Росомаха. Том 2

Глава 8

Ну что же, у меня неплохо получается заводить врагов. Теперь этот непонятный граф. Понимаю, что я разрушил его кормушку. Но вот не верю я, что глава семьи Смородинцевых на подобное способен. Я уже говорил, что хорошо считываю людей. Хотя, мне же сказали, что здесь заправляет младшенький.

К тому же, у Сергея Викторовича проблемы со здоровьем. Проклятье или отравление, если я правильно запомнил. Вот только на память я никогда не жаловался. Надо бы нанести ему дружеский визит. Если это проклятье, есть огромный шанс, что мне удастся ему помочь. А заодно задать некоторые вопросы!

Я достал мобилет, но позвонить не успел. Меня окружила моя команда.

— Ну ты крут! — с ходу обняла меня Ольга. Кстати, её ладонь была уже целой, блестя детской розовой кожей. — Меня аж до мурашек пробрало. Я и не представляла, что ты крут настолько! В данж идём?

— Простите, не сегодня, — я отстранился. А команда, кажется, серьёзно огорчилась. — Мне надо закончить с этой катавасией с грабителями. Пойду выгодоприобретателя искать и делать ему внушение. Дабы неповадно было.

— А вот это правильно! — воскликнул Лёха, протягивая руку. Которую я пожал. — Вот только осторожнее там, говорят, среди родовитых говна хватает, хоть каждый и твердит о чести. И возвращайся, обязательно!

Я отвернулся от команды и пошёл к воротам. Уже за ними снова достал мобилет. Разбирался я минуты две, долго, но наконец понял, как связаться с Василием. Он ответил сразу и тут же начал причитать в трубку, какой безответственный, что нельзя пропадать, что я последний из рода… знакомая пластинка.

— Так, стоп! — перебил я его. — Я по делу. Мне нужна аудиенция у Сергея Викторовича Смородинцева. Есть сведения, что он при смерти. Обставь это как хочешь, хоть попрощаться приехал, но я должен к нему попасть! У тебя час, время пошло!

— Да как можно, господин, — ещё больше разволновался он. — Подобные встречи неделями готовят, согласовывают. Даже за сутки это нереально совершенно!

— Я же тебе сказал, — с нажимом сказал я. — Глава рода при смерти! Отойти может уже сегодня. Он близок с моей матушкой был, я обязан с ним проститься. Если эти аргументы не сработают, пойду как вор, без приглашения, так что лучше бы тебе справиться!

— Да, ваше благородие, — уныло ответил мой воспитатель. — Сделаю всё возможное.

Я отключился и лёгкой трусцой побежал к дому. Не устояв, по дороге вновь заглянул к своей названной доче — Алисе. Она спала, но неведомым способом учуяв меня, вскочила на лапки раньше, чем открыла заспанные глазёнки.

— Папка! — она радостно виляла хвостом. У мамы что ли научилась? Я не биолог, но вроде как росомахи хвостами не виляют. — Ты пришёл! А я уже долго скучать настроилась, думала, что ты опять на неделю пропадёшь.

— И я рад тебя видеть! — я подхватил малявку на руки. Хотя уже не совсем малявку, килограмма под полтора! — У меня совсем мало времени, мне в гости надо на встречу. Просто, не поверишь, но я тоже по тебе скучаю.

— Почему не поверю, поверю! — и она тявкнула вслух, как простой щенок.

Нет, надо её отсюда забирать. Дикий гордый хищник перенимает привычки собак, мне это не нравится. Хотя собак и люблю всей душой, но «это другое». Она не приручённый веками домашний помощник. Не видел я её в подобной роли.

— А хочешь, мы вместе в гости поедем? — неожиданно для самого себя спросил я. — Только тебе придётся сидеть у меня запазухой и не высовываться, сможешь?

— Конечно, папуля! — в её голосе слышался неприкрытый восторг. — И сидеть, и не высовываться, всё смогу. Я уже взрослая. Смотри, как могу!

Она вдруг обнажила зубы и зарычала. Причём басом, чего никак нельзя было ожидать от подобного малыша. Собаки, кроме Зоры, как взбесились, начали бросаться на стены своих вольеров и лаять, причём поджав хвосты, словно сильно боялись, но отступать не имели права. Охранники, да.

А Зора внимательно смотрела на свою приёмную дочку. Наконец встав, она подошла и уткнулась головой, которая была больше Алиски, в приёмыша. Глубоко вдохнув запах, она лизнула малявку.

— Пап, мама недовольна. Я сделала что-то не то? — донеслось до меня. — Я же ничего плохого не хотела!

