Крылья Бабочки: Проект Плутония

Глава 2

«Восемнадцатью месяцами ранее».

Тусклый свет озарил лабораторию. Она стояла неприметным серым зданием между буйствующими травами всех цветов и оттенков, от ярко-синих до оранжево-зелёных. Дневного света они не видели здесь никогда. Ведь высоко под сводом, который был прозрачно-голубым, висели на железных тросах два генератора работая здесь солнцем. Они подтапливали ледяную крышу, которая стекала по краям, выращивая сталактиты. Под сводом жужжали дроны, которые всё время срезали ледяные наросты, не давая им расти и падать на головы учёных.

Плутония так далеко от солнца Альдрованды, что солнечного света здесь отродясь не видели. А газовый гигант Иерихон, по мнению учёных коричневый карлик, лишь слабо согревал ледовую корку планеты.

Жизнь здесь была возможна лишь глубоко подо льдом, километров на сто. Здесь всё согревало медленно охлаждающееся ядро планеты. А над головой был бесконечный лёд.

Построить здесь колонию решили после провала на Кейхеле. Астрайдеры считали, что коммуняки быстро захватят второй газовый гигант. Который был раз в 50 крупнее Кейхеля и тогда их уже не остановить. Вот только оказалось, что Иерихон погасшее светило, а не обычная планета. Колонизировать которое пока что невозможно.

Но чтобы застолбить его орбиту, Астрайдеры вложили миллиарды построив колонию на самом крупном спутнике Плутония.

Да, местным обещали атмосферу, и что жизнь здесь будет как на Уникейджен. Но пока здесь были купола под толщей льда, удерживающие воздух. Экспериментальные флора для очистки атмосферы. Были купола и покрупнее. Но были совсем крошечные расщелины на разных уровнях во льду.

Страдающим клаустрофобией Плутония не подходила однозначно. Во-первых, из-за низких сводов, а во-вторых здесь даже в крупных куполах ты видел над головой не небо, а толщу льда. Да были купола, через которые виднелись звёзды, но небосвод внушал скорее ужас. Там были звёзды, вдалеке сияло солнце меньше чем монетка, а посреди гудел Иерихон, со всеми кольцами и спутниками. Говорят, от его звука сходили с ума космонавты. Поэтому и дали такое название то ли газовому гиганту, то ли коричневому карлику.

Большая часть флоры привыкла к холодам, она специально выводилась холодостойкой. Здесь строили огромные ангары под куполами, чтобы там растить экспериментальные формы жизни, по типу сухопутных кораллов.

Учёные считали, что рано или поздно те смогут превратить плутонию в цветущий сад. Но пока что и сами они выживали лишь под лучами ядерных светогенераторов развешанных под сводами бесчисленных куполов.

Когда те выключали растения прятали лепестки и листики и покрывались инеем. Но с первыми лучами искусственного солнца тут же просыпались и начинали генерить кислород. Здесь было много хемосинтетиков, которые производили воздух без использования света. Но их объёмы в общей массе пока что оставались критически малы.

Между собой купола соединялись странными ходами, расщелинами во льду. А на большие расстояния тут отправляли пневмопоезда. Которые летели по тоннелям на скорости под 1.000 км за час. И иногда выныривали на поверхность.

Местный житель уж ни во что не верил, а просто жил под сводом ледяного купола там, где ему угораздило родиться.

А вот лаборатории цвели и пахли. Их невозможно было отыскать, и в них проводились самые запрещённые опыты известной Вселенной.

Так лаборатория профессора Хаммера сегодня принимала важный груз. Профессор стоял на пороге и грелся на солнышке, хоть и знал, что оно не настоящее. Рядом цвели морозостойкие цветы, порхали бабочки готовые уснуть лишь только свет погаснет. А он вдыхал морозный воздух и улыбался, думая о чём-то своём, о прекрасном.

Его коллега Карлсон должен был доставить груз 2 часа назад, но всё не поспевал. Всё это время Хаммер Хан не выключал светильники и ждал, когда приедет Йоган.

