Ониксовый Шторм

Глава 6

– Ты смеешь… – Аура поворачивается ко мне лицом и снимает вторую перчатку.

– Я осмелюсь, – я поднимаю раскрытые ладони к небу, и тепло струится по моим рукам, когда я выпускаю волну силы, заставляя ее подняться вверх.

Молния раскалывает небо, ярко вспыхивая над нашими головами и расходясь по облакам. Мгновенно следует гром, такой громкий, что сотрясается каменная кладка.

Толпа затихает, а Аура на мгновение замирает, прежде чем опустить руки.

– Видишь ли, Даин слишком благороден, чтобы принять вызов, но ты знаешь, мое чувство морали… стало колебаться, – я достаю еще один кинжал и указываю им в ее сторону. – Поднимешь руку против него еще раз, и следующий удар пройдет сквозь нее. Это из-за него вы живы. Благодаря ему вы все живы! – сила бурлит во мне, гудит от готовности, и я сую левую руку в карман летной куртки и извлекаю проводник.

– Вайолет, – мягко предупреждает Рианнон справа от меня.

– Шшш, веселее же, когда она взрывает все дерьмо, – шепчет Ридок.

Я слегка поворачиваюсь и использую меньшую магию, чтобы мой голос донесся до наваррских всадников, не сводя глаз с Ауры. Они приблизились, превратив ситуацию из опасной в смертельно опасную.

– Единственная причина, по которой вы выжили после нападения, – это то, что мы получили доступ к знаниям, которые в Наварре намеренно скрывали от нас. Мы украли их. Мы перевели их. Мы спасли ваши задницы, – по моей руке потекло тепло, проводник начал гудеть. – И да, мы ожидаем, что вы поймете, что нам нужен этот союз, чтобы пережить то, что нас ждет!

– Ты ожидаешь, что мы будем им доверять? – восклицает Кэролайн.

Аура отступает на шаг и смотрит на мой проводник.

– Вы должны, – отвечаю я, сопротивляясь жару, который охватывает мою кожу, когда во мне снова собирается сила. – Но что еще важнее, вы можете. Они сражались на нашей стороне в течение нескольких месяцев, даже после того, как мы провели века, обрекая их народ на смерть, потому что не желали делиться единственным ресурсом, который мог бы их спасти. Мы не обязаны любить друг друга, но мы должны доверять друг другу, и мы не можем продолжать делать это, не можем продолжать принимать ненужные жертвы в квадранте во имя укрепления крыла, не тогда, когда каждый из нас нужен в этой войне.

– Это их война! – бросает Аура. – Неужели ты считаешь, что мы должны ослабить наши чары, подвергнуть опасности собственный народ только для того, чтобы вооружить их? Ты выбираешь Поромиэль, а не Наварру?

– Мы можем выбрать и то, и другое, – я вставляю кинжал на место и освобождаю руку для удара.

Аарик поднимает меч, когда Эван Фабер подходит слишком близко.

– Всадники, бывшие до нас, не смогли защитить невинных только потому, что они находились по ту сторону нашей границы, – утверждаю я. – Они лгали и прятались. Они были трусами! Но мы не обязаны быть такими. Мы можем решить встать вместе и бороться. Руководство сейчас заперто за дверями, пытаясь заключить договор, – мой взгляд скользит по всадникам, которые остались, когда мы бежали в Аретию три месяца назад. – Но они терпят неудачу, как терпело неудачу каждое поколение до нас, и если мы поступим так же… – я качаю головой, подыскивая слова. – Вы видели, что там творится. Либо этот союз начнется с нас, с нашего поколения, либо мы станем последними всадниками на драконах и грифонах на континенте, – пот струится по моей шее, температура повышается с каждой секундой, пока я держу свою силу наготове. – Ну? – спрашиваю я.

Тишина опускается, густая и тяжелая, но никто не двигается.

– Вот что вы делаете, когда мы даем вам перерыв в занятиях?

