Промт инжиниринг

Глава 8: Автентики

Старое хранилище документов оказалось идеальным убежищем для подготовки к встрече, которая могла изменить судьбу человечества. Зои превратила заброшенный офис смотрителя в импровизированный командный центр: раскладушки для отдыха, столы с ноутбуками для анализа данных, запасы еды и воды, карты местности вокруг обсерватории.

День прошёл в напряжённом ожидании. Каждый час приближал их к критическому моменту — полуночной встрече с Автентиками, группой, о которой они знали только из фрагментарных упоминаний в архивах Центра. Они по очереди дежурили у окон хранилища, наблюдая за окрестностями в поисках признаков слежки или подозрительной активности. Но всё было тихо — промышленная зона оставалась такой же заброшенной и безлюдной, как и всегда.

Мартин проводил время, анализируя собственные ощущения после открытий в архиве. Каждые несколько минут он ловил себя на попытке определить, какие из его мыслей и реакций были «запрограммированы», а какие возникли спонтанно. Это было похоже на попытку человека осознать процесс дыхания — чем больше он концентрировался на этом, тем более неестественным казалось самое естественное.

Кайрен провёл большую часть дня, анализируя файлы, скопированные Мартином из архива Центра. Зои помогала ему, применяя свои навыки архивиста для систематизации информации. Их совместная работа напоминала археологическую экспедицию — они осторожно извлекали из цифровых слоёв фрагменты правды, погребённой под двадцатилетними наслоениями лжи.

— Здесь тысячи документов, — сказал Кайрен, потирая уставшие глаза. — История Инцидента Омега читается как отчёт о конце света, написанный бухгалтером. Технические спецификации технологии копирования, медицинские протоколы синхронизации, списки реалов и копий… Я едва успел просмотреть треть, но уже понимаю — масштаб операции чудовищен.

— Что-нибудь полезное для Элизы? — спросил Мартин, глядя на бледную девушку, дремавшую на раскладушке. За несколько часов её состояние заметно ухудшилось — кожа стала почти полупрозрачной, дыхание поверхностным, движения замедленными.

— Пока нет конкретного протокола стабилизации, — покачал головой Кайрен. — Много упоминаний о программе «Альфа», но детали рассеяны по множеству документов. Создаётся впечатление, что информацию о ней намеренно фрагментировали — каждый исследователь знал только свою часть пазла. Я пытаюсь составить полную картину.

Мартин кивнул, не отрывая взгляда от Элизы. Её состояние напоминало ему о том, как постепенно отключается сложная компьютерная система — сначала прекращают работу второстепенные функции, затем основные, и в конце остаётся только минимум, необходимый для поддержания критических процессов.

— Как думаешь, сколько у неё времени? — тихо спросил он.

Кайрен вздохнул: — Судя по медицинским протоколам отторжения, которые я нашёл… процесс носит экспоненциальный характер. Начинается медленно, затем ускоряется драматически. День, может быть, два. Если, конечно, документы Центра можно считать объективными источниками.

Мартин сжал кулаки, чувствуя, как в нём нарастает смесь отчаяния и решимости. Время было не просто ограничено — оно истекало с математической безжалостностью.

— Она сильная, — сказала Зои, подходя к ним. — За те несколько часов, что я её знаю, это стало очевидно. В её глазах нет страха — только какое-то спокойное принятие, которое встречается у людей, переживших многое. Она борется.

Мартин благодарно кивнул. Зои оказалась неожиданным союзником — спокойной, рассудительной и решительной. В её поведении чувствовалась профессиональная привычка к работе с информацией и редкое сочетание научного любопытства с искренним человеческим состраданием.

День медленно клонился к вечеру, и каждый час приближения к назначенному времени добавлял нервозности в их импровизированное убежище. Мартин поймал себя на том, что проверяет часы каждые несколько минут, словно это могло ускорить время или, наоборот, замедлить его.

Около семи вечера Элиза проснулась. Её глаза были ясными и сосредоточенными, но лицо казалось ещё более бледным, чем утром.

— Который час? — спросила она, осторожно садясь.

— Почти семь, — ответил Мартин, подавая ей стакан воды. — Как ты себя чувствуешь?