Тот наконец приехал. По монорельсу на небольшой платформе он привёз с собою пару бочек разных материалов, которые профессор Хан заказывал на той неделе.

- Тебя только за смертью посылать, - увидев друга улыбнулся Хаммер Хан и съёжился от холода.

- Так заходили б внутрь, профессор, чего вы меня ждёте здесь?

- Да вот решил подышать свежим воздухом и вышел на 5 минут, думал ты сейчас будешь. – Он посмотрел на атомный хронометр на руке. – Ты опоздал на час и 47 минут.

- И вы всё это время стояли здесь? – Не мог поверить Йоган. Он был одет в кожанку и чёрные штаны. Она его ногах носил большие кожаные сапоги. На голове косуха символизирующая его принадлежность к пиратскому сословию.

Пираты на плутонии – это не что-то плохое. Скорей наоборот, древняя каста которая занималась грабежами при межпланетных перелётах. А если их прищучивали, они бежали на Плутонию и здесь селились. Местные смекнули как это выгодно для них и стали тех селить и приглашать в отдельный купол.

Здесь у пиратов были города и гавани поменьше. У них были целые пиратские доки с пиратскими судами. Со временем они обжились и стали лишь отдалённо напоминать своих неспокойных предков. Кто-то косуху носит, другой татуировку сделал, а третий болел за рейдеров на Альсаре, потому как они вроде тоже пираты.

Сам Йоган был прославленным пиратом вернее его дед. И дедом он гордился и всячески подчеркивал чей он славный наследник. Хоть выбрал он стезю другую и стал служить науке. С наукой у него не сразу получилось. Его слишком тяготили все эти экзамены и диссертации, и он стал строить бизнес на науке.

В том числе и этот контракт он принёс выдающемуся профессору Хаммеру. Тот был светилом академии, но никудышный бизнесменом, а Карлосон наоборот. И так они друг друга дополняли.

Йоган Карлсон поставил бочку с нулевой энтропией на автоматическую дорожку. А сам спрыгнул со своего транспортника и нажал кнопку на конвейере.

- Кто там внутри? – Спросил профессор Хан.

- Какая разница, они же платят.

- Ты знаешь, что я не успокоюсь пока не буду знать.

- Внутри десятикратный гонорар, так будет норм? – Спросил товарища Йоган.

- Уж прям десятикратный, - не поверил Хаммер, скептически поглядывая на друга.

- Двадцати. И больше мы к вопросу не возвращаемся. – Йоган Карлсон смотрел на него взглядом, заставившим Хана поверить во что угодно.

- Да кто там может быть такой? – Не понимал профессор. Ему сейчас было в 100 раз любопытнее чем обычно.

- Инкогнито, - ответил Йоган. - Никто не должен знать, никто.

- И даже я?

- И даже вы.

- Понятно, - кивнул профессор с любопытством разглядывая бочку, на которой красовался символ золотого флота. Он мысленно перебирал все варианты, но всё равно не мог понять.

- Да хватит уже думать, - толкнул его локтем Йоган и нажал на конвейере кнопку. Тот зашевелился, медленно доставляя бочку в открывшейся жерло лаборатории.

- Свет можно выключать? – Спросил товарища профессор Хаммер Хан.

- Конечно, - кивнул Карлсон и отправился внутрь.

Профессор Хан остался здесь на улице. Он посмотрел на гаснущие солнца, и докурил свою сигару. А после оказавшись в темноте отправился вовнутрь. Там внутри уже было тепло там всё прогрелось. А снаружи узоры на стекле нарисовал мороз. Все листья и растения покрылись инеем. А морозостойкие насекомые так и замёрзли на лету. Огромная большекрылая бабочка сидела на стебле покрытая инеем как будто окунулась в стекло и застыла на века. Но Хаммеру не было до неё никакого дела. Его сейчас интересовало, кто там в бочке.

Он подошёл к переодевающемуся Карлсону и вновь того спросил:

- Какое техзадание?

