Проклятье одиночества

Глава 3

Я сразу почувствовал… что что-то надвигается и невольно повернулся в ту сторону где кажется был запад. Ожидаемо ничего не увидел, кроме темно-желтого в сумерках песка и длинных теней от высоких барханов, но, не отступившись, зачем-то продолжил вглядываться в даль. Видимо опять наивно надеясь заметить что-то необычное или важное. Но конечно же ничего кроме шуршащего по очкам песка так и не углядел, как бы не всматривался.

Мужики тоже почувствовали непонятное напряжение в окружающем пространстве и начали стягиваться ближе к защитной стене и укрытому за ней шатру. Мне несколько раз махнули рукой зовя присоединяться к остальным, но я упрямо дождался первых порывов непонятного ветра и лишь после этого тоже направился в укрытие. Пашут уже успел накататься и сейчас играл с кем-то в кости на щелбаны, поэтому можно было не беспокоиться за его жизнь. А за помятую лобную кость пусть уже он сам беспокоиться. В будущем умнее будет.

— И что будет дальше? — уточнил я у выбравшегося из своего убежища старика, наблюдая за тем как мелкие песчинки начинают срываться с места и улетать куда-то на восток, в поисках какого-то нового пристанища. И если это было только начало… меня начинало слегка пугать собственное, слишком сильно разыгравшееся воображение.

— Как уже говорил, ветер будет постепенно усиливаться. А в своём пике силы это будет похоже на странную песчаную бурю, направленную строго в одну сторону. Поэтому хватает всего одной, скругленной с боков и сверху стены, чтобы нас не засыпало внутри. И так каждый день… кроме самого первого. Да и во второй ветер был не слишком сильным, будто бы давая нам шанс передумать и уйти отсюда — видимо у Авода было отвратное настроение, так как я почувствовал его плохо скрытое раздражение и нежелание хоть с кем-то разговаривать. Возможно это из-за непонятного давления создаваемого ветром, а может я ему уже просто надоел на сегодня со своими однообразными расспросами. Разбираться с его теорией искусственного происхождения ветра и спрашивать о причине недовольства конечно же не стал и, решив оставить старика в покое, просто вновь занял себя работой.

Несмотря на медленно набирающую силы стихию, несколько мужиков из бригады не прервали своей работы и, спустившись в котлован шириной в шесть грузовых платформ и глубиной метров в семь-восемь, продолжали раскапывать грунт. Присоединившись к ним, я подхватил похожий на трубу свободный прибор со странным названием лиртотор и, уперев нижний конец в землю, принялся направленными импульсами вибрации дробить спрессованную землю в мелкую пыль. Опытные копатели тут же принялись сгребать своей уплотненной тиксортной энергией все освободившиеся комки, формируя кучи сразу на двух грузовых платформах. У меня конечно же так ловко как у них точно не получилось бы, так как я, будучи археологом, был заточен под более тонкие манипуляции с энергией. Поэтому собственно и не лез им помогать с погрузкой, сосредоточившись на куда более простой для меня задаче.

Когда же обе платформы были заполнены, я, желая понять что они будут делать с землёй и песком в условиях усилившегося ветра, тоже поспешил выбраться на поверхность по не очень удобной верёвочной лестнице. Ну а оказавшись на верху, тут же поразился контрасту. Внизу было тихо и спокойно, а шум создавали лишь тихо вибрирующие аппараты дробящие почву. Ну а тут… Ветер уже успел набрать силу и своим монотонным гулом давил на сознание, вынуждая меня невольно отгородить разум от всех внешних проявлений окружающего мира. Я тут же перестал чувствовать обрывки чужих эмоций и голосов, будто бы погрузившись глубоко-глубоко под воду, и лишь после этого осмотрелся.

Судя по ведущим обычный быт рабочим, они уже успели привыкнуть к этому давлению стихии и практически не обращали на неудобства внимания. Большинство продолжало отдыхать и играть в кости и лишь несколько дежурных копателей контролировали объединенный управляющий контур стены. Один мысленно удерживал общую форму и не давал платформам разъединяться, а другой просто сидел рядом с коробкой накопителей и наблюдал за общей нагрузкой на стену и стабильностью истечения энергии. Видимо Авод опасался того, что с той стороны навалится слишком большая масса песка, которую какая-то из отдельных платформ могла и не выдержать. Поэтому один из дежурных, в опасный момент, должен был успеть наполнить слабое звено энергией, а другой сместить всю стену на себя, ослабляя общую нагрузку. Благо наша защитная преграда была выстроена полукругом и большая часть песка просто… как бы обтекала преграду, уносясь дальше по ветру.

