Проклятие весны

Глава 6

Несмотря на привилегированную жизнь, Дарик не понаслышке знал, что такое трудности и непомерный груз ответственности. Спустя три дня он решил, что нет ничего более мучительного, чем лежать рядом с Рейн каждую ночь и не тянуться к ней. Ему хотелось прижать Капельку к своему горячему телу, вдыхать аромат любимой, пока они спят, прильнув друг к другу.

О, во имя любви к Брейлиан, он хотел не просто обнимать её. Ему хотелось перекатить Рейн под себя, поцеловать, прикоснуться и раствориться в ней.

Однако помимо этого, Дарик хотел удержать её. Жаждал обнимать до конца своих дней... чего никогда не случится, если она станет женой Альдо Локвуда.

Желудок скрутило узлом, убивая утреннее возбуждение.

Рейн зашевелилась во сне, тихо сопя. Он не знал, что она беспокойно спит. Раньше они никогда не делили комнату, палатку или какое-либо помещение, которое могли счесть интимным.

Они ни разу не путешествовали без охраны и свиты. И уже много лет не проводили столько времени вместе, чтобы никто их не прерывал. Тем более, они никогда не проводили наедине ночи. Даже сейчас собирались путешествовать в обществе Сорена и отряда воинов. Никому, даже самому Дарику, не хотелось, чтобы они отправились на поиски в одиночку.

Тем не менее, он знал, как выглядит Рейн, просыпаясь: с затуманенными глазами, взъерошенная ото сна, розово-тёплая и восхитительно дразнящая. Она не любила рано вставать, что казалось забавным для воплощения весны. Несмотря на это, он всегда спозаранку отчаянно стремился увидеться с ней, желая убедиться, что Рейн не испарилась за ночь, превратившись в туман.

С другой стороны, теперь, находясь в её обществе днями и ночами, он мог перестать переживать на сей счёт.

Рейн дёрнулась во сне и пробормотала что-то невнятное. Дарик коснулся её головы. Она тут же успокоилась.

Дарик подумал, не снится ли ей, как она — некогда грозная дочь Брейлиан — проносилась по континенту. Он почти не видел в ней могущественного существа из Котла, но порой в её глазах вспыхивали молнии. В буквальном смысле слова. Он не был уверен, что это значит, и ведает ли сама Рейн об этом.

Это не единственное, что он заметил. Казалось, Рейн не понимает, что порой ветер дует от неё, а не вокруг. Или что лужайка вокруг замка по-прежнему зеленеет не из-за счастливой случайности, а всё благодаря ей.

Не в силах сдержаться, Дарик намотал на кулак длинную серебристую прядь её волос. В блестящем предрассветном свете волосы ещё больше, чем когда-либо, напоминали водопад.

Дарик дал ей поспать. Они скакали во весь опор и впереди их ждал утомительный рывок, чтобы до захода солнца добраться до утёсов Альдер. Он только убрал руку с волос Капельки, когда солнце наконец поднялось достаточно высоко, чтобы разбудить её.

Рейн медленно открыла глаза и, прищурившись, сморщила нос.

— Мммм, — перевернувшись, она прикрыла лицо рукой.

— И тебе доброе утро, Капелька.

— А что в нём доброго? — проворчала она. — Я продрогла до костей, тело затекло и...

— Опять проснулась не в духе? — закончил за неё Дарик.

Рейн села и сердито посмотрела на него.

— А ты как обычно до противного бодр.

— Я с тобой, — просто ответил Дарик. — Разве это не весомая причина для радости?

Она сильно зарделась, чему он обрадовался больше, чем следовало, учитывая, что они оба обещаны другим.

Рейн порылась в рюкзаке в поисках расчёски, пока Дарик готовил еду. Она заплела волосы в косу, а потом обернула вокруг головы и закрепила шпильками, как корону, напоследок украсив причёску бурачником.

Удовлетворение нахлынуло на Дарика вместе с откровенно собственническим чувством. Дерзкая просьба Рейн о поцелуе, прозвучавшая сразу после объявления о помолвке с Альдо, пробудила в нём что-то примитивное, отчего ему захотелось выть, сыпать проклятиями и никогда больше не выпускать Капельку из виду.

Нечто, подталкивающее его отказаться от долга.

