Проект: Граф Брюс 2

.3

После заключения договора с неблинцами жизнь моя целую неделю шла спокойно и размеренно. Установилось даже что-то вроде графика — вещь, как мне казалось совсем недавно, совершенно невозможная. Тем не менее так и было. Сам в шоке.

Поднимался я в шесть тридцать и сорок минут тренировал вместе Ринко контроль за недавно полученной техникой, которую с лёгкой руки лисы мы уже успели назвать «поглощением». Вообще-то, сперва она предлагала другое — «Земное пожирание ки», мол, это в ниппонской традиции. Но я воспротивился. Напомнил, что мы в России, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят. В итоге сошлись на обычном «поглощении». Хотя, как по мне, обычной «кражи» хватило бы с головой.

Сразу после тренировки — душ. Завтрак и недолгая дорога до школы. Уроки, через день — тренировки по «Сече». Обед. Клиника. Да, она открылась. Правда, ещё не приняла ни одного больного, рекламу мы только-только запустили, но постояльцы всё равно уже имелись.

Из десяти койко-мест три уже были заняты нашими жителями Ленова. Иган Берн сдержал слово и каждый день поставлял по одному донору для Перехода. Тела были в ужасающем состоянии, такое ощущение, что отряды неблинцев собирали их с самого дна городской канализации. Наркоманы, алкоголики, просто умирающие от целого сонма болячек люди.

Ну и я остался верен обещанию — половину забирал под нужды родного города. Да, состояние реципиентов оставляло желать лучшего, но энергия Перехода справлялась с любыми болезнями. Правда, восстановительный период после процедуры переноса сознания требовался куда больший, чем обычно. Но тут как раз выручила простаивающая пока клиника.

Всего с нашего умирающего мира я провёл в этот семерых человек. Четверо уехали с людьми Берна, трое — со мной, оформленные, как обратившиеся в клинику за помощью бездомные. Учитывая повысившийся риск — Джассан наверняка ищет выживших неблинцев — Совет Координаторов опять немного перетасовал очередь и поставил в начало специалистов по безопасности.

Так что первые солдаты моей личной армии уже со дня на день должны были встать в строй. Осталось только легализовать их через полицейское ведомство. Запросы главный врач клиники уже направил.

Завершался день поездкой на конспиративную квартиру партнёров по договору, переносом очередного беженца с Увядающего Листа, возвращением домой и ещё одной тренировкой. Кицунэ очень серьёзно восприняла мою новую технику и теперь делала всё, чтобы её ученик по глупости себя не угробил.

Подобный ритм меня полностью устраивал. Я, наконец, занимался тем делом, ради которого и пришёл в Денос, а не прыгал, как уж на сковородке, пытаясь где-то найти денег, выжить, и не подставится под силовиков. С удовольствием провёл в этом режиме ещё месяц другой. Но судьба решила в очередной раз подкинуть подлянку.

— Тебя просил зайти господин Леви, — сообщила мне хвостатая, когда на восьмой день я пришёл в клинику после тренировок. — Сразу, как только закончишь со школой.

Лиса уходила из школы раньше и сразу же шла сюда. Формально — выполнять обязанности медсестры, ухаживающей за пациентами. Фактически — потрепаться с доктором Разумовским, главным врачом клиники. Они с Ринко были старыми друзьями — для понимания, Андрею Дмитриевичу было слегка за восемьдесят, а познакомились, когда он только начинал свою медицинскую карьеру.

Дел в больнице пока не было, числящиеся там пациенты ни в каком уходе не нуждались, так что эти двое часами гоняли чаи и вспоминали общее прошлое.

— А чего он на личный не позвонил? — удивился я. Мой номер у особиста из Тайной канцелярии имелся.

— Понятия не имею, — пожала плечами девушка, и сразу же вернулась к прерванному разговору. — А помнишь, Андрюша, как мы с сорок шестом во Монголии…

Так, с этими двоими понятно всё. «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Их сейчас только эвакуация здания заставит отвлечься. Андрюша, надо же! Когда шестнадцатилетняя школьница так называет старикана врача, это капец как странно выглядит!