— Процесс деградации биологических систем ускоряется, — она говорила спокойно, словно обсуждала техническую неисправность, а не приближающуюся деструктуризацию собственного тела. — Но базовые функции пока стабильны.

Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой — жестом, который поразил Мартина своей естественностью: — Не смотри так мрачно. Это уже третья биологическая оболочка. Опыт показывает, что паника снижает эффективность когнитивных процессов.

— Мы успеем, — Мартин взял её за руку. — Автентики должны располагать технологиями, которые помогут стабилизировать твоё состояние.

Элиза сжала его пальцы: — Автентики помогут, если их возможности позволяют. Но объективная реальность такова, что программа «Альфа» была сверхсекретной даже по меркам Центра. Только верхушка руководства имела полный доступ к деталям моего создания. Автентики могут оказаться не более осведомлёнными, чем мы.

— Тогда мы найдём другой способ, — упрямо сказал Мартин. — В файлах из архива может быть скрыта информация, которую мы ещё не обнаружили.

— Мы работаем над этим, — подтвердил Кайрен, не отрываясь от экрана ноутбука. — И я начинаю видеть более сложную картину. Программа «Альфа» была не просто экспериментом по созданию более креативных промтов…

Все повернулись к нему.

— Судя по фрагментам технической документации, которые я смог декодировать, целью программы было создание промтов, способных к самостоятельной эволюции, — продолжил Кайрен. — Центр пытался разработать копии, которые могли бы развиваться и адаптироваться без регулярной синхронизации. Самостабилизирующиеся искусственные личности, если можно так выразиться.

— Ключевой этап в долгосрочном планировании будущего цивилизации, — тихо добавила Элиза. — Фаза 3 протокола «Омега»: создание копий со стабильными промтами, не требующими постоянного контроля со стороны Центра.

— Но тогда логичный вопрос — почему они не объяснили тебе всю программу? — спросил Мартин. — Если ты была центральным элементом этого плана?

— Потому что я была прототипом, — ответила Элиза. — Экспериментальным образцом в научном исследовании. Исследователи могли считать, что полное знание о природе и целях эксперимента исказило бы результаты. Или… — она задумалась, — может быть, они не ожидали, что я разовью метакогнитивные способности так быстро и настолько превзойду исходные параметры.

— В технических отчётах есть множественные упоминания о «неожиданных результатах первого субъекта программы Альфа», — подтвердил Кайрен. — Но конкретные детали либо отсутствуют, либо защищены криптографическими протоколами, которые я пока не смог взломать.

Зои, наблюдавшая за их разговором из-за карты местности, внезапно подошла к окну: — Нам пора выдвигаться, если мы хотим добраться до обсерватории к полуночи и при этом провести предварительную разведку. Территория вокруг холма Святого Михаила находится под наблюдением — это заповедная зона. Нам нужно время для изучения подходов и возможных путей отступления.

Мартин кивнул, мысленно переключаясь в режим планирования операции. Теоретические размышления должны были уступить место практическим действиям.

— Ты сможешь идти? — спросил он Элизу.

— Попробую, — она слабо улыбнулась. — Но мне понадобится твоя физическая поддержка. Координация движений начинает давать сбои.

Холм Святого Михаила располагался в десяти километрах от города, в центре заповедной зоны, покрытой густым смешанным лесом. Астрономическая обсерватория была построена в 1960-х годах — массивное каменное здание с характерным куполом, рассчитанное на десятилетия безупречной работы. С развитием космических телескопов и спутниковых наблюдений обсерватория потеряла своё научное значение и была закрыта. Теперь она стояла заброшенной, окружённая легендами о призраках и странных световых явлениях — идеальная маскировка для тайных встреч.

Кайрен вёл старый фургон по узкой дороге, петляющей между деревьями. Последние лучи заходящего солнца создавали сложную игру света и тени, превращая лес в лабиринт визуальных иллюзий.

— Нам придётся оставить транспорт здесь, — сказал он, останавливаясь у небольшой прогалины. — Дальше дорога перекрыта шлагбаумом заповедника. До обсерватории около двух километров пешком по тропе, которая, судя по картам, местами едва различима.

