Один я остался без силы – 3

Глава 2 Прорыв

Подземная тюрьма Северного Бастиона давила своей атмосферой. Холодные каменные стены, тусклые лампы, специально настроенные так, чтобы не давать теней — всё здесь было рассчитано на содержание опасных Суперов. Особенно таких, как Лев Сапрыкин.

Я мелко семенил впереди, стараясь не отставать от широкого шага полковника Макеева. За нами следовали трое тюремщиков с автоматами наперевес и мрачными лицами, на которых читалось крайнее неодобрение происходящего.

— Мы делаем ошибку, — пробормотал один из них. — Этот псих убьёт нас всех, как только получит свободу.

— Заткнись, — отрезал Макеев, не оборачиваясь. — Приказ генерала не обсуждается.

Мы остановились перед массивной дверью с кодовым замком и камерой видеонаблюдения. Начальник тюрьмы, коренастый лысеющий мужчина с колючим взглядом, загородил Макееву путь.

— Полковник, вы понимаете, какую ответственность берёте на себя? — его голос был тихим, но твёрдым. — Сапрыкин — самый опасный заключённый за всю историю Бастиона. Человека, который за считанные секунды уничтожил собственный отряд, нельзя так п

— Мы в кулсе истолии, — вмешался я, выступая вперёд. Мой детский голос прозвучал неожиданно уверенно в этих гнетущих стенах. — Но сейчас Саплыкин бутет отень полезен.

Начальник тюрьмы уставился на меня, и на его лице отразилось сложное сочетание эмоций: недоверие, смятение и, наконец, неохотное признание.

— Ваше Высочество, — он склонил голову. — Но я обязан предупредить…

— Отклыть двель, — перебил я его, чувствуя, как внутри закипает нетерпение. — Сейтяс же.

Начальник тюрьмы повернулся к замку и ввёл длинную комбинацию цифр. Раздался пневматический шипящий звук, и дверь начала медленно отъезжать в сторону.

За ней была комната, совершенно не похожая на обычную тюремную камеру. Без окон, освещённая множеством ламп, расположенных под такими углами, чтобы не создавать теней. В центре, прикованный к полу специальным устройством, сидел Лев Сапрыкин.

Он выглядел иначе, чем во время нашей первой встречи. Теперь его глаза были ясными и осознанными, хотя усталость и годы заключения оставили на его лице глубокие следы. Его руки были скованы в особых перчатках, не позволяющих пошевелить даже пальцем. Вокруг шеи — металлический обруч с мигающими индикаторами.

Сапрыкин медленно поднял голову, и его взгляд сразу нашёл меня.

— Ярослав, — произнёс он, и его голос, хриплый от долгого молчания, звучал почти как приветствие. — Даже не думал, что мы так скоро увидимся снова.

Я сделал знак охранникам остаться у входа и подошёл ближе.

— Ситуация кличичесая, — сказал я без предисловий. — Монстлы плолвали оболону Бастиона. Нуна твоя помось.

Сапрыкин сидел неподвижно, но я заметил, как в его глазах промелькнула искра тревоги.

— Насколько всё плохо?

— Очень плохо, — ответил Макеев вместо меня. — Две волны атак, сотни жертв, и это только начало. Мы потеряли связь со всем миром. А сейчас дети, включая вашего сына, в смертельной опасности. Дом Юных Суперов окружён монстрами.

Сапрыкин вздрогнул, услышав о сыне. Цепи, сковывающие его, звякнули.

— Миша? Он в опасности?

— Все в опасности, — сказал я, приближаясь ещё на шаг. — Но мы собилаем спасательную глуппу. И нам нуен силный Теневик.

Сапрыкин опустил голову, его плечи поникли. Когда он снова заговорил, его голос был почти шёпотом.

— Я не уверен, что смогу вам помочь. Да, я вернул контроль над своим телом… но «защитник» всё ещё там, внутри. Он ждёт… ждёт момента, когда я ослабну.

— За этим я и плишёл, — ответил я, останавливаясь прямо перед ним. — Я помогу контлолиловать его. Так же, как в плошлый лаз.