— Пошли, Уний, — сказал я мастифу, за которым специально забежал домой. — Послушаем, что заслуженный безопасник нам скажет. Ох, чую, что ничего хорошего!

«Нашли группу ханьских наёмников, которые хотели тебя похитить». — предположил товарищ. Пользоваться мыслесообщениями он уже научился неплохо. Достаточно, чтобы поддерживать разговор.

— Вполне возможно, — согласился я. — Давненько эта история не всплывала.

На самом деле всего полторы недели как, но всё равно. Ханьцы сперва лютый шухер навели, не для того же, чтобы потом резко с темы слиться?

От клиники до главного управления Тайной Канцелярии было минут двадцать неторопливого хода. Мы с Унием не торопясь отправились в путь. По дороге съели по мороженому — надо было видеть осуждающие взгляды людей, когда я держал рожок перед мордой пса, а тот его облизывал. В общем, полноценно насладились прогулкой.

Заканчивался сентябрь, осень уже полностью вступила в свои права, оборвав с деревьев все листья. Но холода ещё не пришли. На улице стояли комфортные +13 градусов, светило солнце, прогуливались или спешили по делам разные люди — что ещё нужно человеку, который находится в мире с собой и хорошо делает свою работу?

Дежурный управы доложил о нашем приходе по телефону. Через минуту за мной уже спустился человек в штатском, который повёл меня куда-то вглубь здания. Наверное, в кабинет Баруха Моисеевича — я ведь у него ни разу не был, только в кабинете его подчинённого, господина Хасимото и виделся.

Но провожатый доставил нас с Унием в огромный зал. Здесь, надо полагать, служащие внутренней безопасности проводили праздничные встречи, возможно, даже концерты закатывали. Походил он на кинотеатр, в котором без труда можно было рассадить человек триста.

Высокие потолки, обитые красным бархатом стены, сцена в дальнем конце и приглушённый свет… В итоге я не заметил господина Леви, пока он меня не окликнул.

— Роман! Иди сюда!

Старый друг и сослуживец деда расположился в самом центре зала и приветливо махал мне рукой. Удивившись странному выбору места встречи, я спустился по пологой лестнице до нужного ряда, и добрался до кресла рядом с Барухом Моисеевичем.

— Добрый день. Вы хотели меня видеть? — спросил у него.

Леви кивнул, обвёл взглядом зал, но вместо ответа высказал вопрос.

— Как думаешь, Роман, почему для нашей встречи я выбрал именно это помещение?

Мысли он, что ли, читает? Я ведь думал об этом минуту назад! Не, реально, а вдруг он телепат! Да, знаю, наука Деноса отрицает возможность людей читать мысли друг друга. Но мы же с моим четвероногим другом выкручиваемся как-то. Это, конечно, не полноценная телепатия, а лишь отправка ментальных сообщений.

— Место нравится? — наобум предположил я. Делать мне было нечего, пытаться разгадывать его загадки.

— И это тоже, — усмехнулся Леви, моментально считывая моё настроение. — Понимаю, ты в недоумении, почему я пригласил тебя через звонок в клинику, встречаю здесь, в актовом зале управления. А ответ очень прост: я лишь минимизирую возможности утечки нашей беседы.

Я поднял брови.

— Даже в здании управления?

— Особенно в здании управления, — тихо хохотнул Борис Моисеевич. — Нет, врагов здесь нет, не беспокойся. Но даже друзьям раньше времени знать, что я тебе сейчас расскажу, не стоит.

— Дедушка Барух! — делая большие глаза дурашливо взмолился я. — А может, не надо мне ваших тайн, а? Только жить начал нормально! У всех моих сверстников только и проблем, чтобы экзамены сдать, да девушку на свидание пригласить! А у меня сплошные шпионы, императоры и прочая фигня!

Господин Леви опять рассмеялся, на этот раз совершенно беззвучно.

— А ещё клиника, где ты чудесным образом людей к жизни возвращаешь, мутные типы, у которых ты денег занял…

Я только рукой махнул, мол, ну вас! Давайте уже ваши секретные сведения. И старикан дал. Да так дал, что я чуть с кресла не свалился.