— Всё хорошо родная, — успокоил я мелочь. — Просто другие собаки видят, что ты не их породы, и даже не их вида. Тебе пока сложно это понять, но они видят в тебе угрозу. Уже сейчас, несмотря на то что ты ещё кроха. Просто больше так при посторонних пока не делай, только когда мы одни. Не нужно нервировать хороших собак.

— Я же не знала! — будь она человеком, я бы сказал, что она сейчас заплачет. — Я больше не буду…

— Это всё ерунда! — бодро сказал я, отвлекая её от грустных мыслей. — Мы же в гости собирались, идём?

— О, точно! Идём, конечно. Мне всегда интересно то, что ты мне показываешь. А то кроме этой клетки и не вижу ничего.

По дороге к особняку мы обсуждали полнейшую ерунду. Похоже, время «почемучек» наступило в полную силу. Почему трава зелёная, а бабочка коричневая? А почему у неё глаза на крыльях?

Многим знакомо, не правда ли? Я знал об этом только по рассказам. Своих детей у меня пока не было ни в одной из моих двух жизней. Но я кайфовал, отвечая на глупые, на первый взгляд, вопросы.

Василий, как обычно, встречал меня на крыльце. Он точно обладает какой-то непонятной мне магией! С довольной улыбкой он выпалил:

— Господин, всё улажено! Ванна налита, завтрак готов, костюм тоже. Карету пригонят через полчаса. Вас готовы принять в течение всего дня, прямо сегодня. Оказывается, многие обращались с подобной просьбой о прощании с достойным человеком, и сегодня там, так сказать, день открытых дверей. Позволите вам помочь собраться?

— Лишнее это, — улыбнулся я. — Уж помыть я точно сам себя смогу. Вот завтрак — это хорошо. Кстати, познакомься, это Алиса. Алиса, это Василий, мой самый близкий, важный и главный помощник. Надеюсь, вы подружитесь. На её долю сделайте какого-нибудь мягкого мяса. Или фарша.

— Стоп, это тот зверёк, что вы подселили к Зоре, господин? — разглядывая высунувшеюся мордочку, спросил мажордом. — Алиса, говорите? Ну, будем знакомы, Алиса!

Он протянул руку, чтобы потрепать щенка, но малая этого не оценила. Рявкнув, совсем не басом, она юркнула мне обратно под куртку.

— С характером! — ухмыльнулся Вася. — Как я и говорил, ванна налита. К вашему выходу накроют на стол.

— Чего он ко мне руки тянет? — в раздражении спросила Алиска. — Откушу, ррряв!

— Он хотел познакомиться и погладить тебя. Красивых все хотят погладить и потискать, а ты у меня очень красивая! Так что не нужно так реагировать, уж такие мы, люди.

— А я что, не людь? — искренне удивилась малявка. — А кто я?

— Ты дитя росомахи, наверное, — задумчиво сказал я. — Твою историю я поведаю тебе позже, когда подрастёшь, ладно? Ну тогда, когда ты намного быстрее меня станешь. И да, ты не человек, чему я невероятно рад. От людей одни проблемы, а ты замечательная!

— Спасибо, пап! — она доверчиво засунула мордашку мне подмышку и моментально засопела.

В своей комнате я аккуратно достал её и положил на кровать, умудрившись не разбудить. Ванна… какой же это кайф, особенно после таких приключений. Кто-то любит душ, а вот я, после знакомства с этим пузатым изобретением, никогда не изменю ей с душем!

Чистый, благоухающий парфюмом, я одел костюм, взял щенка и пошёл вниз. Алиса продолжала бессовестно дрыхнуть. Стоило зайти в столовую, как её нос зашевелился и она открыла глаза, нюхая воздух и шаря взглядом по накрытому столу. По подсказке Кати я взял небольшую тарелку с мелко рубленной дичью и подставил под нос Алисе, прямо на стул, куда её усадил. Обнюхав всё, та принялась за еду.

Поев, мы спустились вниз, карета уже ожидала. Та самая, навороченная. Но нужно уже подумать и о машине, деньги вроде пока есть. Не забыть бы обсудить идею с Василием или Тонтонычем. А лучше с обоими.

Ворота усадьбы Смородинцевых были распахнуты напрочь. Не было охраны, проверяющих. Зато была гнетущая атмосфера, похоже, уже никто не верил, что глава рода выкарабкается. Прямо перед нами заехал длинный, явно дорогой автомобиль, и мне пришлось подождать, пока из неё выйдет… тот самый граф, с которым я имел удовольствие общаться утром. Наконец, выгрузили и меня, подав мне руку.

