. Куда остальные попадают, кто знает… Дьярви рычит как разъяренный медведь и бросается в мою сторону вытянув руки. Удобный случай, подпускаю ближе и вновь ухожу в замедление. Слежу за тиками, приближаясь к фигуре с выставленными вперед руками. Вот он, момент возмездия. Месть свершится. Хороший меч у конунга, дорогой, острый. Наверняка из крепкого металла выкован. Не выброшу, оставлю на память. Может кто владеть научит. Заодно доказательство будет, если в рассказ о его убийстве мною где-то придется рассказать. Перехватываю меч двумя руками, временно зажав нож в зубах и со всего размаха бью по вытянутым рукам, в районе локтей, перерубая их начисто. Спешно отбегаю и вновь взгромоздившись на свое возвышение, смотрю как последний тик маны возвращает время, а конунг продолжает бежать вперед, вытянув культяпки с бьющими из перерубленных артерий струями темно-алой крови. Руки остались валяться там, где отрубил, со скрюченными пальцами. Дьрви кричит от боли, останавливается, падает, завалившись на живот. Под телом быстро пропитывается грязный снег, расползается темное пятно. Спокойно наблюдаю, как затихает. Спрыгиваю, подхожу, переворачиваю лицом вверх, перекатив на спину. Не буду я тебя в жертву приносить, лежи, мучайся. Наклоняюсь над телом, близко к лицу и шепчу последние мои слова ему: - Вот и все, конунг. Прощай. Напоследок, прежде чем уйти с места гибели конунга, снял с тела пояс с прикрепленным к нему кольцом, для меча. Мертвый Дьярви, уставившийся безжизненными глазами в рассветающее небо, не возражал. Расстегнув бляху, вытянул пояс, надел и просунул клинок в отверстие. Сидит хорошо, единственным минусом является необходимость придерживать оружие за рукоять, чтоб при ходьбе не моталось в разные стороны, похлопывая плоскостью по бедру. Непривычно, думаю не один синяк заработаю, пока приноровлюсь. Тут, возле убежища у меня больше нет дел. Надо решать, как добираться обратно в Хедебю. Судя по всему, драккары уже ушли, оставив меня одного на этой недружелюбной земле. Времени прошло достаточно, пока я вершил свою месть, уйдя в самоволку. Первым делом проверю, вдруг решили дождаться, но надежды на это – мало. Обратно двинулся тем же путем, что пришел. Только уже особо не скрывался. Двигался бегом. Расстояние преодолел быстро, заскочив в тайный ход и пробегая по нему, помахал приветственно связанному воину, все так же валяющемуся на своем месте на холодном камне. Как бы не заболел бедолага, простудится же. Добрался до странной иллюзии и распоров ее как в первый раз, протиснулся в щель. Возле горячих источников решил задержаться, ополоснувшись. Осмотрелся в поисках неприятеля, убеждаясь, что никого нет, выбрал дальнюю от прохода в город емкость, складывая на бортик свое оружие и вещи так, что в любой момент смогу схватить кинжал, если кто появится. Оставшись в неглиже, проверил температуру воды, коснувшись бурлящей поверхности ступней – приемлемо, не сварюсь. Действие обезболивающего уже начало проходить, раз смог почувствовать горячую воду. Хорошо, а то ухнуться в кипяток и повторить судьбу раков к пиву - глупая была бы смерть. Залез в воду, окунаясь с головой. Смытая кровь, накопленная на поверхности кожи за время боев и жертвоприношений и различный прилипший к ней сор, сразу же окрасили воду из кристально чистой в мутную. Я тот еще грязнуля. Мылся быстро, растирая ладонями особенно испачканные части тела, помогая воде смыть въевшуюся субстанцию. Ванные процедуры закончил быстро, приведя себя в надлежащий вид. Вылез, также ладонями смахнул с тела лишнюю влагу, напялил на себя штаны, брюки, захлестнул вокруг пояса ремень с мечом. Двинули. Надо добраться до ворот, подобрать курточку брошенную там в начале. Сейчас, без бурлящего адреналина и действия снадобья мороз неприятно холодил мокрую кожу. Тело покрылось мурашками. К воротам двинулся также, бегом. Пока нагружаешь организм физически, холод чувствуется не так сильно. Бегать с голым торсом по холодному северу, мне не привыкать, еще в юношеские годы, когда родина призвала отдавать долг отчизне, приходилось точно так же, бегать топлес по трескучему морозу полярной ночи. Глупость конечно, сколько ребят от такого слегло в санитарную часть – не счесть, но против приказов в армии не попрешь, приходилось подчиняться. К воротам бежал напрямую, через площадь, вокруг чадили остатки сгоревших зданий, стоял сильны запах гари. Завернул к уцелевшим домам, заглядывая в помещения где держали военнопленных - пусто, воины Хедебю всех забрали с собой. Где-то тут в городе еще должны быть нужные мне братья гномы, Олаф и второй, имени которого пока не знаю, если не спалились. Добравшись до распахнутых настежь ворот, вышел за черту города. Драккаров не было – ушли. Правильно, семеро одного не ждут. Подобрал курточку, стряхнул нападавший снег. Натянул холодную одежку на голое тело, сразу стало теплее. Защита от холода при полном экипированном комплекте вновь стала работать. Где искать гномов. Пока горожане не вернулись, надо постараться уговорить их отправится со мной к конунгу Хильде на поклон. Будем строить бизнес. Заодно, может быть у них есть какое плав средство, чтобы преодолеть расстояние по воде. Очень уж не хочется на своих двоих идти в такую даль. Сюда мы шли порядка двух дней, по суше это будет то еще путешествие. Начну свои поиски с останков сгоревшей таверны, может быть братья там, оплакивают свое детище, уничтоженное моими руками. Если найду их таки, не буду рассказывать о том, что именно я совершил поджог. Поддержу видимость того, что хотел спасти и таверну, так же, как спас брата-управляющего. Вернулся в город, спешно зашагав к таверне. На пепелище никого не было. Дом выгорел до основания, дальше видимо огонь перекинулся на близстоящие здания и распространился дальше. Много бед принес этим поджогом, лишая жителей крыши над головой, но ничего, викинги выживут. Новые дома строятся быстро, а леса вокруг вдоволь. - Эй, Олаф, ты тут? – громко закричал, в надежде, что братья схоронились где-то неподалеку от своего дома. Прислушался. Кроме треска догорающих углей сгоревших домов и завывания ветра – тишина. Где же вас искать, ума не приложу. Похожу по городу, выкрикивая тоже самое. Полчаса блужданий по улочкам и закладывание в уцелевшие дома принесло свои плоды. Во-первых, в одном из домов, перехватил солидный копченый окорок, который и жевал между криками. Во-вторых, когда уже решил прекратить поиски, Олаф откликнулся. - Тут я, – гном показался из-за дверей небольшого покосившегося сарая, похожего на свинарник. В руках у него была солидных размеров обоюдоострая секира. Весь перепачканный землей, трухой, с застрявшими в волосах сухими травинками. Где-где, а уж в свинарнике бы искать точно не стал. При одном приближении к нему, вонь резала ноздри. Ладно не испугался и вышел. - Приветствую! – махнул рукой ему, показывая добрые намерения. – Воины Хедебю ушли, теперь вы в безопасности! Гном хоть ранее и оказался трусоват, но сейчас стоял непоколебимо, зло прищурившись смотря на меня. Видимо за брата он готов отдать свою жизнь, в отличии от размена на жизнь конунга, проход к которому любезно мне показал при первой просьбе. - Ты разве, не с ним? – угрюмо поинтересовался у меня гном. - С ними, - кивнул я положительно, но сразу же добавил: - Да только не совсем. Прибыл сюда с местью для конунга Дьярви, были к нему свои счеты, за прошлое. Я не состою в постоянном войске у конунга Хильды. Есть к вам с братом предложение. Я, когда на постой заселялся, братец твой рассказал, как хотели в Хедебю обосноваться. Могу с этим помочь. Пойдемте со мной туда, защиту обещаю. С конунгом тоже договорюсь, а Секач, орк, который когда-то не позволил вам обосноваться на землях Хильды, тоже мой недруг. Впрочем, с ним счеты уже сведены. Думаю, что его сейчас нет в Хедебю, или в ближайшее время уйдет. К вам у меня претензий нет, я даже спас твоего брата из начавшегося пожара, к тебе прибежал. Решайте в общем, времени нет, или сейчас или никогда. Гном расслабился, опустив сжимаемую секиру. Позвал брата: - Скегги, вылазь. Надо поговорить. Внутри свинарника зашуршало и на свет божий вышел управляющий сгоревшей таверной. Тоже весь перепачканный, как и Олаф. Оружия при нем не было. Олаф зашептал брату, иногда указывая на меня рукой. Наговорившись, оба уставились на меня и тавернщик заговорил, в своей беглой манере: - Мы тут с братом посовещались значится, веры тебе особой нет, но и тут нас больше ничего не держит. Город погорел. Жрецов туманников, защиту предоставляющих - убили. Трупы вокруг валяются. Бежать надоть. Твари придут на запах мертвечинки, как стемнеет. Мы хотели бы в Хедебю обосноваться, если ты, значиться, сможешь нам помочь, мы, значится, согласны с тобой пойти. Есть у нас недалеко судёнышко небольшое, мы с братцем мореплаватели опытные, сумеем вдвоем управиться. Надоть только пожитки, уцелевшие забрать и можно двигаться. А ведь и правда, когда к воротам вернулся, никакой стены тумана там не заметил. Внимания не обратил, только сейчас после озвучивания гномом об этом вспомнил. Ладно утро только наступило, не позавидую горожанам, оставшимся без защиты магии и воинов погибших или плененных, вечер их ждет тот еще. - Пойдемте, собирайте свои пожитки и двинули. Может еще успеем догнать наши драккары. Гномы синхронно кивнули и быстро побежали в сторону пепелища оставшегося от их сожжённой мной собственности. Я двинулся за ними следом. Прибыв на место, братья поковырялись в завалах, раскидывая угли и распахнули небольшую металлическую дверцу, ведущую в тайный погреб. Спустились и через полчаса вылезли наружу, таща на себе по большому мешку. Эти полчаса я просто сидел на крылечке ближайшего уцелевшего здания, догрызая окорок. - Куда идти дальше? – спросил у братьев, подошедших ко мне. - Тут, недалече, судно наше спрятано. В лесу. Чтобы в порту стоять, надо было платить, а платить не хотелось, вот и вытащили на берег, ходили иногда, проверяли. Пойдем. – рассказал Олаф и они со Скегги пошли вперед, показывая дорогу. Отбросил обглоданную кость и двинулся за ними следом. Вышли за ворота, свернув влево, в лес. Гномы уверенно шагали, выискивая одним им ведомую тропинку сквозь чащу. Почему-то пошли не по берегу, как до этого всегда делал я. Низкорослики спокойно проходили под ветвями деревьев, а мне приходилось протискиваться через колючие лапы, отодвигая ветви, пригибаясь и уворачиваясь от норовивших зацепиться за одежду сучьев. Шли минут двадцать, выйдя на небольшую полянку, с лежащей на ней вытянутой шлюпке, закиданной лапником. Размерами судно было больше лодок, виданных ранее в рыбацкой деревне. Уместиться тут могли человек десять, от силы, и то, в тесноте. Нам столько посадочных мест не требовалось, будет просторно. Братья скинули поклажу и споро принялись разбирать накиданную на борт маскировку, затем достали веревку, привязали ее к части корабля со стороны воды, другие концы вытянули, огибая стволы возле моря и ухватившись за свободные концы, стали тянуть, стаскивая судно к воде, по подложенным бревнышкам. Затем, когда одна часть приблизилась к воде, Олаф бросил свою веревку и перебежав к борту навалился на него, поднимая судно на киль. Не обделены гномы силушкой богатырской. Вон как справляются, даже на помощь не позвали. После всех манипуляций, судно спустили на воду где оно застыло. Плавно покачиваясь. Перевязали веревку к другому концу, со стороны носа, удерживая, чтобы не ушло в свободное плавание. Побросали через борт свои пожитки, выкопали из-под снега