— Вчера умер император Поднебесной, — начал он. — Вечером в своей постели, от болезни. Медики подтвердили, что смерть наступила от естественных причин, ни яды, ни проклятья на него не повлияли. Сразу же после его упокоения, советники провозгласили нового императора. Им стал глава Палаты Весов ван Дин Хао. Он принял новое имя Тай-цзун и провозгласил девиз правления — Цзаяньань.

В этот момент я почувствовал себя блондинкой. Которой в обществе умного человека только и остаётся, что хлопать глазками и мило улыбаться. Ну ещё выдать что-нибудь вроде:

— Э-э-э?

Господин Леви хорошо, он с ханьцами полжизни дело имеет. А я вот про них узнал, может, месяц назад. Что значит всё, что он сейчас сказал?

— Когда в Поднебесной человек становится императором, то он как бы умирает. Поэтому старое имя больше не действительно. Наш знакомец ван Дин теперь Тай-цзун. Что касается девиза правления, это такое своеобразное послание подданным и другим варварам — направление внешней и внутренней политики. Избранный Тай-цзуном девиз Цзаяньань можно интерпретировать как «процветание и мир», «установление спокойствия» или «достижение мира». Что в ханьской традиции опять же вовсе не означает наступления мира и благоденствия. В зависимости от политической ситуации, это может значить, что новый император сейчас же примется резать всех своих противников, которые установлению спокойствия мешают.

Вот это я понимаю, объяснил так объяснил! Аж голова кругом пошла. Наступление мира, которое не означает мир, посмертные имена…

— Меня это как касается? — сузил я запрос. — Я ведь правильно понимаю, что бывший глава Палаты Весов ван Дин и есть тот самый ханец, который желал смерти моему деду?

— Да, это он, — подтвердил Барух Моисеевич. — Человек, прежде носивший имя Дин Хао.

— И это значит?.. — поощрил я его интонацией на продолжение. Потому что сам я понятия не имел, что это значит.

С одной стороны — это хорошо. Вроде. Ван Дин становится императором Тай-цзуном, а значит, бумаги, которые хранит мой дед, для него больше не опасны. Не опасны же? В смысле, архив угрожал ему во время борьбы за трон, а теперь как? Уже не угрожает? Или угрожает ещё больше? Чёрт возьми, я запутался с этими ханьцами!

— Существование архивов Алексея Яковлевича по-прежнему является угрозой для Тай-цзуна. Но теперь не на внутриполитической арене, а в области внешней политики. Но и действовать так, как действовал Дин Хао, он тоже не может — другая весовая категория накладывает на него множество ограничений.

— Барух Моисеевич, а вы можете сразу к выводам перейти? — взмолился я. — А то я в ваших пояснениях просто тону уже!

Господин Леви довольно улыбнулся. Похоже, ему доставляло удовольствие вот так надо мной издеваться.

— По дипломатическим каналам императору Тай-цзуну уже переданы обещания уничтожить архив Брюса. А также намёки на определённые послабления во внешней политике Российской империи относительно Поднебесной. Если он разумный человек, а пока ничего не указывало на обратное, то он их примет. И закончит поиски компрометирующих его сведений.

— И дед вернётся домой?

— Похоже на то.

Новость вызвала у меня двойственные чувства. С одной стороны, я, конечно же, рад, что старшему Брюсу больше не придётся жить в изгнании, боясь каждого шороха. И я за недолгий срок нашей с ним совместной жизни успел полюбить этого человека.

С другой же — он может начать мешать моим планам. До сего дня в них никто не вмешивался, но что будет с появлением на горизонте главы рода? Как он, например, отнесётся к клинике, людям, которых я планировал брать в род вассалами. Как ему, наконец, объяснить всю эту движуху с чудесными исцелениями?

— А скоро? — уточнил я, демонстрируя подобающее моменту и родственным связям нетерпение.

— Через несколько дней станет ясно, — сказал господин Леви с задумчивым видом. — Однако, Роман, я пригласил тебя не только чтобы поговорить об этом.

— Нет? — удивился я.

— Нужно кое-что разъяснить тебе, чтобы это потом не стало неожиданностью, — хмыкнул контрразведчик. — Скажи, каким ты помнишь деда?