Сапрыкин поднял на меня усталый взгляд.

— Зачем вы так рискуете? Зачем доверяете мне, после всего, что я сделал?

— Потому то ты не делал нието из этого, — твёрдо ответил я. — Это был он. И типель ты долен докаать всем, то та личность — это не настоящий Лев Саплыкин.

Несколько мгновений Сапрыкин молчал, уставившись на свои скованные руки. Затем он медленно кивнул.

— Хорошо. Я помогу вам, — сказал он, и в его голосе вдруг появились стальные нотки. — Ради Миши… и ради тех, кого я не смог защитить в прошлый раз.

Я повернулся к начальнику тюрьмы:

— Освопотите его.

Тот уставился на меня с выражением полного шока.

— Но Ваше Высочество! Протокол…

— К чёлту плотокол! — рявкнул я так громко, что охранники вздрогнули. — Чёлез тли тяса всё лавно не останется никого, кто мог бы этот плотокол вспомнить!

Макеев положил руку на плечо начальнику тюрьмы.

— Делай, что тебе говорят, — сказал он тихо, но твёрдо. — Это приказ.

Начальник тюрьмы с явной неохотой кивнул и указал охранникам на специальную панель управления у стены. Один из них ввёл комбинацию, и устройства, сковывающие Сапрыкина, начали с тихим шипением раскрываться.

Сначала упали оковы с ног, затем разблокировались перчатки, и наконец, с шеи снялся металлический обруч. Впервые за долгие годы Лев Сапрыкин был полностью свободен.

Он медленно поднялся на ноги, потирая освобождённые запястья. Его движения были скованными и неуверенными, как у человека, который давно не имел возможности двигаться. Но с каждой секундой, словно просыпаясь от долгого сна, он распрямлялся всё больше.

Охранники напряжённо смотрели на него, держа оружие наготове. Но Сапрыкин не обращал на них внимания. Он сделал глубокий вдох, прикрыл глаза, и тут произошло нечто странное.

Свет вокруг него словно начал сгущаться, собираться, меняться. Охранники нервно переглянулись. Даже несмотря на специальное освещение, от тела Сапрыкина начали расползаться тени — явный признак активации его способности.

В следующее мгновение Сапрыкин исчез — просто растворился в тени, которой, по идее, вообще не должно было существовать в этой комнате. Охранники вскинули оружие, нервно озираясь.

— Куда он делся⁈ — выкрикнул один из них.

Их ответом стал тихий голос за их спинами.

— Я здесь.

Они резко обернулись. Сапрыкин спокойно стоял возле двери, скрестив руки на груди.

— Ни шевелиться! — крикнул один из охранников, целясь из автомата.

— Стоять, — жёстко приказал Макеев. — Опустите оружие. Он на нашей стороне.

Сапрыкин медленно подошёл ко мне. Теперь, когда его способность пробудилась, вокруг него ощущалась особая аура. Казалось, что тени вокруг слегка колеблются, как вода от брошенного камня. И было что-то ещё — какая-то тёмная энергия, холодная и стальная, но контролируемая.

— Я готов, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Что нужно делать?

В холле Ратуши собрался весь спасательный отряд. Валун, потирающий перебинтованное плечо, но всё ещё готовый сражаться. Артемий «Красавчик» Селезнев, с его идеальной формой и неизменной самоуверенной улыбкой. Лев Сапрыкин, одетый в простую чёрную форму из запасов гарнизона, смотрящий на всех с мрачной решимостью. И я, годовалый ребенок, стоящий во главе этой странной компании.

Генерал Семенов мерил шагами пространство перед нами, хмуро изучая карту города, расстеленную на импровизированном командном пункте.

— Вы понимаете, что это будет не просто вылазка, а полноценный прорыв через территорию, кишащую монстрами? — его голос был тихим, но серьёзным. — Расстояние от Ратуши до Дома Юных Суперов — примерно три километра. В обычных условиях — двадцать минут быстрым шагом. В нынешних… не знаю, выживет ли хоть кто-то.

— Мы спавимся, — твёрдо сказал я. — Главное — точно знать, куда идти.

