Вот так были захвачены оба моста… Со штабом было иначе: колонна танков, броневиков и грузовиков с солдатами открыто выехала из леса и покатила к посту на въезде в станцию. Остановилась на несколько секунд – чтобы уничтожить охрану и покатила дальше – вглубь станции, к штабу. Никто не насторожился: прибыло пополнение и усиление – чего тут странного ? Офицер, вылезший из легковушки, одёрнул мундир и направился в штаб. С ним пошёл его заместитель… Как только они шагнули на крыльцо по часовым ударили из арбалетов бойцы из грузовиков и к штабу рванулось несколько бойцов со странными пистолетами… А на станции уже во всю шёл отстрел из арбалетов; автоматов и Вальтеров всех, кто попадал в поле зрения атакующих. Захват был стремительным и беспощадным ! Дальше, от Почепа на север, а от Погара на юг, на расстояние 5 километров разошлись прибывшие и разгрузившиеся с эшелонов батальоны. Они должны были обеспечить безопасное передвижение по железной дороге. Их цель не только пехотные подразделения на этой территории, но главное – батареи пушек и гаубиц, способных вести загоризонтный огонь по проходящим эшелонам… Вот здесь уже в ход пошли и танки Т-34 с красными звёздами на бортах… Остальное расстояние от Почепа до Погара – порядка 60ти километров зачистят идущие цепью батальоны. Хотя: 60 километров – это сильно сказано ! Немцы захватывают деревни, узловые дороги и ставят там опорные точки обороны, если – как здесь, становятся в оборону. Узел обороны и всё. А лесные дороги – без контроля. Ну да сейчас лесные дороги – это ещё тот геморой: проехать можно разве что на танке или Ганомаге. Вот мои батальоны и двигались на танках и транспортных Ганомагах, возникая возле таких опорных пунктов и стремительным броском, уничтожая из пушек пулемёты, захватывали немцев, не ожидавших Русских в такой глуши, да ещё и с тыла... И катили дальше – к очередной цели: всё ближе и ближе к реке Судость, разделявшей линию фронта. Быстро, неумолимо, безжалостно уничтожая врага !
Время ! Нас отчаянно подгоняло время ! Растянувшиеся по обеим дорогам на десятки километров эшелоны с тыловым снабжением; мастерами с семьями; продовольствием и боеприпасами; цистернами с горючим и вагонами с стажёрами и "добровольцами" в Красную Армию были очень уязвимы на марше, да и на стоянках тоже… и это не смотря на мощную противовоздушную оборону: на некоторых эшелонах стояло по два взвода – 8 ЗСУ Ганомаг и пулемётные установки на крышах из крупнокалиберных пулемётов, снятых с немецких самолётов. И всё равно: стоит только одной бомбе попасть в железнодорожное полотно… Я уже не говорю про попадание в сам эшелон, особенно в вагон со снарядами или в цистерну с горючим… Поэтому только темп может нас спасти ! Кравченко доложил в конце донесения: отправил эшелоны с рекрутами в Унечу и сам оставил Кричев, не дожидаясь решительного штурма немцев… То же самое и с Гомелем: оттуда ушли последними эшелонами батальоны охранявшие аэродром в Холмиче и склады в Гомеле… Ушли, так же отправив вперёд эшелоны с рекрутами… А их у нас – целая дивизия по количеству ! И транспортное и бронетанковое обеспечение, не говоря уже о продовольствии и боеприпасах… Оружие и форму спецназа они уже получили. Не получили пока только разрешения идти в бой, хотя рвались в бой, отчаянно, убеждая своих командиров – мы готовы !
Пустые эшелоны стояли на захваченном у немцев пятачке один за другим. Уже длинная колонна собралась. Батальон, с которым я приехал, разгружаться не стал – не было здесь в нём необходимости. Он мне понадобится там – за линией фронта. Передний край уже полностью очистили от немцев и я, загрузившись в Бюссинг, на котором предусмотрительно закрасили немецкие кресты выехал за нашим танком Т-34 с красным флагом на башне, вдоль железнодорожной насыпи к нашим позициям. Подъехали; я вылез из броневика и смело отправился к комбату, настороженно ожидавшему меня в окопе. Пустил в умы окружающих доброжелательное отношение к себе; объяснил комбату суть вещей… А в это время мои бойцы разгребали завалы на "железке": к подрыву её подготовили, но не взорвали и большое им за это спасибо ! Пустые эшелоны покатили дальше – к хутору Михайловский, где повернут на север и поднимутся до Брянска, уже с юга. Всё легче будет железной дороге, по которой Молодцов будет отправлять пустые эшелоны в Брянск. А в Брянске должен будет находится представитель ставки, на которого мы и спихнём заботу о сотнях эшелонов. Пусть трудится: - его за этим и отправили. И пусть отвечает за порученное ему дело. Своей головой ! Хотя – что толку с такой головы: одни сплошные убытки… Главное – доложу Сталину о том, что вывел для страны столько подвижного состава ! И о подвигах моих подчинённых доложу – пусть награждает ! А вот о численном составе и желании подчиняться его генералам и маршалам – погожу. Надолго погожу, а желательно – насовсем…
Все в трудах и заботах: пора и мне потрудиться, а то я как то расслабился, "заполучив" Романову. Хотя чует моё сердце – хлебну я с её характером лиха: претензий, "разборок", выяснения отношений… Но это будет потом, а сейчас – дело ! Путь мой лежит в город Трубачёвск, где расположился штаб 3й армии. Город не близко – в 55 километрах от линии фронта и пока я со своей ротой и двумя батальонами добирался туда по грунтовой дороге, успел определиться по карте города – в каких районах мы разместимся. Нужно расположиться так, чтобы по нашему расположению не шарахались всякие любопытные. Да к тому же, нужно место стажёров тренировать подальше от любопытных глаз. Правда тут – это не там – в Минске: тут в городе свое партийное начальство. Тронь такое и тут же заголосят в полную глотку, да ещё и "старшим братьям" наябедничают – подрывают авторитет партии ! А это чревато серьёзными последствиями… Потому то со мной и идёт такое сопровождение. А зачем такое большое ? Так в город со мной войдёт один батальон ("по одёжке" встречают, а иначе – никакого уважения), а второй, обойдя город стороной, уйдёт дальше в глубь, на заранее "выбранное" мною место под обустройство полевого аэродрома для моей личной авиации. Одного для них, конечно, будет мало, но где один, там и второй подготовят: и люди и средства для этого есть – не что задействованы дополнительные эшелоны ?!
В город входили солидно: впереди рота танков Т-34 с красными звёздами на бортах – для солидности; за ними Бюссинги и ЗСУ Ганомаги. И конечно немецкие Опели Блиц – грузовики с бойцами. И тоже – со звёздами… На посту перед въездом в город нас встретили испуганные красноармейцы – думали немцы… Задержались на несколько секунд – успокоить и покатили в центр – прямиком к штабу. Там о нас уже знали: комендантская рота перегородила улицу, спрятавшимися бойцами и даже пулемётами ! Пустил в их сознание: всё в порядке – свои… Танки въехали на площадь перед штабом, развернувшись в разные стороны; Бюссинги, как бы невзначай, нацелили стволы своих 20мм пушек на окна штаба, за которыми мелькали испуганные лица штабистов… Из кузовов посыпались бойцы в маскировочном камуфляже; в пилотках со звёздочками; быстро разбежались по сторонам, грамотно заняв позиции вокруг входа в штаб. Разбегайся мелочь пузатая – старшаки приехали порядок наводить ! Вылез из броневика и направился ко входу. За моей спиной привычно пристроились два отделения моей роты: одно пойдёт со мной, а второе перекроет первый этаж от нежданных желающих мне помешать, при моём трудном разговоре с высоким начальством…
Поднялись по лестнице на второй этаж; открыл дверь в приёмную. Сидевший за столом адъютант вскочил было, но мой боец скользнул к нему мимо меня и толкнул его ладонью в лоб, усаживая на место:
- Сядь и сиди тихо ! Иначе пожалеешь !
Открыл, без стука дверь в кабинет к командарму, оставив дверь открытой. За мной проскользнуло четверо бойцов. Знакомая картина: За столом, перед картой, сидит немолодой генерал-майор; рядом стоит дивизионный комиссар… Оба вскинули на меня взгляды: генерал – настороженный, а комиссар – испуганный. Кинул ладонь к виску:
Командир подразделения Спецназа СССР "ГрОМ". После выполнения задания вернулись с оккупированной территории, перейдя линию фронта через мосты у Почепа и Погара - в зоне ответственности вашей армии… Генерал тяжело поднялся:
- Мне кое что доложили оттуда, но я ничего не понял: какой спецназ, в чьём подчинении ? Стоящий рядом комиссар взвизгнул:
- Что вы себе позволяете ? Почему врываетесь без доклада ?! Кто вы по званию ?!! Испуг прошёл голос стал наливаться властностью ! Повернул голову к бойцу за спиной:
- Выведи отсюда этого дармоеда – он мне мешает… Боец скользнул к побледневшему комиссару; жёстко взял его за локоть и властно произнёс – Слышал – пошли… И комиссар безропотно пошёл рядом… Подошёл к стоящему генералу; положил перед ним карту города…
Мое подразделение займет этот и этот районы… - ткнул пальцем в карту – а вы отдайте приказ, чтобы ваши покинули этот район до 12.00. По истечении срока мои бойцы займут помещения и то, что в них имеется ! Машины для вывоза имущества я дам. Бойцов для загрузки тоже. Машины потом заберу… Предупредите своих: пусть не вздумают лезть на нашу территорию: мои бойцы сначала стреляют, а потом спрашивают кто такие. Лицо генерала стал наливаться гневом…
- Ах да – совсем забыл ! Достал удостоверение и развернул у командующего перед глазами. Генерал сразу сдулся…
- Теперь о главном. На карту города легла карта Брянской области. Генерал сразу же подобрался – может этот не совсем безнадёжен ?
- Через три дня, по планам немецкого командования, 4я танковая группа Гепнера прорвет нашу оборону примерно здесь и здесь… - ткнул пальцем севернее и южнее Брянска – к началу пятого дня возьмут в кольцо 50ю армию. Но это вас не касается. А вот через четыре дня 2я танковая группа Гудериана прорвёт нашу оборону в районе хутора Михайловский. Большая часть сил к третьему дню наступления возьмёт город Орёл, а меньшая, перед Орлом, повернёт на северо-запад, окружая вашу 3ю и 13ю армии. Через шесть дней, начиная с этого дня ваша армия, так же как и 13я будут окружены. Так что вам нужно уже продумать – как вам быть и что делать ! Командующего 13й армией предупредит мой подчинённый…
- Откуда вы это знаете ? - неверяще выдавил из себя командарм.
- Я вам передам командира и начштаба немецкой моторизованной дивизии, захваченного в Погаре и документы, которые там были. Ознакомитесь… Комдива и начштаба 1й кавалерийской дивизии, захваченных в Почепе мой подчинённый передаст командарму 50ой. В штаб фронта сведения передадите сами, хотя товарищ Сталин уже в курсе этих данных. И вот ещё что товарищ командарм… С нами надо дружить. К вашей большой выгоде. Надеюсь вы меня поняли…
Вернулся, со своей ротой назад, к мосту. Уж очень мне кажется, что немцы прочухавшись, так всё это не оставят ! И растянувшиеся на десятки километров эшелоны тоже не захотят терять. А для этого что надо ? Всего лишь разбомбить мост до подхода танков и пехоты с юга – из 2ой танковой группы. Им всё равно ещё четыре дня делать нечего. Так что надо мне быть там – хотя бы первые несколько налётов… Подъехал в расположение, а там Романова круги нарезает в сопровождении двух охранников. Увидела меня, побежала.
- Товарищ майор ! Вы не имеете права со мной поступать ! Идёт война и я должна помогать раненым, а не сидеть взаперти ! Я военфельдшер, а не ваша личная вещь ! Сколько экспрессии: раскраснелась, разрумянилась; глаза сверкают ! Чудо как хороша ! Усмехнулся, вызвав яростный вдох для продолжения отповеди, но властным жестом прервал продолжение – позднее полюбуюсь:
- Пойдёмте в мой штаб товарищ военфельдшер… – равнодушно бросил разгневанной валькирии. И пошёл к своему автобусу… Открыл дверь в штабной салон; пропустил туда подошедшую девушку. Плотно закрыл за ней дверь, повернулся:
- Ну что, товарищ военфельдшер Мария Романова – поговорим ?
- Давайте поговорим… - настороженно ответила Мария…
Глава четырнадцатая
Как ты встретишь меня моя …
В кабинете у Сталина шло очередное совещание с военными… У карты, бодро водя указкой, маршал Шапошников сухо-скорбным тоном докладывал об очередных неудачах Красной Армии. Вождь давно заметил манеру доклада не только у военных, но и у гражданских: смягчать и сглаживать провалы и ошибки и выделять достижения. Чем незначительнее они, там ярче, объёмнее стараются преподнести результат, стремятся выпятить итоги. У кого то это получалось явно, топорно; у кого то просто мастерски, изящно, но присутствовало почти у всех. Проще было запомнить у кого этого не было. Не было этого у наркома среднего машиностроения Малышева, отвечающего за выпуск танков и самоходок, но на него уже начали поступать жалобы и докладные… И он сам давал повод к недовольству, заявляя, что без увеличения станочного парка, резко повысить выпуск продукции без брака – невозможно… А вот другие – в том числе и директор Ленинградского Кировского завода, выпускающего танки КВ и самоходки, Зальцман утверждал обратное: не только можно выпускать больше, но и нужно ! И Сталин подумывал о замене Малышева… Обвёл взглядом сидящих генералов и маршалов: насупленный Жуков, которому Вождь, последнее время, не давал никаких поручений; Глядящий на вождя преданными глазами Василевский… Остальные старались не встречаться с Хозяином взглядами, старательно делая вид, что изучают свои записи. Прислушался… Речь Шапошникова звучала оптимистично: остановили наступление… приостановили… задержали на таких то рубежах… Вот оно… Главнокомандующий знал истинную причину этих "задержек" – отсутствие полноценного снабжения немецких войск. А причина этих задержек – неведомый и непонятный ему капитан Марченко, хотя теперь уже майор…
Неслышно вошёл Поскрёбышев; положил перед Сталиным лист бумаги. Шапошников замолчал; остальные посмотрели на Вождя заинтересованно. Сталин прочитал короткое донесение; удивлённо поднял брови и ткнув пальцем в цифру, посмотрел на секретаря. Тот нагнулся к уху Хозяина и прошептал еле слышно:
- Всё правильно – я перепроверил… Сталин кивнул, отпуская секретаря и задумчиво уставился в окно. В кабинете повисла тишина…
…- Ну что, товарищ военфельдшер Романова – поговорим ? – повернулся я к стоящей у порога и осматривавшей мою "берлогу" девушке. Мария оторвалась от изучения штабного салона:
- Давайте поговорим… - настороженно произнесла она.