длинную толстую жердь – видимо мачту, отправили ее туда же. - Ну, залазь, чего глазами хлопаешь! – обратился ко мне Олаф, указывая на покачивающийся корабль. Я зашел в воду, снял перевязь с мечом, закинул через борт, чтобы не мешало. Ухватился руками за край и подтянувшись влез следом. Мне подали три весла и руки. По очереди втащил братьев на борт. Скегги отвязал веревку от носа, махнул ей и хитрый узел на втором конце, у дерева, развязался. Гном деловито смотал освобождённую веревку, взял весло и оттолкнулся от дна, устремляя корабль в плавание. Одно весло было вставлено в прореху на борту позади, видимо будет нести функцию руля. Гномы приладили мачту, достали из баула небольшую парусину, растянули ее, продели в необходимые отверстия веревки и закрепили на мачте. Я даже не пытался вникать в их манипуляции. Будь один, никогда бы не разобрался, как и чего тут надо продевать, привязывать и натягивать, чтобы получилось приладить к этой возвышающейся палке – парус. Сейчас он висел тряпочкой вдоль мачты. Олаф послюнявил палец, выставив его вверх. Кивнул в ответ на свои мысли и схватив веревку, прикрепленную к углу треугольного паруса, продел ее в один из крючьев на борте. Потянул, натягивая ткань. Парус расправился, надулся и судно влекомое ветром бодро заскользило по воде. Скегге сел на весло позади, крепко обхватив его руками. Олаф пристроился рядом с братом. Они о чем-то заговорили. Решил не лезть в их разговор, они недавно потеряли все что имели, отправившись на встречу неизведанному, поверив незнакомцу. Пусть переварят. Да и попахивает от них изрядно, после пряток в свинарнике не соизволили переодеться и помыться. Либо времени пожалели, либо особо не смущает. Перешел на нос судна, усевшись на пол спиной к направлению пути и решил вздремнуть. Там, на берегу, я не полез помогать не только потому, что меня не просили, но и всвязи с тем, что как-то плохо стало. Напала апатия, навалилась слабость. Виной тому может быть, как и усталость от кровопролитной ночи и всего путешествия в целом, так и зелье, выпитое ночью. Предупреждал же лекарь. Выйду наконец в реал, посмотрю, как там настоящий я поживает, управляемый искином. Буду надеяться, что Олаф и Скегге не прирежут мою спящую тушку, выкинув тело за борт. Из добра у меня только меч Дьярви, да и уговорились мы. Пока, если смотреть с их точки зрения, я незнакомец, который сулил прибыльное будущее. Глупо от этого отказаться. Сколько дней не выходил из игры, даже не могу прям сразу сейчас прикинуть. В голове каша начинается, сложно соображать. Логаут. В реальном мире открыл глаза, осматриваясь. Нахожусь в ванной, из раструба над головой течет теплая вода. Какой заботливый искусственный интеллект, помыться меня отвел. Хорошо, за гигиеной следит. Домылся сам, вылез, промокнулся полотенцем, обернул его на бедрах и вышел из ванной комнаты. В квартире царили чистота и порядок. Все заправлено, разложено по своим местам. Я так никогда себя не вел. Прошел до холодильника, открыл. Ага, еда еще есть. Вскрыл один из контейнеров, посмотрев содержимое – макароны с мусором, или в простонародье «по флотски». Это я люблю. Налил в стакан молока из бутылки. Закинул контейнер в микроволновку на пару минут, разогреться, взял столовый прибор и дождавшись мерзкого пиликанья, достал разогретую еду. Было не плохо, единственным минусом лично для меня является ухудшение вкуса, разогреваемого в микроволновке, но на скорую руку – сойдет. Сыто рыгнув, отправил использованный контейнер в мусорку, а прибор в мойку и усевшись на кресле, активировал внутриголовной интерфейс чипа. Надо проверить почту. Письмо от администрации проекта. Ну, чего там скажут мне демиурги о просьбе пригласить в игру пару близких друзей? Есть пара писем, открываю первое, то, что пришло пораньше: «Здравствуйте уважаемый участник закрытого бета-тестирования, в ответ на вашу просьбу мы вынуждены отказать в предоставлении реферальных приглашений. Введение подобной системы не планируется. Игра в будущем, после официального релиза, будет распространяться по системе ежемесячной оплаты с разными уровнями подписки. Тогда, при вашем желании, вы сможете пригласить неограниченное количество друзей для совместного освоения мира «Неназванного», с условием приобретения проекта каждым и оплатой подписки.» Ага, халявы не будет. Чтож, друзья, простите – я пытался. Посмотрим, что там во втором: «Здравствуйте уважаемый Тим, во время вашей игры, наша команда, пристально наблюдающая за действиями уже введенных в игру игроков-тестеров, выяснила ряд багов, а именно: Отсутствие выдачи квестов на различные игровые события. Отсутствие начисления опыта за участие персонажа в групповых боях. Отсутствие уведомлений о получении и потере предметов. Отсутствие начисления репутации с различными игровыми сообществами. Отсутствие возможности осматривать игровые предметы. Благодарим Вас за выявление игровых недочетов и желаем успехов в дальнейшей игре. Компенсация и перерасчет за предыдущие игровые недочеты будет начислена после последующего входа в игровой мир.» Вот это класс. Сейчас вернусь в игру, сразу проверю. Теоретически за последнее время много всего произошло, тонна опыта – будет приятным бонусом ко всему прочему. Чего откладывать, помылся, поел. В холодильнике еще есть продукты, искин справится. Ныряем обратно. Даже с кресла слезать не стал. Нашел иконку игры, запустил. Открыл глаза. Братья сидели на своих местах. Попутный ветер раздувал паруса, судно двигалось. Не убили, хорошо. Дурнота все еще одолевала, но уже не так сильно. Потерплю, тем более бежать никуда не надо. Осмотрю что мне там выдали, какие функции добавили. Открыл характеристики персонажа. Ого, целых пятнадцать уровней в копилку. А это шесть десятков дополнительных очков для характеристики. Что там дальше, появилась вкладка репутации, смотрим. Тут три подвкладки, первая божественная, вторая крупные сообщества, третья личные отношения: Первая: Богиня мертвых, владычица царства Хельхейм – Хель – покровительство. Вторая: Хедебю – уважение. Тронхейм – неприязнь. Третья: Ойстейн – дружелюбие. Вальтер – дружелюбие. Хильда – дружелюбие. Секач – вражда. Скегге – настороженность. Олаф – настороженность. И так далее. В списке с богами присутствовала только Хель, других я пока не встретил – это понятно. За время путешествия посещал всего два города и один хутор. Хутор в списке отсутствовал, не подходит под категорию большие поселения. А вот в личных было достаточно много. В основном все нейтральные, за исключением тех, с кем контактировал теснее. Что там писали еще, осмотр предметов, ну-ка. Достал из ножен кинжал, покрутил перед глазами. Пока мысленно не приказал «Осмотреть», ничего не происходило. Но после… Над клинком появилось небольшое прозрачное окно, в котором было указано: [Жертвенный нож – владелец «Блэквинд» ] [Статус: Связанное кровью - невыпадаемое] [Необходимые требования для использования (не выполнены): ] Ловкость – 30 Сила – 30 Интеллект – 40 Мысленно командую – закрыть и окно с описанием исчезает. Вот так исправили. Выходит, что теперь не могу использовать клинок. Проверю. Делаю небольшой надрез на руке. Выступает кровь. Осматриваюсь. Мир продолжает двигаться, как и прежде. Да уж, спасибо разработчики за исправление. Сколько там мне очков дали, шестьдесят? Было по одному изначально. Открываю характеристики, вкладываю до необходимых цифр, по двадцать девять в силу и столько же в ловкость. Оставшееся, пару штук, бросаю в интеллект, выходит: [Имя персонажа: Блэквинд] Уровень - 26 Жизни: 100 Мана: 530 Выносливость: 100 Раса: низвергнутый Класс: Жрец крови Характеристики: Сила: 30 Ловкость: 30 Телосложение: 1 Интеллект: 43 Проверяю, вновь совершая надрез. Время покорно замирает. Работает, характеристик хватило – живем. Лодка шла бойко, разрезая попутные волны, ветер раздувал парус, резво несущий нас вперед, вслед за ушедшими драккарами. Скорость точную определить на глаз я не смог. В эти времена, если меня не подводит память, скорость определяли в узлах на веревке, навязанных с определёнными промежутками, скидывая за борт и считая, на сколько утащит веревку назад, за определенный интервал времени. Такого приспособления нигде не видел и попросту решил узнать у гномов сколько времени займет дорога. Встал с нагретого места и по качающейся палубе двинулся к корме, пригнувшись прополз под парусом, вылезая к братьям. - Олаф, Скегге, сколько времени уйдет на дорогу до Хедебю? Ответил Скегге: - Если ветер так и будет, попутным, то дня четыре значится. Если нет – дольше. На весла сядем, значится, будем грести по тихой – в разы дольше получится. Припасы есть, рано поздно доберемся. Выходит, что скорость наша в два раза ниже чем у драккара, и то, при удачной погоде. С моим везением и привлечением внимания всего потустороннего к своей персоне, будет большой удачей вообще добраться. Встреться нам какой морской монстр, типа давешнего змея, все – судно в щепки, мы на ужин. В общем и целом, ответ получен, и я вернулся обратно на свое место, оставив братьев наедине. Чем бы себя занять на столь долгое путешествие. Сейчас бы достать гаджет, включить что-то на просмотр или книжку почитать, время коротая. Но чего нет, того нет. Остается только любоваться пейзажами далекого берега и перекатывающими бурунами пенящихся морских волн. Так, в скучном созерцании нехитрого окружения и прошел день. Солнце не спеша поднялось к зениту, знаменуя полдень, а потом все тем же неторопливым ходом покатилось к закату. Братья по очереди менялись на рулевом весле, бегали поправляли парус, то ослабляя его, то подтягивая. Ничего не происходило. Я пересмотрел все свои вещи, перечитал всю имеющуюся информацию в интерфейсе, перечитал множество уведомлений. Оказалось, что меч – трофей с побеждённого конунга Дьрви, мне не по силам, требует не менее шести десятков. Достал его, помахал перед собой. Да, тяжеловат. Если найду учителя какого, кто объяснит азы боя на мечах, то там и вложу до нужного количества характеристик, соответственно нужно еще не менее восьми уровней получить. Измаялся от скуки. Посидел, постоял, полежал. Сделал зарядку. Удивляюсь выдержке гномов, они спокойно сидели, на лицах, в отличие от моего, уныние не проявлялось. Наступил вечер, стало смеркаться. Судно заскользило в сторону берега, похоже встаем на ночёвку. Хорошо, немного твердой земли под ногами сейчас не помешает. Олаф отвязал парус, привязав его к мачте, затем сел по левому борту, вставил в гнездо одно из весел, махнул мне, указывая на место рядом, возле другого борта. Понял, не дурак. Гребем. И раз, и раз, и раз. На и – мы отодвигали весло, на раз – тянули. Так и добрались до берега. Судно влетело носом на мель, застревая. Мы отложили весла. Олаф протянул мне один конец веревки, второй привязал к носу корабля и указав на берег, скомандовал: - Спрыгивай, привяжи, чтобы не унесло. Подошел к носу, выбрал место для приземления и аккуратно слез в воду. Было чуть выше колена. Ага, не глубоко, а гномы бы бултыхались почти по грудь, потому эта роль мне и досталась. Не обращая внимания на холод от наполнившей сапоги морской воды, прошлёпал по морскому дну до суши, нашел с виду крепкое дерево, обвязал веревку, натянул, завязал узел, и бантик с одним ухом. - Сделано! – отрапортовал Олафу. Тот никак не отреагировал. А чего я ожидал – похвалы? Ну и ладно, не буду помогать сойти на берег, купайтесь. Прогулялся вдоль кромки воды. Хорошо, когда земля под ногами не качается. Приятные ощущения. Посмотрел на судно. Гномы