На карте чётко выделялся наш путь: через центральную площадь, затем по улице Героев, мимо разрушенного Торгового квартала и, наконец, через Парковую аллею прямо к Дому Юных Суперов.

Я внимательно изучал маршрут, отмечая потенциальные опасности и места, где можно было ожидать скопления монстров. Всё выглядело невероятно сложным, особенно учитывая тот факт, что нас было всего четверо против сотен тварей.

— Не, — вдруг сказал Сапрыкин, вглядываясь в карту. — Это не лучший путь.

Все взгляды обратились к нему. Он указал на совершенно другой маршрут, петлявший через глухие переулки, задворки, подвалы зданий.

— Здесь, здесь и здесь, — его палец двигался по карте. — Тени. Много теней. Для меня это идеальные точки перемещения. Я могу проложить путь через них.

Селезнев изучающе посмотрел на него.

— Сможешь создать проход для всех нас? — спросил он с нескрываемым скептицизмом. — Или только сам промелькнёшь?

Сапрыкин покачал головой.

— Только для себя. Но я могу расчистить путь, убрать наиболее опасных тварей. Дать вам возможность прорваться.

Я задумчиво постучал пальцами по столу. План был рискованным, но лучшего у нас всё равно не было.

— Саплыкин идёт пелвым, — решил я. — Ласчисяет доолу. Я — втолой, плимелно в двадцати метлах от него. Валун пликлывает наш тыл. Селезнёв — на подхвате. Со своей скольстью он сможет мгновенно оказаться в любой точке, где плололзошли плоблемы.

Валун кивнул, принимая свою роль. Селезнев изучающе посмотрел на меня, а затем медленно улыбнулся и тоже кивнул.

— Звучит как план, — сказал он. — Я готов.

Генерал Семенов выглядел не слишком убеждённым.

— Вы понимаете, что шансы на успех минимальны? — спросил он, переводя взгляд с одного из нас на другого. — Даже если вы доберётесь до Дома Юных Суперов, вам предстоит вывести оттуда несколько десятков гражданских, включая детей. И всё это — через территорию, наводнённую монстрами.

Сапрыкин шагнул вперёд, его глаза потемнели от решимости.

— Если там мой сын… я пройду хоть через тысячу монстров.

Макеев, наблюдавший за разговором из угла комнаты, вздохнул.

— Я бы пошёл с вами, но мои раны… — он указал на свою забинтованную ногу и бок. — Я только замедлю вас.

— Лучше оставайтесь здесь, полковник, — кивнул я. — Будете коолдинилоять наши действия че лацию.

Семенов в последний раз окинул нас взглядом, а затем хлопнул ладонью по столу.

— Тогда решено. Выступаете через десять минут.

Выход из Ратуши оказался первым испытанием. Уже на ступенях мы столкнулись с монстрами — тремя Скрытнями, притаившимися в тенях колонн. Они бросились на нас, словно почуяв свежую добычу.

Я не успел даже среагировать, как Сапрыкин сделал едва заметное движение рукой, и тени вокруг колонн ожили, обвились вокруг монстров и с жутким хрустом сдавили их. Скрытни издали высокий, пронзительный визг, а затем обмякли, превратившись в бесформенные груды плоти.

Так вот на что способны настоящие Теневики высшего уровня.

— Впесятляет, — сказал я, прыгнув вперёд и оглядывая площадь перед Ратушей.

Она напоминала поле боя после крупного сражения. Тела монстров вперемешку с телами людей. Разбитые баррикады, разрушенные здания, горящие автомобили. Воздух был густым от дыма и запаха крови.

Мы двинулись вперёд, стараясь держаться теней зданий. Сапрыкин возглавлял нашу небольшую группу, словно превратившись в живое оружие. Его движения были плавными, почти гипнотическими. Тени вокруг него колебались, как будто живые существа, готовые в любой момент подчиниться его воле.

Дважды мы видели крупные скопления монстров, но Сапрыкин каждый раз находил обходной путь. Однажды нам пришлось пробираться через подвал полуразрушенного здания, заполненный густой тьмой. Для обычного человека это было бы самоубийством, но для Теневика — идеальным мостом.

