Первый среди королей – Варяг II

Глава 3

ВОЛХВ

Велемир поднимался на священный холм, когда первые лучи солнца коснулись киевских куполов. Старые ноги с трудом несли его по крутой тропе, но он не позволял себе останавливаться. Ритуал должен был начаться на рассвете — так делали его предки, так делал его отец, так делал и он сам всю свою долгую жизнь.

На вершине холма, скрытый от посторонних глаз густым лесом, стоял древний каменный круг — девять валунов, установленных задолго до прихода в эти земли славян. Никто не помнил, кто и зачем поставил эти камни, но волхвы из поколения в поколение хранили знание об их силе. Здесь, на границе между мирами, легче всего было слышать голоса духов, видеть нити судьбы, сплетающиеся в узор будущего.

Велемир достиг вершины, тяжело дыша. Годы брали своё — когда-то он взбегал на этот холм легко, как молодой олень. Теперь каждый шаг давался с трудом. Но мудрость, накопленная за жизнь, компенсировала слабость тела. Он чувствовал мир глубже, видел связи между событиями яснее, понимал знаки и предзнаменования, недоступные молодым.

Войдя в каменный круг, волхв извлёк из котомки принадлежности для ритуала — травы, собранные под полной луной, кусочки янтаря, хранящие тепло древнего солнца, чашу из липового дерева для подношения богам. Аккуратно разложив всё на плоском центральном камне, служившем алтарём, он начал готовиться к обряду.

Велемир пришёл сюда не просто для обычного поклонения. Тревожные знамения последних дней требовали особого ритуала — древнего обряда видения, который открывал взору прошлое и будущее. Этот обряд был опасен — не каждый разум мог выдержать поток образов и знаний, обрушивающийся на сознание. Но Велемир чувствовал, что выбора нет. Странник с синими глазами вернулся, принеся с собой перемены и угрозу. Нужно было узнать больше, чтобы защитить народ и землю от надвигающейся тьмы.

Он начал с воскурения трав. Дым поднимался к утреннему небу, заполняя каменный круг сладковатым ароматом. Затем Велемир трижды обошёл алтарь, нараспев произнося слова призыва — древние слова, значение которых уже забылось, но сила оставалась прежней. Когда последний звук затих, он опустился на колени перед алтарём и достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек.

Внутри были кости — не человеческие или звериные, а странные, словно вырезанные из камня, с символами, нанесёнными неизвестной рукой. Их подарил ему отец, а тому — его отец, и так далее, уходя в глубину времён к первым волхвам, пришедшим в эти земли.

Велемир высыпал кости на алтарь и замер, вглядываясь в узор, который они образовали. Долго он сидел неподвижно, позволяя разуму погрузиться в транс, открываясь потоку видений. Постепенно мир вокруг начал меняться. Каменный круг остался на месте, но окружающий лес исчез, сменившись бескрайней равниной под чужими звёздами. Велемир знал, что его физическое тело всё ещё сидит на коленях перед алтарём, но его дух путешествовал сквозь время и пространство, ведомый древней магией костей.

Он увидел город — не нынешний Киев, а другое поселение, невероятно древнее, с высокими белыми стенами и башнями, которые, казалось, касались облаков. Вокруг города раскинулись сады и поля, орошаемые системой каналов. Люди, жившие там, не были похожи ни на славян, ни на варягов, ни на один из известных Велемиру народов. Высокие, стройные, с золотистой кожей и глазами, в которых светилась мудрость веков.

Перед ним предстал храм в центре города — величественное сооружение из белого камня с куполом из какого-то сияющего металла. Внутри храма Велемир увидел двух мужчин, стоящих у алтаря, похожего на тот, перед которым он сам совершал ритуал. Они были одеты в длинные одежды с символами, напоминающими те, что были нанесены на его костях.

Один из мужчин повернулся, и Велемир с удивлением узнал в нём Виктора — но не такого, каким он знал его сейчас. Моложе, с другой причёской, в странных одеждах, но с теми же пронзительными синими глазами. Рядом с ним стоял другой человек — тёмноволосый, с горящим взглядом, в котором читалась жажда знаний, граничащая с одержимостью.

Они совершали какой-то ритуал, используя предмет, лежащий между ними на алтаре — металлический диск с символами, расположенными по спирали от центра к краям. Велемир почувствовал исходящую от диска силу даже через пелену времени, разделявшую их. Это был артефакт невероятной мощи, созданный для контроля над самой тканью реальности.

Ритуал шёл к завершению, когда что-то пошло не так. Диск начал светиться всё ярче, пока свет не стал нестерпимым для глаз. Велемир увидел выражение ужаса на лице тёмноволосого мужчины и странное спокойствие на лице Виктора. Затем последовала вспышка, от которой содрогнулся храм, и видение сменилось.

Теперь Велемир видел руины того же города. Стены обрушились, башни лежали в руинах, каналы пересохли. Тела людей устилали улицы, их прекрасная цивилизация была уничтожена в один миг. Среди руин стояли двое — Виктор и его тёмноволосый спутник. Но теперь они изменились. Оба словно застыли в возрасте, окружённые аурой силы, неподвластной времени. Они больше не были просто людьми — ритуал превратил их в нечто большее, нечто древнее и могущественное.

Они спорили, указывая на разрушенный город. Велемир не слышал слов, но по их жестам и выражениям лиц понимал суть конфликта. Тёмноволосый обвинял Виктора в предательстве, в том, что тот знал о катастрофических последствиях ритуала. Виктор отрицал, утверждая, что произошедшее было трагической случайностью. Спор перерос в битву — не физическую, а на уровне энергий и воли. Воздух между ними искрился от напряжения, земля дрожала под ногами. И когда битва достигла пика, произошёл второй взрыв силы, разбросавший противников в разные стороны.

Видение снова изменилось. Велемир увидел вереницу эпох, проходящих перед его взором как листья, уносимые осенним ветром. Рождение и падение империй, возвышение и крах династий, войны и мирные договоры — всё сменялось с головокружительной быстротой. И через все эти события проходили две фигуры — Виктор и его тёмный противник, принимая разные обличья, нося разные имена, но всегда узнаваемые по глазам и ауре силы, окружавшей их.

Они сталкивались снова и снова, в разных странах, в разные эпохи. Виктор стремился создавать, объединять, строить цивилизации. Его противник разрушал, сеял раздор, подталкивал народы к войнам и распрям. Вечное противостояние, вечная борьба, начавшаяся в разрушенном древнем городе и продолжающаяся через тысячелетия.

Последнее видение было самым ярким и тревожным. Велемир увидел Киев — но не нынешний, а будущий, обнесённый каменными стенами, с золотыми куполами храмов, возвышавшихся над городом. Над рекой нависала странная конструкция — длинный мост, соединявший берега Днепра. По нему двигались люди и повозки, запряжённые лошадьми.

