Патруль

Глава 5 Зуб

С этими словами я встал и пошел искать туалет.

Путь мой лежал прямо до выхода, затем налево и еще раз налево, в укромный закуток, где от посторонних взоров прятались заветные двери.

Они были украшены незамысловатыми пиктограммами: треугольничками с шариками. Выбрав тот, что с треугольником, направленным тупой стороной вверх, и шариком над ней — что, по всей видимости, должно было изображать мужскую фигуру, — я решительно дернул ручку и вошел.

Это не было похоже ни на один туалет, который я видел раньше. Вместо ожидаемой тесной кабинки с обшарпанными стенами и лужами на полу передо мной открылось просторное помещение, больше напоминавшее космический корабль. Приглушённый синий свет исходил от плинтусов, подсвечивая идеально чистый тёмный кафель на стенах. Воздух был свежим, с лёгким ароматом цитруса и сандала, без намёка на привычные «отдушки».

Вдоль одной стены стояли открытые кабинки с белоснежными унитазами-моноблоками внутри, без видимых бачков и даже без привычных крышек — сплошная глянцевая поверхность. Над каждым висела небольшая панель, напоминающая квадратный окуляр камеры, и пиктограмма, навскидку обозначающая поднесение руки для смыва.

Напротив расположились такие же футуристичные писсуары, больше похожие на вертикальные белые колонны, а между ними — ряды раковин. Они были из цельного куска чёрного камня, над которыми висели смесители в виде хромированных колонн. Я поднёс руки — и из носика полилась вода ровной, тёплой струёй. Рядом в нише стояли диспенсеры с жидким мылом и салфетками, свёрнутыми в рулон.

Никаких выключателей, никаких вентилей. Всё реагировало на движение. Даже сушилка для рук была встроена в столешницу — стоило убрать руки, как из щелей снизу мощно, но почти бесшумно вырвался поток воздуха.

Я посмотрел на своё отражение в огромном, от потолка до пола, зеркале без единой щербинки. В его глубине стоял тот самый худой парень в спортивном костюме «СССР» с лицом, застывшим в немом изумлении. В моей памяти всплыли вонючие, расписанные похабными надписями «сортиры» 90-х, минималистичные и обшарпанные туалеты в казармах, где из крана капала ржавая вода. А здесь… здесь была какая-то стерильная, бездушная роскошь. Чисто, удобно, технологично, но от этого становилось как-то не по себе. Словно я попал не в уборную, а в лабораторию будущего, где даже самые интимные процессы должны быть доведены до автоматического совершенства.

«Не туалет, а выставка достижений народного хозяйства», — с горьковатой иронией подумал я, вспоминая старые советские лозунги, проигравшие джинсам и жвачке.

Ладно, майор, соберись! У тебя есть боевая задача… А где еще искать ответы, как не во всемирной паутине и у некой Алисы? Тишину нарушил звук смываемой из закрытой кабинки воды. Через несколько секунд оттуда вышел полноватый мужичок и направился прямиком к раковине. Он неторопливо открыл кран, сполоснул руки, затем еще раз, провел влажными ладонями по лицу и пригладил на голове крепкие волосы.

— Уважаемый, — обратился я к нему. — Я еще не разобрался с устройством… Не могли бы вы мне показать, где у меня тут интернет?

С этими словами я достал сотовый, посмотрел на него, чтобы иконки высветились на экране, и показал ему.

— Ну, молодежь, ты даешь, — ответил мне мужичок. — Я думал, вы быстрее всех с этим разбираетесь.

— Тоже со скрипом, — улыбнулся я в ответ.

— Вон браузер, — ткнул он на какой-то разноцветный шарик на моём экране.

— Браузер? — уточнил я и, продублировав его жест, нажал на ту картинку, которую он мне показал.

Высветился новый экран.

— А дальше что? — спросил я.

— Сверху строка ввода, нажимаешь туда, высвечивается клавиатура и на клавиатуре уже вводишь свой запрос. Ну или голосом, видишь, иконка микрофончика справа вверху.

— Прямо голосом можно сказать? — с удивлением переспросил я.

— Голосом тоже можно, — кивнул он. — Сам никак не могу привыкнуть. Ну, удачи.

Улыбнувшись, он вытянул широкий бумажный лист, который подавался из какого-то электронного устройства, прикрепленного к стене, вытер руки и вышел из туалета. Я же ткнул на строку ввода.