Мы преодолели примерно треть пути, когда столкнулись с первым серьёзным препятствием. Улица, по которой нам нужно было пройти, была полностью блокирована обвалившимся зданием. А обходной путь, который мы пытались найти, оказался перекрыт скоплением особенно крупных Пожирателей.

— Их слишком много, — напряжённо сказал Валун, сжимая кулаки. — Не меньше сорока. И среди них Костелом.

Костеломы были одними из самых опасных монстров. Огромные, с шкурой, покрытой костяными наростами, они могли без труда проломить бетонную стену. А их челюсти с лёгкостью перекусывали металлические балки.

Сапрыкин изучал монстров с мрачной сосредоточенностью.

— Я могу отвлечь их, — сказал он наконец. — Создать тени-приманки… заставить их погнаться в другую сторону.

— Скоко влемени это займёт? — спросил я.

— Минуты три.

Селезнев, стоявший чуть поодаль, внезапно подал голос:

— Мы потратим слишком много времени. Нужно действовать быстрее.

Я внимательно посмотрел на него. Что-то в его тоне и позе вызывало у меня беспокойство. Он выглядел… нетерпеливым? Обеспокоенным? Я не мог точно определить, но мои инстинкты сигнализировали об опасности.

— У тепя есть план получе? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально.

Селезнев улыбнулся, но эта улыбка не коснулась его глаз.

— Конечно. Мы ударим прямо сквозь них. С моей скоростью, силой Валуна, твоей… многофункциональностью и способностями Сапрыкина — мы прорвёмся.

— Это безлазсудство, — нахмурился я. — Слишком лискованно.

— Времени нет, малыш, — отрезал Селезнев. — Пока мы тут стоим, дети могут погибнуть.

Этот аргумент попал в цель. Я бросил взгляд на Сапрыкина и Валуна. Оба выглядели сомневающимися, но решительными.

— Холосо, — сказал я наконец. — Плолываемся. Но действуем осоожно. Согласованно.

Мы быстро разработали план атаки. Сапрыкин создаст тени-приманки, чтобы отвлечь часть монстров. Валун атакует Костелома, чтобы тот не добрался до нас. Селезнев будет использовать свою скорость, чтобы сбивать с ног мелких тварей. А я, используя свою растягивающуюся силу, буду расчищать основной путь.

По моему сигналу мы бросились в атаку.

Всё произошло слишком быстро. Сапрыкин выбросил вперёд руки, и тени извились, формируя подобия человеческих фигур, которые рванулись вперёд. Семь или восемь монстров, обманутые приманкой, бросились преследовать их.

Валун с боевым кличем бросился на Костелома. Его огромные кулаки обрушились на бронированную голову чудовища, заставив того пошатнуться. Монстр взревел и попытался атаковать, но Валун был быстрее, нанося удар за ударом.

Селезнев превратился в размытое пятно, мелькая между монстрами, сбивая их с ног, создавая хаос в их рядах. Его скорость была настолько велика, что даже мой глаз с трудом улавливал его движения.

Я растянул свои руки до невероятной длины, хватая сразу двух Пожирателей и с силой ударяя их друг о друга. Затем, используя инерцию, перекатился вперёд, увеличивая ногу и сбивая с ног ещё одного монстра.

Площадь превратилась в настоящее поле боя. Рёв монстров, звуки ударов, треск ломающихся костей — всё слилось в какофонию ужаса и боли. Но мы продвигались вперёд, метр за метром пробивая себе путь через толпу чудовищ.

Внезапно Валун оказался в тяжёлом положении. Костелом, казалось, только разозлился от его ударов. Монстр взревел и бросился вперёд, опрокидывая Валуна на землю. Его массивные челюсти щёлкнули в паре сантиметров от лица здоровяка.

— Помощь! — рявкнул Валун, отчаянно пытаясь удержать монстра.