Хорошенький вопрос! Да мы так-то меньше месяца назад расстались. Он что, изменился за это время до неузнаваемости?

— Ну… — даже не зная, как правильно на него отвечать, протянул я. — Добрым. Заботливым. Ворчливым.

— Чудаковатым? — подсказал собеседник.

— Ну, не без того. Но он же старый совсем… Простите, Барух Моисеевич!

— Ничего, — усмехнулся тот. — А что, если я скажу тебе, что всё это было лишь маской? Престарелый глава рода, чудаковатый, заботящийся о своём единственном внуке. Едва сводящий концы с концами…

— А это не так? — что-то особист меня сегодня только и делает, что заставляет удивляться и терять нить беседы.

— Скажем, не совсем так. Понимаешь… Как бы это сказать-то… В общем, дело в том, что игра с главой Палаты Весов началась достаточно давно. Не этой осенью. За пару лет до известных тебе событий. Учти, я все это тебе рассказываю, поскольку ты внук моего друга и уже показал себя достойным молодым человеком. Который вполне умеет хранить тайны.

На этот раз господин Леви посмотрел на меня с характерным прищуром, в ответ на который, мне только и осталось что кивнуть.

— Для того чтобы игра началась, и один из ванов, тот самый Дин Хао, в неё вступил, твой дед стал таким, каким ты его помнишь, — продолжил Барух Моисеевич. — Не буду утомлять тебя подробностями и нюансами, скажу лишь, что нашему государству именно этот человек максимально выгоден на троне. Поэтому твой дед стал затворником, а мы распустили в нужных кругах информацию о хранящемся у него архиве.

— Ладно… — не очень уверенно сказал я. — И получилось?

— Пока ещё не до конца, но да. Получилось. Но для тебя главным является то, что вернувшегося домой человека ты можешь не узнать. Говорю это, чтобы ты был готов. И так из-за наших игр настрадался.

— Подождите, Барух Моисеевич, — что-то я сегодня прямо сильно туплю. — В каком это смысле — не узнаю? Он что, пластическую операцию сделал?

— Теперь ему нет нужды изображать старого маразматика, вот в каком смысле, — хмыкнул господин Леви. — Ему не нужно будет ругать правительство, ворчать, смотреть, как благополучие семьи утекает сквозь пальцы. Вернётся деятельный, властный и сильный мужчина. Который к тому же поставил себе целью возродить угасающий род. Причём своими силами.

Возродить угасающий род своими силами… Это он, что? Про то, что меня сейчас быстренько на какой-нибудь графине женят? Чтобы я начал строгать маленьких Брюсов на радость деду? Ну, определённое неудобство, конечно, может стать небольшой помехой моей деятельности. Но ничего смертельного не вижу. В конце концов, титул обязывает и всё такое.

— Поэтому, Роман, я тебя прошу — не удивляйся его новому образу, — совсем уже простительным тоном произнёс Леви. — И его новым спутницам.

— Спутницам?

Каким ещё спутницам? Что-то я не помню в окружении Алексея Яковлевича никаких спутниц. Правда, я и про кицунэ, пока он её с письмом не прислал, ничего не знал. Да и вообще — вся жизнь деда была для меня неизведанной территорией.

— Да. Их две, — пожилой контрразведчик чему-то своему улыбнулся и закончил: — Жена Алексея, урождённая баронесса Торнау. И наложница Железнякова, из мещан.

— Чего? — глаз у меня задёргался. Или оба сразу. Да, точно. Оба два.

— Ты пойми, Роман, — заторопился с объяснениями Барух Моисеевич. — Пока шла игра с ханьцами, он не мог себе позволить создавать связи, через которые на него могли надавить враги. Единственного внука, практически взрослого человека, ещё можно как-то защитить, но беременных женщин и маленьких детей — гораздо сложнее. Потому он и тянул с браком до последнего…

— А они уже беременные? — уточнил я, чувствуя, как поднимается изнутри волна не очень подходящего к ситуации веселья.

— Похоже на то…

И вот тут я обнаружил, что сдерживать рвущийся наружу смех, я больше не могу. Мой дед, оказавшийся не тем, кем я его помню, возвращается домой с женой и наложницей. И обе они в положении!