Вот и нагрузившие земли мужики воспользовались силой стихии и просто продлили стену с одной стороны. Перевернули платформы, ссыпая грунт за пределы безопасной зоны, и терпеливо подождали пока разгулявшийся ветер не подхватит свою новую добычу и не унесёт её куда-то в неизвестную даль. Да, когда они убрали грузовые платформы, на том месте конечно же остались крупные куски грунта, но смекалистые работяги избавились и от них, просто взяв лиртоторы и, усиливая их до предела, на расстоянии раздробили эти неподатливые комья земли направленными ударами вибрации.

Подивившись такой выдумке, я мысленно похвалил мужиков и поставив себе задачу выбить для всей бригады премию за очень тяжелые условия труда, поспешил присоединиться к ним и заскочить на летящую обратно в котлован платформу. Ветер уже увидел и всем своим разумом прочувствовал его странности, так что уже можно было не тратить время на его созерцание. Поэтому я временно выбросил всё лишнее из головы и буквально ’’закопался’’ в работу. За ближайшие несколько часов работяги ещё трижды летали наверх чтобы освободить наполненные платформы и лишь когда мужики сменились отправившись на отдых, тоже решил выглянуть из норы и проверить что там наверху происходит. И кажется попал в самый пик разгула стихии.

— Эй! Мавиот! Ты только посмотри что творится! — невольно повышая голос, громко воскликнул подбежавший ко мне напарник. Его слова пробились даже сквозь мои слегка приподнятые щиты разума, а восторг перемешанный со страхом получилось распознать даже не прикасаясь к поверхностным эмоциям. И не удивительно, ведь я почувствовал практически тоже самое, только вот у меня куда сильнее преобладала вторая составляющая этой странной смеси. Я и без указки Пашута, только-только поднявшись наверх, сразу почувствовал и увидел творящееся снаружи безумие. Ветер стал настолько сильным, что его гудение уже заглушало практически все иные звуки вокруг. А по бокам от нашего защитного барьера появились еще две прямые стены. Стены из непроницаемого для взгляда потока, летящего куда-то на восток песка. И глядя на этот стихийный бред у меня в голове возник лишь один вопрос… который я поспешил направить к сидящему на стуле у шатра старику. Торопливо обогнул еще что-то кричавшего мне парня, приблизился вплотную к заметившему меня Аводу и, будто бы боясь что он меня не услышит, спросил его, невольно повышая голос даже в своих мыслях.

«И что, такое безумие тут каждый день?»

«Не кричи. Тут и без тебя слишком громко» — проворчал в ответ старый бригадир. Он задумчиво постучал по колену, видимо что-то обдумывая или додумывая какую-то прерванную мною мысль. И лишь после полуминутного молчания, наконец-то дал свой ответ.

«Точно нет… Сегодня гораздо сильнее дует… почему-то. У меня есть одно странное предположение по этому поводу… Но говорить тебе о нём конечно же не буду. Не хочу чтобы ты решил, что я окончательно лишился ума и снял меня с этой должности» — такой ответ лишь добавил тревожности и заставил насторожиться, но когда я попытался настоять на том чтобы старик всё же озвучил свои мысли он поднял свою руку со слегка посеревшими от возраста костями и твердо заявил — «И не проси. Пока сам к той же мысли не прейдёшь, я не буду лезть к тебе с этим мистическим бредом».