Я был слишком далеко, чтобы немедленно прийти на помощь. Но Сапрыкин отреагировал мгновенно. Он словно растворился в воздухе, а затем возник прямо позади Костелома. Его руки, окутанные тенями, вонзились в шею монстра. Чудовище содрогнулось, издало жуткий вой, и повалилось набок, больше не представляя угрозы.

Валун тяжело поднялся на ноги, бросив благодарный взгляд на Сапрыкина.

— Спасибо, — выдохнул он.

Сапрыкин кивнул, не тратя времени на слова.

Мы продолжили движение, прорываясь через оставшихся монстров с новой уверенностью. Несмотря на их численное превосходство, они не могли противостоять нашей слаженной атаке. Один за другим они падали, пока наконец мы не расчистили путь.

— Бежим! — приказал я, и мы устремились вперёд, оставляя позади поле, усеянное телами поверженных монстров.

Остаток пути проходил относительно гладко. Мы двигались быстро, избегая крупных скоплений тварей, обходя опасные места. Сапрыкин часто исчезал в тенях, появляясь в десятке метров впереди, разведывая дорогу. Его способность оказалась незаменимой.

Селезнев также вносил свой вклад, используя скорость для мгновенной разведки и уничтожения одиночных монстров. Но я продолжал замечать что-то странное в его поведении. Он словно… выжидал чего-то? Наблюдал за Сапрыкиным с непонятным вниманием?

Наконец, мы добрались до Парковой аллеи. Отсюда до Дома Юных Суперов оставалось всего триста метров. Но эти триста метров оказались заполнены монстрами в таком количестве, какого мы ещё не видели.

Они окружили здание плотным кольцом, словно зная, что внутри находятся особенно лакомые жертвы. Их шипение и рёв сливались в непрерывный, леденящий кровь звук. Некоторые из них скребли когтями о стены, другие пытались пробиться через двери и окна.

— Их… их слишком много, — выдохнул Валун, впервые за всё время выказывая признаки страха.

Сапрыкин молча наблюдал за сценой, его лицо застыло в маске мрачной решимости.

— Там мой сын, — сказал он тихо. — Я пройду.

Я оценивающе осмотрел ситуацию. Да, монстров было очень много. Но здание, похоже, пока держалось. Мы видели вспышки света в окнах — признак того, что там всё ещё были живые Суперы, способные оказывать сопротивление.

— Нам нужен план плолыва, — сказал я. — Нам нужно не плосто пробиться туда, но и эвакуиловать всех детей.

Селезнев вдруг выступил вперёд.

— У меня есть идея, — сказал он, указывая на южную сторону здания. — Смотрите, там меньше всего тварей. Если мы ударим сразу с нескольких направлений, создав иллюзию большего отряда, мы сможем отвлечь их от этой точки и проникнуть внутрь.

План звучал разумно. Мы быстро распределили роли. Сапрыкин и я отвлечём монстров с западной стороны здания, Валун создаст шум и панику с восточной. А Селезнев, используя свою скорость, проберётся внутрь с южной стороны и начнёт организовывать эвакуацию.

Мы разделились и начали операцию. Я мчался рядом с Сапрыкиным, который выглядел совершенно другим человеком по сравнению с тем сломленным пленником, которого я видел всего несколько часов назад. Теперь это был воином, движущийся с грацией и смертоносностью хищника.

Мы ворвались в толпу монстров с западной стороны. Я растягивал свои конечности, сметая тварей направо и налево. Сапрыкин же был словно воплощением кошмара — тени вокруг него искажались, формировались в смертоносные копья и кинжалы, пронзающие монстров.

Но их было слишком много. За каждым убитым монстром появлялись двое новых. Они обступали нас со всех сторон, их когти и зубы были всё ближе. Я уже начал думать, что мы совершили ошибку, когда с восточной стороны до нас донёсся оглушительный рёв.

Валун вступил в бой. Он не просто сражался — он крушил. Его огромные кулаки превращали монстров в кровавую кашу. Он поднимал куски обломков и швырял их в толпу тварей, создавая хаос и панику. И это работало — значительная часть монстров развернулась и бросилась в его направлении.