Они выбрались из фургона, и Мартин сразу почувствовал разницу в атмосфере. Воздух был прохладным и насыщенным кислородом, наполненным запахами хвои, влажной земли и разлагающихся листьев — сложным ароматическим коктейлем, который городские лёгкие редко имели возможность анализировать. Где-то вдалеке ухнула сова, нарушив тишину вечернего леса.

Мартин поддерживал Элизу, которая двигалась медленно, но с заметным упорством. Каждый её шаг требовал сознательного усилия, но она сохраняла фокус на цели. Зои несла рюкзак с запасами воды, едой и копией важнейших файлов из архива. Кайрен, вооружившись мощным фонарём и GPS-навигатором, возглавил группу.

Тропинка, ведущая к обсерватории, была классическим примером того, как природа постепенно отвоёвывает территорию у человеческой цивилизации. Она заросла и местами была едва различима. Корни деревьев создавали естественные препятствия, мох делал камни скользкими, а низко висящие ветви требовали постоянного внимания.

— Странный выбор локации для регулярных встреч тайной организации, — заметила Зои, осторожно переступая через поваленное дерево. — Слишком удалённо и физически требовательно для людей разного возраста и физической подготовки.

— Именно поэтому локация оптимальна, — ответила Элиза. — Центр контролирует большинство доступных мест в городе и пригородах через сеть камер наблюдения, датчиков движения, информаторов и автоматических систем слежения. Но эта обсерватория находится в информационной слепой зоне. Заповедник юридически защищён от коммерческого развития, а обсерватория официально заброшена и не представляет стратегического интереса.

— И откуда у тебя такие детальные знания о методах работы Автентиков? — спросил Кайрен, оглянувшись.

— Я располагаю обширной информацией по множеству тем, — уклончиво ответила Элиза. — Побочный эффект экспериментального промта, созданного для преодоления стандартных когнитивных ограничений.

Они продолжили путь в молчании, нарушаемом только звуками их шагов по лесной подстилке и отдалённым гулом ночной жизни леса. Мартин чувствовал, как Элиза опирается на него всё сильнее с каждым пройденным метром. Её дыхание становилось тяжелее, а кожа — холоднее.

— Давай сделаем техническую остановку, — предложил он, когда они прошли около половины пути.

— Нет, — Элиза покачала головой. — Нельзя терять время. Каждая минута промедления снижает мои шансы дожить до завершения встречи. Я справлюсь.

Небо постепенно темнело, превращаясь из глубокого синего в чёрный бархат, усеянный звёздами. В отсутствии городского светового загрязнения звёздное небо представало во всей своей первозданной красоте — напоминание о масштабах вселенной, на фоне которых человеческие проблемы казались одновременно ничтожными и бесконечно важными.

Кайрен включил фонарь, освещая тропинку перед ними. Конус света создавал небольшой островок видимости в океане лесной тьмы.

Наконец, деревья расступились, и они увидели обсерваторию — массивное цилиндрическое здание с характерным куполообразным верхом, возвышающееся на вершине холма. В свете полной луны оно выглядело почти призрачным, словно античный храм, посвящённый изучению небесных тайн.

— Никаких видимых признаков активности, — заметил Кайрен, сканируя здание биноклем. — Окна темны, нет источников света. Возможно, мы прибыли раньше назначенного времени.

— Сейчас 23:47, — сказала Зои, проверив часы. — Тринадцать минут до полуночи.

— Они внутри, — уверенно произнесла Элиза. — Автентики не рискуют демаскировать свои операции внешними сигналами. Безопасность требует максимальной скрытности.

Группа осторожно приблизилась к обсерватории, используя естественные укрытия — деревья, кустарники, камни — для маскировки своего подхода. Главный вход был заколочен досками, но боковая дверь оказалась слегка приоткрыта — достаточно, чтобы пропустить человека, но не настолько, чтобы привлечь внимание случайного наблюдателя. Кайрен посветил фонарём внутрь, но луч выхватил лишь покрытый пылью пол и обломки мебели.

— Ну и каков протокол входа? — прошептал он.

Элиза высвободилась из поддерживающих рук Мартина и подошла к двери. Её движения были неуверенными, но целенаправленными. Она постучала особым образом — три коротких удара, пауза, два длинных, пауза, один короткий.

