Первый среди королей - Варяг

Глава 3

### РЮРИК

Отряд Рюрика продвигался вдоль восточного берега Ладожского озера, стараясь держаться в укрытии прибрежных зарослей. С их позиции открывался хороший вид на водную гладь, где виднелись паруса кораблей свеев, направляющихся к ним.

— Их пять... нет, шесть драккаров, — сказал Бьёрн, один из лучших разведчиков отряда. — Судя по курсу, они собираются высадиться примерно в двух верстах отсюда, у песчаной косы.

Рюрик кивнул. Это было логично — коса представляла собой удобное место для высадки, с пологим берегом и достаточной глубиной, чтобы драккары могли подойти близко.

— Сколько воинов на борту, можешь оценить? — спросил он.

Бьёрн прищурился, всматриваясь в далёкие корабли:

— Если они полностью загружены, то не меньше трёхсот бойцов. Возможно, больше.

Рюрик сжал губы. Его отряд насчитывал всего пятьдесят человек — слишком мало, чтобы открыто противостоять такой силе. Но у них было преимущество знания местности и возможность устроить засаду.

— Мы не сможем остановить их всех, — решил он. — Но можем задержать, нанести урон и, возможно, заставить отказаться от обходного манёвра.

Он обратился к своим воинам:

— Вот что мы сделаем. Разделимся на три группы. Первая займёт позицию у места высадки, в зарослях на холме. Вторая укроется в лесу восточнее, чтобы перехватить их, если они попытаются обойти первую группу. Третья — наш резерв — останется здесь, готовая поддержать любую из групп или прикрыть отступление.

Воины внимательно слушали, понимая серьёзность ситуации. Все они были опытными бойцами, многие служили Рюрику годами, пройдя с ним не одно сражение.

— Мы дадим им высадиться, — продолжил Рюрик. — Когда большая часть будет на берегу, но ещё не успеет построиться, первая группа атакует с фланга, осыпая их стрелами. Затем быстро отступает, заманивая их к позиции второй группы. Там мы устроим ещё одну засаду. И так — измотаем их, заставим тратить силы на преследование и поиски.

— А если они не поддадутся на уловку? — спросил Олаф, командир первой группы. — Если просто двинутся к Ладоге, игнорируя наши атаки?

— Тогда мы будем преследовать их, постоянно тревожа с тыла, — ответил Рюрик. — Не давая им возможности организованно напасть на город.

План был рискованным, но выполнимым. Главное — не позволить свеям использовать своё численное преимущество, не дать им возможности окружить маленький отряд Рюрика.

— Все знают, что делать? — спросил он, оглядывая своих воинов. — Тогда по местам. И помните — наша задача не победить их всех, а задержать и измотать. Не рискуйте без необходимости.

Отряд разделился, и каждая группа заняла свою позицию. Рюрик возглавил вторую группу, оставив командование резервом своему заместителю Харальду.

Корабли свеев тем временем приближались к берегу. Теперь уже можно было различить фигуры воинов на бортах, блеск их оружия и щитов. Они не проявляли особой осторожности, очевидно, не ожидая встретить сопротивление так далеко от основного поселения.

Драккары причалили к песчаной косе, и воины начали высаживаться. Рюрик, наблюдавший из своего укрытия, отмечал их организованность и дисциплину. Это были не простые разбойники, а профессиональные воины, привыкшие действовать вместе.

Когда примерно половина свеев оказалась на берегу, Олаф дал сигнал к атаке. Из зарослей на холме посыпался град стрел, поражая неожиданного противника. Десятки свеев упали, другие спешно хватались за щиты и оружие, ища источник нападения.

Первая группа, как и было условлено, выпустила ещё несколько залпов, а затем начала отступать, уводя преследователей в сторону позиции Рюрика. Часть свеев бросилась в погоню, жаждя отомстить за внезапное нападение.

— Готовьтесь, — тихо сказал Рюрик своим людям, видя приближающихся преследователей. — Ждём, пока они не войдут в рощу. Затем — по моему сигналу.

Воины первой группы, преследуемые свеями, пробежали мимо укрытия Рюрика, углубляясь в лес. Свеи, увлечённые погоней, не заметили опасности, таящейся по обеим сторонам лесной тропы.

Когда последний из преследователей оказался в зоне поражения, Рюрик поднял руку и резко опустил её — сигнал к атаке. Его воины обрушились на врага с обеих сторон, внося хаос в их ряды.

Сам Рюрик был в первых рядах атакующих. Его меч словно жил собственной жизнью, находя слабые места в защите противника, его щит уверенно отражал вражеские удары.

Годы тренировок под руководством Виктора сделали его не просто сильным воином, но и мастером боевого искусства, способным предугадывать движения противника, использовать его силу против него самого.

Схватка была короткой и кровавой. Застигнутые врасплох, зажатые на узкой лесной тропе, многие свеи пали под ударами воинов Рюрика. Те, кто выжил, в панике отступили, пытаясь вернуться к основным силам на берегу.

— Не преследовать! — крикнул Рюрик, видя, как некоторые из его дружинников готовы броситься за убегающим врагом. — Отходим к третьей позиции!

Он понимал, что основные силы свеев на берегу уже наверняка оправились от первоначальной растерянности и теперь готовятся к более организованному наступлению.

Отряд быстро отступил вглубь леса, по пути соединившись с первой группой. Они двигались к заранее определённой точке сбора, где их ждал резерв под командованием Харальда.

— Как всё прошло? — спросил Харальд, когда они прибыли на место.

— Первый раунд за нами, — кратко ответил Рюрик. — Но они скоро опомнятся и начнут систематический поиск. Нам нужно постоянно перемещаться, не давая им возможности использовать численное преимущество.

Он посмотрел на своих воинов — уставших, но воодушевлённых первым успехом:

— Все целы? Есть раненые?

Оказалось, что отряд потерял трёх человек убитыми и ещё пятеро получили ранения, но могли передвигаться самостоятельно. Учитывая, что им удалось уничтожить более двадцати свеев и посеять панику среди остальных, это был хороший результат.

— Что теперь? — спросил Олаф. — Продолжим засады?

Рюрик задумался. Он мог видеть берег с возвышенности, на которой они находились. Свеи собрались в плотную группу, готовясь к наступлению. Но что более важно — ещё два драккара подходили к берегу. Подкрепление.

— Ситуация меняется, — хмуро сказал Рюрик. — С новыми силами они могут позволить себе разделиться на несколько поисковых отрядов и прочесать весь лес. Нам нужно менять тактику.

Он быстро обдумывал варианты. Продолжать игру в кошки-мышки было всё более рискованно. Отступить к Ладоге — означало привести врага прямо к городу, и без того находящемуся под угрозой с главного направления.

— Вот что мы сделаем, — наконец решил он. — Отступаем вглубь леса, к болотам. Там есть узкие тропы, которые знают только местные. Проводник покажет нам дорогу. Мы пройдём по ним, обогнём сил свеев и выйдем на восточную сторону озера, откуда сможем вернуться в Ладогу. При этом свеи будут тратить время на поиски в лесу.

План был рискованным — проход через болота всегда опасен, особенно для людей, не знающих местности. Но это давало им шанс оторваться от преследования и вернуться в город, не приводя врага за собой.

— Асгейр, — обратился Рюрик к проводнику из местных, — ты сможешь провести нас через болота?

Проводник, немолодой мужчина с обветренным лицом, задумался:

— Дорога опасная, князь. Особенно после весенних дождей. Но я знаю тропы. Если боги будут благосклонны, мы пройдём.

— Тогда решено, — кивнул Рюрик. — Уходим немедленно. И да помогут нам боги.

Отряд двинулся в путь, углубляясь в лес, в направлении болот, лежащих восточнее Ладожского озера. Рюрик отправил двух быстроногих разведчиков следить за действиями свеев и предупреждать об опасности.

Вскоре лес стал более влажным, под ногами зачавкала болотистая почва. Запахи тоже изменились — теперь в воздухе висел тяжёлый аромат стоячей воды и гниющей растительности.

— Здесь нужно быть особенно осторожными, — предупредил проводник. — Ступайте только там, где ступаю я. Болото может выглядеть твёрдым, но один неверный шаг — и вы провалитесь в трясину.

Они осторожно продвигались по узким тропам, временами перепрыгивая с кочки на кочку или пробираясь по едва заметным грядам твёрдой земли среди топи. Вокруг них простиралось огромное болото, покрытое редкими чахлыми деревьями, кустарником и вечным туманом, который, казалось, сочился из самой земли.

Один из разведчиков вернулся с новостями:

— Свеи разделились на три группы, — доложил он. — Они прочёсывают лес, двигаясь от берега вглубь. Но пока не похоже, чтобы они собирались идти в болота.

— Хорошо, — кивнул Рюрик. — Продолжай наблюдение. Если заметишь, что они подходят к болотам, немедленно предупреди.

Они продолжили путь, который становился всё более трудным. Несколько раз воины проваливались по колено в трясину, и их приходилось вытаскивать. Время от времени с болота доносились странные звуки — не то крики птиц, не то стоны, словно сама природа предупреждала о опасности этих мест.

— Не нравится мне это место, — пробормотал Бьёрн, идущий рядом с Рюриком. — Говорят, здесь водятся болотные духи, которые заманивают путников в трясину.

— Сейчас нас больше должны беспокоить свеи, чем духи, — ответил Рюрик, хотя и сам чувствовал странное беспокойство, проходя через эти места. Что-то в атмосфере болота вызывало тревогу, чувство, что за ними наблюдают не только человеческие глаза.

Внезапно проводник остановился, прислушиваясь.

— Что такое? — спросил Рюрик.

— Тише, — прошептал проводник. — Слышите?

Все замерли, прислушиваясь. И тогда они услышали — далёкий звук рога, доносящийся со стороны леса.

— Свеи? — тихо спросил Рюрик.

— Нет, — покачал головой проводник, и его лицо побледнело. — Это рог старой веси. Так они собирают своих воинов.

— Весь? — нахмурился Рюрик. — Но они же ушли вглубь леса, когда узнали о приближении свеев. Ты сам говорил.

— Не все, — тихо ответил проводник. — Некоторые остались — те, кто поклоняется старым богам, живущим в болотах. И они не любят чужаков.

Рюрик напрягся. Ситуация становилась всё сложнее. Теперь им угрожала опасность не только со стороны свеев, но и со стороны местных племён, для которых и варяги, и свеи были одинаково нежеланными гостями.

— Сколько их может быть? — спросил он.

— Не много, — ответил проводник. — Может быть, три-четыре десятка. Но они знают болота лучше, чем кто-либо. Это их дом.

— И у нас нет выбора, кроме как идти вперёд, — решил Рюрик. — Назад к свеям мы не вернёмся, а другого пути через болота нет?

Проводник покачал головой:

— Нет, князь. Только вперёд. Но нам нужно спешить. Если мы доберёмся до Каменного Брода до наступления темноты, у нас будет шанс. Оттуда уже недалеко до твёрдой земли.

— Тогда идём, — кивнул Рюрик. — И будьте готовы к встрече с местными.

Отряд ускорил шаг, насколько это было возможно на предательской болотной почве. Рюрик распределил лучников по флангам, чтобы они могли быстро реагировать на любую угрозу. Сам он шёл в середине группы, постоянно оглядываясь и прислушиваясь.

Рог прозвучал ещё раз, теперь ближе. Затем издалека донёсся ещё один звук — ответный рог, но с другой стороны болота.

— Они окружают нас, — тихо сказал проводник. — Призывают друг друга, чтобы отрезать путь к Каменному Броду.

— Тогда нам нужно оторваться от них, — решил Рюрик. — Бежим!

Отряд перешёл на бег, насколько это было возможно в болотистой местности. Это было рискованно — увеличивался шанс провалиться в трясину или попасть в другую ловушку. Но ещё более рискованно было позволить себя окружить на незнакомой территории.

Они бежали, прыгая с кочки на кочку, временами по колено проваливаясь в топь, но быстро выбираясь и продолжая путь. За ними доносились крики и звуки погони — люди веси, выросшие на этих болотах, двигались гораздо увереннее и быстрее.

Внезапно впереди показалась река — узкая, но с быстрым течением. Через неё был перекинут примитивный мост из нескольких брёвен, скреплённых лианами.

— Каменный Брод! — воскликнул проводник. — Мы почти у цели!

Но в тот же момент с противоположного берега реки показались фигуры — несколько десятков воинов веси, вооружённых луками и копьями. Они уже заняли позицию у моста, отрезая путь к отступлению.

— Ловушка, — мрачно констатировал Рюрик. — Они знали, куда мы направляемся.

— Что будем делать, князь? — спросил Бьёрн. — Назад пути нет — там погоня. Вперёд — там засада.

Рюрик быстро оценивал ситуацию. Их отряд, утомлённый долгим переходом по болотам, был зажат между двумя группами противника. Но у них всё ещё было преимущество в вооружении и доспехах — люди веси были одеты легко, без серьёзной защиты.

— Прорываемся вперёд, — решил он. — К мосту. Первая волна — лучники, они подавляют противника на том берегу. Затем основные силы быстро переходят мост и создают плацдарм. Последняя группа прикрывает отход и сдерживает погоню.

План был смелым, но выполнимым. Главное — действовать быстро и решительно, не дать противнику времени на перегруппировку.

— Я возглавлю первую волну, — сказал Рюрик. — Харальд, ты со второй группой. Олаф, ты командуешь арьергардом.

Воины кивнули, готовясь к бою. Несмотря на усталость, в их глазах горел воинский дух. Они доверяли своему князю и были готовы следовать за ним даже в самой безнадёжной ситуации.

— По моему сигналу, — сказал Рюрик, поднимая меч. — Сейчас!

Первая группа, состоящая из лучников и самого Рюрика, выскочила из укрытия и ринулась к мосту. Лучники на бегу выпустили стрелы по противнику, занявшему позиции на другом берегу. Несколько воинов веси упали, сражённые мастерством северных стрелков.

Рюрик первым достиг моста и начал переход. Брёвна угрожающе закачались под его весом, но выдержали. За ним последовали остальные члены первой группы, продолжая обстреливать противника.

Вторая группа под командованием Харальда уже приближалась к мосту, готовая поддержать первую. А в тылу Олаф со своими воинами занял оборонительную позицию, сдерживая погоню, которая уже приближалась со стороны болот.

Рюрик достиг противоположного берега и сразу же вступил в схватку с защитниками переправы. Его меч описывал смертоносные дуги, поражая одного врага за другим. Рядом с ним сражались его лучники, отложившие луки и взявшиеся за мечи и топоры.