- Да ты проходи, присаживайся где понравится, а то грохнешься в обморок и что мне тогда делать ? Я ведь медицинского образования не имею… - пошутил усмехнувшись. Романова вскинула подбородок:
- Я в обморок не упаду товарищ майор – я девушка сильная ! – дерзко парировала она мою шутку, но прошла внутрь и присела на стул. М… да… Намучаюсь я с ней, если что… Мадама видимо поняла, что переборщила с гонором и пошла на попятную:
- Вы не подумайте чего плохого товарищ майор. Просто столько всего произошло за последнее время – просто ужас какой то ! А так я девушка смирная и послушная… - улыбнулась лукаво, но тут же поставила ограничение, чтобы не возникло каких-нибудь ненужных и неслужебных мыслей – в разумных пределах, естественно… Покивал, насмешливо глядя в глаза – знаем мы твою послушность… Мария взгляд не отвела – смотрела строго, но настороженно, как и положено красивой девушке, знающей свою цену… Но не знающей мою…
- Слушай внимательно и не перебивай… - начал я – возникшие вопросы задашь, как закончу… Дело в том, что ты – моя жена ! Брови Романовой взлетели в верх в немом вопросе, которого не последовало: раскрыла рот, но сдержалась – уже неплохо…
- Вернее так: ты была моей женой. Не здесь – в другом месте и в другом времени… Мы прожили с тобой недолгую, но счастливую жизнь. Но ты от меня ушла… И вот почему… Я начал рассказывать, невидяще глядя перед собой, переживая снова те далёкие, роковые, счастливые и трагические события моей жизни – той, которая осталась где то там – сам не понимаю где. С самого начала – моего заплыва… Слова, словно холодные капли, негромко, размеренно падали в тишину штабного салона. Я рассказывал и… - жил теми воспоминаниями. Уж не знаю – что было с моим лицом, но когда я закончил, первое, что я услышал сквозь отчуждение – Бедненький… Тряхнул головой, отгоняя воспоминания: ещё не хватало, чтобы меня жалели ! А то получится – как у Пушкина: она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним… Или не у Пушкина – без разницы. Жёстко посмотрел в глаза Марии, стирая всякое сострадание и жалость:
- Только всё, что я тебе рассказал – относится к той Марии – моей ! А ты – лишь её копия; подобие, дубликат… Ты не обижайся… - заметив как нахмурилась Романова, сгладил свои слова – но ты жила здесь, ничего обо мне не зная. Своей жизнью. У тебя могли быть, или есть знакомые, друзья, мужчины. Мария открыла рот, собираясь что то гневно возразить, но я властно прервал её поползновение к этому:
- У тебя своя жизнь и я в неё вмешиваться не буду ! Только предупреждаю сразу: если у тебя появится здесь мужчина – отчислю из Спецназа ! Хотя… - покачал головой – совсем плохой стал: ты же ещё не служишь в моём подразделении и я даже не спросил: хочешь ли ты служить в Спецназе или продолжишь служить в Красной Армии ? Замолчал: вроде бы всё сказал, что хотел. Романова посмотрела вопросительно, дождалась разрешающего кивка, потом спросила:
- Можно мне задавать вопросы ? Ну точно – та ещё язва… Кивнул.
- Вот оно как… - задумчиво, по старушечьи, протянула Романова, глядя в окно. - А вы знаете… - продолжила она – я ведь знаю этого Каминского… Хорошо знаю. Оп-па ! Полезли скелеты из шкафов… Посмотрел вопросительно… Мария вздохнула:
- Я ведь родом отсюда – из Брянской области. Город Локоть… Небольшой, но всё таки город. И все друг друга знают… Так вот Каминский жил и работал в нашем городе. Он даже посватался ко мне, но отец отказал, да и я была против замужества. За него…
- А почему ? – не удержался я от вопроса…
- А может я вас ждала ?! – сверкнула на мгновенье ослепительная улыбка на лице девушки, но тут же пропала…
- А потом отца убили… - глухо выдавила она из себя. – Милиция сказала – ограбление… Даже знали – кто… Были у нас заезжие на временной работе, а после убийства исчезли… А потом бабушка – мама отца стала хворать, а моя мама запретила мне ездить к бабушке в деревню… - негромко говорила Романова, будто сама с собой…
- А почему запретила ? Не стоило, конечно, ворошить прошлое, но тут не тот случай. Мария подняла голову. На щеках – полоски слёз…
- Мама честно сказала: папина бабушка ведьма, а раз она захворала, то скоро может умереть… А умереть она не может – не передав кому то свой дар. Или проклятье – добавила она еле слышно. Я вздрогнул, вспомнив прощание с Марией: той Марией – моей…
- А мама не хотела мне такой судьбы… - добавила Мария в гнетущей тишине… Прекрасно понимаю её мать – какой может быть дальнейшая судьба её дочери ! Может кому то и хочется такую судьбу ? Да та же Мария, пока её не окунули в речку, была без ума от своей жизни !
- У меня к вам будет просьба товарищ майор… - на меня требовательно уставились серые глазища – помогите мне встретиться с бабушкой ! М… да… - заявочка ! И отказать нельзя…
- Ты хорошо подумала ? Уверена в том, что хочешь сделать ?
- Я не хочу быть игрушкой в руках этого гада ! Сейчас я понимаю, что это он убил отца, или сделал так, чтобы его убили. Я хочу отомстить ! Вы мне поможете это сделать ? Вы же тоже что то умеете – правда ?!!! Прячусь от пронзительного взгляда, опустив голову.
- Ладно… - вздохнув тяжело поднялся – дело это не скорое… Я так понимаю – ты у нас остаёшься, хотя бы временно…
- Почему же временно ?! – зазвенел в салоне звонкий девичий голос – если не прогоните – хоть до самой смерти. С вами вместе… Снова вздохнул тяжко, ответил, стараясь не встретиться с взглядом Марии:
- Помирать нам пока рановато. Не знаю как ты, а я желаю прожить долгую жизнь. И счастливую… - добавил негромко…
- Со мной ! – уточнила Романова. Пожал плечами – мол поглядим…
- Пойдём, познакомлю тебя с местом службы. Ну и с персоналом и твоим начальством… - вздохнул в третий раз.
- У вас могут возникнуть проблемы с руководством или персоналом. Женским… - елейным голоском проворковала Мария. Ну точно язва !
- У меня – не возникнут, а вот у тебя могут…
- За меня не беспокойтесь товарищ майор – лишь бы у вас было хорошо, а я со своими проблемами справлюсь – не впервой !
- Тогда так ! – решил я – пока поработаешь в полевом госпитале, что у нас здесь расположен. Идём – я тебя представлю. А дальше – представлю тебя твоему начальнику: капитану медицинской службы Грете Мюллер. Военфельдшер вскинулась:
- Она немка ? Впился взглядом в её глаза и ответил жёстко:
- Она – капитан медицинской службы Спецназа СССР, в котором я – командир ! Романова показано-виновато потупилась:
- Виновата товарищ майор. Больше такое не повториться !
- Ко мне все обращаются товарищ командир… - смягчился и я.
- Понятно, товарищ командир ! – вытянувшись сверкнула улыбкой военфельдшер. Ох и намучаюсь я с ней, бедный, несчастный – пожалел я себя. Но совсем не расстроился от этого …
Собрался было выйти из автобуса, да хлопнул себя ладонью по лбу:
- Совсем старый стал, не замечаю очевидное…
- Да какой же вы старый товарищ май… ой, извините – ещё не привыкла, товарищ командир. Вы ещё очень даже ничего ! – заулыбалась она – а что такое? – тут же обеспокоилась она.
- Да какой тебе госпиталь в такой грязной гимнастёрке и юбке ?! Она критически оглядела себя:
- И то верно, а что делать товарищ командир ?
- Что делать, что делать… - проворчал я – сейчас решим. Включил рацию; щёлкнул переключателем:
- Комбат… Поищи там у своих чистый комбинезон, гимнастёрку, майку… Трусы не надо… За моей спиной хихикнули…
- Чистый, значит неодёванный ни разу – ты понял ? Размер ? 46-48; рост 4й… И ботинки 39-40… Да знаю я, что у тебя таких маленьких нет, но ты поспрашивай… И ко мне в штабной автобус. Оглядел Марию:
- Помыться бы тебе не мешало… Ну это мы сейчас. Горячей воды нет, так что помоешь лицо, шею, руки… Остальное – потом…
- Конечно товарищ командир: неделю не мыла… остальное… - ещё несколько дней потерплю… - смиренно произнесла Романова.
- Ну… - тут тебе не там, поэтому вечером уже помоешься, а не через несколько дней – брюзгливо уточнил я…
- Какой вы заботливый товарищ командир ! – восхитилась, отфыркиваясь и взвизгивая, Мария, когда я поливал ей из чайника в подставленные ладошки (а где ещё держать питьевую воду в штабном салоне автобуса) достаточно тёплую воду – всё же в автобусе стояла.
- Вот так бы и мыла всю жизнь, может быть и не только то, что мою – если вместе с вами… - подколола она меня – только не холодной водой… - закончила жалобно поглядывая на меня…
- Ты не очень то мечтай и вредничай – наслаждайся: когда ещё тебе сам командир польет… Мария распрямилась, вскинула горделиво голову, тряхнула, по привычке, сосульками волос. Я рассмеялся… Она нахмурилась, а потом до неё дошло - рассмеялась звонко: так, что проходившие мимо бойцы поневоле повернули головы.
Комбат принёс чистое обмундирование и с сожалением произнёс, глядя на чистую девушку, в грязной форме и со спутанными волосами:
- Вот только ботинок 40го размера не нашлось – только 41й.
- Ничего… С двумя портянками походит пока… А там и обмундирование подвезут… Пойдёмте в госпиталь стажёр…
От моста уезжать не спешил… Если я всё правильно рассчитал, то немцы первым делом разбомбят мост. А со станции Ямполь, где расквартированы 17ая и 18ая танковые дивизии, сюда уже, я уверен, отправили танковый батальон и батальон мотопехоты. Но пока они дойдут… А переправиться мои уже не смогут, так что приходи и бери – тёпленькими… Так что пока ждём самолётов, я, пожалуй "слетаю" на разведку, да выберу подходящее место для засады: пехота нам без надобности, а вот танками, броневиками и грузовиками разбрасываться не стоит – в хозяйстве всё пригодится ! "Взлетел" повыше, огляделся – с того направления, откуда могут прилететь бомбардировщики ничего пока не видно, так что можно "покрутиться" вдоль дороги, ведущей к мосту. Покрутился, нашёл удобное место, зафиксировал в памяти. Немцам до нас 120-125 километров – за сегодня не успеют, даже если будут ехать ночью, а вот утром мы уже будем готовы их встретить. Батальона и моей роты вполне хватит…
…Недвигин, меланхолично пережёвывая кашу с тушёнкой, вспоминал с сожалением то утро, когда он дал маху – не захотел пойти в Спецназ. Вздохнул – чего уж там: теперь надо думать – как уцелеть тут… Хотел отступить в Минск, так оттуда посыпались грозные команды: удерживать до конца; стоять насмерть; драться до последнего… Не один раз мелькала злая мысль: сидят там – трусы, да боятся, что с моим отходом немец к ним подойдёт, да город возьмёт штурмом… А немцы, видимо поняв, что из Минска ушёл Спецназ, навалились на группу Недвигина всерьёз, да по науке ! Сначала прилетели бомбардировщики… Ну ссадили его зенитчики три самолёта из 12ти… Так оставшиеся раздолбали почти все зенитки: из 16ти осталось 4… Потом начали обстреливать из орудий. Издалека… Он отправил разведчиков, чтобы уничтожили орудия, а те вернулись ни с чем: очень сильная охрана. Только сами бы погибли без пользы… У другого командира их бы под трибунал бы отдали, а он нет: Марченко научил его беречь бойцов. Они ему ещё пригодятся… А Командир ушёл из Минска… И, вроде бы ушёл из Бобруйска: то-то он не может с ним связаться… Так бы хоть совета попросил: что дальше делать…Посмотрел с надеждой в угол землянки: на деревянном табурете сиротливо стояла рация. Стояла и молчала: уже третий день. Недвигин посмотрел на часы – подарок Командира: через час начнут обстрел, а потом насядут ! И самолёты прилетят бомбить… Как он не берёг свои КВ, но немцы умудрились вывести из строя два из четырёх: в один прямое попадание двухсот килограммовой бомбы, сорвавшее башню и разворотившее всё нутро… От танкистов только обгорелые да кровавые ошмётки остались… Второму сбили гусеницу и передний каток, а пока стоял без движения – заклинили снарядами башню… Приказал экипажу покинуть танк… Те чуть не плакали от досады и злости, но Недвигин был неумолим ! И не зря: новый обстрел и снаряд гаубицы попал точно в моторный отсек – хорошие у немцев корректировщики артиллерийского огня – не чета нашим. Хотя… - имей наши такие рации и возможность обучения – ещё бы посмотрели…
Вдруг рация, "умершая", казалось бы навсегда, ожила: заморгал рубиновый огонёк вызова; затренькал звуковой сигнал… Недвигин рванулся к рации и резко сорвал трубку, словно боясь, что не он успеет и невероятный вызов прекратится…
- Недвигин у аппарата… - хрипло выдохнул он в трубку…
- Товарищ майор. Командир приказал оказать вам поддержку бомбометанием. Можете указать цели и ориентиры ? Командир сказал – места расположения батарей; танков; скопления пехоты… И укажите – где передовые позиции немцев, чтобы мы по своим не отбомбились…- по той карте, что вам оставил командир… И это он предусмотрел – мелькнула радостная мысль в голове майора. А я дурак – не поверил ему тогда… В голове зазвучал победный марш: мы ещё вам покажем вам фашисты кузькину мать !
- Будут ! Будут вам парни ориентиры ! – радостно закричал в трубку Недвигин – можете связаться со мной через десять минут ?
