Порядок подчинения

ОДИННАДЦАТЬ

«Валентин Сенков попал в самую точку», — сказал президент. Он встречался со своими сотрудниками в Совете национальной безопасности в кабинете Белого дома, по соседству с Овальным кабинетом. В отличие от остальных, президент был одет в повседневные брюки и толстовку — даже Первая леди, которая сидела справа от президента, рядом с вице-президентом, была одета в деловой костюм. «Он предсказал, что Величко нападет на Украину, и он это сделал».

Это вызвало очень демонстративную реакцию генерала Филипа Фримена, председателя Объединенного комитета начальников штабов: «Извините меня, сэр, но мы с госсекретарем Шеером проинформировали вас о необходимости оказания поддержки нашим союзникам по НАТО против явно дерзкой и провокационной России. Я бы никогда не ожидал, что Величко зайдет так далеко, чтобы вторгнуться в соседнюю страну Содружества, особенно в Украину, но почерк был на стене».

«Я вряд ли думаю, что отклонение замечаний мистера Сенькова в пользу ваших собственных здесь конструктивно, генерал», — предостерегла Первая леди, свирепо глядя на него. «Я думаю, что здесь необходимы несколько идей о том, как справиться с этим событием».

Фримен хотел сказать следующее: Почему бы тебе не спросить своего приятеля Валентина Сенкова? Что он действительно сказал, так это: «Очень хорошо, мэм, у меня и мистера Шеера действительно есть некоторые рекомендации».

«Мы считаем необходимым заявить о полной поддержке наших союзников по НАТО, господин президент», — сказал Шеер. «Нам нужно недвусмысленно показать им, что мы не позволим России запугивать их. Президент Турции Далон запросил некоторую помощь, в основном в оборонительном вооружении и авиации, и я рекомендую нам санкционировать эту помощь».

«Дополнительная помощь Турции?» Парировал госсекретарь Харлан Гримм. «Сэр, Греция кричит о нашей поддержке Турции после исламских войн — они думают, что мы вооружаем Турцию, чтобы они могли вернуть Кипр. Кроме того, мы запретили экспорт высокотехнологичного оружия в Турцию по определенной причине — если они не получают то, что хотят, они пытаются это украсть. Мы поймали их с поличным с грузовиками ракетных технологий Patriot, которые они пытались украсть у Израиля».

«Сэр, мы должны поддерживать наших союзников», — серьезно повторил Фримен. «Если мы этого не сделаем, не только союзники, но и Россия подумают, что нам все равно, что происходит в этой части мира. И это приведет к катастрофе».

«Если я не могу достичь консенсуса в моем собственном кабинете,» прервал его президент, — это должно означать, что у нас пока нет решения. Мне нужно больше информации — о Турции, о состоянии североатлантического союза, о том, что имеет в виду Величко. Я думаю, что встреча министров НАТО в Брюсселе вполне уместна».

«Давайте привезем их сюда и перевезем в Майами-Бич, где тепло», — вступила в разговор первая леди. Это замечание вызвало у нее одобрительный смешок.

«Хорошая идея, дорогая», — сказал президент. «И мне нужно встретиться лицом к лицу с Величко в Европе. Ты можешь это осуществить, Харлан?»

«Маловероятно, господин президент,» ответил Гримм,» но я буду работать над этим».

«Хорошо. Что-нибудь еще, что мне нужно рассмотреть?»

«Извините меня, господин президент, но есть целый список вещей, которые мы должны рассмотреть», — сказал генерал Фримен. «Я действительно обеспокоен последней российской воздушной атакой в Европе. Русские, похоже, используют свои тяжелые бомбардировщики не только для борьбы с судоходством и морской разведки — у них на борту есть средства наземного нападения. Это совершенно новая угроза, исходящая от русских, и я думаю, что мы должны отреагировать на нее».

«Как?» — заинтересованно спросил президент.

«Я и несколько членов Объединенного комитета начальников штабов считаем, что действия русских в Европе требуют от Стратегического командования приведения в боевую готовность сил бомбардировочной авиации и… возвращения в режим ядерного стратегического сдерживания».

Фримен мог бы снять с себя всю одежду и оповестить весь Совет национальной безопасности и добиться более сдержанной реакции, чем он получил только что — и самым громким голосом был голос Стальной Магнолии. «Вы что, с ума посходили, генерал?» — усмехнулась она. «Вы хотите вернуться к круглосуточной боевой готовности с ядерными бомбардировщиками и ракетами? Вы хотите снова начать летать за Полярным кругом на бомбардировщиках B-52? Я думал, Стратегическое авиационное командование умерло.»

«Мэм, позвольте мне объяснить».

Но зал был в полном смятении. Дональд Шир наклонился к Фримену и прошептал: «Хорошая попытка, Фил».

«Я думаю, все высказали свое мнение по поводу этой идеи», — сказал президент с улыбкой. «Итак, есть ли что — нибудь…»

«Господин президент, я действительно думаю, что это важно», — настаивал Фримен, удивленный абсолютно негативной реакцией. «Сэр, я не говорю о начале войны, и нет, мэм, я не говорю о воздушно-десантной тревоге — мы покончили с этим в шестидесятых. Я говорю о том, чтобы направить президенту Величко заслуживающий доверия, быстрый и мощный сигнал — отступайте, или мы снова вернемся к бизнесу времен холодной войны. Я говорю о том, чтобы взять треть наших бомбардировщиков большой и средней дальности, около ста самолетов плюс триста ракет наземного базирования Minuteman III с одной боеголовкой и привести их в боевую готовность. Мы практикуем это, это очень безопасно, и мои сотрудники собирают данные о том, как быстро мы можем это выполнить».