Тот уже не волновался, а спокойно сказал коллеге:

- Оживление мозга и клонирование погибших тканей.

- Ясно, проект Лазарь, кх-кх, - откашлялся Хаммер, перестоявший на морозе.

- Вот вы бы не курили то и не кашляли бы, - ругал его коллега.

- А ты бы не опаздывал, я бы не замёрз, - ответил Хаммер Хан.

- Я виноват? – Округлил глаза Йоган. – А как же своя голова на плечах? Тем более она у вас какая. Вы же светило известных и неизвестных наук.

- Всё хватит препираться. И не учи меня как жить. Ты говорил про техзадание, – напомнил Хаммер Хан.

- Нам нужно её перепрошить.

- Так это девушка! – Обрадовался Хан.

- А я и не скрывал. Вы всё равно бы всё увидели, когда бы мы открыли колбу.

- Но кто она?

- Не ваше дело. Нам платят лишь за перепрошивку.

- Перепрошивку чего?

- Памяти, сознания, системы ценностей, - пространно говорил Йоган.

- Ну знаешь, это не так и просто. Раз меня не посвящаешь, скажи конкретно, что мне делать.

- Нам надо сделать так чтобы она влюбилась в конкретного человека.

- В кого же? – Внимательно смотрел на коллегу профессор.

- А вы не догадались? – Несколько секунд присматривался к нему Карлсон, а после выдал. – В Александра в нашего Астрайдера, то бишь в императора.

- А-ха-ха-ха-ха, - не смог сдержаться Хаммер Хан. – Поверить не могу что Александру не хватает шлюх, раз он их ищет даже среди мёртвых. Да каждая десятая девчонка готова на что угодно лишь бы с ним переспать.

- Причём тут шлюхи, - сдвинул брови Йоган. – Она не шлюха, но как знать зачем она понадобилась Александру.

- Раз он нам столько платит за то, чтобы её влюбить, значит она не абы кто.

- Она одна из его главных врагов, - размеренно давал инфу Йоган.

- Злодейский план. Он оживит врага, а после её трахнет. Ха-ха-ха! – Смеялся Хан как делают злодеи в мультиках для маленьких детей.

- А то уже не наше дело, – ответил Карлсон, принимая с конвейера бочку с нулевой энтропией.

- Так кто уже всё-таки она? - Спросил профессор, но тут же заговорил по-другому. – Хотя молчи, походу я всё понял. Она летела к нам с Альсары полгода. Кажется, я знаю…

- Молчите профессор, я дал подписку, что не расскажу.

- Но я же догадался сам.

- А я дал подтверждение, не надо нам испытывать судьбу.

Профессор стал рядом с Карлсоном и начал помогать ему с бочкой.

- И что они себе думают, - бурчал профессор. – Плутонианцы умнейшие люди во вселенной, тут на 10 человек два профессора три доцента. И мы не догадаемся кого они к нам привезли. - Он улыбался потому что знал уже почти всё.

- Какая разница? Пусть лучше думают, что мы такие же дебилы, как они.

Бочку приподняли специальным кронштейном и установили посередине стерильной лаборатории. Хаммер и Карлсон давно переоделись в больничные халаты, простиранные антистатическим порошком. На головах у них были медицинские чепчики, а на глазах очки чтобы ни соринки не попало на операционный стол.

- Выгружай, - сказал профессор. И бочка погрузилась в физраствор.

Несколько механических крепежей с разных сторон приклеились к бочке. Профессор не спешил нажимать кнопку вскрытие, сначала он хотел убедиться, что всё в порядке. Его глаза бегали по пульту управления и внешним датчикам.

Его медлительность заметил Йоган Карлсон.

- Нажимать? – Озадаченно спросил он, глядя на профессора.

- Нет, - замер тот, оглядываясь по сторонам. - Температура за окном ниже нуля.

- И что? В Лаборатории тепло, - пожал плечами Карлсон, не понимая причин заминки.

- Включи отопление, - остановился профессор. – Прогреется хотя бы на 1° - открывай.

