Последняя Стража

Глава 4 То, что мы делаем

Кроуфорд зачерпнул ковшом немного воды из бочки, полил на раскаленные камни и сделал медленный, глубокий вдох, наполняя легкие приятным теплом. Выдохнул, потянулся, впервые за долгое время чувствуя себя чистым, после чего зачерпнул еще и плеснул себе на лицо. Усталость медленно покидала его тело. Кроуфорд осторожно согнул левую ногу, на всякий случай держа руку на колене, и медленно разогнул обратно, полностью выпрямив — немного неприятно, но не так чтобы больно. Хорошо.

«Славно это, должно быть, иметь свой собственный дом», — думал Кроуфорд, и мысли его текли неспешно и плавно. — «Семью, что делит с тобой печали и радости, дарит тебе смысл. Соседей, что выручат в трудный час. Достойная жизнь».

Он смутно помнил родительский дом, с трудом находя отголоски старых воспоминаний в своей памяти. Люди, что чествуют его имя в песнях и историях у костра, знают, что он был сыном наместника, дворянином, и видят подвиг в его вступлении в орден. Отказ от привилегий. Вот только как пятый сын мелкого лорда, он был дворянином лишь номинально, а условия их жизни едва ли можно было назвать роскошными. Отец, насколько хватало памяти, был хорош лишь в умении делать детей и долги, и был в равной степени несведущ в вопросе что делать и с первыми, и со вторыми. Мать же была слишком занята попытками уверить всех и саму себя в первую очередь, что она не дочь ушлого торговца рыбой, и видит Бог, никто не обвинил бы ее в недостатке старания. Воспитание Кроуфорда по большей части было заслугой бесконечной череды наемников и караванов, что проезжали по их скромным владениям и давали родителям хоть какой-то доход, и в этой суетной череде лиц как-то совсем затерялись его братья и сестры. Они разлетелись кто куда еще до того, как он успел по-настоящему их узнать. А потом точно так же исчез и он сам — ушел к Последним Стражам, надеясь найти все то, чего никогда и не имел, но умудрился потерять.

Почесав бороду в том месте, где под ней пряталась обхватывающая всю шею татуировка со словами клятвы, Кроуфорд сделал еще один глубокий вдох и бросил взгляд в другой конец бани. Сивард лежал на скамье боком, отвернувшись лицом к стене, и на спине его видно было несколько длинных шрамов, которые навевали мысли о цепях и ударах хлыстом. Гарет, сидевший между ними с широко расставленными ногами, сгорбился, уперев локти в колени и положив голову на сцепленные в замок руки. Парнишка смотрел куда-то сквозь стену, поглощенный своими мыслями, и по его спокойному лицу нельзя было сказать, кто кого побеждает — он их, или они его.

— Ты как, парень? — окликнул его Кроуфорд. — Нормально?

— Нормально, — отозвался он, не повернув головы. — Думаю про дом, что мы сожгли. Хороший был дом.

— Неплохой, да.

— Бывает и больше, — подал голос Сивард, поднимаясь со скамьи, чтобы окатить себя водой и немного остыть. — Леворукий богатого ублюдка искушает не меньше, чем нищего, и некоторым людям просто всегда мало.

— Этот был не такой, — сказал Кроуфорд. — От денег он, ясное дело, не отказывался, но дело не в них. Кто верит в деньги, тот всегда предлагает поделиться.

Кроуфорд бросил многозначительный взгляд на Сиварда, но тот лишь фыркнул в ответ. Гарет же распрямился и повернул голову в сторону Старшего Стража.

— Что же он, действительно инженерам поклонялся и молитвы Леворукому возносил?

— Нет, конечно. На всю Империю настолько дурных, наверное, по пальцам пересчитать, и у тех с головой явно что-то не в порядке, раз думают, что при гильдии жилось хорошо. Тут другое. Есть просто такой тип людей, для которых война никогда не заканчивается.