Все оборачиваются в сторону ротонды при звуке голоса Деверы. Профессор стоит, расставив ноги, в окружении профессоров Эметтерио и Каори. Все трое, похоже, отчаянно нуждаются в ванне и хорошем ночном отдыхе.

Спасибо, Данн. Я с силой захлопываю дверь, ведущую к силе Тэйрна, и замечаю, как от моей руки поднимается пар, прежде чем проводник тускнеет.

– Сорренгейл права, – кричит Девера. – Есть все шансы, что в ближайшие месяцы мы все встретимся с Малеком, но вы должны решить, что предпочтете – умереть, сражаясь друг с другом, или встретиться с нашим общим врагом, – она опускается на пятки. – Выбирайте. Мы подождем.

– Умереть сейчас или умереть потом, какая разница? – спрашивает кто-то из Второго крыла.

– Умри сейчас, и писцы назовут твое имя утром, – Эметтерио пожимает плечами. – Выбери борьбу с общим врагом, и есть шанс, что ты доживешь до выпуска. Лично мне, – он почесал бороду, – наши шансы нравятся. В последний раз, когда тень и молния сражались бок о бок, им удалось загнать вэйнителей обратно в Барренс на несколько сотен лет. Мы придумаем, как сделать это снова.

Я неловко обхватываю проводник и чуть не роняю его. Ксейден и я – первые из сильных печатей, живущие одновременно со времен Великой Войны?

Головы поворачиваются в мою сторону, и один за другим все опускают оружие.

– Вы заставили своих драконов и грифонов гордиться вами, – Девера кивает. – Каникулы закончились. Ваши профессора вернутся в ближайшие двадцать четыре часа, и на вашем месте я бы сосредоточилась на том, чтобы хорошенько выспаться, прежде чем Эметтерио решит, что вы должны пробежать Полосу препятствий просто ради развлечения. Мы закончили ждать дворян. Боевой инструктаж ровно в девять утра, будет договор подписан или нет, – она пристально смотрит на нашу группу. – И это касается каждого кадета, независимо от того, какого цвета куртки вы предпочитаете. Вы освобождены от всего, что, как вы думали, вы здесь делали.

Курсанты расходятся, проходя мимо наших профессоров, пока трое идут в нашу сторону, а затем крылатые взмывают в небо. Я не могу не отметить, что курсанты по-прежнему разделены на наваррцев и аретийцев. По крайней мере, никто не пытается убить друг друга.

Мы держим летунов спиной к помосту, пока наваррцы не уйдут, а затем наш отряд заходит в тыл.

– Иногда я это понимаю, – говорит Кэт, натягивая капюшон и идя впереди меня. – Почему он выбрал тебя. Хорошая речь. Хотя ты долго думала, прежде чем вмешаться.

– Не за что, – бормочу я ей в ответ, но крошечная улыбка кривит мои губы.

– Никогда не думал, что буду тосковать по простому дню занятий, – Ридок закидывает руку мне на плечо, пока мы идем. – Может быть, старый добрый сеанс парапета.

Я замечаю Ксейдена сбоку от ступеней ротонды вместе с Льюэллином, Бреннаном и Мирой, и у меня сводит живот. Должно быть, у них есть новости.

– Наши одноклассники пытаются убить друг друга – это не совсем оригинально, – говорит Слоун, проходя мимо, и я замираю, увидев напряженное выражение лица Бреннана.

Похоже, это не очень хорошие новости.

– Вы действительно просто стояли и смотрели, как все это происходит? – спрашивает Ри, когда наши профессора приближаются.

– Да, – Девера вытирает свои летные очки, затем натягивает кожаный ремешок за головой. – Это должно было произойти в какой-то момент, а здесь хотя бы контролируемая среда, – заканчивает она через плечо.

– Я чувствую себя таким защищенным. – Ридок кладет руку на сердце. – Даже воспитанным. Ты согласна, Вайолет?

– Ты в общих чертах описал, как воспитывали Вайолет, – говорит Даин, идя сзади нас с Аариком, когда остальные направляются внутрь с остатками отряда. Он смотрит на меня. – Спасибо, что вмешалась. На секунду я подумал, что она меня там спалит.