В центре этого будущего Киева стоял величественный храм, посвящённый новому Богу — тому, о котором уже начинали говорить в землях славян, но чья вера ещё не пустила здесь корни. Внутри храма Велемир увидел двоих — Виктора, одетого как монах, и его противника в обличье знатного вельможи. Между ними лежал предмет, похожий на тот самый диск, но расколотый на две части. Половина диска светилась мягким золотистым светом, другая испускала тревожное красное сияние.

Они снова сражались, но не оружием, а силой воли и древней магии. От их противостояния содрогались стены храма, трескались каменные плиты пола. И когда битва достигла апогея, видение внезапно оборвалось, оставив Велемира в темноте, наполненной отголосками криков и звоном металла.

Волхв с трудом вернулся в своё тело. Он обнаружил, что лежит на земле рядом с алтарём, его одежда пропиталась холодной росой, а солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Ритуал занял больше времени, чем он предполагал.

С трудом поднявшись на ноги, Велемир собрал принадлежности для ритуала, бережно завернув кости в кусок чистой ткани. Мысли его были в смятении. Видения открыли ему больше, чем он ожидал — истинную природу Виктора и его противника, их древнюю вражду, их влияние на ход истории.

Теперь он понимал, почему Виктор вернулся именно сейчас. Рождение новой державы на берегах Днепра было очередным полем битвы в их вечном противостоянии. Если потомки Рюрика объединят славянские племена, создадут сильное государство, это будет победой Виктора. Если же их попытка провалится, если земли останутся раздробленными, погружёнными в междоусобицы, — победит его тёмный противник.

Спускаясь с холма, Велемир размышлял о своём месте в этой древней игре. Он был волхвом, хранителем традиций своего народа. Его долг — защищать земли славян от любых угроз, будь то внешние враги или внутренние раздоры. Но какую сторону принять в противостоянии двух бессмертных существ, чьи мотивы и цели выходили далеко за пределы понимания обычного человека?

Ответ пришёл к нему, когда он уже приближался к городским стенам. Виктор стремился к объединению, к созданию сильного государства на этих землях. Его противник сеял раздор и хаос. Для блага славянских племён, для будущего этой земли лучше поддержать строителя, а не разрушителя. Но при этом нужно оставаться бдительным — даже те, кто несёт благо, могут действовать методами, противоречащими воле богов и традициям предков.

У городских ворот было оживлённо. Купцы привозили товары на рынок, крестьяне из окрестных деревень несли продукты, дружинники патрулировали стены, поддерживая порядок, установленный новыми правителями. На первый взгляд всё было как обычно, но Велемир чувствовал напряжение в воздухе. Новая власть ещё не укрепилась, многие киевляне втайне тосковали по Аскольду, чьё правление, при всех его недостатках, было привычным и понятным.

Проходя через рынок, Велемир заметил группу людей, собравшихся вокруг странствующего сказителя. Тот рассказывал древние предания, перемежая их историями о великих княжеских родах и их подвигах. Волхв замедлил шаг, прислушиваясь.

— … И так повелось с древних времён, — вещал сказитель звучным голосом, — что власть переходит по наследству от отца к сыну. Так было у полян, так было у древлян, так было у многих племён нашей земли.

Велемир нахмурился. В рассказе сказителя была неточность. У славянских племён власть часто переходила не по наследству, а выбиралась вечем, советом старейшин. Наследственная власть была традицией варягов, пришельцев с севера, но не коренных обитателей этих земель.

— Поэтому, — продолжал сказитель, — правление Игоря, сына Рюрика, законно и справедливо. Ибо кровь его отца даёт ему право на киевский престол.

Толпа слушала внимательно, некоторые кивали, соглашаясь. Другие хмурились, явно несогласные с такой трактовкой. Велемир подошёл ближе, рассматривая сказителя. Высокий мужчина средних лет, с чёрными как смоль волосами, заплетёнными в косу, с внимательными тёмными глазами, которые, казалось, видели каждого слушателя насквозь. Одет просто, но добротно, как человек, привыкший к дальним странствиям.

— А что скажет почтенный волхв? — неожиданно обратился к нему сказитель, заметив внимание Велемира. — Согласен ли ты, что власть должна принадлежать тому, в чьих жилах течёт кровь великих предков?

Велемир почувствовал на себе взгляды всех собравшихся. Положение волхва было особым — их уважали и простые люди, и знать. К их словам прислушивались, их мнение могло повлиять на настроения в городе.

— Власть, — медленно начал Велемир, — это не только право, но и обязанность. Не только привилегия, но и тяжкий труд. Кровь предков важна, но ещё важнее дела правителя, его справедливость, его забота о народе. Князь Игорь молод, ему ещё предстоит доказать, достоин ли он престола своего отца.

По толпе пробежал шёпот. Ответ волхва был достаточно дипломатичным, чтобы не вызвать гнев новых властей, но и не льстивым настолько, чтобы потерять уважение народа.

Сказитель улыбнулся — странной, почти хищной улыбкой.

— Мудро сказано, волхв, — произнёс он. — Но разве не сами боги устанавливают порядок в мире? Разве не они решают, кому править, а кому подчиняться?

Велемир почувствовал тревогу. В словах сказителя звучал вызов, скрытый за внешне почтительным тоном. И было что-то в его глазах… что-то странно знакомое.

— Боги дают знамения, но выбор делают люди, — ответил волхв. — Такова воля Перуна и Велеса, Мокоши и Даждьбога. Они указывают путь, но идти по нему должны мы сами.

Сказитель снова улыбнулся и слегка поклонился, признавая ответ. Но когда он выпрямился, его глаза на мгновение словно вспыхнули изнутри странным, не человеческим огнём. Велемир вздрогнул, узнавая. Это был он — тёмный противник Виктора, тот, кого он видел в своих видениях. Он пришёл в Киев, как и предсказывала Ярослава.

— Будем надеяться, что народ сделает правильный выбор, — сказал сказитель, но теперь Велемир слышал в его словах скрытую угрозу. — И что знамения богов будут истолкованы верно… теми, кто берёт на себя такую ответственность.

С этими словами он вернулся к своим историям, а Велемир поспешил прочь, чувствуя, как холодный пот выступает на спине. Нужно было найти Виктора, предупредить его. Враг уже здесь, уже начал свою работу, сея сомнения в законности новой власти, подталкивая людей к раздумьям о правильности произошедшей смены правителя.

Велемир торопливо шёл к княжескому терему, где, как он знал, временно поселили Виктора. Но у самых ворот его остановила стража.

— Куда направляешься, старик? — грубо спросил молодой дружинник, преграждая путь копьём.

— Мне нужно видеть ку… Альрика, — ответил Велемир, вовремя вспомнив имя, под которым Виктор был известен в Киеве.

— У него сейчас совещание с князем и регентом, — ответил стражник. — Никого не велено пускать.

— Это важно, — настаивал Велемир. — Вопрос жизни и смерти для всего города.

Стражник колебался, но тут из ворот показался Свенельд. Увидев волхва, он нахмурился.

