Пантанал и Тектонический Разлом

13. Вершинин

Санаторий «Волжский Утес» не для всех. Изначально он был официальной правительственной дачей, и в его самом большом искусственном озере снулыми рыбами копошились старые пентюхи, которые в обычной жизни летали бы на пинках, но которых по прихоти судьбы занесло в высокие кабинеты, и их роскошные кресла в Кремле пропахли мазями от геморроя.

В новые времена на стражу санатория стали деньги. Миллионщики всех мастей катались на верховых конях, а за доплату могли их и отсношать. Простому люду сюда ходу не было никогда.

Дежа вю-в командировку меня вез Толстый Дима, а в кармане у меня лежала бумага с печатью СК. Я должен был задать несколько вопросов Президенту Самарской области Сереже Боярникову по делу, фигурантом которого являлся пресловутый гражданин Вельяминов.

— Что вы так смотрите, Евгений Палыч? — поинтересовался Дима, поймав один из моих взглядов.

— Хочешь тест? — спросил я вместо ответа, хоть это и не культурно. — Допустим, ты нашел бы криминальную свалку автомобилей. Там может быть что угодно. Барахло при покойниках, деньги, рыжье. Но также подстерегают опасности в виде растяжек, неразорвавшихся мин и бандитских засад. Вот рискнул бы ты?

— На хрен надо! — воскликнул Дима.

— А…один человек поступил по-другому.

— И что?

— До сих пор ищут, — вздохнул я.

— Сказочный долбоёб! — хохотнул Дима.

Я стал первым свидетелем нового феномена в истории человечества-человек говорил о своей уже случившейся смерти!

Для того, чтобы попасть в сакральное место, необходимо было пересечь Плотину. На Плотине нас остановили на посту ГАИ.

— Господи, тяжёлые! — выдохнул Дима.

Не всякому везет увидеть в ясный солнечный денек нереальную картину, никак не вяжущуюся с действительностью.

Гаишник был самый обычный. В меру упитанный мужик, не желающий работать, но охочий до халявных денег. Но рядом стояли двое, словно материализовавшийся кошмар. Точнее один человек(?) и пес.

Возможно, это был и не живой человек, а робот, но более всего он напоминал изготовившегося к войне рыцаря несуществующего мира. Стальные пластины и грубая кольчужная ткань полностью закрывали тело. Железные рукавицы с сочленениями, на ногах массивные бронеступы с загнутыми когтями. Полностью закрытый шлем имел два выдвинутых вперед визора, горящих ядовито красным цветом. Со спины торчал грубый агрегат в виде увенчанного трубками цилиндра. Бронированный шланг от него стыковался к оружию в руке «рыцаря», явно не из этого мира. Оно словно было частью «рыцаря», состояло из цилиндров, многочисленных кабелей, индикаторов различных форм и было увенчано плоским широким дулом.

Пес, родной брат Дастина, был защищен с меньшей тщательностью, так что можно было понять, что это именно пес. С другой стороны, то, что его закрыли броней не с такой скрупулезностью, говорило о многом. В том числе и о том, что пса просто так не убьешь. Да это и так становилось ясно, стоило взглянуть в его налитые кровью глаза.

Голову пса закрывал налобник с устрашающе выдвинутым рогом. Спину и лапы защищали доспехи. На боку пса укреплен рыцарский щит.

— Не смотри им в глаза, идиот! — прошипел Дима, но было поздно.

«Тяжелые» отреагировали мгновенно и разом повернулись ко мне. Гаишник, начавший дежурную бодягу «Как здоровье с утра? Ничего не потребляли?», исчез прямо посреди фразы, чтобы каким-то чудом материализоваться внутри будки ДПС в полусотне метров отсюда.

С лязгом сброшенного со второго этажа шкафа с посудой, «тяжелый» шагнул ко мне. Он оказался на полметра выше меня, но это выяснилось только, когда он приблизился. Настолько гармоничным он выглядел.

— Желаем изменить мир? — голос «тяжелого» донесся из забранного решеткой места, где у нормального человека располагался бы рот, и напоминал скрежет напильника по железу.