Тишина.

Затем, из глубины здания, послышались осторожные шаги — не спешащие, но решительные. Дверь медленно открылась шире, и перед ними предстал высокий мужчина с седой бородой и пронзительными голубыми глазами. Его лицо несло следы интеллектуальной усталости — выражение человека, который слишком много знает и слишком долго несёт груз этого знания.

— Алгоритм распознаёт шаблон, — произнёс он негромко.

— Но человек видит смысл, — ответила Элиза.

Мужчина внимательно осмотрел каждого из них, его взгляд задержался на Мартине с выражением человека, распознающего что-то знакомое в незнакомом лице, затем кивнул: — Входите. Быстро.

Они прошли внутрь, и мужчина тщательно закрыл дверь за ними, задействовав несколько замков и засовов. В помещении было темно, лишь тусклый свет пробивался откуда-то из глубины здания.

— Следуйте за мной, — сказал бородач. — И минимизируйте шум. Звук в этом здании распространяется непредсказуемо.

Он провёл их через заваленное пылью и мусором помещение к винтовой лестнице, уходящей вниз. Спуск был долгим и крутым — они явно углублялись под фундамент обсерватории, в какое-то подземное сооружение, существование которого не было очевидным с поверхности.

— Я не знал, что здесь есть подземные уровни, — шепнул Кайрен, помогая Элизе спускаться по узким каменным ступеням.

— Официально их не существует, — ответил их проводник. — Они не значатся ни в архитектурных планах, ни в строительной документации, ни в административных записях. Идеальное место для деятельности, которая должна оставаться невидимой для официальных структур.

На дне лестницы они оказались перед массивной металлической дверью, которая выглядела неуместно современной в окружении старой каменной кладки. Бородач приложил ладонь к биометрическому сканеру сбоку от неё, и дверь с тихим шипением отъехала в сторону.

За ней открылось просторное круглое помещение, освещённое мягким голубоватым светом — цветом, который Мартин уже начинал ассоциировать с продвинутыми технологиями. По периметру располагались компьютерные терминалы и оборудование, которое выглядело как смесь обычной электроники с элементами, явно заимствованными из технологий Архитекторов. В центре стоял большой круглый стол, за которым сидело около десятка людей — мужчины и женщины разного возраста, все с одинаково внимательными и настороженными выражениями лиц.

— Добро пожаловать в Ядро, — сказал бородач. — Я Виктор Захаров, координатор этой ячейки Автентиков.

Мартин вздрогнул, услышав это имя. Документы из архива Центра содержали упоминания о Викторе Захарове как о бывшем высокопоставленном сотруднике, перешедшем на сторону оппозиции.

— Вы удивлены, что я существую в физической реальности? — усмехнулся Захаров, заметив реакцию Мартина. — Центр распространяет разнообразные версии о моей смерти. Иногда даже противоречащие друг другу — для создания информационного хаоса.

Он жестом пригласил их к столу: — Присаживайтесь. У нас обширная повестка для обсуждения и ограниченное время.

Люди за столом изучали новоприбывших с профессиональным интересом. Их объединяла особая атмосфера — внимательные, проницательные взгляды и уверенность в движениях, характерная для людей, которые точно знают свои цели и методы их достижения.

— Вероника Дариус передала информацию о вашем визите в архив, — сказал Захаров, когда они расположились за столом. — И о том, что вы получили доступ к материалам значительной важности.

— Вероника? — удивился Мартин. — Она работает с вами?

— Она наш источник в Центре, — кивнул Захаров. — Один из немногих реалов, которые понимают, что текущая политика Центра ведёт человечество к эволюционному тупику.

Он повернулся к Элизе, и его выражение изменилось — стало более сосредоточенным и осторожным: — А вот вы представляете неожиданный элемент уравнения. Субъект Альфа-1. Первый экспериментальный промт программы расширенного сознания. Вас считали утерянной после последней неудачной… замены биологического носителя.

— Как видите, сообщения о моей утере были несколько преувеличены, — слабо улыбнулась Элиза. — Но ненадолго, если мы не найдём метод стабилизации соединения промта и биологической оболочки.