– Спасибо, что без колебаний пришел, когда я сказала, что ты нам нужен, – наши глаза встречаются, и на секунду меня осеняет, насколько все могло бы быть иначе, если бы он проявил такую же веру в меня на первом курсе, как сегодня. Но не настолько, чтобы изменить мое отношение к Ксейдену.

– Всегда буду, – он улыбается мне, а затем поворачивает в сторону общежития.

Когда я смотрю на Ксейдена, он смотрит в ответ, и его бровь со шрамом приподнимается, а взгляд перескакивает на Даина, а затем снова на меня.

Мои глаза сужаются. Это… Нет, это не может быть ревностью, не так ли?

Ри смотрит на Ридока и Аарика, покачивая головой.

– Вайолет, мы встретимся с тобой позже.

– Нам нужно поговорить и с тобой, Аарик, – замечает Бреннан, выглядя так, будто за последние несколько часов он постарел лет на пять. Он и к Мире-то не очень близко стоит, отчего у меня замирает сердце.

Рука Ридока сползает с моих плеч.

– Да ладно. Почему Аарик должен остаться? Он же первокурсник.

– Не заставляй меня тащить тебя, – предупреждает Ри, поднимая один палец, и Ридок со вздохом соглашается, двигаясь вперед и оставляя нас шестерых на ступенях ротонды.

– Давайте зайдем внутрь, – Бреннан удивляет меня, спускаясь по ступеням и срезая путь по диагонали к академическому крылу.

Переместившись к Ксейдену, я изучаю суровые черты его лица, пока мы следуем за Бреннаном, а остальные – за нами.

– Все в порядке? – тихо спрашиваю я, чувствуя, что его щиты надежно заблокированы. – Ты в порядке?

– Хорошая речь, – он берет мою руку, переплетая наши пальцы.

– Она собиралась убить Даина, – мой голос падает до шепота. – Они действительно нас ненавидят.

– Это не меняет того факта, что мы здесь. Особенно теперь, когда мы достигли условий, чтобы бунтовщики остались, – Ксейден ловит дверь, прежде чем она успевает закрыться за Бреннаном, а затем придерживает ее, пока я прохожу, его пальцы выскальзывают из моих.

– Это же хорошо, да? – я бросаю взгляд в его сторону, когда мы входим в пустынный зал для спаррингов. – И ты не ответил на мой вопрос.

– Сначала поговори с братом, – он скрещивает руки, когда мы доходим до края первого ряда матов, где ждет Бреннан. Когда к нам присоединяются остальные, мы образуем неплотный круг.

Это не сулит ничего хорошего. Тревога сворачивается у меня в животе, словно змея, готовая нанести удар, когда я замечаю мрачные выражения лиц старших всадников напротив нас.

Аарик засовывает руки в карманы слева от меня.

– Дай угадаю. Холден осложнил переговоры?

Я чертыхаюсь.

– Твой брат определенно не помог, – замечает Льюэллин, почесывая щетину под челюстью.

– Холден здесь? – удается спросить мне.

– Приехал сегодня утром с ротой из Западной гвардии, – Аарик бросает на меня знающий взгляд, на который я отвечаю быстрым оскалом.

– Великолепно, – его вспыльчивость – последнее, что нам нужно за столом переговоров.

Мира пристально смотрит на нас с Ксейденом, но молчит.

– Кстати, твой секрет по-прежнему в безопасности, – обращается Льюэллин к Аарику, – хотя ты мог бы подумать о том, чтобы избавить своего отца от страданий. У него половина личной гвардии ищет тебя.

– Показывает, насколько они эффективны, не находите? – Аарик саркастически усмехнулся. – Так что за новости? Или вы просто собрались послушать речь Вайолет? – его внимание перескакивает с одного человека на другого, несомненно, он фиксирует мельчайшие детали каждого изменения в выражении лиц, как его воспитывали. Он всегда был самым наблюдательным из своих братьев. – Она была очень трогательной.