- Принято… - ответил весёлый голос в трубке – связь через десять минут. А мы пока моторы прогреем.. – рассмеялся собеседник. Недвигин выскочил из комнаты, рявкнул вскочившему с табурета радисту, находившемуся в сенях:
– Командира разведчиков ко мне - бегом ! И комбатов ! Радист нагнулся к полевой рации, передавая приказ майора. Передняя линия обороны пришла в движение: к штабу Недвигина бегом бежали ком роты разведки и комбаты. Ну – сегодня мы покажем немчуре, что умеют русские при поддержке авиации – улыбался во весь рот майор. Покажем вам и кузькину мать и где раки зимуют !… Через десять минут передал вышедшим на связь лётчикам координаты целей; уточнил у них важный для него момент: бомбардировщики отработают по целям один раз, а штурмовики по окопам противника – два раза…
- Командир указал особо: вместе со второй атакой на окопы поднимайте в атаку пехоту. Можете собрать хорошие трофеи ! Только без криков "Ура !" И тут он всё просчитал, хотя и сам майор не такой уж дурак: комбатам отдан приказ атаковать немцев вместе с началом второго налёта штурмовой авиации на вражеские окопы, а разведке, с приданной им ротой – бегом к батареям ! А откуда у него штурмовики ? Хотя – у такого командира всегда найдётся лишний туз в рукаве !
Через полчаса – за двадцать минут до немецкого наступления, как раз с началом обстрела, в небе за спинами обороняющихся загудели еле слышно моторы. Ровным строем, звеньями, на вражеские окопы наплывали бомбардировщики. Еле заметные точки отделились из под брюха самолёта и полетели вниз – на головы скопившейся пехоты; на начавшую обстрел артиллерию; на готовые к атаке танки… Комья земли, от взрывов, взлетали выше верхушек деревьев – рвались 200 и 500 килограммовые бомбы ! Ротные погнали по окопам команду:
– Рота - приготовиться к атаке !
Бомбовозы улетели, с разворотом, обратно, а сзади вновь загудели моторы – намного громче ! По всей длине вражеских окопов взметнулись султаны разрывов: позиции врага дружно обрабатывали 50 килограммовыми бомбами пикирующие бомбардировщики Ме-110 и Пе-2 – по две эскадрильи от "каждого представителя"… Самолёты пронеслись, сбросив свой смертоносный груз и зашли на второй заход: теперь по врагу работали пушки и пулемёты ! Перед началом второго обстрела в небо взметнулась красная ракета – Атака ! Пикировщики ещё только открыли ураганный огонь, а цепи красноармейцев уже выплеснулись из окопов и побежали вперёд с одной единственной целью – успеть ! Успеть добежать раньше чем по ним хлестанут безжалостные очереди пулемётов и пули из винтовок и автоматов начнут рвать беззащитные тела ! Добежали… Успели. Почти успели…
В нескольких уцелевших дотах запульсировали злые огоньки у срезов пулемётных стволов, но их почти сразу же погасли несколько артиллерийских выстрелов и град свинца из пулемётов напротив. Бойцы ворвались в окопы, но яростной схватки не получилось: оглушённые, потрясённые налётом авиации немцы сдавались ! А туда, где вспыхивали яростные схватки, бежали на подмогу свободные бойцы… И стреляли; кололи штыками, били прикладами… Уничтожали сопротивлявшихся фашистов безжалостно, беспощадно ! Мстили за страх, появившийся с уходом из Минска Спецназа – теперь нас снова задавят, разобьют, возьмут в плен… Окрылённые победой, бежали бойцы вперёд, подстёгиваемые командами взводных и ротных:
- Вперёд, вперёд - пока враг не очухался ! Разгром был полный: дивизия, атаковавшая группу Недвигина была частью уничтожена, а частью рассеяна ! Трофеи были собраны знатные и группировка получила время для передышки. Пусть и не надолго, но всё же получила. А что дальше ? Недвигин старался об этом не думать…
В это же утро лётчики, заправившись и пополнив боезапас, атаковали двумя группами по две эскадрильи, 167ю пехотную дивизию, расположенную севернее 56ой пехотной дивизии, от которой остался всего один полк - мои бойцы хорошо постарались рано утром и бомбардировщики помогли; а также остатки 29й пехотной дивизии, стоявшей в обороне южнее моста у Погара, перемешивая с землёй то, что осталось после атаки на её северный край моих бойцов и налёта бомбардировщиков утром… Надо было так отбомбиться: некому будет идти занимать место разгромленных и рассеянных по лесам 1й кавалерийской и моторизированной дивизий… К тому же - у такой интенсивной работы бомбардировщиков была и другая причина – ресурсы… Мы сколько смогли, столько и увезли топлива, бомб и патронов со снарядами. Но забрать всё ?! И уж тем более оставить немцам ?!!! А взрывать всё это добро вот так, зазря - как то не солидно для нас… Так пусть всё оставленное послужит Спецназу и его единомышленникам ! Было рассчитано, ещё до нашего ухода, необходимое количество топлива, боеприпасов, которые будут запущены в дело: куда и сколько раз ! И понеслось !
А теперь я ждал ответку – ну не может её не быть ! И будет она для моста через Судость у Погара с юга, а у Почепа – с севера… Причём с юга намного больше сильная: там ещё мы не экспроприировали себе немецкую авиацию – не дотянулись… Мы ждали… И дождались. В очередной раз "взлетев", заметил на юге точки, пересчитал: двенадцать. Эскадрилья – пожадничали немцы, или решили – нам хватит… Что ж – тем хуже для вас… Зенитные орудия к бою !
Идут высоко – 4 километра… ЗСУ Ганомаги тут бесполезны. НО у нас имеется калибр побольше – 88мм зенитки Flak-18/36 немецкого производства. Собирал я их по штукам с разных мест и вот теперь имею приличное количество и не только здесь и у Почепа: во многих эшелонах, особенно стратегически важных, на платформах стоит по четыре орудия, кроме 37мм зенитных самоходок Ганомаг… Так что здесь у них сейчас проверка на профпригодность. Думаю у Почепа будет то же самое, хотя там будет полегче: там стоит пять батарей – 20 орудий, а здесь – двенадцать. И я, как дополнительная единица… Батареи вынесены на юг на целый километр от моста – во избежание, так сказать… Дальность прицельной стрельбы 88мм зениток "ахт-ахт" – до восьми километров, но нам хватит и шести с половиной: высота 4 км; удаление по прямой – два километра, вот и выходит шесть с половиной километров. Цели крупные – Ю-88 – пикирующие бомбардировщики. Не поскупились… Пожалуй можно и начинать…
Отдал приказ – Огонь ! Без этих всяких… по вражеским агрессорам, вероломно вторгшимся на нашу мирную советскую Родину беспощадный огонь ! Оставим это политработникам… - которых у меня нет и, надеюсь, не будет ! В небе расцвели султанчики разрывов, подбираясь к летящим самолётам. Пора и мне поработать во славу Родины и Спецназа ! Четвертинка силы выпорхнула у меня из раскрытой ладони и устремилась к ведущему бомбовозу. Пролетела долгие секунды и в бомбовом отсеке разделилась. На количество бомб. Две тонны – бомбовая нагрузка Ю-88 взорвались одновременно ! В разные стороны разлетелись обломки фюзеляжа и крыльев; моторы; осколки бомб и моторов. Рванул оглушительной силы взрыв и вспыхнул огромный клубок жаркого пламени – загорелось разлетающееся горючее… Отброшенным влево мотором напрочь снесло кабину пилотов, вместе со стрелком. Бомбардировщик рыскнул влево и завалившись, понёсся к земле. Правому ведомому повезло больше: кусок крыла врезался в мотор и вырвал его, вместе с оторвавшимся крылом. Самолёт наклонился влево, перевернулся и кувыркаясь, словно лист с дерева, стал падать вниз… С почином вас товарищ командир ! Но не останавливайтесь на достигнутом ! Зенитчики, тем временем палили в небо не зря: одна машина, с загоревшимся двигателем планировала к земле. Проверил куда упадёт. Вроде далеко в тылу и вдали от дорог. Значит правки не надо… Ещё одна, потеряв управление, устремилась круто вниз: то ли взрывом срезало хвостовое оперение, то ли убило экипаж. Да какая разница – важен результат ! А кто это у нас там скромненько крадётся замыкающим ? Ещё одна троечка – моя новая цель ? А получи фашист гранату ! Результат такой же – три уничтоженных самолёта ! Слитный строй бомбардировщиков распался: до гансов дошло, что их просто истребляют. И по одному и группами ! Надо смазывать пятки салом и рвать когти, пока их не оторвали по самые гланды ! Самолёты начали отворачивать и разворачиваться назад. Куда ?!!! Мы ещё не попрощались !!! Десятая часть силы метнулась вверх: на пилота и штурмана хватит… Сила ударила в головы немцев, расколов их как арбуз и откинув назад. Руки, сжимающие штурвал, последним судорожным движением рванули его на себя… Бомбардировщик резко задрал нос кверху и стал забираться вверх, уходя в круговое движение – мёртвую петлю ! Но это же не истребитель ! Уже в самой высшей точке тяжёлая туша сорвалась и рухнув на спину, понеслась вниз – к себе в тыл… А зенитчики ссадили ещё один самолёт. Осталось всего два: один уже повернул и удирал к себе со всех ног, а вот на втором сошлись прицелы всех зенитчиков. Ну - этот долго не протянет… И точно: вспыхнул мотор, самолёт вильнул вправо и устремился, с воем, к земле. Туда тебе и дорога ! А мне – последний. Далеко успел удрать, но от меня – не сбежишь ! Щедро метнул четвертинку: в небе вспыхнул огненный салют. Нашей победе !
Зазуммерила рация, вызывая командира. Подошёл, взял трубку и присел на подножку: ноги тряслись, как и в первый раз…
- Командир слушает – ответил бодро, отгоняя усталость.
- Товарищ командир ! – раздался бодрый голос командира объединённой группы зенитчиков – враг, пытавшийся прорваться к мосту уничтожен ! Молчу, жду – что же дальше… Старшой, не слыша моей реакции замялся. Но говорить то что то надо, раз начал…
Силами сводной группы зенитного подразделения уничтожено… - старший замялся, ожидая наводящего вопроса… Ну, старшой, продолжай… Посмотрим – насколько постирается ваша скромность ? Старший наконец решился, выпалил бодро, хоть и настороженно:
- Уничтожено шесть самолётов противника… Ну это ещё ничего, это ещё по божески, хотя счёт – по моему: 8-4. В мою пользу…
- Это предварительные данные… - добавил несмело старший, не услышав моей реакции на его доклад. Успокою, вселю уверенность…
- Всем отличившимся – моя благодарность и призовая порция вечером. И список мне, для подачи рапорта на награждение… Надо поощрять отличившихся… Придумывать ничего нового не стал, банально содрал с книг серии "Лучшие из худших"… А что: майора Громова здесь нет, значит и претензии в плагиате предъявлять мне некому ! А по мне: меньше своей "бестолковкой" работать. Зачем изобретать велосипед, когда его автор серии уже изобрёл. Честь ему и хвала за это. И огромное спасибо за информацию, также как и остальным адекватным авторам, выдавшим реальную инфу..
После обеда доложили из Почепа: немцы предприняли налёт на мост силами 12 пикирующих бомбардировщиков Ю-87 "штука"… Лучше не нашлось – поскромничали… Хотя… - при их меткости, хватало эскадрильи за глаза ! Не учли только одного – с кем они связались… А тут вам – не там ! Это не бойцов беспомощных по окопам гонять ! Да ещё на малой высоте зашли, чтобы наверняка, с одного захода ! А для малых высот у меня 37мм ЗСУ Ганомаг – как грязи ! Вот и встретила этих зазнаек смертоносная стена огня. Только обломки полетели в разные стороны ! И вернулось обратно только четыре машины из 12ти.
Можно вздохнуть с облегчением: один день мы у немцев отыграли. Думаю они второй раз сегодня не сунутся, особенно с юга: очень уж неприятно понимать, что второй налёт может закончится тем же. Ну а нам – нужно озаботиться встречей наземных гостей: проверил я - с юга, где белокурые танкисты Гудериана уже застоялись в ожидание Дранг нах Остен – наступления на восток, уже катят к нам, по грунтовым размокшим дорогам, жаждущие быстрых побед танковый батальон и мотопехотный полк со всеми прилагающимися ему причиндалами и приблудами: грузовиками с бензином; запасом боеприпасов и продовольствия. Очень нужным нам в нашем хозяйстве. Выбрал подходящее местечко в 15ти километрах от моста: и далеко от места боестолкновения, так что будут расслаблены хоть немного, и нам недалеко тащить трофеи… А место для засады идеальное: извилистая дорога в длинной лощине среди леса и довольно крутой поворот. Вот после него и встретим авангард группы: роту танков Т-III; Бюссинги и Ганомаги с 10 пехотинцами на борту. И конечно – грузовики с солдатами… А про разведдозор из мотоциклистов и пары Ганомагов с Бюссингом я и не говорю – это вообще мелочь – их уничтожение я поручу лучшей роте из стажёров – пора им уже "понюхать пороху"…
Ещё шла зачистка штабов немецких дивизий у Почепе и Погара; ещё гремели редкие ответные выстрелы защищающихся немцев у складов и баз снабжения, а уже послал в ставку радиограмму:
Подразделением "ГрОМ" Спецназа СССР захвачены мосты через реку Судость в районах Почепа и Погара. Уничтожены плацдармы немецких войск на правом берегу реки. Разгромлены и рассеяны кав. и мотор. Дивизии Вермахта в промежутке между Почепом и Погаром. Командиры дивизий с начштаба будут отправлены эшелоном. Представитель ставки должен быть готов к приёму порожних эшелонов для отправки их вглубь территории СССР. 2695.
Односторонняя связь была проста и трудно перехвачиваема: четыре цифры в конце радиограммы означали следующую частоту связи, определить которую без кода было невозможно, тем более цифры частоты менялись через каждые два сеанса. Каждые четыре часа - с 8.00 до 24.00 связисты ставки ждали от нас сообщения. И их ожидания не бывали напрасными. Вот и сейчас: на стол руководству легли очень интересные сведения. Интересные и заманчивые… И ставка не замедлила с принятием очередного - "потрясающего" по своей бездарности "гениального" решения. В штаб 3й армии вылетел Жуков. Ну это понятно: перед 3й армией практически открылась возможность наступать аж на три стороны света: на запад; на север и на юг. Немцев впереди, на расстоянии 70 километров можно сказать что нет – две дивизии почти полностью уничтожены; тылы очень хорошо зачищены и обескровлены в смысле продовольствия; топлива; вооружения; техники и бронетехники… Наступай – не хочу ! Километров 20-30 вперёд можно пройти почти без боестолкновений с противником, хотя – нужно отдать немцам должное, с севера и юга 2я и 4ая танковые группы отправили, вдоль линии фронта, по моторизованной дивизии "затыкать" образовавшуюся брешь. И не пёхом, как у нас, а на транспорте – ценят немцы каждый час: знают, чем чревато промедление ! Потому, видимо и возник в ставке у штабистов "гениальный" план: ударить тем, что имеется, да ещё и мои группы подключить и наступать, громя врага ! Только вот чем наступать – как всегда просчитали только на бумаге и по карте. А по ней то наступать очень легко: знай рисуй себе стрелочки разными карандашами, да цифирьки записывай на карту. И не устанешь даже… Вот только моим мнением забыли поинтересоваться. А зачем этим "стратегам" мнение какого то там майора, хоть даже и из НКГБ ? Тут такой подарок можно преподнести Вождю от своего, разумеется, имени: смотрите какую мы разработали операцию ! Ну а если не получится – так это исполнители виноваты, а у нас всё точно и выверено – смотрите какие красивые стрелочки и какие продуманные перспективы…
Вот и не вынесла "душа поэта" – уговорил, наверное, Жуков Хозяина, что уж здесь то он себя покажет ! А то в Ельненской операции он свою репутацию, и так подмоченную и Украинским руководством и Ленинградским опустил ещё ниже Так что с этим понятно и мне понятно, что от него ждать. Но, сюда же, вылетел и Мехлис, выпросив у Вождя разрешение разобраться с вопросом политического руководства в спецназе. А заодно – и провести расследование "убийства" высокого чина политуправления каким то капитаном ! Сталин не возражал… Имел он такую привычку: сталкивать лбами разных руководителей и смотреть что из этого получится… Ну – по законам дикой природы всё правильно: выживает сильнейший и он же занимает место возле Хозяина, уже готовый драться не на жизнь а на смерть за своё место и своё благополучие, а так же за благосклонность Вождя ! А о интересах дела, страны и тем более народа – как то забывается. Тактически поведение Сталина правильное, а вот стратегическое ? Оно ему ещё аукнется потом – ой как аукнется !