— С чего вы взяли? — пожал я плечами. — Мне этот мир нравится!

Ответ вызвал затруднения у «тяжелого».

— Ты слышал это? — обратился «тяжелый» к псу.

Тот пожирал меня яростным взглядом, и я легко читал его мысли. В них я проходил превращение в пельменный фарш.

— Мы следим за тем, чтобы мир находился в статичном состоянии! — сообщил «тяжелый».

— Это очень благородно с вашей стороны! — начал было я, но словесный понос был остановлен.

— Говорить не разрешено! — рявкнул «тяжелый». -Дифференциация мира на дневной и ночной является идеальной. Нарушители порядка остаются на ночь на улице.

Я представил себе картину и содрогнулся. Пес радостно заскулил-он читал мои мысли.

— Я буду следить за тобой! — пообещал «тяжелый».

— Опусти глазки и пяться! — прошипел Дима.

Так я и сделал.

— Ты что не знаешь стандартных ответов на их вопросы? — завопил Дима, когда мы покинули гостеприимный пост.

Оказывается, на вопрос «Желаете изменить мир?» надо было ответить «Мир идеален!» и никак иначе.

— Мне этот мир нравится! — повторял Дима всю дорогу. — Надо же такое придумать!

В санаторий Диму не пустили. Даже близко. За километр от ограды находился блокпост, и не камуфляжный абы какой, а реальный. С бетонными блоками на дороге, с дзотом, обложенным мешками с песком. Охраняли пост бойцы Русгвардии в бронежилетах и с автоматами. Рядом стоял «Тигр» с КПВТ на башенке.

— Серьезно у вас тут! — поежился Дима.

— Разворачивай свой гавновоз! — вежливо попросил офицер.

— Почему нельзя до ограды довезти? — возмутился я. — Я устал.

— Нельзя, он может увидеть!

— Что увидеть?

— Сами поймете! — бойцы заухмылялись.

Отправив Диму восвояси, пошёл в направлении входных ворот. Дима обиделся, но с другой стороны ему повезло больше, чем Двойнику. Соблазн ему не грозил-кладбище криминальных авто находилось в пучине морской.

Вещей у меня не имелось, кроме зеленой папки с бланками, так что пройти километр по чистому будто вымытому шоссе труда не составило.

Зрелище открылось изумительное. Передо мной возвышался крутой холм, густо поросший хвойным лесом. На середине склона эффектно торчал «планетарий»-он же зал заседаний. Чуть выше жилой комплекс. Слева гладь водохранилища, на котором уныло болтался катер пограничной охраны, а вдали плелась пара барж. Чайки. Ветер. Плеск волн. Когда рядом находится миллион тонн воды-это сильно влияет на восприятие окружающего мира.

На мое появление отреагировали лишь камеры поверх ограды, ворота никто не думал отпирать, и я нажал на кнопку видеофона. Экран не высветил собеседника, хотя в мембране возник шум включения. Булькнуло, грохнул передвигаемый микрофон, кто-то негромко выругался.

— Моя фамилия Вершинин! Я следователь СК! — доложил я невидимому собеседнику.

— Да знаем мы, кто вы! С блокпоста доложили, а то бы вы до ворот не дошли! Заходите и идите на ресепшн, вас оформят!

Говоривший отключился.

Сбоку ворот имелась железная калитка. Заставив подпрыгнуть от неожиданности, резко затрезвонил звонок, громко щелкнул замок, и калитка приоткрылась. Как в СИЗО, ей Богу! Сходство усиливала колючая проволока поверх сплошного забора.

Забор пересекала красивая надпись: «Правительство России! Стреляем без предупреждения!»

Я усмехнулся, потому что надпись можно было истолковать двояко.

Шагнул внутрь, и калитка защелкнулась, отрезая путь к отходу.

От ворот извилистая асфальтовая дорога уходила вверх под сень густого смешанного леса. Ясно было куда идти, но я решил уточнить у первого встречного.