Зачерпнув еще прохладной воды, Кроуфорд половину вылил на угли, а вторую выплеснул себе на макушку, фыркнул, обтер свою бороду ладонью и продолжил:

— Уж больше двадцати лет прошло с тех пор, как император присоединил эти горы к Империи, целое поколение успело бороды пустить, что себя иначе как имперцами и не кличут, а все равно находятся еще дураки, что продолжают воевать и говорят про свободный Хэйденскельд. Для таких любая цена будет приемлемой, и пусть даже надо будет инженерам кланяться или левую руку пожать.

— А для нас? — внезапно вскинул голову Гарет и посмотрел прямо в глаза Кроуфорду. — Есть слишком высокая цена для Последней Стражи?

— А у Последней Стражи, — влез Сивард со своей неизменной жуткой ухмылкой, — нет никаких «нас». Церковь и щелкуны из ордена Агатерии могут сколько угодно верещать про высокие идеалы и великие цели, но после этого они остаются за высокими стенами, в окружении стекла. В конечном итоге остаешься лишь ты сам, меч в твоей руке, и малютка в красивом платьице, что может в одно мгновение вскипятить тебе кровь в жилах. И при таком раскладе каждому самому приходиться решать, какую цену он может заплатить, благо, как мы недавно могли убедиться, ты готов оплачивать свои счета, не отходя от прилавка.

— Она не оставила мне выбора! — Гарет вскочил со своего места, точно готовый к драке пьяница из таверны. — У меня не было времени подумать!

— О, когда есть время подумать, каждый выйдет белее первого снега. Но вот то, что человек делает бездумно — это и есть его истинное лицо. И твое лицо — то что надо, красавчик, высший сорт.

— Довольно! — Кроуфорд поднялся резко, в очередной раз забыв про колено и сморщившись от боли.

— Она могла просто пойти с нами! Жить под присмотром Агатерии!

— Да я бы сам лучше сдох, чем жить под таким присмотром.

— Я сказал: довольно!

Кроуфорд положил левую руку на плечо Гарета, сжал крепко и с силой развернул его к себе.

— Многовато жара для тебя, парень. Пойди проветрись.

Но Гарет лишь упрямо сжал челюсти, тяжело дыша, и, раздери его Семеро, не двигался с места. Кроуфорд сложил пальцы правой руки в кулак, собираясь сделать то, что должно, когда молодой Страж вдруг заговорил, и в его голосе не было и толики вызова — лишь растерянность.

— Я запутался, мастер Кроуфорд, — сказал он. — Я не понимаю. Вы занимаетесь этим сколько? Двадцать, тридцать лет?

— Тридцать шесть, — сказал Кроуфорд тихо и едва ли хоть кто-то его услышал.

— То, что говорят про инженеров — правда? Они действительно одержимые властью чудовища, а то, что делаем мы — необходимо и угодно Создателю? Это лучшее решение из возможных?

Кроуфорд убрал руку с плеча своего подопечного и вздохнул.

— Это решение. На войне можно лишь победить или сдаться, как это сделали за Южным Пределом, и поверь мне, ты не захочешь жить так, как живут люди Пророка.

Гарет опустил взгляд, кивнул и как будто смирился, а значит Кроуфорд мог больше ничего не говорить. Не должен был говорить, это уж точно, но губы его продолжали двигаться и слова продолжали звучать:

— Посмотри вокруг, парень, взгляни даже на меч, что ты носишь в ножнах — метод получения стали для него открыли инженеры. Зелья в наших походных сумках тоже результат их нашептанных демонами знаний, как и обезболивающие микстуры, и лекарства, что борются с заражением крови. Спички в каждом втором кармане, зерна, что дают урожая вдвое больше прежнего, дороги, что десятилетиями терпят тяжесть солдатских сапог. Они строили башни и дворцы, которые даже спустя три столетия не могут превзойти наши лучшие строители, они дали тепло под наши крыши и еду для наших детей.

— И потому мы теперь выслеживаем каждого из них, точно бешеного зверя? Клеймим их порождениями Леворукого и заковываем в стекло тех, что помоложе, отдавая их на милость и произвол Агатерии?