Йоган Карлсон знал о профессионализме Хаммера Хана. И потому не стал ему перечить, хотя и посчитал претензии профессора абсурдом.

«Ну что изменится из-за 1°?». Размышлял он про себя. Но знал, что на пике концентрации профессор крайне вспыльчив, и может из-за абсолютной мелочи взорваться. А этого он допустить не мог.

- Открываю, - сказал Карлсон, когда температура на градуснике полезла вверх. Не дожидаясь пока профессор Хан решится, он сам нажал на кнопку.

И в ту же секунду манипуляторы обхватили бочку с 4 сторон, как будто разорвав её на куски. Их взору открылось содержимое контейнера.

- Это девушка? – От удивления округлял глаза Хаммер Хан.

- Чему вы удивляетесь? Вы же знали. Вы верно вычислили кто она.

- Просто я не думал, что она настолько красива. - Заворожённый разглядывал её профессор. - Смотри она же как живая. Как-будто спит, и сейчас откроет глаза.

Он потянулся к ней рукой и коснулся стеклянной стенке контейнера, в котором плавала Юля.

- Вас что-то удивляет? Я не могу понять, – пожал плечами Йоган.

- Юля Зуева её же как зовут? - Профессор всего на миг отвёл от пациентки взгляд и вновь вернулся к ней.

- Ну да.

- Не думал, что при жизни она была такой красивой.

- Ты просто женщин уже давно не видел, - заулыбался Карлсон, по привычке перейдя на «ты». - Сидишь в своей лаборатории как гриб вон мхом покрылся. Ха-ха-ха.

- Всё может быть, - пожал плечами Хаммер. - Ну что, приступим?

- Ага, - с ним сразу согласился Карлсон это тоже присмотрелся.

«И что особенного он в ней увидел?» Подумал он. Тонкие длинные ноги, торчащие коленки, пальчики на ногах словно рисованные. Щиколотке словно лакированные шахматные фигурки. Её идеальный таз. Плоский живот. Небольшая грудь. Её лицо, закрытые глаза… с таким загаром и при этом освещении они действительно казались идеальной. Её волосы, ресницы, губы.

«Команда которая собирала её из осколков на славу постаралась». Думал Карлсон. Коллеги погрузили её тело в чан со стволовыми клетками и долго восстанавливали повреждённую плоть.

Сейчас она была почти цела. Без жутких ран и ссадин от снарядов. Осталось её только разбудить. Зачем же понадобился профессор Хан? Для того чтобы оживить её мозг и перенастроить его на новый лад.

Это не простейшая медицинская операция, здесь необходимо применить все достижения современной науки.

«Человеческий мозг сложнее всего человеческого тела вместе взятого. Он сложнее 1.000.000 человеческих тел». Вспомнил он фразу из учебника. Хотя по правде говоря такая фраза была едва не в каждом учебнике.

Учебники по строению клетки, говорилось что клетка сложнее всего остального организма. По строению ядра, говорилось, что ядро сложнее клетки и остального организма.

А в учебнике по строению атома… Йоган Карлсон был уверен, что говорилось будто атом сложнее всей известной Вселенной.

«Каждый кулик своё болото хвалит», вспомнил он цитату, объясняющую всё.

- Поднимаем, - произнёс профессор Хан и нажал на рычаг.

Синее от холода и постоянной влаги тело девушки легло на плоскую поверхность стола. А Йоган и Хан стояли над ним и смотрели через прозрачную стенку. Хан медленно опускал рычаг вместе с которым в резервуаре опускался уровень физраствора.

Следом за ним с небольшим опозданием опускались и стенки контейнера.

И вот наконец часть тела девушки показалось над водой. Её губы, торчащие груди, коленки, кисти рук, выглядывали на поверхности, спина, плечи, шея и часть головы, оставались погружёнными в физраствор.

Стеклянные бортики опустились на самый низ и теперь к ней можно было прикоснуться.

- Круто, - проговорил Карлсон и потянулся к ней рукой. - Вы правы, профессор, как живая.