Первый встречный стоял в нескольких шагах и без зазрения совести пялился на меня. Мужик лет сорока, одет в белую рубашку с галстуком, цветастые трусы до колен сверху, гольфы до колен снизу и вычищенные полуботинки.

— Меня предупреждали, что водитель может увидеть за забором нечто этакое! — признался я.

— Я не этакое! — опроверг мужчина. — Моя фамилия Нелепченко. А под «этаким» они подразумевали другое.

— Вы меня интригуете!

Редко приходилось встречать человека с настолько подходящей фамилией. Лицо с сильно развитой мимической частью. Владелец пересмотрел комедийных сериалов и ошибочно решил, что, если он будет не просто говорить, а глумиться над каждым словом, это принесет ему безусловный успех.

— Я вообще-то по делу! — предупредил я.

— Эуженио! Какие тут могут быть дела! Наливай и пей! — жизнерадостно воскликнул он.

Чутье мне говорило, что мне подсунули дежурного клоуна в провожатые, а я клоунов терпеть не могу.

Но я забыл все претензии, когда навстречу попалась первая отдыхающая. Ей не было и тридцати, у нее имелся в наличии шикарный бюст, и она было полностью обнажена, не считая туфель на высоком каблуке.

Я превратился соляный столб, а она не шуганулась, медленно проплыла мимо и зацокала каблучками как козочка дальше. Я продолжал пялиться на ее упругие ягодицы, подергивающиеся при каждом шаге красавицы.

— Шишку о штаны не натирает? — довольно осклабился Нелепченко.

Проблемы имелись.

— Это на рефлексе! — оправдывался я.

Сунул руки в узкие штаны и выправил торчок вверх.

— Я не знал, что у вас нудистский пляж! — пожаловался я.

Нелепченко пожал плечами.

— У нас все ходят без одежды! Исключая тех, у кого тело безобразное. Типа вашего.

— И вашего! — уколол я.

— У меня уважительная причина! — возразил он. — По медицинским показателям! Если я вижу красивую голую даму, и сам при этом буду без трусов-могут произойти неконтролируемые процессы!

— Желательно без подробностей! — поспешно остановил я. — Где я могу найти господина Боярникова? Он мне необходим для проведения процессуальных действий!

— Нигде! — довольно заржал Нелепченко. — Вам выделят шикарный номер, закрепят стол в ресторане, а дальше-сами! Ходите, где хотите, допрашивайте, вам выдан полный карт-бланш!

— Тогда начну с вас! — мрачно предупредил я.

Нелепченко в места припустил по дорожке вверх и быстро затерялся среди деревьев. При этом ржал как лошадь.

Будет та еще командировочка, констатировал я.

Голые были везде. На ресепшн, лифтерши, дежурные на этаже. Столько интимных стрижек я за жизнь не видел. Даже голова заболела.

— Вы у нас чудесно отдохнете! — пообещала горничная Ирина, открывая мне дверь номера.

Не замечая наготы и моего пунцового лица, прошла внутрь, отодвинула занавески и открыла балконную дверь, впуская игривый ветерок с водохранилища.

— Как вам номер? — когда она это спросила, я уставился на ее крупную грудь.

Я сказал, что отлично, и только после этого огляделся. Двуспальная кровать под шелковым покрывалом, огромное зеркало на стене. Большой (неплоский) телевизор. Картина на стене с корявыми деревами.

— Утро в сталкерском лесу! — прокомментировал я.

Она шутку не поняла. Прошла вперед, поднимаясь на цыпочки, искала название. Хрен ты где так подробно голую бабу рассмотришь. Я не ходок, но были случаи, так там не до рассмотрений, скорей бы из штанов вылезти.

— Кстати, у вас были эксцессы? — осмелился я спросить.

— Какого рода? — не поняла Ирина, или искусно сделала вид, что не поняла.

— Типа изнасилования! — рванул я напрямик. — Понимаете, наличие обнаженки в таком количестве. Есть же безусловные рефлексы.

— Волжский Утес-образец порядочности и свободы! — отчеканила Ирина.