— Что тебе нужно, старик? — спросил воевода.

— Я должен говорить с Альриком, — ответил Велемир. — В городе появился… человек, представляющий опасность для всех.

Свенельд прищурился, оценивая серьёзность заявления.

— Что за человек? — спросил он.

— Сказитель, появившийся на рынке, — объяснил Велемир. — Он… Это сложно объяснить, но он не тот, за кого себя выдаёт. Альрик поймёт, о чём я говорю.

Свенельд помедлил, затем кивнул стражнику, пропуская волхва.

— Сам отведу тебя к нему, — сказал воевода. — Но если твои слова окажутся пустым бредом старика, пеняй на себя.

Они прошли через внутренний двор терема к главной палате, где проходили советы. Стражники у дверей расступились перед Свенельдом, пропуская его и Велемира внутрь.

В палате собрались главные лица нового правления. Олег сидел во главе стола, по правую руку от него — Игорь, по левую — Виктор. Рядом разместились воеводы и советники. Они обсуждали дань, которую следовало собрать с окрестных племён, когда Свенельд и Велемир вошли в палату.

— Прости за прерывание, князь, — сказал Свенельд, обращаясь к Олегу. — Этот волхв говорит, что в городе появился опасный человек. Настаивает на разговоре с Альриком.

Все взгляды обратились к Велемиру. Олег нахмурился, недовольный вторжением, но Виктор поднялся со своего места.

— Выслушаем волхва, — сказал он спокойно. — Велемир — уважаемый человек в городе, и если он считает дело важным, значит, так оно и есть.

Олег кивнул, давая разрешение.

— Говори, старик, — сказал он. — Но помни — наше время дорого.

Велемир переводил дыхание после быстрой ходьбы, его старое сердце колотилось, требуя отдыха. Но он заставил себя говорить ясно и чётко.

— На рынке появился сказитель, — начал он. — Высокий, черноволосый, с горящими глазами. Он рассказывает древние легенды, но вплетает в них свои мысли о власти, о наследовании, о правах на престол. Многие слушают его, верят его словам.

— Что в этом необычного? — спросил один из воевод. — Сказители часто приходят в города, особенно после важных событий. Жаждут создать новые песни о подвигах и битвах.

— Этот не обычный сказитель, — возразил Велемир, глядя прямо на Виктора. — Его глаза… горят огнём, который не согревает, а сжигает. Он тот, о ком ты говорил, Альрик. Твой древний противник.

В палате повисла тишина. Виктор медленно поднялся, его лицо стало серьёзным, почти суровым.

— Ты уверен? — спросил он тихо.

— Да, — твёрдо ответил Велемир. — Сегодня утром я проводил ритуал видения. Видел вас обоих — тебя и его, через многие эпохи, через многие земли. Ваше противостояние, начавшееся в древнем городе с белыми стенами. Разрушение, диск, разделённый на две части…

Лицо Виктора изменилось, словно перед ним предстало видение из далёкого прошлого.

— Что всё это значит, Альрик? — требовательно спросил Олег. — О чём говорит старик?

Виктор словно очнулся от транса и посмотрел на регента.

— Это значит, что нам грозит опасность, — сказал он. — Не обычная угроза войны или мятежа, а нечто более древнее и страшное. В город пришёл человек, который хочет уничтожить всё, что мы создаём. Не ради власти или богатства, а ради самого разрушения.

— Один человек? — скептически спросил Свенельд. — Какую угрозу может представлять один сказитель?

— Не недооценивай силу слов, — ответил Виктор. — Особенно когда они падают на благодатную почву. Киев только что пережил смену власти. Многие недовольны, многие сомневаются. Умелый оратор может превратить эти сомнения в открытый мятеж.

Олег задумался, постукивая пальцами по столу.

— Что ты предлагаешь? — спросил он наконец. — Арестовать этого сказителя?

— Нет, — покачал головой Виктор. — Это лишь придаст ему ореол мученика. Нужно действовать иначе. Я должен встретиться с ним, поговорить. Возможно, удастся убедить его покинуть город.

— А если не удастся? — спросил Игорь, вступая в разговор впервые с начала обсуждения.

Виктор посмотрел на молодого князя долгим взглядом.

— Тогда нам предстоит битва, — сказал он. — Не обычный поединок с мечами и копьями, а сражение воли и духа. И для победы в ней нам понадобится помощь.

Он повернулся к Велемиру.

— Ты видел диск, разделённый на две части, — сказал он. — Одна светилась золотым светом, другая — красным. Ты понимаешь, что это?

— Артефакт силы, — ответил волхв. — Тот самый, что был в древнем храме, когда вы проводили ритуал. Он раскололся во время катастрофы.

— Да, — кивнул Виктор. — И каждый из нас обладает одной половиной. Моя даёт мне силу созидания, его — силу разрушения. Если мы соединим их снова…

Он не закончил фразу, но Велемир понял невысказанное. Соединение двух половин диска могло привести к катастрофе, подобной той, что разрушила древний город. Или же — к возрождению той силы, что создала артефакт изначально. Но какой ценой?

— Нам нужно найти его, — решительно сказал Олег, поднимаясь. — Свенельд, бери людей, прочешите рынок и окрестности. Найдите этого сказителя и приведите ко мне. Но без шума, без насилия. Лучше скажите, что князь хочет услышать его истории.

Свенельд кивнул и быстро вышел, чтобы выполнить приказ. Велемир почувствовал облегчение от того, что его предупреждение приняли всерьёз, но и тревогу, зная, что простыми мерами эту угрозу не устранить.

— Я пойду с тобой, Виктор, — сказал он, обращаясь к бессмертному его настоящим именем. — Две пары глаз лучше, чем одна. И я знаю, как он выглядит.

Виктор кивнул, принимая предложение.

— Будь осторожен, — предупредил он. — Он опасен даже для тех, кто знает его истинную природу. Особенно для них.

Когда они вышли из палаты, направляясь к рынку, Велемир почувствовал на себе взгляд Игоря. Молодой князь смотрел на них с выражением, в котором смешались недоумение, тревога и что-то ещё — возможно, первые признаки понимания того, в какой игре он оказался замешан.

Город ждал, затаив дыхание, не подозревая, что в его стенах началась древняя битва, которая может решить судьбу не только Киева, но и всех славянских земель на века вперёд.

Рынок кипел жизнью, когда Велемир и Виктор достигли его. Торговцы громко расхваливали товары, покупатели торговались, снуя между рядами, дети бегали между взрослыми, то и дело попадая под ноги. Обычный день в Киеве, словно и не было совсем недавно кровавого захвата власти, словно не сменился правитель города.

— Где ты видел его? — спросил Виктор, оглядывая площадь.

— Там, у колодца, — указал Велемир. — Собрал вокруг себя людей, рассказывал истории о великих княжеских родах.

Они направились к указанному месту, но сказителя там уже не было. Осталась лишь небольшая группа людей, обсуждавших услышанное.