Воины веси дрались отчаянно, но им не хватало организации и дисциплины, которые были у дружины Рюрика. Постепенно варяги расширяли плацдарм на берегу, позволяя всё большему количеству своих товарищей переправиться через мост.

Харальд со второй группой уже пересекал мост, когда Рюрик услышал крик:

— Князь! Сзади!

Он обернулся и увидел, что со стороны прибрежного леса к ним приближается новая группа противников. Но это были не воины веси...

— Свеи! — воскликнул Бьёрн. — Они нашли нас!

Положение становилось критическим. Теперь отряд Рюрика оказался между трёх огней — веси с двух сторон и свеи, подходящие с фланга. Схватка превращалась в настоящую бойню.

— Завершаем переправу! — крикнул Рюрик. — Олаф, отходите к мосту! Харальд, держи плацдарм!

Он сам бросился в самую гущу схватки, пытаясь дать время своим воинам на перегруппировку. Его меч словно жил собственной жизнью, находя слабые места в защите противника, его щит уверенно отражал удары вражеского оружия.

Но даже лучший воин не может сражаться вечно против превосходящих сил противника. Один из копейщиков веси сумел пробить оборону Рюрика и нанести удар в плечо. Боль обожгла, но адреналин битвы позволил проигнорировать её и продолжить бой.

Арьергард под командованием Олафа уже отступал к мосту, ведя тяжёлый бой с преследователями. Харальд и его воины расширили плацдарм на противоположном берегу, давая товарищам возможность для отступления.

— Князь! — крикнул Бьёрн, пробиваясь к Рюрику. — Нам нужно уходить! Мост едва держится!

Рюрик оглянулся и увидел, что один из брёвен моста уже треснул под тяжестью сражающихся на нём воинов. Если мост рухнет, значительная часть отряда окажется отрезанной и обречённой на гибель.

— Отходим! — скомандовал он. — Все на тот берег!

Но в этот момент свеи, заметив замешательство в рядах варягов, бросились в решительную атаку. Их предводитель — высокий воин в богатом доспехе с гербом рода Инглингов на щите — направился прямо к Рюрику, очевидно, узнав его как вражеского вождя.

— Рюрик! — прокричал он на северном наречии. — Наконец-то мы встретились! Я Эйрик Инглинг, и твоя голова будет висеть в моём доме!

Рюрик приготовился к схватке, хотя силы уже покидали его после долгого боя и ранения:

— Подойди и попробуй взять её, Эйрик, — ответил он. — Многие пытались, но все они теперь кормят воронов.

Поединок двух вождей начался посреди хаоса битвы. Их мечи сталкивались с оглушительным звоном, щиты принимали на себя мощные удары. Оба были мастерами боевого искусства, и ни один не мог быстро получить преимущество.

Но Рюрик был ранен и утомлён предыдущими схватками, а Эйрик — свеж и полон сил. Постепенно князь начал отступать под натиском противника, с трудом отражая всё более яростные атаки.

— Я вижу, ты устал, Рюрик, — насмешливо сказал Эйрик, нанося очередной удар. — Не беспокойся, я дам тебе отдых. Вечный отдых!

Рюрик почувствовал, как силы покидают его. Раненное плечо немело, кровь, пропитавшая рукав, делала рукоять меча скользкой. Ещё один мощный удар Эйрика — и меч Рюрика вылетел из руки.

Князь отступил на шаг, тяжело дыша. Эйрик приближался с торжествующей улыбкой, готовясь нанести смертельный удар.

— Прощай, Рюрик, — сказал он, замахиваясь мечом. — Твоя мечта о собственном королевстве умрёт вместе с тобой.

Но в тот момент, когда казалось, что всё кончено, за спиной Эйрика мелькнула тень. Бьёрн, верный дружинник Рюрика, обойдя свейского вождя сбоку, нанёс ему удар в незащищённый бок. Эйрик вскрикнул и обернулся, но было поздно — второй удар Бьёрна пришёлся ему в горло, там, где шлем не защищал плоть.

Эйрик Инглинг упал, захлёбываясь собственной кровью. Его воины, увидев падение вождя, на мгновение застыли в шоке.

— Уходим! — крикнул Бьёрн, поднимая меч Рюрика и подавая ему. — Быстрее, князь!

Рюрик, пошатываясь, направился к мосту. Его воины сомкнули ряды вокруг своего предводителя, прикрывая отступление. Мост трещал и раскачивался под их тяжестью, угрожая обрушиться в любой момент.

— Быстрее! — кричал Харальд с другого берега. — Мост не выдержит!

Последние воины отряда пересекали мост, когда одно из основных брёвен окончательно треснуло. Конструкция накренилась, грозя обрушиться в бурный поток.

— Прыгайте! — закричал Рюрик тем, кто ещё оставался на мосту.

Некоторые успели добраться до берега, другие прыгнули в воду и поплыли к берегу. Несколько человек были сметены течением и исчезли в бурлящем потоке.

Когда последние выжившие выбрались на берег, Рюрик оглянулся на противоположный берег. Свеи и воины веси стояли там, глядя на них с яростью. Они потеряли своего вождя и многих воинов, но всё ещё превосходили числом отряд Рюрика. Однако переправа была разрушена, и чтобы продолжить преследование, им пришлось бы искать другой путь через реку, а это заняло бы время.

— Уходим, — приказал Рюрик, придерживая раненное плечо. — Пока они не нашли другую переправу.

Его отряд, поредевший, измученный, но всё ещё боеспособный, двинулся прочь от реки, в сторону твёрдой земли. Впереди их ждала долгая дорога обратно в Ладогу, где решалась судьба новой державы.

***

### ХЕЛЬГА

Ладога горела. С башни главной крепости Хельга видела, как пламя пожирает нижний город — склады, жилые дома, торговые ряды. Свеи, не сумев взять крепость штурмом, начали методично уничтожать всё, что находилось за её стенами.

— Они хотят сломить наш дух, — тихо сказал Синеус, стоявший рядом с ней. — Показать, что даже если мы удержим крепость, нам некуда будет вернуться.

Хельга молча кивнула. Она прибыла в Ладогу за неделю до начала осады, сопровождая обоз с припасами из Новгорода. Теперь же оказалась в ловушке вместе с остальными защитниками города.

— Где Виктор? — спросила она, не видя наставника Рюрика среди защитников на стенах.

— Организует вылазку, — ответил Синеус. — Хочет отбить северные склады, пока огонь не добрался до них. Там хранится большая часть наших запасов зерна.

Хельга посмотрела в сторону северных ворот, где собирался небольшой отряд во главе с Виктором. Даже издалека она могла различить его высокую фигуру, отдающую последние распоряжения перед выходом.

— А что известно о Рюрике? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя в душе росло беспокойство. — Никаких вестей от его отряда?

Синеус покачал головой:

— Ничего с тех пор, как они ушли преследовать восточный отряд свеев. Но я знаю своего брата — он не так легко сдаётся. Уверен, он найдёт способ вернуться.

Хельга хотела в это верить. За те месяцы, что она знала Рюрика, он неоднократно доказывал свою способность выходить победителем из самых сложных ситуаций. Но сейчас, глядя на горящий город и многочисленное войско осаждающих, трудно было сохранять оптимизм.

— Сколько мы ещё продержимся? — спросила она прямо.

Синеус бросил на неё оценивающий взгляд:

— Запасов в крепости хватит на две недели, может, чуть больше. Если Виктору удастся спасти северные склады, то ещё на пару недель. Стены крепкие, и пока свеи не проявили особого умения в осадном деле. Но...

— Но рано или поздно они найдут способ, — закончила за него Хельга.

— Да, — кивнул Синеус. — Либо истощат нас, либо придумают, как преодолеть стены. У них более тысячи воинов против наших трёх сотен. Время на их стороне.

Он помолчал, затем добавил:

— Есть ещё кое-что. Среди пленных, которых мы взяли во время последней вылазки, был один, говоривший о каком-то "особом оружии", которое скоро доставят из их лагеря на озере. Он не знал деталей, но судя по всему, это что-то, что должно помочь им взять крепость.

— Что это может быть? — нахмурилась Хельга. — Некое осадное орудие?

— Возможно, — пожал плечами Синеус. — Или какое-то горючее вещество, способное поджечь даже мокрое дерево. Говорят, византийцы обладают таким секретом — они называют его "греческим огнём".

Хельга вздрогнула. Она слышала о этом страшном оружии от отца, который видел его применение во время своих торговых поездок в южные земли. Если свеи действительно раздобыли такое средство, деревянные стены Ладоги вряд ли смогут ему противостоять.

Их разговор прервал звук рога со стороны северных ворот. Виктор со своим отрядом выходил на вылазку.

— Удачи им, — тихо сказала Хельга.

Синеус кивнул:

— Если кто и сможет пробиться через ряды свеев, так это Виктор. Я видел его в бою — это что-то невероятное, почти нечеловеческое.

"Потому что он не совсем человек", — подумала Хельга, но вслух ничего не сказала. Она не знала, насколько Синеус был посвящён в тайну наставника своего брата.

Они продолжили наблюдать за городом с башни. Отряд Виктора быстро продвигался к северным складам, вступая в короткие, но жестокие схватки с группами свеев. Даже издалека было видно, как великолепно действуют варяги под его командованием — слаженно, дисциплинированно, эффективно.

— Смотри! — внезапно воскликнул Синеус, указывая на восточный край города. — Движение в лесу!

Хельга всмотрелась в указанном направлении. Действительно, на опушке леса виднелись какие-то фигуры. Сначала она подумала, что это ещё один отряд свеев, но затем заметила знакомый стяг.

— Это Рюрик! — воскликнула она, чувствуя, как сердце забилось быстрее. — Это его знамя!

Синеус схватил рог, висевший на стене, и протрубил сигнал — три коротких звука и один длинный, условленный знак возвращения князя. В ответ с опушки раздался такой же сигнал.

— Это действительно он, — улыбнулся Синеус. — Мой брат вернулся! Нам нужно помочь ему пробиться в крепость.

Он быстро начал отдавать распоряжения: часть лучников перешла на восточную стену, готовясь прикрывать возвращение князя; у восточных ворот собрался отряд для вылазки, чтобы встретить Рюрика и его людей.

Хельга наблюдала, как отряд Рюрика выходит из леса и приближается к городу. Даже издалека было видно, что дружинники измотаны и их гораздо меньше, чем ушло на восточный берег. Многие поддерживали раненых товарищей, некоторые прихрамывали или держались за окровавленные повязки.

Свеи, заметив приближение нового отряда, быстро перегруппировывались, отправляя часть сил на перехват. Началась гонка — успеет ли Рюрик добраться до ворот крепости прежде, чем его отрежут превосходящие силы противника.

— Ворота! — скомандовал Синеус. — Приготовиться к открытию по моему сигналу!

Защитники крепости с надеждой смотрели на приближающийся отряд своего князя. В тот момент, когда казалось, что Рюрик и его люди успеют проскочить до перехвата, со стороны озера появился новый отряд свеев — всадники на небольших, но быстрых лошадях.

— Нет! — воскликнула Хельга. — Они не успеют!

Но в этот момент с северной стороны города раздались крики и звуки боя. Отряд Виктора, видимо узнавший о возвращении Рюрика, изменил свои планы и атаковал силы свеев с фланга, отвлекая их от князя.

— Сейчас! — крикнул Синеус. — Открыть ворота! Отряд вылазки — вперёд!

Восточные ворота крепости распахнулись, и оттуда выбежал отряд защитников, устремляясь на помощь своему князю. Лучники на стенах выпустили залп по приближающимся всадникам свеев, вынуждая их притормозить и искать укрытия.

Хельга не могла просто стоять и смотреть. Схватив лук у одного из воинов, она присоединилась к стрелкам на стене. Её навыки стрельбы, которым она научилась у отца во время торговых поездок, теперь оказались как нельзя кстати.

Отряд Рюрика и вышедшие ему на помощь защитники крепости встретились примерно на полпути между лесом и стенами. Они сомкнули ряды и начали организованное отступление к воротам, прикрывая друг друга. Виктор со своими воинами продолжал отвлекать основные силы свеев, проводя дерзкие атаки то с одной, то с другой стороны.

Наконец, потрёпанный, но не сломленный отряд Рюрика достиг ворот крепости и начал входить внутрь. Князь лично руководил отступлением, оставаясь среди последних, чтобы убедиться, что все его люди в безопасности.

Хельга всматривалась в его фигуру, пытаясь оценить, насколько серьёзны его ранения. Она заметила повязку на плече и то, как он иногда придерживал её, но в целом он двигался уверенно, не выказывая особых признаков слабости.

Когда последний из дружинников вошел в крепость, Рюрик поднял руку, подавая сигнал Виктору, что путь свободен. Отряд наставника тут же начал быстрое отступление к крепости, преследуемый разъярёнными свеями.

— Держать ворота открытыми до последнего! — приказал Рюрик. — Не смейте закрывать, пока Виктор и его люди не будут внутри!

Хельга спустилась с башни и поспешила во внутренний двор крепости, где уже собрались вернувшиеся воины. Многие были ранены, некоторые серьёзно. Лекари и женщины тут же начали оказывать им помощь, перевязывая раны, давая воду, помогая добраться до укрытия.

Она увидела Рюрика, стоящего у ворот и напряжённо всматривающегося в приближающийся отряд Виктора. Кровь пропитала повязку на его плече, лицо было покрыто грязью и копотью, но глаза горели решимостью и облегчением от возвращения в крепость.

— Рюрик! — позвала она, подходя ближе.

Он обернулся, и на его измождённом лице мелькнула улыбка:

— Хельга! Не ожидал увидеть тебя здесь.

— Я приехала с обозом из Новгорода, — быстро объяснила она. — Осада началась на следующий день после моего прибытия.

Рюрик кивнул, затем снова повернулся к воротам, продолжая следить за приближением Виктора:

— Как долго держится крепость?

— Пятый день, — ответила Хельга. — Нижний город почти полностью сожжён, но крепость держится. Синеус хорошо организовал оборону.

— А что с припасами? Водой? Ранеными?

— Воды достаточно, в крепости есть колодец. Припасов хватит на две недели, может быть, больше, если Виктору удастся спасти северные склады. Раненых много, но большинство ран не смертельны.

Рюрик слушал её доклад с одобрительным кивком. Хельга говорила чётко и по делу, не тратя времени на эмоции или лишние детали — именно так, как нужно в военной обстановке.

В этот момент отряд Виктора достиг ворот крепости и начал поспешно входить внутрь. Последним, прикрывая отход своих людей, шёл сам Виктор. Несколько стрел свеев впились в его щит, одна задела ногу, но он, казалось, не замечал боли, продолжая двигаться с той же скоростью и решимостью.