Чтобы не сжать Рейн в крепких объятиях, Дарик протянул ей тарелку.

Более застенчивая, чем обычно, улыбка поразила его в самое сердце.

«Неужели, в самом деле можно решить наши проблемы и при этом не потерять друг друга или Леден?»

— Когда ты так смотришь на меня... — голос Рейн снизился до шёпота, — в столь холодное утро мне становится теплее, чем должно.

Сердце Дарика сжалось от напряжения. Ему до боли хотелось дотронуться до неё.

— Каким образом? — сиплым, словно самая глубокая пещера, голосом спросил он.

Скользнувший по нему взгляд был подобен прикосновению горячих губ.

— Словно не одеваться нам нужно, а раздеваться.

Жар горячей лавой обрушился на него, в паху заныло.

Её неожиданно плутоватая усмешка едва не вынудила его громко застонать.

— Кажется, я шокировала тебя, Дарик. Но если не сейчас, не знаю, наступит ли вообще время для смелости.

Он с трудом сглотнул.

— Обожаю, когда ты меня шокируешь. Хочу, чтобы до конца моих дней ты продолжала это делать.

— Неужели? — Рейн казалась удивлённой.

— Как ты можешь сомневаться на сей счёт?

— Знаю, будь это в твоей власти, ты бы сохранил компанию своей спутницы... — Она пожала плечами. — В этом я уверена.

Дарик свёл брови.

— Рейн, ты намного больше, чем просто моя спутница.

— И всё же, ты отказался поцеловать меня.

Мысль о том, чтобы познать сладость её рта, безбожно изводила его.

— Если я поцелую тебя, — сказал он, не сводя глаз с розовых губ, — остановиться уже не смогу. Никогда.

Собрав вещи, они выехали. Рейн прибывала в тревожном расположении духа. Она всегда с трудом понимала человеческие эмоции. Даже прожив достаточно времени среди людей, она продолжала учиться. Точно так же, как читать, писать, кланяться, танцевать и сдерживать себя от желания сломать некоторых людей, точно ветки, когда обнаружила, что это в её власти. В общем, делать всё, что и окружающие, но не богиня, олицетворяющая время года.

Дарик часто не поддавался её пониманию. Это одновременно очаровывало и... раздражало.

Он хотел, но не брал. Страстно жаждал, однако, отказывался действовать. Ласкал взглядом, но не касался. От этого она расстраивалась, приходила в бешенство, а тело охватывал жар...

Рейн тяжело вздохнула, желая, чтобы аллюр Арджуна успокоил её, как зачастую бывало. Ничто не могло отвлечь ни её тело, ни мысли. Конечно, всё было гораздо проще, пока помолвка не побудила Рейн открыть Дарику свои истинные чувства... а в ответ узнать о его. Осознание обоюдности их желаний лишь усилило жажду. Тем не менее, Рейн ни на что бы не променяла назревающую внутри неё пьянящую бурю, сравнимую лишь с потоками лавы жидкого огня.

Рейн знала, что утолит её жажду... их общий голод.

К сожалению, её принц не желал пойти ей на встречу.

Рейн стала теребить зубами губу, пока та не начала болеть и распухла. С другой стороны, она вряд ли так сильно любила бы его, не имей он понятий об уважении и чести.

— Наконец-то! — тяжело выдохнул рядом скачущий Дарик, когда они свернули за поворот и увидели вершины Альдер.

Со скал не обрушивалась вода, как когда-то на заре континента. Сейчас русло реки представляло собой покрытую песком впадину. Однако древние каскады не до конца исчезли и искрились серебристой пеленой, просачивающейся по внутреннему склону, оставляя скалистую поверхность скользкой и окрашенной в дивный цвет.

Хорошая новость, без водопада, скрывавшего от взоров пещеру, о которой говорилось в книге, её можно легко разглядеть. К сожалению, та находилась в середине утёса и была совершенно неприступна.

— Как, во имя Брэйлиан, нам до неё добраться?! — воскликнула Рейн.

— Вскарабкаться? — сделал предположение Дарик.

Рейн фыркнула:

— И сломать себе шею?

Он посмотрел на неё.

— И что ты предлагаешь?

Рейн посмотрела на склоны варака.