Уже под вечер – немцы вряд ли прилетят бомбить, хотя эшелоны продолжают идти один за другим, забрал Романову и покатил с охранением в Трубачёвск по уже сильно раздолбанной проселочной дороге. И это ещё при том, что танки и ЗСУ Ганомаги шли по отдельной дороге… В городе завёз Марию в Главный госпиталь и представил начальнице и медперсоналу. И сбежал, поручив новенькую – Грете: Мария же сказала что сама решит личные вопросы… Вот пусть и решает, а у меня – дела ! Грета только и успела у меня "на бегу" спросить, самое для неё главное:
- Эта та самая, из-за которой вы к себе никого не подпускаете ? Ответил честно, ни капельки не соврав:
- И та и не та… - и добавил главное – после поясню… А пока: обуть-одеть; определить место проживания; накормить и проверить на профпригодность ! Ну за её профпригодность я не сомневался: успел "всунуть" в её прелестную головку достаточно знаний из опыта военно-полевой хирургии Великой Отечественной войны, обобщенное уже в мирное время. А насчёт… после поясню…, так и поясню. ПОСЛЕ !
Молодцов, прибывший в Брянск в первом эшелоне с полностью укомплектованным батальоном: танки Т-34; Грузовики Опель-Блиц; тягачи для 105 и 155мм пушек на тягачах из немецких танков T-I и зенитных 88мм орудий на тягачах из танков T-II; 37мм СУ Ганомаг; автозаправщиков с полными цистернами топлива, ну и конечно батальоном укомплектованных, по самое не хочу, бойцов в особой форме, но с советскими знаками различия на петлицах. Но с пистолетами Вальтер в кобурах; штурмовыми ножами на поясе и с автоматами МП-40 на плечах. Красавцы, одним словом ! Выгрузились, чуть не доезжая до вокзала; "спустили" технику с платформ и походным маршем покатили по городу к штабу 50й армии. Подъехали; рассредоточились по периметру и Молодцов, через часового потребовал к себе Представителя ставки. Наглец ! Хотя… Не он нам нужен, а мы ему ! Начались "танцы с бубнами": "член" потребовал, через вестового, чтобы командир поднялся в здание к нему в кабинет – он там, видишь ли, решает важные вопросы стратегического значения… Ну как "танцы" начались, так и закончились: капитан послал беднягу вестового передать – если в течение пяти минут представитель не подойдёт к броневику командира – он уезжает, а прибывающие эшелоны машинисты будут бросать у вокзала, и пусть он тогда сам их отправляет – куда и как хочет… "Член" вылетел, как миленький; вместе с прихлебателями, яростно рванул было к броневичку, да по дороге слегка остыл, когда увидел ВСЮ технику и бойцов на площади. НО: начал, как водится – с крутого наезда ! Подошёл, весь такой грозный и гневный, к открытой двери броневика. Молодцов вылез из кабины; выпрямился и козырнул лихо, но небрежно. Хотел было представиться, да "член" не дал – заорал:
- Ты что себе позволяешь мерзавец ! Под трибунал захотел ?! Он бы ещё долго разорялся, но Молодцов спросил со скукой:
- Ты сюда зачем вышел ?! "Член" остолбенел, а капитан продолжил:
- Если поорать – так иди в здание штаба и там ори… Там горло не простудишь. А если по делу – так слушай меня и не перебивай. Откроешь ещё раз рот – я повернусь и уеду, а с тебя товарищ Сталин спросит. Строго спросит – по законам военного времени ! Высмотрел в толпе военных вестового и бросил ему властно, махнув рукой:
- Подойди сюда ! Когда тот подошёл, поманил к себе и сказал на ухо:
- Бегом к командарму и передай: я прошу его прийти ко мне – это в его интересах. Понял ? Вестовой кивнул и убежал, а капитан повернулся к представителю ставки:
- Давай пока с тобой разберёмся… Быстро обрисовал ему ситуацию: эшелоны будут подходить один за другим. В них – паровозные бригады, которые будут отгонять эшелоны в глубь страны. У многих с собой семьи. Обеспечить всех документами для эвакуации. Всё остальное у них есть. И не дай бог хоть одна семья паровозной бригады останется в городе по его вине – приедет командир и тогда…
Что будет тогда он не сказал, но "члену", почему то, стало очень неуютно… И он смирил свою гордыню… Смирил, как делал это много раз, когда собеседник был ему не "по зубам"… Выслушал, кивая, инструкции, которые ему передавал капитан (даже не командир подразделения Спецназа !) от имени своего командира… А тут подошёл командующий армией. Не в пример представителю он влёт оценил мощь и выучку подразделения, подчинённого капитану; осмыслил поступившие ему сведения начальника разведки и слухи, дошедшие до него об этом самом Спецназе и решил – не демонстрировать свое превосходство в звании и должности: за свою жизнь он повидал много гордецов. И где теперь они ? И лишний раз убедился: вот этот напыщенный индюк, присланный из ставки – все мозги проел, пока находился в штабе, а сейчас стоит и молча слушает, что ему говорит капитан. И не кривит рожу, как с ним…
Молодцов увидел подходящего генерал-лейтенанта; вытянулся; козырнул, представился бодро:
Капитан Спецназа СССР. Имею к вам пакет с информацией от командира подразделения Спецназа СССР. Приказано передать: информация предназначена для вас лично ! И достав из кабины броневика пакет, передал его командарму. Тот вопросительно посмотрел на капитана. Молодцов правильно понял взгляд:
- Информация секретная, но вы можете распоряжаться ей по вашему усмотрению… - ответил официально капитан.
- Что там за информация генерал ? – повернулся к нему представитель ставки – дайте мне… Командующий ответил сухо:
- Я ознакомлюсь и сообщу вам, если посчитаю нужным… "Член" дёрнулся, как от пощёчины: ЕГО оскорбляют уже второй раз !
- Немедленно доложите мне, а лучше дайте пакет мне ! – взвизгнул он и протянул руку. Генерал-лейтенант, словно не заметил жеста:
- У нас в штабе имеется свой представитель ставки. Вот он вам и расскажет, всё, что посчитает нужным… – отчеканил он.
Как же ему надоели все эти напыщенные индюки, мнящие себя истиной в последней инстанции, а на самом деле – лишь жалкие неумехи... Молодцов, с удовольствием наблюдавший за смелым поступком генерала, вскинул руку к виску; свистнул, привлекая внимание бойцов; крутнул над головой пальцем и повернувшись, залез в Бюссинг. Бронированная дверь захлопнулась; бойцы оттянулись; прикрывая друг друга запрыгнули в грузовики; взревели моторы танков и самоходок и "кортеж" представителя Спецназа, обдав стоящих сизым выхлопом двигателей, покинул площадь перед штабом… Чтобы остановиться у здания главпочтамта… там в ход пошло традиционное: Молодцов показывал моё удостоверение не разворачивая и раздавал презенты: Цензору писем: пистолет "Вальтер" и бутылку коньяка; начальнику почты; немецкие часы и бутылку коньяка; сортировщицам – по шоколадке. За быструю расфасовку и отправку 12 крафтовых бумажных мешков, в которых хоронят немецких солдат. Сейчас в них были письма. Моих бойцов… Стажёры напишут позднее – когда получат статус бойца… В коротких солдатских треугольниках:
Здравствуйте мои милые… дорогие… любимые… У меня всё хорошо. Жив, здоров, чего и вам желаю. Бью фашистских гадов, так что ошмётки от них летят в разные стороны… Люблю, целую, обнимаю вас… Ваш отец… муж… брат… сын… И полетели добрыми, радостными вестями, во все необъятные уголки нашей Родины, кроме временно оккупированных территорий серые треугольники писем…
Добрался до расположенных у моста двух батальонов уже за полночь. Мои встали перед мостом "табором", поставив вокруг охранение и не входя в контакт с комбатом и ком полка 282й стрелковой дивизии, занявшей своими бойцами освобождённый плацдарм, хотя те настойчиво пытались "навести мосты". Часовые на КПП просто не пускали в расположение посторонних – приказ командира ! Да и сами комбаты не горели желанием общаться – впереди сложный бой малым количеством против двигающихся к ним немецких колонн с пехотой и бронетехникой И надо не просто разгромить их, а с минимальными потерями ! Задал командир задачку ! Впрочем – как всегда: думайте, решайте, а потом – вместе уточним детали и примем готовый план к действию – чтобы не было осечек…
56я пехотная дивизия Вермахта отправила к мосту у Почепа потрёпанный пехотный батальон и роту танков: взвод T-III – 4 танка; T-II – 4 и T-38(t) – 6 танков. Всё, что наскребли "по сусекам"… Южане расщедрились: почти целый батальон солдат на Ганомагах и грузовиках и полную роту танков: 8 T-III и 6 T-II. Нам встречать этих южан. Пока ехал к мосту, "метнулся" к "северянам" – они встали на постой посреди леса: и днём то по лесной дороге езда это ещё тот цирк с эквилибристикой, а уж ночью – вообще жуть ! А вот белокурые бестии, видимо, с рельефом русских дорог не вполне знакомы: продолжили движение и, как следствие – застряли в одной из ям на дороге, оказавшейся изрядным бочажком, наполненным водой пополам с вязкой грязью. Нормальная русская дорога… Гордые гансы помучались; и тоже остановились на ночлег. Нам же лучше… В ночь ушла разведка на транспортном Ганомаге и по лесу – пешая с обеих сторон дороги – на всякий случай… Тем более Ганомаг по дороге двигался не быстрее скользившей вдоль обочине по относительно сухому покрову леса пешей разведки. Опасные и трудные участки, промеренные палкой, а при необходимости и ногами, отмечались на карте дороги. Вышла разведка к намеченному мною месту засады и бегом назад – доставить сведения о рельефе дороги и опасных для продвижения местах: нам застревать нельзя ! Под утро, перед рассветом – нам двигаться всего то 15 километров, батальон на транспортных Ганомагах; рота T-III – 12 танков; две роты зенитных самоходок; специально отобранная в оставленных батальонах рота снайперов и лучшая рота стажёров ушла к месту засады. Дошли, когда только стало светать; свернули в лес; располагаясь равномерно вдоль места засады… Бойцы замаскировали следы гусеничных траков, разровняв на дороге и обочине грязь и комья вывороченной земли; насыпали по обочине веток и опавших листьев. Командиры прошлись вдоль обочины, тщательно подправляя работу подчинённых и заодно маскируя и свои следы. Немцы ничего не должны заметить и уж тем более – заподозрить !
Танки и самоходки, заехавшие в лес кормой там, где такое было возможно, замаскировали воткнутыми перед ними спиленными деревьями и срезанным кустарником: бойцов в батальоне много… Снайпера выбрали себе позиции: лес в этом месте отступал от дороги в небольшом распадке на 100-120 метров. Автоматчики выбрали позиции поближе – в 60-70 метрах от дороги: и осколки не долетят и точность стрельбы из автомата будет достаточно плотной… Готовы; ждём наглецов, решивших что им на нашей земле всё можно !
Появился традиционный дозор мотоциклистов с транспортным Ганомагом: десять солдат; стоящий пулемётчик у передней турели. Водители старались объезжать промоины и лужи по обочинам, а остальные – крутили головами по сторонам на предмет опасности… Но лес угрюмо нахмурившись мокрыми ветками молчал, с неприязнью наблюдая за чужаками. А тем до хмурого леса дела нет: не пропустить, не проглядеть бы настоящего врага ! Пропустили: залёгшего в камуфляже спецназовца с десяти метров не отличишь от местности, а танки и самоходки замаскированы на совесть – сам проверял ! Разведдозор проехал мимо: дальше – к своей неминуемой смерти… Из леса показались головные машины колонны – танки: в случае чего они первыми внезапно выйдут на позицию огня и атакуют русских, пока к ним подтянется пехота на Ганомагах. И пойдут в атаку, поддерживаемые солдатами с Ганомагов…
Классика немецкой военной тактики. Которая мне, лично, очень импонирует: не надо работать по танкам, растянутым по всей колонне… Потому что мой девиз: Бережливость во всём ! Зачем уничтожать то, что через несколько минут станет нашим ? Попорченное слегка… Ну может и достаточно сильно подпорченное… Но ведь всегда можно собрать из двух испорченных одно. Или из трёх… Так что будем работать аккуратно. Тем более что разведдозор уже скрылся за поворотом: там его примет рота стажёров и делом докажет – мы готовы к боям с сильным противником ! Головной танк танковой роты поравнялся со мной и повёл за собой остальные дальше – к повороту. Бойцы и командиры замерли в ожидании: нервы гудят как натянутые струны; уши сосредоточились только на одном звуке – команде ОГОНЬ ! И я бросил радисту негромко:
- Передай команду по общему каналу – ПО ПРОТИВНИКУ - ОГОНЬ !