С южной стороны я заметил размытую фигуру Селезнёва. Он двигался так быстро, что казался лишь серебристым росчерком в воздухе, пробиваясь к дверям здания. Наш план работал.

— Пололжаем! — крикнул я Сапрыкину. — Надо отвлечь как можно больше монстлов!

Сапрыкин кивнул, его глаза горели решимостью. Он исчез в тени, а затем появился в самой гуще тварей, его руки превратились в смертоносные теневые щупальца, разрывающие монстров на части. Я никогда не видел, чтобы кто-то сражался с такой мрачной элегантностью. Каждое движение было выверенным, смертоносным, почти гипнотическим.

Я не отставал, используя весь арсенал своих способностей. Мои руки удлинялись, превращаясь в хлыст, сбивающий тварей с ног. Ноги растягивались, позволяя совершать невероятные прыжки через головы монстров. Я использовал «танец теней», чтобы мгновенно оказываться позади особо крупных тварей и атаковать их с неожиданных сторон.

— Они ухотят! — закричал я, заметив, как монстры начинают отступать от здания, сбитые с толку нашими атаками.

Через южный вход я увидел Селезнёва, который вел за собой нескольких детей — среди них были Кирюша и Глеб. Их лица были испуганными, но решительными. Значит, план сработал — спасательная операция началась.

Следом за ними из здания вышел наш воспитатель Мишаня. Сначала он выглядел слегка растерянным, но уже через пару секунд его взгляд изменился — стал собранным, резким и неожиданно серьёзным.

Потехин-младший скользнул в ближайшую тень и появился прямо за спиной крупного Пожирателя. Его руки, окутанные тенями, выглядели как острые лезвия. Одно молниеносное движение — и голова монстра отделилась от туловища. Миша двигался с такой яростью и отточенностью, что я едва узнавал в нем того неуклюжего воспитателя.

— Прикрою детей! — крикнул он Селезнёву, и тот кивнул, ускоряясь, чтобы доставить первую группу к припаркованному неподалеку автобусу.

Потехин-младший был похож на отца — та же смертоносная грация, те же текучие движения. Но была и разница. Если Сапрыкин-старший сражался с мрачной элегантностью, то его сын — с неистовой яростью. Он буквально разрывал монстров на части, его тень превращалась в десятки лезвий, рассекающих всё на своем пути.

— Толстяк неплох, — услышал я голос Валуна, который как раз отбросил очередного Костелома и наблюдал за Потехиным. — Кто бы подумал…

— Пломоги погрузить детей в автобус! — крикнул я ему. — Я и Саплыкины плодолжим отвлекать монстлов!

Валун кивнул и бросился к южной стороне здания, расчищая путь для эвакуации.

Из здания всё выходили и выходили дети, направляемые Селезнёвом и несколькими сотрудниками Дома Юных Суперов. Валун создал что-то вроде коридора, держа монстров на расстоянии, помогая малышам забираться в автобус.

Михаил Потехин был повсюду — он телепортировался от одной тени к другой с такой скоростью, что казался вездесущим. В одно мгновение он отбрасывал монстров от детей, в другое — прикрывал спину Валуна, в третье — расчищал путь к автобусу.

Когда отец и сын Сапрыкины оказались рядом, их взгляды на мгновение встретились.

— Миша⁈ — в голосе Льва прозвучало изумление и гордость.

— Папа⁈ — Потехин-младший на секунду замер, его глаза широко распахнулись от шока.

Но сейчас было не время для воссоединения. Очередная волна монстров надвигалась на нас, и я видел среди них особенно крупные и опасные экземпляры.

— Плодолжайте эвакуацию! — крикнул я. — Мы их сдельжим!

Отец и сын встали плечом к плечу, их тени сплелись в единую волну тьмы, разрывающую монстров на части. Они двигались как единый организм, будто годами тренировались вместе.

Я не мог не восхититься этим дуэтом. Несмотря на все проблемы в их отношениях, сейчас они действовали как единое целое, и их силы дополняли друг друга идеально.