Народа было немало. Я же практически никого не знал. Но у меня была цель — попасть к умирающему, понять, от чего он умирает и попытаться спасти. Подойдя к слуге на входе, который принимал плащи, я спросил дорогу. Он мне подробно объяснил, после предложив провожатого. Я согласился.

По его знаку к нам подбежал совсем юный парнишка лет двенадцати, поклонился и спросил:

— Господина проводить в покои для прощания?

— Всё верно, — подтвердил я. — Барон ещё жив?

— Да, дышит покаместь, — непосредственно отозвался подросток. — Нам сюда!

Алиска, сидящая у меня на согнутом локте под пиджаком, высунула любопытную мордашку и внимательно наблюдала за происходящим, никак не комментируя.

А мы пошли через зал. Стоял лёгкий гул голосов, Мужчины и женщины потягивали напитки, о чём-то спокойно общаясь. Возникало ощущение, что они просто приехали потусить, при этом тема тусовки была вторична. Хотя, что я знаю о высшем свете? Вот именно, ничего!

Очереди к умирающему не было, вообще никого не было, кроме лакея, что стоял у входа снаружи. Ни докторов, ни посетителей. Я вошёл в комнату, парнишка сразу убежал. А я уставился на огромную кляксу, расползающуюся по лбу человека, что лежал на кровати.

Я медленно приблизился, разглядывая нагромождение линий магии. Они были неряшливы и неопрятны, спутаны во многих местах. Но результат был — барон умирал.

Ниточки пушились, с них стекала заряженная в конструкт магия, быстро разряжая. Но того, что там было, должно было хватить с излишком. Я опустил на пол Алису, попросив никуда не убегать и подождать немного. Она понятливо хмыкнула, к чему-то принюхиваясь, словно учуяла что-то вкусненькое.

А я пытался разобраться в этом хитросплетении. Точнее, слабоплетении. Если сравнивать с тем мерцающим проклятием, что было на мне и Светлане, это как дворец и будка охранника.

Так, это линия явно магия лечения. Нежного зелёного цвета. Не дала умереть сразу, имитируя смертельную болезнь. Эта тоже зелёная, но темнее, явно магия земли. Судя по тому, что я видел, она, по идее, должна что-то где-то перекрывать. Скорее всего, сосуды и вены закупоривать постепенно.

Как же не хватает знаний! Потому что третий вид магии я не распознал. Тоже зелёный, но какой-то болотный, гнилостный. Разложение тканей? Непонятненько. Впрочем, я здесь затем, чтобы снять это убожество с хозяина дома, если ещё не поздно.

Изучал и осмысливал всё это я очень долго, минут пять. И за это время никто так и не зашёл в спальню. А ведь целью всех собравшихся было прощание. Или это всё-таки просто повод потусить и дополнить связи новыми? Не удивлюсь.

Наконец, я решился. Судя по всему, держалось всё это на магии земли. Я взял одну ниточку и аккуратно потянул, готовый всё моментально восстановить, если что-то пойдёт не так. Но внезапно магия земли просто оторвала эту непрофессиональную нашлёпку со лба, и она просто повисла в воздухе. Недолго думая, я схватил то, что осталось, и бросил на пол.

Почти умерший человек вдруг глубоко вздохнул, перепугав меня, и открыл глаза. Но тут же снова закрыл, явно не умирая, а засыпая. А из-под его койки вылетел крохотный комок и бросился к так и лежащему на полу проклятью.

— Алиса, нет! — вслух крикнул я. — Нельзя, это плохо, это отрава!

— Зато какая вкусная! — довольная малявка вовсю пережёвывала плетение, потешно морщась и закатывая глаза от удовольствия.

Я хотел броситься к ней, с намерением разжать зубы и силой вытащить эту дрянь изо рта, но остановился на полпути, поражённый. Ниточки распадались под её зубами, явно не нанося вреда, и впитывались в зверя. Я сел напротив и внимательно наблюдал за происходящим.

— Ты питаешься магией? — наконец тихонько мысленно спросил я.

— Не знаю, но это то, что мне нужно, — она подняла носик и посмотрела мне в глаза. — С этим я буду сильнее, быстрее, выносливее и прочее, сам придумай эпитеты.

— Что здесь происходит? — на пороге стоял худой, но высокий старик, лекарь минимум четвёртого уровня, судя по его ядру. — Я почувствовал всплеск магии гниения! Что вы сделали, молодой человек, а главное, зачем? Господину и так осталось несколько часов, а вы решили его добить досрочно? Я сейчас охрану вызову, если не ответите!