Спорить с этим старым упрямым кораллом не стал. Раздраженно махнул в его сторону рукой и, решив не терпеть это неприятное давление гула, в очередной за эту ночь раз направился в сторону котлована. Точнее сделал всего несколько шагов, а в следующий миг даже подсел от испуга, когда гул ветра разорвал непонятный громкий скрип. Пока я только разворачивался на шум, всё уже успело случиться. Видимо ветер все же победил и одна из платформ в верхнем ряду просто выпала из общей формации, словно выбитый в уличной драке зуб. Только вот последствия у этой случайности оказались куда более проблемными. Полностью лишившись контроля, огромный тяжелый квадрат два на два метра достиг земли менее чем за секунду, одной из граней глубоко входя в податливый песок, и расшвыривая по сторонам любителей покидать кости. А еще, мгновением ранее, в наше спокойное убежище, с победный воем и большим количеством песка, ворвался ликующий ветер, сминая хлипкие палатки и роняя расслабившихся шеледов. Раскидывая вещи и создавая полнейший хаос.

«Закройте дыру!!!» — оглушительно гаркнул старик, кажется громкостью своих мыслей способный докричаться и до ближайшего города — «Быстрее!!!».

Повторно орать было и не обязательно. Несколько мужиков уже прорвалось сквозь ветер к свободным платформам и, пробудив их при помощи своей тиксортной энергии, сразу же направили два квадрата в сторону большой прорехи. Они сложили двухметровые плиты углом, что бы на одной лететь вверх и вперед, а другой прикрываться от жестокого давления стихии. Медленно. За невероятно долгую минуту, пока я лежал на земле и радовался тому, что не успел подойти к яме, они наконец-то добрались до нужного места и прикрыли это внезапно раскрывшееся ’’окно’’. После чего остались контролировать и держать платформу-заплатку, так как она не была встроена в общий энергетический контур стены.

«Мавеот! Раненные!» — на этот раз направляя свой приказ только мне в голову, ошеломительно громыхнул старик, вынуждая меня подскочить на ноги и броситься в сторону лежавших возле платформы мужиков. Двое явно отделались очень легко и уже пытались вставать, стараясь понять что вообще случилось, а вот третий… Еще на бегу я почувствовал как из трещины в его черепе довольно быстро сочится жизненная энергия, приближая беднягу к возможной гибели. Вот только я не собирался сегодня хоть кого-то терять.

«Пашут! Найди мою сумку! Быстро!!!» — ошеломленный парень, видимо тоже шедший сюда чтобы опять поиграть в кости, дернулся от моего окрика будто от удара и, медленно приходя в себя, начал подниматься с земли. Что он делал дальше не знаю, так как уже упал рядом с раненным и принялся как мог латать трещину в его голове. Я не являлся врачом, а из подручных инструментов у меня была только тиксортная энергия и песок…, но и этого вполне хватило чтобы сделать временную заплатку. Скрепляя и сжимая песчинки, я стремительно формировал некое подобие твердой пластины или пробки, стремительно перекрывающей довольно широкую прореху в черепе. Свободные руки ощупывали кости копателя, выискивая другие переломы, пока мой разум контролировал уплотнённую энергию и сотни взлетевших в воздух мелких кристалликов песка.

Когда я уже практически полностью перекрыл истечение жизни из пострадавшего, ко мне наконец-то подбежал напарник и упал рядом, вместе с моей сумкой. Не отвлекаясь от контроля процесса латания раны, не глядя открыл замки и вытащил лежащий сверху тюбик с защитным гелем и, не жалея его, выдавил практически все поверх получившейся заплатки. Потом разравнял его своей энергией, создавая на голове пострадавшего небольшой холм. И лишь убедившись в том что из плохо знакомого мне мужика больше не истекает жизнь… С запозданием осознал свою глупость и расточительность. Посмотрел на смятый тюбик, уже почти застывший полупрозрачный горб на чужом черепе и наконец-то спросил, нужна ли еще кому-то моя помощь.

— Неее. Нормально все. Ушибами обошлись — практически сразу ответил кто-то позади меня, но я не успел повернуться, так как старик Авод задал самый главный для него вопрос.

— Как там Петса?

— Нормально все с ним. Трещину закрыл так что жить будет. Но нужно везти его в город чтобы нормальный врач его подлатал.

— Ну и хорошо… Тогда сегодня с ним и улетишь. Заодно расскажешь Адиву, что у нас тут творится. Так точно быстрее и доходчивее для начальства будет, чем в сообщениях что-то пытаться объяснять — практически приказал мне старик. Ну а я… не стал отговариваться или сопротивляться. Моя глисада была тут самой быстрой, да и… по любимой Име я уже успел немного соскучиться.