Следующие десять минут слились в один бесконечный кошмар. Мы сдерживали натиск монстров, в то время как Валун и Селезнёв продолжали эвакуацию. Дети выбегали из здания группами, и Валун загружал их в автобус, который должен был доставить их в Ратушу.

— Почти все! — крикнул Валун, помогая забраться в автобус маленькой девочке. — Ещё одна группа!

Последняя группа детей была самой маленькой — всего трое, включая Алёшу Щукина. Он выглядел бледным от страха, но всё ещё сохранял надменное выражение лица.

Валун усадил их в автобус и крикнул:

— Все на месте! Отступаем!

Селезнёв исчез в здании, видимо, проверяя, не остался ли кто-нибудь внутри.

— Отлично! — крикнул я Сапрыкиным. — Все эвакуилованы!

Оба Теневика начали медленно отходить к автобусу, не прекращая отбиваться от монстров. Даже усталые, они всё ещё были страшными противниками. Тени вокруг них двигались, словно живые, создавая защитный барьер.

Мы почти отступили к автобусу, когда я заметил странную вещь. Селезнёв всё ещё не появился из здания.

— Где Селезнёв? — крикнул я Валуну, который завел мотор и готовился к отъезду.

Здоровяк огляделся и пожал плечами:

— Не знаю! Он должен был уже выйти.

Неприятное предчувствие кольнуло меня. Что-то было не так. Я повернулся к Сапрыкину-старшему, который стоял рядом с сыном, оба тяжело дышали, восстанавливая силы.

— Подождите здесь, — сказал я им. — Я пловелю здание.

Но прежде чем я успел сделать хоть шаг, из-за угла здания возник Селезнёв. Он двигался с такой скоростью, что казался размытым пятном. И направлялся прямо к Сапрыкину-старшему.

— Лев, сзади! — крикнул я, но было слишком поздно.

Селезнёв налетел на Теневика со всей силой своей скорости. В его руке блеснуло что-то металлическое — нож? Или что-то более смертоносное? Я не успел разглядеть.

Лев Сапрыкин успел лишь наполовину обернуться, когда Селезнёв ударил. Всё произошло настолько стремительно, что ни я, ни Михаил, ни кто-либо другой не смогли вмешаться.

Тени вокруг Сапрыкина-старшего дёрнулись, словно в агонии. Он издал сдавленный крик, его лицо исказилось от шока и боли. А затем Селезнёв исчез — так же внезапно, как и появился, оставив Сапрыкина медленно оседать на землю.

— Папа! — закричал Михаил, бросаясь к отцу.

Я метнулся вперёд, растягивая руки до невозможной длины, пытаясь поймать Селезнёва, но он был слишком быстр. Лишь на мгновение я увидел его лицо — холодное, сосредоточенное, совершенно лишённое эмоций.

Валун выскочил из автобуса и подбежал к упавшему Теневику. Лев лежал на спине, его лицо было мертвенно-бледным, а из груди торчала рукоять ножа.

— Папа, держись! — Михаил склонился над отцом, его руки тряслись, пытаясь зажать рану. — Только не уходи!

Я стоял над ними, ошеломлённый предательством Селезнёва. Что это вообще было⁈ Зачем? Почему⁈

Сапрыкин закашлялся, из его рта потекла тонкая струйка крови. Его глаза были широко раскрыты, но не от боли — от страха.

— Он… внутри… — прохрипел Сапрыкин, глядя прямо на меня. — Защитник снова… стучится.

Я похолодел от этих слов. Если «защитник» снова возьмёт контроль над телом Сапрыкина… в самый разгар эвакуации… рядом с автобусом, полным детей…

— Я… слишком слаб… — прошептал он, и его голос был полон горечи. — Защитник… слишком силен сейчас… но… — внезапно его глаза прояснились, и в них мелькнула решимость. — Есть… другой путь.

Он поднял дрожащую руку и с трудом извлек черный нож из своей груди. Тот пульсировал сильнее, будто рвался обратно в рану.

— Михаил… — голос Сапрыкина стал тише, но тверже. — Сын мой… я так гордился тобой… каждый день… даже в темнице разума… каждую секунду… каждое мгновение…

— Папа, не надо! — взмолился Михаил, в его глазах стояли слезы. — Мы справимся вместе! Мы вытащим тебя!