— Куда ушёл человек, который рассказывал здесь истории? — спросил Велемир у молодой женщины с корзиной яблок.

— Какой-то богатый купец пригласил его в свой дом, — ответила та. — Сказал, что хочет устроить пир и развлечь гостей древними преданиями. Они ушли вон в ту сторону, — она махнула рукой в направлении богатых усадеб, расположенных у подножия княжеского холма.

Виктор и Велемир переглянулись. Тот, кого они искали, уже начал проникать в дома знати, где его слова могли посеять семена раздора в самой плодородной почве.

— Знаешь, кто из купцов мог пригласить сказителя? — спросил Виктор.

Велемир задумался. Он хорошо знал город и его жителей, но богатых домов в этой части Киева было немало.

— Может быть Всеслав, — предположил он. — Богатый торговец мехами, не очень доволен новой властью. Или Добрыня, купец из греческих земель. Оба любят устраивать пиры и собирать у себя сказителей.

— Разделимся, — решил Виктор. — Я проверю дом Всеслава, ты — Добрыни. Если не найдём — встретимся снова здесь через час и продолжим поиски.

Велемир кивнул, соглашаясь с планом, хотя идея разделиться не вызывала у него энтузиазма. Один на один с тёмным противником Виктора у него было мало шансов. Но выбора не оставалось — время работало против них.

Они разошлись, каждый в свою сторону. Велемир направился к дому Добрыни — богатому двухэтажному строению, окружённому высоким частоколом. У ворот стояла стража — верные дружинники купца, следившие, чтобы чернь не беспокоила хозяина.

— Куда направляешься, старик? — преградил ему путь один из них, положив руку на рукоять меча.

— К Добрыне, — ответил Велемир. — С важным делом.

— Господин принимает гостей, — хмуро сказал стражник. — Не велел никого пускать.

— Я слышал, что среди гостей есть сказитель, — настаивал Велемир. — Хотел бы послушать его истории.

Стражник колебался. С одной стороны, старый волхв был уважаемым человеком в городе, и отказать ему было неуважительно. С другой — приказ хозяина ясен: никого не пускать.

— Подожди здесь, — решил он наконец. — Спрошу у господина.

Он скрылся за воротами, оставив Велемира под присмотром второго стражника. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он вернулся.

— Господин велел пропустить тебя, — сказал он, открывая калитку в воротах. — Проходи, но веди себя тихо. Господин не любит, когда мешают его гостям.

Велемир поклонился и вошёл во двор. Дом Добрыни был полон признаков богатства — ухоженный сад, резные наличники на окнах, конюшня с породистыми лошадьми. У крыльца его встретил сам хозяин — грузный мужчина средних лет в дорогих одеждах, расшитых золотыми нитями.

— Волхв Велемир, — поприветствовал он гостя с лёгким поклоном. — Необычно видеть тебя в моём доме. Говорят, ты хочешь послушать сказителя?

— Да, — подтвердил Велемир. — Слышал, что у тебя гостит удивительный рассказчик историй.

Лицо Добрыни осветилось улыбкой.

— Воистину удивительный! Никогда не слышал подобного. Он знает предания, которых не помнят даже старейшие из нас. Проходи, он как раз рассказывает о временах, когда нашими землями правили не варяги, а местные княжеские роды.

Они вошли в просторную горницу, где собралось около двух десятков гостей — знатные киевляне, богатые купцы, даже несколько боярских жён, что было редкостью для таких собраний. Все они сидели полукругом, внимая человеку, стоявшему в центре комнаты.

Это был он — тот самый тёмноволосый сказитель с рынка. Теперь, в богатом доме, он выглядел ещё более внушительно. Высокий, с идеально прямой осанкой, с длинными волосами цвета воронова крыла, заплетёнными в сложную косу. Одет он был просто, но со вкусом — дорогая льняная рубаха, расшитая по вороту красным узором, тёмные штаны, заправленные в мягкие кожаные сапоги, широкий пояс с серебряной пряжкой. Но главное — глаза. Даже не вглядываясь, Велемир чувствовал их необычность — тёмные, словно бездонные колодцы, с тлеющими угольками в глубине.

— … И так продолжалось много поколений, — говорил сказитель мелодичным, словно льющимся голосом. — Земли полян и древлян, северян и вятичей жили по своим обычаям, выбирали своих князей. Мудрые старейшины решали споры, храбрые воины защищали границы. И не было нужды им в чужих правителях, в варягах с далёкого севера.

Гости слушали, завороженные. Велемир заметил, как некоторые из них согласно кивают, как будто сказитель озвучивал их собственные мысли.

— Но пришла беда, — продолжал чужак. — Раздоры между племенами, происки хазар с востока, набеги степняков с юга. Ослабли славянские земли, перессорились между собой. И тогда решили старейшины призвать князя со стороны, чтобы судил по справедливости, не имея родства ни с одним из племён. Так появился Рюрик со своими братьями.

Сказитель сделал паузу, оглядывая слушателей. Его взгляд на мгновение задержался на Велемире, в тёмных глазах блеснуло узнавание.

— Мудрым был Рюрик, — продолжил он после паузы. — Укрепил северные земли, защитил от врагов, установил порядок. Но был у него один грех — жажда власти, передавшаяся и его потомкам. Не просто править хотел он и его род, но подчинить себе все славянские земли, заставить их склониться перед варяжской дружиной.

По комнате пробежал шёпот. Сказитель явно говорил о нынешних событиях, о захвате Киева Олегом и Игорем, но делал это завуалированно, через историю о Рюрике.

— А правильно ли это? — спросил он, обводя взглядом слушателей. — Призвали варягов для порядка, но не для господства. Разве не вольны славянские племена сами решать, кто будет ими править? Разве не достойны они сами выбирать князей из своих родов, а не подчиняться пришельцам из-за моря?

Велемир видел, как его слова действуют на собравшихся. Сомнение, недовольство, затаённая обида — всё это отражалось на лицах киевской знати. Сказитель умело играл на их чувствах, подталкивая к мысли, что власть Игоря незаконна не только из-за способа её получения, но и по сути — как власть северянина над южными землями.

— А что думает почтенный волхв? — неожиданно обратился к нему сказитель. — Ты хранитель древних традиций. Скажи, правы ли мы, позволяя чужакам править нашими землями?

Все взгляды обратились к Велемиру. Он чувствовал, как сказитель пытается загнать его в ловушку. Любой ответ мог быть использован против новой власти, против единства, которое пытался создать Олег.

— Традиции говорят, — медленно начал волхв, тщательно подбирая слова, — что сила правителя не в его происхождении, а в его делах. Мудрый князь заботится о своём народе, защищает от врагов, поддерживает справедливость. Плохой князь думает только о собственной выгоде, угнетает подданных, ведёт к гибели. И неважно, родился ли он среди славян или пришёл из-за моря.

