Орден во всю спину.

Глава 12

Ван Бастон, управляющий шахтой, вдруг почувствовал, как в сердце вползает липкое, сковывающее отчаяние. Оно поднималось изнутри, как болотный туман, душащее осознание того, что всё пошло совсем не по плану. Он и представить себе не мог, что парень, стоящий перед ним, – этот замызганный с виду выскочка из трущоб, – окажется настолько хладнокровным... и осведомлённым об оружии.

Едва подумав, Бастон инстинктивно отшатнулся, надеясь, что выиграет хоть долю секунды —–этого могло бы хватить, чтобы сдвинуть предохранитель и взять всё под контроль. Но Косой не дал ему ни мгновения. Рванув с места, словно стальная пружина, он врезался в мужчину с такой силой, что было слышно, как хрустнули рёбра. Пистолет вылетел из руки управляющего, описав дугу и со стуком упав на бетонный пол.

Теперь у Бастона не осталось ничего – ни оружия, ни козырей, ни достоинства. Он захрипел, лежа на спине, и прокашлялся, выплёвывая тёмную кровь. Говорить ему становилось всё тяжелее, но он выдавил из себя:

- Отпусти…. Я скажу, где всё лежит… мои вещи….

- Сперва скажешь, где они. А уж потом – подумаю, отпускать тебя или нет, – холодно ответил Ярослав, даже не повышая голоса.

- За идиота меня держишь? – хрипло процедил управляющий, покачав головой. Он понимал: даже если назовёт тайник, этот парень его не отпустит. Зачем? В пустошах под стенами Крепости 334 выживают только те, кто не прощает. А у Ван Бастона за плечами – десятки закрытых дверей и сотни затоптанных ног. Он сам бы не стал себя жалеть.

И когда он впервые услышал о Ярославе Косом, то его прозвище среди людей сразу отпечаталось в памяти: Безжалостный.

- Твои лёгкие уже пробиты ребрами. Даже если бы тебя сейчас потащил – ты до города не доживёшь, – небрежно бросил Ярослав, отворачиваясь. В голосе его не было ни гнева, ни злобы - только усталость. Он хотел забрать у управляющего припасы, но понял, что тот так просто не расколется.

Оставаться в убежище было опасно. Снаружи всё ещё шёл бой между волками и частной армией, и неизвестно, кто победит. Если задержаться, можно попасть в лапы к тем и к другим.

Ярослав достал свой костяной нож - узкий, крепкий, с отполированной до зеркального блеска поверхностью. Несколько точных ударов – и грудь Ван Бастона покрылась рваными ранами, словно от когтей зверя. Получилось убедительно. Смерть пришла быстро. Он подождал, пока убедился, что управляющий больше не дышит, и только тогда подобрал пистолет с пола. Рядом – две запасные обоймы. Тридцать шесть патронов. Может, этого хватит, чтобы продержаться ещё один день.

Выйдя наружу, Ярослав ненадолго остановился и посмотрел на шахту. Большое здание, некогда гудевшее, как улей, теперь стояло в тишине, словно истекшее кровью чудище. Внутри – только мёртвые. Снаружи – ночь, пустошь и неизбежность. Мир, в котором он жил, не прощал ошибок.

***

- Братец, ты цел? – всполошился Проныра, едва Ярослав приподнял грубую занавеску и шагнул в полутемную лачугу. Лёшка сразу бросился его осматривать – шарил глазами по туловищу, рукам, одежде, выискивая кровавые пятна или порезы. Только убедившись, что всё на месте, наконец выдохнул с облегчением.

- В порядке, – отмахнулся Ярослав, присаживаясь на низенький табурет и привычным движением пряча костяной нож в самодельные ножны на икре. Затем, не глядя, спросил:

- Что в городе происходило, пока меня не было? Частники уже вернулись?

- Вернулись кое-кто, – кивнул Алексей. – Притащили раненых, несколько мешков с трупами… и волков притащили. С десяток – мёртвые. Остальные, говорят, ещё на фабрику направляются.

Это было предсказуемо. Волки, какими бы свирепыми и умными они ни стали, не могли сравниться с обученной армией, численно превосходящей их в разы. А ещё у солдат были стволы – весомый аргумент в споре за жизнь.

- Сколько туш вернули? – поинтересовался Ярослав.