— Будет твой господин жить, — усмехнулся я устало и указал на всё ещё жующую Алиску. — Мой божественный питомец умеет снимать проклятия, и его больше нет. На вашем месте я бы прямо сейчас попытался подлечить Сергея Викторовича, теперь у вас есть возможность, магия сработает.

Не спуская с меня глаз, старик приблизился к жертве и поднял руки. Из которых посыпалась нежно-зелёная пыльца, а не привычные мне нити. Они облепляли тело, постепенно погружаясь внутрь. А там собирались вокруг вен, артерий, капилляров. Цвет лица барона светлел, ему явно легчало. А у лекаря всё шире открывались глаза.

— Как вы это сделали? Магия заработала! Это невероятно, но получается… вы его спасли? А что за всплеск магии гниения?

— Я же сказал, — терпеливо начал повторять я. — Вашего господина прокляли. Возможно, в проклятии была и названная вами магия гниения, я не в курсе. Просто моя подружка питается проклятиями, любыми. Видите, доедает что-то? Это оно и есть.

У доктора на глазах выступили слёзы, он присел на корточки перед малявкой и протянул к ней руку.

— Спасибо, красавица, — тихо сказал он. — Я перед вами в неоплатном долгу. Да и не только я, весь род! Можно тебя погладить?

Алиса недоумённо посмотрела на руку, потом на меня. При этом ей явно хотелось показать зубы, оскалиться.

— Пап, чего он руки тянет?

— Он хочет поблагодарить тебя за то, что съела проклятие. Для него это очень важно, — с внутренним смешком я добавил: — А по-другому, кроме как погладить или потискать тебя, он не знает способов выразить тебе признательность. Потерпишь?

— Ну-у-у, если надо, могу, конечно, — совсем грустно ответила она, облизнулась и подошла к руке, сев на хвостик совсем рядом.

И тут же была нежно поглажена. Всего три раза, но главное, малышке понравилось это!

— Ну, так можно, — прозвучал довольный голос у меня в голове. — Не треплет, приятно и уважение чувствуется. А можно хватит?

Внезапно старик подскочил, совсем как молодой, и склонился в глубоком, до земли поклоне. Выпрямился он не сразу, а после попросил:

— Вы не могли бы оставить нас одних? Мне нужно закончить лечение и привести в чувство господина. А ещё объяснить ситуацию, — он посмотрел в сторону закрытой двери и повысил голос. — Александр, живо ко мне!

Уходя, я слышал, как лекарь отправляет лакея в семейную сокровищницу за каким-то артефактом. Надеюсь, не лекарь посадил проклятие артефактом и сейчас желает повторить. Не, не похоже, он точно чист.

А я спустился в зал. Здесь всё так же чинно прогуливались, пили и ели многочисленные гости. Было ощущение, что они просто ждут крика от входа «их благородие скончался!». Я подошёл к столу, взял парочку канапе и отправил в рот сразу оба. Плевать, если это неприлично.

А после взял стакан легкого вина. Я не признаю алкоголь ни в каком виде, хоть бывают и вкусные варианты. Вот только последствия не нравятся. Нарушение реакции, координации, зрительной проводимости могут нести мне угрозу, если случится конфликт.

И как накаркал. В трёх метрах от меня стоял младший Смородинцев, Игорь, пьяно покачиваясь. Наконец, сфокусировав взгляд, он сделал два шага ко мне и нарочито громко сказал:

— Кто пустил сюда это… этого… В общем, тебя? Я не желаю тебя здесь видеть, тем более в столь трагический момент для всех нас! Завтра я стану главой рода, и уж тогда ты у меня попляшешь! И не подумай, что в будущем тебе помогут прошлые заслуги твоей мамочки на поприще постели. Уничтожу!

А вот этого я стерпеть уже не мог, даже если у меня и было бы подобное желание. Только его не было. Злость и даже ярость затопили моё естество. Нельзя этому блаженному пить, явно. Между нами было всего метров восемь, потому я схватил тяжёлый медный поднос с вином, взял один бокал, стряхнув остальные на пол.

Раздался звон бьющегося хрусталя, а в зале наступила абсолютная тишина. Без замаха я отправил импровизированную летающую тарелку прямо в нос зарвавшегося паренька. Брызнула кровь, и он плашмя упал на спину. Раздались визги, а я спокойно подошёл, и вылил на кровоточащий нос весь бокал. После громко объявил:

— Жду у себя секунданта от этого дома для обсуждения правил и месте дуэли! Прошу прощения, но рядом с подобным ничтожеством мне находится неприятно. И потому бывайте!

Уходя, я увидел сияющий довольством взгляд графа, с которым недавно познакомился. Это что же, он подстроил?