Лев покачал головой, и на его губах появилась слабая улыбка.

— Слишком поздно… для меня… но не для вас…

Он посмотрел на меня, и в его взгляде я прочел решимость человека, сделавшего свой выбор.

— Ярослав… позаботься о Мише… о Раисе… скажи им, что все эти годы я любил их больше жизни.

Прежде чем кто-то успел его остановить, Сапрыкин сжал рукоять ножа в руке и закрыл глаза. Его тело начало излучать странное свечение, а тени вокруг него пришли в движение, собираясь в воронку, закручиваясь спиралью.

— Отойдите все! — крикнул я, понимая, что сейчас произойдет что-то страшное.

Валун схватил Михаила и оттащил его от отца, несмотря на отчаянное сопротивление. Я отпрыгнул назад, впервые ощущая настоящий страх перед силой Теней.

— Что он делает⁈ — закричал Валун.

— Финальная тень, — прошептал Михаил, и его голос задрожал. — Жертвенный ритуал Теневиков…

Тени вокруг Сапрыкина закручивались всё плотнее и быстрее, образуя непроницаемый кокон. Сквозь этот вихрь тьмы едва проступало его лицо — спокойное, сосредоточенное, решительное.

— Мой грех… моя тьма… моя битва… — голос Сапрыкина странно отдавался эхом, словно доносясь из глубокого колодца. — Я забираю тебя с собой, Защитник… туда, откуда нет возврата.

Внутри вихря тьмы послышался другой голос — низкий, искаженный, полный ярости:

— НЕЕЕЕТ! Ты не можешь! Я часть тебя! Ты не можешь уничтожить меня, не уничтожив себя!

— Именно так… — ответил Сапрыкин с неожиданным спокойствием. — Поэтому я ухожу… и забираю тебя с собой.

Воронка теней сжималась, уплотнялась, превращалась в сферу чистой тьмы. Она становилась всё меньше и плотнее, пока не сократилась до размера небольшого мяча. А затем… тишина.

На секунду всё замерло. Даже приближавшиеся к нам монстры, остановились, словно зачарованные этим жутким зрелищем.

И тогда сфера взорвалась беззвучной волной темной энергии. Она пронеслась над площадью, накрывая и нас, и монстров, но не причиняя никакого физического вреда. Только ощущение холода, глубокого, пронзительного, словно прикосновение смерти.

Когда волна рассеялась, на месте, где лежал Сапрыкин, осталось лишь темное пятно на земле. Ни тела, ни крови, ни черного ножа — ничего.

Михаил вырвался из хватки Валуна и упал на колени перед этим пятном. Его плечи содрогались от рыданий.

— Папа… — прошептал он. — Что ты наделал…

Монстры вокруг нас начали странно вести себя. Они крутились на месте, сталкивались друг с другом, выли и рычали, словно потеряв ориентацию. Затем в их глазах появилось нечто новое — всепоглощающее безумие.

Первым сорвался крупный Пожиратель. Он с оглушительным ревом вцепился клыками в ближайшего Скрытня, разрывая его панцирь, как бумагу. Темная кровь фонтаном хлынула на землю. Это послужило спусковым крючком.

В мгновение ока площадь превратилась в поле первобытной бойни. Твари с нечеловеческой яростью набрасывались друг на друга, разрывая, кромсая, вспарывая. Их когти и клыки, минуту назад нацеленные на нас, теперь вгрызались в тела сородичей. Глотуны раздирали Скрытней, Костеломы крушили черепа Пожирателей, твари мельче набрасывались целыми стаями на более крупных особей, как пираньи.

Воздух наполнился запахом крови и визгом умирающих монстров. Они разрывали друг друга на части с такой яростью, словно исполняли какой-то жуткий, первобытный танец смерти.

— Что за… — выдохнул Валун, глядя на безумное смертоубийство. — Что происходит?

Я наблюдал за этим кровавым хаосом, и понимание медленно приходило ко мне.

— Это была его финальный танец теней…