«Квартиры в Златоводске. Часы, сутки». И, как показал мне Леша Иванов, ткнул на ввод.

Система начала выдавать варианты. Первый же оказался неплох: квартира, двадцать восемь квадратных метров, одна кровать, цена — от двух с половиной тысяч рублей за сутки. Дорого это или дешево, я толком не знал, но, видимо, цена выдавалась, как говорится, по рынку.

Я нажал кнопку «Позвонить». Некоторое время в трубке шли гудки, и вот на другой стороне раздался голос, на слух — женщины средних лет:

— Да, слушаю.

— Здравствуйте, — произнес я. — Могу я снять квартиру на часы — сутки?

— Так на часы или на сутки? — уточнила женщина.

— На двенадцать часов.

— Это будет как за сутки.

— Хорошо. Сколько?

— Три тысячи пятьсот.

— Ух ты ж, — произнес я. — В объявлении написано «от двух тысяч пятисот».

— Остались только за три пятьсот.

— Ладушки, — сказал я. — Давайте за три пятьсот. Оплата картой.

Наступила короткая пауза.

— Простите, у меня нет терминала. Но вы можете перевести мне по сотовому телефону.

— По какому сотовому телефону? — удивился я.

— Ну, по вот этому номеру, куда вы сейчас звоните.

— Как перевести по номеру телефона? — спросил я. — Вам на счет их, что ли, сбросить?

— Вы знаете… У нас, наверное, закончились квартиры.

И в трубке раздались короткие гудки.

«Пам-пам-пам, — подумал я. — Фраза „оплата картой“ походу работает не везде».

«Так, ладно, надо вернуться, а то Даша заскучает».

Я пошел из туалета обратно в зал. Пройдя мимо нескольких столиков, я повернул в сторону барной стойки, за которой меня должна была ожидать девушка.

Однако она была не одна.

На моем месте, облокотившись на барную стойку и повернувшись вполоборота, сидел молодой парень. Лет двадцати пяти. Он сидел так, будто это не глянцевое дерево, а капот его дорогого авто. А поза излучала баланс между расслабленной небрежностью и готовностью в любой момент сорваться куда-то, где более интересно. Одет, сразу видно, дорого и по-летнему: рубашка из тонкого льна, раскинута нараспашку. Под ней — белая футболка. Светлые шорты. И обувь на тонкой подошве с низким носком. Но меня одежда интересовала меньше всего. Я бегло оценивал телосложение.

Ширина плеч была не природной, а сделанной в зале. Хорошая тренажерка, персональный тренер, возможно, даже какие-то «витамины». Мускулатура рельефная, «сухая» — для красоты, а не для функционала. Такие плечи не таскали раненого товарища с поля боя и не держали сутками оружие. Декоративные. Мышцы на руках прорисованы четко, как в анатомическом атласе. Загар ровный, а значит, солярный. Навскидку ни единого шрама. Держу пари, под белой футболкой, опять же, для показухи, проработанный пресс. Лох с баблом, причём не своим. Из побрекушек — механические часы на левой руке с белыми камнями.

Улыбаясь и предчувствуя быструю порку зашедшего на не свою территорию юного самца, я шёл к ним. Думаю, стащу за шиворот со стула, дам подсрачника и скажу классическое «канай отсюда, рога поотшибаю, редиска», да и дело с концом. Но чем ближе я подходил, тем больше он казался мне знакомым.

Мозг перебирал в памяти картотеки лиц, и не успел я подойти, сходство на 98 % было найдено. Перед Дашей сидел юный и похорошевший, подкачавшийся командир взвода старший лейтенант Зубчихин.

— Ты чё, с-сука, меня духам сдал! Нравится бабло на крови получать⁈ — выпалил я, хватая хера за загривок. Захват получился такой, что старлей потерялся, ибо ладошка знатно прилетела по затылку.

— Слава! — воскликнула Дарья.

— Тихо! — рявкнул я ей в лицо, и задал уроду еще вопрос, — Ты еще и к девушке моей подкатываешь⁈

— Даш, этот штрих что с тобой? Слыш, челик, да я тебя знать не знаю! — произнёс он, пытаясь освободиться от захвата, но тщетно.

— Слава! Живо отпусти, мы просто знакомые! — лепетала Даша.

Адреналин отступил, будто и не было, а ум вспомнил про камеру у бара.

— Парни, прекратите, я сейчас полицию вызову! — требовала администратор.

