Аркан-VI. Огненные стрелы

XXII ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Черные Птицы — и большие остроухие, и маленькие пернатые — следовали за войском Синедриона неотступно. Доклады о передвижении врага доставлялись Аркану в собственные руки крылатыми почтальонами дважды в день, с опозданием примерно в сутки. Птичья эстафета работала с максимальной скоростью, на какую только была способна. Из донесений следовало: голов князей на пиках полуэльфы не видали, но поле боя, а точнее — разгрома ортодоксальных дружин — посетили и рассмотрели собственными глазами.

Как следовало из обобщенной докладной записки, собранной воедино из множества мелких фактов специалистами Гавора Коробейника, с точки зрения военной логики Фрагонары, Бергандали и Корнелии вели кампанию правильно. Вести войну на своей территории они не хотели — и Аркан теперь понимал, почему. Так что собрав крупные силы и желая воспользоваться преимуществами традиционно сильной ортодоксальной тяжелой пехоты, силы триумвирата выдвинулись на земли Центральных провинций загодя, перегородили единственную дорогу, которая шла вдоль побережья, создали за пару недель крепкую линию обороны из вала, рва и частокола, и приготовились оборонять эту выгодную позицию.

Рубон Великий в том месте изобиловал многочисленными островками и мелями, основное русло представляло собой протоку шириной в четверть версты — ее перегородили укрепленным понтонным мостом, на котором дежурили арбалетчики. Учитывая потери флота оптиматских феодалов — таких мер должно было хватить для блокирования реки, а сухопутный обходной путь в тыл армии Юго-Востока представлял собой огромный крюк через болотистую местность, верст в пятьдесят, не меньше. И нечего было и думать провести там сто тысяч человек!

Поле боя было выбрано отлично, и князья рассчитывали стоять здесь до тех пор, пока Краузе не уйдет восвояси, потеряв многие тысячи бойцов.

Не учли они одного: магии. Тонкие времена, химеры, демоны и рост могущества зловредной волшбы — все это казалось ортодоксальным триумвирам чем-то вроде досужих баек. Еще бы! На благословенной земле Юго-Востока ничего такого попросту не существовало! Маги обходили Первую Гавань стороной, а никому из добропорядочных правоверных маэстру и в голову не пришло бы экспериментировать с колдовством. В отличии от Аскерона, где проживали люди самых разных религиозных взглядов, да и нелюди не были такими уж редкими гостями…

Стоит сказать: Рем убедился — церковь не потеряла своих позиций в княжествах Юго-Востока. Храмовники-зилоты, капелланы и миссионеры юго-восточных Экзархатов делали свое дело — проповедовали, учили, лечили, искореняли скверну везде, где только могли ее найти — в основном, на восточном берегу Рубона, на границах со степями. Однако, как и везде, настоящих ортодоксальных священников здесь было традиционно мало, да и отношения с князьями у них складывались не очень конструкутивно. Нет, на открытый конфликт с церковью никто из Великих Семей бы не пошел, но… Принципиальные люди — это очень неудобные подданные. А ортодоксальное священство всегда отличалось пассионарностью, крайним консерватизмом и непримиримостью в вопросах веры.

И вот этих неудобных подданных князья решили с собой в поход не брать. Решили обойтись без фанатиков-зилотов, без реморализации, которая так мешает на войне набивать карманы и действовать максимально эффективно. Триумвират решил, что справится без хорошо известных, набивших оскомину, никому не нужных советов святош. Проживая и властвуя в тепличных условиях, созданных во многом именно благодаря усилиям ортодоксальной церкви, князья воспринимали положение дел на Юго-Востоке как нечто само собой разумеющееся!

И даже столкновение с реальностью в Кесарии, когда у тамошней временной резиденции Аркана — Бурдока каждый день появлялись чудовищные трофеи, не смогло переломить инертность мышления Фрагонаров, Бергандалей и Корнелиев. Они просто выкинули это из головы. «Какие горгульи? Какие срящи? У нас здесь тысячи тяжелых каленых алебард, сотни полуторных обоюдоострых мечей, мы убьем множество оптиматов, как убивали сто лет до этого, и они уйдут прочь — как всегда делали это раньше!» — так думал каждый в ортодоксальном войске. Прекрасно обученные, снаряженные и вооруженные, состоящие из профессиональных воинов дружины владетелей Юго-Востока всегда справлялись со своей задачей. Здесь не верили, что найдется на свете сила, способная победить двенадцать тысяч лучших бойцов Деграса, восемь тысяч — Альбакастры и семь тысяч — Сихема, которые опираются на подготовленную линию обороны. Сто лет это было незыблемым фактом: играя от обороны ортодоксы всегда бьют оптиматов. Бьют кого угодно!