Когда последний воин вошёл в крепость, ворота тут же закрыли и заперли. Только тогда Виктор позволил себе прислониться к стене, переводя дыхание.

— Вижу, ты вернулся в целости, — сказал он Рюрику. — Относительной, судя по повязке.

— Как и ты, — ответил князь, указывая на кровоточащую рану на ноге наставника.

— Царапина, — пожал плечами Виктор. — Скоро заживёт.

Хельга заметила взгляд, которым они обменялись — в нём было понимание, недоступное посторонним. Она вдруг вспомнила, что Виктор, будучи бессмертным, наверняка исцелится гораздо быстрее, чем обычный человек.

— Нам нужно обсудить положение, — сказал Рюрик, обращаясь к обоим. — Синеус, Виктор, Хельга — встретимся в главном зале через час. А сейчас мне нужно проверить раненых и убедиться, что все устроены.

Он направился к временному лазарету, устроенному в одном из зданий крепости. Виктор последовал за ним, несмотря на ранение, двигаясь с той же лёгкостью, что и всегда.

Хельга смотрела им вслед, чувствуя странную смесь эмоций. Облегчение от того, что Рюрик вернулся живым. Тревогу за будущее крепости, всё ещё находящейся в осаде. И необъяснимую уверенность, что теперь, когда князь и его наставник снова вместе, положение изменится к лучшему.

Она направилась помогать с ранеными, решив использовать час до совета с максимальной пользой. На душе было тревожно, но впервые за несколько дней осады в этой тревоге появился проблеск надежды.

***

Час спустя в главном зале крепости собрался военный совет. Рюрик, сменивший пропитанную кровью повязку на чистую, сидел во главе стола. Рядом с ним расположились Синеус, Виктор, Хельга и несколько старших дружинников. На столе лежала грубая карта окрестностей Ладоги, сделанная на бересте.

— Итак, — начал Рюрик, — давайте оценим наше положение. Синеус?

Его брат кратко обрисовал ситуацию:

— Крепость держится, стены не повреждены. У нас около трёхсот защитников, из них около пятидесяти ранены, но большинство всё ещё способны сражаться. Запасов еды хватит на две-три недели, воды достаточно. Основная проблема — свеи. Их более тысячи, и они методично уничтожают всё за пределами крепости.

— Виктор? — Рюрик повернулся к наставнику. — Что ты заметил во время вылазки?

— Свеи готовятся к длительной осаде, — ответил тот. — Они строят постоянный лагерь на берегу озера, видимо, понимая, что быстрым штурмом крепость не взять. Но есть ещё кое-что. — Он указал на карте точку у берега. — Здесь они сооружают что-то похожее на большую катапульту. Я не успел рассмотреть детали, но похоже, они готовят серьёзное осадное орудие.

— Это согласуется с тем, что сказал пленный, — кивнул Синеус. — О каком-то "особом оружии".

— А что у тебя, Рюрик? — спросил Виктор. — Что произошло на восточном берегу?

Князь сжал губы, вспоминая тяжёлый бой:

— Мы столкнулись с отрядом свеев под командованием Эйрика Инглинга. Он мёртв — один из моих людей убил его в поединке. Но это стоило нам дорого. Из пятидесяти воинов, ушедших со мной, вернулись только тридцать, и многие ранены.

Он помолчал, затем добавил:

— Но есть и хорошая новость. Инглинги — один из самых влиятельных родов среди свеев. Смерть Эйрика должна была посеять смятение в их рядах. Возможно, они даже не знают ещё об этом — мы оторвались от погони и вернулись другим путём.

— Это можно использовать, — задумчиво сказал Виктор. — Если мы сможем передать весть о смерти Эйрика в их лагерь, это может деморализовать их и внести раздор между разными кланами свеев.

— Но как это сделать? — спросил Синеус. — Мы в осаде, окружены.

Все задумались. Затем неожиданно заговорила Хельга:

— У нас есть пленные, верно? Мы могли бы отпустить одного из них с посланием. Сказать, что мы милосердны и возвращаем его соплеменникам, но на самом деле использовать как гонца с вестью о смерти их вождя.

Рюрик посмотрел на неё с интересом:

— Продолжай.

— Мы могли бы даже отдать тело Эйрика, если оно у вас, — сказала она. — Это было бы неопровержимым доказательством. И это показало бы, что мы уважаем их обычаи и готовы вернуть тело для погребения по их традициям.

— Тела нет, — покачал головой Рюрик. — Мы были вынуждены оставить его на поле боя. Но идея с пленным хороша. Мы можем дать ему детали, которые сможет знать только тот, кто действительно видел смерть Эйрика — какое оружие его убило, какие последние слова он произнёс, особенности его доспеха.

— И добавить что-нибудь, что посеет ещё больше раздора, — предложил Синеус. — Например, что Эйрик перед смертью обвинил кого-то из других вождей в предательстве.

Рюрик задумчиво кивнул:

— Это может сработать. Но я не уверен, что этого достаточно, чтобы заставить их снять осаду. Даже без Эйрика у них огромное численное преимущество, и они уже потратили слишком много ресурсов, чтобы просто уйти.

— Значит, нам нужно более решительное действие, — сказал Виктор. — Что-то, что не просто деморализует их, а нанесёт реальный урон.

— Рейд на их лагерь? — предположил один из дружинников. — Ночная вылазка, чтобы уничтожить запасы или сжечь корабли?

— Слишком рискованно, — покачал головой Синеус. — Их слишком много, и они наверняка ожидают чего-то подобного.

Наступило молчание. Каждый обдумывал возможные варианты действий. Хельга заметила, как Виктор смотрит на карту с особым вниманием, словно видит на ней что-то, недоступное остальным.

— Что ты видишь, Виктор? — спросила она тихо.

Он перевёл взгляд на неё, слегка удивлённый её проницательностью, затем указал на карте точку выше по течению Волхова:

— Эти болота. Я обратил на них внимание во время разведки. Весеннее половодье сделало их очень нестабильными. Если бы мы смогли направить часть этой воды на лагерь свеев...

— Затопить их? — уточнил Рюрик, заинтересовавшись. — Это возможно?

— Теоретически — да, — кивнул Виктор. — Здесь, — он указал на карте узкую протоку, — древнее русло реки, сейчас почти пересохшее. Если пробить дамбу вот здесь, вода устремится по старому руслу прямо к месту, где расположен их лагерь.

— Но как пробить дамбу? — спросил Синеус. — Она наверняка крепкая, если сдерживает весеннее половодье.

— Огонь, — просто ответил Виктор. — Дамба частично деревянная — остатки старой мельницы. Если её поджечь, конструкция ослабнет, и напор воды сделает остальное.

Рюрик переглянулся с братом:

— Звучит рискованно, но выполнимо. Однако для этого нужно будет выйти из крепости, добраться до дамбы, поджечь её и благополучно вернуться — всё это под носом у свеев.

— Я пойду, — тут же сказал Виктор. — Мне не нужен большой отряд — чем меньше людей, тем незаметнее. Двое-трое надёжных воинов, хорошо знающих местность, будут достаточны.

— Это самоубийство, — возразил Синеус. — Даже для тебя, Виктор.

— У нас не так много вариантов, — спокойно ответил тот. — А мои шансы выжить... лучше, чем ты думаешь.

Хельга заметила, как Рюрик и Виктор обменялись быстрыми взглядами, полными невысказанного понимания. Князь, очевидно, знал о истинной природе своего наставника и понимал, что для него такая миссия действительно не была столь смертельно опасной, как для обычного человека.

— Хорошо, — наконец сказал Рюрик. — Но ты не пойдёшь один. Я отправлю с тобой Бьёрна и Олафа — они лучше всех знают окрестности и проверены в деле.

— А мы тем временем подготовим отвлекающий манёвр, — добавил Синеус. — Небольшую вылазку с противоположной стороны крепости, чтобы оттянуть внимание свеев от района дамбы.

— И выпустим пленного с вестью о смерти Эйрика, — сказала Хельга. — Это добавит неразберихи в их лагере.

План начинал обретать форму. Обсудив детали, совет решил действовать этой же ночью, используя темноту как прикрытие.

— Если всё пройдёт успешно, — сказал Рюрик, завершая совет, — к утру лагерь свеев будет затоплен, их запасы уничтожены, а боевой дух подорван известием о смерти вождя. Это не заставит их полностью отказаться от осады, но значительно ослабит их позиции и даст нам время дождаться помощи из Новгорода.

— Помощи? — переспросила Хельга.

— Я послал гонца перед тем, как отправиться на восточный берег, — объяснил Рюрик. — Если ему удалось пробраться через линии свеев, то через несколько дней можно ожидать прибытия подкрепления из Новгорода. Нам просто нужно продержаться до тех пор.

На этой обнадёживающей ноте совет закончился. Все разошлись готовиться к ночной операции. Хельга направилась к пленным, чтобы выбрать подходящего кандидата для роли гонца с вестью о смерти Эйрика.

Когда она уже собиралась выйти из зала, Рюрик окликнул её:

— Хельга, подожди.

Она остановилась, обернувшись к князю:

— Да?

Рюрик подошёл ближе:

— Я хотел поблагодарить тебя. Твои идеи на совете были ценными, и твоё присутствие здесь, в Ладоге, в такое время... Это много значит.

Она слегка улыбнулась:

— Я всего лишь делаю то, что должна, князь. Как и все мы.

— Нет, — покачал головой Рюрик. — Ты делаешь больше. Ты могла бы сейчас быть в безопасности в Новгороде, но вместо этого оказалась здесь, в осаждённой крепости, рискуя жизнью ради земли, которая даже не была твоей родиной до недавнего времени.

— Теперь это моя земля тоже, — просто ответила Хельга. — И мой народ. Как ты однажды сказал, мы все связаны общей судьбой.

Рюрик смотрел на неё долгим взглядом, в котором читалось что-то большее, чем просто благодарность или уважение. Затем он мягко коснулся её руки:

— Когда всё это закончится, когда осада будет снята... нам нужно поговорить. О будущем. О нашем будущем.

Сердце Хельги забилось быстрее. Она понимала, что он имеет в виду, и часть её боялась этого разговора, а другая — страстно его желала.

— Да, — тихо ответила она. — Когда всё закончится.

Они разошлись — каждый к своим обязанностям, но Хельга чувствовала, что что-то изменилось между ними. Словно в разгар осады, среди опасности и неопределённости, начала зарождаться новая нить, связывающая их крепче, чем просто общее дело или взаимное уважение.

И это давало ей ещё одну причину сделать всё возможное, чтобы план удался и крепость выстояла. Ради будущего — не только нового государства, но и своего собственного.

***

### ВИКТОР

Ночь окутала Ладогу непроглядной тьмой. Тучи закрыли луну и звёзды, словно сама природа решила помочь отчаянной вылазке защитников крепости. Дождь, моросивший с вечера, усилился, превращая землю в скользкую грязь и приглушая звуки шагов.

Виктор, одетый в тёмную одежду без каких-либо отличительных знаков, стоял у потайной калитки в восточной стене крепости. Рядом с ним ждали Бьёрн и Олаф — два опытных разведчика, выбранные Рюриком для этой опасной миссии.

— Помните план, — тихо сказал Виктор. — Мы выходим по одному, с интервалом в несколько минут. Встречаемся в роще у излучины реки. Двигаемся бесшумно, избегаем любых контактов с врагом. Наша цель — дамба, не месть.

Воины молча кивнули. Они знали, что от успеха их миссии зависела судьба крепости и всех находящихся в ней.

С противоположной стороны крепости уже начиналась отвлекающая вылазка — громкие крики, звон оружия, свет факелов. Синеус лично возглавил небольшой отряд, который должен был создать видимость серьёзной атаки, отвлекая внимание свеев от восточной стены.

— Пора, — сказал Виктор, прислушиваясь к звукам боя. — Я иду первым. Бьёрн, ты через пять минут. Олаф — ещё через пять.

Он проверил своё снаряжение — короткий меч на поясе, кинжал за голенищем сапога, маленький мешочек с огнивом и трутом, надёжно упакованным от дождя. Всё необходимое для миссии, ничего лишнего.

Стражник у калитки кивнул, получив сигнал от стены, что путь чист. Он осторожно отодвинул засов и приоткрыл узкую дверцу, едва заметную в стене крепости.

Виктор скользнул в образовавшуюся щель и сразу же растворился в темноте ночи. Его движения были плавными и бесшумными, словно у хищника, выслеживающего добычу. Никогда ещё его нечеловеческая природа не была так полезна, как в эту ночь — он видел в темноте гораздо лучше обычных людей, слышал малейшие звуки, чувствовал изменения в воздухе, предупреждающие об опасности.

Он быстро пересёк открытое пространство между стеной крепости и ближайшими развалинами сожжённого дома. Там он замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Запах дыма, мокрой древесины, конского пота... и людей. Часовые свеев были где-то рядом, но, судя по всему, их внимание было приковано к западной стороне крепости, где продолжалась отвлекающая вылазка.

Виктор двинулся дальше, перебегая от укрытия к укрытию, используя руины сожжённого нижнего города как прикрытие. Его путь лежал к восточной окраине, где начинался лес, а за ним — болота и древнее русло реки, перегороженное дамбой.

Добравшись до опушки леса, он остановился, чтобы дождаться своих спутников. Через несколько минут показался Бьёрн, двигавшийся осторожно, но не так бесшумно, как Виктор. Ещё через некоторое время присоединился Олаф, тяжело дышавший после быстрого перемещения.

— Всё чисто? — шёпотом спросил Бьёрн.

— Пока да, — так же тихо ответил Виктор. — Но нам предстоит пройти через лес, а там могут быть дозоры свеев. Держитесь за мной и двигайтесь как можно тише.

Они двинулись вглубь леса. Дождь усилился, превращая лесные тропы в скользкие ручьи грязи. Но это было даже на руку — шум дождя маскировал их движение, а плохая погода снижала бдительность вражеских дозоров.

Виктор двигался уверенно, несмотря на темноту и незнакомую местность. Его память хранила каждую деталь карты, которую он изучил перед выходом, а чувства подсказывали ему, где может таиться опасность.

Один раз им пришлось залечь в кустах, пропуская мимо патруль свеев — четверых воинов, ругавшихся на непогоду и явно мечтавших поскорее вернуться к тёплым кострам лагеря. Другой раз они обошли стороной небольшую поляну, где расположился походный пост — несколько воинов под наспех сооружённым навесом, охраняющих подходы к лагерю.

Наконец, после почти часа осторожного продвижения, они достигли края болота. Здесь деревья редели, уступая место зарослям камыша и осоки. Впереди, за полосой топей, виднелась тёмная лента старого русла реки и, смутно различимая в ночном мраке, дамба — остатки древней мельницы, превращённой временем и людьми в преграду для весенних вод.