Он сделал паузу, переводя дыхание, затем продолжил:

— Рюрик был справедливым правителем, принесшим мир северным землям. Его сын Игорь ещё молод, ему предстоит доказать, достоин ли он наследия отца. Не происхождение важно, а дела, которые предстоит совершить.

По лицу сказителя пробежала тень недовольства — ответ волхва не дал ему зацепки для разжигания недовольства. Но он быстро справился с собой и улыбнулся.

— Мудрые слова, — сказал он. — Воистину, дела важнее происхождения. Но разве не было первым делом новых правителей убийство Аскольда? Разве не кровью начался их путь?

— Осторожнее, сказитель, — предупредил Добрыня, оглядываясь на дверь. — Стены имеют уши, а новая власть не любит таких речей.

— Я лишь рассказываю предания, — невинно ответил тот. — О давних временах, о славных князьях прошлого. Если кто-то видит в этом намёки на нынешние дни — это его мысли, не мои слова.

Добрыня кивнул, успокоенный, но Велемир видел лукавство в глазах сказителя. Он именно этого и добивался — чтобы слушатели сами проводили параллели между древними историями и текущими событиями, сами приходили к выводам о незаконности новой власти.

— Я слышал, ты знаешь много преданий, — обратился Велемир к сказителю. — В том числе и те, что были забыты даже хранителями традиций. Откуда такие знания у странствующего рассказчика?

Тёмные глаза сказителя сверкнули опасным блеском.

— Я много путешествовал, — ответил он. — От Балтийского моря до Чёрного, от западных королевств до восточных степей. Слушал старейших из старейших, записывал предания, запоминал песни. Знание — это сила, волхв. Особенно знание прошлого, которое объясняет настоящее и предсказывает будущее.

— И какое будущее ты предсказываешь нашим землям? — спросил один из гостей, пожилой боярин с седой бородой.

Сказитель обвёл взглядом слушателей, словно решая, стоит ли открывать им свои мысли. Затем заговорил — тихо, почти интимно, заставляя всех подаваться вперёд, чтобы лучше слышать.

— Вижу я великую смуту, — сказал он. — Раздоры между князьями, битвы за власть. Сын восстанет на отца, брат на брата. Кровь славянская потечёт реками, города обратятся в пепел. И придут враги со всех сторон — с востока хазары, с юга печенеги, с запада ляхи. Растерзают ослабевшие земли, разделят между собой.

По комнате пробежал испуганный шёпот. Предсказание было мрачным, почти апокалиптическим. Велемир видел, как страх проникает в сердца слушателей, как неуверенность охватывает даже самых стойких.

— Но есть надежда, — продолжил сказитель после драматической паузы. — Если славянские племена объединятся не под властью пришельцев с севера, а по собственной воле, под руководством князей из своих родов. Если вспомнят древние обычаи и законы, по которым жили их предки. Тогда будет мир и процветание, тогда не страшны будут ни хазары, ни печенеги, ни любые другие враги.

Искусная манипуляция, подумал Велемир. Сначала напугать, а потом предложить решение — отвергнуть власть Игоря и Олега, вернуться к местным правителям. На первый взгляд разумная идея, но на деле — путь к раздробленности и междоусобицам, ведь кто станет новым князем? Кто из киевской знати не мечтал о троне? И как они поделят власть, не проливая крови?

— Занятные сказки, — раздался вдруг знакомый голос от двери. — Жаль, в них больше выдумки, чем правды.

Все обернулись. В дверях стоял Виктор, спокойный и собранный, с лёгкой улыбкой на губах, не касавшейся холодных синих глаз.

— А вот и ещё один гость, — сказал Добрыня, поднимаясь навстречу. — Купец Альрик, недавно прибывший с севера. Проходи, уважаемый, присоединяйся к нам. Наш сказитель рассказывает удивительные истории о временах древних славян.

— Я слышал кое-что, стоя у двери, — ответил Виктор, входя в комнату. — И позволю себе не согласиться с некоторыми выводами уважаемого рассказчика.

Он подошёл ближе, остановившись напротив сказителя. Два древних противника встретились лицом к лицу впервые за много лет. Велемир почувствовал, как воздух в комнате словно загустел, наполнился невидимым напряжением. Никто из присутствующих, кроме него, не понимал, что происходит, не видел истинного противостояния, разворачивающегося перед их глазами.

— Я тоже много путешествовал, — сказал Виктор, обращаясь не столько к хозяину и гостям, сколько к своему противнику. — Видел разные земли, разные народы. И везде замечал одну и ту же закономерность: объединение приносит силу, раздробленность — слабость. Империи процветают там, где разные племена находят общий язык, общую цель, общего правителя. И гибнут там, где каждый тянет одеяло на себя, где местные интересы ставятся выше общего блага.

— Но разве не становится такое объединение тиранией? — возразил сказитель. — Разве не теряют племена свою самобытность, свои традиции, подчиняясь единой власти?

— Не обязательно, — покачал головой Виктор. — Мудрый правитель уважает особенности каждого народа, каждой земли в своём государстве. Он не ломает традиции, а включает их в общую ткань. Так было в великих державах прошлого, так может быть и здесь, на землях славян.

Велемир наблюдал, как два бессмертных существа ведут дуэль словами, каждый продвигая свою картину мира, своё видение будущего. И видел, как слушатели разделяются — одни склоняются к аргументам сказителя, другие — к логике Виктора.

— Но есть разница, — продолжил сказитель, — между добровольным объединением и завоеванием. Согласишься ли ты, купец, что Киев взят силой, что законный правитель убит, а не свергнут волей народа?

— Согласен, что методы Олега не всегда безупречны, — дипломатично ответил Виктор. — Но цель его благородна — создать государство, способное защитить эти земли от внешних врагов, наладить торговлю, принести процветание. И сейчас не время раздоров и смуты. Сейчас время единства.

Сказитель усмехнулся, и в его глазах на мгновение вспыхнули недобрые огоньки.

— Всегда так говорят завоеватели, — сказал он. — Сначала захватывают силой, потом оправдывают это высокими целями. Но нельзя построить справедливое государство на крови и обмане. Нельзя начать с предательства и ожидать верности.

В комнате повисла напряжённая тишина. Спор двух странников затронул самый болезненный вопрос для киевлян — законность новой власти. Многие из присутствующих уже присягнули Игорю, поклялись в верности. Но сомнения остались, и сказитель умело играл на них.

— Друзья, — вмешался Добрыня, чувствуя, что разговор становится опасным. — Не будем о политике. Это пир, а не совет. Давайте лучше послушаем ещё одну историю. Сказитель, расскажи нам что-нибудь о древних героях, о славных битвах прошлого.

— С удовольствием, — улыбнулся тот. — Но сначала, позволь узнать имя моего оппонента. Ты назвал его Альриком, но мне кажется, у него много имён.

Виктор слегка склонил голову.

— У странствующего купца действительно бывает много имён, — сказал он. — В разных землях меня знают по-разному. Но друзья называют меня Виктором.