Расплата за недальновидность оказалась жестокой. Продавшиеся Синедриону маги заморозили болотистый грунт широкой полосой, и завели в тыл ортодоксальной армии крупный отряд рыцарской конницы, а укрепления были разметаны локальным землетрясением, после чего на штурм кинулась наемная пехота и спешенные рыцари. Воспользовавшись замешательством, выращенные эльфийскими колдунами за лето Туринн-Таурские корабли подошли к понтонному мосту, в стрелковом бою потеснили арбалетчиков и высадили десант на берегу. А дальше — дальше началось многочасовое, многодневное отступление ортодоксов, которые были вынуждены постоянно держать круговую оборону, нести на себе своих раненых товарищей и припасы, и сражаться с гораздо более многочисленным противником. Дорога домой стала для княжеских дружинников дорогой смерти… Их мужество и стойкость были достойны легенд, но — не спасли от стрел эльфов, атак рыцарской конницы и козней магов.

Аркан все время думал — мог ли он помочь войску единоверцев? Будь здесь весь Аскерон в силах тяжких, как полгода назад у замка Шарант-на-Сафате — пожалуй, что и да. Пожалуй, разгромить Краузе объединенными силами казалось делом возможным. Невозможным было другое: перебросить сюда тридцать или сорок тысяч солдат, наладить снабжение и, главное — установить отношения с местными, доказать трем очень могущественным, очень умным и очень гордым людям, что их представления о реальности яйца выеденного не стоят, внушить им необходимость действовать в соответствии с тактикой Ордена зверобоев… Объяснить, что молитва по нынешним временам никак не меньшее оружие, чем сталь и огонь! И, конечно, нельзя было быть уверенным, что после того, как решающая битва с узурпатором состоится — Аскерон уцелеет. Совершеннейшей глупостью стало бы уповать на то, что Антуан дю Массакр не воспользуется моментом и не ударить по Деспотии, когда лучшие воины уйдут сражаться за Юго-Восток!

Поэтому Буревестник хотя и чувствовал свою ответственность за происходящее — в глобальном смысле, но на практике понимал: лично он, в этих, конкретных обстоятельствах, действовал максимально рационально. Может быть — не красиво, не героически, не этично — но когда Арканов волновали такие мелочи? Арканы всегда считали, что дело должно быть сделано — во славу Господу, на пользу людям и к вящему могуществу Великой Семьи Арканов.

Именно поэтому Рем не собирался входить в Первую Гавань сразу, хотя белые башни древнего города, высокие зубчатые стены, блеск церковных куполов и будоражащее душу ощущение близости к разгадке тайны Мамерка Пустельги и не давали ему покоя. Но время пока не настало…

Пока — Экспедиционный Корпус стоял на берегу Рубона Великого, выстроив настоящий лагерь легиона — с Форум Игнис, Виа Преториа и прочими атрибутами имперского порядка. Зверобои и орра-командиры южных кавалерийских и пехотных сотен изучали диспозицию будущего сражения по многократно размноженным картам и схемам городских улиц Первой Гавани, гонцы мчались во все ближайшие монастыри и скиты, неся с собой послания от аскеронского Экзарха и аскеронского герцога. Аркан хорошо усвоил: когда имеешь дело с темными силами, нечего и думать справиться с ними самостоятельно. Никакой стали и алхимии не хватит для того, чтобы противостоять кровавой волшбе или демоническим отродьям. Есть только одна сила, способная помочь в этом противостоянии…