— Слав! Всё, я ухожу! Не пиши мне! — пропищала Даша и направилась в сторону выхода.

«Так, прошло тридцать лет, вряд ли это один и тот же человек», — сообразил я.

— Ты командир взвода старший лейтенант Зубчихин? — спросил я.

— Ты чё? Я даже не служил. Отец мой взводом командовал, а потом ротой, — проговорил он и, провожая Дашу взглядом, заметил: — Ну всё, теперь она тебе точно не даст.

— Что? — не понял я, отпуская хрена.

— Зря, говорю, она с тобой чилит. Ты ей не ровня. И теперь она тебя даже на пушечный выстрел не подпустит.

— А ты значит ровня? — спросил я.

— А у меня отец депутат областной думы без пяти минут мэром станет, и я в ЗГУ на юрфаке, а ты мусор простой! Да еще и желтезну про моего отца слушаешь!

— Хочешь подраться? — спросил я напрямую.

— Я бы с радостью дал бы тебе по шапке, но у меня мероприятие в Питере, где я должен быть как и сейчас идеальным. А вот через пару месяцев приеду и начищу тебе твоё ментовское рыло. Пока можешь потренироваться, куда-нибудь сходить.

— Я тебя и без тренировок укатаю.

— Сомневаюсь, я первый разряд так-то по ММА и пурпурный по BJJ. Так что через пару месяцев будешь мою жопу нюхать на полу. Обсос!

— Иди на х*й, — выпалил я.

Ответом мне был средний палец уходящего из заведения мажора.

И тут же ко мне подошла девушка-администратор.

— К сожалению, мы вынуждены отказать вам в обслуживании, вот счёт, как будете оплачивать?

— Кровью и нервами, — пробубнил я себе под нос.

— Что? — не расслышала она.

— Картой, — продублировал я.

Расплатившись, я вышел на улицу. Дарьи на горизонте не было. Мажора тоже.

«Что это было? — задал я себе вопрос. — Почему я так вспылил?»

Это-то понятно, что тварь эта продавала нас духам, и теперь понятно, что это не он, а, походу, его отец. Но откуда такая экспрессия от всегда уравновешенного меня? Другой уровень гормонов? Сколько мне сейчас? 25? Или пиво в крови?

И понятно, почему Дашка убежала, — в этом обществе такие пассажи не считаются нормой, даже за слова нельзя людей бить. Как они все выжили, и доросли до такой беззубости? И зачем в этом благостном мире мы — менты? Возможно, тут не всё так гладко, что есть места, где нет камер на стенах, и есть люди, которые всё еще следят за словами и предпочитают драку ругани. Но это всё просыпается, как только заходит солнце. Просыпается и вылазит. Ну что ж, завтра на сутках и увидим…

Пиво выпитое с Лаечко уже начинало выветриваться и взглянув на телефон я понял что время еще детское. Только-только начало темнеть и фонари, стилизованные под старинные газовые рожки, уже зажглись, отбрасывая на брусчатку пешеходных дорожек золотистые круги. Я шел вдоль улицы Нахимова или это был проспект, вдыхая еще тёплый воздух который пах речной прохладой и почему то лесом. В моей голове всплывали воспоминания Славы Кузнецова, они скромно прорисовывали мне карту Кировского района и некоторые скомканные подробности его жизни. И я ощущал как моя прошлая жизнь немного блекнет, я не скучаю по прошлым друзьям семье, если такие были, сейчас я их не помнил, всё казалось словно бы в вакууме, словно кроме того дня со встречей журналиста-разведчика и не существовало больше ничего. Оставалось надеяться, что нужные знания принадлежащие боевому офицеру в нужный момент всплывут в памяти. От Славы Кузнецова мне особо ничего и не было нужно, карты города, умение пользоваться приложениями, знаниями людей с которыми он общался.

Идя по Нахимова я ловил себя на мысли что Златоводск — это как Питер в миниатюре, но без его грандиозной и давящей меланхолии. Тот же размах, но камерный. Тот же стиль — высокие «сталинки» с лепниной и арками, гранитные подоконники первых этажей, но масштаб иной, человеческий.

По тротуарам, неспешно текли ручейки прохожих. Парочки, взявшись за руки, шли к набережной канала, что была левее за леском. Слышался смех, отголоски музыки из приоткрытых дверей баров. Из окон одного из них лился джаз, из другого — тихая электронная пульсация. Мимо меня проплывали витрины магазинов, кофеен, шашлычек.