похватали мешки, как заправские макаки повисли на натянутой веревке и споро скатились к мелководью, плюхаясь в воду, на ноги. Хитрые и ловкие, почти не промокли. В суете по разбиванию лагеря участия я не принимал. Решил прогуляться по окрестностям, осмотреться. Под мерный стук топоров, углубился в лес, держа кинжал в руках. Меч оставил на берегу, возле лагеря, если вдруг какая движуха начнется, будет только мешать. Придерживать его, то еще удовольствие. Лес не понравился с первого взгляда. Бывает такое, идешь между стволов деревьев - душа поет. Первозданная природа, не тронутая цивилизацией. Снег скрипит под ногами, слегка похрустывая, птички щебечут, вдалеке дятел стучит и стволы поскрипывают, переговариваясь друг с другом, ощущается единения с природой. Сейчас такого нет. Окружающий лес угнетал, давил своей мрачностью. Птиц не слышно, лишь деревья скрипят как обычно, но все равно, как-то зловеще выходит, в общей гнетущей атмосфере. Ощущение опасности не покидало. Шел, внимательно осматриваясь. Животный инстинкт бушевал, требуя немедленно покинуть это место, вернуться обратно на берег, погрузиться на судно и уйти куда подальше. Глуша эти позывы, продолжал двигаться вперед. Давление усиливалось. Похоже приближаюсь к эпицентру. Ощущаю на себе прямо ментальную атаку чего-то недружелюбного, не желающего встречи с живым. За стволами деревьев показалась пустое пространство, при приближении к которому гнетущая атмосфера уплотнялась, звенящей тишиной давя на уши. Через десяток метров вышел из леса на пустырь. По среди поляны возвышалось большое сухое дерево. Вокруг него не росла даже жухлая поросль. Вокруг виднелась черная, будто выжженная земля, полностью лишенная снега, что странно в это время года – не естественно. Осмотрелся - никого. Только дерево это возвышается по центру. Подошел ближе, обходя сбоку, осматривая ствол с сухой облезлой корой. По ту сторону от места где вышел я, в стволе имелось большое дупло, уводящее в глубину – нора. Что за создание скрывается там, внутри, отпугивая все живое вокруг? - Здравствуй, Блэквинд. Смотрю судьба привела тебя прямо ко входу в мое царство? – раздался шелестящий звук тихого голоса за спиной. Я, напряженный как струна, махом развернулся в сторону говорившего. Там стояла Хель, во всем своем великолепии и царственности с одной стороны и олицетворении смерти, с другой. Поклонился, отдавая дань уважения богине. Заговорил, оправдываясь, на всякий случай: - Здравствуй, владычица. Я не знал, что тут располагается вход, не хотел потревожить. Просто блуждал по лесу, осматриваясь в месте грядущей ночёвки, чтобы не попасть на позднюю трапезу к какому из темных созданий, населяющих эти леса. Богиня улыбнулась живой частью лица и у меня чуть отлегло от сердца. Вновь, как в первую нашу встречу, сотворила трон из вырвавшихся из земли кореньев, присела на него и заговорила: - Ничего, не каждый в нашем мире может встретить на своем пути вторую ипостась Иггдрасиля – древа жизни. Никто даже не знает, что оно существует. Оно у меня своенравное, часто меняет место и сейчас больше его волей, чем своим желанием, ты смог найти его в этих лесах. Однажды, ты уже побывал в нашем царстве, хотя можешь этого и не помнить. Не дано живым запоминать свою загробную жизнь, если я этого не захочу. Ты мой честный последователь, поток душ с момента начала покровительства, от тебя не иссякал. В обмен, я делилась с тобой энергией, накапливающейся в твоем теле, и именно поэтому древо появилось перед тобой. Смертные не подходят к нему, но ты – другой случай. И смертный, и бессмертный одновременно. Как я уже говорила – за тобой интересно наблюдать. Сейчас, если ты хочешь, можешь посетить мое царство. К тому же, время там течет иначе, чем в мире живых. Я сглотнул подступивший комок. Она мне сейчас предложила само убиться что ли, или чего-то недопонял? - Владычица, я бы с превеликим удовольствием принял твое приглашение, но там, - указал на берег в сторону, где гномы разбивали лагерь, - мои соратники. Мы движемся в Хедебю и пусть дорога дальняя, хотелось бы дожить до ее конца… Не говорить же ей напрямую, мол жить хочу. Рано мне еще в загробное царство. А вдруг обидится, кто их, богинь знает. Сейчас решит, что брезгую, лишит покровительства и запрет где-нибудь на задворках своей преисподней. Наверное, сомнения отразились на моем лице, или Хель попросту прочла мысли. Засмеялась и ответила: - Не беспокойся о своих спутниках, я присмотрю. Всю оставшуюся дорогу их паруса не обвиснут и на ночных стоянках никто не потревожит - обещаю. А ты, оставшееся расстояние преодолеешь в моем мире. Расстояние тоже самое, но пройдешь по суше. Посмотришь, быть может и поможешь мне в одном деле. Там, на просторах Хельхейма никто не умирает, но твой клинок не обычный, за многие годы своего существования, он отнял колоссальное количество жизней, обрел собственное сознание и способен отправить в забвение даже уже покойного. Что же, похоже выбора у меня нет. Мягко, уговорами, но Хель настаивает, чтобы отправился в Хельхейм. Смирюсь, это должно быть все увлекательнее чем унылое сиденье на одном месте пока судно скользит по водной глади моря. - Согласен, госпожа. Я тогда с соратниками попрощаюсь и вернусь. Богиня благосклонно кивнула и растворилась в воздухе, лишь тихий шепот донесся до моих ушей: - Пройди сквозь проход, я встречу тебя на той стороне… Поляну покидал с чувством облегчения. Чем дальше уходил, возвращаясь к берегу и орудующим там братьям, тем легче становилось на душе, гнетущее чувство отпускало. Интересно, как себя поведет обычный обыватель, случись ему наткнуться на эту темную ипостась Иггдрасиля, попросту почувствует тревогу и развернувшись уйдет восвояси или кондрашка хватит, от прикосновения к ауре загробного существа? Взять с собой что ли братцев, провести эксперимент. Нет, ладно, у меня на них другие планы, не будем подвергать курицу, в перспективе несущую золотые яйца, возможному риску. На берегу уже разбили лагерь, шустрые ребята. Мерно потрескивал разожжённый костер, на таганке над ним булькало варево в подвешенном котелке. Гномы сидели возле, грея ладошку возле пламени. Присяду рядом, на любезно приготовленное, пустующее бревно. Сначала перекушу, чего накормят, а затем в путь отправлюсь, кто знает, чего там ждет на той стороне, есть ли вообще продукты питания у мертвецов? - Долго же тебя не было, мы уже почитай думали, что сгинул. – сказал Олаф, протягивая кружку с напитком. Пригубил, кислятина – вино какое-то, не лучшее из тех, что пробовал в своей жизни. - Чего же долго? – недоуменно поинтересовался я, - туда обратно сходил, по лесу прогулявшись. Смотрел, нет ли живности какой или нежити, чтобы лагерь в безопасности был. - Да ночь уже в разгаре, значится. А ушел вечером. Долго не было, значится, – отозвался Скегге, помешивая варево в котелке. Получается, что время иначе идет не только в загробном мире, но и в его преддверии, возле входа. Удивительное явление. Так я, быть может, раньше братьев до Хедебю доберусь, если в пути не сгину. Чего там за задание приготовила мне богиня, для чего зазывает в свой мир? Котелок, снятый крепкой рукой гнома, встал перед нами, поставленный прямо на снег. Выглядит не очень аппетитно, но пахнет мясом, а значит будет вполне себе сытно, опробуем. Жаль ложка осталась в сумке на борту драккара. Братья синхронно достали ложки, размерами напоминающие больше поварешки чем стандартные столовые приборы и приступили к трапезе. Чем хлебать – мне не предложили, подразумевалось, что каждый в этом мире имеет что-то. А если нет – это сугубо его личные проблемы. Я отставил в снег кубок с вином и рысью метнулся до ближайшей березки. Срезал ножом с нее кусок длинной с ладонь, вернулся к костру и над пламенем немного подкоптил, придавая форму лодочки. Получилось криво, но варево удержит. Сойдет, для сельской местности. Проливая часть еды на землю, пока доносил до рта, выхлебал свою часть еды. Прожорливые гномы и не думали оставлять мне что-то, кто сколько успел, столько и съел. Когда ложки заскребли по дну котелка, я отстранился от емкости и выкинув кусок бересты в костер, подобрал чашу, дохлебывая вино. Внутри распространялось приятное тепло, виной тому могло быть, как и съеденное горячее, так и стукнувший в голову напиток. В жизни, я хмелею медленно и даже сильно напившись, никогда не теряю голову, предпочитая власть трезвого рассудка над расслабленным телом. Так и сейчас, тело стало чуть ватным, но продолжал мыслить трезво. Крепкое винцо у гномов. Помню, как в различных источниках описывался гномий алкоголь – как наикрепчайший, будь то вино, пиво или самогон. Раньше надо было вспоминать, до того, как вылакал все до капли Кубок был здоровый, наверняка больше полулитра. - Олаф, Скегге, дальше вы отправитесь без меня, - поднял вопрос, вставший на моей повестке ночи, - некие силы, какие, оставим без упоминания, обещали, что если я вас покину, то дальнейший путь будет тихим и спокойным, под полными парусами доберетесь до города, и уже там, если к тому моменту не объявлюсь, найдите Вальтера. Он маг-разрядник, не последний человек в Хедебю. Расскажете, как есть, что пригласил вас туда, чертежи свои покажете. Он гоблин не глупый, должен выгоду заметить. Я конечно постараюсь быть вовремя, но чем Хель не шутит. Даже без помощи богини, обещающей полные паруса и защиту в пути для братьев, если соглашусь на ее просьбу в посещении Хельхейма, однозначно без меня. притягивающего к своей персоне всю потустороннюю не живность, дорога будет легче. Меньше шансов остаться кормом для рыб, на морском дне. Все в выигрыше, и я – не буду скучать, отсиживая пятую точку на жесткой древесине, и гномы – в безопасности. Гномы переглянулись и флегматично пожали плечами. За двоих ответил Олаф: - Дело твое, мы уже все равно почитай все потеряли, если в Хедебю не сложится опять, отправимся дальше. Земли много, запасы есть. Золотыми чуть разжились, пока в Тронхейме обитали – справимся. - Хорошо, - облегченно выдохнул я. Были опасения, что заартачатся, начнут беспокоится. А они вон, непрошибаемые. Может быть потеря собственности ввела их в уныние и отсюда этот флегматизм и смирение перед грядущим? - Меч, который я с конунга Дьярви снял. Возьмите с собой. Заберу потом, а если нет – продадите, выручив, я думаю, не мало. Но только если я не объявлюсь! Вы уж не торопитесь, ладно? Он дорог мне как память. – это была последняя речь, перед тем, как я отправился обратно в темный лес, к поляне с мертвым Иггдрасилем. - Бывайте, - попрощался и добавив: - легкой дороги. – чуть пошатываясь зашагал по собственным следам на снегу, ко входу в Хельхейм. Идти было недалеко, в этот раз, на чуть пьяную голову давление от древа ощущалось легче. Чтобы не блуждать в темноте, попросил клинок подсветить, так и двигался, высматривая ямки, оставленные от сапог на снегу, под ровный алый свет льющийся из рубина на рукояти жертвенного ножа. Вот оно, древо, стоит не шелохнувшись ровно в том же месте где и было. Обошел, останавливаясь напротив входа. Отверстие небольшое, пролезу, присев на корточки. Ну что, Алиса, проверим насколько глубока кроличья нора? Решился, присел и двинулся в темный проем. Через пару метров вышел в пустую пещеру, искажение пространства – не иначе, не может в дереве быть пещеры. Осмотрелся, проход сюда один, впереди глухая стена. Что это, опять иллюзия какая? По примеру с иллюзорной стеной в Тронхейме, попытался ткнуть в нее ножом. Раздался неприятный скрежет. Камень, самый натуральный. Чего