— Спасибо, это я уже внизу читал. А все-таки, как с рефлексами?

— Идите в бассейн! У нас самый большой бассейн под открытым небом! — холодно порекомендовала она.

Плавки и банный халат нашлись в шкафу.

Едва вышел, Нелепченко тут как тут.

— Понял теперь, Эуженио? — спрашивает.

— Походу вы торчок к ноге привязываете? — заметил я.

— У нас такой проблемы нет! В Волжском Утесе никаких проблем! Наслаждайтесь!

Среди деревьев мелькнули развалины с явными следами былых пожарищ.

— Бывший президентский домик! — пояснил Нелепченко.

— Что случилось?

— Сгорел!

— Понятно. Хотел спросить, какие отношения Боярникова с Вечным? Тот все время твердил, что президент должен быть один.

Нелепченко спустил гольфы и яростно расчесал волосатую икроножную часть.

Понятно, клоун отвечал лишь за определенные ответы. При запретных банально зависал.

Люди, проплывавшие мимо санатория на пароме, представления не имели, насколько здесь шикарный открытый бассейн.

50 метров длиной,12 шириной, наполнен лазурной водой. Сбоку 3 искусственных водопада. Удобные ступени, поручни. У бортиков столы ломятся от выпивки и закуски.

— Мероприятие? — поинтересовался я.

— Халява! — ответил Нелепченко.

Бассейн был полон голых девок. Они то вылезали из воды, будто предлагая фигуру для лучшего обозрения, то ныряли обратно.

Я вынужден был хлопнуть рюмашку виски и закусить бутером с черной икрой. Подумал и съел еще три: с красной рыбой, сервелатом и бужениной.

Снял халат, повесил на сияющий в солнечном свете поручень. Резинка спереди была на пару сантиметров оттянута от живота.

— Эуженио, расслабься наконец! Никто на тебя не смотрит! — крикнул Нелепченко.

Ближайшие русалки уставились как по команде и стали подбадривать;

— Эжен, смелей! Давай же!

Ну я и дал.

Скинул трусы и сиганул в бассейн. Русалки зааплодировали.

Вода оказалась с подогревом. Ко мне тотчас подплыли девушки. Когда они плыли, над водой торчали упругие ягодицы.

Вода у бортика доставала до груди. Я встал. Девицы стояли рядом, спрашивали, как меня зовут и чем занимаюсь. Я нес полную чушь, потому что в мозг не помещалось более одной мысли, и она явно была не о работе. На искусственной волне колыхались крупные груди девиц. Они стояли так близко, что иногда я касался их под водой «перископом».

Я понял, что я в раю. И еще — что я больше в бассейн не ходок.

— Идем, Колодин приехал! — хмуро позвал Нелепченко, он так и не нырнул.

Я по инерции спросил, то это, потом вспомнил.

До того, как стать спикером Думы, он являлся лидером Тамбовской ОПГ. Короче, лидер везде лидер.

У павильона переговоров теснились многочисленные черные внедорожники, по форме напоминающие гробовозки, так что можно было решить, что одномоментно умерло очень много значимых людей.

Охрана мучилась на жаре в строгих костюмах. Часть стерегла дорогие машины, другие кордоном стояли в дверях.

— Пошли! — Нелепченко потянул к дверям. — Там Боярников будет!

— Куда в таком виде? — на мне по-прежнему красовался банный халат, под которым не было даже трусов, которые в данный момент проветривались на поручне бассейна.

— Ах-черт! — Нелепченко выудил из кармана сотовый. — Ира! Срочно сюда одежку полицая!

Одежду принесла целая толпа из четырех веселых девиц. Мы стояли недалеко, девки галдели, так что охрана просто обалдела, увидев столько голых «товаристых» тел.

Вот так прокалываются даже опытные телохранители, подумал я, скидывая халат и влазя в брюки и рубашку. Когда уже шли к переговорной, одна из русалок побежала за нами с криком:

— Господин Вершинин, вы трусы забыли!