– Мы слышали, – Бреннан одаривает меня вспышкой гордой улыбки. – И видели.

– Она была бы отличным политиком, – продолжает Аарик. – Или генералом, может быть? Определенно дворянкой.

– С такой речью? По крайней мере, герцогиней, – Ксейден смещает свой вес, задевая локтем мое плечо.

Я качаю головой.

– Нет, спасибо… за все это. Я не люблю политику и не умею общаться с Сенариумом, – я оглядываюсь по сторонам. – Так, кто-то должен начать говорить.

– Лейтенант Риорсон? – прерывает меня всадник-посыльный, окликая с порога.

– Сейчас вернусь, – рука Ксейдена проводит по моей пояснице, когда он откликается.

– Твоя миссия обсуждалась сегодня за столом переговоров в надежде, что они дадут нам отсрочку, - говорит Бреннан, - а учитывая, что сейчас все в сборе…

Змея тревоги ударяет сильно и верно.

– Холден, – догадывается Аарик, его изумрудно-зеленые глаза слегка сужаются, устремляясь на моего брата. – Холден идет с ней, не так ли?

Моя челюсть отпадает , а затем захлопывается от сожалений в глазах Бреннана.

– Ни хрена подобного, – я качаю головой. – Ты не можешь быть серьезным, – я отказываюсь даже думать об этом.

– Они серьезно, – говорит Аарик, не глядя в мою сторону. – Поромиэль без вопросов примет Сорренгейл, так что раз тебе нужен король, способный говорить от имени Наварры, они должны думать, что ты направляешься в островные королевства или на север, – он наклонил голову, изучая старших всадников. – Это все?

Меня сейчас стошнит.

– Почему ты плохо себя чувствуешь? – спрашивает Андарна.

– Холден? – медленно размышляет Тэйрн, и я клянусь, что чувствую, как поднимаются его несуществующие брови.

– Значит, мы убьем его, если он будет причинять ей неудобства, – предлагает Андарна. – Проблема решена.

– Вы не можете убить наследника престола, – хотя я и сама пару раз поддавалась искушению.

– Ты действительно мудрейший из них, не так ли? – Льюэллин сардонически усмехается. – Наше королевство только выиграло бы от того, что вы стали наследником, Ваше Высочество.

– Аарик, – поправляет он, складывая руки. –Так вот зачем вы хотели меня видеть здесь? Чтобы узнать, заявлю ли я о себе, раз уж Холден так жаждет отправиться на опасное задание? Чтобы все чувствовали себя хорошо и уютно, что есть еще запасной вариант?

– Возможно, – герцог улыбается Аарику.

– Похвальная попытка, но я здесь только ради своего отряда. Я ликвидирую семейный бизнес, прежде чем вернусь к нему, – язвит Аарик.

– Ваш принц не хочет вступать в игру, – Мира вскидывает бровь на Льюэллина. – А теперь расскажите Вайолет остальное, или это сделаю я.

Комментарий напоминает мне:

– Требования Андарны?

– Верно, – говорит Льюэллин, когда возвращается Ксейден, все еще с суровым лицом, но уже со свернутым пергаментом в руках, занимая место рядом со мной. Герцог достает из кармана список Андарны. – Ты уже знаешь, что пункт два теперь в руках капитана Грейди. Но ты выиграла третий пункт. Сенариум согласился, что все, кто улетел в Аретию, будут приняты обратно с полным прощением их измены и бунта в рамках теперь уже согласованного договора с Аретией, – он взглянул на Ксейдена, – которое будет подписано утром, как только писцы закончат его составление. Лично я думаю, что ты напугала их до смерти, пригрозив уйти вчера, Вайолет. Отличная работа. Пункт четвертый: Андарна не будет подвергаться никаким тестам…

– Потому что этого все равно никогда не случится, – добавляет она.

– А в-пятых, ей будет предоставлен доступ к охоте в королевском лесу, когда ей заблагорассудится.

– Это было просто для развлечения.