дальше, не сложилось с посещением загробного царства. Хель тоже молодец, могла бы более подробные инструкции дать. А то «пройди сквозь проход…». Вот он я, прошел, а тут тупик. Как же глупо сейчас буду выглядеть перед гномами. Попрощался, ушел. Вернулся через пару часов из леса, со словами, что планы изменились. Точно подумают, что не в себе. Так и дело наше общее строить передумают. Вариантов нет, двину обратно. Куковать тут в пещере, в надежде, что проход откроется – бессмысленно. Вернулся к норе, из которой вылез, присел и гусиным шагом поковылял обратно, наружу. Вылез, отряхнулся от сора, насыпавшегося на голову с потолка прохода. Огляделся. Пришел, получается. Вокруг тоже был лес. Только на дворе явно была не зима. Мне, в моей теплой одежке становилось душно. На сколько хватало света от кинжала, виднелась растительность, начинающаяся дальше выжженного круга. Листва на деревьях зеленела, ни намека на снег, небо черное, луны – нет. - Приветствую тебя в Хельхейме, мой жрец. – раздался шелестящий голос из-за спины. Дергаться не стал, ожидая нечто подобное, вот любит она со спины появляться, нет бы впереди, не пытаясь напугать. Какие-то свои заморочки, на этот счет, видимо. Разворачиваюсь, вновь приветствуя: - Доброй ночи, владычица. Я тут, как ты и желала, пришел в твое царство, в гости. Что от меня требуется сделать? Хель словно светилась изнутри, разгоняя темноту ночи вокруг, не откладывая дело в долгий ящик, поведала: - Тут, в моем царстве, почти все подчиняется моей воле. Но недавно, на землях объявился неподвластный мне йотун по имени Мундильфёри, наверняка шутка, устроенная отцом. Он воздвигнул замок, подчиняя своей воле моих подданных. Я конечно могла бы уничтожить и замок и йотуна, но как уже говорила ранее, в царстве мертвых не умирают насовсем. Он вернется и продолжит сеять смуту в рядах подчинённых. Ты должен отправить его в забвенье, оттуда нет выхода даже для нас, богов. Скоро сюда прибудет твой помощник, проводник со всем необходимым для путешествия. Не подведи меня, Блэквинд… - сказала и растворилась по своему обыкновению в воздухе, оставляя последнее слово за собой. Пиликнуло системное сообщение: [Получен квест: «Забвение сильнее смерти»] [Описание: Богиня Хель, владычица царства мертвых, приказала вам уничтожить йотуна Мундильфёри, обосновавшегося на ее землях.] [Награда: не известна] Во что меня втянули. Говорила, что появление йотуна, которые, как я помню, проживают в Йотунхейме, шутка отца. Кто там отец у Хель, не Локи ли. Теперь я полноценный участник божественных семейных разборок, с чем себя и поздравляю. Вляпался. В глубине кустов, за границей безжизненного круга вокруг Иггдрасиля зашуршало и ко мне, на поляну, вышел скелет в ржавой броне с нахлобученным на голый череп шлемом с кривыми рогами. Оставшаяся плоть на нем усохла и скукожилась, что, впрочем, никак не мешало ему бодро шагать, ведя под узды двух коней, белого и черного. Драург приблизился, заскрипел сухими сочленениями, склоняя голову в приветственном поклоне. Заклацала челюсть, издавая звуки: - Хорошего п-посмертия Блэквинд, я Оттар, госпожа п-послала меня быть твоим п-проводником на землях Хельхейма. – очень интересно, откуда звук идет, все голосовые связки у него давно уже сгнили, а говорит, как все виденные мной живые скандинавы, лишь слегка протягивая некоторые буквы. Магия, не иначе. - И тебе, посмертия, Оттар. – принял участие в обмене любезностями с драугом, - давай уйдем отсюда, мне как-то не по себе возле Игдрассиля. Давит. Мертвец кивнул, разворачивая коней обратно в заросли и удаляясь забормотал, скорее всего, не обращаясь ко мне, а произнося мысли в слух: - А мне н-нравится… древо смерти л-ласковое, дарит п-покой и у-умиротворение. Не удивительно, думается, что окажись я у подножия живого Иггдрасиля его энергетика бы мне понравилась, так же как почившему приятно находится возле олицетворения смерти – обратной стороны древа жизни. Шел вслед за прущими напрямик через заросли Оттаром и конями. Просеку они проложили отличную, идти было легко. Через пару минут кустарники закончились, мы вышли в обычный сосновый бор. В этом мире мрак ночи не был таким же непроницаемым как в мидгарде – землях живых, тут скорее царили сумерки, чем тьма. Очень похоже на полярную ночь. Все вокруг просматривалось на многие десятки метров. Оттар остановился, развернулся ко мне, протягивая узды одного из коней, белого, того к седлу, которого не были прикреплены щит и топор. Тут я и присмотрелся к коню, выделенного щедрой богиней для путешествия по хельхейму. Животина тоже не живая, на боку, сквозь прореху в светлой шкуре просматриваются открытые рёбра, глаза подернуты белесой пленкой. Благо хотя бы мухи не вьются вокруг и трупного запаха нет – и на том спасибо. Конь стоял спокойно, безразлично взирая на окружающий мир. Куцый хвост позади, безжизненно свисал, не шелохнувшись. - Д-держи, л-лошадка с-смирная. – потряс поводьями драуг, поторапливая меня, осматривающего коня со всех сторон. А я топтался в нерешительности. Не умею я на лошадях ездить, не приходилось никогда. Боязно. Ладно не видит никто, а то сейчас полезу в седло, либо свалюсь мешком, на потеху публике, либо все же удержусь, но что дальше. Как оно вообще работает? Ладно, один раз живем, не хотелось бы ронять лицо перед этим мертвецом, да и выбора нет. Надо ехать, похоже далеко. На своих двоих точно нужное расстояние не покрою. В мире живых до Хедебю далеко, так и тут, скорее всего тоже самое расстояние. Хельхейм - это подслой реальности, скрытый от глаз живых, но как говорила богиня, один в один соответствует мидгарду. Заприметил место, куда вставляется стопа, уцепился за торчащую вверх луку, вставил ногу, и попытался вскарабкаться на коня, усаживаясь седалищем в ложбинку седла. Получилось. Конь стоял незыблемой скалой, даже не шелохнувшись. Будь он живым и дергайся в момент посадки, точно бы свалился под копыта, позорясь, а так, все вышло. Сиденье было жестким, это не комфортное мягкое сидение автомобиля, при долгой езде на котором также отсиживаешь себе все, что можно. Аж передергивает от осознания, что придется трястись Один знает сколько времени, высиживая себе гемморой. При подъёме в седло поводья не выпустил, крепко сжимая в левой руке. Попробуем. Потянул поводья вправо – конь послушно засеменил копытами разворачиваясь, в другую сторону аналогично. Я же смотрел ковбойские фильмы, как мастера лассо и скачек по прериям управлялись с лошадьми, заливисто выкрикивая «И-е-ха». Применим теоретические знания на практике. Чуть взмахнул поводьями, воздавая волну, пристукнув пяткам по костям на боках лошадки. Конь неторопливо зашагал вперед. Потянул на себя – остановился. Не очень сложно оказывается, сдюжу. - А как зовут коня? – поинтересовался у безмолвно взирающего на мои потуги драуга. - Н-никак, - проклацал он в ответ, влезая на своего коня. Так не пойдем, раз у меня есть конь, дадим ему какое-нибудь звучное имечко. Что там на ум приходит: бурушка? Нет, слишком по-доброму. Надо что-то зловещее, под стать мертвому коню. Он у меня белый, какой всадник апокалипсиса ездил на бледном коне – чума, что ли? Вот, будет теперь чумой. Внешний вид у него подходящий. Пиликнуло системное сообщение, открываю: [Получен питомец: белый мертвый конь по прозвищу «Чума».] Отлично. Я доволен. - Двинули? – повернулся к ожидающему драугу. Тот не ответил, лишь пришпорив своего коня направил его на тропинку, убегающую вперед, петляя между стволами хвойных деревьев. Применяя навыки, полученные только что, направил чуму вслед за покачивающимся в седле Оттаром. Ехали не спешно, в тишине. Минут через двадцать выбрались из леса на каменистые пустынные поля. Драуг прибавил скорости, я последовал за ним. Быстрая скачка была более неприятна, чем размеренный шаг. Седло при каждом движении коня неприятно поддавало снизу, шлепая по седалищу. Начал пытаться в такие моменты привставать, опускаясь обратно в седло, когда удар уже проходил. Так и скакал, ловя момент. Сел, встал, сел, встал. Утомительно. В таком темпе не до любования окрестностями, да и смотреть было особо не на что. От леса мы удалились на приличное расстояние, вокруг, куда не взгляни были безжизненные камни и жухлая трава. В теплой одежде, при непрекращающейся гимнастической тренировке становилось душно. Одежку бы какую раздобыть, полегче. Постукал коня пятками посильнее, ускоряя. Поравнялся со скачущим драугом и прокричал, стараясь перекричать дующий в лицо сухой ветер: - Оттар, есть где поблизости поселение какое? Душно, не могу. Употел весь. Переодеться бы, во что полегче. Мертвец покосился на меня, и проскрипел, коротко отвечая: - Н-нет. Раздеться что ли, если уж по Тронхейму в трескучий мороз носился без верхней одежды и не простыл, то тут сейчас точно ничего не случится. Только это надо останавливаться, на ходу. Подпрыгивая, судорожно сжимая поводья, я точно не смогу спокойно снять куртку. Да и как отреагируют местные, если мы их встретим, на пышущее жизнью тело. Судя по трем первым местным, драугу и двум коням – они тут все, не первой свежести. - Куда мы скачем то вообще? – продолжил кричать, любопытствуя. Хотелось бы знать куда ведет меня этот Сусанин доморощенный. - К з-замку М-мундильфёри. – отозвался Оттар. - А далеко еще? – вот нет бы рассказал мне все сразу, приходится по крупицам информацию вытягивать. Он может быть проводник хороший, но гид по Хельхейму из него никудышный. - Н-нет, - односложно, как и в прошлый раз ответил проводник. Вот что теперь, опять спрашивать уточняя. Ладно, наплевать. Приедем куда-нибудь все равно. Просто подожду. Одежду не снял, но расстегнул. Стало полегче, вспотевшее тело чуть обдувалось потоками встречного ветра, охлаждая. Пойдет, на первое время. Скакали несколько часов точно, а пустоши все не прекращались. Унылое место, природа мидгарда куда как симпатичнее. Чего же еще ждать от мира мертвых? Пятая точка, по ощущениям, одеревенела напрочь. Молил всем известным богам, лишь бы мы уже добрались до места, где смогу наконец слезть с чумы на твердую землю, возвращая необходимый кровоток во все конечности. Хорошо драугу, он наверняка ничего не чувствует. Бряцает костями при каждом ухабе, сидит не движимый, и горя не знает. Проводник ускакавший далеко вперед замедлился, я не сбавляя ход быстро догнал его остановившегося коня, тормозя своего. Находились на вершине утеса, возвышающегося над долиной, пересеченной извилистой рекой. В центре возвышался колоссальных размеров замок, подле которого было разбросано множество домов и копошились маленькие фигурки сущетсвт. - П-прибыли, – прощелкал Оттар, указывая костлявой рукой на возвышающуюся громаду, - з-замок М-мундильфёри. - И чего дальше? – интересуюсь у драуга, с высоты осматривая отстроенный в долине замок великана. - Н-не знаю, м-мое дело м-маленькое, п-проводить до м-места. А дальше с-сам. – пожимает плечами Оттар, уклоняясь от ответа. Интересные они с Хель. Убей великана, который мешает, но, как и что, решай сам, тут мы тебе не помощники. Что же, раз на то пошло, буду импровизировать. Для начала добраться бы туда и взглянуть на самого Мундильфёри, а там решу, как быть. Не смогу, так и ладно, всегда можно будет сказать, что я пытался. - Поехали тогда туда, осмотримся? – предложил своему не разговорчивому спутнику. - Н-нет, я буду ж-ждать т-тут, т-ты с-сам, один. – покачал своей голой черепушкой мертвец, слезая с коня, залезая в свою седельную сумку. Один, так один. Мы русские, с нами бог - прорвемся. Я тоже