— Мы делаем это, потому что мы не скот. Люди дают свиньям и курам теплый дом, кормят их досыта, но забирают себе все, что они могут нам дать и режут на ужин их детей. И мы не видим в этом ничего плохого, вообще не смотрим на это событие с точки зрения «хорошо» или «плохо». Просто делаем, просто потому что мы выше них на порядок, и просто потому, что можем. И именно так нас и воспринимают наделенные магией: как скот, как низших существ, которых они взрастили себе в услужение, и все их дары — это лишь дополнительная порция корма в корыте.

— Поэтому проще убивать детей? — Гарет не поднял головы, поэтому Кроуфорд не мог увидеть его лица, но в голосе молодого Стража появились опасные, истеричные нотки.

— Да, гораздо проще, уж можешь мне поверить, — ухмыльнулся Сивард. — Ты же видел мое сладкое личико, верно, парень? Думаешь, я родился таким? Эту славную улыбку я получил уже после того, как встретился со взрослым инженером, причем довольно посредственным, далеким от звания магистра. А где, по-твоему, потерял свой глаз легендарный Кроуфорд? Или помнишь Беренгара, у которого половина лица точно оплывшая восковая свеча? Спроси у него, стоит ли убивать детей, что шепчутся с демонами, или лучше подождать, пока они научатся управлять огнем.

— То, что мы делаем, Гарет, может и не самое благородное занятие, но это то, что необходимо делать. Малая кровь, которую стоит пролить.

— Она боялась нас, Мастер Кроуфорд. Я видел это.

— Потому что пока мы сильнее, — Сивард откинулся назад, привалившись спиной к стене, и положил руки под голову. — Забери у человека страх, и ты посмотришь на него настоящего. Со временем страх в глазах любого инженера исчезает, его сменяет презрение, а потом их амбициям становится тесно в маленьких городах.

Кроуфорд хотел приободрить парня, хлопнуть пару раз по спине или что-то в этом роде, но все это казалось каким-то фальшивым, вымученным, так что в итоге он не сделал ничего — только вздохнул и сказал твердым и спокойным голосом:

— Пойди прогуляйся, Гарет, подыши немного. Это приказ.

Гарет стукнул себя кулаком по груди, как это принято у легионеров, кивнул коротко и вышел — воспитанный в семье потомственных солдат, он отлично знал, как выполнять приказы.

Когда дверь за молодым Стражем закрылась, Кроуфорд бросил тяжелый взгляд на Сиварда, но тот оставался невозмутимым, отвечая командиру не менее сильным взглядом и как всегда продолжая невольно улыбаться.

Кроуфорд нарушил молчание первым:

— И что ты делаешь?

— Пытаюсь помочь, только и всего. А что делаешь ты?

— Не пытаюсь довести Стража в первом дозоре до петли, вот что я делаю. Думаешь, все эти разговоры про неизбежные смерти детей могут кому-то помочь?

— Они могут помочь мне. Я доверяю этому парню свою жизнь, и когда дойдет до дела, я бы хотел, чтобы он держал меч уверенно. Одно мимолетное колебание, и мы закончим наш путь горсткой пепла в грязи, так что уж лучше бы ему разобраться со всеми своими проблемами на берегу.

— Не каждый из нас может вот так просто «разобраться» с убийством детей.

— Так просто, как это делаю я? Или ты?

Сивард Счастливый редко когда улыбался по-настоящему. За семь лет, проведенных плечом к плечу, Кроуфорд научился определять эти редкие моменты по его глазам, и сейчас был как раз один из них.

— Ты можешь врать всем вокруг сколько твоей душе угодно, Одноглазый, но я слышал, как Хранитель Ордена предлагал тебе почетную отставку за пару дней до того, как мы выехали в этот дозор. Слышал и про ту добрую пенсию, что будут выплачивать тебе каждый месяц, если ты согласишься и уйдешь на покой. А еще я видел, как ты отказался от всего этого, и отказался без особых раздумий.

На этот раз усмехнулся уже сам Кроуфорд.

— Поэтому ты стал таким дерзким в последнее время. Думаешь, что уравнял себя со мной, что между нами нет никакой разницы?

— О, я знаю, что между нами есть разница. Лжец среди нас определенно только один.

Сивард поднялся на ноги, и неспешно, даже немного вальяжно вышел вслед за Гаретом, оставив Кроуфорда в одиночестве, пока жар вокруг него становился все сильнее.