- Больше тридцати. – Лёха при этом словно пытался скрыть дрожь в голосе. — Ты бы видел их, Яр... Эти волки – с лошадь ростом! Клыки – как ножи!

Ярослав лишь молча кивнул, хмурясь. Он вовремя ушёл с шахты, иначе наверняка бы столкнулся с теми, кого не хотел видеть. Волки, видимо, поняли, что засада провалилась, предпочли уйти, не затягивая стычку. Так что и армия не сильно задержалась. А он, вернувшись в город по обходной тропе, не услышал даже отголосков стрельбы.

Но другое беспокоило Ярослава больше. Волки – мутировавшие, хищные, но, что важнее – становились всё умнее. Если в этот раз их упустили, то следующий налёт будет ещё более жестоким. И вряд ли город снова отделается лёгким испугом. Если в данном случае можно так выразиться.

Внезапно снаружи поднялся гомон, шум – будто буря ворвалась на узкие улочки. Ярослав снова отодвинул занавеску и выглянул.

По грязной мостовой прокатил внедорожник, заляпанный пылью и кровью. Из него высыпала десятка два солдат в форме частной армии. Уставшие, злые, но с оружием наперевес. Один из них, видимо, офицер, встал на подножку машины и крикнул во всё горло:

- Граждане! Любой, кто сообщит информацию о человеке, покидавшем город этой ночью, получит щедрую награду!

Толпа загудела. Кто-то пытался что-то крикнуть в ответ, другие переглядывались с подозрением. Ярослав отпрянул вглубь лачуги, не сомневаясь — ищут именно его. Он слишком хорошо знал, с кем имеет дело.

Значит, они уже побывали на фабрике. Нашли тела, увидели следы. Может, даже разглядели труп управляющего. И пусть Ярослав хорошо замаскировал сцену – вырвал ребра, разодрал плоть так, чтобы выглядело, будто волки растерзали…. Но пистолет. Проклятый пистолет!

Он исчез.

Если командование сообразит, что ствола при трупе нет – начнётся охота. В Крепости 334 оружие учитывалось по номерам. Слишком большая редкость, слишком высокая цена. А если кто-то узнает, что Косой обладает стволом… ему не дадут шанса объясниться.

Он отступил от двери и сказал тихо:

- Лёха, если кто-то придёт и будет спрашивать, видел ли ты меня сегодня ночью – не вздумай открывать рот.

Алексей в ответ только коротко кивнул, лицо его посерьёзнело. Он понимал: если его "брат" попался бы в лапы армейцев, никто не стал бы разбираться, кто прав. Просто пристрелили бы. Как собаку.

Ярослав сидел в полутемной лачуге и прокручивал в голове каждое своё движение. Он был уверен: выходил не по центральной дороге, где дежурили солдаты, а по заброшенному тракту, известному лишь немногим. Значит, никто не мог его видеть… кроме Лёхи Проныры. А Лёшка рот на замке держать умел – если, конечно, никто не вздумает его пытать или подкупать.

За стенами города сгущалась напряжённая тишина. На посту у главных ворот стояли солдаты, напряжённые, как струны. Один за другим возвращались остальные бойцы. Город жил, затаив дыхание. А потом началось….

Солдаты начали обход – не просто досмотр, а настоящая облава. Они заходили в каждый дом, перерывали сундуки, выкидывали на улицу вещи, рылись в тумбочках, даже ковры срывали с полов.

Они искали пистолет.

Ярослав застыл. Сердце застучало. Его руки машинально потянулись к рукояти костяного ножа – рефлекс.

И тут раздался голос. Гнусавый, знакомый, скользкий, как дохлая змея:

- Я знаю, кто покидал город ночью!

Ярослав медленно повернул голову. Вдали, на безопасном расстоянии, стоял доктор из городской клиники. На лице у него была самодовольная ухмылка, а глаза суетливо метались от солдат к Ярославу. Он боялся – это было видно. Но он и наслаждался моментом.

- Кто это? – резко спросил офицер частников, подходя ближе.

- Это он, Ярослав Косой! – выкрикнул доктор. – Я своими глазами видел, как он выходил из города, как тень шмыгнул!

Ярослав даже не стал отрицать. Он вышел вперёд и, не меняя выражения лица, заявил:

- Да, выходил. Уж простите, офицер, но нужда – дело неотложное. Общественный сортир был занят, туда Светка Коростылёва забежала, с животом прихватило. Ну, я и вышел в поле. Что поделаешь, сами понимаете….