спешился, спрыгивая из седла на затекшие ноги. Пока не отойду от прошедшего путешествия, буду ходить раскорячившись. Пока до замка добреду, должно пройти. Мне еще реку надо форсировать, моста не видно, а замок как раз по ту сторону, на другом берегу. - Н-на, владычица п-передала. Это л-личина. – он протянул мне вытащенную из сумки кожаную маску. Дар принял, повертел в руках, рассматривая. Личина была сделана из кожи, выглядела как будто с кого-то сняли лицо, удалили с него кусочки плоти, задубив ее, создавая жесткую маску. Крепежей никаких не было, как и проушин для веревочки, которой можно было бы закрепить личину на голове. Попробую просто приложить, мир полон магии и чудес, так может и тут, мне достался не простая лицевая маска, а полноценный артефакт. Хорошо, что я не из брезгливых. Сейчас как халканусь, подобно Стенли Иткинсу из некогда популярной американской комедии с Джимом Керри, начну тут творить разную дичь. Приложил. Кожаное лицо прилипло к моему, не оторвать. Тело окутал удушливый дым, не продохнуть. Я задержал дыхание, пережидая. Никаких негативных ощущений кроме запаха гари от дыма, окутавшего меня в кокон, так, что не видно тела. Когда дым рассеялся, взглянул на свои руки. Вернее, не совсем свои, теперь вместо обычных человеческих конечностей, торчали голые кости скелета, начисто лишённые любых мышц. Но функционировали, как и прежде. Довольно странные ощущения смотреть на шевелящиеся костяшки пальцев, сжимая и разжимая кулак. В зеркало бы теперь взглянуть, чего там из меня вылепила темнейшая особа. Под рукой конечно нет, но впереди река, там в отражение и полюбуюсь. - Где тут спуск в долину? – проскрипел я, обращаясь к усевшемуся прямо на землю, проводнику. - Т-там, д-дальше склон н-начинается, - проклацал Оттар, указывая направление. Коня брать не буду, даже если было бы можно. Пойду пешочком, разомнусь заодно. Хватит, насиделся. Из поклажи у меня с собой ничего, идти налегке было просто. Каменистая почва под ногами уходила назад, я все дальше удалялся от застывшего каменным изваянием драуга. Спустя минут десять ходьбы, начался достаточно крутой склон, по которому я спустился вниз, в долину. До замка, возвышающегося на горизонте, на вскидку, было не менее трех километров, в середине которых протекала широкая река. Расстояние не слишком далекое, быстро доберусь. Ноги отбивали мерный ритм, при ходьбе немного поскрипывал ссохшимися суставами. Пока шел, занимал себя размышлениями. Вот я теперь скелет, плоти, куда не взгляни – нет. Штаны парусиной болтаются, колышимые ветром, на худых костях. Держаться только за счет ремня, накинутого на кости таза. Как быть с моим единственным аргументом – членовредительством с замедлением времени. Я ведь больше ни на что не способен как боец, только в тихую подкрасться к замершему врагу, нанеся смертельные удары пока он беззащитен. А тут, чего резать? Кость полоснуть. Доберусь до реки, проверю. Не хочется мочиться, может удастся пробежать прямо по поверхности, пока вода забудет, что она жидкая. Доковылял до воды, присел на корточки возле кромки, опуская костяшки в жидкость – теплая. Кстати, я как в скелета преобразился, духота исчезла, заметил только сейчас притронувшись к теплой реке, вспомнив, как страдал от жары по дороге сюда. Теперь даже в теплых одеждах чувствую себя превосходно. Сплошные плюсы. Интересно, теоретически если теперь у меня нет мышц, крови и прочего, то и усталости быть не должно? Почему тогда ноги, затекшие от сидения на лошади, по ощущениям только сейчас отпустило. Я и скелет и не скелет одновременно, выходит это все-таки личина, а не полноценное превращение. Иллюзия. И в отражение свое посмотреть не забыл, голая черепушка без намека на лицо, которое прикладывал. Как снимать теперь, ума не приложу. Пора форсировать водную преграду. Достаем жертвенный нож, примеряемся к косточкам, режем. Нож чиркнул по кости, без особого эффекта, оставляя лишь небольшую царапину. Я не ускорился. Спасибо тебе, мрачнейшая из темных, удосужила. Пришлось лезть в реку так. Даже раздеваться не стал, все равно по близости не вижу ничего, что могло бы сойти за небольшой плот, на который можно кинуть одежду и перетащить на ту сторону, не замочив. Когда зашел в воду по грудь, попытался плыть, выяснил, что плыть я не могу. Не держится на плаву скелет, тонет сразу. Но заодно выяснился и положительный эффект, когда пошел ко дну, судорожно молотя воду руками, открыл рот под водой и ничего. Не дышу. Легких нет, желудка нет – воде просто некуда набиваться. Это будет странное путешествие через реку – пойду по дну. Медленно прошел дальше, в глубину, скрываясь под поверхностью, взглянул вверх на колышущуюся над головой границу между водой и воздухом. Красивое зрелище, всегда нравилось. Дрожит, перекатывается ведомая течением и поддувающим ветром, рябит. От наступания на дно, из ила, вверх, мимо глаз поднимались пузырьки воздуха, различных размеров, лопающиеся на поверхности. Так и шел, огибая покрытые речной тиной валуны и стараясь держаться подальше от водорослей. Не хватало еще завязнуть в этом месте, запутавшись в траве. Передвигаясь по дну, чувствую себя космонавтом на луне, вприпрыжку шагающим по поверхности в невесомости – это был интересный опыт. Дорога пошла на подъем, тот берег уже недалеко. Из воды выбрался быстро, хорошо, что и спуск, и подъем были плавными, не пришлось шарахаться вдоль берега в поисках места чтобы выбраться. А будь обрыв, путешествие на дне затянулось бы. Всплыть вверх я не могу. Вышел на берег, в напрочь мокрой одежде, весь покрытой мелкой тиной, поднятой мной со дна и осевшей на белеющих костях. Чем не водяной? Наспех стряхнул все что налипло, снял одежду, выжал и напялил обратно. Дальше идем к живым мертвецам, копошащимся возле огромных открытых ворот крепостной стены замка. В сапогах хлюпало, но шагал бодро, быстро приблизившись к столпотворению, при ближайшем рассмотрении оказавшимся сбором драугов, тренирующихся друг с другом в поединках. Они тут что, армию готовят? Против кого собрались воевать в царстве мертвых, не против Хель ли? Может именно поэтому она послала меня, по сути наёмного убийцу, на уничтожение возникшей угрозы. Даже тут мертвецам покоя нет. Что живые, что мертвые – на уме одно и тоже, отнять чужое, забрать, убить, обогащаясь за чужой счет. А Мундильфёри амбициозный, раз против богини попер. Есть, наверное, за ним сила какая, раз не испугался божественной кары. Все это проделки хитреца Локи, мало ему мира живых, для своих проказ, так еще и в загробном царстве решил переворот устроить. Приближающегося меня заприметили, выслав на встречу одного единственного всадника, на очередной дохлой лошади. - Стой, кто идёт! – по-военному просипел полуразложившийся мертвец, сжимая в руке копье, острие которого нацелено прямо в мою грудь. Как и прежде, поднял руки вверх, скрипя слова: - Хорошего посмертия! Доброволец, прибыл вступить в армию Мундильфёри! - Проходи, найди интенданта крепости, зовут Трюггви. Узнаешь его по золотым доспехам. Сразу за воротами направо, там караулка. Запишешься. – драуг поднял копье вверх, и потеряв ко мне интерес, рванул обратно к сражающимся мертвецам. Пойду, запишусь. Надеюсь меня не определят в чмошную пехоту скелетов. Эх, надо было учиться владеть луком. По пути к воротам осматривал сражающееся воинство. Мертвецы не щадили своих оппонентов, нанося размашистые удары настоящим оружием прямо по телам, затем вытаскивая застрявшее острие из плоти, под одобрительный хохот смотревших. Впрочем, пораженные были не против, отступали, раззадоривая себя ударом о щит и криками ярости и вновь бросались в поединок на условного противника. Не увидел среди толпы мертвецов ни одного с посохом или чем-либо, напоминающим его, все как один были бойцами ближнего боя. Ворота при приближении к ним, поражали своими размерами. Чтобы достать до верха, мне со своими ста восьми десятью сантиметрами роста, пришлось бы взять на плечи еще парочку таких же, и то, не факт, что дотянулись бы. Если они сделаны не просто для величественности, а действительно под рост йотуна – понятия не имею как мне его прикончить. Соразмеряя рост и возможные габариты, своим ножом буду долго кромсать, чтобы дотянуться до какого-либо важного органа. А ведь покорно ждать не будет, пока сделаю дело, сопротивляться начнет. Наступит на мою маленькую тушку и все кости переломает. Тут и сказочке – конец. Сразу за воротами, как указал всадник, свернул к пристройке возле крепостной стены, ища интенданта. Зашел, открывая хлипкую скрипучую дверь, осмотрелся. С одной стороны, у помещения была каменная стена с проходом, в котором виднелась лестница, уводящая наверх, видимо на площадку на стене. В центре стоял стол, над которым склонился хорошо сохранившийся мертвец, в золотых доспехах, что-то передвигая по карте, прижатой по углам небольшими камешками. Больше никого. Приметный малый, не ошибусь если по имени обращусь: - Посмертия интендант Трюггви! Доброволец прибыл пополнить ряды войска Мундильфёри! – вытянувшись по струнке, пристукнул каблуками, производя доклад по-военному, только руку к голове прикладывать не стал. Мертвец оторвал взгляд от стола, переводя на меня: - Совсем у вас, дохляков, мозги червивые стали. Пришел, раскричался. А так ты в твоей башке вообще пусто. Чего тебе, пустоголовый? Видимо зря я полез со своим видением армии. Времена не те. Исправлюсь. - Так я это, в войско вступить хочу, - еще раз повторил свою просьбу, только в этот раз попытавшись добавить в свой скрипучий загробный голос толику неуверенности. - Хочешь, иди, вступай. Чем владеешь, меч, топор, лук? – ничем из вышеперечисленного – не владел. Будем ссылаться на то, что я жрец. Без уточнения, какой и чей. - Я при жизни жрецом был, - ответил и понял, что зря. В белесых глазах Трюггви мелькнуло удивление, и он двинулся, обходя стол, в мою сторону: - Жрец говоришь, а за что тебя в Хельхейм сослали? Ваш брат обычно в более лучшее место отправляется. Как и все, кто хоть немного владеет магией. Хель всех таких под свое крыло берет сразу. А к нам обычно приходят отверженные: разбойники, убийцы, насильники и прочая шваль. Так что ты наделал при жизни, что и после смерти никому не нужен? Уж не засланный ли? – последние слова он произносил уже вплотную приблизив свое лицо к моему. Совершенно не знает о личном пространстве. Надо срочно придумывать оправдание, Штирлиц никогда не был так близко к провалу. - При жизни был жрецом, жил в Хедебю. Очень любил поддать крепкого гномского пойла. Так вот, однажды, собрал конунг всех в поход на тварь одну, неподалеку логово создавшую. А я на тот момент как раз после дикой попойки был, прихватил с собой в поход немного, здоровье поправить при случае. Поход протекал успешно, двигались уничтожая разную погань темную, пока не добрались до логова. Там основное столкновение произошло, с ордой прущей из-под земли нечисти. И это сдюжили, пришел черед идти вниз, под землю, саму тварь убивать. А я уже здоровье немного поправил, так, что не заметно еще, но приключений хочется. Напросился с ними, обещав при необходимости защиту предоставить. Пошли, спускались долго, множество отверстий в стенах конопатя, чтобы со спины не вылезали. Добрались до центра логова, а там огромная гусеница – тварь темная и страшная. Труханул я немного. Пока никто не видит, чтобы храбрости набраться, допил, что имелось. Да переборщил. Воины в бой вступили, а мне поплохело что-то, ослаб, подвел выходит всех. Гусеница та оказалась не простой, темной энергией