- Ты что, - одернул и его руку Хаммер Хан, - сначала тесты.

Он первым прикоснулся к девушке. И приложил к её груди электроды. Он долго мешкался, и Карлсон решил, что пожилой профессор решил полапать сиськи.

Закончив с этим делом, Хан переключился на её запястья. Он ставил иглы в каждую большую вену. А после глянул на Йогана и прохрипел:

- Чего балдеешь, а ну давай, помогай, а то я сам до новых веников буду всё это ставить.

Карлсон впервые прикоснулся к девушке. Она была холодной и прекрасной. Юля не дышала, но казалось живее всех живых. Её кожа была идеально мягкой и пластичной. Одно удовольствие такую протыкать своей иголкой. Он подключил электроды ко всем её конечностям. Пока профессор ставил трубки в её трахею и пищевод.

Потом он посмотрел на Карлсона, давая ему время закончить, и включил первый агрегат. Тот чем-то напоминал собой насос со стволовыми клетками, накачивая её холодное тело живыми эритроцитами.

Йоган Карлсон за этим наблюдал, так медленно её бледное тело наливалась кровью и жизнью.

- Ей не грозит некроз при такой температуре, - произнёс он и стал проверять все прикреплённые к ней катетеры, чтобы ускорить подачу крови в ещё не до конца живой организм.

Он положил ей руку на сердце и вдруг ощутил.

- Оно бьётся! – В эту секунду девушка вдохнула.

Она испуганно открыла свои большие карие глаза, оглядываясь по сторонам. Её рот был плотно закрыт маской с несколькими трубками. Одна вела пищевод другая в трахею. Через последнюю поступал кислород прямо оживающие лёгкие. В это время кардиостимулятор запустил её сердце. Мышцы не слушались. И нервная система была ещё не до конца жива.

Юля не понимала, что происходит. Только что она видела яркий свет посреди жаркой пустыни. И вот она лежит в холодной мокрой лаборатории вся в трубках и маске для дыхания.

«Я умерла?» Подумала она, но мощный разряд тока спутал все её мысли. Над ней буквально издевались, её лупили током повсеместно.

- Нам нужно запустить все органы, - озвучивал свои действия Йоган Карлсон. Он прикладывал электроды к различным участникам тела юной девушки и бил её током так, чтобы было больно, заставляя всё ещё не до конца живое тело «проснуться».

Юля ощущала свою плоть, она чувствовала себя живой и не верила, что умирала.

«Я в операционной, врачи борются за мою жизнь». Убеждала она саму себя, но тела не ощущала. Казалось, что от неё остался лишь воспалённый мозг в закрытый черепной коробке. Её руки и ноги безвольно болтались, а тело будто стало чужим.

Девушка лежала и не могла пошевелиться. Тогда она собрала все свои мысли пучок отправив их в виде импульса к единственному пальчику на ноге заставить тот слегка пошевелиться. Ей показалось, что у неё это получилось. И радости не было предела.

«Я всё ещё жива». Убеждала она саму себя, но новый импульс спутал все её мысли. Теперь она увидела врачей один из них, тот что покрупнее, пытался отключить её от электродов. А другой настраивал какой-то аппарат. Юля почувствовала кожу, та была мокрой, слизкой, неприятной, но всё равно живой и тёплой. Хоть холод окутывал её со всех сторон.

Она бы дрожала, но мышцы тела совсем не слушались хозяйку. И всё что она могла это крутить глазами. Девушка попыталась сконцентрироваться на одном из врачей, но через секунду поймала себя на мысли, что забыла зачем это делает.

Мысли путались, было трудно думать. И в эту самую секунду она почувствовала острый скальпель на своём виске.

«Циркулярный нож», подумала она, представив себе, как он скрывает кожу с её черепной коробки, медленно двигаясь по окружности. Тёплая, алая кровь которая только что наполнили все её вены сейчас стекала по лицу. Кровь бережно вытирал помощник доктора.