Члены Совета национальной безопасности немного успокоились, услышав некоторые реальные цифры. Не так давно в боевой готовности находилось более трехсот бомбардировщиков и более тысячи ракет наземного базирования — Фримен предполагал гораздо меньшее количество, примерно треть от того, что раньше было обычным делом. «Как именно мы могли бы этого добиться?» Спросил Майкл Лифтер, советник президента по национальной безопасности.

«Мы уже прощупываем подразделения, которые будут затронуты, — ответил Фримен, — получаем точные цифры о том, что у них есть в наличии и как быстро они смогут собрать все это воедино. Прямо сейчас в книге указано, что через четыре дня после того, как президент скажет «уходи».

«Отсюда поступает приказ Стратегическому командованию в Омахе — Стратегическое авиационное командование упразднено,» многозначительно сказал он Первой леди, — но оно заменено Стратегическим командованием, которое в мирное время является Объединенным штабом стратегического планирования целей, а в военное время фактически преобразуется в Стратегическое авиационное командование. Они выполняют план ведения войны, который мы одобряем. Стратегическое командование получает самолеты и экипажи от Командования воздушного боя ВВС и других крупных военных командований и берет на себя оперативный контроль над всем ядерным оружием в наших арсеналах. Главнокомандующий Стратегическим командованием генерал Крис Лэрд подчиняется непосредственно президенту. Генерал Лэрд становится ответственным за выживание своих войск и за выполнение чрезвычайного военного плана, называемого Единым интегрированным оперативным планом, или SIOP.»

«Третья мировая война», — заявила первая леди.

«Мы надеемся, что нет, мэм», — сказал Фримен. «Основная цель сил оповещения — сдерживание. Мы надеемся, что круглосуточное дежурство бомбардировщиков с ядерным зарядом удержит президента Величко от каких-либо попыток против НАТО».

«Итак, это снова БЕЗУМИЕ», — снова вмешалась Первая леди. «Взаимно гарантированное уничтожение. Баланс террора».

«Это также способ заверить наших союзников, что мы готовы действовать в случае нападения», — сказал Фримен, глядя прямо на Стальную Магнолию, а не на президента. «И это ответ на новейшую угрозу русских установить крылатые ракеты большой дальности наземного базирования на свои разведывательные и морские самолеты. Как вы знаете, на Кубе снова размещены бомбардировщики «Бэкфайр» — русские утверждают, что это всего лишь патрульные самолеты дальнего действия, но теперь мы знаем, что они могут иметь возможности для наземного нападения и могут очень легко нанести удар по половине континентальной части Соединенных Штатов».

«Хорошо, генерал», — сказал президент. «Думаю, я услышал достаточно. Я думаю, было бы очень мудрой мерой предосторожности расследовать повторное приведение бомбардировщиков в боевую готовность. По крайней мере, это кость, которую мы можем бросить Далону и другим союзникам.»

«Сэр, поскольку Россия стучится в парадную дверь Турции, считаете ли вы разумным просто бросать кости?» Спросил Шеер. «Возможно, оправдан более позитивный шаг».

«Вы все составьте, каким, по вашему мнению, должен быть этот шаг, и я рассмотрю его», — сказал президент. «Как я уже сказал, мне нужна информация. Генерал дал мне пищу для размышлений, но мне нужно больше информации от других членов, прежде чем я смогу принять решение».

«По крайней мере, господин президент,» быстро сказал Фримен, догадываясь, что президент вот-вот закончит эту встречу,» позвольте моим сотрудникам проинформировать вас о процедурах принятия экстренных мер, включая реагирование на командный пункт ВДВ и установление дистанционной и мобильной связи с Национальным военным командным центром».

«Конечно, Филип», — ответил президент, отводя очень обеспокоенный взгляд своей жены. «Я думаю, мы сможем обсудить это завтра утром. Как насчет встречи за завтраком с представителями власти, скажем, после встречи за завтраком в министерстве здравоохранения и социальных служб первой леди?»

«Извините, сэр, но у первой леди нет допуска «Совершенно секретно»-SIOP-ESI, — твердо сказал Фримен. «Она не может присутствовать на этих брифингах».

«Она не может?» — недоверчиво переспросил президент. «Как вы думаете, генерал? Она может присутствовать на заседаниях СНБ, она может приходить и уходить в Овальном кабинете в любое время — но она не может присутствовать на брифинге о том, как пользоваться брелоком в портфеле, с которым офицер ВМС постоянно ходит за мной по пятам?»

«Согласно действующему законодательству»

«Позвольте мне поручить Карлу Абеллу разобраться с этим», — сказал президент слегка встревоженным тоном, имея в виду юрисконсульта Белого дома. «Он встретится с вами и с кем бы то ни было еще, кто нам понадобится, и добьется для нее допуска».

Фримен сказал: «Очень хорошо, сэр», — и улыбнулся, притворившись, что не обиделся на самодовольное, удовлетворенное выражение, которое в этот момент придала ему Стальная Магнолия.