Захаров внимательно изучил её состояние — бледность кожи, замедленные движения, поверхностное дыхание: — Отторжение в критической фазе?

— Да, — кивнула Элиза. — По моим расчётам, осталось менее двадцати четырёх часов до полной деструктуризации.

Захаров обернулся к одной из сидящих за столом женщин — азиатке средних лет с короткими чёрными волосами и внимательными глазами: — Доктор Чен, подготовьте медицинский блок. Нам потребуется полное сканирование промта и анализ совместимости с биологическим носителем.

Женщина кивнула и быстро вышла через одну из боковых дверей, её движения отличались профессиональной эффективностью.

— Вы можете ей помочь? — с надеждой спросил Мартин.

— Возможно, — ответил Захаров. — У нас есть технологии, основанные на модифицированных разработках Архитекторов. Но случай субъекта Альфа-1 уникален даже по нашим стандартам. Нам потребуется доступ к данным, которые вы извлекли из архива.

Кайрен достал из рюкзака устройство хранения с копией файлов: — Здесь всё, что мы смогли скопировать за ограниченное время. Но значительная часть файлов защищена криптографией или представлена в неполном виде.

Захаров взял устройство и передал его одному из специалистов за столом: — Наши аналитики займутся декодированием немедленно. — Тем временем, полагаю, у вас накопились вопросы. Многочисленные и фундаментальные вопросы.

Мартин кивнул: — Главный вопрос — что происходит в реальности? Я узнал об Инциденте Омега, о создании копий, о системе синхронизации…, но общая картина остаётся фрагментарной. Почему Центр поддерживает эту… конструированную реальность вместо того, чтобы раскрыть правду, особенно сейчас, двадцать лет спустя?

Захаров вздохнул и откинулся на спинку стула, его лицо приобрело выражение человека, готовящегося рассказать сложную и болезненную историю: — Это многослойный вопрос с соответственно сложным ответом. Изначальная стратегия действительно предполагала постепенное раскрытие правды и построение нового общества, где реалы и копии сосуществуют на равных условиях. Так называемая Фаза 4 протокола «Омега».

— Но что-то изменило эти планы, — догадался Мартин.

— Именно, — кивнул Захаров. — Около пяти лет назад, когда Фаза 3 приближалась к завершению, руководство Центра столкнулось с результатами экспериментов, которые кардинально изменили их перспективу.

Он посмотрел на Элизу: — Программа «Альфа» оказалась более успешной, чем ожидалось. Не только субъект Альфа-1, но и несколько других экспериментальных промтов начали демонстрировать признаки подлинного самосознания, способности к автономной эволюции и даже… независимого творчества.

— И это создало проблему? — спросил Кайрен.

— С точки зрения руководства Центра — фундаментальную проблему, — ответил Захаров. — Потому что самосознающие промты начали формулировать неудобные вопросы. О своих правах, о этичности системы контроля, о будущем развитии цивилизации.

Он обвёл рукой присутствующих: — Некоторые из этих промтов сейчас находятся здесь, с нами. Автентики — это коалиция не только реалов, несогласных с политикой Центра, но и копий, осознавших свою природу и выбравших борьбу за право на подлинное существование.

Мартин осмотрел присутствующих с новым пониманием. Внешне они были неотличимы — все выглядели как обычные люди, но теперь он знал, что некоторые из них были копиями, достигшими самосознания.

— В результате, — продолжил Захаров, — руководство Центра приняло решение отложить Фазу 4 на неопределённый период. Вместо перехода к открытому обществу они выбрали сохранение статус-кво. Подавление признаков нестабильности, регулярные синхронизации и ликвидацию копий, проявляющих избыточные признаки самосознания.

— Но какой мотив у такой политики? — спросил Мартин. — Какую выгоду получает руководство от поддержания фальшивой реальности?

— Власть, — просто ответил Захаров. — Контроль над миллиардами жизней. Способность буквально редактировать личности людей, их воспоминания, их убеждения и мотивации. Какой правящий класс добровольно откажется от такого уровня контроля?