подчинила мою ослабевшую от возлияний волю и заставила в спину своим ударить, снимая все защитные пологи. Тут твари поперли со всех сторон, сожрали. А я, подчиненный волей гусеницы смотрел на происходящее, на то, как погибали доверившиеся мне воины, проклиная все на свете, и себя тоже. Все полегли, а меня последним схарчили, набросившись со всех сторон. Так вот и попал сюда, очнувшись уже обглоданным скелетом в лесу. Блуждал туда-сюда, пока слух про Мундильфёри не услышал, одному быть тошно, решил прибиться. – нес бред, на ходу переиначивая реально произошедшие события. Не пришло ничего другого в голову, не подготовился конечно, надо было историю заблаговременно продумать, плохой из меня разведчик, не опытный. - Пьяница и трус значит, - все также стоя лицом к лицу со мной, зло прорычал интендант, а затем сменив тон, хлопнул синюшной ладонью меня по костлявому плечу, хохотнув: - Хорошо, ты нам подходишь. Тут все такие. Иди в оружейную, тут за углом, получи оружие. Отлегло. Как камень с души свалился. Я откланялся и спешно вышел из караулки, только потом соображая, что пока там был, не присмотрелся к карте на столе у интенданта. А ведь мог бы потом информацию Хель рассказать, вдруг в грядущей войне полезной была бы. За углом был навес, с кучей оружия всевозможных размеров и форм, сваленных в кучу. Рядом с кучей, что-то считая и вписывая палочкой на дощечку, стоял мертвый гоблин без одного уха. - Посмертия! Интендант прислал оружие получить! – проскрипел, привлекая внимание писавшего. Гоблин развернулся ко мне лицом, одна половина плоти, с той стороны, где не хватало уха – отсутствовала, там белели кости черепа. Отозвался: - Получай, вон оно валяется. Бери что по руке и проваливай откуда пришел. Я приблизился к куче, осматривая имеющееся. Что бы взять. Возьму щит, и короткий клинок. Пусть будут, пользоваться все равно не умею. Выкопал из горы предметы, взял щит в одну руку, короткий меч в другу. Помахал перед собой. Сойдет, для маскировки. Чего дальше делать, анархия тут какая-то. Пойду в толпу у ворот, как все. Будем ждать пока йотун появится. Хоть взглянуть на него. Вернулся к воротам, вышел, наметил пустое место возле стены, присел туда, прямо на холодные камни. Мертвецы без устали сражались друг с другом. Видимо другого развлечения тут у них нет, а коротать время как-то надо. Потянулось тоскливое ожидание, разноображеваемое только звоном клинков и смехом собравшихся. Пока сидел, смотря поединки нежити, ко мне несколько раз подходили мертвецы с предложением схлестнуться на импровизированной арене, представляющей очерченный на земле круг. Вежливо отказался, по легенде я трус, так что не будем лезть на рожон. Кто знает, что произойдет. Если особо ретивый оппонент отрубит мне костлявые конечности. У них вон, когда рука или нога отлетает, снесенная успешным ударом, подбирают, прикладывают обратно и все, как новенький. Как можно убить вообще уже покойного в мире мертвых? Испепеление в пыль, чтобы нечему было прорастать обратно – возможно сработает. Эх, проверить бы в действии мой жертвенный нож, чтобы понимание пришло, как выглядит отправка в забвение. Прирезать кого, что ли в темном закоулке замка. Так, за размышлениями о разном, прошло несколько часов. Из крепости донесся топот множества ног и через ворота начали выбегать множество различных тварей. Я напрягся, готовый в любой момент рвануть куда-подальше, чтобы не быть разорванным на клочки, но темные существа не нападали на мервтецов, пробежав миом, сбились в кучу неподалеку, уставившись на вход. Мой сосед, сидящий рядом драуг, тихо произнес: - Йотун свой зверинец на прогулку выпустил, сейчас и сам выйдет. Я уставился на распахнутые ворота, ожидая появление своей цели. Йотун не заставил себя ждать, сначала из ворот повеяло стужей и холодом. А затем вышел трехметровый волосатый великан, обросший серым, свалявшимся мехом, в набедренной повязке из шкур животных, прикрывающей срам. Под его огромными босыми ногами образовывалась наледь, хрустевшая при каждом шаге. Глаза на косматой голове, с огромным крючковатым носом и массивной челюстью, с выступающими кривыми клыками, светились синим холодным пламенем. Большое брюхо колыхалось при каждом шаге. Гигант остановился подле ворот, дождался пока носильщики – крепкие драуги с целыми синюшными телами, вынесут следом за ним трон, уселся и подняв руку, призывая всех к тишине, заговорил: - Посмертия вам, примкнувшие ко мне жители Хельхейма! Я вестник бога Локи, отправленный сюда с одной единственной целью, поставить на место эту выскочку Хель! Вместе мы разобьем ее войско, захватим обитель и в загробном мире воцарятся новые правила! Теперь такие как вы, висельники, предатели, лжецы и трусы не будут гонимы до конца времен. Вам не придется прятаться по щелям в скалах, в лесных норах или скитаться в одиночестве, будучи не принятыми пока еще владычицей царства мертвых! Толпа мертвецов одобрительно загудела, поддерживая речь своего вождя-революционера. Чтобы не быть белой вороной, вместе со всеми заулюлюкал и я, внося свой голос в общий хор. Мундильфёри дождался пока одобрительные возгласы прекратятся, вновь поднял огромную волосатую руку и продолжил: - Сейчас, на мрачных полях загробного царства, моими соратниками формируются множество отрядов готовых в любой миг выступить против Хель и ее прихлебателей! Решающая битва будет одна, наступит очень скоро! Бог хитрости, обмана и коварства решил поставить на место зарвавшуюся дочь, и мы ему в этом поможем! За это, нас ждет прекрасная посмертная жизнь, где у вас будет все, чего вы захотите! Я, йотун Мундильфёри, посланник богов, обещаю вам, что мы одержим победу и когда я взойду на трон Хельхейма – вы, мои подданные, займете место подле, станете самой уважаемой частью общества! Вновь одобрительные выкрики, подбрасывание вверх головных уборов и шум от удара оружием по щитам. Революция в загробном мире, кто бы подумал, что после смерти тут такие страсти происходят. Как только Хель допустила, чтобы в ее мире начало чёрте что. Тут впору самой прийти и уничтожить этого зарвавшегося иномирца, а не меня, маленького и слабого низвергнутого ангела, посылать. А Мундильфёри амбициозен, против богов попер. Интересно чего ему там Локи наобещал, загоняя сюда, хотел бы я знать. Буря эмоций спала, все продолжали взирать на своего главнокомандующего, ожидая распоряжений. Мундильфёри сидел осматриваясь вокруг, к чему-то принюхивался. А затем криво усмехаясь когтистой улыбкой, пробасил: - Чую, что среди нас есть предатель, засланный Хель. Сам выйдешь, или мне тебя найти? – спросил он у собравшихся. Мне аж поплохело. Среди всех собравшихся, знаю лишь одного предателя – себя. Чем выдал себя, с виду скелет, даже не дышу. Войско мертвяков закрутило головами, подозрительно всматриваясь в соседей. Вперед никто не вышел. Еще бы, я не стал сдаваться, а больше некому. - Значит нет, ну что же, тогда я сам. – прогудел йотун вставая со своего трона и делая несколько шагов в мою сторону. Сейчас подойдет, сграбастает меня своей огромной лапищей, сожмет и все косточки в труху размелет. Силищи в нем явно хватит. Великан шел вперед, приближаясь, толпа мертвяков перед ним почтительно расступалась, освобождая проход, создавая коридор. В близи он казался даже больше, чем по началу. Возвышаясь над всеми в половину роста. Главное не паниковать, успокаивал я себя, ожидая неминуемой кончины. Это все же игра, и даже умерев, я не покину мир полностью. Явлюсь в чертоги Хель, покаюсь. Не смог, выследили, узнали, уничтожили. В шпионы не нанимался, направили по сути, не предоставив выбора. Великан подошел близко, вот он уже рядом. Я закрыл глаза. К слову, глаз у меня не было, но погасить картинку представляя, как опускаю веки, получилось. Зажмурился, жду. Прямо вижу, как огромная волосатая лапа тянется ко мне, обхватывает за туловище и поднимает в воздух. Время шло, а меня еще не схватили. Открыл глаза, осматриваясь. Йотун прошел мимо, продолжая принюхиваться, затем развернулся и зашагал обратно. Обстановку нагнетает, не иначе. На обратном пути, он замер возле меня и громко проговорил: - Ага, вот значит, как. Я с самого начала подозревал, а теперь точно уверен! Мундильфёри чуть нагнулся, а затем резво рванул вперед, выхватывая из толпы у ворот что-то блеснувшее золотом. Это был интендант крепости Трюггви. Единственный кто щеголял тут в золоченных сверкающих доспехах. Йотун обхватил его за торс, поднимая вверх, и по очереди, как бабочкам обрывают крылья, оторвал обе руки, отбрасывая их в стаю сидящих неподалеку тварей. Темные животные тут же накинулись на предоставленную добычу, завязав бой за лакомство. Мельком глянул и вернул взгляд обратно к Мундильфёри и Трюггви. - Ты думал я не узнаю, что передаешь наши планы наступления Хель? – спросил он у дергающегося интенданта. - Так я давно догадывался, что ты предатель. Одним из первых ты пришел под мои знамена. Клялся в верности! Стоял у основания этого замка! Я верил тебе, назначил управлять своей твердыней! – басил великан, все крепче сжимая туловище Трюггви, так, что доспехи трещали. - Я не отправлю тебя к твоей госпоже! Нет, ты будешь рядом, будешь видеть, как свергну эту выскочку и займу ее трон! Я догадывался, что среди нас есть предатель и потому не говорил, когда начнется наступление. А знаешь, мы выступаем прямо сейчас! – великан засмеялся прямо в лицо интенданту, а затем крикнул кому-то за ворота: - Эй, принесите клетку! Расторопные слуги, выскочили из ворот неся небольшую металлическую клеть с кольцом сверху. Как для попугаев, только увеличенную в несколько раз. Подтащили её к Мундильфёри, распахнув дверцу. Йотун швырнул тело в клетку, захлопнул дверцу и наложив лапу на замок, заморозил его, наглухо запечатывая дверь. Так значит в стане врага был шпион, еще и на одной из важных должностей. Может быть поэтому он принял меня в войско, не взирая на тот бред, который я рассказал ему о якобы своей жизни. Был предупрежден, что я появлюсь и выполнил то, что от него требовалось. Великан залез на свой трон. Подвесил клетку над правым плечом, на торчащую жердь и скомандовал: - Час настал, мои воины! Мы выступаем! Мертвецы-носильщики подняли трон с сидящим на нем йотуном и понесли в поле, в сторону реки. Там из воздуха, сначала небольшой кружащейся дымной черной точкой, все расширяясь, появился портал. Толпа нестройно последовала за своим предводителем. Вместе со всеми шел и я. Пока двигались, точка расширилась до огромных размеров и замерла. Портал открылся. По ту сторону должна быть обитель Хель. Войско приближалось к разверзнувшемуся в поле порталу, втягиваясь в него. Первым туда внесли кресло йотуна, за ним вбежали твари, во время речи гиганта, ожидающие неподалеку, а там уже пришло время и нашего костлявого воинства. В рядах мертвяков не было никакого порядка и строя, никто не командовал, создавалось ощущение, что каждый сам за себя. Чего же ещё ждать от разного сброда, не попавшего в Вальхаллу на пир к Одину. Насильники, висельники, подлецы, самоубийцы и прочие оскверненные личности окружали меня. С виду обычные мертвяки, но от осознания что за душой каждого находящегося тут, есть что-то, что не позволило ему обрести покой в посмертии, создавалось ощущение нахождения в тюрьме, среди уголовников. Только если в местах заключения и бывали невиновные, то тут, таких нет. Какой-то божественный суд решил их судьбу, отправив в этот темный и мрачный мир, обрекая на вечные скитания. Неужели все, кто находится в Хельхейме, такие же. Кого