Мясистая туша заступила дорогу:

— Прохода нет! Закрытое мероприятие!

На удостоверение Следственного комитета пробурчал:

— Ксиву засунь себе в жопу!

При этом беспрестанно жевал жвачку.

— Постоянное жевание жвачки вызывает неконтролируемое выделение слюны! — просветил я его.

Он прекратил процесс жевания, планируя плавно перевести его в процесс незатейливого рукоприкладства.

— У нас спецпропуск! — влез Нелепченко, размахивая бумагой.

Бумага оказалась серьезной, с тиснением и печатями, судя по серьезности, с которой ее восприняли охранники, подписывали ее не здесь. Или здесь, но человек, подписавший ее, был птицей высокого полета. Зениткой не добьешь.

— Проходите! Руки никому не жать! Не разговаривать! По залу не ходить! Ваши стулья у стены!

Мы вошли.

«Планетарий» оказался внутри полый и состоял из одного зала круглой формы. Центральное место занимал стол заседаний, предназначенный для посадки 50-ти человек, но за которым сидело двое. Один был Сергей Боярников, второй Колодин-которого часто показывали по федкалам и которого боялась вся Дума. Это был башковитый мужик с бандитским взглядом. Когда он кричал, депутаты ссали в штаны.

Мы сели у стенки. Кстати, там сидело гораздо больше людей, чем за столом заседаний.

— Самарская область находится в зоне опережающего развития! Вот некоторые цифры! — докладывал Боярников.

Колодин взял цифры и демонстративно уронил на пол.

— Что, падла, в президенты намылился? — спросил Колодин таким тоном, что, если бы таким у меня потребовали деньги, я бы отдал без слов. — Разве тебе не было указано, что президент у нас один?

Боярников, обладая лицом примерного подхалима, ругаться не стал. Не его это было поле.

— Я действую в сугубо правовом поле! — сказал он с вызовом.

— Не всасываешь! — удовлетворенно произнес Колодин. — У Вельяминова бизнес отжал, жену выебал, самого в печке сжег-это как? В правовом поле?

— Это недоказуемо! — взвизгнул Боярников.

— Да ты сам, сучонок, себе яму вырыл, когда следователя…Как его?

— Вершинин! — подсказали от стены.

— Следака с дела снял, чмо болотное, а не учел, что Коликова молчать не будет. Она уже дала показания, что действовала под давлением Президента Самарской области, то есть под твои непосредственным давлением. Какие тебе еще нужны доказательства, утырок!

— Одним Вельяминовым и его бабой меня не свалить!

— Кто сказал, что одним? — делано удивился Колодин. — Мы с детского сада все прогоны поднимем. Найдем Маню, которой ты вдул при ста свидетелях. Азы твоего бизнеса проверим. Помнится, у тебя телеканал был. Сказать, какие ты гранты на него получал? У нас и номера счетов есть!

— У меня тоже кое-что имеется! Тоже не пальцем деланный. Меня сам главный мушкетер заделал!

— На саблях давно никто не дерется! А вот малый ядерный заряд в центре твоей крепости рвануть может всегда. Скажем, что так и было! Тектонический разлом, мать его!

Они помолчали.

— Ну что порешали? — поинтересовался Колодин.

— Требую встречи с Вечным!

— Он никогда ни с кем не встречается! — отрезал Колодин.

В этот момент я почувствовал, что как бы не казалось, что разговор не завершен, а все это была присказка. Сразу скажу, я не экстрасенс какой, и события предсказывать не умею, просто владею кое-какой информацией.

— Интересно, почему Вечный ни с кем не встречается? — вкрадчиво спросил Боярников.

Если до этого Колодин явно подавлял собеседника, то теперь потерял былой напор.

— Еще он будет со всякими шерстяными встречаться! — пробормотал он.

— Вот-вот! — вроде бы согласился с ним Боярников, но лишь для того, чтобы больнее ударить. — Когда я отжимал бизнес у Вельяминова, царствие ему небесное, выявилось одно его интересное хобби. Он собирал вещи, с которыми соприкасались знаменитости.