Еще пара метров и я выйду к Кировскому РОВД, крупное 4х этажное здание с флагом на крыше. Возе РОВД стоят машины, какие-то с СГУ, какие-то нет, на некоторых номера хаотичные наборы букв и цифр, а на некоторых виднеются буквы ВМА. Память Славы Кузнецова говорила мне что такие номера гаишники просто так не тормозят и штрафы с камер не приходят.

Еще один парадокс этого времени, вот летит по трасе человек, он синий как костюм снегурочки, и вместо того чтобы поставить пост ГАИ и остановить его, они навтыкали камер и фотают, чтобы потом прислать ему счёт. Да он же — убийца за рулём. Его надо срочно найти и перепрятать. Но нет, теперь мы фотаем, так денег больше.

И тут ко мне подошёл парень в серой рубашке, высокий с меня ростом, аккуратно подстриженный, не то что нынешнее племя. Явно какой-то мент. Тем более вот РОВД рядом.

— Доброго вечера. — произнёс он. — Младший лейтенант Потехин. Не могли бы вы нам помочь?

— А что нужно? — спросил я.

— Надо поучаствовать в процедуре досмотра, в качестве понятного.

— Друг, я бы с радость. Но вас потом ОСБ заклюёт. — произнёс я показывая удостоверение.

— Жалко. Хорошего вечера. — покачал он головой и направился искать других желающих. Понятой должен быть одного пола с досматриваемым. И не должен быть сотрудником. Хоть это не изменилось.

Таким ходом я дошёл до места которое встречает всех приезжих в город, Лагерный сад, я мог бы побиться об заклад что в моей реальности город носил совсем другое название, однако вспомнить его тоже не мог. Двигаясь по подсвечиваемой низкими фонарями аллее, проложенной между огромных сосен, мимо лавочек с сидящими на них парочками, я шёл к крутому берегу Томи закованному в бетонный серпантин. И выйдя у гранитных стелл с выбитыми на них именами ушедшими на фронт, я повернул налево к пирамидальному возвышению с монументом Родине-матери на самом верху. У звезды с вечно горящим огнём, она вручает русскому солдату винтовку, посылая его на защиту Родины. Идя мимо монумента я поймал себя на мысли, что не могу даже сосчитать количество плит с фамилиями навернувшихся с той войны, не то что увековеченных в тексте, в несколько десятков рядов людей на них.

А прямо за памятником снова лавочки и тот самый обрыв с идущим в низ серпантином, где у самой воды расположилась сцена и словно в амфитеатре места для сидений, сейчас пустующие.

Тут было не то чтобы холодно, но очень ветрено, с горы открывался вид на трассу на Новосибирск и на пригородные деревни в низине, на левом берегу Томи. Я гулял больше часа находясь тут в молчаливом созерцании без всяческих мыслей, и всё это время слышал как с кармане куртки пиликает, еще и еще и, ещё, и еще… Я попробовал абстрагироваться от этого, не бомба да ли ладно, но в какой-то момент решился с этим что-то блин сделать и достал телефон.

Мессенджер зелёного цвета разрывался от сообщений Дарьи:

Ты что вообще устроил сегодня???

Дарья:

Это просто капец. На человека набросился на ровном месте!

Дарья:

Я не могу так. Я не могу быть с человеком, который так себя ведет.

Дарья:

Мы должны расстаться.

Дарья:

Это всё. Точка.

Дарья:

Не звони мне. Не пиши.

Дарья:

Удали мой номер.

Дарья:

И удались из друзей везде. Я тебя ненавижу.

Дарья:

Ты настоящий урод! Штрих конченный!

Дарья:

Мне так плохо…

Дарья:

Капец как плохо.

Дарья:

Я не могу без тебя…

Дарья:

Я люблю тебя…

Дарья:

Я сейчас в клубе «Голубика». Одна. И я такая пьяная.

Дарья:

Забери меня, Слав… прошу…

Голубика? Что за клуб такой?.. Какой идиот додумался его так назвать? И нужно ли встречаться с мозговыносяшкой максимального разряда?

Я смотрел на телефон, а сообщения продолжали поступать. Среди них было и такое:

Я же вижу что ты читаешь! Конченный, а я дура! Ненавижу тебя! И хочу! И люблю!

И я открыл клавиатуру, чтобы написать один единственный ответ…