же тогда взяла под крыло свое владычица Хель, если отбор был таков, что все достойные уносятся валькириями к Одину, а недостойные сюда. Что-то там интендант говорил мне про владеющих магией. За время своего существования в Мидгарде, я встретил жрецов-туманников, магов-укротителей пламени, чародеев-разрядников, повелевающих природным электричеством, одного представителя владения стихией ветра и слышал о каком-то мозгляке, могу предположить, что-то связанное с ментальной силой. Плюс я, жрец крови, кровавый изувер, как назвал себя однажды и еще теперь воочию увидел йотуна, владеющего силами холода. Может быть у Хель здесь своя Вальхалла, для одаренных волшебной силой? Пришла моя очередь шагнуть в темный, кружащийся портал. От взгляда на закручивающуюся в спираль энергию, начинала кружиться голова. Стараясь смотреть себе под ноги, шагнул в неизвестность. Почувствовал силу, всасывающую меня внутрь, распыляя на мелкие частицы, которые подхваченные магическим водоворотом утягивает куда-то в неизвестность. Пусть на миг, но перестал существовать, распылившись на атомы влекомые магией через червоточину в пространстве. Перестал чувствовать костлявое тело, оставшись лишь разумом, не обремененным плотью. Через пару секунд, растянувшихся в вечность, портал выкинул мое тело в поле, на ходу собирая обратно в твердое состояние. Перед нами раскинулось огромное цветущее поле, с множеством порталов из которых выходили вооруженные мертвяки, нещадно вытаптывающие всю расцветшую красоту цветов. Впереди, километрах в четырех, на возвышении, стоял огромный город, утопающий в зелени – обитель Хель. По сравнению с ним, Хедебю был жалкой деревенькой, небольшим хутором, настолько он был огромен и величав. Даже из далека, было видна красота архитектуры, белоснежных камней, вперемешку с растительностью. Хтонический град. Множество деревьев подле городских стен, обвитых плющом. В тёмном небе над сооружениями парили летающие твари. Детальнее их рассмотреть не удавалось, из далека они напоминали пчел, роящихся над цветами. Из порталов с нашей стороны, мертвяки лезли не переставая, войско выходило колоссальных размеров. Окажись я не в крепости с йотуном, ни за что бы не пробился сквозь толпу мертвецов к трону вождя революции. А так, находился неподалёку. Решил еще сократить дистанцию, прорываясь сквозь толпу ближе к восседающему Мундильфёри, возвышающемуся над своим войском. Над городом появилось призрачное лицо Хель, заговорившее громоподобным голосом, эхом, отражающимся от скал окружавших цветущую долину: - Зачем вы пришли сюда, мои заблудшие подданные? Послушали слащавые речи этого чуждого нашему миру йотуна? Восстали против вашей владычицы! Чего не жилось вам на просторах Хельхейма. Вам, не достойным обители всеотца был дарован шанс на искупление, обрести покой в посмертии, отринуть мирские проступки и изменившись, получить право на проживание в Хельтроне! Но вы выбрали другой путь, путь разрушения и вероломного предательства! Пришли с оружием ко мне, ведомые чужемирцем! Мои темные братья Йормунгард и Фенрир давно ждут, чтобы уничтожить Мидгард. Знаете ли вы, мои заблудшие подданные, что восстание в Хельхейме положит начало Рагнорёку и Мидгард тоже падёт! Погибнут ваши оставшиеся в живых: отцы и матери, жены и мужья, сыны и дочери, братья и сестры, если сейчас вы не сложите оружие и не склонитесь, в раскаянии! – владычица взывала к совести собравшегося войска мертвецов. Наблюдая за окружающими, я видел, что этих павших не проняло. Жаль, хорошая была речь. Мундильфёри громко расхохотался и тоже заговорил: - Не слушайте ее, вам, подлецам, никогда не получить искупление. Сейчас, наслушавшись слащавых речей этой выскочки, вы вновь ничего не получите. Расползетесь как навозные жуки по своим норам, продолжать гнить в сырой земле, лелея надежду когда-нибудь поселится в этом чудном граде, перед нами. Но сейчас, мы вступим в бой и выбьем живущих тут, в Хельтроне, как назвала их Хель – достойных. Пусть теперь они пресмыкаются перед вами. Мы уже тут, осталось лишь взять то, что наше по праву! Вождь пролетариата нашелся. Робин Гуд доморощенный, отберем у богатых, отдадим бедным. Да этот сброд, собравшийся в войске йотуна, уничтожит все великолепие города, столицы мира мертвых. Не смогу они достойно занять это место. Разграбят, и вновь разбредутся по уголкам мира, в поисках лучшей доли. Речи йотуна собравшимся понравились больше, чем то, что сулила им Хель. Еще бы, здесь и сейчас – выглядит заманчивее, чем потом, через длинный тернистый путь исправления. Не опоздала ли темнейшая со своим заданием для меня. Убить Мундильфёри, убрав с игровой доски властного предводителя революции – надо было давно, не позволяя свершиться тому, что уже происходит. Войско мертвецов продолжало пополняться, из порталов шли все новые и новые фигурки, сколько уже голов насчитывается в войске, даже не берусь предположить. Сейчас, когда наступит битва, не поздно ли будет устранить виновника торжества? Мясорубка запустится, шестеренки начнут свой ход, перемалывая воинов обоих сторон конфликта. Я конечно попробую, брошусь в едином броске. Но тело начинает слегка трусить, от осознания важности действия. Если вдруг у меня не получится, то что будет дальше. Хель проиграет или все же ее сил хватит, чтобы победить в этой битве. Не стоит забывать и о том, что все собравшиеся давно мертвы и насколько понял из ранее сказанного владычицей, в Хельхейме нет смерти. Даже уничтожив кого-либо тут, на поле, сейчас, она рискует вновь увидеть их в бою чуть позже, когда где-то в мире мертвяк вновь откроет глаза, ринувшись обратно сюда, в бой. И так до бесконечности. Пришибла бы этого йотуна сама, она же бог, да еще в своем царстве. Что мешает? Силенок не хватит или на Мундильфёри какая-то защита от приславшего его сюда Локи? Сколько вопросов, на которые мне не суждено узнать ответы. Попробую сконцентрироваться на своей миссии. В облике скелета точно нет шансов, надо как-то снять личину, но сначала приблизиться к цели настолько близко, чтобы наверняка успеть перевоплотиться и нанести смертельный удар. Я начал потихонечку протискиваться к подножию трона, на котором восседал йотун, стараясь не привлекать этим внимания. Благо войско не стояло на месте, а все время двигалось притесняемое вновь прибывшими. Возле Тронхейма начали появляться фигуры. Из земли вылезали хтонические существа, из ворот города выходили люди. Даже сейчас, можно было разглядеть, что защитники не походили на нежить. Над их головами трещали молнии, взлетали распуская огненные цветы, закручивались вихри, начинающие создавать небольшие смерчи, появились туманные облака. Вот они, обладатели магической силы. Вышли против обычных воинов, защищать свой дом и владычицу. Я замер возле трона, в паре шагов, ожидая начала атаки и вот тогда, в хаосе, пока Мундильфёри не озирается, осматривая своё войско, как сейчас, а будет поглощен происходящим впереди, я и попробую совершить то, что требуется. Нападу. Сигнала к наступлению долго ждать не пришлось. Йотуну явно не терпелось начать сражение за право властвования в мире мертвых. Он как на иголках, ёрзал, сидя на своем троне, в предвкушении скорой победы. Великан сложил руки вместе и потянул одну от другой вверх, создавая рог из кристально чистого льда. Затем приложил тонкий конец ко рту, подув в него. Над цветущей долиной пронесся протяжный зовущий звук, резанувший по слуху, оглушая. И громкий крик Мундильфёри: - Вперед мои подлецы. Принесите мне Хельтрон! Мертвецы закричали боевые кличи на разный манер и двинулись вперед, ускоряясь. Сначала те, кто занимал первые позиции, затем следующие и так далее, пока все мертвое море не превратилось в единый живой механизм, текучий на встречу битве с защитниками Хельтрона. Дело надо делать сейчас, или эта хаотичная лавина из разгоняющихся мертвяков унесет меня с собой или уронит, истоптав в щепки. Рискну, другого шанса не представится. Я бросил под ноги, сжимаемые меч и щит, проигнорировал сообщение о потери предметов, достал кинжал и двинулся вместе со всеми, намереваясь пройти как можно ближе к трону великана. Глупая авантюра, но других вариантов как ударить исподтишка, рассчитывая нанести смертельную рану – не вижу. Предыдущие мои подобные мероприятия заканчивались успехом, пусть и были значительные травмы. Фигура йотуна приближалась, осталось меньше десяти метров. Вокруг него не было никакой охраны, только скучающие носильщики, стоящие подле шестов, за которые поднимался в воздух трон. Еще ближе, просматриваю пути подхода. Вот сейчас подбегаю к трону, подпрыгиваю и лечу, вонзая клинок в шею с боку. Если анатомия схожая с человеком, он должен умереть. Я конечно этого уже не увижу, разорванный воинами, находящимися рядом, которые точно не простят мне посягательство на жизнь вождя. Обратил внимание на клетку, в которой сидел драуг без рук в смятых золотых доспехах и с тоской смотрел на приближающегося меня. Он сокрушенно качал головой. Что бы это означало? Не рекомендует совершать нападение, тогда что остается? Протиснуться через орду мертвых до своей стороны конфликта, развернуться и плечом к плечу сражаться, пытаясь защитить столицу царства мертвых? Это не моя война, да и проку от меня там не будет. Я в замешательстве. Проигнорирую предостережение Трюггви, сделаю то, для чего послан. До трона остается шаг, рвусь вперед, прыгая на великана. Вижу шею, направляю клинок. Удар. Дзынь – раздаётся звонкий звук. В месте где должна была зиять смертельная рана, неожиданно для меня, вырос толстый кусок льда, предотвративший вхождение клинка в плоть йотуна. Сработала защита, теперь понятно от чего меня предостерегал интендант. Вот же я тупица, поступив опрометчиво – упустил шанс. Отпрыгнуть или нанести следующий удар уже не успел, сграбастанный лапой великана, сжимаемый так, что некоторые кости на ребрах сломались с омерзительным хрустом. Силища у Мундильфёри – колоссальная. - А это кто у нас тут? – зло ухмыльнулся йотун, рассматривая меня. Затем свободно рукой потянулся к лицу, сильно сдавил голову и дернул. Мое тело окутал трансформирующий черный дым. Кости на глазах обрастали мышцами, следом возвращалась кожа, на которой вились линии татуировки. Он сорвал с меня личину. Затем схватил за ноги и сильно сжал их, переламывая кости. Я вновь живой, но в сей момент хотелось бы быть тем безмятежно ничего не чувствующим скелетом. От боли перехватило дыхание, в глазах помутнело. Даже не сразу осознал, как небо и земля несколько раз меняются местами, пока не приземлился на плоскость, удар о которую окончательно выбил воздух из легких. Великан кинул меня на траву перед собой, лишив возможности двигаться. Боль отошла на задний план, перед глазами все плыло. Я попытался взглянуть вниз, осмотреть, на сколько сильны повреждения и ужаснулся. Ноги были переломаны под невозможными углами, в разные стороны из открытых переломов торчали кости, быстро вытекала кровь. Видимо осколки костей перебили артерии. Похоже поэтому боли почти нет, наступил шок, мозг отключил восприятие и хоть пока в сознании, думаю оно продлиться не долго, тело уже не воспринимает окружение, хотя руками все еще могу двигать. Первым инстинктом было паническое желание бежать, уползти куда подальше. Я осознавал, что это бессмысленно, но все равно полз, цепляясь в траву руками, втыкая нож, подтягивая отказывающее тело за собой. - Куда ты собрался, живая букашка! – пробасило рядом. Я в страхе оглянулся назад, рядом возвышался йотун, разглядывающий меня, а