— Вот она, — прошептал Олаф. — Но как мы перейдём болото? Тропа должна быть где-то здесь, но в такой темноте...

— Я вижу её, — ответил Виктор. — Следуйте за мной, ступайте точно по моим следам.

Он повёл их по едва заметной тропинке, петляющей среди трясин и опасных топей. Для обычного человека найти её в такой темноте было бы невозможно, но Виктор видел то, что другие не могли — слабые различия в оттенках чёрного, едва заметные изменения в плотности почвы, крошечные признаки, по которым можно было определить твёрдую землю.

Болото жило своей жизнью даже ночью — квакали лягушки, шелестел камыш, временами доносились странные звуки, похожие то ли на плеск воды, то ли на тихие стоны. Бьёрн и Олаф нервно озирались, явно чувствуя себя неуютно в этом зловещем месте. Но Виктор шёл уверенно, не обращая внимания на окружающие звуки.

Его разум был сосредоточен на цели миссии, но часть его сознания отмечала знакомые ощущения — он уже бывал в этих местах, много веков назад, когда здесь ещё не было ни Ладоги, ни варягов, ни даже славян. Только древние финно-угорские племена, живущие охотой и рыбной ловлей, поклоняющиеся духам леса и воды.

Тогда это болото было священным местом для местных жителей. Они верили, что здесь граница между мирами особенно тонка, что духи умерших приходят сюда, чтобы продолжить свой путь в загробный мир. Виктор помнил их ритуалы, их песни, их наивную, но глубокую веру.

А теперь он шёл по тем же местам, но с совсем другой целью — не почтить древних духов, а использовать силу природы как оружие против захватчиков. Ирония судьбы не ускользнула от него.

— Стой, — внезапно прошептал он, резко останавливаясь.

Бьёрн и Олаф замерли, инстинктивно доверяя его чувствам.

— Что такое? — тихо спросил Бьёрн.

— Впереди кто-то есть, — так же тихо ответил Виктор. — У самой дамбы.

Теперь и его спутники услышали приглушённые голоса, доносящиеся с направления их цели. Свеи поставили охрану у дамбы? Это могло серьёзно осложнить их план.

— Сколько их? — спросил Олаф.

— Не могу точно сказать, — ответил Виктор, прислушиваясь. — Двое... нет, трое. Говорят на каком-то диалекте, не похожем на язык свеев.

Он вслушивался в голоса, пытаясь разобрать смысл разговора. Язык был древним, но смутно знакомым — один из диалектов местных финно-угорских племён, возможно, веси или чуди.

— Это не свеи, — наконец сказал он. — Это местные. Возможно, рыбаки или охотники. Или...

Он не закончил фразу, но в его памяти всплыли воспоминания о шаманах древней веси, проводивших ритуалы на болотах в полнолуние. Возможно, несмотря на века христианизации и влияния других культур, некоторые старые традиции всё ещё сохранялись.

— Что будем делать? — спросил Бьёрн. — Обойдём?

Виктор задумался. Обходной путь означал бы дополнительное время и риск наткнуться на патрули свеев. Конфронтация с местными могла привести к нежелательному шуму и привлечь внимание. Но они также могли оказаться потенциальными союзниками — местные жители вряд ли были довольны присутствием свеев на их землях.

— Я попробую поговорить с ними, — решил он. — Вы оставайтесь здесь, будьте готовы как к бою, так и к отступлению.

— Ты уверен? — усомнился Олаф. — Если они поднимут тревогу...

— У меня есть преимущество, — загадочно ответил Виктор. — Я знаю их язык.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, он двинулся вперёд, осторожно обходя заросли камыша и приближаясь к источнику голосов. Вскоре он увидел их — три фигуры у основания дамбы, освещённые тусклым светом закрытого со всех сторон, кроме одной, фонаря.

Это были старики, одетые в традиционные одежды из кожи и меха, украшенные амулетами и символами. Они что-то делали у основания дамбы — не то проводили ритуал, не то просто рыбачили; в тусклом свете было трудно разобрать.

Виктор решил объявить о своём присутствии, прежде чем подойти ещё ближе. Он выпрямился во весь рост и произнёс на древнем языке веси:

— Приветствую вас, дети болот. Я пришёл с миром и уважением к вашим обычаям.

Старики подпрыгнули от неожиданности, один из них схватился за нож, висевший на поясе. Они вглядывались в темноту, пытаясь разглядеть говорившего.

— Кто ты? — спросил самый старший из них, поднимая фонарь выше. — Как ты говоришь на языке, который понимают только самые старые из нас?

Виктор медленно вышел на свет, держа руки так, чтобы было видно, что они пусты.

— Я друг, — ответил он. — Тот, кто ходил по этим болотам, когда они были молоды, как весенние листья.

Старики переглянулись, явно озадаченные его словами и внешностью. Высокий светловолосый человек, говорящий на их древнем языке, появившийся из ниоткуда посреди ночи... Это было похоже на явление из старых легенд.

— Белый Волк, — вдруг прошептал один из них, самый древний на вид. — Это ты? Тот, о ком говорили наши деды?

Виктор слегка улыбнулся. Даже после веков отсутствия его помнили, его легенда жила в этих местах. Это было и благословением, и проклятием бессмертия — видеть, как твоё имя превращается в миф, как реальные дела обрастают выдумками и суевериями.

— Некоторые называли меня так, — осторожно ответил он. — Давно, очень давно.

Старики что-то быстро заговорили между собой на ещё более древнем диалекте, который даже Виктор понимал с трудом. Потом самый старший снова обратился к нему:

— Легенды говорят, что Белый Волк приходит в времена великих перемен. Когда старое уступает место новому. Когда мир стоит на пороге изменений. Это правда?

Виктор задумался на мгновение:

— Я прихожу, когда чувствую, что могу помочь. Когда вижу потенциал для чего-то значительного. И сейчас именно такое время.

Он сделал паузу, затем прямо спросил:

— Что вы делаете здесь, у дамбы, в такую ночь?

Старики снова переглянулись, словно решая, стоит ли доверять странному незнакомцу. Наконец, старший ответил:

— Мы пришли освободить воду. Дамба не должна быть здесь. Она нарушает течение духов через болота. Наши предки никогда не перегораживали древнее русло полностью.

Виктор с удивлением понял, что старики пришли сюда с той же целью, что и он, хотя и по совершенно другим причинам.

— Вы хотите разрушить дамбу? — уточнил он.

— Да, — кивнул старик. — Мы собирались провести ритуал, а затем подорвать её основание. Мы готовились к этому много дней, ждали правильного расположения звёзд и нужной фазы луны.

— А присутствие свеев вас не беспокоит? — спросил Виктор.

Старик презрительно фыркнул:

— Чужеземцы приходят и уходят. Болото остаётся. Но их лагерь на берегу... да, он будет смыт, когда мы освободим воду. Это будет... справедливо.

Виктор не мог не восхититься этой стойкостью. Старые люди, хранители древних традиций, пришли сюда не из политических соображений или военной необходимости, а из верности своим обычаям и верованиям. И всё же результат был бы тем же — затопление лагеря свеев, ослабление осады.

— Я и мои товарищи пришли с той же целью, — сказал он. — Хотя по другим причинам. Мы хотим помочь тем, кто сейчас осаждён в крепости.

— Варягам? — уточнил старик. — Почему мы должны помогать одним чужеземцам против других?

— Потому что эти чужеземцы пришли строить, а не разрушать, — ответил Виктор. — Они уважают местные обычаи, торгуют честно, защищают слабых. А те, другие, пришли только грабить и убивать.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Кроме того, Рюрик, предводитель тех, кто в крепости, заботится о свободном течении вод. Когда осада будет снята, он готов будет обсудить перестройку дамбы так, чтобы она не мешала духам болот.

Это был риск — Виктор не обсуждал этот вопрос с Рюриком и не мог гарантировать такое решение. Но он был достаточно уверен в своём ученике, чтобы полагать, что тот отнесётся с уважением к местным верованиям.

Старики снова заговорили между собой, явно взвешивая его слова. Наконец, старший кивнул:

— Мы согласны объединить наши силы. Наш ритуал усилит воздействие огня и воды. Но нам нужно время, чтобы закончить подготовку.

— Сколько? — спросил Виктор, думая о Бьёрне и Олафе, ждущих его в зарослях, и о том, что время работало против них.

— До полуночи, — ответил старик. — Когда луна, хоть и скрытая облаками, будет в зените. Это самый сильный момент для такого ритуала.

Виктор мысленно прикинул время. До полуночи оставалось не более часа, может, чуть больше. Не так долго, чтобы существенно повлиять на их план, особенно если местные действительно помогут им усилить эффект разрушения дамбы.

— Хорошо, — кивнул он. — Мы подождём. Могут ли мои товарищи присоединиться к нам? Они ждут неподалёку.

Старик с подозрением посмотрел в темноту:

— Они уважают наши обычаи? Не будут мешать ритуалу?

— Они будут вести себя с уважением, — пообещал Виктор. — И они могут помочь с практической стороной дела — у нас есть огниво и масло для лучшего возгорания.

Старик неохотно кивнул:

— Пусть придут. Но пусть не говорят громко и не тревожат духов болот.

Виктор кивнул и вернулся за своими спутниками. Бьёрн и Олаф с тревогой ждали его возвращения, готовые в любой момент броситься на помощь или отступить, в зависимости от ситуации.

— Всё в порядке, — сказал Виктор, подходя к ним. — Это местные жители, хранители старых традиций. Они тоже пришли разрушить дамбу, хотя и по своим причинам. Мы объединим усилия.

— Они не выдадут нас свеям? — с подозрением спросил Олаф.

— Нет, — уверенно ответил Виктор. — Они не любят чужеземцев, но свеев ненавидят ещё больше. Кроме того... они, кажется, узнали меня.

— Узнали? — удивился Бьёрн. — Ты бывал здесь раньше?

— Давно, — уклончиво ответил Виктор. — Очень давно. Пойдёмте, я объясню вам план.

Он отвёл их к старикам и представил друг другу. Бьёрн и Олаф держались настороженно, но уважительно, чувствуя странную, почти мистическую атмосферу вокруг древних хранителей традиций.

Старики показали им, что успели сделать. Они уже подкопали основание дамбы в нескольких местах, заложив в образовавшиеся щели пучки сухого камыша, пропитанного каким-то маслом. Явно готовили основу для пожара, который должен был ослабить конструкцию.

— Мы вложили в них силу ритуала, — объяснил старший. — Когда огонь коснётся их, пламя будет гореть даже под водой, пока не выполнит свою задачу.

Бьёрн и Олаф скептически переглянулись, но Виктор кивнул с серьёзным видом. Он знал, что в верованиях древних народов было больше истины, чем готовы были признать многие современные люди. И он видел достаточно чудес за свою долгую жизнь, чтобы не отмахиваться от "примитивных суеверий".

Следующий час они работали вместе со стариками, укрепляя подкопы, добавляя масло и смолу, которые принесли с собой варяги, готовя дамбу к разрушению. Виктор заметил, что старики действительно знали, что делают — они выбрали самые уязвимые места конструкции, там, где давление воды было максимальным.

Всё это время старший из жрецов тихо напевал какую-то древнюю песню, в которой Виктор с удивлением узнал отзвуки гимнов, которые он слышал в этих местах тысячи лет назад. Некоторые традиции действительно переживали века.

Когда всё было готово, старик поднял руку, призывая к тишине:

— Время пришло. Луна в зените, хоть мы и не видим её за облаками. Духи воды ждут освобождения. Зажигайте огонь.

Бьёрн высек искру с помощью огнива, и пламя с удивительной быстротой охватило пропитанные маслом пучки камыша. Виктор заметил, что огонь действительно горел необычно — слишком ярко для ночи, слишком быстро распространяясь по влажному дереву. Может, это было всего лишь действие какого-то особого масла или смолы, которую использовали старики. А может...

Вода за дамбой словно почувствовала приближающуюся свободу. Она забурлила, толкаясь в деревянную преграду с новой силой. Дамба задрожала, трещины начали расползаться по её поверхности.

— Отойдите! — крикнул Виктор, чувствуя, что разрушение начинается быстрее, чем они предполагали. — Все на высокий берег!

Они едва успели отбежать на безопасное расстояние, когда первая брешь образовалась в конструкции. Вода хлынула через неё, размывая землю и увеличивая проход. Затем вторая брешь, третья... И, наконец, с оглушительным треском дамба не выдержала и рухнула полностью.

Тёмный поток рванулся вперёд по старому руслу, сметая всё на своём пути. Даже с того места, где они стояли, был слышен его рёв — мощный, неостановимый, словно сама природа наконец вырвалась на свободу после долгого заточения.

— Это было... впечатляюще, — выдохнул Бьёрн, глядя на тёмный поток, устремляющийся в сторону лагеря свеев.

— Духи воды свободны, — торжественно произнёс старший жрец. — Они отблагодарят нас, изгнав чужеземцев с наших земель.

Виктор молча смотрел на разрушенную дамбу и бурлящий поток. Их дело было сделано, и сделано успешно. Теперь нужно было вернуться в крепость до рассвета, до того, как свеи опомнятся от внезапного наводнения и усилят бдительность.

— Нам пора, — сказал он своим спутникам. — Путь назад будет не менее опасным.

Он повернулся к старикам:

— Благодарю вас за помощь. Ваша мудрость и знания были неоценимы.

Старший жрец посмотрел на него долгим взглядом:

— Мы делали это не для тебя, Белый Волк, и не для твоих варягов. Мы делали это для духов и для земли. Но... — он сделал паузу, — возможно, наши цели совпали не случайно. Возможно, духи действительно хотят перемен в этих землях.

Виктор кивнул:

— Я передам твои слова Рюрику. Он будет править с уважением к древним традициям и обычаям.

— Посмотрим, — философски заметил старик. — Время покажет, достоин ли твой ученик доверия, которое ты ему оказываешь.

Они попрощались, и Виктор с Бьёрном и Олафом двинулись в обратный путь. Старики остались у разрушенной дамбы, глядя на бурлящую воду, словно видя в ней не просто стихию, а нечто живое и разумное.

Обратная дорога оказалась сложнее, чем путь к дамбе. Весть о наводнении, затопившем часть лагеря, быстро распространилась среди свеев. Дозоры были усилены, патрули сновали по лесу, пытаясь выяснить причину катастрофы и найти виновных.

Несколько раз они едва избежали столкновения с вражескими воинами, один раз им пришлось затаиться в густом подлеске, пока мимо проходил большой отряд свеев, громко ругающихся на свою судьбу и промокшие пожитки.