— Мне это совершенно не интересно! — заявил Колодин, и его уши локаторами повернулись в сторону Боярникова.

— В том числе у него оказались полотенца и посуда, которыми пользовался Вечный. Причем в разные его приезды. Конкретно, он собирал образцы на протяжении более 20-ти лет. Все бы ничего. Ну собирает человек старые бокалы из-под шампанского. Чего в этом такого. Но все дело в том, что в один прекрасный (или ужасный, я уж не знаю) день он отправил анализы на ДНК.

Посмотрев на замершего Колодина, я наконец понял исконный смысл выражения «посерел лицом».

Боярников продолжал:

— По-крайней мере 3 раза за 20 лет ДНК не совпали. О чем это говорит? Я могу только предполагать. Возможно, наш Вечный не настолько вечный? Как вы думаете?

— Какая ерунда, право! — просипел Колодин. — У каждого лидера есть двойники.

— Конечно! — легко согласился Боярников. — Только не у каждого двойники действуют по пять-шесть лет, после чего их меняют.

Боярников был идиот, в этом не было никаких сомнений. Сделались понятны угрозы Алкоголиковой, направившей меня в командировку «на тот берег». Актуальна стала мысль, успею ли я слинять до того, когда федералы здесь что-нибудь на самом деле рванут.

— Какие ваши доказательства? — вскричал Колодин.

— Дело в том, что следователь, который вел следствие по делу Вельяминова, находится здесь! У него имеются все материалы, в том числе и по ДНК! На них просто никто не обратил внимания!

Пипец! Истошно завопило все внутри.

— Где-е? — взревел Колодин.

Я опрометью кинулся к выходу. Хотел кинуться. Нелепченко, мой бессменный гид и приятель, ловко подставил подножку. Я грохнулся и покатился по гладкому мраморному полу.

«Пиджаки» вскакивали со стульев, отлипали от стен, выхватывая стволы из скрытых кобур.

— Не стреляйте! — Нелепченко быстро полз на четвереньках, оставляя смачный след на полу и роняя из шортов одинаковые по размеру, точно отмеренные, куски гавна.

Меня вздернули за шкирняк. Тотчас тому, то вздернул, дали в челюсть, отправляя в глубокий нокаут. Через секунду вокруг кипела рукопашная, мраморный пол был уже в брызгах не только гавна.

Драка прекратилась так же, как и началась внезапно. Это еще не был апофеоз, просто никто не хотел стрелять первым.

Я оказался между двумя кучами разъяренных мужиков, ощетинившихся оружием вплоть до автоматов.

— Присоединяйтесь, господин Вершинин, присоединяйтесь! — тихо попросил Боярников.

— Ага! На тот свет вы всегда успеете! — возразил Колодин. — Идите к нам!

— Вы его в печке сожгете! — крикнул Боярников.

— Это ваши методы! Вы так Вельяминова сожгли! — выступил Колодин. — А мы ему государственную премию выпишем! И Нового Героя России! По всем каналам его портреты будут!

— Ага! С соболезнованиями!

Две толпы стали угрожающе сближаться. Если они одновременно выстрелят, через меня можно будет макароны процеживать.

— На колени! — раздался могучий низкий бас, и в зал заседаний вошли «тяжелые».

Их было двое, те же самые с Плотины. Рыцарь поднял оружие, дуло имело длинное вертикальное отверстие. Чтобы его послушали, рыцарь выстрелил. По всей длине выходного отверстия выдулся яркий луч. Отделившись от ствола, он свернулся в огненный серп и пронзил весь зал. Там, где он коснулся стены, возникла обугленная дырища, через которую стала видна выжженная полоса добрых сто метров. В пределах полосы оказался джип, половина его исчезла без следа. В остатках кабины сидел покойник с зажжённой сигаретой. Второй охранник, вышедший покурить и стоящий буквально в метре от ударной волны, застыл в шоке. Сигарета медленно тлела в его руке.

— Я же говорил, что слежу за тобой! — пробасил «тяжелый».