Глава пятнадцатая
Любо братцы любо; любо братцы жить…
Вдоль всей колонны первыми ударили снайперы ! Боковое бронирование кабин Бюссингов, Ганомагов - не говоря уже о дверях грузовиков, пулю из Мосинки, да со стальным сердечником, не держит, что нам и нужно: снайпера ударили по главным целям колонны – водителям ! Пули пробивали стёкла грузовиков и стенки дверей – для надёжности; прошибали броню Броневиков, отправляя в фрицевскую Валгаллу водителей, наводчиков орудий, командиров машин и подразделений… Две, три пули впивались в броню, не оставляя сидящим внутри никаких шансов ! Короткие очереди пулемётов МG-34, бившие в одну точку на выбранной машине, сводили шансы сидящих за бронёй вообще к нулю… А по выпрыгивающим из кабин солдатам: тем, кто уцелел после длинных пулемётных очередей вдоль всего борта, автоматчики открыли злой и точный огонь… И всё это – в тишине: звуки лязгающих затворов и негромкое кашлянье глушителей забивалось рёвом машин грузовиков, броневиков, танков, сбившихся на дороге в длинную, бесформенную кучу…
Я, с частотой пулемёта, начал метать в танки – после команды "огонь" по десятой части кирпичика силы: расстояние – плевком можно достать, зачем тратить излишки ! Сгусток силы, вонзившись в броню и пролетев сквозь неё как пуля сквозь бумагу, разлетался в танке по адресатом – досталось каждому члену экипажа. Поровну… Водитель останавливал танк; откидывались люки; экипаж выпрыгивал из танка, словно из горящего (а именно это они и представляли себе – с моей "помощью"); отбегали на несколько метров и падали на мокрую обочину, накрывая головы ладонями. И так лежали до конца боя, пока мои бойцы их не подняли… Огненный шквал свинца и стали выкашивал ничего не понимающих, кроме одного, что они попали в засаду, немцев. А я уже бежал, за спинами снайперов к середина колонны – может там понадобится моя помощь ? Помогал, остановившись на несколько секунд и бежал к концу колонны…
Несколько минут огня и всё затихло. Размытыми тенями рванулись от кромки леса к разгромленной колонне штурмовые группы для зачистки. Рванулись грамотно, прикрывая друг друга… А за колонной внимательно наблюдали безжалостные глаза моих бойцов: любое движение тут же пресекалось шквалом огня ! Штурмовые группы накатывались на разгромленную колонну, подобно волнам – одна за другой. Раздавались отрывистые команды на немецком: Бросай оружие… и Сдавайся… Непонятливых навсегда успокаивали пули и разрывы гранат: пусть "эфка" – оборонительная граната Ф-1, разнесёт кузов в клочья, чем погибнет мой боец ! Батальон сопровождения был уничтожен полностью, даже самым ловким, успевшим выпрыгнуть и рвануться в лес, добежать до него не удалось – снайперы знали свое дело на пять с плюсом ! Плюс три пулемётные точки, тщательно замаскированные на противоположной от засады стороне впереди колонны: пропустили танки и вынырнув из укрытий, отстреливали, скупыми очередями вдоль дороги, умников, рассчитывающих скрыться от сурового и справедливого возмездия… Немногочисленных пленных и раненых согнали в одну кучу и я бросил в них сгусток Чёрной силы – обратно мне вернулось втрое… Бойцы и взятые с собой на операцию механики, просидевшие всю операцию далеко, от даже шальных пуль, занялись мародёркой: каждый своей… Бойцы собирали оружие и боеприпасы; снимали с безнадёжно испорченных броневиков пулемёты и малокалиберные пушки; снимали с убитых хорошие сапоги… Ну а часы, портсигары, ножи, ложки и прочую необходимую мелочь – так это само собой. Когда ещё нас поставят на обеспечение, да и каким оно будет ? Так что мы лучше сами о себе побеспокоимся…
Подлечил троих тяжелораненых до состояния средней тяжести – доедут до моста без проблем; загрузил двоих самых слабых на броню в специальные носилки, сделанные именно для вывоза раненых на танках и крепящихся в корме и покатил сверху – на танке, как на коне, к мосту… Танк, словно дикий мустанг, взлетал на бугры и проваливался в ямы, наполненные водой и грязью, разбрасывая их в стороны. Ехали быстро, но плавно. Выскочили к переезду у моста, командир крикнул, появившись в откинутом люке:
- Товарищ командир ! Я связался с командиром засады у Почепа. У второй засады авангард разведки подходит к месту засады ! Что делать ? А что тут можно сделать: до Почепа от нас 60 километров…
- Ответь – действовать по плану и обстоятельствам… Спрыгнул с брони, помог подбежавшим санитарам снять раненых. Через полчаса комбат доложил: колонна разгромлена, но потери большие: четверо убиты; шестеро тяжело ранены: сама природа была против нас на нашей земле ! Если в нашей засаде, чтобы отстреливать водителей, мы расположились на левой стороне дороги – солнечной, то вторая засада заняла место в теневой стороне леса: солнце вставало у них за спиной и его лучи не смогли полностью просочиться сквозь уже пожухлую листву и разогнать лесные сумерки. А когда бойцы открыли огонь, то дымки выстрелов и еле заметные вспышки пламени из глушителей – невидные на свету - в сумерках отчётливо показывали место бойцов. А кроме этого – меня с ними не было, а танки и броневики были… И хотя засада была внезапной; у бойцов были противотанковые польские ружья, но кто то успел повернуть броневик или танк носом к нападающим, прежде чем умер. А лобовую броню танка ни пулемётом ни винтовкой не прошибёшь. И противотанковым ружьём тоже – только снарядом из танковой пушки да из 50мм противотанковой пушки. Так что схватка была более кровопролитной, чем у нас… И невосполнимые потери. У нас таких не было совсем…
Из места засады тяжелораненых отправили на броне танков: в засаду были взяты специально изготовленные носилки, крепящиеся к задней части. Всем танкам здесь делать нечего – пусть поработают эвакуаторами. А от моста, где им окажут серьёзную медицинскую помощь мои светила: Грета с "компанией" – в стационарный госпиталь в Трубачёвске. Раненые с первой засады, думаю – будут уже приняты и обихожены… Очередные операции Спецназа завершены успешно, хотя и с невосполнимыми потерями. Но что делать – это война… К утру все раненые получили необходимую помощь, в которой я, вернувшийся в Трубачёвск, принял самое активное участие. А эшелоны, не смотря на ночное время, продолжали стучать колёсами на стыках рельс, пересекая оба наших моста. Проезжали мосты, разгружались… Техника; продовольствие, боеприпасы, запчасти, нужное вооружение катило к местам постоянной – на несколько дней, дислокации. Стажёры в грузовиках – проследовали в Трубачёвск: обе группы размером в дивизии, где и разместились в отведённых им местах… Всё необходимое для обслуживания моих самолётов отправлялось, под охраной, на уже созданные два аэродрома за Трубачёвском. И все самолёты, которые нам удалось собрать с захваченных аэродромов: 38 Ме-109; 10 Fw-190; 12 Ме110; 26 Ю-87; 24 Ю-88; 36 Пе-2; 6 Ар-2; 25 Хе-111 и 18 Ил-2 уже перелетели на новые аэродромы. С полным боезапасом, не оставив на своих аэродромах ничего ! Танки Т-34 в количестве 220 машин и 130 лёгких танков Т-40, почти не участвовавших в операциях, отправлены туда же – под Трубачёвск: пусть экипажи, пока есть возможность, совершенствуют свои боевые навыки… Часть орудий: 105 и 150мм немецкие пушки и гаубицы, кроме необходимых для обороны мостов батарей, тоже увезены тягачами в Трубачёвск. Представляю – какой там сейчас парк вооружения: такой жирный кусок – мечта любого командующего !
Вот нюхом чую – ой сколько найдётся желающих на такой жирный кусок ! И если всё будет хорошо – думаю к завтрашнему вечеру вывоз всего, что было приобретено "непосильным трудом"; накопленного ценой наших усилий будет успешно завершён, то он увеличится, как минимум вдвое ! И тогда моя операция будет считаться законченной. А пока, как в той сказке про Мальчиша-кибальчиша: нам бы только день простоять, да ночь продержаться ! И простоим и продержимся – мы же Спецназ; мы же страшные и непобедимые Призраки Леса ! А теперь, соединившись, да подтянув до уровня бойцов имеющихся стажёров - и вовсе станем грозной силой, способной на многое. ОЧЕНЬ МНОГОЕ !
Капитан Кравченко – уже в Унече: прибыл из Кричева с последними эшелонами, оставив от станции бесформенную груду развалин и перекорёженного металла. Восстанавливать её придётся не меньше месяца, хотя: можно проложить среди всего этого хаоса пару железнодорожных "ниток" – туда и сюда и сообщение готово ! Капитан Молодцов с частью моей группировки встал в оборону – позади 260й стрелковой дивизии, защищая, если потребуется, мост через Судость. А Почеп обороняют части 260й стрелковой дивизии. Думаю не надолго – придётся его оставить: с севера спешно подтягивается заткнуть образовавшуюся брешь выделенная из резерва 112я пехотная дивизия вермахта, усиленная танковым батальоном, снятым с ударного кулака под Рославлем. Мост под Погаром прикрывает 282я стрелковая дивизия, в тылу которой разместилась вторая часть моей группировки с капитаном Мартыновым, освобождённым из Барановичского лагеря, как и капитан Кравченко. Он прикроет здесь оборону через мост, если понадобится. А Погар тоже придётся отдать немцам: с юга из 2й танковой группы Гудериан выделил на затычку образовавшейся, с его стороны бреши, 262ю пехотную дивизию из резерва и тоже – с батальоном танков. Да пусть радуются, что сумели малой кровью затянуть образовавшуюся брешь ! Командарм 3й армии отдаст приказ на отход за реку – если не дурак. А штабных "стервятников", прилетевших сделать себе репутацию на солдатских смертях, встречу я. Да так встречу, что заикаться и вздрагивать будут только при одном воспоминании о приезде сюда за "наградами"… А "стервятники" то уже прилетели: мне доложили, что меня вызвали в штаб 3й армии грозным приказом самого генерала армии Жукова ! То-то я чувствую последнее время какой то дискомфорт: то ли в дрожь бросает, то ли в туалет тянет – никак не пойму ?! А может это отходняк после операции ?
К обеду вернулся в Трубачёвск. Со мной взвод охраны, с неизменным командиром всё расширяющейся личной роты охраны, укомплектованной самым лучшим – лейтенантом Рощиным, выросшим из сержантов. Должность комроты его вполне устраивает, но вот роту он усиливает всем самым лучшим: и людьми и вооружением. Ну прям как Коржаков при Ельцине ! Правда наверх не рвётся и не интригует: молодой, но понятливый – ему хватила разговора по душам, в котором я ему объяснил: пока твой потолок – рота…, а позднее – батальон. "Увидел" – его рота и место возле меня, устраивает: со мной такого адреналина хапаешь – никакого секса не надо ! Хотя – он молодой, ему надо… Вон как возле Инги увивается, выбрав свободную минутку. А та на него ноль внимания… Ну не сводником же мне быть ?!
Прикатили, не успел помыться в бане, как беспокоят: на КПП опять посыльный из штаба с срочным пакетом под личную роспись ! Ну… - если под роспись, да ещё под личную ! Не буду задерживать курьера – он личность подневольная… Приказал – пусть проводят ко мне: я пока хоть вытрусь да оденусь… Принял пакет; расписался. Вестовой не уходит – ждёт… Гляну вопросительно – чего ещё ?
- Приказано получить ответ после прочтения депеши… Вон оно как… Вскрыл пакет; прочитал; хмыкнул:
– Передай на словах – скоро буду… Курьер "очень удивился", но отдал честь и ушёл в сопровождении охраны. А я присел на табурет в предбаннике – думу думать: что сказать и как себя вести с Высоким гостем. А… - что думать: на месте, в штабе сориентируюсь, тем более и повод для посещения штаба есть: Кравченко доложил, что на подходе к мосту у Погара уже должны быть три эшелона, по 22 вагона в каждом, с желающими послужить Родине в Красной Армии – 2640 человек… Как подумал о них, так губы сами собой расплылись в ухмылке: ох и порадуется командарм моему подарочку – "дармоедов" в этих эшелонах хватает ! Пусть повоюют в окопах – я подскажу генералу как их использовать для пользы дела. Главное, чтобы не вмешалось в процесс создания из них особых взводов и распределения их по обычным батальонам. А то ведь так и не проявят себя…
К штабу подъехал как всегда – с "помпой", но без излишнего шума: с танком Т-34 и T-III; парой Бюссингов; и парой ЗСУ Ганомаг и двумя отделениями " личной гвардии", но тихонько – без рёва моторов и зычных криков команд: большие люди, может быть, думы серьёзные думают, а тут я со своим цирком. Несерьёзно как то… Не постучав в дверь кабинета командующего – ну не интимом же он там занимается: адъютант бы предупредил, а остальное – суета сует… И точно: знакомая до боли картина – где то я её уже видел и не раз: над картой склонились двое; сзади почтительно стоят военные рангом пониже, а через стол, напротив – командарм, имеющий бледный вид…
Вот ведь гады – так и до инфаркта можно командарма, нормального кстати, довести ! Сидящие за картой повернули голову на скрип двери. О… ! Явление "Христа народу" ! Сам Мехлис, собственной персоной, сюда припёрся ! Козырнул, бросил небрежно в пространство:
- Майор Спецназа СССР майор Марченко… Подошёл к торцу приставного стола и обратился к повернувшемуся ко мне генералу:
- Товарищ генерал-лейтенант… Я к вам вот зачем зашёл: подойдите к карте… Повернул голову; из-за спины шагнул Рощин…
- Убери гражданского от стола – он нам мешает… – показал глазами на чернявого человечка. Рощин взялся за спинку стула и потащил стул от стола… Противно заскрипело дерево о дерево; стул, с ошалевшим главным комиссаром, отъехал от стола. Мехлис стал подниматься:
- Да ты что себе… - возмущённо начал он, но лейтенант надавил ему на голову, возвращая снова его седалище на стул и буркнул:
- Сиди тихо и рот не раскрывай, пока командир не разрешит ! К Рощину шагнул капитан НКВД, ложа руку на кобуру с пистолетом, но на его пути возник мой боец. Встал и небрежно бросил, глядя в глаза:
- Не надо этого делать – это опасно для жизни. Для твоей… В это же время в комнате отчётливо лязгнули затворы двух автоматов моих бойцов… Я встал на освобождённое место; буркнув:
– Разрешите… - выдернул карту из под рук Жукова и подтянул к себе… Жуков просто рот раскрыл от такой наглости…
- Вот смотрите сюда товарищ командарм - акцентировал внимание опешившего генерала – что у нас получается… Генерал-лейтенант пришёл в себя: шагнул ко мне и наклонился к карте…
- С севера к Почепу спешит заткнуть брешь между Почепом и Погаром 112я пехотная дивизия с батальоном танков, да не игрушечных T-I и T-II, а с тройками… Они будут у Почепа завтра к вечеру… С юга к Погару спешит 262я пехотная дивизия и тоже с неигрушечным танковым батальоном. Эти уж точно будут к вечеру. Правда, когда наткнутся на разгромленные нами батальоны вот здесь и здесь… - палец ткнул в две точки на карте - и непригодные к эксплуатации остатки бронетехники: мои механики сейчас снимают с них всё, что может мне пригодиться – думаю продвижение притормозят, хотя и сейчас идут не быстро: с боевым пешим охранением по краям дороги быстро не пойдёшь… Командующий оторвал от карты растерянный взгляд:
- Вы разгромили два батальона ? Я ухмыльнулся в ответ:
- Вместе с сопровождением: ротой танков и ротой бронемашин сопровождения. Один батальон у Погара; один у Почепа… Так вот… - продолжил я – прикажите отвести батальоны охраны в Почепе и Погаре за реку, к мостам. Эти два населённых пункта придётся сдать – пусть немцы без боя затянут брешь между двумя этими станциями: там около 60 километров. Пусть растянутся - не будем им в этом мешать товарищ командующий… Глаза генерала растерянно заметались вправо-влево. Слева скрипнул резко отодвигаемый стул…
- Это как это сдать ?! Кто вам позволил ? Да кто ты такой, чтобы тут распоряжаться ! Лицо вскочившего Жукова наливалось багровой яростью, глаза, казалось, вот-вот вывалятся из глазниц !