Когда они наконец достигли опушки леса, откуда был виден силуэт Ладожской крепости, уже начинало светать. Первые серые лучи рассвета пробивались сквозь тучи, всё ещё заволакивающие небо.

— Мы не успеем перейти открытое пространство незамеченными, — тихо сказал Олаф. — Слишком светло.

Виктор оценил ситуацию. Действительно, с наступлением рассвета шансы пересечь поле между лесом и крепостью, не привлекая внимания, стремительно таяли. Но и оставаться в лесу было опасно — свеи наверняка усилят патрулирование днём, пытаясь найти виновников наводнения.

— Есть другой путь, — сказал он после минутного размышления. — Через подземный ход старой часовни. Он ведёт прямо в крепость.

— Какой ещё подземный ход? — удивился Бьёрн. — Я ничего не слышал о нём.

— Потому что о нём знают очень немногие, — ответил Виктор. — Его обнаружили при строительстве крепости, но решили сохранить в тайне как запасной выход в случае осады.

Он не стал добавлять, что на самом деле знал об этом ходе гораздо дольше, чем существовала сама Ладога. В древности здесь было святилище, и подземный проход использовался жрецами для ритуальных целей. Позже, когда святилище было заброшено, о ходе забыли, и лишь случайность — или судьба — позволила обнаружить его снова при строительстве крепости.

Они двинулись вдоль опушки леса, пригибаясь и используя каждый куст, каждую неровность почвы как укрытие. Виктор вёл их к небольшому холму, где когда-то стояла часовня, разрушенная во время одного из прежних набегов.

От строения остался лишь фундамент и несколько полуобвалившихся стен, надёжно скрытых зарослями кустарника. Виктор уверенно отыскал среди развалин место, где раньше был алтарь, и отодвинул большой камень, оказавшийся на удивление лёгким, несмотря на свой вид.

Под камнем открылся узкий лаз, ведущий в темноту. Затхлый воздух пахнул им в лица, словно дыхание прошедших веков.

— Ты уверен, что он ведёт в крепость? — с сомнением спросил Олаф, глядя в чёрную пустоту хода.

— Уверен, — кивнул Виктор. — Я сам проверял его, когда мы только строили крепость. Он выходит в подвал северной башни. Но нужно быть осторожными — ход старый и, возможно, где-то обвалился.

Бьёрн и Олаф переглянулись, но выбора у них не было. Проход через открытое пространство под усиливающимся светом рассвета был слишком рискованным.

— Я пойду первым, — сказал Виктор. — Бьёрн за мной, Олаф последний. Держитесь за мной и не отставайте.

Он скользнул в лаз, и тьма поглотила его. Для обычного человека в такой темноте было бы невозможно двигаться без факела или лампы, но Виктор видел достаточно хорошо, чтобы различать контуры стен и препятствия на пути.

Ход был узким и низким, им приходилось двигаться почти на четвереньках. Воздух становился всё более спёртым, но, к счастью, в некоторых местах были небольшие отдушины, ведущие на поверхность — слишком маленькие для человека, но достаточные для циркуляции воздуха.

В одном месте проход действительно оказался частично обрушенным, но они смогли протиснуться через узкую щель. В другом пришлось преодолевать лужу стоячей воды, доходившую почти до колен.

Наконец, после того, что казалось вечностью, но на самом деле заняло не более получаса, они достигли конца туннеля. Перед ними была каменная стена с небольшой деревянной дверью, настолько древней, что дерево почти окаменело от времени.

Виктор осторожно толкнул дверь, и она открылась с протяжным скрипом. Они выбрались в тёмное пространство подвала северной башни, заставленное бочками с припасами и оружием.

— Мы сделали это, — выдохнул Бьёрн, выпрямляясь во весь рост и с наслаждением вдыхая относительно свежий воздух подвала. — Мы вернулись.

— И, кажется, успешно выполнили задание, — добавил Олаф с ухмылкой. — Судя по реакции свеев, вода достигла их лагеря.

Виктор кивнул:

— Пойдёмте. Нужно доложить Рюрику о результатах нашей миссии.

Они поднялись по лестнице из подвала и вскоре оказались во внутреннем дворе крепости. И первое, что они увидели, было яркое пламя полыхающих факелов и суматоха, явно не связанная с их возвращением.

— Что происходит? — спросил Бьёрн у пробегавшего мимо воина.

— Свеи пытаются штурмовать восточную стену! — крикнул тот на бегу. — С рассветом начали приступ, невзирая на наводнение в их лагере!

Виктор переглянулся со своими спутниками. Похоже, их миссия удалась лишь частично. Дамба разрушена, часть лагеря свеев затоплена, но это не остановило осаждающих, лишь разозлило их ещё больше.

— К стенам, — коротко скомандовал он. — Нужно помочь защитникам.

И они бросились туда, где решалась судьба Ладоги, а вместе с ней — и судьба молодой державы Рюрика.

***

### РЮРИК

На восточной стене крепости кипел бой. Свеи, разъярённые ночным наводнением, уничтожившим часть их лагеря, бросили на штурм все имеющиеся силы. Десятки лестниц прислонялись к стенам, по которым карабкались воины с мечами и топорами. В воздухе свистели стрелы, летящие с обеих сторон. Крики боли и ярости смешивались с лязгом оружия и треском ломающегося дерева.

Рюрик стоял в центре обороны, организуя защитников, подбадривая уставших, отправляя подкрепления на самые уязвимые участки. Его правое плечо всё ещё болело от раны, полученной в схватке с Эйриком Инглингом, но в пылу боя он почти не замечал боли.

— Они лезут как одержимые, — сказал Синеус, подойдя к брату. Его доспех был забрызган кровью, а лицо почернело от копоти. — Словно нет им иной судьбы, кроме как погибнуть под нашими стенами.

— Наводнение только разозлило их, — ответил Рюрик, отдавая приказ лучникам сосредоточить огонь на новой группе штурмующих. — Теперь это уже не просто набег. Это месть.

Он увидел, как на стену взобрался первый из атакующих — огромный воин с всклокоченной рыжей бородой. Не раздумывая, Рюрик бросился к нему. Его меч встретил топор свея с оглушительным звоном, искры брызнули в стороны. Второй удар Рюрика был быстрее — лезвие вошло под подбородок противника, мгновенно оборвав его яростный боевой клич.

— Князь! — окликнул его кто-то. — Смотрите!

Рюрик обернулся и увидел, что с западной стороны крепости к ним спешит группа воинов. Впереди — Виктор, за ним — Бьёрн и Олаф. Они выглядели измождёнными, но целыми.

— Они вернулись! — выдохнул Синеус с облегчением.

Рюрик позволил себе краткую улыбку. Значит, миссия удалась — дамба разрушена, что объясняло ярость свеев и их отчаянную атаку. Но времени на празднование не было — очередная волна атакующих уже карабкалась по лестницам.

— К северному углу! — крикнул он Виктору, указывая на участок, где оборона начинала слабеть. — Там нужна твоя помощь!

Виктор кивнул и, не теряя ни мгновения, направился в указанном направлении, увлекая за собой Бьёрна и Олафа. Рюрик знал, что даже утомлённые ночной вылазкой, эти трое воинов стоили десятка свежих бойцов.

Синеус тем временем организовал сброс одной из приставленных лестниц. Несколько свеев сорвались вниз, их крики оборвались о камни у подножия стены. Но на каждую сброшенную лестницу свеи тут же приставляли новую.

— Слишком много! — прокричал Синеус брату. — Мы не сможем удерживать их вечно!

Рюрик знал, что он прав. Его защитники были измотаны днями осады, многие ранены, запасы стрел истощались. Но и отступать было некуда — за их спинами были не только их жизни, но и судьба всего, что они успели создать.

— Держим стену любой ценой, — твёрдо ответил он. — Подкрепления должны подойти со дня на день.

В этот момент со стороны главных ворот крепости раздался оглушительный треск. Рюрик повернулся и увидел клубы дыма, поднимающиеся над воротами.

— Что происходит? — крикнул он ближайшему воину.

— Свеи привезли таран! — раздался ответ. — И что-то ещё — горит как живой огонь, не гаснет даже от воды!

Холодок пробежал по спине Рюрика. Греческий огонь? Если свеи действительно раздобыли это страшное оружие византийцев, ситуация становилась критической.

— Синеус, держи восточную стену, — быстро скомандовал он. — Я к воротам.

Не дожидаясь ответа брата, Рюрик бросился через внутренний двор крепости к главным воротам. По пути к нему присоединились несколько дружинников из личной охраны, никогда не отходивших далеко от своего князя.

У ворот творился настоящий хаос. Нижняя часть массивных деревянных створок была охвачена странным пламенем — ярко-зелёным, шипящим, как змея, и словно живым. Оно не просто горело, а словно вгрызалось в дерево, расползаясь всё шире, несмотря на отчаянные попытки защитников залить его водой.

— Греческий огонь, — мрачно подтвердил стоявший у ворот Харальд. — Никогда такого не видел, но слышал рассказы. Его невозможно потушить обычной водой.

— Пытались засыпать песком? — спросил Рюрик, лихорадочно обдумывая варианты.

— Пытались, — кивнул Харальд. — Но огонь слишком сильный, а песка мало. И за воротами стоит таран — я слышу, как они готовятся к удару.

Ситуация становилась отчаянной. Если ворота падут, крепость обречена — через широкий пролом хлынут сотни воинов свеев, и никакая доблесть защитников не спасёт их от гибели.

В этот момент сквозь толпу защитников протиснулась Хельга. Её одежда была испачкана кровью — очевидно, она помогала с ранеными — но взгляд горел решимостью.

— Рюрик! — позвала она. — У меня есть решение!

— Говори быстрее, — ответил он, не сводя глаз с пожирающего ворота пламени.

— Уксус и молоко! — выпалила она. — Мой отец рассказывал, что греческий огонь можно погасить смесью крепкого уксуса и молока. У нас есть и то, и другое в запасах.

Рюрик посмотрел на неё с сомнением. Звучало странно, но других вариантов не было, а Хельга никогда не говорила наобум.

— Харальд, — быстро скомандовал он, — отправь людей в кладовые. Пусть принесут всё молоко и уксус, что найдут.

Пока воины выполняли приказ, снаружи раздался грохот — таран ударил в ворота. Даже сквозь толщу дерева Рюрик почувствовал силу удара. Створки затрещали, но пока выдержали.

— Сколько ещё продержатся ворота? — спросил он у плотника, стоявшего рядом.

— Два, может, три удара, — мрачно ответил тот. — Огонь уже ослабил нижние петли.

В этот момент вернулись воины с бочонками уксуса и глиняными кувшинами молока. Хельга тут же взяла командование на себя, распоряжаясь, как смешивать жидкости и как наносить их на пламя.

— Лейте сверху, — инструктировала она, — и отходите сразу, не вдыхайте пары!

Воины выполняли её приказы с тем же послушанием, с каким выполняли бы приказы самого Рюрика. Никто не усомнился, не возразил, что получает указания от женщины — в такой момент важен был результат, а не источник команд.

Первые попытки не принесли видимого эффекта — зелёное пламя шипело и сопротивлялось. Но когда на него вылили третий кувшин смеси, огонь вдруг изменил цвет, стал бледнее, а затем, с последним злобным шипением, начал угасать.

— Работает! — воскликнул Харальд. — Эта ведьма знает, о чём говорит!

Хельга бросила на него острый взгляд, но промолчала, продолжая руководить тушением. Снаружи раздался ещё один удар тарана, и одна из петель ворот с протяжным скрипом начала отходить от стены.

— Быстрее! — поторопил Рюрик. — И готовьте брёвна для подпорки. Как только огонь потушен, укрепляем ворота всем, что найдётся.

Воины работали с удвоенным усердием, понимая, что каждое мгновение на счету. Наконец, последние языки зелёного пламени были погашены, и защитники тут же принялись укреплять повреждённые ворота, подпирая их брёвнами и балками, наспех извлечёнными из ближайших построек.

Рюрик повернулся к Хельге:

— Ты спасла нас. Если бы не твоё знание...

— Благодари моего отца, — прервала она его с лёгкой улыбкой. — Он торговал от Византии до Каспия и собирал секреты разных народов.

— Я благодарю тебя, — твёрдо сказал Рюрик, глядя ей в глаза. В этот момент, среди хаоса битвы, среди криков раненых и лязга оружия, он как никогда ясно почувствовал, что эта женщина — не просто полезный союзник, но необходимая часть его жизни и будущего.

Их разговор прервал новый удар тарана и крик со стены:

— Князь! Со стороны леса движется большой отряд!

Сердце Рюрика замерло. Если это подкрепление свеев, то крепость обречена — его измождённые воины не смогут сражаться на два фронта.

Он быстро поднялся на стену и всмотрелся в указанном направлении. От леса действительно двигался крупный отряд — не менее сотни воинов, может быть, больше. Но что-то в их построении показалось Рюрику знакомым.

— Дайте мне зрительную трубу, — приказал он.

Кто-то подал ему бронзовую трубу, привезённую когда-то из южных земель. Рюрик приложил её к глазу и замер, вглядываясь в приближающийся отряд. Через мгновение его лицо озарилось торжествующей улыбкой.

— Это наши! — воскликнул он. — Подкрепление из Новгорода! Вижу стяг Вадима!

По стенам прокатился радостный гул. Вадим, когда-то враг Рюрика, а теперь один из его наиболее верных военачальников, привёл обещанное подкрепление. И, судя по всему, они прибыли в самый решающий момент.

— Свеи их ещё не заметили, — сказал Синеус, подошедший к брату. — Слишком заняты штурмом.

— И это наш шанс, — кивнул Рюрик. — Готовь людей для вылазки. Когда Вадим ударит им в тыл, мы выйдем из ворот и атакуем с фронта. Возьмём их в клещи.

Синеус кивнул и поспешил отдавать распоряжения. Рюрик продолжал наблюдать за приближающимся отрядом Вадима, который уже вышел из леса и быстро приближался к позициям ничего не подозревающих свеев. Они двигались без знамён и барабанов, стараясь сохранить элемент внезапности до последнего момента.

В этот момент рядом с Рюриком на стене появился Виктор. Его доспех был забрызган кровью, но сам он выглядел по-прежнему свежим, словно и не участвовал в многочасовой обороне стены.

— Вижу, прибыло подкрепление, — сказал он, глядя на приближающийся отряд Вадима. — Очень вовремя.

— Да, — кивнул Рюрик. — Мы готовим вылазку, чтобы поддержать их атаку. Хочешь присоединиться?

Виктор усмехнулся с каким-то мрачным весельем:

— Разве я когда-нибудь пропускал хорошую битву?

Рюрик ответил такой же усмешкой. В такие моменты он особенно остро чувствовал связь со своим наставником, этим странным, вечным воином, который научил его всему, что он знал о войне и власти.