— Виктор, — повторил сказитель, словно пробуя имя на вкус. — Латинское слово. Означает «победитель». Самонадеянно, не находишь?

— А как зовут тебя, сказитель? — спросил Виктор. — Если не секрет.

Тёмные глаза блеснули.

— Здесь меня знают как Велеслава, — ответил он. — Но, как и у тебя, у меня много имён. В разных землях, в разные времена.

— Велеслав, — кивнул Виктор. — Славное имя. «Слава Велесу», богу мудрости и магии. И обмана, не забудем.

Тонкая шпилька не ускользнула от внимания присутствующих. Велемир видел, как некоторые гости переглядываются, чувствуя, что за внешне вежливым разговором скрывается нечто большее.

— Что ж, Виктор, — сказал Велеслав. — Ты пришёл послушать мои истории или рассказать свои?

— Возможно, и то, и другое, — ответил Виктор. — У каждого из нас своя правда, свой взгляд на прошлое и будущее. Пусть слушатели решают, кому верить.

Велеслав кивнул, принимая вызов.

— Справедливо, — сказал он. — Тогда начну я, а ты дополнишь, если сочтёшь нужным.

Он повернулся к слушателям, и его голос изменился, стал глубже, мелодичнее, словно сама древность говорила его устами.

— Я расскажу вам о Кие, основателе Киева, и его братьях, — начал он. — О временах, когда славянские племена впервые пришли на эти холмы, увидели великую реку и решили, что нашли свой дом…

История полилась, увлекая слушателей в глубины прошлого, рисуя картины древних времён, когда первые поселения появились на киевских холмах. Велеслав говорил ярко, образно, заставляя присутствующих словно воочию видеть давно умерших героев, слышать их голоса, чувствовать биение их сердец.

Но Велемир замечал и другое — как искусно сказитель вплетал в повествование мысли о самостоятельности славянских племён, о их праве самим решать свою судьбу, о чужаках, приходящих с севера и нарушающих естественный ход истории. Не напрямую, не открыто, но через образы, сравнения, интонации.

Когда Велеслав закончил, в горнице воцарилась тишина. Все взгляды обратились к Виктору, ожидая его ответа на эту завуалированную провокацию.

Виктор молчал несколько мгновений, словно собираясь с мыслями. Затем заговорил — спокойно, негромко, но каждое его слово словно проникало прямо в сердца слушателей.

— Прекрасная история, — сказал он. — И во многом правдивая. Но не полная. Я расскажу вам то, что случилось потом, после Кия и его братьев, после первых славянских князей.

Он сделал паузу, оглядывая слушателей, убеждаясь, что завладел их вниманием.

— Шли века. Племена множились, расселялись по новым землям. Но росли и угрозы. С востока приходили хазары, с юга — византийцы, с запада — франки. Каждый хотел кусок славянских земель, каждый видел в разрозненных племенах лёгкую добычу. И происходило это потому, что не было единства. Каждое племя, каждый род заботился только о себе. Поляне воевали с древлянами, северяне с вятичами, кривичи с дреговичами.

Виктор говорил не менее увлекательно, чем Велеслав, но в его истории звучала другая нота — призыв к единству, предупреждение об опасностях раздробленности.

— И вот тогда, — продолжил он, — когда угроза стала слишком явной, когда племена устали от войн друг с другом, они решили призвать правителя со стороны. Не из своих родов, чтобы избежать новых раздоров, но того, кто сможет справедливо судить и сильно защищать. Так появился Рюрик.

Он вёл рассказ дальше, повествуя о том, как варяжский князь и его братья Синеус и Трувор принесли мир северным землям, как создали основу для будущего государства. Но в отличие от истории Велеслава, в его повествовании варяги представали не как завоеватели, а как строители, принесшие порядок и защиту.

— Прошло двадцать лет с тех пор, как умер Рюрик, — сказал Виктор, подходя к концу своей истории. — Его братья, Синеус и Трувор, ушли за ним в мир иной. Остался лишь сын, Игорь, и верный воевода Олег, поклявшийся защищать наследника. И вот теперь они пришли в Киев, чтобы завершить дело, начатое Рюриком — объединить северные и южные земли в единое государство, способное противостоять любым врагам.

Он замолчал, давая слушателям возможность осмыслить сказанное. В комнате стояла тишина — напряжённая, наэлектризованная. Две версии истории, два взгляда на прошлое и будущее столкнулись, и каждый из присутствующих должен был решить, какая ближе ему.

— Красиво говоришь, купец, — нарушил молчание Велеслав. — Но упускаешь один важный момент: выбор. Северные племена призвали Рюрика по своей воле. Киев же взят обманом и силой. Где тут единство? Где добровольное решение?

— История редко движется прямыми путями, — ответил Виктор. — Иногда требуется решительный шаг, чтобы преодолеть инерцию, изменить течение событий. Аскольд не добровольно уступил бы власть, даже зная, что объединение земель необходимо.

— Так оправдываешь убийство и предательство? — прищурился Велеслав.

— Не оправдываю, — покачал головой Виктор. — Но вижу дальше сегодняшнего дня. Вижу государство, которое может вырасти из семени, посаженного сейчас. Государство, которое даст защиту и процветание не только полянам, но и всем славянским племенам.

Добрыня, чувствуя, что спор снова заходит на опасную территорию, поднялся со своего места.

— Друзья, — сказал он. — Уже поздно, и пора завершать наш пир. Благодарю обоих рассказчиков за удивительные истории. Каждый из нас унесёт с собой часть этой мудрости и решит сам, что ближе его сердцу.

Гости начали расходиться, обсуждая услышанное. Велемир видел, как некоторые окружили Велеслава, засыпая его вопросами, другие же подошли к Виктору, благодаря за новый взгляд на знакомые события.

— Интересная дуэль, — тихо сказал волхв, приблизившись к Виктору. — Он силён.

— Сильнее, чем я ожидал, — согласился Виктор, не сводя глаз с Велеслава, окружённого слушателями. — За прошедшие века он научился лучше понимать людей, их надежды и страхи. Теперь он не просто разрушает — он сеет семена, которые прорастут раздорами.

— Что будем делать? — спросил Велемир.

— Сначала поговорим с ним, — решил Виктор. — Выясним, чего он добивается именно сейчас, в этом месте.

Они терпеливо ждали, пока последние гости покинут дом Добрыни. Велеслав не спешил уходить, словно тоже ожидал возможности поговорить с давним противником наедине. Наконец, когда в горнице остались лишь они трое и хозяин дома, Велеслав обернулся к ним с улыбкой, которая не касалась его тёмных глаз.

— Может, предложишь нам вина, Добрыня? — сказал он. — Думаю, наш разговор будет долгим.

Купец, чувствуя важность момента, кивнул и сам отправился в погреб за лучшим вином. Как только он скрылся, улыбка Велеслава стала жёстче.

— Давно не виделись, брат, — сказал он, обращаясь к Виктору. — Сколько прошло? Двести лет? Триста?