- Жуков… - я повернулся к генералу армии, словно только сейчас заметил – а ты чего здесь делаешь ? Тебе сейчас нужно быть в Спас-Деменске или на худой конец в Хутор-Михайловком, в штабе 13й армии, а ты, почему то - здесь ошиваешься… Или ставка Верховного главнокомандующего не получила моей последней радиограммы ? Так ведь они радировали подтверждение… Или тебя с ней не ознакомили - а ? – продолжал издеваться над будущим "лучшим полководцем" всех времён и народов. Хотя – может быть уже и нет… Жуков раскрывал рот, как рыба: лицо пошло белыми пятнами… Так ведь и окочурится, а мне за него отвечать ! Нет – пришёл в себя; справился; заорал на весь кабинет, аж слюни брызгами полетели в разные стороны:
- Да как ты смеешь ?! Ты… ! Такое… !! Мне… !!! Вот-вот польётся отборный мат, на который, говорят, Жуков был великий мастак ! А мне хочется это слушать ? Я и сам не люблю сквернословить и другим не позволяю, потому что считаю: мат – это скудоумие интеллекта, хотя некоторые писаки и комментаторы разных мастей, даже у Пушкина, вроде бы, нашли матерные стихи… Нет, конечно иногда можно выдать что-нибудь такое при случае, но чтобы слова были связкой между матом ?! А потом мы удивляемся: почему у нас анекдоты про тупых военных ! Потому что и в жизни таких хватает, глядя на такие вот примеры ! Отмахнулся от него, как от назойливой мухи:
- Георгий ! Ты лучше своё красноречие прибереги для товарища Сталина. Ты ему лучше в красках расскажи, как ты тут пытался подправить за счёт других свою подпорченную репутацию, а тебе – такому великому полководцу – не дали ! Можешь даже пожаловаться: я там хотел сотворить немцам такое, а меня не послушали – негодяи !
- Ты… Ты… ! – перешёл на личность Жуков – ты кем себя возомнил ! Получил погоны майора и думаешь можешь делать всё, что захочешь ! И оскорблять безнаказанно таких как я ?!! Я здесь для такого говна как ты и бог и царь и последняя инстт… танция ! – запнулся он в гневе, с ненавистью бросая мне в лицо оскорбления…
- А кто ты такой Георгий ? – вкрадчиво перебил я его так, что он застыл с открытым ртом. А во мне забурлила ярость, вскипая и поднимаясь наверх: вот-вот прорвётся наружу ! Но я уже не старался себя сдерживать – меня понесло ! С трудом сдерживаясь продолжил:
- Так кто ты – Жуков, чтобы бросаться такими словами ? Победитель японцев ? Так оперативный план разработал не ты. И руководил из рук вон плохо. Только и мог бросать в бой – "с колёс", как танковую бригаду, бойцов и технику на убой, ради победы – любой ценой ! И победой той особо хвалиться и незачем: наше превосходство там было в два, а где то и в три раза больше. Во всём !
- Может похвастаешь своими достижениями на Украине в первые дни войны ? Так кроме бездарно загубленных там мехкорпусов, тебе похвастаться не чем. Да к тому же, сразу после твоего отъезда, немцы прорвали фронт в нескольких местах ! Вот все твои результаты…
- Ах да… Ленинград… Вот там да – там ты себя проявил во всей красе ! Уложил в землю около трёхсот тысяч бойцов, командиров и добровольцев и, вроде как, остановил немца… А сколько ты положил в землю лучших представителей преподавательского, профессорского состава – цвет и гордость советской науки; мастеров высшего разряда, аспирантов, студентов, вступивших добровольцами в ДНО – дивизии народного ополчения ? Тысячу... Пять... Десять тысяч ?! Ты ж своими куриными мозгами не смог понять, что хорошие преподаватели как и хорошие командиры вырастают не сразу, а таланты – те вообще редкость ! А ты их в окопы, как пушечное мясо ! Или может бойцов в городе не было ? Были и ты об этом знал ! Так вот их надо было на фронт, а добровольцев – учить, хотя бы ещё несколько недель ! Герой ! Говно ты, а не генерал армии… - бросил презрительно в лицо побагровевшему представителю ставки…
- Правда товарищ Сталин не знает, видимо, что за неделю до твоей победной реляции Гитлер приказал приостановить наступление, а через день потребовал перебросить две танковые и две пехотные дивизии от Ленинграда на Киевское направление ! – шипел я в лицо "герою", еле сдерживаясь; нависая над сжавшимся генералом армии.
- Нет – ну как я мог забыть ?! Ельненская операция ! Верх полководческого гения ! Жуков вздрогнул – видимо не один я ему это напоминал. – Почти месяц – ты слышишь меня, гений хренов ! – сорвался, не выдержав – ты проводил свою сраную операцию… И каков результат ?! 78 тысяч погибших и умерших; десятки сожжённых и раскуроченных танков; десятки выпущенных вагонов снарядов тогда, когда остальные части считали их десятками, а где то и единицами ! И авиация тебя поддерживала с воздуха, как нигде ! И ради чего всё это Жуков ?! Ради 25 километров и занятия Ельни ? Очень здорово ты выглядишь на фоне немецких успехов ! Так может ты хотя бы окружил немцев и разбил ? Да нет, Жорик ! Немцы, сначала, отвели тыловые части, а потом отошли сами. Хотя – надо признать: потрепали их прилично… Только это не твой полководческий гений, а те 78 тысяч погибших и те, которым повезло остаться в живых - как и под Ленинградом… Хотя о каких 78и тысячах я говорю ? Ты же доложил товарищу Сталину о 3х тысячах погибших; 13 тысячах умерших от ранений и тысяче с лишним пропавших без вести. 17 тысяч… Хорошее соотношение: 78 и 17 тысяч, а – сраный товарищ генерал армии ? – хрипло выдохнул я. Жуков уже не красный от гнева, а белый то ли от страха, то ли от позора, выдавил из себя с натугой:
- Откуда… Откуда такие сведения ?… Это всё ложь ! Это не правда ! – вскочив, выкрикнул он. Понимаю: лучшая защита – это нападение ! Сбоку, возившийся под рукой Рощина Мехлис, наконец то вырвался и вскочив, вытянулся во весь свой маленький рост.
- Негодяй ! Сволочь !... - заорал он, мешая русские ругательства с еврейским – позорить своим грязным языком нашу партию и Красную Армию ! Я с изумлением уставился на чернявого человечка – а партия то тут при чём ?! Хотя… - у кого что болит, тот о том и говорит ! Вот главный комиссар и выдал о оскорблённой партии…
- Мехлис – ты о чём вообще ? При чём тут партия ? – перебил я его вопли – на твоём месте я бы вырвал волосы на голове; посыпал бы голову пеплом; ушел со своей должности и стонал бы где-нибудь в уголочке: О зохен вей ! О бедный я несчастный ! Куда глядели мои глаза ?! Это ведь твои политработники поработали так, что у немцев сейчас больше полутора миллионов пленных. Это они отвечали за морально-стойкий и политически-грамотно выдержанный облик советского красноармейца и командира – а Мехлис ? Хотя нет – не хочу я оказаться на твоём месте ! Это надо же: превратил политуправление в сборище дармоедов ! Главный комиссар страны замер на мгновенье; как то странно всхлипнул:
- Да ты… Да ты сволочь ! Троцкистская гадина ! – выкрикнул он в исступлении. – Я таких сам, лично, в Гражданскую расстреливал ! А сейчас тебя расстреляю ! – рука его лапнула кобуру, откинула клапан и выдернула наган. Я смотрел на него и… - улыбался…
- СВОЛОЧЬ ! – с ненавистью выдохнул он – щас ты у меня здесь сдохнешь. Сдохнешь как шелудивая собака ! Я продолжал смотреть на него – с улыбкой, поощрительно: ну давай; давай - стреляй…
Тишина обрушилась на кабинет; воздух, казалось, стал вязким и густым, словно мёд. Выдернутый из кобуры наган медленно поднимался в руке чернявого человечка, вообразившего себя вершителем человеческих судеб… Целившийся в меня ствол поднялся до уровня моего бедра и пополз выше… Вот он уже целится мне в пах, а теперь – в живот. Казалось бы вот она – цель, но ствол упрямо ползёт вверх… На секунду замер против моего сердца и… медленно пополз выше… В глазах Мехлиса мелькнуло непонимание, затем растерянность… А ствол продолжал жить своей жизнью и подниматься всё выше – к моей улыбке на безмятежном лице. Лицо Мехлиса побагровело; на лбу и висках вздулись извилистые уродливые синие вены… Крупные капли пота покатились по лбу, вискам, щекам, переваливаясь через чёрно-синие вздутия вен ! В зрачках заметался ужас; из раскрывшегося рта вырвалось нечленораздельное мычание, в перемешку со стоном: Аааа.. и поеее… Наверное он хочет сказать: Не надо… и Пожалей… - отстранённо подумал в моей голове кто то чужой… А ствол уже смотрел в потолок и продолжал свое страшное, в непредсказуемости, неумолимое движение. Наконец отверстие, выпускающее смерть, замерло напротив раскрытого рта и двинулось внутрь. Маленький Хозяин одной из самых могущественных организаций Советского Союза перестал вести бессмысленную борьбу со своим оружием и покорно закрыл глаза, подчиняясь неумолимому року: фатуму, судьбе. Я, не прекращая улыбаться, моргнул и палец, лежавший на спусковом крючке, судорожно дёрнулся, выпуская в ствол свинцовую смерть…
В абсолютной тишине комнаты, словно гром, прогремел выстрел ! Пуля пробила череп и вылетела из затылка, увлекая за собой осколки костей; кровавые ошмётки и куски серой слизи… Тело главного комиссара, словно разом лишённое внутренней поддержки, мешком рухнуло на пол. Наган, в безвольно откинутой руке, грохнул рукояткой об пол, извещая свидетелей произошедшей трагедии: мой хозяин М Ё Р Т В… Я резко развернулся к "приближённым" Жукова и Мехлиса, застывшим каменными изваяниями – выводя их из ступора от увиденной ими трагедии(к ступору – каюсь, приложил личное участие), которая станет для многих из них их личной трагедией:
- Да что ж вы за подчинённые такие ! – крикнул в оживающие лица – у вас на глазах ваш начальник в себя стреляет, а никто из вас не бросился к нему, чтобы удержать от самоубийства ! САМОУБИЙСТВО ! Нужное слово было произнесено; прозвучало громко и отчётливо. И стало истиной в последней инстанции. Для всех находящихся здесь !
- Так ! – начал командовать я – вы – подчинённые: подхватили самоубийцу и вынесли из кабинета ! А дальше – сами решайте, что делать ! Если вдруг я понадоблюсь для дачи показаний – найдёте меня в моём расположении… Или дождётесь, когда я там появлюсь. Ну чего стоите – как бараны ! - прикрикнул на заторможенных политработников – давайте уносите: нам с командующим работать надо – немец не поймёт наших трагедий ! Тело, наконец то вынесли из кабинета…
- А ты, товарищ Жуков – чего расселся ? Давай выходи: моя информация не для посторонних ушей ! Генерал армии медленно поднялся, словно столетний дед; взглянул на меня полубезумными глазами и вышел из кабинета, по старчески шаркая ногами…
- А теперь, товарищ командарм – давайте займёмся с вами делом…
Вернулся к себе в расположение, а возле штабного автобуса уже собрались мои комбаты и командиры объединённых групп: курят, байки травят; косточки, наверное, кому то перемывают… Надеюсь не мне ? Увидели меня, собрались, подтянулись…
- Что там интересного было товарищ командир ? - на правах зама поинтересовался Молодцов. Я пожал плечами:
- Да ничего особенного – рутина, рабочие моменты… Вот разве что товарищ Мехлис, непонятно каким ветром сюда занесённый – застрелился из своего нагана в кабинете командующего… - произнёс равнодушно… Комбаты, как по команде глянули на напрягшегося Молодцова, а потом на меня и в их глазах засветилось возросшее уважение к своему командиру… Открыл дверь в "штаб"; жестом "загнал" подчинённых туда. Расселись…
- Товарищи командиры ! Я решил: хватит нам уже мародёрничать – скоро добытые, в честном бою, трофеи девать будет некуда !
- Ну… - было бы добро, а куда, или кому отдавать найдётся точно – возразил обычно немногословный Мартынов. Кивнул, соглашаясь:
- Поэтому мы проведём операцию по уничтожению противника и его техники – чтобы знал, с кем дело имеет ! Ну и прихватим у него немножко: нельзя вот так – сразу отказываться от своих привычек: удача нас не поймёт. Командиры заулыбались, посыпались шуточки…
- Один батальон порезвится в тылу противника; остальным, у моста – прикрывать его выход с той стороны. Прикрывающие комбаты подтягивают к реке – незаметно, 105мм пушки; Бюссинги; ЗСУ Ганомаги и пулемётные расчёты… Если пулемётчики сами пройдут через лес, то Бюссингам, Ганомагам и пушкам нужно подготовить проход к опушке леса. Скрытно ! Ночью они должны выдвинуться на позиции. Расстояние между пушками, Ганомагами и Бюссингами – чтобы снаряд, взорвавшийся между ними никого не задел. Но нужно сделать так, чтобы ни один снаряд не прилетел с той стороны !