— Вскарабкиваться, — хотя перспектива её не радовала, она была вынуждена согласиться.

— Я сам пойду. У тебя нет причин рисковать своей жизнью.

— Нет, пойду я, — возразила Рейн. — Ты представляешь большую ценность. В случае твоей смерти Астрея не женится на мне и не даст Ледену воду.

Склонив голову набок, Дарик резко выпалил:

— Вместо неё воду сможет пожертвовать Альдо.

— Раана вдвое богаче Пейрра сокровищницами и ресурсами. И хватит на меня рычать! Я не просила выдавать меня замуж.

Мрачное чувство тревоги промелькнуло на лице Дарика. Её добрый принц был прекрасным спутником. Однако именно этот сильный мужчина заставлял её тело пылать, дрожать и изнывать от боли. Хотя она пыталась обуздать свои порывы, тем не менее, отчаянное дикое сердце — её слабость. По духу Рейн оставалась неукротимой.

— Мы отправимся вдвоём. Лучше я сломаю шею с тобой, чем буду жить без тебя. В Пейрре. С Альдо, — добавила она для пущей убедительности.

Упоминание о сосватанном ей женихе возымело должный эффект. Дарик перестал ясно мыслить и, пробормотав проклятие, согласился с её планом.

Они оставили жеребцов с припасами у подножья утёса, привязав их верёвками к камням рядом с сухой травой и струйкой воды, служившей единственным свидетельством некогда могучего водопада. Желая облегчить себе восхождение, они оставили всё, кроме кинжала и мешочка, в который планировали положить кровавые камни.

Подъём оказался трудным, пугающим и скользким. К тому времени, когда они достигли полпути к пещере, Рейн вся дрожала и испытывала боль, гадая, как ей преодолеть оставшееся расстояние.

— Возвращайся! — крикнул ей сверху Дарик. — Я дойду до конца и принесу камни.

Стиснув зубы, она взобралась на следующий приличный выступ.

— Назад столь же страшно, как и вперёд.

— Однако это половина необходимого расстояния, — возразил Дарик.

Рейн посмотрела вниз и тут же пожалела об этом.

— Половины вполне достаточно, чтоб раздробить кости.

— Умоляю, перестань говорить о смерти.

— Каким образом? Это единственное, о чём я могу сейчас думать! — крикнула она ему в ответ.

— Тогда, я жду. — Дарик кивком головы подозвал её к себе. — Ты будешь подниматься передо мной.

Он хотел показывать ей лучший путь для восхождения, но с другой стороны, возможно, ей станет менее тревожно, если Дарик будет у неё за спиной. Хотя, в случае падения, он никак не сможет поймать её, однако, это станет для неё обнадёживающим стимулом.

Рейн кивнула и собралась с духом для подъёма. Стоило ей взобраться выше него, как Дарик начал раздавать указания, подсказывая места, где ухватиться за выступы, которые становились более скользкими, чем выше они поднимались.

Наконец, Рейн ухватилась отяжелелой ладонью за край пещеры. Мышцы дрожали, когда она изо всех сил попыталась подняться. Неожиданно, Рейн показалась себе невесомой, почувствовав, как Дарик подтолкнул её сзади. Она была слишком измучена, чтобы обратить внимание — или обрадоваться — что он крепко обхватил её за задницу, закидывая в пещеру. Рейн перевернулась на живот, собираясь протянуть ему руку.

Их взгляды встретились, стоило ей высунуть голову из пещеры. В следующую секунду посыпались камни. Глаза Дарика расширились, и он стал соскальзывать со скалы.

Сердце Рейн бешено забилось.

— Дарик!

Его руки скребли по камню, тело скользило, пока он не завертелся и полностью не потерял хватку. Он сорвался и полетел вниз, выкрикивая её имя.

Действуя на инстинкте, Рейн выкинула лозы из обеих рук, чтобы поймать его. Они обвили Дарика, остановив падение. Он ударился о скалу. Рейн едва не вылетела из пещеры, когда её с силой потянуло вперёд. Она заставила виноградные лозы вонзиться корнями в каменную стену и, приложив силу, за несколько секунд прибавила им вековой толщины.

Перед глазами всё поплыло. Тело изнывало от нехватки влаги, во рту пересохло, будто в пустыне.