— Сто восемьдесят четыре года, — точно ответил Виктор. — С тех пор, как ты пытался столкнуть франков и саксов в войне, которая уничтожила бы обоих.

— А, да, — кивнул Велеслав. — Неудачная попытка. Твоё вмешательство всё испортило. Но с тех пор я стал мудрее… И сильнее.

Он повернулся к Велемиру, оценивающе разглядывая его, словно диковинное животное.

— А это, полагаю, твой новый помощник? — спросил он с насмешкой. — Старый волхв, цепляющийся за древние обряды, которые скоро будут забыты. Жалкий выбор, брат.

— Не недооценивай его, — спокойно сказал Виктор. — Велемир видел больше, чем ты думаешь. И понимает глубже, чем показывает.

Велеслав пожал плечами, явно не впечатлённый.

— Зачем ты здесь? — спросил Виктор, переходя к сути. — Что тебе нужно от этих земель, от этих людей?

— То же, что и всегда, — ответил Велеслав. — Свобода. Хаос. Возможность для каждого идти своим путём, а не подчиняться единой воле, единому порядку. Ты хочешь загнать их в клетку государства, я хочу дать им крылья.

— Крылья? — фыркнул Велемир, не сдержавшись. — Ты сеешь раздоры, которые приведут к войнам, к гибели многих. Какая тут свобода?

Тёмные глаза Велеслава сверкнули.

— А кто сказал, что свобода безопасна, старик? — спросил он. — Свобода всегда сопряжена с риском, с болью, с жертвами. Но она того стоит. Лучше умереть свободным, чем жить в золотой клетке.

— Красивые слова, — сказал Виктор. — Но я видел, к чему приводят твои «крылья». К войнам племён друг с другом, к набегам соседей, пользующихся раздробленностью, к голоду и страданиям простых людей. Ты не даёшь свободу — ты приносишь гибель.

Велеслав рассмеялся — холодным, неприятным смехом, от которого у Велемира пробежал мороз по спине.

— Всё зависит от точки зрения, брат, — сказал он. — Ты видишь только порядок и безопасность. Я вижу стагнацию и рабство. Ты строишь стены вокруг людей, называя это защитой. Я разрушаю их, называя это освобождением.

Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Виктора, затем продолжил:

— Но сейчас меня интересует не философская дискуссия, а вполне конкретная земля в конкретное время. Славянские племена стоят на перепутье. Олег и Игорь пытаются создать государство по образцу северных конунгств. Я же хочу, чтобы каждое племя шло своим путём, сохраняя свою самобытность, свои традиции, свою волю.

— И свою слабость перед внешними врагами, — добавил Виктор.

— Возможно, — не стал спорить Велеслав. — Но это будет их выбор, их судьба. Не навязанная сверху, а выросшая из собственных решений, собственных ошибок и побед.

Добрыня вернулся с вином и кубками. Разлив драгоценный напиток, он с любопытством посмотрел на своих странных гостей.

— О чём разговор, друзья? — спросил он. — Продолжаете спор об истории и будущем нашего народа?

— И о многом другом, — улыбнулся Велеслав. — О вещах более древних, чем сами славяне на этих землях.

Добрыня нахмурился, не понимая, но чувствуя в словах сказителя скрытый смысл. Виктор воспользовался моментом, чтобы перевести разговор в более безопасное русло.

— Благодарим за гостеприимство, Добрыня, — сказал он. — Но нам пора. День был долгим, а завтра предстоит много дел.

— Конечно, — кивнул купец. — Надеюсь увидеть вас обоих снова в моём доме. Ваши истории и споры — лучшее развлечение, которое я мог предложить своим гостям за многие годы.

Они вышли во двор. Ночь уже опустилась на Киев, звёзды ярко сияли на тёмном небе. Где-то вдалеке лаяли собаки, но в остальном город был тих — время больших пиров прошло, время утренних работ ещё не наступило.

— Наш разговор не закончен, — сказал Виктор, обращаясь к Велеславу. — Предлагаю продолжить его в более подходящем месте.

— И где же? — поднял бровь тот.

— На холме, где стоит каменный круг, — вмешался Велемир. — Там, где границы между мирами тоньше, где можно говорить без страха быть подслушанными.

Велеслав задумался, затем кивнул.

— Хорошо, — согласился он. — Я знаю это место. Древнее капище, старше самих славян. Пойдём.

Они двинулись через спящий город к восточным воротам. Стража пропустила их беспрепятственно — Велемир был хорошо известен и уважаем, а его спутники не вызывали подозрений. За стенами города раскинулись поля, за ними начинался лес, тёмной стеной поднимающийся к звёздному небу.

Тропа, ведущая к священному холму, была едва различима в темноте, но Велемир знал каждый поворот, каждое дерево на пути. Он шёл впереди, а двое бессмертных следовали за ним — тихие, сосредоточенные, готовые к продолжению разговора, который начался не сегодня и не вчера, а тысячи лет назад, в давно исчезнувшем городе.

Когда они достигли вершины холма, где стоял древний каменный круг, Велемир почувствовал особое напряжение в воздухе. Здесь, в месте силы, присутствие двух бессмертных существ ощущалось особенно явственно — словно два полюса магнита, притягивающие и одновременно отталкивающие друг друга.

Велеслав первым вошёл в круг, остановившись у центрального алтарного камня. Его тёмные волосы и одежда почти сливались с ночным мраком, лишь глаза странно светились, отражая звёздный свет.

— Итак, — сказал он. — Мы снова здесь. Снова на перекрестье судеб. Снова противостоим друг другу, как тысячи раз до этого.

— Но сейчас всё иначе, — возразил Виктор, тоже входя в круг. — Эта земля особенная. То, что родится здесь, может изменить ход истории на века вперёд.

— Поэтому я здесь, — кивнул Велеслав. — И ты тоже. Мы оба чувствуем потенциал этого места, этого времени. Мы оба хотим направить его в своё русло.

Велемир остался на краю круга, наблюдая за древними существами, разделёнными камнем алтаря. Он чувствовал себя свидетелем чего-то грандиозного, выходящего за пределы человеческого понимания.

— У тебя есть твоя половина, — сказал Велеслав, глядя на Виктора. — У меня — моя. Что, если соединить их? Закончить то, что начали тысячи лет назад?

Виктор покачал головой.

— Ты знаешь, что произойдёт, — сказал он. — Катастрофа, подобная той, что уничтожила наш город. Только гораздо масштабнее.

— Или величайшее преображение, — возразил Велеслав. — Кто знает? Мы никогда не пытались после того первого раза.

— И не будем, — твёрдо сказал Виктор. — Я принёс свою половину не для этого.

Он достал из-за пазухи небольшой предмет, завёрнутый в тёмную ткань. Развернув его, положил на алтарный камень. Это была половина металлического диска, покрытая странными символами, спирально расходящимися от центра. Даже в тусклом свете звёзд металл слабо светился, излучая мягкое золотистое сияние.