— Тогда готовься, — сказал он. — Как только Вадим атакует их с тыла, мы выходим. И на этот раз мы не просто отбиваем штурм — мы переломим ход осады.

Виктор кивнул, его голубые глаза странно блеснули в утреннем свете:

— Это будет хороший день для нас и плохой для свеев.

Они спустились со стены и направились к воротам, где уже собирался отряд для вылазки. Лучшие воины, ещё сохранившие силы после дней осады, молча проверяли оружие и доспехи, готовясь к решающему бою.

Рюрик встал перед ними:

— Сегодня мы не просто защищаемся — мы наступаем. Вадим ведёт подкрепление и ударит врагу в спину, а мы встретим их лицом к лицу. — Он поднял меч. — За Ладогу! За нашу землю!

— За Ладогу! — ответили воины, поднимая оружие.

Рюрик повернулся к Виктору:

— Ты всегда говорил, что момент, когда осаждающие сами оказываются в окружении — это поворотный момент любой осады.

— И сегодня мы увидим, как это работает на практике, — кивнул Виктор.

Они встали у ворот, наблюдая через узкие смотровые щели за происходящим снаружи. Свеи всё ещё были сосредоточены на штурме, не подозревая о приближающейся опасности с тыла.

И тут, наконец, раздался боевой клич Вадима, и его отряд обрушился на тылы свеев как снежная лавина на горные деревни. Внезапность атаки привела к замешательству в рядах осаждающих.

— Сейчас! — скомандовал Рюрик, и ворота крепости распахнулись.

Отряд защитников во главе с князем и его бессмертным наставником хлынул наружу, обрушиваясь на растерянных свеев, зажатых между двух огней. Рюрик сражался с холодной яростью, меч в его руке казался продолжением его воли, находя бреши в обороне противника, разя без промаха.

Рядом с ним бился Виктор, и на мгновение, в пылу сражения, Рюрику показалось, что он видит нечто странное — словно время вокруг его наставника замедлялось, позволяя ему двигаться быстрее всех остальных. Возможно, это была лишь игра воображения, усталость многодневной осады, но факт оставался фактом — никто не мог сравниться с Виктором в бою.

Свеи, зажатые между отрядом Вадима и вылазкой из крепости, начали дрогнуть. Сначала отдельные воины, потом целые группы начали отступать, бросая оружие и щиты, стремясь лишь спастись от неминуемой гибели.

— Не преследовать слишком далеко! — крикнул Рюрик, видя, как некоторые из его воинов, воодушевлённые успехом, готовы были броситься за убегающим врагом. — Держим строй!

Это была не просто победа, а переломный момент всей осады. Свеи потеряли слишком много воинов, их боевой дух был сломлен, а с появлением свежего подкрепления шансы взять крепость штурмом становились призрачными.

Когда последние из атакующих скрылись в лесу, Рюрик позволил своим людям поднять победный клич. Затем он повернулся к подошедшему Вадиму:

— Ты пришёл вовремя, друг мой.

Вадим, суровый словен с шрамом через всё лицо, коротко кивнул:

— Мы двигались без остановок, как только получили твоё послание. Новгород не оставит Ладогу в беде.

Они вместе вернулись в крепость, где их встретили радостными приветствиями. Раненые приподнимались на своих лежанках, чтобы посмотреть на победителей, женщины и дети выходили из укрытий, не веря, что кошмар осады наконец-то заканчивается.

Хельга стояла у ворот, её глаза искали Рюрика среди возвращающихся воинов. Когда их взгляды встретились, она просто кивнула, но в этом движении было больше эмоций, чем в самых пламенных речах.

— Осада не снята полностью, — сказал Синеус, когда они собрались в главном зале для совета. — Свеи всё ещё удерживают позиции вокруг крепости, хотя и отступили от стен.

— Но их силы подорваны, — ответил Виктор. — Они потеряли много воинов, их лагерь частично затоплен, а сегодняшнее поражение серьёзно повлияло на их боевой дух. К тому же, если слухи о смерти Эйрика Инглинга достигли их, они наверняка уже начинают спорить о том, кто теперь возглавит поход.

Рюрик кивнул. Он помнил, как непросто складывались отношения между разными родами северян. Без сильного лидера, способного объединить их, междоусобицы были неизбежны.

— Что ты предлагаешь? — спросил он, глядя на своего наставника.

Виктор на мгновение задумался:

— Добей их. Не завтра и не послезавтра, когда они оправятся от сегодняшнего поражения. А сегодня же ночью. Внезапный удар по их лагерю, когда они меньше всего этого ждут.

— Ночная атака? — переспросил Синеус с сомнением. — Это рискованно. В темноте легко потерять строй, атаковать своих...

— Зато эффект внезапности может быть решающим, — вступил в разговор Вадим. — Свеи сейчас деморализованы, многие ранены, они не ожидают, что мы, только что отбившие штурм, сами перейдём в наступление. Если ударить быстро и решительно, мы можем не просто снять осаду, а полностью разгромить их войско.

Рюрик молча слушал, взвешивая все за и против. Ночная атака действительно была рискованной, но Виктор никогда не предлагал необдуманных планов. Если он считал, что это лучший вариант, значит, так оно и было.

— Хорошо, — наконец решил князь. — Мы атакуем с наступлением темноты. Вадим, твои люди не так утомлены, как наши, они составят основную ударную силу. Виктор, ты возглавишь отряд из моих лучших воинов — тех, кто ещё способен держать оружие. Синеус останется в крепости с резервом, готовый поддержать нас, если понадобится.

План был смелым, но выполнимым. И все присутствующие знали, что если он удастся, это будет не просто снятие осады с одной крепости — это будет утверждение власти Рюрика над всем регионом, доказательство силы нарождающейся державы.

— А что с пленными? — спросил Харальд. — Их набралось уже более двух десятков.

Рюрик на мгновение задумался:

— Тех, кто принадлежит к роду Инглингов, мы оставим как заложников. Остальных отпустим после битвы — пусть несут весть о нашей победе в свои земли. Мы хотим внушать страх врагам, но не хотим, чтобы нас считали безжалостными. В будущем нам ещё понадобятся союзники среди северных племён.

Виктор чуть заметно улыбнулся. Его ученик мыслил не просто как воин, но как государственный муж, заботящийся не только о сегодняшней победе, но и о завтрашнем мире.

Совет закончился, и все разошлись готовиться к предстоящей ночной атаке. Рюрик задержался в зале, чувствуя необходимость хотя бы ненадолго остаться в тишине, собраться с мыслями перед новым испытанием.

К его удивлению, с ним остался и Виктор.

— Что-то тревожит тебя, — сказал наставник, не спрашивая, а утверждая.

Рюрик вздохнул. От Виктора невозможно было скрыть что-либо — слишком хорошо он знал своего ученика.

— Я думаю о цене, — тихо ответил князь. — О цене власти, о которой ты говорил мне много раз. Сколько крови пролито за эти дни... И сколько ещё прольётся, прежде чем мы утвердим нашу державу.

Виктор долго смотрел на него, и в его древних глазах читалась странная смесь гордости и печали:

— Кровь и железо — вот на чём стоят все государства, Рюрик. Так было всегда, с самого начала времён. Но важно помнить, что кровь должна проливаться ради чего-то большего, чем просто власть и слава. Ради порядка, ради закона, ради будущего, в котором людям будет жить лучше, чем сейчас.

Он помолчал, затем добавил:

— Я видел, как рождались и умирали империи. И знаешь, в чём разница между теми, что просуществовали десятилетия, и теми, что пережили столетия? Первые строились на страхе и насилии. Вторые — на уважении и справедливости. Запомни это, когда будешь утверждать свою власть.

Рюрик кивнул, принимая эту мудрость, пронесённую через тысячелетия.

— Я постараюсь быть достойным твоих уроков, — сказал он. — И построить государство, которое переживёт нас всех.

— Ты уже начал это делать, — ответил Виктор с редкой теплотой в голосе. — И я горжусь тобой.

Они вышли из зала вместе, готовые к новой битве, к новому шагу на долгом пути создания государства, которому суждено было стать основой великой державы, раскинувшейся от Балтики до далёких восточных земель.

А высоко над крепостью, в просветах между тучами, показались первые звёзды — безмолвные свидетели рождения новой эпохи.

***

### ХЕЛЬГА

Ночь опустилась на Ладогу, укрывая крепость и окрестности густой тёмной пеленой. Облака по-прежнему скрывали луну и звёзды, делая тьму почти осязаемой. Идеальная ночь для внезапной атаки.

Хельга стояла у восточной стены, наблюдая, как отряды Рюрика и Вадима готовятся к вылазке. Воины проверяли оружие, переговаривались вполголоса, некоторые молились своим богам или прощались с близкими, понимая, что не все вернутся с этой ночной битвы.

— Не стоит тебе здесь быть, — сказал подошедший Синеус. — Если что-то пойдёт не так, и свеи прорвутся к крепости...

— Я останусь, — твёрдо ответила она. — В лазарете всё готово для раненых, и я хочу быть здесь, когда они вернутся.

Синеус внимательно посмотрел на неё и медленно кивнул, внезапно понимая истинную причину её беспокойства:

— Он вернётся, — сказал он тихо. — Мой брат не из тех, кого легко убить.

Хельга отвернулась, пытаясь скрыть эмоции:

— Многие люди думали так о себе, прежде чем встретили смерть на поле боя.

— Но не многие имели рядом такого учителя, как Виктор, — возразил Синеус. — Иногда... иногда мне кажется, что он даёт Рюрику нечто большее, чем просто знания и умения.

Хельга бросила на него быстрый взгляд. Знает ли Синеус истинную природу Виктора? Догадывается ли о его бессмертии? Она сама лишь недавно убедилась в этом, заметив, как быстро заживают его раны, как не стареет его лицо на протяжении лет.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила она.

Синеус пожал плечами:

— Не знаю... Что-то в нём есть такое... нечеловеческое. В хорошем смысле. Словно он видит и знает больше, чем любой из живущих.

— Возможно, так и есть, — тихо ответила Хельга. — Он много путешествовал, многое видел.

Их разговор прервал сигнальный рог — один длинный низкий звук, означающий готовность к выступлению. Отряды начали выстраиваться у ворот. Впереди — воины Вадима, свежие и хорошо вооружённые, за ними — отборные дружинники Рюрика, уставшие, но полные решимости. Ночной ветер колыхал их плащи и знамёна, свёрнутые, чтобы не шуметь на ветру.

Хельга искала глазами Рюрика и наконец увидела его — в первом ряду своих воинов, рядом с Виктором. Даже в неверном свете факелов она могла различить его уверенную посадку, широкие плечи, гордо поднятую голову. Князь, родившийся быть вождём.

Внезапно, словно почувствовав её взгляд, Рюрик повернулся и посмотрел в её сторону. Расстояние было слишком велико, чтобы разглядеть выражение его лица, но она знала, что он видит её. В этот момент Хельга хотела сказать так много — о своих страхах, о своей надежде, о чувствах, которые только начинала осознавать. Но могла лишь молча поднять руку в приветствии.

Рюрик ответил тем же жестом, а затем повернулся к своим воинам, что-то коротко сказав им. Ворота крепости медленно и бесшумно открылись, и отряды один за другим начали выходить в ночную темноту.

— Теперь остаётся только ждать, — сказал Синеус, глядя им вслед. — И молиться своим богам, если ты в них веришь.

— Я верю в людей, — ответила Хельга. — В таких, как твой брат. В таких, как Виктор.

Синеус улыбнулся:

— Знаешь, я начинаю понимать, почему Рюрик так ценит тебя. Ты смотришь на мир иначе, чем большинство. В этом есть... свежесть.

Отряды тем временем скрылись в темноте, растворившись в ночи. На несколько мгновений воцарилась полная тишина, а затем издалека донёсся первый звук боя — крик, лязг оружия, топот множества ног.

— Началось, — выдохнул Синеус, вглядываясь в темноту.

Хельга сжала руки так сильно, что ногти впились в ладони. Теперь ей оставалось только ждать и надеяться, что план Рюрика и Виктора сработает, что внезапность атаки решит исход боя, что воины вернутся с победой.

Время тянулось мучительно медленно. Звуки боя то приближались, то удалялись, иногда стихая до шёпота, иногда разрастаясь до оглушительного грохота. Трудно было понять, что происходит там, в темноте, кто побеждает, кто отступает.

— Нужно готовить резерв, — решил Синеус после особенно громкого всплеска звуков битвы. — Если они отступают, мы должны быть готовы прикрыть их.

Он отдал необходимые распоряжения, и вскоре у ворот крепости собрался отряд запасных воинов — не самых свежих, не самых сильных, но готовых защищать свой дом до последней капли крови.

Внезапно со стороны боя полыхнуло яркое пламя, осветив на мгновение очертания лагеря свеев. Затем ещё одна вспышка, ещё... Горели шатры и корабли, вытащенные на берег.

— Они подожгли лагерь! — воскликнул один из стражников. — Это или полная победа, или...

Он не закончил, но все поняли невысказанное: или отчаянная попытка нанести последний удар перед поражением.

Ещё час тревожного ожидания, и вдруг со стороны боя послышался знакомый сигнальный рог — три коротких звука и один длинный. Сигнал победы.

— Они возвращаются! — крикнул стражник с ближайшей башни. — Вижу их факелы! Они ведут пленных!

По крепости прокатился радостный гул. Люди выходили из домов, из укрытий, чтобы встретить победителей. Хельга почувствовала, как напряжение, сковывавшее её всё это время, медленно отпускает, сменяясь облегчением.

Вскоре показались первые воины — уставшие, многие раненые, но с гордо поднятыми головами. За ними шли другие, ведя за собой пленных свеев — не так много, человек тридцать-сорок, но судя по их богатому вооружению и доспехам, это были военачальники и знатные воины.

Хельга искала глазами Рюрика и, наконец, увидела его — во главе возвращающегося отряда, рядом с Вадимом и Виктором. Его доспех был забрызган кровью, плащ разорван, но походка оставалась твёрдой, а глаза горели огнём победы.

Увидев её, стоящую у ворот, он слегка улыбнулся — едва заметно, уголками губ, но эта улыбка сказала ей больше любых слов.

Когда последний воин вошёл в крепость, и ворота закрылись за ним, Рюрик поднял руку, призывая к тишине:

— Сегодня мы не просто победили в бою, — громко сказал он, чтобы все могли слышать. — Сегодня мы утвердили нашу власть над этой землёй. Свеи разбиты, их лагерь сожжён, уцелевшие бежали, бросив оружие и доспехи. Они не вернутся — ни в этом году, ни в следующем.