— Дарик!

Виноградные лозы неровно обвили его от плеч до бёдер, одна рука осталась свободной, а вторая оказалась прижата к боку.

Он застонал в ответ. Рейн уже решила, что Дарик вероятно потерял сознание, когда он крикнул:

— У тебя от меня секреты, Капелька?!

У неё вырвался сдавленный полувсхлип-полусмех. Если в сложившейся ситуации он может шутить, то всё в порядке, хвала Брэйлиан.

Отпустив прочно укоренившиеся в скале виноградные лозы и призвав все запасы воды под кожей, Рейн начала выращивать новые крепкие побеги, за которые Дарик смог бы ухватиться.

— Ты сможешь выпутаться из лоз, которые тебя оплели, и взобраться?! — крикнула она ему вниз.

— Думаю, что смогу достать нож.

Дарик начал крутиться и извиваться.

Рейн спустила к нему новую лозу, сделав ту толстой и ветвистой, всё время закрепляя тысячи маленьких корней, врезая и раскалывая ими камень. Её мучила небывалая жажда, язык прилип к нёбу. У неё никогда не получалось призвать воду, и теперь виноград отнимал оставшиеся внутренние резервы.

Дарик торжествующе закричал, когда ему удалось вытащить кинжал. Для безопасности он обернул новую лозу вокруг руки и стал пилить опоясывающие его путы. Рейн оторвалась от взращённой ею зелени и, спотыкаясь, подошла к краю пещеры, дабы испить стекающую по стене воду. Она припала к ней, точно умирающее от жажды животное, и стала жадно лакать, пока горло не перестало гореть.

Как только Рейн снова обрела равновесие, то увидела карабкающегося вверх Дарика. Тревога мелкими стрелами впилась в живот. Она беспокоилась не только за своего принца, пытающегося выпутаться из опасной ситуации. Колдовство пугало людей, а те, кто постоянно пользовались магией, теряли рассудок, не прожив и половины отведённых им дней. Тем не менее, она не произносила заклинаний, не варила зелья, более того, даже не знала колдовских речей. Магия Рейн иной природы, она часть её сущности, а не создана искусственно. Однако испугается ли её Дарик?

Рейн не знала, стоит ли ей приближаться к нему, когда он забирался в пещеру. Измученный, окровавленный, но целый. Живой. Её Дарик. Стоило ему подняться, облегчение пересилило страхи, и она шагнула к нему.

Дарик бросился к ней навстречу и прижал к себе.

— Я думал, что потерял тебя, — выдохнул он ей в волосы, крепко сжимая будто в тисках.

— Меня? — Она столь же рьяно обнимала его. — Это я подумала, что потеряла тебя навсегда!

Хватка Дарика лишь усилилась.

— Я бы преследовал тебя даже призраком.

Слёзы комом подкатили к горлу Рейн.

Он уже повсюду следовал за ней, поскольку навеки поселился в её сердце.

Слегка ослабив объятия, Дарик посмотрел на неё.

— Почему ты скрывала это от меня?

Она посмотрела на виноградные лозы.

— Ты сердишься?

— С чего бы? — Он казался искренне озадаченным её вопросом.

— Я... я никогда не рассказывала, что смогла частично восстановить свои силы.

Дарик как-то странно смотрел на неё, будто и вовсе не был удивлён происходящим.

— Ты можешь вызвать дождь?

Она покачала головой.

— Я изо всех сил пыталась. Но ничего не получилось. Прости.

Рейн прилагала ещё больше усилий после начала переговоров о женитьбе её принца на Астрее, однако, результат оставался неизменным.

Дарик обхватил ладонями её щеки, его пальцы оказались влажными и дрожащими.

— Перед моим взором, когда я падал, не промелькнула вся моя жизнь. — Его взгляд блуждал по её лицу так пристально и сосредоточено, что у Рейн затрепетало сердце и перехватило дыхание. — Меня не покидала единственная мысль. Одно сожаление.

— И какое? — Пульс Рейн загрохотал подобно буре. Человеческие тела так хрупки. Рейн вспомнила свою бестелесную сущность и теперь, казалось, от жара и давления она будто стала невесомой.

— Что не поцеловал тебя, когда ещё мог.