Велеслав смотрел на артефакт с явным вожделением. Затем медленно достал из-за пояса свою половину. В отличие от части Виктора, она излучала красноватый, тревожный свет. Символы на ней были те же, но словно искажённые, угловатые, агрессивные.

— Соединим их, брат, — предложил Велеслав. — Узнаем, что случится. Разве не в этом смысл нашего бессмертия — познавать то, что недоступно другим?

— Нет, — снова отказался Виктор. — Я принёс артефакт, чтобы предложить другое. Уйди. Оставь эти земли и этих людей. Дай им возможность самим построить своё будущее, без нашего вмешательства.

Велеслав рассмеялся.

— И ты тоже уйдёшь? — спросил он с недоверием.

— Да, — кивнул Виктор. — Если ты дашь слово не возвращаться, я тоже покину эти земли. Пусть Олег и Игорь, славяне и варяги сами решат, какое государство им строить.

Велеслав молчал, обдумывая предложение. Затем медленно покачал головой.

— Не верю тебе, брат, — сказал он. — Ты всегда был хитрее, чем казался. Даже в том древнем городе, когда убедил меня провести ритуал, ты знал, что произойдёт. Знал, что диск расколется, что мы изменимся. Это был твой план с самого начала.

— Нет, — возразил Виктор. — Это была случайность, трагическая ошибка. Я никогда не хотел разрушения нашего города, гибели наших людей.

— Лжёшь, — прошипел Велеслав, и его глаза загорелись ярче. — Ты всегда лжёшь, красиво, убедительно, но лжёшь. Как лжёшь и сейчас, предлагая уйти. Ты останешься, спрячешься, будешь тайно направлять события в нужное тебе русло.

— Я даю слово, — твёрдо сказал Виктор. — Клянусь силой, давшей нам бессмертие.

Но Велеслав лишь усмехнулся.

— Твоё слово ничего не стоит, — сказал он. — Как и твоя клятва. Нет, я останусь здесь. Буду говорить с людьми, рассказывать им историю, показывать альтернативные пути. И посмотрим, кто победит в этот раз.

Он протянул руку к своей половине диска, собираясь забрать её, но Виктор оказался быстрее. Одним движением он схватил обе половины и отступил.

— Тогда я вынужден забрать обе части, — сказал он. — Спрятать их так, что ты не найдёшь. Без своей половины ты слабее, более уязвим.

Глаза Велеслава вспыхнули яростным огнём.

— Не смей! — прорычал он, и его голос изменился, стал глубже, нечеловечески. — Она моя по праву! Часть меня, моей сущности!

Он бросился вперёд, пытаясь вырвать артефакты из рук Виктора. Завязалась борьба — не физическая в обычном понимании, а странное противостояние энергий, от которого, казалось, сам воздух начал потрескивать и искриться. Велемир отступил к краю круга, чувствуя, как земля под ногами слегка вибрирует, как вокруг двух бессмертных формируется что-то вроде вихря, невидимого, но ощутимого.

Внезапно обе половины диска засветились ярче, соприкоснувшись друг с другом в руках Виктора. Золотистое и красное сияние смешалось, породив странный, тревожный пурпурный свет, который начал пульсировать, то усиливаясь, то ослабевая.

— Остановись! — крикнул Виктор. — Ты не понимаешь, что делаешь! Они не должны соединяться так, в гневе и борьбе!

Но Велеслав словно обезумел, продолжая пытаться вырвать артефакты. Сияние становилось всё интенсивнее, пульсация — быстрее. Велемир видел, как камни круга начинают светиться в такт с пульсацией диска, как древние символы, выбитые на них тысячи лет назад, проступают, наливаясь огнём.

— Прекратите! — закричал волхв, понимая, что происходит что-то страшное, что-то, способное уничтожить не только их, но и весь Киев внизу.

В этот момент Виктор сделал отчаянное движение, оттолкнув от себя Велеслава с такой силой, что тот отлетел к краю каменного круга. Половинки диска разъединились, сияние начало угасать. Но что-то уже изменилось — словно сама ткань реальности была повреждена их противостоянием.

— Видишь, что ты наделал! — сказал Виктор, тяжело дыша. — Едва не уничтожил всё, что пытаешься «освободить»! Вот она, твоя истинная сущность — разрушение ради разрушения!

Велеслав поднялся на ноги, отряхиваясь. Его глаза всё ещё горели, но уже не так ярко. Он был ослаблен неудачной попыткой завладеть обеими половинами диска.

— Это не конец, брат, — сказал он. — Мы ещё встретимся. И в следующий раз я буду готов лучше.

С этими словами он повернулся и исчез в темноте леса, окружавшего холм. Виктор не стал преследовать его, оставшись стоять у алтарного камня, бережно держа в руках обе половины артефакта.

— Что это было? — спросил Велемир, приближаясь к нему на дрожащих ногах. — Что случилось бы, если бы половинки соединились полностью?

— Не знаю, — честно ответил Виктор. — Возможно, новая катастрофа. Возможно, полное преображение. Но риск слишком велик. Особенно здесь, в месте, где сходятся силовые линии земли.

Он аккуратно завернул обе половины диска в тёмную ткань и спрятал за пазуху.

— Теперь у меня обе части, — сказал он задумчиво. — Впервые за тысячи лет. Это даёт преимущество, но и налагает ответственность. Нужно найти безопасное место, где спрятать их.

— Он вернётся за своей половиной, — заметил Велемир.

— Обязательно, — кивнул Виктор. — Но пока будет ослаблен её отсутствием. Это даёт нам время.

Они медленно спустились с холма, возвращаясь в город. Небо на востоке уже начинало светлеть — приближался рассвет. Первые птицы пробовали голоса в лесной чаще, ночные звери уступали место дневным.

— Что теперь? — спросил Велемир, когда они подошли к городским воротам. — Он будет продолжать свою работу, сеять сомнения, подталкивать к раздорам.

— Да, — согласился Виктор. — Но теперь мы знаем, с чем имеем дело. И будем готовы. Нужно предупредить Олега и Игоря, не раскрывая всей правды, но дав понять, какая опасность грозит их начинаниям.

Велемир кивнул, соглашаясь с планом. Оглянувшись на холм, с которого они только что спустились, он вдруг почувствовал странную уверенность, что этой ночью что-то изменилось — не только в борьбе двух бессмертных существ, но и в самой судьбе славянских земель. Словно был пройден некий переломный момент, после которого пути назад уже нет.

Впереди лежал Киев, просыпающийся навстречу новому дню. Город, который сам не знал, какую важную роль ему предстоит сыграть в истории этих земель. Город, ставший полем битвы сил, намного превосходящих понимание обычных людей.

Велемир вздохнул, чувствуя тяжесть лет и ответственности. Ему, старому волхву, предстояло стать частью этой древней игры, этого противостояния, которое началось задолго до его рождения и закончится, возможно, лишь с концом времён.