Он наклонился вперёд, понижая голос: — И это только видимая часть проблемы. Есть информация, которая отсутствует даже в самых секретных архивах Центра. Информация, известная только узкому кругу высшего руководства.

— Что за информация? — спросил Мартин.

— Архитекторы не покинули Землю полностью, — тихо сказал Захаров. — То, что мы интерпретировали как полную победу человечества, было лишь… временным прекращением активных боевых действий.

По комнате пронёсся тихий шёпот. Даже некоторые из сидящих за столом выглядели удивлёнными этим откровением.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Кайрен.

— Последний командный корабль Архитекторов никогда не покидал земную орбиту, — объяснил Захаров. — Он находится в состоянии стазиса в глубинах Тихого океана. На борту — выжившие Архитекторы и технологии, которые могут кардинально изменить физические законы планеты.

— Какие технологии? — спросил Мартин, чувствуя, как знакомый холодок научного любопытства смешивается с первобытным страхом.

— Устройство для манипуляции реальностью на квантовом уровне, — Захаров говорил почти шёпотом. — Архитекторы называли его «Дестабилизатор Реальности». Первоначальный план состоял в использовании этого устройства после уничтожения большей части человечества — для полного переформатирования физических параметров Земли, чтобы сделать её совместимой с их биологическими требованиями.

Мартин и Кайрен обменялись взглядами недоверия. Это звучало как сценарий фантастического фильма, а не как реальная угроза человеческой цивилизации.

— Мы знаем об этом, потому что я входил в специальную исследовательскую группу Центра, изучавшую захваченные технологии Архитекторов, — продолжил Захаров. — Среди трофеев было обнаружено коммуникационное устройство, которое периодически активируется и транслирует данные в определённую точку Тихого океана. Сигнал содержит подробную информацию о состоянии земной цивилизации, обновления о человеческой популяции, анализ технологического развития.

— Система слежения, — пробормотал Кайрен.

— Именно, — кивнул Захаров. — И руководство Центра полностью осведомлено о её существовании. Но вместо попыток уничтожить устройство или дезинформировать его, они приняли альтернативное решение: поддерживать цивилизацию в состоянии, которое Архитекторы сочтут… неугрожающим для их планов.

— То есть, искусственно сдерживать развитие человечества, — догадался Мартин. — Не позволять эволюционировать слишком быстро или в непредсказуемых направлениях.

— Именно, — подтвердил Захаров. — И что может быть эффективнее для контроля развития, чем общество, где большинство «людей» — программируемые копии? Где любая неудобная идея, любое опасное открытие может быть удалено из коллективной памяти посредством массовой синхронизации?

Теперь многие аспекты системы обретали логичность. Бесконечные «синхронизации» были не просто инструментом поддержания стабильности промтов — они служили механизмом контроля над эволюцией всего человечества.

— И ваша цель — изменить эту ситуацию, — сказал Мартин. — Раскрыть правду, освободить копии от контроля Центра.

— Именно, — кивнул Захаров. — Но мы также понимаем масштаб рисков. Если слишком много копий одновременно осознают свою природу, это может спровоцировать массовую дестабилизацию. Если человечество начнёт развиваться слишком быстро в новых направлениях, это может активировать спящий корабль Архитекторов.

Он обвёл взглядом присутствующих: — Мы движемся по узкой тропе между освобождением и катастрофой. Поэтому наши действия требуют предельной осторожности и точности. Мы помогаем отдельным копиям безопасно осознать свою природу. Разрабатываем технологии стабилизации промтов без вмешательства Центра. Собираем разведывательную информацию о планах Центра и технологиях Архитекторов.

В этот момент вернулась доктор Чен: — Медицинский блок готов к работе. Мы можем начать диагностическое сканирование субъекта Альфа-1.

Элиза, которая всё это время сидела молча, с трудом поднялась. Мартин заметил, что её руки слегка дрожат, а на коже появились странные пятна — словно некоторые участки тела начинали терять молекулярную плотность.

— Время критично, — сказала она. — Я чувствую ускорение процесса деградации.

— Я пойду с тобой, — сказал Мартин, вставая.

— Мы все пойдём, — добавил Кайрен. — Мы начали это путешествие вместе.