– Вы пропустили летунов, – я выпрямляю позвоночник и смотрю на брата. – Обеспечение их безопасности и целостности наших отрядов стоит на первом месте в списке, – я сужаю глаза. У нас осталось всего два дня. И мы дали тебе решение.

Бреннан сжимает губы в ровную линию, и у меня сводит живот.

– Этот конкретный вопрос не попал на стол Поромиэля, – Льюэллин складывает список Андарны и убирает его в передний карман своей охотничьей зеленой туники. – Твоя сестра доблестно спорила и продемонстрировала поразительные способности, но Сенариум проголосовал шестью голосами против одного, и безопасность границ Наварры не подлежит вмешательству.

Мира скрещивает руки.

По узам Андарны прокатывается колючее тепло, и мои руки скручиваются, а ногти впиваются в ладони.

– А как же альянс? – без него сделка с Текарусом развалится.

– Он провалился, – безэмоционально объявляет Льюэллин, словно читая с листа смерти.

– Потому что летуны здесь не в безопасности, – я чётко произношу каждое слово, обращаясь к брату.

– Потому что такие договоры требуют времени , а мы не успеем выяснить все до того, как назначенный их королевой срок истечет через два дня, – Бреннан проводит большим пальцем по подбородку. – Курсанты летунов будут в безопасности в Аретии, пока у нас есть чары, и, надеюсь, королева Марайя сможет заставить своих дворян вернуться за стол переговоров позже, – обещает Бреннан, его плечи обвисают. – Политика – сложная штука.

К черту это . Как наши дворяне могут позволить им уйти без союза, зная, что у нас есть средства для защиты летунов?

– У нас все еще есть средства, – напоминает мне Андарна.

Точно. План Б: измена. Похоже, этот путь выбирает сам себя.

– Раз ты так говоришь, – я заставляю свои плечи расслабиться, а руки – спокойно лечь по бокам. – Полагаю, завтра все вернется на круги своя в Басгиате, и мне следует подготовиться к нашей миссии – или исследования не зависят от меня, как и члены команды?

Глаза Миры сужаются в мою сторону, как будто это она, а не Ксейден, является интинсиком в этой комнате.

– Все ресурсы, включая королевскую библиотеку, будут тебе доступны, – обещает Бреннан.

– О, хорошо, потому что книги определенно обеспечат ее безопасность, – Мира бросает на Бреннана ледяной взгляд.

Правильные книги – да.

– Что ж, как бы весело это ни было, – Аарик кивает мне, а затем уходит, не сказав больше ни слова.

– Он придет в себя, – Льюэллин вздыхает, затем поворачивается к Ксейдену с такой гордой улыбкой, что она граничит со слезами. – Наслаждайся своей победой, Ксейден. Задержка с заключением союза – это прискорбно, но мы победили. Твой отец был бы горд.

– Я очень сомневаюсь в этом, – его тон резкий.

Что? Я тянусь к нему через связь, но его щиты плотнее, чем когда-либо. Он вернул меч своего отца? Почему бы ему не радоваться этому?

– Мы оставим вас, чтобы ты сообщил ей хорошие новости. Мне действительно жаль, что у нас не получилось заключить союз, – Бреннан одаривает меня неловкой, извиняющейся улыбкой и уходит, прихватив с собой Льюэллина и Миру.

Я жду, пока за ними закроется дверь, и только потом обращаюсь к Ксейдену.

– Что ты выиграл?

Каждый мускул в его теле, кажется, напрягся еще больше, если это вообще возможно.

– Я не выигрывал . Я даже не просил об этом. Я последний человек… – он качает головой и засовывает свернутый пергамент в нагрудный карман. – Льюэллин и Линделл сказали им, что это цена за то, чтобы удержать бунтовщиков здесь, и Сенариум сдался. Вот как они боятся потерять нашу численность. Они действительно согласились отдать его, и я хотел бы, чтобы они этого не делали. Не сейчас. Не сейчас, когда я такой… такой, – он показывает на свои глаза, как будто они все еще красные, но я вижу только его. – Мой отец не стал бы гордиться. Он был бы в ужасе, – каждое слово короткое. Будто отрезанное.