- Кто такая этот Коростылёва? – хмуро спросил офицер, обводя взглядом собравшихся. – Он подтвердит?

Светка Коростылёва – пожилой клерк, стоявшая неподалёку, чуть не уронила корзину с яблоками. Она побледнела, заморгал и растерянно произнёсла:

- У меня… эм… был понос. Да. Много кто может подтвердить. Очень даже… наглядно.

Толпа хихикнула. Офицер смерил Коростылёву взглядом, потом снова повернулся к Ярославу и сказал с кривой ухмылкой:

- Обыскать.

Он только успел кивнуть солдатам, как вдруг из толпы выскочил старый Ван

- Стой! – воскликнул он, размахивая руками. – Этот парень под личной опекой одного из аристократов крепости. Вы не имеете права его трогать!

Офицер поднял брови.

- Что ты несёшь?

- Сегодня днём поступил специальный указ от господина Льва Ланского, – пояснил Ван, понижая голос, чтобы звучало внушительнее. — Он распорядился обеспечить Косому защиту. Почему – не знаю. Может, у него планы. А может, просто приглянулся. Сам Ярослав ещё и не в курсе, что на него уже глаз положили….

Офицер моргнул. При имени Ланского он сразу утратил спесь. Губы у него поджались, глаза сузились.

- Ланский? Тот Ланский?

Старик Ван кивнул торжественно, как будто речь шла о самом президенте.

- Сам. Можете сами к нему наведаться – спросить. Только я бы на вашем месте не стал. Не тот человек, к которому стоит с пустяками лезть.

Офицер бросил взгляд на Ярослава, тот стоял спокойно, не шелохнувшись. Внутри у него всё кипело, но внешне он был спокоен, как хищник, прикинувшийся бревном.

- Ладно, – буркнул офицер. – Но мы ещё поговорим. Это не конец.

Он развернулся, махнул рукой, и солдаты потянулись к следующему дому.

Ярослав скользнул взглядом по толпе, где доктор пытался незаметно исчезнуть за спинами соседей. Косой ничего не сказал, но глаза его пообещали: мы ещё встретимся.

Офицер же частной армии опять остановился, ненадолго замолчал, явно колебался, и наконец медленно сказал:

- Даже если этот парень и взят под крыло самим Львом Ланским… дело серьёзное. Мы всё равно должны его обыскать. Если что – лично предстану перед господином Ланским и объяснюсь.

Стоило ему это произнести, как солдаты бросились внутрь лачуги Ярослава. Перевернули лежанку, вытащили ящики, разметали тряпьё, ковырялись даже в золе под печкой. Двое других принялись обшаривать самого Косого – тщательно, с сомнительной вежливостью.

Прошло не больше пары минут. Солдаты переглянулись и начали качать головами – пусто. Ни оружия, ни улик. Офицер нахмурился и перевёл взгляд на Ярослава.

- Веди меня туда… где, как ты выразился, справлял нужду.

Лицо Косого потемнело. Он и подумать не мог, что этот упрямец решит докапываться до такой мелочи. Пришлось идти. Проныра, всё это время маячивший позади, уже собрался было улизнуть, но Ярослав резко обернулся и рявкнул:

- А ну вернись в хату!

Лёха покраснел, как помидор, и поплёлся назад.

Ярослав, не спеша, вывел офицера и его охрану за пределы города. Показал на кучку в траве – аккуратно положенную и припорошенную пылью.

- Вот, глянь, ещё тёплая. Можешь палец сунуть, если не веришь.

Многие так в последнее время справляли нужду, не дожидаясь очереди в толчок. Расслабились, так что шансы найти более менее свежую кучу были велики.

Офицер смерил его долгим взглядом, затем фыркнул и махнул рукой:

- Продолжить обыски. В другие дома.

Солдаты, не скрывая облегчения, повернулись и разошлись по улицам. А Ярослав остался стоять на месте, глядя им вслед, как охотник – на стаю собак, ушедших не с тем следом.

Он выдохнул. Тихо, но с облегчением. Всё сработало. До того, как покинуть город, он тщательно изучил окрестности, подумал, какую причину можно сочинить, чтобы его выход не вызвал подозрений, – и в итоге, не только закопал пистолет с боеприпасами под корнями старой ивы, но и обеспечил себе… скажем, весьма убедительное алиби. Натуральное, пахучее и даже ещё тёплое.