- А кто пойдёт на ту сторону порезвиться ? – с затаённой надеждой произнёс кто то из командиров. Я с горечью вздохнул:
- Вот всегда подозревал, что вы лентяи, а сейчас убедился: нет, чтобы спросить – кому где готовить позиции, так нет – всё полегче себе хотите выбрать ! Командиры заулыбались – шутит командир…
- Да мы что… Мы же просто так поинтересовались…
Покой мне только снится… Отправил командиров заниматься делом; отдал приказ заму по тыловому обеспечению: подготовить к транспортировке грузовик с продуктами для госпиталя и грузовик с медикаментами – это очень приличный "подарок" ! Для госпиталя 282й стрелковой дивизии, стоящей на обороне моста у Погара… Нет – излишней филантропией я не страдал и раздавать имущество Спецназа направо и налево не собирался. Но там, где стоят в поддержке красноармейцев мои бойцы: в 282ой дивизии у Погара и в 260ой у Почепа – помогу… Прибывшие последними эшелонами желающие послужить в Красной Армии направлены в эти же дивизии: 2640 человек в 260ю и 2450 – в 282ю. И оружие им было выдано – ещё там, в Кричеве, когда разместились в вагонах. И госпиталям помогу: бойцы удерживали плацдармы и не их вина, что отдали немцам мосты… Раздался требовательный стук в двери. Ну кто там не даёт мне и минуты покоя ?! Распахнул двери… Ну конечно – сладкая парочка ! Грета, проверив Марию, сделала ей своей заместительницей. А ко мне – по любым вопросам, ходят только вместе: стерегут, наверное друг друга… Хмуро поздоровался… Грета, не обращая внимания на неласковый приём, спросила:
- Мне сообщили, что вы приказали грузить в грузовик медикаменты… Я хотел уже было возмутиться подобной наглостью: я что – уже не распоряжаюсь имуществом Спецназа ?! Но Грета меня опередила, мягко, ласково, вкрадчиво – настоящая умная женщина:
- Вы, я так понимаю, отправляете всё это в госпиталь ? И тоже едете туда ? Я чуть не открыл рот от изумления – как она догадалась ? А тут и Мария влезла со своим комментарием:
- Мы вас одного в госпиталь не отпустим ! А то привезёте оттуда ещё кого-нибудь ! А нам и среди своих проблем хватает ! Я покраснел:
- Так вы со мной хотите поехать ? Я не возражаю… Идите перекусите, да тронемся, чтобы засветло добраться… Я и сам хотел их взять с собой: пусть посмотрят раненых – может кому помогут, а кого то заберём с собой: всё же у нас условия лечения намного лучше. Дамы поедут в кабинах грузовиков; я – в своём Бюссинге. А в кузов транспортного Ганомага положат, на всякий случай, несколько специальных носилок для транспортировки на бронетехнике и кое что – что ещё - я попросил подготовить кладовщика. По секрету от всех… Глянул, перед выходом из автобуса в зеркало – м… да… Я старый солдат и не знаю слов любви… Нет – слова то я знаю, но выгляжу, прямо сказать, как огурчик - маринованный… С этой войной – нет времени ни на отдых; ни на любовь; ни на себя любимого… А может я уже старый брюзга стал… Эх – где мои 18 лет ? Ну, или хотя бы 28 ?!
К дивизионному госпиталю, расположенному в деревне, в здании школы – приличном, между прочим, подъехали уже в сумерках: раненые как раз поужинали… Подъехали скромно, без привычных понтов: Мой Бюссинг впереди; за ним два грузовика с продуктами и медикаментами; грузовик с моей охраной и транспортный Ганомаг с носилками. Пулемётчик сидел в кабине, на месте командира: зачем парню морозится на холодном ветру при езде… Часовых на подъезде я "успокоил" – свои, а перед входом в само здание, куда мы подкатили почти неслышно, часового тормознули мои бойцы: мол не надо бежать, докладывать – командир сам доложится…Бойцы быстро заняли периметр охраны, а я, с медиками, направился в здание…
Бойцы поужинали, прошли мед процедуры и теперь у них свободное время… Слышу – в зале играет баян и соловьём заливается молодой мужской голос. И поёт хорошо и играет… Что то из казачьего репертуара… Ах да… - для остановки наступающих немцев, расширяющих плацдарм за мостом, пехоте придали кавалерийский полк. Вот, наверное, кто то из раненых казаков и музицирует…
- О… Какие гости к нам ! Прервал игру молодой симпатичный… - ну точно казак ! Откуда вы – красавицы ?! Решили навестить доблестных казаков, получивших ранения в схватке с фашистами ? Что вы хмуритесь – хотите я вам спою ! – продолжал балагурить молодой казак, пожирая глазами моих медиков. И было – было на что посмотреть ! А вот принадлежность и звание определить – сложновато! На девушках лётные куртки, но не высотников, как у меня, а щеголеватые – кожаные… И знаки отличия – под ними, как и у меня. А куртки – застёгнуты… Так что похожи они, скорее всего – на актрис !
- Если нам понадобится… - сухо и уже без акцента ответила Грета – нам командир споёт… Мария вопросительно глянула на начальницу…
- О-о-о… - радостно воскликнул молодой казачок – ваш командир ещё и поёт ? Пусть он и нам что-нибудь споёт ! Душевно просим ! От всего обчества ! – иронизировал он. Ну наглец ! Ведь знает, что играет хорошо и поёт не хуже, так ещё и меня подставляет: ну не тяну я на певца с таким уставшим видом… Грета повернулась ко мне:
- А что, товарищ командир ? Спойте пару песен, раз обчество просит… – передразнила она парня, на что он ей ослепительно улыбнулся, тряхнув завитым чубом – уж на пару то песен у вас сил хватит… А в кабину, если что – мы вас загрузим – без всякой помощи… Ну казачок то ладно: увидел молодых да красивых, вот и хвост распушил, но Грета то, Грета… Посмотрел укоризненно – эх ты… Проигнорировала… От стены "отлепилась" русоволосая девушка с тугой косой через плечо, внимательно на меня глядевшая и попросила:
- И правда, товарищ командир – спойте что-нибудь… А то наш певун уже по десятому разу одни и те же песни поёт и всё про казаков, как будто других песен нет вообще… Парень нахмурился, но возражать не рискнул: видно в авторитете эта серьёзная медсестра…
- Ну раз обчество просит… - передразнил Грету (и откуда только узнала, что так говорили в старой России) – спою пару песен, только не ругайте: я в певцы не напрашивался… – пошутил топорно… Сел на подставленный табурет; накинул ремни баяна… Понажимал на клавиши справа и на басовые кнопки слева, растягивая меха – прислушиваясь к звуку, наклонив на бок голову. Получалось как то коряво… Казачок с трудом скрывал радость – он так и останется самым лучшим… Ладно. Заиграл, проигрыш, помогая себе голосом:
Най, най най най на-на; най на, на, на, на…
Под ольхой задремал казачок молоденький, прислонил голову к доброму седлу… - запел, глядя на пожилых перевязанных казаков…
Не буди казака командир на отдыхе – он во сне видит дом, мамку да ветлу. Повторил последнюю строчку и запел припев…
А на окне – наличники: гуляй да пой станишники…
Черны глаза – в окошке том: гуляй да пой - казачий Дон ! Казаки во все глаза глядели на меня: песня старая, да поётся на новый лад…
Он во сне видит Дон, да лампасы дедовы. Да братьёв-баловней, оседлавших тын ! – запел второй куплет… Заметил: из коридора стали подтягиваться новые слушатели и зрители… Повернулся к парню:
И сестрицу свою – девку дюже вредную ! От которой мальцом удирал в кусты ! Казачок покраснел – видно детство вспомнил. Повторил припев; некоторые казаки подхватили. Смотрю – подобрались казачки, как при появлении высокого начальства. Скосил глаза – стоят в проходе двое в кавалерийских шинелях и в кубанках на голове – видимо подошедшие и мои бойцы рядом. Повернулся к ним:
Не буди командир порученца верного. Он от смерти тебя спас в лихом бою ! – зрачки одного из командиров дрогнули – расширились…
Да ещё сотню раз сбережёт, наверное ! Ах не буди командир – ты судьбу свою ! Запел припев и в этот раз его подхватили уже многие…
Полыхнули кусты иван-чаем розовым. Дон степями течёт, древний словно мир… - запел третий куплет внимательным слушателям…
Задремал под ольхой казачок на отдыхе. Не буди своего брата командир… А теперь вздрогнул молодой казачок-певец… Спели припев вместе: и казачок и остальные раненые казаки. Закончилась песня; похлопали восторженно девушки-санитарки: одобрительно загомонили мужики. О… А вот в проходе появилась моложавая капитан медицинской службы – начальник госпиталя. Капитан-кавалерист подошёл к ней, наклонился, что то говоря – та покачала отстранённо головой, рассматривая меня. Капитан раздражённо скривился, бросив на меня "выразительный" взгляд. А его сопровождающий – так просто "полоснул" по мне злым взглядом, словно рубанул шашкой со всего плеча, да ещё с оттягом ! А я что ? Обещал спеть две – получите… Пальцы забегали по клавишам, наяривая весёлую мелодию…
Как за Доном, за рекой – под высоким дубом – запел голосом, точно копирующим голос молодого "наглеца". У "наглеца" "отвисла челюсть" !
Расставалася казачка с парнем черночубым… - кивнул на казачка…
Ой-да, ой-да, да ой-да… запел припев, повторяя …ой-да второй раз:
Расставалася казачка с парнем черночубым…
Расставалася казачка в поле у Ростова… - запел второй куплет
Обнимала на ветру конника лихова… Казачок подхватил со мной припев; его поддержали старшие казаки: отчаянно, бесшабашно ! Баян выдал залихватский проигрыш, а я негромко прокашлялся…
Далеко друг милый едешь – куда уезжаешь ?! – запел, заголосил девичьим голосом, перестроив голосовые связки…
На кого, лихой казак – меня спокидаешь… Припев голосил расстроенным голосом разбитной молодки… Кашлянул и запел третий куплет мужским голосом – на который успел перестроиться:
Ты не лей казачка слёзы на зелёну траву… - запел снова мужским голосом, но уже таким, который получился при быстрой перестройке…
Еду в армию служить – защищать державу !
Ой да, ой да-да, ой да… - дружно грянули казаки припев…
- Ну товарищ командир ! Ну вы даёте ! – восхищённо выпалил казачок – даже моим голосом спели ! А уж как бабьим то !
- Что то я всё о казаках, да казаках… - перебил я его, видя поскучневшие лица – видимо простой пехоты – кровь наверное родная заиграла… Казачок тут же забросал меня вопросами:
- А вы что – тоже из казаков ? А из чьих будете ?…
Заиграл, не ответив на вопросы, спокойную мелодию под вальс…
Я уходил тогда в поход – в далёкие края… Рукой взмахнула у ворот моя любимая… - посмотрел на строгую девушку-медсестру. Она подалась вперёд… Повторил припев: Рукой взмахнула у ворот…
Второй стрелковый, храбрый взвод – теперь семья моя…
Привет, поклон тебе он шлёт – любимая моя… - пел, не глядя на пехотинцев, оживившихся при этой песне – и про них поют…
Чтоб все мечты мои сбылись – в походах и боях… - запел, глядя в даль – с лёгкой улыбкой на губах…
Из далека мне улыбнись – моя любимая… Бойцы несмело, в разнобой, подхватили, улыбаясь припев… И казаки тоже…
В кармане маленьком моем – есть карточка твоя… - новый куплет…
Так значит мы всегда вдвоём – моя любимая… - задушевно запели все: и казаки и бойцы. По залу поплыла мелодия вальса… Проиграл куплет и закончил песню припевом, растягивая последние, главные слова: Мояя… любиииммммааааяяяяяяя… Девушки восторженно захлопали; захлопали и бойцы… Снял ремни баяна с плеч со словами:
- Ну вот… спел… даже больше, чем две… Пусть теперь ваш певец поёт… Все загомонили недовольно, а строгая девушка с косой шагнула вперёд, не спуская с меня пронзительного взгляда и попросила:
- Спойте ещё товарищ командир ! Вряд ли мы такое ещё услышим…
- Ну… - если такая очаровательная девушка просит – какой мужчина может ей отказать – правда Олеся ? Девушка вздрогнула, а я накинув ремни на плечи, произнёс тоном конферансье, но проникновенно:
- Эта песня исполняется для простой девушки из местечка Прилуки, что – в Белорусском Полесье - возле самой границы с Польшей…
Жила в белорусском Полесье кудесница леса – Олеся..
Считала года по кукушке. Встречала меня на опушке… - повернувшись, пропел девушке. Она охнула, закрыла рот ладонью…
Олеся, Олеся, Олеся… Так птицы кричат. Так птицы кричат…
Так птицы кричат в поднебесье. Олеся, Олеся, Олеся…
Останься со мною Олеся… - пропел глядя ей в глаза и закончил утверждая: Как сказка, как чудо, ка песня… Отвернулся, чтобы не смущать. Тревожно зазвучали басы левой стороны баяна…
Боясь, что вернутся морозы… Заплачут в апреле берёзы…
Олеся к ветвям прикоснётся… Росою слеза обернётся… С надрывом в голосе запел припев, не смотря на девушку… Заметил, как с её именем в припеве несколько молодых парней машинально двигают губами – видимо шепчут её имя… Наконец – третий куплет:
И ночью и днём повсеместно - страданья снимает Олеся… - запел, снова глядя девушке прямо в глаза. В нашем времени такие слова звучали бы фривольно и двусмысленно, но здесь – в госпитале – они говорили только об одном – бескорыстной помощи раненым…
Живёт в ожидании счастья… А с ним нелегко повстречаться ! – спел-выкрикнул ожесточённо последние слова. Мир взорвался на куски ! Небо рухнуло на землю, накрыв меня с Олесей прозрачным хрустальным куполом ! Остались только я и ОНА ! Стоим друг против друга и я пою – пою ТОЛЬКО ЕЙ ! Вся сила вербального и невербального воздействия вливалась в мои слова для неё - ОЛЕСИ :
ОЛЕСЯ ! ОЛЕСЯ ! ОЛЕСЯ ! Так птицы кричат… - слова яркими радужными лентами скользили к девушке, страстно обвивали её…
Так птицы кричат в поднебесье: ОЛЕСЯ ! ОЛЕСЯ ! ОЛЕСЯ ! С нежностью, словно хрупкий цветок, протягивал я девушке слетающее с губ СЛОВО – ЕЁ ИМЯ ! Олеся подалась ко мне: шаг, второй…
Останься со мною ОЛЕСЯ… КАК СКАЗКА, КАК ЧУДО, КАК ПЕСНЯ… - с невероятной нежностью прошептал, утонув в бездонном колодце карих глаз ! И разорвал контакт – не в силах выдержать поток обожания, нежности, любви девушки из Полесья… Проигрыш и… последний припев: пою его опустошённый; с грустью, лёгкой горечью и несбыточной мечтой: такой близкой и… такой далёкой…
Останься со мною Олеся… Как сказка, как чудо, как песня… Отзвучал последний аккорд; звуки растаяли в тишине зала. Поднял голову: по слезам девушки текут слёзы; губы что то шепчут… Ну я выдал, однако – сам такого от себя не ожидал !