А девушка так и лежала живая и безжизненная одновременно, будто заключённая в своём собственном теле, словно в тюрьме.

«Спасибо, что боретесь за меня. Но почему бы меня просто не отпустить», подумала она, опустив отяжелевшие веки.

И в эту секунду Юля почувствовала, как оператор снимает с её головы верхнюю часть черепной коробки. А чьи-то умелые руки буквально погружаются в её тёплый мозг.

Это ощущение нельзя ни с чем спутать. Мысли становятся забавными и странно переплетаются. Яркие вспышки, сопровождаемые какими-то вкусами цветами запахами переворотом сознания, они составляют самые дикие образы.

«Такой массаж мне никогда никто не делал», подумала она и почему-то вспомнила, как Маршал делал ей массаж лодыжек.

«С открытым массажем мозга это не сравнится», Юля была уверена, что улыбается в этот момент.

Она почувствовала счастье, горе, страсть и радость.

«Вся моя личность, вся я в этом мозге. Ну что поделать если кто-то может так просто туда забраться. И там творить, что хочет. Чувствую себя такой уязвимой».

В некоторые секунды возбуждение становилось почти сексуальным. В другие хотелось блевать. В третьей она отключалась, но в четвертые просыпалась вновь. Она чувствовала эти тёплые руки и ласковые движения. Казалось, что так будет вечно.

Внезапно профессор открыл цилиндрический сейф и достал оттуда что-то небольшое, сверкающее словно солнце.

- Нейрочип, - зачем-то поговорил он и передал сверкающий предмет коллеге.

Девушка почувствовала острый укол в мозгу и рассекающуюся благость после него. Ей казалось, что чип монтировали и прямо в мозг куда-то в центр сознания, а может к черепушке.

«Эй вы! Покажите, что вы делаете с своим мозгом. Это мой мозг вы не имеете права, это моя личность?» Мысленно кричала она не могла произнести ни звука, нижняя челюсть словно онемела, дыхательные пути закрывала трубка.

- Всё, - зачем-то произнёс профессор. И Юля увидела часть собственной черепной коробки отрезанной циркулярным скальпелем и брошенной на алюминиевый поддон. Её отмыли каким-то шлангом А после поставили назад. Из стали прижигать как будто сваркой.

Девушка чувствовала запах плавленой плоти. А ещё она теперь чувствовал этот чип у себя в мозгу. Он словно камень боли с каждой секундой рос, давя на стенки черепной коробки изнутри. Всё время угрожая ей взорваться.

Боль становилась нестерпимой.

«Хватит!» Мысленно прокричала она, а по щекам катились слёзы.

Её как будто услышали. Один из докторов сказал:

- Отключай её.

- Сейчас, я не закончил, - ответил другой, и стал методично срывать с неё электроды. Он вынул все катетеры из рук, а после он достал из горла трубку. И настоящий холодный воздух вместо кислородного концентрата попал в её лёгкие. Он был недостаточно насыщенный, но своим холодом обжигал изнутри.

Она впервые дышала своими лёгкими без трубки, безвольно глядя приоткрытыми глазами на потолок лаборатории, где торчал светильник.

«Так хорошо и спокойно». Думала она, глядя на то, как гаснет свет, в тот самый момент, когда её голову стал забинтовывать один из ученых.

Юля не помнила, как она уснула и мгновенно погрузилась в сон.

Перед ней были яркие картинки из детства. Она видела себя маленькой. Она бежала к маме по песку океана, оставляя на нём неглубокие следы, которые тут же заполнялись холодной шипящей пеной.

- Мама, мама! – Весело прокричала она и бросилась в ее объятия. А мама радостно крутила её на руках и поднимала над головой.

А после они целый день гуляли по побережью, собирали камушки и обкатанные кусочки зелёного стекла.

Во сне она чувствовала искреннее счастье. Она находила очередная камушек и бежала его показывать маме. А та складывала их в бумажный пакетик, торжественно обещая, что всё заберёт с собой домой.