И тут взгляд Ярослава упал на доктора. Тот всё это время крался неподалёку, не сводя глаз с Косого. Теперь он вжался в землю, увидев, как в глазах Ярослава мелькнула холодная сталь. И тут же… на его штанах начало расплываться тёмное пятно.

Сначала Косой сомневался – действительно ли доктор, владелец подольской клиники, видел, как он выходил ночью за пределы города? Или же он просто решил сыграть наугад, надеясь подставить его из мести, даже не будучи свидетелем?

Память вскоре всё расставила по местам: в ту ночь Ярослав не замечал поблизости доктора. Впрочем, ничего удивительного – после того как Косой фактически вытеснил его с рынка медицинских услуг, тот только и ждал случая, чтобы вернуть себе хотя бы тень достоинства. А в такие времена, когда жизнь стоит дешевле хлеба, подлость становится будничным ремеслом.

Косой знал: если уж играешь в жесткого, будь готов, что в тебя будут пытаться тыкать исподтишка. И владелец подольской клиники, трусливый, как крыса в капкане, скорее всего просто врал. Он не видел ничего – но попытался сдать Ярослава, надеясь на быстрый приз, не подумав о том, что будет, если план провалится.

Косой с усмешкой посмотрел в сторону, где совсем недавно стоял доктор. Место пустовало, только на тропинке осталась лужа – след бегства с мокрыми штанами. Сам "герой" скрылся в переулках, забив голову мыслями не о победе, а о том, что теперь делать, если Косой захочет поговорить без свидетелей.

- Кажется, моё вмешательство было и вовсе не нужно, – раздался рядом насмешливый голос. Это был старый Ван. – С таким взглядом, как у тебя, ты и целую роту сам бы разогнал.

Ярослав обернулся и кивнул Вану с искренней благодарностью. Он прекрасно понимал цену таким шагам. Когда над тобой нависает угроза, даже простое слово в твою защиту может оказаться якорем, удерживающим от гибели.

- Спасибо, старик, – коротко бросил он.

- Да не гони ты, – махнул рукой Ван, расплываясь в улыбке. – Без покровительства босса Ланского я бы и сам, может, в кусты нырнул. Он специально послал гонца – просил, чтобы мы тебя не обижали. Глаз да глаз, мол, за этим парнем нужен.

Косой поднял бровь.

- Кто такой этот Ланский? Он меня что, знает?

Фугуй наклонился поближе, перешёл на шёпот, словно говорил о чём-то тайном и важном:

- Лекарство твоё… это чёрное, что ты мне толкал? Так вот, оно ему очень даже зашло.

Ярослав внутренне похолодел. Лекарство, что он готовил на коленке, из сушёной травы, древесного угля и секретной примеси, проданной старому Вану за хорошую цену в рублях… хотя, если быть точным, то было чистый цирк, а настоящее было из внутреннего дворца, оказалось в руках одного из самых влиятельных людей Крепости 334.

- Так значит, – медленно произнёс Ярослав, – ты продал его… в крепость?

- Ну а что, – пожал плечами Ван, – оно ж реально работает. И теперь, если ты будешь вовремя передавать нужное количество снадобья, сам Ланский обещал: тебя тут никто не тронет. Ни армия, ни чиновники, ни шавки вроде этого офицера.

Ярослав усмехнулся. Всё как всегда – не бывает в этом мире добра бескорыстного. Даже добрые улыбки старого Вана всегда прикрывают тонкий расчёт. Посредник – он же и подстраховка, и тот, кто первым сбежит, если что-то пойдёт не так.

Но всё равно… Это был повод задержаться в этом городе чуть дольше.

Внезапная мысль вспыхнула у Ярослава Косого, как спичка в темноте.

- Слушай, а этот Ланский… он ведь действительно важная персона в крепости, да?

Старик Ван фыркнул и, приосанившись, с гордостью объявил:

- Да ты, выходит, вообще не в курсе, кто он такой! Босс Лев Станиславович Ланский – не просто важный человек. Он официальный представитель Консорциума Потанина в Крепости 334.

- Подожди…, – нахмурился Ярослав. – А почему у него фамилия Ланский, если он от Потанина?

Вае тут же понизил голос до шепота и, озираясь, наклонился поближе:

- Только не разболтай, ясно? Это неофициально…. Но говорят, что он внебрачный сын кого-то из семьи Потаниных. Сводный брат какой-то крупной шишки. Вот и поставили его сюда, в крепость – следить за делами. А фамилию дали другую, чтоб не светиться лишний раз.