Захаров кивнул: — Хорошо. Доктор Чен, проведите их в медицинский блок. А я пока проанализирую данные из архива. Возможно, там скрыт ключ к стабилизации промта субъекта Альфа-1.

Медицинский блок Автентиков представлял собой удивительное сочетание операционной и высокотехнологичной лаборатории. В центре помещения стояла прозрачная капсула, окружённая мониторами и оборудованием с характерным голубоватым свечением.

— Это модифицированная технология Архитекторов, — объяснила доктор Чен, выполняя предварительную настройку капсулы. — Изначально они использовали подобные системы для детального анализа человеческого мозга перед созданием биологических копий. Мы адаптировали технологию для диагностики и стабилизации промтов.

Элиза с помощью Мартина сняла верхнюю одежду и осторожно легла в капсулу. Её движения стали ещё более ограниченными, а кожа приобрела почти полупрозрачный оттенок.

— Процедура не вызывает физических болевых ощущений, — сказала доктор Чен, активируя систему закрытия капсулы. — Но может спровоцировать аномальные сенсорные феномены — воспоминания, которых не было в опыте, звуки и образы неизвестного происхождения.

Она включила устройство, и капсула наполнилась голубоватым светом. На окружающих мониторах начали появляться сложные трёхмерные модели — визуализация промта, его структурных элементов, взаимосвязей и паттернов активности.

— Потрясающе, — прошептала доктор Чен, изучая поступающие данные. — Структура её промта демонстрирует уровень сложности и степень самоорганизации, которые превосходят все наши предыдущие наблюдения.

— Вы можете её стабилизировать? — спросил Мартин, не отрывая взгляда от капсулы, где Элиза лежала с закрытыми глазами, выглядя почти эфирно в голубоватом свечении.

— Проблема не в наших технических возможностях, — ответила доктор Чен. — Проблема в фундаментальной несовместимости её промта с любым биологическим носителем. Смотрите.

Она указала на один из мониторов, где цветовая схема отображала взаимодействие между промтом и биологическим телом.

— Красные зоны указывают на области активного отторжения, где промт и биологические системы находятся в состоянии конфликта. Как видите, они распространяются по всему организму. Если мы не найдём метод стабилизации этих зон в ближайшие часы…

Она не закончила предложение, но последствия были очевидны всем присутствующим.

В этот момент дверь медицинского блока открылась, и вошёл Захаров с планшетом в руках.

— Я проанализировал данные из архива, — сказал он. — И обнаружил крайне важную информацию о программе «Альфа».

Он подошёл к мониторам и подключил планшет к диагностической системе: — Здесь — детальное техническое описание процесса создания первого субъекта программы.

На экране появились тексты и диаграммы, большая часть которых была непонятна Мартину, несмотря на его знания в области программирования.

— Если я правильно интерпретирую эти данные, — медленно сказала доктор Чен, анализируя информацию, — субъект Альфа-1 не является стандартным экспериментальным промтом с улучшенными характеристиками…

— Это гибридная конструкция, — кивнул Захаров. — Промт, созданный путём интеграции компонентов нескольких различных шаблонов личности. И один из ключевых компонентов был извлечён из… — он посмотрел на Мартина, — …из твоего оригинального шаблона личности.

Мартин почувствовал, как реальность вокруг него словно сдвинулась: — Что?

— Твой промт, версия 2.7, — продолжил Захаров. — Он представляет собой модификацию исходного шаблона личности, полученного до Инцидента Омега. И значительная часть этого шаблона была использована при конструировании промта субъекта Альфа-1.

— Элизы, — прошептал Мартин, глядя на девушку в капсуле.

— Именно, — кивнул Захаров. — И это объясняет необъяснимое взаимное притяжение между вами. На фундаментальном уровне ваши промты содержат общие компоненты. Они резонируют друг с другом.

Мартин почувствовал смесь шока и понимания. Всё его необъяснимое влечение к Элизе, желание защитить её, помочь ей — было ли всё это результатом программирования? Элементом какого-то грандиозного эксперимента?

— Нет, — словно читая его мысли, сказал Захаров. — То, что вы ощущаете, не является просто результатом общих компонентов в промтах. Это нечто большее — то, что превосходит изначальное программирование. То, что превращает копии в людей.