Радостный крик был ему ответом. Воины поднимали оружие, женщины бросали в воздух цветы и ветки можжевельника, дети прыгали от восторга.

— Мы понесли потери, — продолжил Рюрик, и толпа притихла. — Двадцать три воина не вернутся к своим семьям. Мы похороним их с почестями, и их имена будут помнить, пока стоит Ладога. Ещё пятьдесят ранены, но лекари говорят, что большинство выживет.

Он обвёл взглядом собравшихся:

— Мы выстояли вместе — варяги и словене, весь и чудь. Каждый внёс свою лепту в эту победу. И так будет всегда в нашей земле — не важно, откуда ты родом, важно лишь то, что ты готов отдать для общего блага.

Эти слова вызвали новую волну приветственных криков. Хельга заметила, как многие из местных жителей, ещё недавно настороженно относившихся к "чужеземцам-варягам", теперь кричали громче всех, приветствуя своего князя.

Когда первые восторги улеглись, Рюрик начал отдавать распоряжения — о размещении раненых, о допросе пленных, о восстановлении разрушенных во время осады зданий. Все немедленно разошлись по своим делам — работы было много, и начинать нужно было немедленно.

Хельга направилась в лазарет, где уже начали размещать раненых. Её умения, полученные от матери-знахарки, сейчас были нужнее всего. Но по пути её остановил Виктор.

— Он искал тебя глазами, — тихо сказал бессмертный, кивая в сторону Рюрика, занятого разговором с военачальниками. — Всё время, пока мы возвращались.

Хельга почувствовала, как краска приливает к щекам:

— У него сейчас много забот...

— Да, — согласился Виктор, — но даже посреди них он думает о тебе. Знаешь, я прожил много жизней и видел много правителей. Некоторые были великими воинами, другие — мудрыми законодателями. Но лучшими были те, кто не забывал о простой человеческой любви даже на вершине власти.

Он посмотрел на неё с неожиданной мягкостью:

— Он нуждается в тебе, Хельга. Не только как в умной советнице или искусной лекарке. Но как в той, кто напоминает ему, ради чего стоит строить государство.

С этими словами Виктор оставил её, отправившись помогать с ранеными. Хельга стояла, обдумывая его слова, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела Рюрика, смотрящего на неё через весь двор. Освободившись от военачальников, он теперь направлялся к ней уверенной походкой человека, точно знающего, чего он хочет.

— Ты цела? — были его первые слова, когда он подошёл к ней. — Во время штурма... у ворот... это было опасно.

— Я в порядке, — ответила она, удивлённая его беспокойством. — Это ты был в настоящей опасности, отправляясь на ночную атаку.

Рюрик покачал головой:

— Со мной был Виктор. Рядом с ним... — он замолчал, словно не зная, как объяснить. — Рядом с ним смерть отступает.

— Я знаю, — тихо сказала Хельга. — Я видела, как быстро заживают его раны. Слышала, как он говорит о вещах, случившихся столетия назад, так, словно был там.

Рюрик пристально посмотрел на неё:

— И это не пугает тебя? Не заставляет отвернуться от нас обоих?

Хельга задумалась на мгновение, затем решительно покачала головой:

— Нет. Мир полон тайн и чудес. Моя мать общалась с духами леса и воды, мой отец видел чудеса дальних земель. Почему бы не поверить, что кто-то может жить дольше обычного?

Рюрик улыбнулся с видимым облегчением:

— Я боялся, что эта тайна... оттолкнёт тебя. Виктор — мой учитель, мой наставник. Больше, чем отец. Если бы тебя испугала его природа...

— Меня не так легко испугать, — прервала его Хельга с лёгкой улыбкой. — Я дочь варяга и весинки, выросшая между двух миров. Мне знакомы и северные саги, и лесные предания. И я знаю, что самое страшное чудовище — это не бессмертный воин, а обычный человек с жестоким сердцем.

Рюрик смотрел на неё с возрастающим восхищением:

— Когда я вёл своих воинов сегодня ночью, — тихо сказал он, — я думал не только о крепости, о державе, о победе. Я думал о тебе. О том, что должен вернуться, потому что мы ещё не договорили тот разговор...

— О будущем, — закончила за него Хельга. — О нашем будущем.

Он кивнул:

— Осада снята, крепость спасена. Теперь начинается новый этап — строительство истинной державы, объединение земель и народов. И я хочу, чтобы ты была рядом со мной на этом пути. Не просто как советница или помощница. Как равная. Как...

Он запнулся, словно не находя подходящих слов. Хельга чувствовала, как сильно бьётся её сердце. Она знала, к чему идёт этот разговор, и часть её боялась услышать продолжение, а другая жаждала его.

— Как княгиня? — тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Как жена, — ещё тише ответил Рюрик. — Как мать моих детей. Как та, с кем я хочу разделить не только власть, но и жизнь.

Вокруг них шумела празднующая победу крепость — кричали люди, звенело оружие, пели песни. Но для них двоих в этот момент существовал только узкий круг тишины, в котором были лишь они и их слова.

— Подумай хорошо, Рюрик, — сказала Хельга, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Я не княжеского рода. Не варяжка чистой крови. Многие не одобрят такой выбор...

— Мне не нужно одобрение других, — прервал её Рюрик. — Мне нужно твоё.

Он взял её руки в свои:

— Ты спасла крепость, Хельга. Своим знанием о греческом огне. Своим присутствием духа. Ты понимаешь и варягов, и местные племена, говоришь на их языках, знаешь их обычаи. Кто может быть лучшей княгиней для земли, где встречаются разные народы?

Хельга молчала, не в силах произнести ни слова. Всё происходило слишком быстро, слишком неожиданно. Ещё недавно она была просто дочерью торговца, от которой ожидали скромного замужества и тихой жизни. А теперь...

— Я не прошу ответа сейчас, — мягко сказал Рюрик, видя её замешательство. — Подумай. Поговори с теми, кому доверяешь. И когда будешь готова...

Он не закончил фразу, но и так было понятно — он будет ждать её решения, каким бы оно ни было.

Внезапно их разговор прервал громкий крик со стороны главных ворот:

— Гонец из Новгорода! С важными вестями для князя!

Рюрик обернулся, мгновенно переключаясь от личного к государственному:

— Я должен идти, — сказал он Хельге. — Но мы продолжим этот разговор.

Она кивнула, всё ещё не доверяя своему голосу. Рюрик на мгновение задержал взгляд на её лице, словно запоминая каждую черту, а затем быстро пошёл к воротам, где его уже ждал запылённый гонец.

Хельга осталась стоять посреди двора, чувствуя странную лёгкость, словно земля перестала удерживать её. Вокруг продолжалось празднование победы, но она уже не слышала окружающих звуков, погружённая в свои мысли.

Будущее, которое ещё вчера казалось таким неопределённым, внезапно обрело чёткие очертания. Пугающие и манящие одновременно. Будущее княгини нарождающейся державы. Будущее жены Рюрика Варяжского. Будущее, о котором она никогда не мечтала, но которое сейчас, странным образом, казалось единственно возможным.

### ВИКТОР

Виктор стоял на стене Ладожской крепости, глядя на восток, где первые лучи солнца окрашивали небо в нежно-розовые тона. Ночь победы сменялась утром нового дня — первого дня мира после долгой осады.

За его спиной крепость постепенно просыпалась. Несмотря на вчерашнее празднество, работа не ждала — нужно было восстанавливать разрушенные здания, лечить раненых, налаживать прерванную торговлю. Жизнь продолжалась, теперь уже без страха перед вражеским нападением.

Виктор слышал шаги задолго до того, как их обладатель поднялся на стену. Узнал их безошибочно — за годы учёбы и совместных походов походка Рюрика стала для него такой же узнаваемой, как голос или лицо.

— Гонец принёс важные вести? — спросил он, не оборачиваясь.

Рюрик подошёл и встал рядом, тоже глядя на рассвет:

— Да. Весть о смерти Трувора.

Виктор медленно повернулся к нему. Смерть младшего из братьев была ожидаема — уже несколько месяцев приходили тревожные вести о его болезни. Но всё равно эта новость принесла боль.

— Как это случилось? — тихо спросил он.

— Лихорадка, — ответил Рюрик. — Начался жар, бред... Через четыре дня всё было кончено. Он умер, держа в руке свой меч, как настоящий воин.

Виктор кивнул. Трувор был самым воинственным из трёх братьев, самым вспыльчивым, но и самым преданным. Смерть от болезни, а не в бою казалась насмешкой судьбы над таким человеком.

— Ты уже сказал Синеусу?

— Нет ещё, — покачал головой Рюрик. — Хотел сначала поговорить с тобой. Синеус и так нездоров в последнее время, эта весть может сильно повлиять на него.

Виктор снова кивнул. Средний из братьев всегда был самым чувствительным, несмотря на его деловую хватку и рациональный ум. Смерть младшего брата могла подкосить его.

— Тебе придётся отправиться в Изборск, — сказал Виктор после паузы. — Принять власть над землями Трувора, успокоить людей, убедиться, что всё в порядке.

— Я знаю, — ответил Рюрик. — Как только закончим с восстановлением Ладоги, я отправлюсь туда. Через две, максимум три недели.

Они помолчали, глядя, как встаёт солнце. День обещал быть ясным и тёплым, одним из тех редких дней ранней осени, когда ещё чувствуется летнее тепло, но уже видно приближение зимы.

— Трувор был хорошим человеком, — наконец сказал Виктор. — Порывистым, иногда резким, но честным и храбрым. Он достойно нёс свою службу и оставил после себя крепкую власть в Изборске. Это немало.

— Да, — кивнул Рюрик. — Он прожил недолго, но успел многое сделать.

В его голосе Виктор услышал не только скорбь, но и понимание — понимание хрупкости человеческой жизни, быстротечности времени. Осознание, что даже самые близкие люди уходят, оставляя после себя лишь воспоминания и дела свои.

— Я думал о смерти этой ночью, — вдруг сказал Рюрик. — Когда мы шли на лагерь свеев. Думал о том, сколько раз был близок к ней. И о том, что однажды она всё-таки настигнет меня, как настигла Трувора.

Виктор промолчал. Что он мог сказать? Для него, бессмертного, смерть была чем-то далёким, почти абстрактным. Он видел, как умирали тысячи людей — от старости, от болезней, от ран. Видел, как имена героев превращались сначала в легенды, потом в мифы, а затем и вовсе забывались. И всё же, каждый раз, когда он терял кого-то близкого, боль была свежей и острой.

— Я сделал предложение Хельге, — неожиданно сменил тему Рюрик.

Виктор поднял бровь:

— И что она ответила?

— Ещё не ответила, — сказал Рюрик. — Ей нужно время подумать. Это... неожиданно для неё.

— Но не для тебя, — заметил Виктор. — Ты давно об этом думал.

— Да, — признался Рюрик. — Она не похожа ни на одну женщину, которую я встречал. Умная, храбрая, независимая. Понимает и северные, и местные обычаи. Говорит на нескольких языках. И к тому же прекрасна.

— Ты забыл упомянуть главное, — мягко сказал Виктор. — Она любит тебя. Это видно по её глазам, когда она смотрит на тебя.

Рюрик слегка покраснел — редкое зрелище для человека, привыкшего командовать и принимать трудные решения:

— Ты думаешь, она согласится?

— Думаю, да, — кивнул Виктор. — Но не потому, что ты князь или потому, что многие женщины мечтали бы оказаться на её месте. А потому, что видит в тебе не только правителя, но прежде всего — человека.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Это важно, Рюрик. Особенно для тебя. Власть может быть одинокой ношей. Ты будешь нуждаться в ком-то, кто видит за княжеским венцом обычного человека с сомнениями, страхами, надеждами.

Рюрик задумался над его словами:

— Ты поэтому никогда не становился правителем? Из-за одиночества власти?

Виктор усмехнулся:

— Я? Нет. Я просто знаю свою роль. Я не создан быть центром внимания, сидеть на троне, принимать почести. Я тень, Рюрик. Тень, которая помогает свету сиять ярче.

Он посмотрел на своего ученика:

— Ты родился, чтобы вести людей. Я видел это в тебе, когда ты был ещё ребёнком. Видел силу и справедливость, решительность и милосердие. Всё, что нужно настоящему правителю. Моя задача была лишь отшлифовать эти качества, направить их, дать им форму.

Рюрик покачал головой:

— Ты дал мне гораздо больше, чем просто наставления. Ты научил меня видеть дальше сегодняшнего дня, понимать людей, искать мудрые решения вместо простых. Без тебя я был бы всего лишь ещё одним воином, ищущим славы и добычи.

— Ты недооцениваешь себя, — возразил Виктор. — Но сейчас не время для таких разговоров. Тебе нужно сообщить Синеусу о смерти брата, подготовиться к поездке в Изборск. И, — он слегка улыбнулся, — дождаться ответа от Хельги.

Рюрик кивнул, но не спешил уходить:

— Синеус болен серьёзнее, чем показывает, — тихо сказал он. — Лекари говорят, что это не просто хвороба, а что-то более глубокое. Словно сама жизнь покидает его.

Виктор нахмурился. Он замечал признаки болезни у среднего брата, но не думал, что дело настолько серьёзно.

— Я посмотрю его сегодня же, — пообещал он. — Возможно, я смогу помочь. У меня есть знания о лечебных травах, которых нет у местных лекарей.

Рюрик благодарно кивнул, но в его глазах Виктор видел сомнение. Они оба знали, что некоторые болезни не поддаются лечению никакими травами и заговорами. Иногда судьба предначертана, и даже бессмертный не в силах изменить её ход.

— Я должен идти, — сказал наконец Рюрик. — Нужно поговорить с Синеусом, а потом заняться пленными.

Виктор кивнул:

— Иди. А я останусь здесь ещё немного. Люблю рассветы... Они напоминают мне, что в мире всегда есть надежда на новое начало.

Когда шаги Рюрика затихли на лестнице, Виктор глубоко вздохнул и снова повернулся к восходящему солнцу. На его лице появилось выражение, которое он никогда не позволял себе в присутствии других, — выражение глубокой, почти бесконечной усталости.

Сколько рассветов он встретил за свою долгую жизнь? Сколько правителей видел восходящими на трон и сходящими в могилу? Сколько государств наблюдал рождающимися из хаоса и вновь погружающимися в него?

Рюрик был особенным. Виктор чувствовал это с самого начала, когда нашёл маленького мальчика среди обломков сожжённого поселения. В его глазах, даже тогда, сквозь страх и боль, светилось нечто большее — воля и понимание, редкие в столь юном возрасте. Именно поэтому Виктор решил остаться, учить, направлять. И теперь, спустя годы, он видел результаты своего труда — сильного правителя, закладывающего основы державы, которой суждено пережить века.