Да это не ты выдал… - поправил меня в голове реалист – эта девушка – последняя любовь капитана… Настоящая любовь: встречались, гуляли; даже целовались – несколько раз… А потом навалилось: прорывы и переходы через его участок границы польских банд; контрабандистов; белогвардейских диверсантов – схватки, погони, перестрелки… Не было времени не только на любовь и сон – на работу с личным составом времени не хватало… Но всё же верилось: вот-вот ещё немного; вот ещё раз покажем, что на этом участке всех преходящих ждёт только плен или смерть и уж тогда… А ТОГДА ПРИШЛА ВОЙНА ! И пришёл последний, смертельный бой…
- Товарищ капитан ! – выкрикнула она с надрывом – почему вы не приходили ?! Я вас так ждала !! Я ТАК ЖДАЛА !!! Ответил скорбно:
- Война Олеся… Война, будь она проклята… Олеся подошла ко мне:
- Спасибо вам товарищ капитан ! За всё спасибо ! – всхлипнула девушка. Наклонилась ко мне, обхватила руками шею; неумело ткнулась, влажными от слёз губами в небритую щёку и выбежала в коридор – только каблуки простучали… Вздохнул огорчённо, проводив глазами выскочившую в коридор девушку, пробормотал покаянно:
- Ну вот… Довёл девушку до слёз… И отчаянно рванул меха баяна !
Глава шестнадцатая
С нашим командиром не приходится тужить…
А народу заметно прибавилось: добавились санитарки и обслуга постарше: прачки, поварихи… Раненые уже толпились в коридоре… Принесли даже неходячих, усаживая из на табуретах… Пальцы забегали по клавишам, выдавая длинный проигрыш; в тех местах, где бухал большой барабан – его заменял мой голос… Запел:
У главврача сегодня день рожденья. Ей сегодня 35 лет…
Я несу в подарок поздравленья и красивый розовый букет…
А помнишь день рожденье в 6м классе и тебе 13 лет… - повернулся к главврачу, раскрывшей глаза от изумления:
Вот тогда на зависть всем ребятам я принёс свой розовый букет !
Розовые розы – Тоне Москалёвой; Тоне Москалёвой - однокласснице моей ! – пел, обращаясь к слушателям… и повернулся к Тоне:
Розовые розы – я дарю ей снова: в память наших школьных; в память наших школьных дней ! – пропел, улыбаясь. Длинный проигрыш
Знаю Тоня –мы уже не дети: у тебя друзья свои… - кивок в сторону кавалериста – капитан мед службы раздражённо дёрнула плечом…
Только годы лучшие на свете – дарит память нам двоим…
У Тони Москалёвой день рожденья – ей сегодня тридцать пять лет – пропел "непонятливым" слушателям: кто не понял кому эта песня…
Я принёс в подарок поздравленья и красивый розовый букет ! – пропел, глядя в глаза своей бывшей однокласснице ! Та стояла растерянная, прикусив, по привычке, в минуту сильного волнения, верхнюю губу… По подбородку: капля по капле, медленно стекала тоненькая полоска крови. Так ведь и гимнастёрку запачкает – мелькнула отстранённая мысль, а я продолжал – пропел припев… Закончил, встал, снял ремни баяна, поставил на табурет. Чуть повернул голову: из коридора ко мне подошёл мой боец и протянул обрезанный крафтовый бумажный мешок, туго замотанный снизу верёвкой… Размотал верёвку, сунул внутрь бумажного "пакета" правую рук; левой расправил снизу "пакет" и взявшись за верхушку, на манер фокусника, потянул вверх… Октябрь месяц… Средняя полоса России… По залу поплыл потрясающий аромат летних роз, перебивая тяж1лый запах хлорки, лекарств, тяжёлого мужского пота. В руке у меня – большой букет розовых роз ! А что: Мария там – у водопада, сотворила из ничего бутылку портвейна, а я чем хуже ? Обвёл взглядом превратившихся в застывшие изваяния слушателей:
У вашего главврача сегодня день рожденья ! Говорят женщине столько лет – на сколько она выглядит… Я дарю ей 25 роз: по розе на один год ! Пошёл к Тоне – она шагнула навстречу. В её глазах слёзы; на подбородке – кровь из прокушенной губы… Протянул букет роз…
- Но как же… - прошептала она в мёртвой тишине прозвучавшие громом слова – ты же сгорел… умер… - поправилась она…
- Жив, как видишь… - усмехнулся я – потом расскажу… может быть… Ну… - с днём рождения… - и наклонившись к уху добавил – Мамми… Москалёва вздрогнула: тогда, в детстве, она прочитала Марка Твена про жизнь чернокожих рабов и рабынь и возмущалась: как так можно поступать с женщинами – жестоко и несправедливо. И всё возмущалась о судьбе чернокожей рабыни-служанки откликающейся на имя Мамми… А я её дразнил этим именем. Иногда…
- Подожди… Достал платок из нагрудного кармина – не первой свежести, конечно, но для меня это не важно. И медик этого не заметила – не отстранилась… Провёл платком по влажным ресницам; перевернул и стёр с припухшей губы кровь, прикасаясь к губе пальцами. Пустил немного тёмной силы для быстрого заживления: ну вот и всё – словно ничего и не было – только лёгкое покраснение…
- Ну вот – ещё одну довёл до слёз своим пением ! – возмутился я.
- Да это от радости… - попыталась объяснить Москалёва…
- Всё равно ! - не согласился из вредности (или с дальним расчётом) не буду больше петь ! Да к тому же обещался спеть две, а уже сколько… Развернулся… В спину ударил твердый командный голос:
- Я, как именинница – товарищ капитан, имею право попросить вас, а если понадобится… - глав врач негромко топнула ногой – то и потребовать – спойте ещё ! Неужели вы откажете имениннице ?!
- Правда – товарищ капитан ! – попросила пришедшая на своё место – я и не заметил когда, Олеся Бортко – любовь капитана – спойте ещё… Ну пожалуйста – товарищ капитан… – жалобно произнесла девушка, глядя на меня влюблёнными глазами.
– Правда товарищ капитан – спойте… просим вас… - попросили, чуть ли не хором слушатели, особенно дамы разных возрастов. Усмехнулся про себя: песен хотите дамочки – будут вам песни ! Пальцы привычно легли на клавиши и басы… Зазвучала медленная, хороводная мелодия, под которую девушки далёкого прошлого, одетые в длинные, до пола платья и сарафаны, перебирая медленными шажками, плавно, словно плыли над поверхностью пола, двигались друг за другом, ведя замысловатый хоровод. Для всех, в этот раз, запела – в моём лице, женским голосом, солистка группы "Балаган Лимитед"… Первый куплет – имениннице, как и просила…
Провожал ты меня до тенистого сада. Вдруг взяла тебя нервная дрожь… - запел ей про случай из нашей, такой далёкой, юности…
Ты скажи, ты скажи – чё те надо, чё те надо – может дам, может дам что ты хошь… - глаза Тони затуманились – видимо вспомнила… Повторил припев – она усмехнулась в ответ. Повернулся к Олесе:
Мы гуляли с тобой – я ревела, ох ревела… Подарил ты мне серебряную брошь… За брошь не скажу, но что то подарил и Олеся всплакнула тогда – кто их женщин поймёт, почему – было…
Ты скажи, ты скажи – чё те надо, чё те надо – может дам, может дам чё ты хошь… пропел припев, который с середины подхватила медсестра, а повтор уже пела уверенно, призывно улыбаясь… Повернулся к начальнице госпиталя: вижу – поджала губы…
Не смотри на меня – ой не надо, не надо… И коленки мои – не тревожь… - пропел слегка раздражённо; подмигнул…
Ты мне прямо скажи – чё те надо, чё те надо – может дам; может дам чё ты хошь… - закончил строго. Капитан показала язык – как в детстве, когда я её доводил… Теперь – очередь Олеси…
Проводил ты меня до отцовской калитки – не прошла твоя нервная дрожь… улыбаешься в предвкушении ? А теперь девочка – сюрприз…
Вот тогда я поняла – чё те надо, чо те надо. Замолкла музыка и я замолчал на пару секунд, нагнетая, интригуя замерших слушателей.
Но не дам но не дам чё ты хошь… - закончил неожиданно для всех куплет. Чуть не расхохотался, увидев растерянное, огорчённое личико девушки: ну чистый ребёнок, которому дали большую шоколадку, а когда он намерился откусить – отобрали… Чуть на плачет, особенно после второго повторения припева… Повернулся к Москалёвой:
Вот тогда я поняла – чё те надо, чё те надо… Снова пауза – кое у кого появились ухмылки и улыбки, а капитан застыла – что дальше ?
Я конечно же дам, что ты хошь. Ой что я хошь ! – пропел радостно уже своим голосом. И повторил второй раз припев. Начальник мед службы улыбнулась, довольная концовкой… Ещё не вечер…
Повернулся к Олесе и пропел строго – не улыбаясь:
Вот тогда я поняла – чё те надо, чё те надо. Снова пауза – заинтересованная тишина в комнате и полный надежды взгляд.
И я тоже тебе дам – чё ты хошь ! Ой чё я хошь ! – запел снова своим обрадованным голосом. Второй припев пропели вместе… Песня закончилась; все загомонили разом, обсуждая необычную песню…
Товарищ капитан ! – начала разбитная санитарка – а вот меня вам не надо уговаривать: такому представительному военному я бы и без уговоров дала то, что он захочет ! Почувствовал, как за моей спиной завихрились всплохи недовольства: И Грета и Мария, стоявшие за моей спиной, очень негативно восприняли подобное заявление, да и Тоня с Олесей не обрадовались… Опасная ситуация ! Пальцы стремительно забегали по клавишам, выдавая искромётную, зажигательную плясовую, от которой – не на словах, а на деле захотелось пуститься в пляс: ноги девушек сами стали стараться выбить каблуками дробь плясовой, (каюсь – помог немножко…) так, что они с трудом удерживали себя от того, чтобы пуститься в пляс ! И снова девичий голос, глядя на санитарку – "без комплексов":
Вот и праздник подоспел. У меня – ну всё ладом… Ой девчата – мой созрел. У меня под каблуком… Санитарка улыбнулась, довольная…
Ой как я его люблю ! И клянуся так любить ! Но условие одно – если бросит пить ! Тут уж вскинулись мужчины, типа – да я лучше холостым останусь, чем приму такое условие ! А я кинул кличь женскому полу:
Ну что девчата – по маленькой и будем чуть-чуть пьяненьки. И пусть на нас глазеют мужики… Тут уж оживились местные дамы…
Ну что девчата – по маленькой и будем чуть-чуть пьяненьки и мы на них набросим поводки ! Давай ! – выкрикнул я и в середину зала, словно вытолкнутая могучим толчком, выскочила та самая – разбитная санитарка ! За ней скользнула Олеся; за ней с взвизгами (ну так уж у них принято – у женщин) оторвались от стены остальные девушки и женщины… Застучали задорно об пол каблуки сапог; руки раскидывались в плясовой; девушки наскакивали на друг друга и отскакивали, словно бойцовые петухи; кружились право-влево, подхватив друг друга под локотки ! Веселуха ! Я наяривал, от души, плясовую. Разгорячённые, разрумяненные лица; выкрики; светлые улыбки… Девушки плясали, радуясь нежданному празднику, как снег на голову, внезапно пришедший сегодня к ним. А я глядел на них и повторял проигрыш за проигрышем: пусть они хоть на несколько минут забудут, что в мире идёт война, а здесь, рядом с ними горечь, боль и смерть ! Пусть хоть немного побудут теми – довоенными беззаботными созданиями оттуда – из довоенных, пусть и трудных, но мирных дней ! Вижу – подустали с непривычки: пусть немного отдохнут, отдышатся…
На коленки я к нему – прыгну, нежно обниму – Мм-уу ! – запел и послал поцелуй чмокнув губами, обращаясь к главврачу. Москалёва улыбнулась, шевельнув в ответ губами…
Всё мне нравится – всё так. Госпитальный наш бардак !
Ой как я его люблю ! – закатил глаза, выражая степень любви – и клянуся так любить ! Но условие одно – если бросит пить ! Дальше последовал припев и снова: Давай девчонки ! Тут от стенки и скамеек отлипли и женщины – тоже пустились в пляс ! Пляшите, "оттягивайтесь" спасительницы ! Это специально для вас. Всех !
Закончил проигрыш; оборвав финальным аккордом песню. Встал; снял баян. Скосил взгляд за плечо: ко мне подошёл, с картонной коробкой в руках, боец. Раскрыл; достал из коробки бутылку шампанского; подмигнул; ухмыльнулся широко и жизнерадостно:
- Ну что девчата – по маленькой и будем чуть-чуть пьяненьки ? И пусть на вас глазеют мужики ! Открыл, правда без пробки в потолок, но с шипением бутылку и, подойдя к главврачу, как к старшей, сунул в руку – чтобы не отказалась, хрустальный бокал и шоколадную конфету, достав их из той же коробки; налил полный бокал – грамм 150 и пошёл дальше – по кругу… Доставал; наливал… Закончилась одна бутылка – открыл вторую… Наконец вех обнёс; налил. Достал ещё бокал, налил:
- Это певице ! – пояснил женским голосом, сняв некоторое напряжение: всё же алкоголь; да ещё на рабочем месте; да ещё в присутствии начальства; да ещё и в присутствии стольких мужчин !
- За вас – милые девушки и женщины ! За ваши добрые сердца и ласковые руки ! За вас – красавицы ! Ну – за такой тост нельзя не выпить ! Выпили… Боец обошёл дам; те с осторожностью положили в коробку хрустальные фужеры. Глазки заблестели…
- Эх… - с притворной скорбью вздохнул кто то из раненых – нас бы кто так поздравил ? Можно и без такого длинного и красивого тоста… Кто бы поздравил – говоришь ? Это можно; это мы могём !
- Подъём ! Боевая тревога ! – рявкнул властно, с "капелькой" воздействия ! Раненые задёргались; повскакивали с мест; заозирались в поисках оружия под рукой ! Даже неходячие задёргались… А я, быстро накинув ремни на плечи, вдарил бодрую мелодию с ухмылкой на губах ! С неслышным ворчанием и поминанием меня всеми доступными словами – губы шевелились у каждого второго – раненые рассаживались по своим местам. Выбрал "жертву" – тощего, худого, похожего на тощих, синих цыплят конца Советского Союза, уныло лежавших на прилавках магазинов: как его, такого, вообще в армию призвали – запел жалостливо юношеским, дрожащим голосом:
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