Ярослав прищурился, соображая:

- Значит, он человек влиятельный. Может, ты тогда мог бы… попросить его провести нас внутрь Крепости?

- Нас? – переспросил Ван с грустной улыбкой. – Ну, ты же понимаешь, мы с тобой, Косой… мы ведь "заражённые". Нас туда даже на порог не пустят. Да и если ты попадёшь внутрь – кто тогда будет собирать для босса твои… чудо-зелья?

Эта последняя реплика была как щелчок по носу. Ярослав всё понял. Всё, как обычно, просто и цинично. Ланскому было выгодно, чтобы его поставщик жил в дикой зоне. Зачем ему таскать в крепость сырьё, если можно держать ремесленника на воле – и при этом под защитой?

На том и сошлись – никто их в Крепость не поведёт.

Тем же вечером Ярослава настигла тревога: у Проныры поднялась высокая температура. Щёки пылали, глаза стали стеклянными, лоб был обожжён жаром. Ярослав тут же достал флакончик с чёрным лекарством, намочил тряпицу и приложил ко лбу, надеясь хоть как-то сбить жар. Но результата не было.

Он молча сел у кровати и долго смотрел на бледного Лёху. Казалось, тот дрейфует где-то на краю между сном и горячечным бредом.

- Вот зачем ты это сделал, а? – тихо пробормотал Ярослав. – Просьба была на желания не загадывать… если сам об этом не попрошу. Эти твои попытки… они могут тебя убить, понял?

С губ Лёхи едва сорвался хриплый шёпот:

- А если с тобой что-нибудь случится… что тогда?

Ярослав опустил взгляд. Молчал. Думал.

А потом тихо сказал, почти себе под нос:

- Не будь упрямым, брат. Я тебе обещаю, однажды мы выберемся. Будем жить без страха. Без командиров и пустошей. Просто… будем жить. Вместе.

Лёха слабо кивнул. Губы чуть дрогнули. Наверное, хотел сказать "угу", но не хватило сил.

А Ярослав остался сидеть рядом, не двигаясь. Словно охранник на посту, охраняющий жизнь единственного, кто у него остался.

***

На следующее утро Косой, как обычно, отправился к колодцу за водой. Он ещё не успел как следует проснуться, когда у ворот города услышал новость, от которой едва не расплескал ведро: хозяин местной клиники, доктор, ночью собрал манатки, прихватил все свои сбережения и сбежал в неизвестном направлении.

Кто-то сказал, что он подался в сторону Крепости 335 – мол, ближе всего, да и, что важнее, в противоположной стороне от той, где появились волки. Пока будет держаться главной дороги – может, и доживёт до конца пути.

Ярослав невольно хмыкнул: то ли смеяться, то ли всплакнуть от абсурдности. Значит, страх перед ним оказался сильнее страха перед пустошами. Этот человек – один из тех, кто, кажется, родился с глазами по бокам головы, чтобы первым замечать, откуда грозит опасность. Ну вот и заметил.

Но не успел Косой поставить ведро на лавку, как случилось нечто куда более неожиданное.

В дверь их лачуги постучали. Если можно так выразиться. Стучали в косяк. Не грозно, а вежливо – почти с почтением. За дверью оказался человек в аккуратном костюме и с папкой подмышкой – администратор Чеслав Харитонович Дунин, присланный прямо из крепости.

- Ярослав, здравствуй, – он даже слегка поклонился. – Мне тут сказали, что ты умеешь лечить? Людей спасать?

Ярослав опешил.

- Ну… умею ножевые раны зашивать. Или если кто упадёт, перелом, там... перевязать могу. Кровь остановить. Но это так, по мелочи. Не доктор я.

- Нет-нет, что ты! – заулыбался Дунин, словно ребёнка похвалили. – Вот именно это нам и нужно! В городе больше нет врача. Ты – наш спаситель. Поздравляю. С этого момента ты у нас… главный медицинский специалист!

Из-за тонкой занавески раздался сдавленный кашель. Проныра, лежавший под одеялом с горячкой, приподнял голову, уставился на брата раскрасневшимися глазами – и чуть не упал обратно от удивления.