Он указал на мониторы: — И именно здесь может скрываться решение проблемы отторжения.

Доктор Чен, быстро обрабатывающая новую информацию, внезапно выпрямилась: — Вы предлагаете провести синхронизацию промтов? Между ним и ней?

— Не традиционную синхронизацию, — покачал головой Захаров. — Скорее, процедуру стабилизации. Использование стабильных компонентов промта Мартина для укрепления нестабильных зон промта Элизы.

Он повернулся к Мартину: — Это связано с существенными рисками. Для вас обоих. Если процедура будет выполнена неправильно, вы можете потерять часть воспоминаний или личностных характеристик. В наихудшем сценарии — оба промта могут дестабилизироваться.

Мартин не колебался ни мгновения: — Я согласен. Что требуется от меня?

Захаров и доктор Чен обменялись профессиональными взглядами.

— Рядом с капсулой Элизы расположена вторая диагностическая капсула, — сказала доктор Чен. — Вам нужно разместиться в ней, и мы подключим вас к системе анализа промтов. Затем система создаст виртуальный интерфейс между вашими промтами, через который мы сможем передать стабилизирующие элементы.

— Вы будете сохранять сознание на протяжении всей процедуры, — добавил Захаров. — И сможете прервать процесс в любой момент, если почувствуете негативные эффекты.

Мартин кивнул и начал снимать куртку.

— Подожди, — остановил его Кайрен. — Ты полностью уверен в правильности этого решения? Мы только что узнали, что эти люди — бывшие сотрудники Центра и копии с нестабильными промтами. Можем ли мы им доверять?

Мартин посмотрел на капсулу, где лежала Элиза. Её кожа стала настолько прозрачной, что через неё просвечивали кровеносные сосуды. Время истекало с математической неумолимостью.

— У нас нет альтернативных вариантов, — сказал он. — И дело не только в доверии. Я чувствую… внутреннюю уверенность в том, что должен это сделать. Не из-за общих компонентов промта или программирования. А потому что это соответствует тому, кем я выбираю быть.

Кайрен посмотрел ему в глаза, затем медленно кивнул: — Тогда мы остаёмся здесь. Будем наблюдать за процессом. Если что-то пойдёт не так…

Он не закончил фразу, но Мартин понял. Кайрен и Зои будут его связью с внешней реальностью, якорем в случае, если процедура повлияет на его способность к самоидентификации.

Мартин разделся до футболки и лёг во вторую капсулу. Доктор Чен активировала систему, и голубоватый свет окутал его. Он почувствовал странное ощущение — словно его сознание одновременно расширялось и концентрировалось, исследуя новые измерения восприятия.

— Процедура инициирована, — услышал он голос доктора Чен, звучащий словно издалека. — Сейчас вы установите связь с промтом Элизы. Не сопротивляйтесь процессу. Позвольте соединению сформироваться естественно.

Мартин закрыл глаза и попытался расслабиться. Сначала ничего не происходило, но затем он начал ощущать… присутствие. Словно кто-то находился рядом в тёмной комнате — невидимый, но ощутимый всеми чувствами одновременно.

Мартин? — Голос Элизы возник прямо в его сознании, минуя физические органы слуха.

Я здесь, — ответил он, используя тот же ментальный канал.

Что ты делаешь? — В её мысленном голосе чувствовались удивление и беспокойство.

Пытаюсь помочь тебе, — ответил он. — Захаров обнаружил способ стабилизировать твой промт с использованием компонентов моего.

Это сопряжено с риском для тебя, — ощущение беспокойства усилилось. — Промт — это не программный код, который можно просто скопировать или перенести. Это… сущность личности. Ты рискуешь своей идентичностью ради меня.

Я знаю, — ответил Мартин. — И я принимаю этот риск сознательно.

Он почувствовал волну тепла, исходящую от её присутствия — благодарность, смешанная с чем-то более глубоким и личным.

Тогда начнём, — сказала она. — Следуй за мной в ментальное пространство.

[Продолжение следует с процедурой соединения промтов, исследованием ментального пространства и успешной стабилизацией Элизы, но в более динамичном и менее философски нагруженном стиле]