Но вместе с гордостью за ученика приходило и знакомое чувство отстранённости. Его время в этих землях подходило к концу. Рюрик уже не нуждался в постоянном руководстве, он стал тем, кем должен был стать. А для Виктора это означало лишь одно — пора двигаться дальше, искать новые места, новых людей, новые задачи.

— Я чувствовал, что найду тебя здесь.

Голос, раздавшийся за спиной, заставил Виктора вздрогнуть — редкий случай, когда кто-то мог подойти к нему незамеченным. Он обернулся и увидел Хельгу, стоящую у входа на стену. В утреннем свете её волосы казались золотыми, а глаза — особенно яркими.

— Рюрик сказал тебе? — спросил она, подходя ближе.

— О чём? — осторожно уточнил Виктор.

— О его предложении.

Виктор кивнул:

— Да, он упомянул об этом. И о том, что ты ещё не дала ответа.

Хельга встала рядом с ним, глядя на раскинувшийся внизу пейзаж — реку, лес, далёкие холмы, всё в золотистой дымке рассвета.

— Я никогда не мечтала быть княгиней, — тихо сказала она. — Думала, что буду жить как мать — помогать людям травами и советами, может быть, путешествовать с отцом по торговым путям. Но судьба распорядилась иначе.

— Судьба... или выбор? — задумчиво спросил Виктор. — Ты могла бы остаться в стороне, не вмешиваться в события, идти своей дорогой. Но ты выбрала иной путь.

Хельга улыбнулась:

— Возможно, ты прав. Каждый делает свой выбор, и я сделала свой. Но стать княгиней... это совсем другое. Это не просто быть рядом с человеком, которого... — она запнулась, — которого уважаешь. Это власть, ответственность, обязательства перед целым народом.

— И ты боишься, что не справишься? — прямо спросил Виктор.

— Да, — честно ответила она. — Кто я такая? Дочь торговца и знахарки, без знатного рода, без богатства...

— Мудрая девушка, знающая языки и обычаи разных народов, понимающая людей и их нужды, не боящаяся высказывать своё мнение даже князю, — перечислил Виктор. — Разве этого мало?

Хельга задумалась:

— Ты действительно считаешь, что я могла бы быть хорошей княгиней?

— Я знаю это, — просто ответил Виктор. — Я видел многих правительниц за свою жизнь. Некоторые рождались с короной на голове, другие приходили к власти через браки. Но лучшими были те, кто понимал, что власть — это не привилегия, а служение. Ты понимаешь это лучше многих.

Он посмотрел на неё внимательнее:

— Но есть и другой вопрос, более важный. Любишь ли ты его? Не князя, не правителя, а человека?

Хельга отвернулась, и Виктор увидел, как краска заливает её щёки:

— Да, — почти прошептала она. — С того момента, как увидела его входящим в дом моего отца, хотя тогда ещё не понимала этого. Он был так непохож на других варягов — не хвастался, не требовал, а говорил вежливо, интересовался местными обычаями, обращался с моей матерью-весинкой с таким же уважением, как с богатыми купцами.

Виктор улыбнулся:

— Тогда твой ответ уже готов, разве нет?

Хельга медленно кивнула:

— Наверное, да. Но мне страшно, Виктор. Страшно изменить всю свою жизнь, взять на себя ответственность за стольких людей.

— Страх — нормальное чувство, — сказал Виктор. — Только глупцы не боятся. Но храбрость — это не отсутствие страха, а способность действовать вопреки ему.

Он помолчал, затем добавил:

— И ты не будешь одна. У тебя будет Рюрик, его братья, советники. И я, пока я здесь.

Хельга внимательно посмотрела на него:

— Ты собираешься уйти?

Проницательность этой девушки вновь удивила Виктора. Немногие могли читать его настолько хорошо.

— Не сейчас, — осторожно ответил он. — Но рано или поздно — да. Такова моя судьба — приходить, помогать, а затем двигаться дальше.

— Рюрик будет опустошён, — тихо сказала Хельга. — Он считает тебя больше, чем учителем.

— Я знаю, — кивнул Виктор. — Но каждый ученик должен в конце концов пойти своим путём. Рюрик готов. Он создаст великую державу и без моих советов.

Хельга задумчиво посмотрела на восходящее солнце:

— Знаешь, моя мать рассказывала легенды о бессмертных существах, которые появляются в поворотные моменты истории, чтобы направлять людей. Когда ты раскрыл передо мной свою тайну, я вспомнила эти сказки. Но теперь я понимаю, что даже бессмертие не избавляет от одиночества.

Виктор удивлённо взглянул на неё. Редко кто задумывался о том, каково это — жить вечно, видеть, как все, кого ты знал и любил, уходят, оставляя тебя одного, продолжать путь в одиночестве.

— Одиночество — цена бессмертия, — медленно произнёс он. — Но я научился находить радость в малом — в рассветах, подобных этому, в песнях, в смехе детей, в создании чего-то, что переживёт меня... хотя бы на время.

Они помолчали, наблюдая, как солнце поднимается всё выше. Внизу, во дворе крепости, начиналось обычное утреннее движение — женщины шли за водой, стражники менялись на постах, ремесленники открывали мастерские. Жизнь продолжалась, несмотря на недавнюю осаду, несмотря на смерть Трувора, несмотря на все тревоги и радости.

— Я дам ему свой ответ сегодня, — вдруг решила Хельга. — Нет смысла откладывать то, что уже решено в сердце.

Виктор кивнул:

— Мудрое решение. Время слишком ценно, чтобы тратить его на сомнения.

— Даже для бессмертного? — с лёгкой улыбкой спросила она.

— Особенно для бессмертного, — серьёзно ответил Виктор. — Ведь я знаю истинную цену времени.

Хельга ещё раз посмотрела на раскинувшийся перед ней пейзаж, словно запоминая его в этот особый момент своей жизни, а затем повернулась, чтобы уйти:

— Спасибо, Виктор. За разговор. За совет. За то, что ты такой, какой есть.

Когда её шаги затихли на лестнице, Виктор снова остался один, наедине с рассветом и своими мыслями. Ветер трепал его волосы, принося запахи реки, леса, дыма от ранних костров. Запахи жизни, такой хрупкой и такой драгоценной.

«Ещё одна глава начинается», — подумал он. Рюрик и Хельга, союз севера и востока, варягов и местных племён, сила и мудрость, объединённые в одной семье. От них пойдёт род правителей, которые создадут великую державу, раскинувшуюся на огромные пространства.

А он будет свидетелем этого, хотя бы некоторое время. А потом... потом, как всегда, наступит время уходить, искать новые места, новых учеников, новые цели. Такова его судьба, его дар и его проклятие.

Солнце поднялось уже высоко, когда Виктор наконец спустился со стены. Его ждал новый день, полный забот и решений. Время созерцания закончилось, наступило время действий.

### РЮРИК

Рюрик сидел за большим дубовым столом в главном зале крепости, внимательно изучая разложенные перед ним карты и свитки. Несмотря на ранний час, он уже провёл совет с военачальниками, допросил пленных свеев и отдал распоряжения по восстановлению разрушенных зданий.

Теперь он размышлял над более долгосрочными планами. На грубой карте, начертанной на телячьей коже, были отмечены основные поселения, реки, торговые пути. Новгород и Ладога, Изборск и Белоозеро — четыре ключевые точки в землях, которые постепенно объединялись под его властью. Но этого было недостаточно. Нужно было думать о дальнейшем расширении, о новых союзниках, о укреплении границ.

Смерть Трувора означала не только личную потерю. Это была и политическая проблема. Кто будет управлять Изборском теперь? Рюрик мог бы отправить туда кого-то из своих доверенных дружинников, но удержат ли они власть? Или лучше самому переехать туда на время, пока ситуация не стабилизируется?

От размышлений его отвлёк негромкий стук в дверь.

— Войдите, — сказал он, не поднимая головы от карт.

Дверь открылась, и в зал вошла Хельга. Её присутствие Рюрик почувствовал раньше, чем увидел — лёгкий запах трав и мёда, которым всегда веяло от её одежды, шелест лёгких шагов.

— Не помешаю? — спросила она, подходя к столу.

Рюрик поднял взгляд и улыбнулся:

— Ты никогда не помешаешь.

Он отодвинул в сторону карты и жестом предложил ей сесть напротив. Хельга опустилась на скамью, её руки нервно теребили край платья — необычная для неё привычка, выдававшая волнение.

— Как Синеус? — спросила она. — Я слышала, ты рассказал ему о Труворе.

Рюрик вздохнул:

— Тяжело. Он не показывает этого, но я знаю, как сильно он любил младшего брата. А в его нынешнем состоянии такие вести особенно опасны.

— Виктор осмотрел его?

— Да, после нашего разговора. Сказал, что может облегчить симптомы, но не излечить саму болезнь. Что-то медленно подтачивает его изнутри, и даже Виктор бессилен против этого.

Хельга сочувственно кивнула:

— Иногда даже самые мудрые лекари не могут противостоять воле богов. Но я могла бы помочь с травами, чтобы уменьшить боль.

— Он будет благодарен, — кивнул Рюрик.

Между ними повисла пауза. Рюрик чувствовал, что Хельга пришла не только ради разговора о Синеусе, но не торопил её. Некоторые решения требуют времени, и некоторые слова нужно произносить лишь тогда, когда ты полностью к ним готов.

— Я обдумала твоё предложение, — наконец сказала она, подняв взгляд и глядя прямо в его глаза.

Рюрик замер, боясь спугнуть момент. Лицо Хельги было серьёзным, но в глубине глаз он видел тёплые искорки, даривщие надежду.

— И каков твой ответ? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Хельга глубоко вздохнула:

— Я согласна. Я буду твоей женой, твоей княгиней, матерью твоих детей. Я разделю с тобой не только радости и почести, но и тяготы власти.

Сердце Рюрика подпрыгнуло от радости, но внешне он сохранил спокойствие. Лишь его глаза, внезапно заблестевшие ярче, выдавали истинные чувства.

— Ты уверена? — спросил он. — Власть — тяжёлая ноша. Будут те, кто не примет тебя из-за твоего происхождения. Будут завистники, интриганы. Жизнь княгини не всегда сладка.

— Я знаю, — кивнула Хельга. — Но разве не ты говорил, что создаёшь государство, где не важно происхождение, а важны лишь способности и преданность общему делу? Я готова доказать и то, и другое.

Она выпрямилась, и в её позе появилась неожиданная царственность:

— Я дочь торговца и знахарки, выросшая между двух миров. Я знаю обычаи и варягов, и словен, и веси. Говорю на их языках, понимаю их нужды. Разве не такая княгиня нужна земле, где встречаются разные народы?

Рюрик улыбнулся, слыша в её словах отголоски своих собственных мыслей:

— Именно такая, — подтвердил он. — Такая, как ты.

Он встал и обошёл стол, чтобы оказаться рядом с ней. Хельга тоже поднялась. Они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза.

— Ты сделаешь меня счастливейшим из людей, — тихо сказал Рюрик, берясь её руку в свою. — И вместе мы создадим то, о чём я мечтал с детства — не просто державу, не просто союз племён, а настоящее государство, где каждый найдёт своё место.

Хельга улыбнулась, и в этой улыбке было столько тепла и света, что даже просторный зал словно стал ярче:

— Я верю в это, Рюрик. И я сделаю всё, чтобы помочь тебе воплотить эту мечту в жизнь.

Рюрик притянул её к себе, заключая в объятия. Он чувствовал тепло её тела, запах трав в её волосах, биение её сердца, и понимал, что никакие победы, никакие завоевания не могут сравниться с этим простым счастьем — держать в руках любимую женщину, зная, что она разделит с тобой твой путь.

— Когда совершим обряд? — спросила Хельга, не отстраняясь.

— Как только закончим с восстановлением Ладоги и я вернусь из Изборска, — ответил Рюрик. — Это будет в начале зимы. По традиции варягов, это счастливое время для свадеб.

Хельга кивнула:

— И по обычаям веси тоже. Зимние свадьбы приносят крепкие союзы, а детям, зачатым в это время, дают особую силу и мудрость.

На мгновение их взгляды встретились, и Рюрик увидел в её глазах обещание не только политического союза, но и гораздо более глубокой, личной связи. Обещание разделённых ночей, утренних пробуждений рядом, будущих детей, наследников его трудов и её мудрости.

Стук в дверь прервал их объятие. Они быстро отстранились друг от друга, хотя в этом не было необходимости — их отношения уже не были секретом в крепости.

— Войдите, — сказал Рюрик, возвращаясь к своему месту за столом.

Дверь открылась, и вошёл Вадим, суровый словен, ставший одним из ближайших соратников Рюрика.

— Князь, пленные готовы к допросу, как ты приказал, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Хельгу. — И прибыл гонец из Новгорода с новыми вестями.

— Что за вести? — спросил Рюрик.

— Восточные купцы, прибывшие по Волжскому пути. Они говорят о землях за далёкими горами, о богатых городах и караванных путях.

Рюрик и Хельга переглянулись. Восточная торговля всегда привлекала варягов, но часто была связана с опасностями и неизвестностью.

— Я приду, — сказал Рюрик. — Подготовь карты и принеси вино для гостей. Я хочу услышать всё, что они могут рассказать об этих землях.

Вадим кивнул и вышел. Рюрик снова повернулся к Хельге:

— Ты присоединишься к нам? Твоё знание языков может пригодиться.

— Конечно, — согласилась она. — Я только проверю, как Синеус, и принесу ему травы, которые обещала.

Она направилась к двери, но на пороге обернулась:

— Рюрик?

— Да?

— Я счастлива, — просто сказала она и вышла, оставив его стоять с улыбкой, которую он не мог, да и не хотел сдерживать.

Некоторое время Рюрик оставался неподвижным, погрузившись в мысли о будущем, которое теперь казалось ещё более ярким и многообещающим. Затем встряхнулся, возвращаясь к реальности. Его ждали пленные, гонцы, карты, бесконечные решения, которые нужно было принимать.

Такова была цена власти. Но теперь, зная, что рядом будет Хельга, эта ноша казалась легче.

В зал протянуло свежим речным воздухом. Ветер, пришедший с востока, нёс запахи далёких земель и неизведанных возможностей. Рюрик глубоко вдохнул, чувствуя, как в груди разливается спокойная уверенность.

Впереди был долгий путь. Путь созидания, объединения, преодоления. Путь, который заложит основы государства, пережившего века, империи, эпохи.

И этот путь начинался здесь и сейчас, в маленькой северной крепости, где варяжский князь, его славянская невеста и один неуёмно энергичный наставник закладывали первые камни в фундамент будущей державы.

***