Вчера ещё Ярослав бегал с флягой по окраине и торговал мазями, а сегодня — оп, и стал доктором. Настоящим. Единственным. И, что особенно странно, всё это произошло без всяких желаний….

Неужели тот ночной переполох с армией, оружием и владельцем клиники перевернул их судьбу?

Но Ярослав уже понял, откуда дует ветер. Всё это – отголоски покровительства восса Ланского. Даже Дунин, этот столичный бюрократ, теперь старался быть с ним почтительным. Власть… она притягивает, как магнитит иголку компаса. И вокруг сразу начинают суетиться те, кто умеет чувствовать перемены в воздухе.

Он не стал тянуть.

- А насчёт клиники… можно ли мне… ну, туда переехать?

- Конечно можно! – просиял Дунин. – Забирай всё под ключ! Там теперь пусто. Считай, что тебе отдали официально.

Вот и капитальным домом обзавёлся, не то что эта лачуга. Нет, крутая штука этот дворец в голове. Чувствую, мы ещё и не такое с ним поднимем.

Чиновник ушёл, сложив руки за спиной, насвистывая что-то бравурное.

Не успел Ярослав обернуться, как в дверь снова постучали. Это был старик Ван, местный мудрец и торговец, с деревянной коробкой подмышкой – в ней, скорее всего, были или настои, или медицинские книги. А сразу за ним стали подходить и другие — важные люди из кирпичных домов, представители зажиточной верхушки: владелец игорного дома, хозяин лавки тканей, вдова с мешками зерна на складе.

Он ещё ничего не сделал – но в глазах этих людей он уже стал кем-то, с кем надо считаться.

- Поздравляю, Ярослав! – добродушно произнёс старик Ван, опираясь на выточанную из ясеня трость. – Теперь ты хозяин кирпичного дома, а не какой-то там лачуги из фанеры и тряпок!

Он приподнял тяжёлую крышку плетёной коробки и с достоинством вручил её Ярославу. На самой коробке был выбит иероглиф удачи, а в узелке лежала записка: "Для Косого и Проныры – в дело!"

- Вот, держи. Подарочек для тебя и Лёшки. Вы всё ещё в рост идёте, сил на двоих не хватает, а с этим – окрепнете как медведи! – сказал старик с гордостью.

Ярослав, конечно, не удержался. Сунул нос в коробку, приподнял белёсый, слегка липкий комок, похожий то ли на высушенную морскую капусту, то ли на чужую тайну из аптечки древней ведьмы. Взгляд его стал осторожным:

- А это... что за субстанция?

- Вот это уже обидно, – всплеснул руками Ван Фугуй. – Это ж птичье гнездо! Целебная вещь, сам хранил с войны. Очень питательная! Из неё суп варят, кожу молодит, кости укрепляет, даже память улучшает.

Ну и где бы такую хрень мог вообще увидеть. Ну, а сейчас опознать.

- Подожди… – нахмурился Ярослав. – А это не то ли, про что учитель говорил? Мол, сделано из слюны этих… как их… саранганов?

Вспомнил кое-что про эту хрень. Смотрел как-то в фильме про путешествия, что есть такие птицы, что делают себе гнёзда из какой-то фигни и их добывают и они съедобны. Но на востоке и кузнечиков жрали как заздрасти, так что….

- Саланганов! – возмущённо поправил старик. – Птичка такая – гнездо на потолке лепит из слюны. Уникальная, редкая, почти святая!

- А мне вот всегда казалось, – продолжил Ярослав, подозрительно вороша белую массу палочкой, – что вязкость у этой "слюны", как у… соплей. Не исключено, что мы с тобой сейчас смотрим на птичьи сопли, высушенные временем. Хм?

Старик Ван покраснел, как закат над болотами, и хлопнул себя по бедру:

- Ну зачем ты так, а?! Сопли, говоришь... Вот, скажи мне: а "кровавое птичье гнездо"? Слыхал про такое? Оно, между прочим, ценится в десять раз дороже – пять тысяч рублей за малюсенькую порцию, а то и все десять тысяч. Из чего оно, по-твоему?

- А это, выходит, сопли, перемешанные с кровью? - рассуждал вслух Ярослав, уже сам не зная, то ли смеяться, то ли блевотный рефлекс держать.

Они переглянулись. Старик вздохнул, словно пережил личную драму – и, всё же, не забрал коробку обратно.

- Всё вы, молодёжь, циники… Ешь – не умничай, – буркнул он напоследок.