– Я в это не верю, – невозможно не гордиться им, не любить его.

– Ты не знала его. В этом мире была только одна вещь, которую он любил больше, чем меня, – он отводит взгляд, и я начинаю переосмысливать свое предположение о мече.

– Что король дал тебе? – клинок не мог бы так волновать его.

– Последний час я пытался придумать выход из положения. Король наказал Линделла и Льюэллина за их роль в укрытии Аретии – как они и предсказывали сегодня утром, – так что у них нет вариантов. И я не могу отказаться от соглашения, иначе все поймут, что что-то не так, – его измученный взгляд находит мой, и у меня сжимается сердце. – Единственное решение, которое мне приходит в голову, – это ты. Ты будешь первой, кто почувствует, когда я потеряю остатки того, что делает меня… мной, – медленно он заправляет за ухо выбившуюся прядь моих волос.

– Ты не потеряешь, – у меня достаточно веры в него за нас обоих.

– Потеряю. Сегодняшнее утро показало мне, что это лишь вопрос времени и разума, – он кивает с уверенностью, от которой у меня сводит желудок. – Это нечестно, и ты можешь возненавидеть меня за это позже, но мне нужно, чтобы ты дала мне обещание, – его теплая рука касается моей шеи, а глаза ищут меня. – Поклянись, что подашь сигнал тревоги, если я зайду слишком далеко, что будешь в безопасности, даже если от меня.

– Что… – начинаю я, но тут дверь зала открывается, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть Гаррика, размахивающего свернутым пергаментом.

– Граф Льюэллин сказал, что ты будешь здесь. Приказы не бывают необязательными, Риорсон, даже для дворян. Мы должны идти.

– Обещай мне, – говорит Ксейден, поглаживая большим пальцем мое ухо и полностью игнорируя своего лучшего друга.

– Ты уходишь? – я возвращаю взгляд к Ксейдену, понимая, что именно поэтому гонец разыскал его. – Сейчас?

Он наклоняется ко мне, отгораживаясь от остального мира.

– Обещай мне, Вайолет. Пожалуйста.

Он никогда не зайдет слишком далеко, никогда не потеряет свою душу, поэтому я киваю.

– Я обещаю.

Глаза Ксейдена закрываются на мгновение, а когда он открывает их, в их глубине светится явное облегчение.

– Спасибо.

– Я знаю, что ты меня слышишь, – Гаррик повышает голос. – Идём .

– Я люблю тебя, – Ксейден целует меня крепко и быстро, и все заканчивается еще до того, как я успеваю осознать, что это произошло.

– Я тоже тебя люблю, – я хватаю его за руку, когда он отстраняется. – Расскажи мне, что дал тебе король.

Он делает глубокий вдох.

– Он вернул мне мой титул и место в Сенариуме.

Святое дерьмо. Мои губы приоткрываются.

– И не только Аретию… он подарил мне Тиррендор, – медленно произносит Ксейден, словно тоже не может в это поверить.

И он не хочет этого. Моя грудь сжимается.

– Ксейден…

– Не жди, – он целует внутреннюю сторону моего запястья, а затем направляется к Гаррику. – Я вернусь к восьми утра, чтобы подписать соглашение, – говорит он через плечо. – Постарайся не попадать в неприятности, пока меня не будет.

– Будь осторожен, – он герцог Тиррендора. Это гораздо важнее, чем то, что я чувствую к нему сейчас. От него зависит целая провинция.

Мне нужно найти лекарство, а это значит спасти альянс сегодня…

Даже если это означает, что к утру я стану предательницей.

Если я предстану перед военным трибуналом за то, что помогала Брэкстину защищать свой народ, то я буду приветствовать этот процесс. Все, кто транслирует от дракона и грифона, должны процветать под чарами, и теперь Ареция станет тем убежищем, если кто-то из остальных когда-нибудь вернется.

– Дневник Лиры из Моррейна, перевод кадета Есинии Нейлварт