затем поднявший ногу, направив ее к моей голове со словами: - А, впрочем, прощай. Еще миг, и огромная нога раздавит мой и без того, помятый череп. Быть может оно и к лучшему, отправлюсь к темнейшей, пусть осуждает, что не смог выполнить порученное задание. Я пытался, но обычных человеческих силёнок, или как в моем случае: силенок низвергнутого – не хватило. Поймите и простите. Но я еще подергаюсь, нельзя вот так сразу сдаться. Не разбираясь, что делаю, вонзаю нож прямо в соседствующую ладонь, пригвоздив к земле. Время замирает. Нога Мундильфёри уже прямо возле головы, за мгновение до расправы, успел. Не смогу сейчас встать и уколоть его. Единственное, что возможно из моего положения, воткнуть жертвенный нож в его ногу, расковыряв рану. Не смертельно, но пусть знает, что даже букашки перед смертью кусаются. Останется след, на память. Вытаскиваю клинок из ладони и вонзаю его в ступню, висящую рядом, до рукоятки. Расшатываю нож, вырываю, хочу нанести еще удар, но вдруг в голове звучит зловещий шепот сущности ножа: - Ж-ж-жертву…С-с-сейчас…С-с-себя… - Ах ты же кровопийца мелкий, — думаю зло о ноже, только и желающем в любой ситуации полакомиться свежей искоркой жизни, испить теплой артериальной крови, слопав вырвавшуюся энергию. Этот порыв быстро проходит, когда он меня подводил? Доверюсь. Перекатываюсь на спину, перехватываю рукоять двумя руками, направляя острие в свое сердце, давлю. Нож вонзается в грудь. Боли все также почти нет. Последний тик маны, возвращающий время. Неподалеку топает об землю нога великана, в месте с которого успел откатиться. Рев боли, издаваемой подраненным йотуном – оглушает и без того подернутое туманом, сознание. Не понравился тебе предсмертный укус маленькой букашки? Из рукояти ножа, торчащей из груди, вылезают щупальца, поднимают в воздух тело искореженной куклы. Наверное, со стороны сейчас похож на призрачного осьминога, в центре которого болтаюсь, стремительно теряя жизненные силы. Я хочу убить Мундильфёри, причинившего мне эти мучения. Щупальца повинуются, обвивая тело и конечности йотуна, подтягивая меня к нему, лицом к лицу. - Сдохни, - сиплю, выдергивая слабеющими руками из груди кинжал и отбрасывая его, желая, чтобы одна из призрачных конечностей схватила клинок в полете и направила в сердце великана. Сознание меркнет. Пока нож был в сердце, сдерживая кровотечение, я еще жил, а сейчас, стремительно истекая кровью – умираю. Вонзился клинок или нет, туда куда хотел, уже не вижу. [Вы мертвы] Это моя вторая смерть за все время нахождения в игре. Первая была в самом начале пути - нелепое пленение, потеря крыльев и последующая гибель от кровотечения нанесенного руками конунга Дьрви, которому все же отомстил. Интересно, в последнем отчаянном броске кинжала, направленного щупальцами в тело Мундильфёри, смог поразить что-то жизненно важное или нет? В этот раз не попал в черную пустоту с тикающим таймером, отмеряющим время до возрождения. Когда-то Хель даровала мне покровительство и после смерти ждала на аудиенцию в своих чертогах. Осознал себя лежащим на чем-то твёрдом и холодном. Открыл глаза, осматриваясь. Большой, освещенный пылающими жаровнями зал, мраморный пол, и большой трон по середине, созданный из переплетения сухих, черных корней и живых зеленых, возле которого я и лежал. Ноги ломило, грудь болела. Одежда исчезла, осталась лишь набедренная повязка и кинжал, без ножен, лежащий рядом. Внешне цел и не вредим, а тянущая боль – эхо предыдущих повреждений. Голова немного кружилась. Решил еще чуть полежать, приходя в себя. Открыл системные сообщения, в надежде увидеть уведомление о выполнении заданного квеста и получении опыта за убийство Мундильфёри – такие записи отсутствовали. После удручающего сообщения о смерти, шло перечисление потерянных предметов – всей одежды, которая была на мне в тот момент. Из всего жаль только ножны, опять придется таскать кинжал в руках. С противоположной стороны послышался шелест, как будто кто-то раздвигал ветви деревьев прорываясь сквозь чащу. Повернул голову на звук – стена, противоположная трону расступалась, образуя проход, в котором стояла женская фигура. Хозяйка пожаловала. Я кряхтя сел, затем напрягся и встал на шатающихся ногах, кланяясь прибывшей божественной особе, громко произнося: - Извини меня, владычица. Я не справился. Хель приблизилась, обошла меня восседая на свое место и царственным жестом пригласила присесть и меня, на только что созданное небольшое кресло позади. С удовольствием плюхнулся на седалище, вытянув дрожащие ноги, уставился на богиню, ожидая порицания. - Тебе не за что извиняться Блэквинд, - тихо заговорила Хель, - Я ошиблась, считая, что до нападения еще есть время. Но враги обманули меня и теперь дело времени пока Хельтрон падёт. Враги неистовы, бросаются в бой и умирают, возрождаются неподалеку в местах силы, сотворенных моим отцом и вновь идут в бой. Мы будем биться до последнего, оттягивая момент поражения, но оно неминуемо. Мундильфёри, которого ты, умирая, поразил своим клинком - не выживет, эти раны не затянутся и сейчас он страшно мучается, испуская дух. Поделом. Но отец открыл брешь между мирами и сейчас в долину идут другие йотуны и их очень много. Я попросила помощи у всезнающего Одина. Открыть Вальхаллу – отправив в бой всех славных воинов, защитить Хельтрон, но ответа пока не получила. Хель замолчала, давая мне время переварить сказанное. Затем продолжила: - Сейчас, пока твоя искра жизни слаба, потребуется немного времени для возвращения былой силы, но после, я верну тебя в Мидгард. Ты не запомнишь того, что я сейчас сказала и расскажу дальше. Последними воспоминаниями будет смерть на том поле брани. Я хотел было воспротивиться, как это – не запомню, но богиня опередила: - Память вернется, чуть позже. Иначе тебя сочтут безумцем, рассказывающем о начале Рагнарёка. Слушай историю и молчи, не задавая вопросов. Я кивнул, выражая готовность внимать. Хель начала свой рассказ со времен, когда Один назначил ее владычицей царства мертвых. Из всех своих родных, рожденных от Локи и великанши из Йотунхейма по имени Ангброда, принятых Одином в Асгард как равных, она одна со временем не озлобилась, оставшись преданной всеотцу. Братья, огромный лютый волк – Фенрир и гигантский мировой змей Йормунганд, задумали погубить богов Асгарда и смертных жителей Мидгарда. Тогда боги нашли способ хитростью и обманом, пленить огромного волка, связав его нитью, сделанной гномами из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны. Один из богов, Тюр, единственный кого Фенрир подпускал к себе, пожертвовал ради этого рукой. Его спрятали глубоко под Хельтроном в темнице, вонзив в пасть огромный меч. И по сей день он находится там, продолжая накапливать злобу на обманувших его богов, лелея мечту погубить мир. А его младший брат, Йормунганд, змей разросшийся до такой величины, что смог обогнуть землю укусив собственный хвост, за что и был прозван мировым змеем – тоже жив, пусть и пораженный когда-то в бою с богом Тором, сыном Одина. Раненый, покоится он в самых глубинах моря, на дне, ожидая возвращения старшего брата. Тогда и он вернется в мир. Вместе они устроят Рагнорёк – кончину богов и всего мира, после окончания битвы и поражения Асгарда, так когда-то предсказала великая провидица Вёльва, специально вызванная из могилы Одином. Рассказ владычицы Хельхейма впечатлил. Не то, чтобы я не знал мифологию скандинавов до этого, но сейчас, напрямую участвовать в этом – то еще чувство. Как будто приобщился к чему-то великому и важному. Следом за этим чувством пришла и грусть. Похоже мир этот, скоро загнется. Я задумался, усваивая полученную информацию. Чем же тут смогу помочь – наверное ничем. Маленькая песчинка в битве титанов, размажут и не заметят. Остается только продолжать жить своей игровой жизнью, ожидая неминуемого. Выходит, не позволит мне запомнить этого только из-за человеколюбия и сострадания. Забвение, пожалуй, лучший выход сейчас, чтобы продолжил и дальше наслаждаться остатками жизни в этой реальности. - Сейчас отправляйся в Мидгард. Я отправлю тебя ближе к Хедебю, вот, возьми эту одежду, - Хель щелкнула пальцами и проход вновь открылся, через него вбежал небольшой бородатый гном – если не обращать внимания на мертвецкую синюшность – вполне себе живчик. Он бросил передо мной смотанный тюк, поклонился госпоже и убыл откуда пришел. - Бери, это мой тебе дар за попытку сдержать приход Рагнарёка. Сейчас – иди! – Передо мной появилась кружащаяся точка портала, расширяющаяся до человеческого роста. - Прощай госпожа. Благодарю за рассказ. – кивнул я, подхватил нож, принесенный тюк под мышку, зажмурился и шагнул в круговорот. Очнулся в святилище, стоя на вырезанном в камне под ногами символе – валькнуте, возле идола, изображающего Хель в своем хтроническом великолепии. В руке сжимаю кинжал, под мышкой тугой сверток. Никаких сундуков в этот раз возле тотема – нет. Куда забросил меня респаун. В голове есть нечёткая картинка чертогов Хель. После того как погиб на поле боя, в попытке убить Мундильфёри – был у нее в гостях? Не помню, вроде был, но как не силюсь вспомнить – только неясные образы. Богиня когда-то говорила, что я уже бывал в ее царстве. Может и в этот раз, живому не пристало помнить свою загробную жизнь? Открываю системные сообщения. О, уведомление о получении предметов: богатая одежда воина Хельхейма. Одарили значит – приятно. Далее сообщение: [Квест: «Забвение сильнее смерти» - выполнен] [Получен опыт: 30000] [Уровень повышен - 27] [Уровень повышен - 28] [Уровень повышен - 29] [Уровень повышен – текущий уровень: 30] [Получено очков характеристик - 16] [Награда: За оказанную вами помощь в убийстве лидера армии мертвых, йотуна Мундильфёри, Хель, владычица царства мертвых дарует вам коня, по кличке «Чума», комплект кожаных доспехов из сета «Воин Хельтрона» и личину нежити.] Посмотрим, что за доспехи такие. Надо одеться, а то стоять посреди снежного леса в неглиже – прохладно. Разворачиваю сверток, достаю одежду. Черные кожаные шмотки с набитыми на них металлическими бляхами, плотно облегают тело. Ткани почти нет, все сделано из прекрасно выделанной кожи. Напялил на себя, все что было – отлично, мой размер. На поясе ножны, подходящие под жертвенный нож – и это предусмотрели, спасибо. Провел рукой по коже от плеча до кисти – гладкая, похоже если кровь попадет, стереть ее не составит труда. Мне, с моим кровавым трудом – самое то. Личина была знакомая, та, что превратила в скелета – в принципе не нужна совсем. Но раз подарили, пусть будет. А где конь? Осмотрелся – ни души. Ну и ладно. Если я заявлюсь верхом на мёртвой животинке в Хедебю, меня там на вилы не поднимут, приняв за нежить?А так, коня нет – проблемы тоже. Ладно, оделся, двину в путь, посмотрю куда занесло. Как бы не пришлось искать попутку до Хедебю. Братья гномы все еще в пути должны быть, не ясно сколько времени прошло, пока я куролесил в Хельхейме. От святилища вела тропинка. По ней и пошел. Через десяток метров, впереди раздался какой-то шум. Я напрягся, достал нож и медленно побрел вперед, поднимаясь на холм, по которому вела дорожка. Впереди однозначно кто-то был. Слышались звуки шагов, неясное фырканье. Рассчитывая на встречу с врагом – нервным стал как-то за последнее время, быстро рванул вперед, готовый в любой миг замедлить время. Вбежал на вершину и остановился, успокаиваясь. Не с кем тут воевать – чуть дальше, на спуске с холма, привязанный к дереву стоял, перетаптываясь белый конь. Живой. Здравствуй, Чума.