Именно поэтому он сам, лично встречал каждый из небольших церковных отрядов, что прибывал в большой лагерь ортодоксов. Три, десять или сорок человек в простых серых сутанах — ему было не важно. Братья-зилоты, военные капелланы, пламенные миссионеры-лекари — каждому из священников-ортодоксов, откликнувшихся на призыв, находилась палатка, место за столом и пара слов благодарности — от самого герцога. Даже из Первой Гавани пришел кое-кто из духовенства, чтобы выяснить намерения странного аскеронца. Услышав ответы на животрепещущие вопросы, умудренные опытом служители церкви старой имперской столицы уходили встревоженные, и вместе с тем — полные надежды. Аскеронские ортодоксы пришли сюда, чтобы защитить столицу, и привели с собой большое наемное войско из южан! Подумать только, такая помощь — в такие сложные времена! Экзарх Деграса даже передал Буревестнику послание, в котором звал того в гости в монастырь Всех Прежних Святых, и Рем обещал явиться… Но не сразу. Горожане должны были дозреть.

Три дня стоял лагерь в виду города. Три дня войска Аркана приводили в порядок снаряжение и оружие, закупали свежий провиант у местных, и ждали. Ждали, пока священники не донесут до своей паствы неизбежное, на границе небы и Зеленого моря не покажутся паруса, а с севера не начнут прибывать бегущие от войны люди.

Разведка докладывала: войска узурпатора двигаются широким фронтом. Города и поселки они пытались взять штурмом, с ходу, с помощью магии и стремительного наскока. Если это не удавалось — оставляли сильный заслон и шли дальше. Смерти и пожары следовали рука об руку с армией оптиматов, Белые братья — эти стервятники Синедирона — развернулись вовсю, уничтожая ортодоксальные святыни, преследуя и убивая священство и всех, кто открыто исповедовал исконную веру. Население подвергалось грабежам и насилию, все, кто не успел бежать — жестоко страдали. Рыцари и солдаты армии оптиматов не щадили местных: им нужны были свободные плодородные земли, а не еретики-ортодоксы на этой земле…

По Рубону медленно двигались корабли эльфов — остроухие туринн-таурские водители слишком хорошо помнили кровавую баню у Шаранта, чтобы рисковать снова. Каждый из них знал — Аркан здесь, неподалеку, и готовиться вступить в бой.

— Ты знал! Ты знал! — Диоклетиан Гонзак вбежал в палатку Аркана, забыв про хромоту и пребывая в явном неистовстве. — Ты устроил это! О, Господи, этот вчерашний мальчишка… Может быть ты и вправду — Антихрист? Буревестником кличут тебя, а я назову — Посеявшим Ветер! Это ты устроил! Они идут к Первой Гавани, потому, что ты предложил им лучшую приманку — себя самого! Ты все знал — и про головы на пиках, и про стотысячное войско, и про магию… Воистину Арканы — проклятая семья! Отдать целый край своих единоверцев на растерзание, чтобы…

— Что? — поднял бровь Аркан, как будто даже не удивившись явлению старого знакомца. — Вы пришли стыдить меня, маэстру Фрагонар? Вы? О-о-о, да у вас истерика! Это совсем недостойно старого шпиона и мастера многоходовой интриги. Что, не помните? Не помните тот вечер в таверне, и ваш взгляд… О, этот взгляд — как будто я корова, которую ведут на бойню. Вы и ваши дорогие триумвиры посчитали Аскерон подходящим отвлекающим фактором, верно?

Гонзак-Гонорий остановился посреди палатки и дышал тяжело, смотрел в пол потупившись. Его одежда была измята и испачкана, на лице запеклась кровь. Он явно преодолел большое расстояние верхом, и находился не в лучшей форме.

— … Мол, втянем Арканов в войну, они точно смогут попортить кровь оптиматам… Здесь, на Юго-Востоке и подумать не могли, что мы победим. Вы ведь забыли, кто такие настоящие ортодоксы и чем они отличаются от всех остальных! — продолжал Аркан. — Так что разница между мной и вами только в том, что у меня все получилось. Крылатый поход во главе с Краузе идет на Первую Гавань, а не на Аскерон. И знаете что? Есть еще один существенный нюанс: я здесь, под стенами вашего родного города, с большой армией и планом сражения. Здесь развеваются черные знамена Арканов, и я готов умереть, сражаясь с нашим общим врагом. Напомните мне, маэстру Фрагонар — когда мы сражались с рыцарями Запада в Аскеронском герцогстве, сколько солдат прислал нам на помощь Юго-Восток? Где в это время развевались белые, зеленые и алые знамена Великих Ортодоксальных Семей?