Внезапно Юля заметила кое-что. Большую красивую раковину, такую красивую, каких она не видела никогда даже на картинке. Та сверкала в перламутровом блеске солнечных лучей. Юля просто не могла поверить, что такие красивые вещи вообще существуют. Она радостно подбежала к ней и схватила.

Но раковина оказалась живой она зашевелилась в её руках, и перепуганная девочка бросила её на песок. Она несколько секунд испугано смотрела на неё, когда заметила, что из-под раковины вылезают щупальца. Следом за ними огромный глаз. Он посмотрел по сторонам, определяя где поблизости есть море, и медленно поковылял туда. Всё это время его глаз неотрывно смотрел на девушку. Заглядывая ей как будто в душу.

«Что-то должно случиться», испуганно подумала она.

«Что-то уже случилось», всё поняла Юля. И в этот самый миг огромной волной раковину смыло и унесло обратно в океан.

«Показалось?» Засомневалась девочка.

- Нет, - проговорила она не громко вслух.

- Мама, - сказала она тише. И на глазах её выступили слёзы. Она всё вспомнила. И этого моллюска. И тот злосчастный день, когда на Омикрон напали. Когда она рассталась с мамой, и с иллюзиями, окутавшими её детство. Она рассталась с Райаном.

«Но мы же встретились потом?» Пыталась она вспомнить, но не получалось. Она стояла и смотрела вдаль.

В это время подошла её мать и нежно обняла малышку.

- Малыш, ты что-то там увидела? – Спросила мама улыбнувшись.

И Юля улыбнулась ей в ответ:

- Свою жизнь, - ответила она.

- И что там было, ха-ха-ха, - весело смеялась мама.

- Там был моллюск с огромными глазами, ещё там были перестрелки.

- Ух ты как страшно, - в шутку испугалась мама.

- А ещё, ещё, - эмоционально говорила Юля, - я была на другой планете.

- Ничего себе! – Обрадовалась мать. – И что ты делала?

- Лежала под глыбой льда.

Мать как-то странно посмотрела на неё, а Юля продолжала говорить.

- Похожие я там и сейчас, под километрами льда на другой планете.

- Не говори такого, ты меня пугаешь, - испуганно проговорила мать.

Юля посмотрела ей прямо в глаза, словно искала в них правду:

- Зачем ты меня обманываешь, ведь ты же знаешь, что это правда.

Мать изменилась в лице. Сдержанно улыбнулась и поговорила.

- Да знаю, к сожалению моя малышка умерла, - она смахнула случайную слезинку. – И всё что от нее осталось сейчас лежит под глыбой льда.

- Неправда я жива! – Кричала Юля. - Я просто сплю уже полгода. Но я проснусь не плачь, я обещаю.

- Тогда проснись скорее и больше не пугай меня.

- Сейчас, - обрадовалась Юля. – Прости, забыла, как там нужно просыпаться.

- Просто проснись и всё.

- А как же ты?

- Я буду рядом, рядом со своей малышкой, со своей Юлечкой, со своей девочкой, - она её обняла и поцеловала в щёчку, а после прошептала. – Просыпайся.

Её голос сливался с шумом прибоя. Юля закрыла глаза и больше не могла их открыть.

Она не чувствовала ни песка под ногами ни освежающего ветра, ничего. Лишь глыбу льда над головой.

«Я всё ещё жива или не совсем?». Пытался она почувствовать своё тело. Сначала чувства растекалась медленно с болезненным покалывание. А после она ощутила холод. Ей казалось, он проникал до самых косточек и заставлял её дрожать.

Похоже это кто-то заметил. Она чувствовала прикосновение и слышала какие-то голоса, но ничего не могла разобрать. Не могла открыть глаза, не могла пошевелиться.

«Моё тело - моя тюрьма», осознавала Юля, не в силах ничего поделать. Она ощущала чьи-то пальцы на своей руке. Участки кожи, к которым они прикасались как будто покрывались ожогами. Внезапно по её телу растеклось приятное тепло, и она уснула по-настоящему, без снов. И, наконец, смогла передохнуть.