— Довольно! — прохрипел Диоклетиан Фрагонар. — Довольно… Можете считать — вы победили в морализаторстве. Вы переиграли нас всех. Теперь, если вы сможете защитить мой народ — я готов буду признать вас своим сеньором, Деспотом или Императором — на ваш выбор.

— Да? — удивился Рем. — А вы думаете, что мне нужны такие подданные? Я ведь вижу вас насквозь: если бы Краузе вторгся не напрямую в Деграс, а потратил наступательный порыв, скажем, в Альбакастре…

— Хватит! Хватит, ваше высочество… — Гонзак помотал головой. — Я уже понял — вы выбрали Первую Гавань местом для битвы, и считаете, что у вас есть шансы на победу. Увы, на данный момент — я единственный из Фрагонаров на территории Деграса, кто дееспособен, обладает авторитетом и правом отдавать приказы. Говорите, что нужно делать для того, чтобы сохранить как можно больше жизней…

— Для начала — объявить сбор ополчения и раскрыть арсеналы, — кивнул Аркан. — Я поверить не могу, что этого до сих пор не сделано! У вас целая армия чужаков под столицей, и еще одна — на подходе, а в набат до сих пор не ударили!

Диоклетиан Гонорий Фрагонар только зубами скрипнул, но ничего не сказал. Буревестник продолжил:

— И начните эвакуацию женщин, детей и стариков в Сихем, на другую сторону Рубона. Эльфийские галеры не сунуться в устье реки, я вам гарантирую, — уверенный тон Аскеронского герцога имел под собой основания: эскадра Флоя, вооруженная кхазадскими аркбаллистами вот-вот должна была прибыть к Первой Гавани. — А после — убедите городской совет, или кто там сейчас принимает решения, признать меня комендантом города и руководителем обороны Первой Гавани. А еще — дать допуск во все постройки, внутренние помещения и подвалы внутри периметра стен.

— Но это… — Гонзак замахал руками.

— Вы ведь сами говорили — я знал, я всё это устроил… — отмахнулся Буревестник. — Так не мешайте мне делать то, что я знаю! Подумайте сами: какова вероятность что после сражения я и мои люди останемся здесь и захватим власть? Стал бы я нанимать орра ради этого вместо того, чтобы привести десять тысяч змеенышей Децима и тяжелую коннницу дю Грифона? Мне не нужен Юго-Восток, такой, какой он есть сейчас… Мне нужно победить Краузе и посрамить Синедрион, чтобы обезопасить Аскерон. Вот этим я и займусь!

Седой, смертельно уставший и как будто на двадцать лет постаревший с их последней встречи Диоклетиан Гонзак обреченно кивнул и зашагал прочь из шатра.

— Скажите, что с князьями? — крикнул вдогонку Рем. — Вам известна их судьба?

— Нас разлучило в гуще боя, — ответил старый Фрагонар. — Я не нашел ни своего господина, ни Бергандаля, ни Корнелия после того, как меня вместе с отрядом легкой кавалерии оттеснили от пехотного каре. Они или в плену, или убиты, и какая участь для князей более предпочтительна. Я видел головы на пиках — но не могу сказать, были ли там их высочества…

Внезапно Аркан почувствовал что-то вроде жалости к этому человеку, догнал Гонзака и сунул ему в руки фляжку с териаком:

— Это вас взбодрит. Только пейте не более трех глотков, и обязательно выспитесь потом — не меньше восьми часов. И ступайте, ступайте! Впереди много работы!

В конце концов, старый Диоклетиан Гонорий Фрагонар очевидно являлся патриотом своей семьи и своей родины — точно так же, как и Рем Тиберий Аркан — своей. Оба они пытались защитить свои дома, своих близких и все, что им дорого. Проблема Гонзака, Фрагонаров, Корнелиев и Бергандалей, и всех остальных власть предержащих в ортодоксальных Юго-Восточных землях заключалась в одном простом и вместе с тем сложном нюансе: в безумные времена они пытались оставаться здравомыслящими и рациональными.

Арканов же в здравомыслии во все времена заподозрить мог только самый настоящий безумец.